Большие приключения в Малом КуКошкино продолжаются. Эльфы. Хобо Лун

Андрей Фёдоров

Приключения в Малом КуКошкино продолжаются.В сказочном лесу появляются эльфы, а затем загадочный Хобо Лун…Привычная жизнь героев меняется самым непредсказуемым образом.

Иллюстратор Андрей Фёдоров

Дизайнер обложки Андрей Фёдоров

© Андрей Фёдоров, 2023

© Андрей Фёдоров, иллюстрации, 2023

© Андрей Фёдоров, дизайн обложки, 2023

ISBN 978-5-0059-7371-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

III.

Эльфы

Глава 1. 1 сентября

Дверь тихонько скрипнула и отворилась. Посреди избы за большим столом сидел Модест. Позади Модеста, около стены, на сколоченных из старых жердей козлах, располагалась коричневая школьная доска, на которой мелом было написано: «Добро пожаловать в 1-й класс! 1 сентября — День знаний!»

— Ну, чего стоишь? Заходи!

— Сама заходи! Чего это я первый должен?

— Ну и зайду! Трус!

— Сама — трус! То есть трусиха!

— И ничего это я не трусиха, просто из вежливости тебя пропускала!

— Ой, ну надо же! Вдруг ни с того ни с сего вежливой стала!

Модест поднялся из-за стола:

— Ну, что вы там в дверях толкаетесь? Проходите. Вот — парта. Усаживайтесь. В этом году в первом классе вас всего двое будет. Так что — добро пожаловать и с праздником!

— Ага, с праздником… Тоже мне, праздник! — черный котенок нерешительно зашел в избу, которая сегодня превратилась в класс, и безрадостно уселся за единственную парту.

— Да уж, тот еще праздничек, — пробурчал себе под нос рыжий котенок и, обреченно повесив хвост, сел рядом с черным.

— Друзья мои! Ну что за пессимизм? — как можно более жизнерадостным голосом практически пропел Модест. — Конечно праздник! С этого дня вы начинаете становиться взрослыми, опытными, мудрыми, всезнающими, высокоразвитыми, просветленными…

— И такими же занудными, — перебил Модеста черный котенок.

— И такими же зану…

Модест оборвал себя на полуслове, потом снял очки и, повертев их в лапах, надел обратно.

— Друзья мои. Если вам наши уроки покажутся занудными, то я приглашу Михал Потапыча, и он до первого снега будет вам преподавать обустройство берлоги на зиму перед впадением в спячку. Крайне познавательный и увлекательнейший предмет, который я хотел дать факультативно. Но, чтобы было с чем сравнивать, так и быть, поставлю в расписании первым и единственным.

— Мы же пошутили, — насупился черный котенок.

— Только не про берлогу! — взмолился рыжий.

— Тогда, дорогие мои ученики, попрошу вас обойтись без ваших язвительных замечаний. А я в свою очередь обещаю, что все уроки будут проходить по увлекательной программе, которую разработали для вас самые выдающиеся представители нашего села. Все предметы, которые вы будете изучать, имеют жизненную необходимость, и поверьте мне, без тех знаний, которые вы приобретете в школе, вам будет просто невозможно существовать в нашем прекрасном, но сложном и загадочном мире!

В этот момент дверь в избу с грохотом распахнулась, и внутрь влетел запыхавшийся Попугай. В блестящей медной каске, с огнетушителем в одной лапе и с кучей каких-то плакатов в другой.

— Вот! Чуть не опоздал. Модест, это развешивай по стенам, — плакаты рухнули к ногам Модеста. — Это руками не трогать без дополнительных инструкций! — огнетушитель был поставлен на парту и накрыт сверху потрепанным полиэтиленовым пакетом. — Я за ведром с песком и пожарным багром! Без меня — не начинать!

С этими словами Попугай вылетел из избы, забыв закрыть за собой дверь.

Модест снова снял очки, тщательно их протер и задумчиво произнес:

— Ну, если честно, без некоторых знаний существовать все-таки будет возможно.

— А что это сейчас было? — спросил черный котенок.

— Да, зачем дядя Попугай огнетушитель принес? — рыжий аккуратно приподнял пакет и показал лапой на красный баллон.

— Видите ли, друзья мои, пожарный Попугай будет вести у вас ОБЖ.

