ТТТ. Три товарища туриста

Андрей Чеховский

Герои книги – люди довольно немолодые. Они обмениваются письмами литературной и философской направленности. Обсуждают проблемы бытия активно, эмоционально, подчас не стесняясь в выражениях. Мнения их по различным вопросам часто не совпадают.

2017

ЛЕВ (ЛНК)

Андрей. Друзья.

Благодарю Андрея за приглашение на фото-художественную выставку. Как-то так вышло, что, сделавшись социопатом и отщепенцем, с годами я практически перестал посещать музеи, выставки, концертные залы, театры, бани и прочие публичные площадки, предназначенные для разного рода научных, культурных, религиозных и увеселительных мероприятий. Продукт, что предлагается на этих объектах, я предпочитаю потреблять (порой с удовольствием) посредством интернета, в уютном кресле, надлежащем настроении, состоянии, избавив себя от необходимости перемещаться по мегаполису и наблюдать рядом с собой назойливо навязываемых мне случаем представителей homo. Специально оговариваюсь, что Вас таковыми я не воспринимаю, а, напротив, отношу к желанному избранному кругу, которым щедро одарила меня судьба. Однако означенные выше площадки настолько томительны для меня, что я решил отказаться от предложения Андрея.

Между тем я ощущаю особую неловкость перед Андреем, ибо лет 15—20 назад он альтруистически, безоглядно помогал мне — эгоисту организовывать мою персональную фотовыставку, по воле судьбы также проводимую в библиотеке, только по другому адресу. В связи с этим приношу Андрею своё извинение за отказ от приглашения. Вместе с тем я бы с интересом посмотрел бы в интернете работы Андрея и Светланы (с которой был когда-то знаком).

В очередной раз прошу, не воспринимать моё ренегатство безнадёжным, ибо с удовольствием я бы встретился с Вами, но в иных условиях. Где-нибудь на природе или приглашаю к себе домой.

Я прочитал первые пять «Рассказов о школе» из книги Андрея. Впечатление о прочитанном у меня противоречивое.

С одной стороны, как строгий критик, скажу, что для широкого круга читателей книга не представляет интереса, ввиду отсутствия занимательности и остроты, даже не смотря на рекламный ход о её предназначенности для всех «имеющих детей и внуков-школьников». Впрочем, одна дама, прочитав три рассказа из означенной книги, сказала, что ей понравилось.

С другой стороны, я полагаю, что именно мне, более прочих, близки и понятны темы, предложенные Андреем в своём сочинении и я был самым внимательным её читателем. Ибо во многих описанных в книге событиях школьно-туристско-репетиторских я был не просто наблюдателем, но и непосредственным участником. Поэтому, прочитав в интернете только четверть книги, я обязательно куплю её бумажную версию.

1 замечание Андрею. На мой взгляд, непрезентабильно пенсионеру-репетитору намекать на просьбу о финансовой помощи. Это было бы органично для просто пенсионера, но не для пенсионера-репетитора. Если же речь идёт о запросе рекламной поддержки, то целесообразней было бы искать её в соответсвующих секторах рынка, позиционируя себя опять-таки не как репетитора, а как соответсвующего эксперта.

2 замечание. Хоть ещё я и не дочитал до конца всё сочинение, но догадываюсь, что одной из главных тем является история исследования учебной нагрузки детей и проблема их перегрузки. (Несколько лет назад автор рассылал нам информацю об этих своих авторских исследованиях). Профессионально сталкиваясь и немало размышляя над этим вопросом, у меня возникло своё вИдение на этот счёт, которое предлагаю вашему вниманию.

Всякое исследование имеет цель. Цель, поставленная Андреем мне не ясна. Выскажу некоторые соображения на этот счёт.

Конечно же, объём школьной программы во всей полноте (классная и домашняя работа) осилить на отлично всем школьникам невозможно. И добросовестные учащиеся, пытающиеся это сделать, будут заведомо перегружены. По-видимому, этот факт объясняет бурный протест Андрея.

Но ведь об этом ещё в прошлом тысячелетии пела Алла Борисовна:

«Нагружать всё больше нас

Стали почему-то…».

Мало того, она будто предвидела в грядущем слёзы Андрея, проводящего такое исследование, предсказав:

«Кандидат наук и тот

Над задачей плачет…»

Если же масштабно взглянуть на ситуацию с научной точки зрения, то возможно, мерзкое рыло реальности подпортит идилию нашей мировоззренческой картины. Но факт останется фактом, и мы увидим, что промежуток времени, прожитый случайно возникшим видом homo, ничтожен — всего 2 млн лет на фоне миллиардов лет длящейся до того эволюции с её многообразием и сменой видов. Мало того, лишь несколько тысячелетий существует письменность и школьная традиция, возникшие в др. Египте, а в России школы сущесвуют не более тысячи лет. Конечно же, передача информации новым поколениям в школе — важнейшее условие выживания вида. Ибо в результате превратностей эволюции постепенно ценность информации, передаваемой устно, а потом и письменно, для вида homo стала важнее информации, передаваемой с генами. В отличие от прочих видов.

Однако, поскольку само существование любого вида, в. т. ч. и вида homo конечно и бессмысленно, то человечество на протяжении всей своей истории методом проб и ошибок в лихорадочном метании пыталось и продолжает пытаться определить оптимальный объём, содержание и способ передачи информации новым поколениям. Эта лихорадка, дающая о себе знать в сумбурной цепочке реформ школьного образования, по сути, является отражением слепого естественного отбора, открытого в 19 веке великим Чарльзом Робертовичем. Никто не знает: чему и как нужно учить, а последовательность проб и ошибок (реформ образования) — не более чем случайный продукт увлечений и фантазий педагогов-новаторов, а также соответсвующих министерств.

Но огорчаться по этому поводу не стоит. Ибо точно по такой же модели происходит вообще управление социумом, результатом чего является фактическая весьма неприглядная история человечества, отражающая, по сути, процесс выживания вида, процесс, открытый Чарльзом Робертовичем. Частота социальных реформ и реформ образования растет с бешеным ростом численности человечества, темпа прогресса, количества информации, (в т.ч. необходимой для трансляции новым поколениям). Проходит несколько лет и принципиально непредсказуемая действительность становится неузнаваемой, а потому обречены на провал любые попытки точно определить, чему и в каком объёме следует учить в школе. Даже если они исходят от признанных учителей-новаторов, которые, сами сделавшись музейными экспонатами, между тем погрузились в бездетную педагогику.

Возвращаюсь к началу вопроса. Перегрузка школьников — не просто банальный факт, а непрерывный, неизбежный процесс, и он не стоит затраты усилий на его выявление и констатацию. С тех пор, как Андрей, стремясь проникнуть в тайны реальности, проводил свои приватные наробразователские исследования, значительная часть предметов исчезла из школьной программы, а оставшиеся серьёзно изменились. Результаты этого исследования не могут абсолютно ни на что повлиять. Даже если они попадут в руки родителей школьников, то максимум, что может произойти — усиление градуса нервозности в доме. Единственный возможный плюс — возможное повышение спроса на репетиторство. Но несмотря на это, мне кажется, что необдуманно Андрей, поддавашись искушению саморастраты, свои знания и умения в беспрецедентных размерах инвестирует в подобные исследования.

Итог.

Как мемуар, книга представляет интерес для близкого круга, знающих автора. Как исследование — интереса не представляет. Впрочем, 3\4 книги я ещё не прочитал, и возможно, мнение моё поменяется.

Вместе с тем я поздравляю Андрея этими важными в его жизни событиями.

В качестве дополнения к выставке его работ, прилагаю неизвестный рисунок из свего частного собрания, который он сделал 54 года назад в моём присутствии на уроке «Процессы и аппараты», который вела Л. А. Будыльская, переживавшая о том, что мы перегружены учебным материалом, а сам автор и я вместе с ним (в качестве вдохновителя), созданием этого шедевра реагировали на перегрузку, приспосабливаясь к среде в соответсвтвии с концепцией Чарльза Робертовича.

Кроме того публикую в дополнение к мемуарам Андрея неизвестную иллюстрацию о том, как он раздувал пламя народного образования в 1985 г. и две исторических иллюстрации к его путешествиям по горам центральной Азии в 1989.

Л.

АНДРЕЙ (АВЧ)

Комментарий на Львиный Отзыв.

Лев, твой отзыв отжато:

Поздравляю!

Но это — полная фигня, никому не интересная и не нужная.

Хотя я и прочитал ¼ часть книги.

Жаль саморастраты автора на ерунду.

7 минусов, 1 плюс.

P.S.

1) За проведённое исследование автору в 1995 г. была присвоена квалификация^*): «Учитель высшей категории (14 разряд)».

^*) Институт повышения квалификации и переподготовки работников народного образования Московской области (ИПК и ПРНО МО) и ГорОНО г. Пушкино.

2) Научный работник С. А. Я. (соученик ЛНК и АВЧ) сказал, что эта работа вполне могла бы стать второй диссертацией (канд. пед. наук).

