Аэрофобия

Андрей Хуснутдинов, 2020

Сумрачные миры сновидений своей архитектурой напоминают лучшие образцы будущего: польский Essence, в котором существуют гигантские небоскребы с джунглями внутри, китайский Air Monument – орбитальный шпиль для метеорологов, американская Биопирамида – мегатеплица для пустынь… Хуснутдинов балансирует на грани между реальным и подсознательным, показывая нам чудеса в образах, порой пугающих и диких, но прекрасных. В лучших традициях Джеффа Вандермеера и антиутопического Пола Остера.

Он

Бог знает, откуда он взялся передо мной. Только что я шел по улице одинешенек, как вдруг оказываюсь за спиной угрюмого типа в летах, а что еще глупее — не могу оторваться от него ни на шаг, между нами будто перекинуты невидимые тяги, и я не просто иду за ним — повторяю малейшие его движения. Я пытаюсь сопротивляться, но магнетическая хватка проходимца, мало того что железная, необоримая, им самим не ощущается вовсе. Он тащит меня, как локомотив зацепившуюся былинку. Я не в силах даже раскрыть рта, потому что губы его плотно сжаты, погруженный в мысли, он не замечает вокруг себя ничего. Правой рукой он отмахивает чуть шире, чем левой, как бы отталкивается от воздуха, и производит впечатление человека, переживающего неудачу. Так мы идем к обрыву, траншее с отвесными стенками и торчащими ржавыми штырями на дне. Понимая, что уже не смогу достучаться до него, я пытаюсь хоть как-то, не мышцами, так мыслями, собраться перед падением, прощаюсь с жизнью, и, надо думать, предсмертное исступление мое столь велико, что сообщается ему. Он встает и оборачивается. У него нет лица. Вернее, разглядеть его нельзя, как солнце или слепое пятно. При том я чувствую, что он рассматривает, вспоминает меня. И этот взгляд подобен пасти. Мне кажется, я устремляюсь в бездну. Разверзаясь, солнечная яма точно примеряется ко мне, сквозь марева в ней проступают ржавые штыри, я заслоняюсь руками и прихожу в себя от страшного треска и удара, оглядываюсь как бы в новом мире — нет, не в траншее, — на тротуаре посреди летящей листвы и клубов пыли. За моей спиной, в двух шагах, поперек панели рухнула толстенная, в обхват, дубовая ветвь.