— Что? — в один голос переспросили котята.

— Основы безопасности жизни. Но, поскольку специализация у Попугая довольно-таки узкая, я полагаю, что, кроме как пожарной безопасности, он вам вряд ли сможет рассказать про какую-либо еще.

— Это еще почему? — раздался обиженный голос Попугая, снова появившегося в дверях. — Я еще про безопасность на корабле рассказать могу. Или про безопасность общения с динозаврами. Или, например, как обезопасить себя от столкновения с пиратами — призраками!

— Круто! Дядя Попугай, расскажи про пиратов-призраков!

— И про динозавров! — оба котенка аж подпрыгнули за партой.

Модест решительно подошел к Попугаю и сурово зашептал ему на ухо: «Друг мой, давайте хотя бы в День знаний, а я подчеркиваю — знаний, а не фантазий, — обойдемся без ваших сказочек! Это школа, в конце концов, а не балаган! И я как директор этой школы не потерплю…»

— Ладно, ладно, понял, — обиженно пробурчал Попугай. — Но хоть про огнетушитель можно?

— Про огнетушитель можно, — снисходительно пообещал Модест. — Но только после окружающего мира, он сейчас по расписанию которое вы, любезный мой, так бесцеремонно нарушили!

— Минуточку! — в открытой двери показались Шныря и Штыря. — После окружающего мира, насколько мы помним, — физкультура!

Для пущей убедительности Шныря дунул в свисток, который висел у него на шее, а Штыря с важным видом щелкнул секундомером.

— Ну какая физкультура? Какая физкультура? — в избу протиснулся Кофейное Зернышко, неся под мышкой телескоп и карту звездного неба. — У них сейчас астрономия! А вы тут со своими глупостями.

— Вот еще, астрономия! — на пороге показались Муся и Мурыса. Зачем детям глупостями голову забивать? Труд у них сегодня первым уроком. И вторым. Потому что труд — всему голова!

— Не труд, а хлеб! — в классе появился Сфинкс. — Вот вы, барышни, — обратился он к Мусе с Мурысой, — сразу видно — историю не учили. Даже пословицы с поговорками неверно пересказываете! А все почему? А все потому, что история — вот самый главный предмет, с которого и стоит начинать обучение молодежи!

— Эх вы, усатые-полосатые! — никто не заметил, как в избу зашел леший Иннокентий. — Естествознание! Вот самый важный предмет в лесу! Не тот грибочек скушают али не той ягодкой оскоромятся — и привет! А вы тут говорите — астрономия, пожарная безопасность. Мой предмет — основа основ!

В избе поднялся неимоверный шум. Все стали доказывать друг другу важность своей дисциплины, и никто не хотел уступать.

Котята переглянулись и, кивнув друг другу, потихоньку выбрались на улицу.

— Айда на озеро! — предложил черный.

— Давай! — согласился рыжий. — Попросим тетушку Дельфинию на спине покатать!

И оба, довольные, что День знаний так неожиданно быстро закончился, побежали к озеру. Весело галдя и улюлюкая, котята кубарем выкатились на лужайку и буквально уткнулись в сидевших на берегу Зонтика и Мотильду.

— Тимка? — Зонтик строго посмотрел на черного котенка.

— Гуля? — Мотильда удивленно глядела на рыжего. — Вы почему не в школе?

— Пап, — Тимка весело посмотрел на Зонтика, — там наши учителя не могут определиться, чей предмет важнее.

— Мам, — Гуля обняла Мотильду и, улыбаясь, спросила: — А вы сами как считаете, что важнее изучать? А то они пока там договорятся, мы уже и состариться успеем!

Глава 2. Что-то не так с деревьями

Не прошло и недели после Дня знаний, как учителя наконец-то смогли договориться о том, какие предметы ставить в расписание и в каком порядке. Такая история повторялась из года в год. У каждого нового класса в школе была как минимум неделя дополнительных каникул, так как учителя спорили и уроков в школе не было, зато было много свободного времени, которого, как обычно, не хватило летом.

Тимка и Гуля бежали по тропинке по направлению к избушке Ядвиги Пантелеймоновны и по пути играли в «белки на дереве».

— Теперь ты догоняй! — Гуля прыгнула на ствол большого раскидистого дерева.