А.

ЛЕВ

Достигнув возраста, когда наступление нового года скорее печалит, чем радует, и, немало размышляя о беге времени, мне странная пришла охота к жанру школьных сочинений, в результате чего предлагаю Вам в качестве сувенира своё литературно-философское исследование на означенную тему, в сильно взволновавшем меня микроцикле стихотворений М. Волошина «Когда останавливается время».

Время и М. Волошин.

Важнейший вопрос для разума: что такое время. Этот вопрос всегда стоял перед homo sapiens. Увлекательна история развития многообразных представлений о нём. Решая его, философская мысль достигла впечатляющих высот. Среди них моё внимание занял микроцикл стихотворений М. Волошина «Когда останавливается время». В нем всего-то 4 стихотворения и самое глубокое из них «По ночам, когда в тумане…». Глубина его доступна не многим и постигается не сразу. Всякий индивидуум ищет единства в мире, переполненном многообразием форм движения, попутно формируя своё мировоззрение. Результаты случаются разные. Главная трудность состоит в том, что если рассматривать бытиё и небытиё, то следует определиться с самым фундаментальным принципом, который лежит в основе субстанции, из которой состоит вообще всё (и материя, и мысль, и эмоции, и пространство). Для определения этой всеобщей субстанции, связывающей столь разнородные элементы, нужно выявить тот атрибут, что присущ им всем без исключения, и тем самым попытаться выявить предельное основание бытия. Волошин предлагает постигать действительность через время, потому что оно охватывает и жизнь индивидуума от рождения до смерти, и все прочее в мире. Ибо всё в мире проявляется через время, связывающее всё.

Не будучи учёным-астрофизиком, не зная природы, эволюции и движения звёзд, будучи стихийным, одухотворённым наблюдателем, он уполномочил звёзды — символ неизменности — фундаментальной функцией: порождать время, а самомУ процессу порождения придал характер одного из самых фундаментальных и терпеливых ремёсел — тканья. Готовой продукцией этого звёздного процесса является время, а через него — действительность. Любопытно, что в человеческой практике продукция ткацких производств называется материя.

Чтобы осознать непрерывный процесс творения материи и познать суть творимого, надо мысленно сделать в процессе остановку, остановить время и заглянуть в образовавшийся в кружеве разрыв. Этим желанием преисполнен М. Волошин под звёздным коктебельским небом на берегу Понта Эвксинского.

По ночам, когда в тумане

Звезды в небе время ткут,

Я ловлю разрывы ткани

В вечном кружеве минут.

Нет большей награды такому наблюдателю, чем схватить в такой момент драгоценную добычу: проявить, прояснить, разглядеть, обнаружить, как снимается покров с того, что прежде казалось непостижимым, являясь в непонятной форме, цвете, звуке, чему напряженно подыскивались эквиваленты — словА, неизменно бессильные. Осилить подобную задачу, равносильно тому, как осилить постижение пресловутой «вещи в себе».

Я ловлю в мгновенья эти,

Как свивается покров

Со всего, что в формах, в цвете,

Со всего, что в звуке слов.

В результате приходит воспоминание или грёза об ином мире, куда более значимом, чем мир настоящий, легко доступный всем. Грёза о мире куда более совершенном, чем действительный, в котором Волошин вынужден жить. Но живя в нём, он не проповедует, не морализирует, не наставляет и не вещает о «тайной доктрине», как это делал современный ему альянс истерических театральных мистиков-эзотериков-синергетиков. Он трепетно хранит свою грёзу и, не отворачиваясь от мира, в котором все ему близки, всё же в тайне сознаёт себя в этом мире, всего лишь прохожим, всему чужим.

Да, я помню мир иной —

Полустертый, непохожий,

В вашем мире я — прохожий,

Близкий всем, всему чужой.

При этом Волошин осознаёт, что само его собственное появление в мире, его рождение — результат случайностей, каприз слепой судьбы. Во всяком случае — событие, произошедшее без спроса на то его согласия, навязанное ему. В результате этого случая он втёк и воплотился в этом «мир замкнутых граней», главный атрибут и главная ограниченность которого — наличие времени, следствием чего является замкнутость и теснота этого мира.

Ряд случайных сочетаний

Мировых путей и сил

В этот мир замкнутых граней

Влил меня и воплотил.

Неизбывным ограничивающим ярмом этого мира является сам земной шар, вследствие прикованности к которому человек, проходя временной земной путь, имеет перед собой безнадёжно замкнутый горизонт, не имея при этом возможности обозревать звёздное небо во всей полноте.

Как ядро к ноге прикован

Шар земной. Свершая путь,

Я не смею, зачарован,

Вниз на звезды заглянуть.

Об этой печальной депортации из цельности и единства в отделённость вброшенного в замкнутый мир мужчины Волошин свидетельствует с известным прискорбием, ибо появление — рождение в мире означает для него понижение ранга бытия, причём ему безразлично — быть воплощенным конкретно в зверя или в человека. И то, и другое означает потерю единства с вечностью при переходе в континуум, собираемый временем.

Что одни зовут звериным,

Что одни зовут людским —

Мне, который был единым,

Стать отдельным и мужским!

Вечность, наполненная чудесами, тем не менее, кажется пустой, хотя на самом деле пустота эта жгучая, ибо затаённые в ней чудеса просто неразгаданны. Эта вечность утрачена на земле, ибо скрыта близким слоем атмосферы, привлекательно окрашенным в синеву, и потому словно пытающимся примирить с утратой.

Вечность с жгучей пустотою

Неразгаданных чудес

Скрыта близкой синевою

Примиряющих небес.

Зато тот, кому дано знание этой тайны, отчетливо видит, как всё, что наполняет бытиё, разделено на два мира: идеальный и материальный. Один из них — идеальный, с одной стороны священно-иллюзорный, ибо не более, чем миражная словесная конструкция.

Ваши детские понятья

Смерти, зла, любви, грехов —

Мир души, одетый в платье

Из священных, лживых слов.

Другой мир, радующий вещественной видимостью, материальный, заметный сквозь лживые словесные покровы. Отдалённо связь этих миров напоминает отношения вещей и вещей в себе, или феноменов и ноуменов.

Гармонично и поблёкло

В них мерцает мир вещей,

Как узорчатые стекла

В мгле готических церквей…

Но ни тот ни другой мир не удовлетворяют автора, стремящегося постичь еще боле более глубокий, субстанциональный уровень бытия. Он постоянно нацелен на это познание, но одновременно он предчувствует, что, если цель познания будет достигнута, то вряд ли открытая тайна сделает его счастливым, ибо самые глубокие мысли — самые жуткие и в этом отношении порочны для человечества, хотя и действительно являются для человечества некоей связующей субстанцией.

В вечных поисках истоков

Я люблю в себе следить

Жутких мыслей и пороков

Нас связующую нить.

Посему Волошин готов отказаться от бытия в этом чуждом ему мире, от бытия во времени. Он нетерпеливо ждёт, когда же ему будет дано покинуть эту размытую, неясную действительность, в которую попал случайно, когда же вновь его примет вечность небытия. Вечность желанная, ясная, хотя одновременно и беспощадная, суровая, полная звездным ужасом.

Когда ж уйду я в вечность снова?

И мне раскроется она,

Так ослепительно ясна

Так беспощадна, так сурова

И звездным ужасом полна!

Полностью стихотворение.

По ночам, когда в тумане

Звезды в небе время ткут,

Я ловлю разрывы ткани

В вечном кружеве минут.

Я ловлю в мгновенья эти,

Как свивается покров

Со всего, что в формах, в цвете,

Со всего, что в звуке слов.

Да, я помню мир иной —

Полустертый, непохожий,

В вашем мире я — прохожий,

Близкий всем, всему чужой.

Ряд случайных сочетаний

Мировых путей и сил

В этот мир замкнутых граней

Влил меня и воплотил.

Как ядро к ноге прикован

Шар земной. Свершая путь,

Я не смею, зачарован,

Вниз на звезды заглянуть.

Что одни зовут звериным,

Что одни зовут людским —

Мне, который был единым,

Стать отдельным и мужским!

Вечность с жгучей пустотою

Неразгаданных чудес

Скрыта близкой синевою

Примиряющих небес.

Вечность с жгучей пустотою

Неразгаданных чудес

Скрыта близкой синевою

Примиряющих небес.

Ваши детские понятья

Смерти, зла, любви, грехов —

Мир души, одетый в платье

Из священных, лживых слов.

Гармонично и поблёкло

В них мерцает мир вещей,

Как узорчатые стекла

В мгле готических церквей…

В вечных поисках истоков

Я люблю в себе следить

Жутких мыслей и пороков

Нас связующую нить.

Когда ж уйду я в вечность снова?

И мне раскроется она,

Так ослепительно ясна

Так беспощадна, так сурова

В цикле помимо этого есть еще три значительных стихотворения, разрабатывающих основную тему времени в замкнутом мире.

В одном из них непрерывное время — это ветер, порывы которого — часы или годы, на фоне зарниц вечности.

Тесен мой мир. Он замкнулся в кольцо.

Вечность лишь изредка блещет зарницами.

Время порывисто дует в лицо.

Годы несутся огромными птицами.

Клочья тумана… вблизи… вдалеке.

Быстро текут очертанья.

Лампу Психеи несу я в руке —

Синее пламя познанья.

В безднах скрывается новое дно.

Формы и мысли смесились.

Все мы уж умерли где-то давно…

Все мы еще не родились.

Еще одно стихотворение из цикла о времени, как о мгновении начинается особенно остро:

Быть заключенным в темнице мгновенья,

Мчаться в потоке струящихся дней.

В прошлом разомкнуты древние звенья,

В будущем смутные лики теней.

В рассмотренном цикле Волошину удалось эксплицировать и великолепно выразить то единое, что связует всё в бесконечном мире и одновременно стягивает это в точку. В своём исследовании «Горомедон» он писал: «… все времена стягиваются в одно — настоящее. Настоящее — не точка в линейном развитии, а вместилище и того, что прошло (на самом деле спряталось), и того, что идет (на самом деле таится…) У настоящего нет граней: оно еще не перестало быть будущим и уже становится прошлым, оно уже сложено в кладовую изжитых мгновений».

Еще одно стихотворение цикла точнейшим образом отражает суть внутренней жизни тончайшего поэта и не только его, но и всякого мыслящего индивидуума:

И день и ночь шумит угрюмо,

И день и ночь на берегу

Я бесконечность стерегу

Средь свиста, грохота и шума.

Так оно выглядит внешне.

А внутри бессильный порыв:

«Гаснуть словами в обманных догадках,

Дымом кадильным стелиться вдали.

Разум запутался в траурных складках,

Мантия мрака на безднах земли».

Л.

АНДРЕЙ

Лев!

Я добрался до твоего сочинения со стихами М. Волошина. Хорошее сочинение и стихи хорошие.

Вот несколько моментов из них, которые хочется прокомментировать, иди задать по ним вопрос для уточнения.

Сначала цитаты из ваших текстов:

— Главная трудность состоит в том, что если рассматривать бытиё и небытиё, то следует определиться с самым фундаментальным принципом, который лежит в основе субстанции, из которой состоит вообще всё (и материя, и мысль, и эмоции, и пространство). Для определения этой всеобщей субстанции, связывающей столь разнородные элементы, нужно выявить тот атрибут, что присущ им всем без исключения, и тем самым попытаться выявить предельное основание бытия.

— Всякий индивидуум ищет единства в мире, переполненном многообразием форм движения, попутно формируя своё мировоззрение.

— Мне, который был единым,

— Волошину удалось эксплицировать и великолепно выразить то единое, что связует всё в бесконечном мире и одновременно стягивает это в точку.

— Об этой печальной депортации из цельности и единства в отделённость вброшенного в замкнутый мир мужчины Волошин свидетельствует с известным прискорбием, ибо появление — рождение в мире означает для него понижение ранга бытия,

Теперь комментарии и вопросы:

— а) Прежде чем рассматривать бытиё и небытиё, надо определиться с этими понятиями: что ты понимаешь под этими словами? Бытиё — это мир материальный, физический и биологическая жизнь, а небытиё — это мир нематериальный, то есть духовный, высший, чем материальный. Так что ли?

б) Что это за субстанция такая, из которой состоит всё (и материальное и нематериальное)? У тебя есть научное или философское определение этого понятия?

Не есть ли это как раз тот самый Дух, из которого всё состоит и в котором всё находится?

в) Какой же фундаментальный принцип лежит в основе этой субстанции? Не является ли этим принципом Высшее Божество?

2. О каком единстве здесь речь? О том же, о котором (по твоим словам) говорит Википедия: « Весь мир обусловлен ВсеЕдинством, то есть Богом» и Слотердайк: «Весь мир — это световые игры пульсирующего Бога». Или в твоем тексте — о другом единстве?

3. Судя по этим словам Волошина, он как раз говорит о том же Единстве, что и Википедия и Слотердайк — о Единстве Духовного и материального мира, в котором (материальном) он /Волошин/ воплотился из Духовного.

4. Единое, стягивающееся в точку, сильно напоминает Слотердайка с его теософской идеей: Бог — бесконечная сфера, центр которой везде (сорри за неточность цитирования…).

5. Из этой фразы (твоей или Волошина?) ясно видно, что мир Духовный (в котором полное Единство) — это более высокий ранг бытия, чем мир материальный. Я с этим согласен.

А.

ВЛАДИМИР (ВНЧ)

На переписку ЛНК и АВЧ

Письмо к ученым Соседям

(почти по А. П. Чехову)

Л.Н.К. и А. В. Ч. — не Спинозы

какие-нибудь, а гиганты мысли.

Дорогие Соседушки ЛНК и АВЧ.

Простите меня, старикашку и нелепую душу человеческую, что осмеливаюсь Вас беспокоить своим жалким письменным лепетом… Позвольте пожать мысленно Ваши ученые руки и поздравить Вас с выходом в свет новой порции Вашей бесценной переписки.

Давно искал случая познакомиться с Вашими баталиями и даже жаждал этого, потому что пламенно люблю астрономов, поэтов, метафизиков, химиков и др. жрецов науки, к которым Вы себя причисляете.

Но все-таки простите меня, насекомого, если я осмелюсь опровергнуть по — стариковски некоторые Ваши идеи касательно естества природы. Не могу умолчать, когда ученые неправильно мыслят в уме своем.

Извините меня, дурмана ядовитого, ежели иногда и сострю по адресу, потому как ужасно предан науке. А как почитаете мои нелепости, так не мешкайте, приезжайте в гости. Откроем что-нибудь вместе, откупорим, литературой займемся, Фому Фомича помянем, и Вы меня, поганенького, вычислениям разным поучите…

Л.Н.К. (цитируя А. Чаплина)

«Христианство — религия социального и добровольного рабства. Все современное общество поклоняется идолу социальных прав и свобод. Только церковь утверждает, что человек „раб Божий“».

Сосед.

Завидую Вашему зрению, остроглазые Вы мои. Где же Вы увидели эту самую свободу? Я вот, сколько не пытался, не уподобился. По моему, эта штука — такой же мираж, как прическа на голове у АВЧ.

Впрочем, извиняюсь: Вы, интеллектуалы, копаете глубже — у Вас свобода внутри Вас. Вы нашпигованы свободой. Ну, и как? Не распирает животики? «Ибо ничего и никогда не было для человека невыносимее свободы». Свобода — то же рабство внутри человека, порой еще более невыносимое, чем рабство извне.

А что по сути есть суицид здорового человека как не внешнее проявление внутренней «свободы»? Уж Вам-то ЛНК, просветитель Вы наш, не знать этого! «Нет у человека заботы мучительнее, чем найти того, кому бы передать дар свободы, с которым это несчастное существо рождается».

Вернемся к цитате из Чаплина: «…современное общество поклоняется идолу социальных прав и свобод». Какова стилистика! «Поклоняться идолу» и быть свободным?!

Что касается меня, дикобраза аляповатого, то трудно сказать, кто более несвободен: мечущийся в поисках нравственной опоры самопровозглашенный атеист или скромный верующий, сознательно выбравший дорогу к Богу.

ЛНК:

Творец, создавая человека по своему подобию, снабдил его анусом, вероятно подобным своему. Если да, то пользовался ли творец туалетной бумагой?

Сосед:

Все зависит с какого ракурса начинать рассматривать «подобие». ЛНК предпочитает нижнюю — филейную часть — наверное, она ему ближе, и потому возникает проблема «туалетной бумаги».

Кстати, где-то в этой области расположено и «второе сердце мужчины» — видимо для ЛНК оно важнее «первого».

Правда, несколько озадачивают, отцы мои, стилистические шероховатости в исполнении ЛНК. На самом деле, «Подобие» никогда не означало «абсолютную идентичность»; «подобие» — всего лишь подобие. Это как «диез» между нотками: и не «до», и не «ре». Что с Вами? Хуже слышать стали, музыкальный Вы наш!

P.S. Впрочем, соберетесь ТУДА, прихватите пару рулончиков: бог его знает, может придется и поделиться.

Дорогие мои Соседушки.

До 5-ой странички брёл я по лабиринту Вашей замечательной переписки, хотя и с трудом, на ощупь, изо всех сил стараясь не ударить лицом в грязь — но всё-таки шёл. А дойдя до 5-ой, ткнулся своей тупой головкой в непробиваемую цитадель учёности, и почувствовал себя жалкой мухой, не способной оценить и понять. Вот оно: точные науки — Свет, а гуманитарии — ни рыба, ни мясо…

Беллетристика развлекательная и легкомысленный театр сузили мое восприятие Вселенной до унизительного неприличия. Нет, там, где о Христианстве — вразумительно, а ниже — «гаси свет»!