Тимка, чуть-чуть не дотянувшийся до Гулиного хвоста, сердито насупился и пробурчал:

— Надоело! Дурацкая игра! И вообще я бегать не люблю!

— Просто я бегаю быстрее, а тебе обидно, — Гуля показала Тимке язык, повиснув на ветке дерева прямо у брата над головой.

Тимка пошарил лапой по земле и, наткнувшись на сосновую шишку, тут же метнул ее в Гулю. Сестра ловко увернулась, и шишка, гулко стукнув по стволу, упала к ногам Тимки. Гуля прыгнула на ветку выше и внезапно замерла, разглядывая дерево. Тимка поднял вторую шишку, замахнулся и тоже замер.

— Ты это видишь? — спросила, не поворачивая головы, Гуля.

— Как такое возможно? — Тимка выронил шишку и почесал затылок.

Еще вчера они прятались в пушистой кроне старого клена, который, несмотря на наступившую осень, еще и не думал менять цвет листьев. Сегодня же на дереве не осталось ни одного листочка. Точнее, от листочков остались одни скелетики из тонких прожилок. Выглядело это как-то странно и даже немного зловеще. Большой раскидистый клен, недавно укрывавший котят в своей пышной листве, сегодня превратился в безжизненное дерево.

— Первый раз такое вижу, — удивленно пробормотал Тимка. — Как могло такое с деревом случиться?

— Не знаю. Давай у Ядвиги Пантелеймоновны спросим или у передедушки. — И оба припустили в сторону избушки Бабы-яги.

Цезарь и Горгуля сидели на крыльце и играли в шашки. Судя по недовольному виду старого белого кота, выигрывала сова.

— Передедушка Цезарь, передедушка Цезарь! — послышались радостные вопли со стороны опушки.

Сова и кот одновременно повернули головы и увидели бегущих в сторону избушки котят.

— А вот и мои перевнуки! — радостно сообщил Цезарь. — Доиграем позже, хотя не вижу в этом особого смысла, так как еще пара ходов, и от твоей обороны не останется и пустого места!

Горгуля, улыбнувшись, угукнула, но решила в спор не вступать.

— Как скажешь, передедушка. Кстати, почему передедушка, а не прадедушка?

— Да это они сами придумали, говорят, так звучит солидней, а я их перевнуками за это прозвал, так и повелось.

В это время оба котенка забежали на крыльцо и, перебивая друг друга, загомонили, показывая лапами на лес. Из этого шквала информации Цезарь уловил только несколько слов: съели, дерево и прятки. Помотав головой, он поднял вверх лапу, и котята тут же умолкли.

— Давайте помедленней и по порядку, а то я ничего не понял. Да и Горгуля тоже.

Сова еще раз угукнула.

Котята рассказали про дерево, которое за одну ночь превратилось в обглоданный кем-то скелет. Пока они рассказывали, из избушки показалась Ядвига Пантелеймоновна и, остановившись в дверях, внимательно выслушала их рассказ.

— А ну-кась, касатики, проводите меня к этому дереву, — Баба-яга выглядела очень озабоченно. — Посмотреть надо на это чудо природы.

— Я тоже с вами прогуляюсь, — сказал Цезарь, — странно это все как-то.

Через несколько минут все стояли у безжизненного дерева и удивленно разглядывали сухие почерневшие ветки.

— Отродясь такого не видала, — нарушила молчание Горгуля. — Даже зимой в деревьях жизни больше, чем в этом сейчас. Такое ощущение, что его не просто обглодали, а всю силу жизненную выпили.

— Да, на болезнь не похоже. Чую я, что-то нехорошее с деревом этим приключилось. Надобно облет территории осуществить.

Баба-яга, сунув два пальца в рот, громко свистнула. В то же мгновение рядом с деревом, появилась ступа и метла.

— Ну ладно я, старая больная женщина, могу себе позволить чего-нибудь запамятовать, но ты-то, голубушка? — обратилась Ядвига Пантелеймоновна к ступе.

Ступа удивленно молчала, покачиваясь в нескольких сантиметрах над землей.

— Шапка-то моя где? — спросила Баба-яга. — А ну дуй за шлемом. Чай, не девочка ужо на транспортном средстве без соблюдения техники безопасности рассекать!

Ступа обиженно наклонилась, и к ногам стоящих у дерева выкатился красивый шлем с затемненным визором.