И тут в накрывшей меня темноте постепенно стала открываться моему взору невиданная досель картина. В необъятных просторах Вселенной легко и непринужденно парят два земных Светила.

Приняв горизонтальное положение и слегка подрагивая ножками, они: то сближаются друг с другом, легко стукаются ладошками в космическом приветствии, то вдруг разворачиваются в противоположные стороны, чем-то недовольные, и обмениваются репликами, понятными лишь Избранным.

Ах, как завидно непринужденно, играючи выплескивают они друг на друга чудные, завораживающие имена, теории, направления, гипотезы; какая музыка, какая неземная гармония звучит из их уст, и с какой снисходительной, ироничной усмешкой посматривают они вниз на толпы плебеев, и недогадывающихся о существовании какой-то там вселенной.

По всему заметно, что АВЧ чувствует себя в этих просторах ещё уютнее, чем ЛНК, и если бы не окликали его время от времени по пустякам с земли, он парил бы до бесконечности.

Эти обворожительные мизансцены, легко перетекая одна из другой, расцвеченные светом энциклопедических знаний и навыками цирковых акробатов, могли бы украсить любую сцену.

И вот, когда я оказался на стр. 5 в пугающих просторах мироздания и не увидел вокруг, кроме двух земных Светил, ни одного нормального человека — я испугался.

Я уподобился Фоме Фомичу и возопил: «а где же у Вас человек? Дайте мне Человека!».

Как известно, Фоме Фомичу вместо Человека подсовывали Фалалея. «Дайте мне человека» — не унимался я. И тут АВЧ подплыл ко мне вплотную и на мои вопли протянул мне «Баллистическую теорию Ритца».

— «Не надо мне Ритца», — возмутился я, — «мне Человека надо. Дайте мне его, Человека!»

АВЧ — очень похожий на Николая-угодника — несколько огорчился: «зачем тебе человек, возьми вот это», и развернул передо мной «константу лямбду» в «красном смещении».

— «Не хочу „константу“ и „смещения“ не хочу, ни красного, ни голубого»…

— А как насчет Большого Взрыва?

— «А взрыва — тем более…».

— «А не хочешь ли, — перебивает ЛНК, тоже все более и более напоминающий Николая-угодника, — не хочешь ли «трансцедентального восприятия мира с последующим расщеплением психики».

— Не хочу!.. Человека хочу!

И вдруг передо мной уже не АВЧ, а сам Николай-угодник.

— Дайте мне Человека! — задыхаюсь я.

В этот момент мне, наконец-то, являют человека. И даже не Фалалея, а какого-то… Войно-Ясенецкого, извините за выражение, о котором я и слыхом не слыхивал…

Не знаю, чем бы все это закончилось, если бы на этом месте я не проснулся.

Оказывается, на 5-й стр. я заснул. Каюсь!!

Стыдно мне, дорогие Соседушки, очень!

Стыдно не знать Войно-Ясенецкого.

Стыдно не ведать о происхождении нас с вами и вселенной вокруг.

Стыдно засыпать на самых ученых местах Вашей переписки.

Но самое постыдное — сомнения меня гложат — а, может, и в самом деле, это не АВЧ, а Николай-угодник был и фарисейскими посылками меня только испытывал, ждал, что я от Человека откажусь и к Вам туда в бездну вселенскую напрошусь.

И наградил Святой меня, тварь безмозглую, пониманием, что есть рассуждения Ваши про всё это. Только не обессудьте, отцы мои, я своими словами скажу, по-плебейски.

Теории эти Ваши (ох, даже дыхание сперло!) — «что дышло, куда повернул, то и вышло».

Ну, вот, обидел. Чувствую, что обидел Гигантов Мысли. Как Вам в глаза-то теперь глядеть буду?!

Уж простите меня, ужа ядовитого!

ЛНК:

В закрывшемся Внешторгбанке застряло наследство покойного главы РПЦ Алексия II (в миру Алексея Ридигера). Эти средства включают почти 3 млн. долларов, 9 млн. евро и 9 млн. рублей. Мне хотелось бы знать мнение по этому поводу.

Сосед:

Мне можно было бы и не комментировать, за меня это сделал АВЧ: «… но разве это уничижает великое Христианское учение? Это говорит только о конкретных людях».

Вот именно — «людях». За убогими лохмотьями нищего и золотым обличием Патриарха скрывается одно и то же — человек, всего лишь!

А человек, увы, по природе своей (извините за банальность) — животное. Он так же жаден, хитер, изворотлив, коварен…

Это — изначально.

Позволю высказать мысль кощунственную: если из человека выхолощить весь негатив, включая честолюбие, зависть, ревность и т. д. — он лишится своих достоинств.

Пороки человека являются катализатором его достоинств, его достижений, его гениальности, если хотите. Другое дело, соотношение первого и второго…

И еще несколько слов о А. Ридигере. Кажется невероятным, но будущий Патриарх был… осведомителем КГБ и, как полагается в таких случаях, имел свой псевдоним — «Дроздов».

Но не будем спешить с оценкой. Попробуем взглянуть на это с другой стороны.

Церковь постоянно находилась под прицелом КГБ. Войти в эту обойму даже в качестве «осведомителя» значило, в какой-то степени, предвидеть выпады с Лубянки и, возможно, хоть что-то предотвратить.

А деньги?

Опять же, никого и ничего не оправдывая…

При советской власти храмы уничтожали один за другим. А в перспективе — на какие средства все это восстанавливать, как и на что возрождать? Ведь средства, находящиеся на балансе церкви, в любой момент могли конфисковать…

Позвольте, дорогие мои, привести несколько параллелей, быть может, не очень логичных и последовательных.

Я сам слышал, как Алексий II пел в храме Сугубую Ектению. Эту же вещь, в свое время, пел и записал Федор Шаляпин. И конечно же, не задаром. И еще он пел великолепный романс Чайковского с великолепными словами:

…и посох свой благословляю,

и эту бедную суму…

Пел бесподобно! Вот только содержимое «бедной сумы» позволяло Федору Ивановичу покупать в личную собственность острова.

А наш современник И. С. Козловский — человек безусловно верующий, певший по большим праздникам в церкви…

О его гонорарах ходили легенды. А пел божественно:

«Гляжу я на небо,

Тай думку гадаю…».

Глядел на небо, а про себя загадывал: сколько заплатят.

И так везде и во всем.

Бесподобная Мария Калас, приехав в Америку на гастроли, запросила гонорар, от которого у устроителей глаза вылезли из орбит. «Извините, — говорят, — у нас Президент США за месяц столько не получает». М. Калас, не моргнув глазом, парировала: «Так пусть ваш президент вам и поёт…».

Таких примеров — бесчисленное множество, но мы не требуем из-за этого закрытия концертных залов и оперных театров, и ЛНК не готов пожертвовать средства для их уничтожения, в отличие от ненавистных ему церквей.

Человеческая непредсказуемость, циничность и парадоксальность часто были объектами внимания писателей или, напротив, характерными чертами самих писателей.

Возьмите приснопамятного друга детей и вождей, автора нашего гимна. Гимн, по сути, государственная библия. Так вот, что мы в ней наблюдаем.

Современный апостол Михалков сперва воздал «аллилуйя» тов. Сталину — выдающемуся Сатане 20 века. Затем сделал изящный кульбит в сторону сатанят в лице партии, и после очередного сальто-мортале, припал к стопам бога: «хранимая богом великая Русь».

Чему удивляться?!

Ложь десятилетиями была (и остается) идеологией государства. Отсюда и гимн, дважды перелатанный. Да еще, помимо бесстыжей трансформации текста, сама мелодия украдена Б. Александровым у В. Калинникова. Вот с такой гос. библией мы и сожительствуем.

Чем объяснить такое бесстыдство?

Ненавязчивое объяснение дает ЛНК: «Отсутствие гибкости может быть изъяном». А сама «гибкость» есть эволюционное развитие человека от кишечно-полостных (т.е. червей) — стр. 2 — до Михалкова.

Ну, что ж! Тогда все сходится: уж в чем — в чем, а в гибкости червякам не откажешь.

О неоднозначности человеческой природы свидетельствует жизнь и творчество другого современного писателя — Льва Николаевича Кузьмина.

(Я вынужден представить читателю ЛНК в полный рост и с открытым забралом, иначе популярная серия «Жизнь замечательных людей» без его участия окажется несправедливо обделенной.)

Выход в свет книги Л. Н. Кузьмина «Двадцать пять этюдов о пессимизме» можно было сравнить с «большим взрывом», изменившим наше сознание и породившим совершенно иной взгляд на окружающую нас действительность. В «этюдах» открывалась нам великая тайна бытия, суть которой — бессмысленность нашего существования.

Ослепленные вспышками поэтических метафор и мрачными изречениями оракул — мы уже готовы были поверить их приговорам.

Мы любовались и аплодировали ЛНК, четверть века несшему в себе крест бессмысленности и сострадания к нам, непрозревшим.

Мы открывали в нем современного Зосиму и готовы были простить и хаотичность повествования, и временную последовательность, и тенденциозность подборки, и, если хотите, некоторую маниакальность…

Зато, как красиво, как трагично, как искренне, как искренне!

Мы готовы были на многое, а кое-кто, в знак солидарности, уже примерял на своей бессмысленной шее капроновую нить…

Как вдруг!!

Новый «большой взрыв» потряс наше воображение. Вчерашний Страдалец вдруг выпрямился, вздохнул полной грудью, схватил припрятанный на время сачок и, по примеру нашего давнего знакомого — Фомы Фомича, — во всю прыть бросился за бабочками.

В первое время отловить представительниц крылатого пола получалось не очень: то ли сачок слегка погнулся, то ли прежней прыти не хватало.

«Где моя юность, где моя невинность, когда я, чистый и невинный, гонялся по полям с сачком за бабочками?» — восклицал Фома Фомич.

И когда ЛНК все-таки удалось накрыть красавицу — в одно мгновение он обрел и чистоту, и невинность, и (увы!) страстное желание не расставаться с этой бессмысленной жизнью.

Из Страдальца с ликом сурового Варяга, о чью непоколебимую стойкость годами разбивались волны Ладожского озера, он на глазах стал превращаться в романтического средневекового рыцаря.

Пять столетий эволюции уложились в считанные дни. А как изменился облик ЛНК, что сделалось с его взглядом! Нордические черты лица его смягчились; в глазах появилось нечто мерцающее с поволокой, что-то, напоминавшее баркароллу с нотками грусти, пасленовыми тонами и приятным послевкусием нектара.

А голос! Боже мой, что это стал за голос! При слове «Галочка», — а именно так обращался он к даме своего сердца — в его тембре появлялся такой бархат, такие глубокие обертоны с блестками серебра — что в этом голосе невозможно было узнать прежнего ЛНК.

Во всем его облике возникло что-то томно-невысказанное и, в то же время, порывисто-кричащее.

А когда в завершении «ренессанса» он запел арию из Монюшко (ой, Галина, ой, дивчина — солнышко моё…) — тут… нет, не берусь описать картину — слишком мелок и ничтожен почерк; об это бельканто обломалось бы перо не одного только Фомы Фомича.

А мне пора остановиться. Потому, что, как никогда, чувствую — человек не только животное, но и скотина рогатая, норовящая больнее боднуть ближнего и получить от этого удовольствие. Уж простите меня, носорога двурогого.

Вы же, по благородству натуры и учености ума, никогда бы до этого не опустились.

А виной всему — зависть. Пропасть между нами. И пропасть эта куда больше, чем дистанция от Фомы Фомича до белого быка Фалалея; и сколько бы я ни пакостничал, пропасть эта будет только увеличиваться.

Умолкаю и передаю слово самому автору «25 этюдов».

«Любовь для индивидуума — несомненное зло». «Любовь — это причина безобразия, именуемого бытиём». «Формула: безумие любви — очень глубока. Она разводит на два полюса две вещи, данные человеку: разум и любовь, делая их непримиримыми». «Логично предположить, что большинство семей — ненормальные; семья — это инструмент бессмысленного воспроизводства людей».

И, наконец, на зависть З. Фрейду: «Когда твердеет член, то мозг размягчается, и побочный продукт этой схватки — дети».

И т. д. и т. п.

А вот шедевр, при котором пациенты палаты №6 у Чехова просто отдыхают.

ЛНК:

Чхортишвилли делает правильный вывод: «если победят силы добра и разума, то главным завоеванием человечества станет стопроцентная смерть от самоубийств».

Хорошая арифметика!

Через пару-тройку десятилетий уже некого будет побеждать, и что тогда станет с победителями?

А вот сам автор:

«Одна читательница сообщила, что после прочтения этой книги у ней испортилось настроение и исчезло желание делать что-либо, ибо что бы она ни подумала сделать, тут же возникал вопрос « а зачем?», после чего руки опускались».

И уже под занавес:

«… мысль о добровольном уходе от всего: людей, решившихся на этот шаг, считаю Величайшими среди прочих!»

«Ой, Галина, ой, дивчина!…» — ну, а как вам такая опера?!

Так что же всё-таки на самом деле эти «25 этюдов»: долговременное «помутнение в уму» — по выражению Л. Филатова или затянувшаяся «игра в бисер» перед публикой. Кто знает?

Человек — загадка!…

Ваш любящий Сосед

6 января 2017 г.

ЛЕВ

На комментарий Андрея по Волошину

Андрей, понимаю, что пролетевшие дни календаря были не вполне подходящими для восприятия стихов Волошина и темы моего сочинения, о чём свидетельствует твоя реакция на них. Хоть ты и «добрался» до них, пробираясь сквозь густоплетеную полосу банно-праздничных препятствий, но, как видно, воспринял предложенную тему не более, чем тривиальный повод в марафоне тостов означенной полосы. Отсюда явно недостаточный результат декларированной тобой заявки «вникнуть» в предмет. Я, безусловно, растроган твоей глубокой оценкой — «стихи хорошие»; но вижу за ней твоё твердокаменное стремление использовать ее, прежде всего в качестве предлога традиционной для тебя проповеди духа и бога. Таково моё общее впечатление от твоих комментариев и вопросов.

Для меня главное в предложенном к рассмотрению цикле стихов — феноменальная сосредоточенность в них мировоззренческих ценностей: философских, научных, эмоциональных, эстетических, этических, поэтических, исторических. Поразительно, как всё это умещалось в одном сознании, ещё более поражает, что всё это обрело достойную словесную форму. Не в обиду будет сказано, но после проанализированного одного стихотворения, уже не хочется возвращаться ко всем песням, что пропели мы с тобой за нашу жизнь.

Теперь по твоим пунктам.

1а. Я предложил анализ конкретного цикла стихов Волошина. Цикл глобального масштаба, включающего в себя всё, с чем может столкнуться или мысленно дотянуться незаурядный интеллект в течение своей жизни, для обозначения чего я предложил словесную совокупность: «бытие-небытие». Масштаб интеллекта Волошина позволял себе погрузиться в эту стихию. Расстояние, которое существовало и будет существовать между М. Волошиным и его читателями — огромно. Я это ощутил на себе, знакомясь с его творчеством и воспоминаниями о нём. Вот, к примеру, наивная, но яркая оценка М. Цветаевой: «Макс принадлежит другому закону, чем человеческому. Макс был знающий».

Мне жаль, что ты не разглядел леса за деревьями, а уцепившись за дуализм «бытиё-небытие», стал по привычке в форме занудливого демагогического ликбеза вещать о том, что сначала, дескать, нужно определиться с понятиями «бытиё-небытие». Этим ты дал понять, что тебе неважен предлагаемый предмет, а важно по всякому поводу проповедовать духа и бога. Что такое бытие и небытие, человечество пытается понять с момента своего возникновения и будет продолжать до тех пор, пока не исчезнет. Ты же, убежденный в том, что для тебя этот вопрос не представляет затруднений, предлагаешь прописать эти понятия, словно правила в школьном учебнике. Рекомендую в связи с этим, помимо тома из Аванты «Астрономия», познакомиться с томом «Физика» (Т.1. Раздел «Пространство. Время. Движение». Там, к примеру, среди сорокА апорий Зенона рассматривается концепция Парменида о невозможности небытия:

«Небытия нет, и не может быть. Как следствие невозможно движение: ничто новое не возникает (не из чего возникать) и ничто старое не исчезает (некуда исчезать). Исключаются также множественность и разнообразие вещей. Ведь в бытии не может быть разрывов (небытие не существует). Любое движение и разнообразие вещей и явлений — лишь обман чувств, не истина, а мнение. В основе мира лежит единое — непрерывная, однородная, неизменная реальность, подобная сфере. Оно заполняет мировое пространство и одинаково присутствует в каждом мельчайшем элементе действительности».

Так 2,5 тыс. лет назад начиналось развитие НАУЧНЫХ представлений о бытии и небытии. Если ты наберёшь в сети эти термины, то на тебя обрушится лавина информации, хотя и не только научной. Ты же упорно предлагаешь копаться в понятиях. Я не хочу в них закапываться. Полюбопытсвуй, например, и набери в сети «ПОНЯТИЕ». По этому поводу ты обнаружишь много увлекательного, куда более интересного, чем банно-праздничное движение или радения о духе. Ты предлагаешь тупиковый маршрут, о чем предупреждала «сущность слова сущность». Кстати, немало интересного можно найти, набрав в сети «СУЩНОСТЬ», «СЛОВО», «СУЩЕСТВОВАНИЕ», любимый тобой «ДУХ» и т. п.