— Миль пардон, — смущенно произнесла Баба-яга, натягивая шлем на голову.

— Горгуля, ты лети на запад, я в восточном направлении. От горелой просеки к северу повернешь, а я от озера к югу. Через полчаса здесь встречаемся. А вы, касатики-полосатики, пока вокруг пошмыгайте, может, еще чего необычного заметите.

С этими словами ступа с Ядвигой Пантелеймоновной поднялась и быстро исчезла из виду. Горгуля тяжело захлопала крыльями и, неожиданно высоко подпрыгнув, улетела вслед за Бабой-ягой.

— Дед, а что необычного мы тут найти должны? — спросил у Цезаря Тимка.

— Да все что угодно. Может, следы какие незнакомые. Может, запах какой учуете диковинный. Ну или встретите кого-нибудь, кого раньше не видали. Только далеко от дерева не отходите. А я вас тут подожду. Попробую пока у него выведать, что с ним приключилось.

— У дерева? — недоверчиво поинтересовалась Гуля. — Ты что, с деревьями говорить умеешь?

— А то как же? — улыбнулся Цезарь. — Главное, чтобы оно со мной тоже говорить захотело.

— Дед, научи нас! Мы тоже хотим! — умоляюще протянул Тимка.

— А этому вас, перевнучатки, в школе обучат. И еще много чему! Так что на занятиях не шалите и внимательно все науки постигайте! Там вам ой как много чего интересного расскажут. А пока что вокруг походите да внимательно все оглядите.

Цезарь повернулся к дереву и, положив лапы на ствол, закрыл глаза. Гуля потрогала Тимку за плечо:

— Пошли что-то непонятное искать.

— Пошли, коли не трусишь! — Тимка хитро прищурился.

— А с чего это мне трусить? — неуверенно поинтересовалась Гуля.

— Ну, вдруг тот, кто такое с деревом сделал, где-то здесь недалеко притаился.

— И вовсе я не трушу. Только давай друг от друга не отходить, — и, оглянувшись на прадеда, добавила: — Друг от друга и от передедушки.

Тимка засмеялся и неожиданно прыгнул в ближайшие кусты, тут же скрывшись из вида. Из кустов раздался его задиристый голос:

— Трус, трус, карапуз, на войну собрался…

— Ну я тебе! — обиженно прошипела Гуля и прыгнула вслед за Тимкой.

На что-то налетев в кустах, Гуля, поджав хвост, рванула обратно, но спустя секунду взяла себя в руки и вернулась назад. Налетела она, оказывается, на Тимку, который сидел напротив большого камня и удивленно тер лоб.

— Откуда только здесь этот валун взялся, — обиженно приговаривал Тимка, потирая лапой голову.

— Ой, какой странный камень! — Гуля осторожно потрогала булыжник, о который ударился Тимка. — Зеленый и какой-то не твердый.

— Вот если бы ты в него лбом влетела, он бы тебе мягким не показался, — пробурчал Тимка. — А то, что зеленый, и правда как-то необычно. Я таких камней в нашем лесу еще не встречал.

— Так ведь это, наверное, и есть то необычное, что мы должны были найти! — Гуля еще раз дотронулась до странного камня. — Большой какой, наверное, размером со ступу Ядвиги Пантелеймоновны будет.

В этот момент камень пришел в движение. Немного задрожав, он начал медленно поворачиваться, и через секунду на котят глядели два удивленных большущих глаза.

— Это не, не, не каме-мень, — заикаясь, произнес Тимка.

— Ой! — только и смогла выговорить Гуля.

То, что котята приняли за валун, оказалось лягушкой невероятных размеров. Огромной, зеленой и пупырчатой. Пару раз хлопнув глазами, лягушка внимательно посмотрела на котят и произнесла:

— Ква, куква квата ква!

— Что, простите? — робко переспросил Тимка.

— Куква ква! — хлопнув глазами, ответила гигантская лягушка.

Котята переглянулись и, дико заверещав от страха, кинулись обратно к дереву, с которым пытался разговаривать Цезарь.