1.б Если бы ты потрудился над моим предложением, тогда, возможно, у тебя не возникло бы недоумения о том, «что за СУБСТАНЦИЯ такая». Полвека назад нам предложен был полезный совет «читать литературку», следуя которому, я узнал (в сети) много интересного о том, что такое «субстанция» вообще. И именно в качестве таковой я интерпретирую у Волошина блестящую метафору «ткань времени». Вчитайся в стихи (это не песня под гитару, хотя некто Антон Грацианов, обкарнав замечательные стихи, и заявив в качестве автора такую конструкцию: «Грацианов — Волошин», исполнил этот опус на радио.http://iplayer.fm/song/9323509/Po_nocham_kogda_v_tumane…_-_A.Gracianov_-_M.Voloshin_Anton_Gracianov/ Впрочем, сей бард — без комплексов, и есенинское «За окошком месяц», также выдал под своим именем).

Надеюсь, что мне удалось помочь тебе понять, «что эта за субстанция такая», и разъяснить, что это отнюдь не «тот самый дух, из которого всё состоит (в том числе и ты, хотя ты частенько состоишь из духа этанолового), и в котором всё находится (в том числе и ты, даже когда бываешь не в духе).

1.в На твой вопрос, «какой-же фундаментальный принцип лежит в основе всеобщей субстанции» я ответа не давал, и жаль, что ты приписываешь мне знание этого ответа. Я лишь упоминал о трудностях связанных с ответом, и обратил внимание, что «Волошин предлагает постигать действительность через ВРЕМЯ, потому что оно охватывает и жизнь индивидуума от рождения до смерти, и все прочее в мире. Ибо всё в мире проявляется через время, связывающее всё». По сути, я перефразировал Парменида, справедливо утверждавшего, что «мудрее всего время, ибо оно обнаруживает всё».

В связи с этим никак не могу согласиться с твоим предположением, что фундаментальным принципом, лежащим в основе всеобщей субстанции, является «Высшее Божество». Я писал уже, что подобная концепция свойственна уровню интеллекта 100% жителей островов Фиджи и центральной Африки, и гораздо меньшей доле нобелевских лауреатов, против чего возмущался недавно В. Н. Кстати, можно показать ему и это письмо.

2. Ты спрашиваешь: «О каком единстве здесь речь?» Повторю дословно: «Всякий индивидуум ищет единства в мире, переполненном многообразием форм движения, попутно формируя своё мировоззрение». Если непонятна тебе моя формулировка, предлагаю две строчки из Блока:

«Когда, вступая в мир огромный,

Единства тщетно ищешь ты…»

Речь о единстве, которого ищут, которого недостаёт. Так как ты давно уже обрёл единство, не испытываешь в нём дефицита, и прекрасно знаешь все его качества наощупь и навкус, то вряд ли тебе понятны проблемы тех, кто занят поиском единства. Главное не в том, о чём ты спрашиваешь (КАКОЕ единство?), а в различии между ПРОЦЕССОМ ПОИСКА единства, и СОСТОЯНИЕМ ВЛАДЕНИЯ (пользования) единством. Очевидно, что ты, обретя единство в боге, и будучи очень щедрым, стремишься обеспечить знакомых этим продуктом. Я деликатно не использую слово «впариваешь», заменяю его термином «окормляешь». (Кстати, я слышал, что недавно Коля Блохин за бутылкой, тоже подвижнически стремился продолжить дело Ивана-Крестителя).

Процитирую самого Волошина. В предисловии к одной из своих книг он написал: «Читатель! Вот книга лирики. Я писал ее десять лет. В ней нет иного единства, чем единство моего Я. Оно менялось и преображалось. Вместе с ним менялись стихи. Так что у всей книги нет иного имени, чем мое собственное…» (Кстати, в этом я вижу свидетельство того, что он был приверженцем именно антропософии, а не теософии).

3;4. С этими пунктами согласен. Волошин говорит именно о таком единстве. Но лично я, хоть и ценю эстетику такой волошинской концепции, но считаю её лишь мистической грёзой.

Под единым, стягивающимся в точку, ни Волошин, ни Слотердайк, ни я не подразумевали бога, связующего всё в мире. Волошин под этим понимал настоящее время — миг, в котором стягивается всё прошедшее и будущее. Слотердайк не выставлял бога — сферу в качестве своей идеи, а лишь описывал её, упоминая в обзоре среди прочих идей (но ты традиционно, не удосужившись прочитать Слотердайка, искажаешь по своему разумению). Обо мне же и говорить нечего. Хоть мне нравится и волошинская трактовка времени, и Слотердайковская трактовка сферы, но для меня вечность тождественна небытию.

5. Утверждение о «печальной депортации из цельности и единства в отделённость вброшенного в замкнутый мир мужчины Волошин свидетельствует с известным прискорбием, ибо появление — рождение в мире означает для него понижение ранга бытия» — исключительно моя трактовка волошинского понимания бытия. Но из неё совершенно не следует то, что тебе «ясно видно», якобы «мир Духовный (в котором полное Единство) — это более высокий ранг бытия, чем мир материальный». Единство включает в себя оба мира — и материальный и духовный. Волошин в своей грёзе сожалеет об утрате одного из них вследствие отделённости от него и вброшенности в другой. Твоё же «ясное вИдение» фактически означает нарушение одного из почитаемых тобой законов логики — часть не может быть больше целого. Это нарушение объясняется следствием твоей духо-мании. Пора бы отказаться от этих шаманских представлений.

Кстати, хочу внести ясность в понятие «духовный мир». Для меня духовный мир — это то, что делает человека личностью. Так как духовный мир являет собой совокупность очень сложно переплетенных между собой физиологических и психических процессов, то определить достоверно элементы духовного мира человека весьма сложно. (Это для верующих просто — не надо задавать вопросы, надо верить). Чаще всего, к духовному миру относят: веру, стремления, способности, чувства, потребности, цели, убеждения, волю, восприятие, память, рассудок. Для тебя же «духовный мир» — совсем другое. Это некое подобие пространства, в котором, как тебе «ясно видно» обитают разного рода духи или дух, во всяком случае, не воплощенные. Отсюда ясно видно, что мы говорим на разных языках и разговор наш бессмыслен.

Л.

АНДРЕЙ

Лев!

Интересный текст ты прислал:

Во-первых: на мой вопрос, что Ты (именно ты) понимаешь под словами «бытиё» и «небытиё» — ты так и не ответил.

Во-вторых: на мой вопрос, что это за субстанция, из которой состоит всё (материальное и нематериальное) — ты так и не ответил; «ткань времени» — красиво, но неопределенно и неконкретно. Вспомни Гегеля (хотя бы из википедии): у него про Дух — и определенно, и конкретно.

В-третьих: Ты говоришь: «для меня вечность тождественна небытию» и тут же приводишь утверждение Парменида: «Небытия нет, и не может быть».

Похоже, ты окончательно запутался.

А.

ЛЕВ

Друзья, регулярно получаю приглашения принять участие в разного рода забегах. Получил и на участие сегодня в крещенском забеге. Но отказался, прежде всего, как убежденный атеист и кроме того из-за величины стартового взноса: в сравнении с другими забегами — самый большой От 1200 р. и до бесконечности. (в сентябре в обычном забеге мне, как пенсионеру стоило всего 500р.) РПЦ — самая жадная организация. Нет, чтобы, как в заповеди сказано, продать своё имущество и деньги раздать нуждающимся. Она, напротив, обирает и жиреет.

Но меня в связи с крещением заинтересовало другое. Вспомнил я знаменитую картину А. Иванова и её персонажа на переднем плане с крестом в руках. Задумался: откуда же крест появился, если еще не дожили до распятия. Отдавая должное великому А. Иванову, как живописцу, чувствую, что не вполне критично он сюжет проработал. Должно быть сильно одурманен был мифологией. В связи с этим праздник, именуемый крещением, правильнее было бы называть «замачиванием» или, как президент говорил «мочением». Но, наверное, все православные люди, в особенности мочёные, могут разъяснить логически происхождение названия.

Попутно с этим возник ещё вопрос: почему столько суеты вокруг крещения и полное молчание было 14 января вокруг праздника обрезания И.И-ча. Думаю, что нет истинно верующих в великое христианское учение, ибо, если бы таковые были, то, следуя завету И.И-ча, поучаствовали бы 5 дней назад в массовом обрезании.

Л.

АНДРЕЙ

Друг.

Раньше тебя интересовали анус и какашки (вспомни твои вопросы о туалетной бумаге у Бога).

Теперь тебя интересует пиписка и операции с ней.

Браво!

Пора тебе в конце 6-го десятка лет начинать подниматься в своем мышлении на более высокие уровни…

А.

ЛЕВ

Андрей, означенные тобой предметы — важнейшие для человеческого бытия. Ни дня, и даже ни полдня не остаются они в бездействии. Поэтому они требуют к себе должного внимания и заботы, как в практическом употреблении, так и в думах о них. И сие не зависит от чреды прожитых лет. Думаю, что до последнего вздоха, когда уже будет мне не до мировоззренческих размышлений, я буду помышлять об этих высокого уровня инструментах обмена веществ с окружающей средой. Полагаю, что и ты не будешь столь же пренебрежительно, как теперь относиться к ним. Но остерегайся соблазна увлечься движением возвышенной нематериальной субстанции — души, позабыв об означенной материальной.

В этом отношении туалетная бумага куда нужнее, чем предмет, носимый на шнурке на шее. Ибо первая обслуживает реально существующее отверстие, а второй обслуживает не существующую душу. Поэтому потребительская стоимость первой куда выше, чем второго, хотя хитрые попы обманывают необразованных людей. Крестильные кресты имеют цену от 2500 до 190000 руб. Вот у кого надо учиться жить. Не пора ли из репетиторов перейти в крестители.

P.S. Кстати, Серёжа, Коля обещал тебя окрестить за деньги или по блату? Если за деньги, то стоимость не называл? А если по блату, то, значит, был готов бога перехитрить?

Л.

АНДРЕЙ

(Льву.)

«Крещенский мороз»

«До последнего вздоха, я буду помышлять об этих высокого уровня инструментах обмена веществ с окружающей средой (пенис, анус)»

Л.Н.К.

О, мыслитель о прямой кишке!

О, мечтающий о мочевых каналах!

Вспомни об извилинах в башке,

О своих сердечных смут анналах…

Неужели старческий склероз,

Сдобренный крепчающим маразмом,

О высоком всё твоё унёс,

Погасив порядочность всю разом?..

Наш знакомый (театрал, юрист)

Твой «крещенский возглас» почитал.

Отрывая календарный лист:

«Провокация! и Хамство!» — так сказал.

Чтоб не чуять дух твоих посланий

(Анус и уретра — главные идеи…),

Их, пришедших, не читав, я удаляю —

В «паутине мира» пусть они балдеют!..

А.

В дополнение к музыке фильма и текстам январской переписки, привожу тройку фраз Л. Н. К. за последний прошедший год:

1. Мне жаль Колю Блохина — он примкнул к попам, это потерянная жизнь. Я не хочу с ним встречаться (не виделись 50 лет).

2. Мне не жалко никаких денег на разрушение всех храмов.

3. Мне не жалко своих сил на борьбу с несуществующим богом.

А.

ВЛАДИМИР

Ответ от отца — Андрею!

(Реплика-шутка на поэтический цикл Андрея)

«Моцарт и Сальери»

Чтобы природу так представить,

Мне сил от Бога не дано.

Лишь остается — все оставить

И переехать в Пушкино.

И отыскав лыжню меж сосен,

Дыханье сбивши впопыхах

Я процежу: как он несносен,

Опять оставил в дураках!

И поспешать за ним нет мочи,

И сочинять как он — нет сил…

Так пусть же ноги он промочит,

И чтоб про рифмы позабыл.

И чтоб в заснеженном просторе

Он каждый раз на помощь звал.

И в сверхученом, жарком споре

Плевки от Левы получал.

И пусть ему — да в полной мере —

Про зависть все дано познать…

Уж коли я — всего Сальери,

Так лучше Моцарта убрать!

В.Ч., март 2017г.

ЛЕВ

(к А. В. Ч.)

Андрей, будь осторожен со стихами. Вот показательный пример, чем это может грозить, да и повод весьма показательный (приложена статья о Д. Быкове).

Л.

АНДРЕЙ

Лев!

Вот тут не пойму: ты про мои стихи говоришь в «плюсе» или в «минусе»? Ты меня хвалишь или критикуешь?

Ты мне хочешь сказать приятное или неприятное?

Надеюсь, ты помнишь: когда кому-то хорошо, если от его слов другому не хорошо, то для первого — это не здорово, так как может привести к нездоровью, не зря, ведь, поэт сказал: «Нам не дано предугадать…", а народная мудрость конкретизирует: «Доброе слово — и кошке приятно!..».

Такие дела.

Спасибо за статью. Почитаю.

А.

АНДРЕЙ

Лев!

Я статью ту почитал.

Нового я не узнал..

Дима Быков молодец! —

Он с режимом, ведь, борец…

Я с режимом не борюсь,

Книг читаю и тащусь…

«Собеседник» и в нём стих —

Не большая книга…

И, по-моему, у них

У всех в кармане фига!..

К сему,

А.

ВЛАДИМИР

Штурману АВЧ!

Срочно! Поздравляем с достижением широты 20—16. Далее по курсу: широта 20—46, долгота 100 с заходом на архипелаг Вера, Надежда, Любовь. Так держать! Капитан, Боцман, Морячка.

Дорогой Андрей!

Из-за проблемы с больной ногой не смогу приехать на юбилейный вечер. К большому сожалению! Прими поздравления заочно.

Подобно искрам угасают годы,

Порой становится нам горше и больней,

Но, вопреки успехам и невзгодам,

Андрей с годами — проще и мудрей.

Он не подвластен времени ударам,

И любим мы, когда сойдемся вдруг,

Подолгу слушать песни под гитару,

Которые нам дарит старый друг.

И пусть пропетая мелодия не нова,

Но что-то сокровенное у нас

Затронут скромные аккорды Чеховского,

И вспомним молодость, сбежавшую от нас.

P.S. Пускай сегодня не сдержал я слова,

Но завтра подберу слова теплей,

Чтоб рассказать о Музе Чеховского.

И про его прекрасный Юбилей!

С любовью! В.Н.

ВЛАДИМИР

Старик.

Шагал Старик в скупой надежде

Шагать еще немного лет.

И грело солнышко, как прежде,

И полыхал огнем рассвет.

Кружили птицы, предрекали,

Что дни последние близки.

Старик их слушал без печали,

Без слез, без страха и тоски.

Глядел он ласково и долго

На все, что встретится в лесу.

Глядел на зайца, на бельчонка,

Глядел на птиц и на сосну.

И вспоминал про все, что было,

И не боялся, что грядет.

Ведь все вокруг давало силы,

Не торопясь, идти вперед.

Под небесами голубыми,

Перекрестясь, что было сил,

Словами тихими, скупыми

Судьбу свою благославил.

Катило лето по пригоркам

В благоухающем венце.

И шел Старик, и пел негромко

С улыбкой доброй на лице.

В.Ч.

АНДРЕЙ

В День Рождения 20.05.2017

Дорогому ВНЧ

В моём шкафу лежит давно

Вам заготовлено бревно^*).

Как дам больно!..

А.

В Конаковскую баню мы пока не попали…

И по Ладожским плёсам нынче нам не ходить…

Через год вновь увидим мы Карельские дали!

По другому, я верю, — не может быть!!

Нам с волною и ветром не избегнуть ристалищ —

Шторм-костюм я надену, сапоги обую,

И скажу ВНЧ: «Спи спокойно, Товарищ,

В любимой палатке в погоду любую!..»

_____

^{*) Коврик самонадувной}

20.05.2017

Сумма цифр — обалдеть! (17 = 10 +7)

10 — Первое совершенное число по Пифагору.

7 — Священное, магическое, научное число.

А.

АНДРЕЙ

В День Защиты Детей

— Владимиру: Неуловимый «мститель»

Неуловимый мститель, ВНЧ!

Вы про меня статью уж написали?

Иль можно здесь по пальцам перечесть ночей,

В которых Вы чуть-чуть, хотя б, но спали?..

— Льву: 3-й куплет к стиху «Оценщик — Булинь»

И в нижних сферах тонкого мира^*),

Где ни выпить, ни закусить,

Тебя будут мучить тёмные силы.

Но никому уж не сообщить…

^*) Небытия

А.

ВЛАДИМИР

ЗАМЕТКИ В ЧАСЫ БЕССОННИЦЫ:

«ГРИМАСЫ ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ НАТУРЫ»

/Видения во сне и наяву/

Тот, кто следует разуму — доит быка,

Умник будет в убытке — наверняка!

В наше время доходней валять дурака,

Ибо разум сегодня в цене чеснока.

Благородство и подлость, отвага и страх —

Всё с рожденья заложено в наших телах.

Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже —

Мы такие, какими нас создал Аллах!

Омар Хайям

Часть первая

АВЧ — философ, поэт…

Устроитель и неизменный участник интеллектуальных поединков. В совершенстве овладел мастерством словесных баталий и с завидной регулярностью бросает вызов оппонентам.

На эти риторические «мастер-классы» в качестве почётного обрамления приглашаются многие знаменитости: философы, поэты, литераторы, физики, алхимики, оракулы, прорицатели, сказители и акыны разных мастей.

Правда, последнюю словесную корриду удостоили своим вниманием лишь двое: «великий философ» Никонов и «дву-великий» Акунин-Чхортишвили, что несколько снизило статус поединка.

Даже Омар Хайям, имя которого крупным шрифтом значилось в анонсе, как-то сразу стушевался и уступил место Главным действующим лицам.

После Шопенгауэра, Ницше, Канта, Гегеля, Фрейда, Войно-Ясенецкого, Павлова и многих других светил, ярко отметившихся своим присутствием на мастер-классах — имя Никонова, отнюдь не «сливки» в этом «коктейле учёности», а, скорее, «маргарин на пальмовом масле».

К сожалению, в декоративное обрамление мы ошибочно не включили… Путина!, которого в восторженном вожделении цитирует ЛНК!