Огромная лягушка, посидев немного в раздумьях, прыгнула вслед за Тимкой и Гулей, вызвав у котят очередной приступ паники. Цезарь, услышавший шум, отвернулся от дерева и с удивлением обнаружил за своей спиной двух дрожащих от страха котят, а еще через мгновение на полянку выскочило гигантское зеленое существо, в котором, не без удивления, Цезарь опознал лягушку.

Глава 3. Голиаф

Зонтик как раз подходил к своей избе (где он теперь жил вместе с Мотей и котятами), когда услышал за спиной быструю поступь и тяжелое дыхание. Обернувшись, он увидел Попугая, мчавшегося к нему со всех лап.

— Зонтик, Зонтик, — прокричал на бегу Попугай, — ты должен это увидеть! Там что-то очень странное!

— Тише, тише, дружище! — Зонтик остановил Попугая. — Такое ощущение, что ты гигантскую зеленую жабу в лесу встретил! Чего так кричишь?

— Гигантскую зеленую жабу? Ну, у тебя и фантазия. Откуда здесь гигантские жабы возьмутся, мы же не в Африке?! Там дерево! — Попугай махнул в сторону леса и страшно округлили глаза.

— Да ладно?! — Зонтик, передразнивая Попугая, тоже сделал страшные глаза. — В лесу?

— Ну да!

— Дерево?

— Ну да, дерево!

Зонтик приложил лапу к вспотевшему лбу Попугая.

— Вроде не горячий. Попугай, что необычного в том, что в лесу есть деревья?

— Вот-вот! Кто-то ест деревья! — оживился Попугай. А потом, погрустнев, спросил: — Так ты уже знаешь? А я думал, что это я первый узнал и теперь, как ответственный за пожарную и всякую прочую опасность, должен доложить на общем сборе.

— Подожди, Попугай, ты объясни, но не так сбивчиво. Что ты в лесу такого страшного увидел?

— Так ты не знаешь?

— Конечно нет! Я даже не понимаю, о чем ты говоришь.

— Тогда бежим скорее, я тебе покажу!

В этот момент над друзьями пронеслась ступа с Ядвигой Пантелеймоновной. Баба-яга, видимо, была чем-то очень сильно озадачена, потому как даже не помахала им метлой, как обычно она это делала, пролетая над Кукошкино.

— Вот и нам в том направлении, — показал лапой на удаляющуюся ступу Попугай. — Ядвига Пантелеймоновна, похоже, уже в курсе происходящего.

— Ладно, побежали, посмотрим, что ты там такого странного в лесу обнаружил.

Пробежав метров триста, они оказались на полянке, где рос огромный старый дуб, и первое, что они увидели — это была ступа Бабы-яги. Затем Зонтик перевел взгляд на дерево и замер. Дуб был абсолютно лыс. Ни единого листочка. Было такое ощущение, что над деревом повисло прозрачное облачко с темным оттенком. Но приглядевшись, Зонтик понял, что это не облачко, а скелетики листьев дуба колышутся там, где раньше была его раскидистая крона. Обхватив ствол, насколько позволял размах рук, прижавшись щекой к дереву и закрыв глаза, стояла Ядвига Пантелеймоновна.

— Вот, видишь? Дерево кто-то съел. Точнее, листья.

— Да. Дуб так и сказал, — открывая глаза, произнесла Баба-яга. — Кто-то его съел. Да только он не помнит кто. Говорит, как будто в беспамятство впал. А я так думаю, морок на него кто-то навел. Уж больно симптомы похожи.

— А вы что, с деревом говорить можете? — удивился Попугай.

— А как же, касатики, могу. Оно ж живое, а все живое говорить может.

— Ух ты! — восторженно произнес Попугай. — И с улитками можете? И с кузнечиками, и бабочками?

— Попугай, уймись! — одернул друга Зонтик. — Здравствуйте, Ядвига Пантелеймоновна. А вы когда-нибудь такое раньше в нашем лесу видели?

— Вот то-то и оно, касатики, ни разу такого в нашем лесу с деревьями не происходило. Оно такое не одно. Твои Тимка с Гулей еще нашли. Они сейчас с Цезарем. Ищут что-нибудь необычное вокруг.

— Эпидемия какая-то, — почесал лапой затылок Зонтик. — А вы нас к ним не подбросите? Вместе искать будем.

— Запрыгивайте ко мне в ступу, домчим быстрее ветра!

Через некоторое время с высоты ступьего полета им открылась странная картина: около такого же обглоданного кем-то дерева стоял Цезарь. За его спиной, испуганно прижавшись друг к другу, сидели Тимка и Гуля, а прямо напротив старого белого кота находилась огромная зеленая жаба и, широко открывая рот, оглушительно квакала.

Попугай вытаращился на Зонтика:

— Я, конечно, все понимаю, но елки-метелки, как?

— Что как? — не понял Зонтик.

— Как ты про гигантскую жабу узнал?

— Да не знал я ничего. Давайте спустимся и выясним, что там происходит!

Ступа опустилась между Цезарем и гигантом. Зонтик выбежал первым. К нему тут же бросились Тимка с Гулей.

— У вас все в порядке? — глядя на детей, поинтересовался Зонтик.

— Конечно, в порядке, — ответил за них Цезарь. — Съеденное непонятно кем дерево и гигантская жаба. Ничего необычного. А, нет, вру, в ухе левом свистит. Вот это действительно — непорядок.

Зонтик обернулся на зеленого великана:

— Это же Голиаф. Самая большая лягушка на планете. Я по телевизору видел, когда у людей жил. В программе «Дискавери» или как-то так. Только они в Африке живут. У нас в лесах не водятся.

— Я все понял! — завопил Попугай. — Это она наши деревья жрет! Смотрите, какая морда упитанная. Ну, я тебе сейчас, вражина! — Попугай замахнулся на лягушку. Та презрительно квакнула, вывалила огромный фиолетовый язык и в одно мгновенье слизнула кота. Все застыли от ужаса. Не растерялась только Ядвига Пантелеймоновна.

Баба-яга размашисто хлестнула метлой Голиафа по хребтине, тот от неожиданности открыл пасть, и из нее вывалился Попугай. Мокрый, склизкий и ужасно напуганный.

— Ты, касатик, так с диким животным не обращайся. Тем более с иностранным. Подхватишь еще какую-нибудь лихорадку африканскую и всех нас тут перезаражаешь, — Баба-яга помогла отряхнуться Попугаю от налипшей слизи.

— Фу, гадость какая, — Попугай брезгливо стряхивал с себя остатки чего-то липкого. — Вот принесло же чудище на нашу голову. Мало того, что деревья наши пожрала, так еще и нападение совершило на лицо, находящееся при исполнении! Безобразие!

В этот момент Голиаф, уже утративший интерес к происходящему, снова оживился и, громко квакнув, в один прыжок очутился возле обглоданного дерева. В одну секунду слизав целый рой комаров, сыто икнул и, закрыв глаза, тут же захрапел.

— Не он дерево сожрал, — задумчиво произнесла Баба-яга. — Он хоть и большой, но все же лягух. А лягухи насекомыми питаются.

— Это наши, родные, насекомыми питаются, — обиженно пробурчал Попугай. — А эти, африканские, и котами не брезгуют.

— Это он случайно, на инстинкте тебя заглотил, — пояснила Ядвига Пантелеймоновна. — Вишь, как с комарами справился?

— Что же мы с ним делать будем? — спросил Зонтик. — Может, он и случайно Попугая проглотить хотел, но мне теперь детей одних в лес отпускать страшно.

— Я его к себе на чердак заберу, — пообещала Баба-яга. — У меня там пауков… Ему на полжизни хватит. Пускай там харчуется, под присмотром. А мы пока подумаем, как его расспросить о том, что его сюда привело. Как-никак, а путь-дорогу с другого континента он проделал немаленькую.

— Ква-ква, — как бы подтверждая слова Бабы-яги, произнес, приоткрыв один глаз, Голиаф.

— А точно не он дерево съел? — недоверчиво поинтересовался Попугай. — Уж больно у него физиономия подозрительная.

— Попугай, ты когда-нибудь видел, чтоб лягушки по деревьям лазали? — поинтересовался Цезарь.

— Видел — не видел, — буркнул пожарный, — это неважно. Но только порядочная лягушка честных котов глотать не станет. Нет у меня к нему никакого доверия!

В этот момент над головами собравшихся на поляне раздалось хлопанье крыльев, и рядом со ступой приземлилась Горгуля.

— Чудные дела в нашем лесу творятся, — отдышавшись, произнесла сова.