Личностные приоритеты АВЧ: охватить бесконечность и поделиться ею с окружающими!

Диапазон его толерантности вызывает приятное удивление и даже зависть. Будучи искренне верующим, он с подкупающей непосредственностью поздравляет всех и вся с… Юбилеем пионерской организации — организации юных ленинцев, которые, подрастая, кувалдами и бульдозерами (а то и Соловками) крушили эту самую Веру.

Или: оценивая сегодня событие как «оккупация», он на следующее утро с почти левитановской интонацией поздравляет соотечественников с победой, одержанной с помощью этой самой «оккупацией».

Редкостное благоволение! (Попытка найти в словаре термин, способный хотя бы отдалённо отразить эту «всеядность», оказалась безуспешной).

Если АВЧ — как химику и типажу на арене жизни — отыскать условный аналог в Периодической системе Менделеева, то, на первый взгляд, это будет переливчатая ртуть, но только на первый — потому что, при необходимости, она мгновенно превращается в кремень.

Увы! Что противоречит законам природы, то сплошь и рядом встречается в человеческих характерах…

ЛНК — философ, литератор, непримиримый богоборец…

Выступает в вышеозначенных поединках в качестве ведомого.

Всякое упоминание о вере — прямое или косвенное, реальное или мнимое — мгновенно преломляется в его сознании в «красный плащ матадора» и вызывает реакцию, порой выходящую за пределы Homo sapiens.

В этом ослеплении он и не догадывается, какая роль отводится ему на арене.

Из личностных приоритетов: во что бы то ни стало, любой ценой водрузить себе памятник при жизни — aut Cuesar aut nihil!

И надо признать — преуспел!

ЛНК — воятель уникального литературного постамента в свою честь, содержимого которого хватило бы на сотню трогательных эпитафий.

Если быть последовательным и попытаться спроецировать ЛНК — тоже химика — на Периодическую систему, то в нём, как в зеркале, отразится сразу несколько элементов — от благородного Ag до подёрнутого ржавчиной Fe, да и само «зеркало» не плоское, а карикатурно выгнутое…

ВНЧ — псевдоним «ваш любящий Сосед».

Автор скандального «Письма к учёным Соседям».

Страстный коллекционер интеллектуальных поединков.

Типаж из жанра «неунывающий художник», всю жизнь проведший между Небом и Землёй, но так и не примкнувший ни к первому, ни ко второму.

Личностные приоритеты располагаются в пограничной с рассудком зоне: всю жизнь считает себя дирижёром Большого театра и со своего дирижёрского пульта давно предлагает обоим «солистам» сменить «гладиаторские подмостки» на цивилизованную театральную сцену. (К сожалению, этот посыл не был услышан: инициатива трёхлетней давности «замахнуться на Гамлета» не устроила исполнителей распределением ролей).

На сегодняшний день уровню их мастерства и обаяния вполне может соответствовать классический тандем Дон Кихот — Санчо Пансо.

…Отбросив взаимные упрёки и облачившись в доспехи, в обновлённом амплуа, звёздным дуэтом ЛНК и АВЧ могли бы дать бой пресловутым ветряным Мельницам, чьи вызывающие крылья вот уже на протяжении нескольких веков никак не хотят покориться доблестным идальго.

А если к паре «странствующих» добавить ещё одного оруженосца, небезызвестного ВВЖ (непревзойдённого мастера по «боям без правил») — мельницы будут посрамлены, а зрительский успех обеспечен!

Господа!

До начала нового сезона ещё уйма времени, и потому мы все вместе, включая вашего страстного поклонника (а, в какой-то степени, и биографа, питающего слабость к «жизни замечательных людей») могли бы расслабиться, сказать друг другу «sorry» и провести летние месяцы в благоуханных просторах Средне-русской возвышенности, в селе Степанчиково.

Да, да — это не сон — Степанчиково! Куда нас любезно и настойчиво который год приглашает наш давний знакомый — Фома Фомич!

Конец первой части.

Часть вторая.

В полученном мной поздравительном письме к 20 мая, Фома Фомич слёзно просит осчастливить его нашим присутствием.

Он признается, что давно и с глубоким интересом следит (по научным и литературным публикациям) за мыслительными процессами двух тонких исследователей материального и потустороннего миров.

Со своей стороны, Фома Фомич скромно заметил, что продолжает вносить посильный вклад в цивилизацию и уже вычислил, и предсказал появление в ближайшее время двух Астероидов его имени, неумолимо нацеленных на Землю и способных в одно мгновение решить проблему эвтаназии для всех и сразу.

А пока (до прилёта Астероидов) он с нетерпением ждёт нас в оазисе учёности и отдохновения…

По приезде, Фома Фомич разместит АВЧ в боковом флигельке (предварительно сослав всех дворовых Фалалеев на задний двор), а свою комнатку в особняке на втором этаже уступит ЛНК.

Особое впечатление произвели на него блестящие наработки АВЧ в области «Чисел-символов»; Фома Фомич настолько впечатлился ими, что собрал разрозненные публикации воедино, обобщил и систематизировал в «Периодическую систему Чисел», и теперь намерен издать (за свой счёт и с одобрения АВЧ) учебник «Числовые символы как инструмент в познании бесконечности», что явится ощутимым толчком в поступательном движении науки после «Занимательной арифметики» Перельмана.

Что касается знаменитых «Этюдов о Пессимизме» (которые с каждым годом приобретают всё большую популярность, и не только в селе Степанчиково), то это, безусловно, лучшее из всего, что написано после «Мёртвых душ» и «Записок из подполья»…

Со своей стороны, Фома Фомич скромно заметил, что продолжает вносить посильный вклад в цивилизацию и уже вычислил, и предсказал появление в ближайшее время двух Астероидов его имени, неумолимо нацеленных на Землю и способных в одно мгновение решить проблему эвтаназии для всех и сразу.

А пока (до прилёта Астероидов) он с нетерпением ждёт нас в оазисе учёности и отдохновения…

По приезде, Фома Фомич разместит АВЧ в боковом флигельке (предварительно сослав всех дворовых Фалалеев на задний двор), а свою комнатку в особняке на втором этаже уступит ЛНК.

Комнатка эта, по словам Фомы Фомича, с видом на прелестные дали этой самой средне-русской возвышенности, будто специально, создана для философских размышлений и литературных трудов. Здесь ЛНК без суеты и спешки мог бы продолжать обличать мракобесов в мракобесии, а клерикалов в слепом отказе признать целебные свойства эвтаназии для больного человечества…

Мне же Фома Фомич предлагает на выбор: или другой флигелёк, или душистый сеновал и гумно, где бы никто из постояльцев не причинил беспокойства ночными трелями…

Но — радушно продолжает он — «красна изба не углами, а пирогами», и потому трижды в день придётся оторвать ЛНК от мыслительного процесса необходимостью спуститься к обеденному столу.

…Каждое утро перед завтраком, АВЧ мог бы, по своему обыкновению, поздравлять собравшихся с очередной значимой датой, как то: рождением Карла Маркса или Павлика Морозова, с победой на Куликовом поле или взятием Казани, с юбилеем Сун Ят-Сена или Пифагора (теорема которого вызывает у Ф.Ф. большие сомнения). Такое вступление к наступающему дню дало бы обильную пищу для взаимных поздравлений и высоконравственных бесед.

Уже к вечеру, после ужина, на десерт (в дополнение к клубнике в сметане), АВЧ мог бы побаловать общество своими новыми стихами.

Сам же Фома Фомич получил бы долгожданнейшую возможность пообщаться ТЕТ-А-ТЕТ с ЛНК на французском, ибо, в окружении плебейского населения, стало забываться это изящное наречие.

Изящное! — восклицает в письме Фома Фомич, — это лучшая пища для души… или, как выразился один представительный литератор, — «майский день, именины сердца!..» Пусть другие ставят себе памятники и постаменты — пусть!, а мне дайте изящного Человека.

Да-да, Человека! (а не Филалея), того самого Человека, в поисках которого я провёл большую часть своей жизни и обрёл, обрёл!, наконец, в лице своих будущих постояльцев. И как тонко и справедливо отмечено в их предыдущей переписке, «ЛНК и АВЧ — не Спинозы какие-нибудь, чтобы выделывать мозгами кренделя, а настоящие….»

………………

………………

(На этом месте текст прерывается дорожкой чернильных пятен — след выпавшего от волнения пера.)

Поневоле, я беру на себя смелость закончить письмо Ф.Ф., в тщетной попытке хотя бы отдалённо соответствовать его непревзойдённому стилю и глубине.

После ужина, под впечатлением личностного обаяния, мы неспешно расходимся по своим «углам».

АВЧ — к сочинению стихов, поиску в календаре очередной замечательной даты к завтрашнему дню и обнаружению в космических глубинах новых Числовых символов — путеводителей…

Ваш «покорный Сосед» — на гумно, к воображаемому «дирижёрскому пульту», где, самозабвенно размахивая руками, возводил бы на трон Бориса Годунова…

Конец ознакомительного фрагмента.