— Ага, мы заметили, — Тимка показал лапой на Голиафа. — Эта штука чуть дядю Попугая не слопала.

— И дерево обглоданное, оказывается, не одно такое у нас в лесу, — произнес Попугай.

— Вот-вот, — Горгуля с любопытством рассматривала гигантскую лягушку. — Я еще пару таких деревьев заприметила. Но не это самое странное. Я сейчас на горелой просеке встретила…

— Слона?! — восторженно спросила Гуля.

— Почему слона? — не поняла Горгуля.

— Он тоже из Африки.

— А кто еще из Африки? — Горгуля захлопала глазами, переводя взгляд с Гули на Бабу-ягу и Цезаря.

— Голиаф из Африки, — произнес Зонтик, указав лапой на огромную лягушку.

— А как он сюда попал? — сова задумчиво покрутила головой.

— Этого мы пока не знаем, — а ты-то кого встретила на горелой просеке? — поинтересовалась Баба-яга.

— Он сказал, что его зовут…

Глава 4. Жан

— Да, меня зовут Жан, — странное существо висело в воздухе над пеньком. За его спиной неспешно взмахивали четыре прозрачных крыла. — Я эльф.

— Какой еще шельф? — переспросил Попугай.

— Не шельф, а эльф! — существо обиженно насупилось. — Вы что, про эльфов никогда не слышали?

— Ну, отчего ж, милок, слыхивали. Правда, видеть до сих пор не приходилось, — Баба-яга с интересом разглядывала незнакомца. — Гоблинов вот недавно видели, орков видели и даже, как их там, касатики? А, вспомнила, котаноидов — и тех видали. А вот эльфы к нам в лес первый раз наведались. По обмену опытом или так, гастротуризм? — Ядвига Пантелеймоновна прикрыла рот ладошкой и лукаво хихикнула.

— Какой туризм? — переспросил Жан.

— Гастро… туризм, — Баба-яга пристально посмотрела на эльфа. — Это когда за границу вкусно пожрать приезжают.

— Очень обидные ваши слова, бабуля! — насупился эльф. — Вкусно, как вы выражаетесь, пожрать мы и дома можем! — при этих словах Жан почему-то отвел глаза в сторону и нервно передернул плечами. — Я здесь, потому что… Потому что… Мне тяжело об этом говорить.

На глазах эльфа выступили слезы. Он перестал порхать над пеньком. Опустился на остов дерева и, закрыв лицо крыльями, горько разрыдался.

— Ядвига, ну что ты гостя так расстроила, — к Жану подошел Цезарь и ласково погладил его по голове. — Ты разве правила гостеприимства позабыла? Сначала гостя накорми, напои, а потом и вопросы разные задавай!

— Да помню, помню. Не учи ученого, — пробурчала Баба-яга, запрыгивая в ступу. — Давай, загружайся, чудо заграничное. Мы — народ хлебосольный. Ежели без злого умыслу к нам пожаловал, будешь гостем желанным, ну а ежели со злым…

— Пантелеймоновна, не стращай иноземца, — угукнула Горгуля. — Летим в избушку. А вы, касатики-полосатики, давайте своим ходом. Будем чай пить с березовыми пряниками и гостя нашего иноземного слушать. А ты, перепончатокрылый, за чаем с пряниками и поведаешь, как в нашем лесу очутился.

За большим столом в избушке Ядвиги Пантелеймоновны собрались все участники недавних событий. Кроме Голиафа, которого, до того как лететь на горелую просеку, Баба-яга привезла к себе на чердак и, не успев закрыть за ним дверь, услышала сытое чавканье и довольное «ква-ква».

— Ну, рассказывай, любезный, почто к нам пожаловал? — Горгуля отхлебнула из блюдца ромашкового чая и внимательно посмотрела на Жана.

— Братья и сестры! — начал говорить эльф. — Не праздное любопытство и не туризм привели меня в ваши хлебосольные края. Я заблудился.

— Это как так, заблудился? — переспросил Попугай. — Вы, эльфы, если я правильно понимаю, далеко от здешних мест обитаете. Это же как надо заблудиться, чтоб за тридевять земель оказаться?

— А ты, дружище, не помнишь, как мы в этом лесу очутились? — обратился к Попугаю Зонтик. — Как по реке почти сутки плыли, и как нас на берег выбросило.

— Да, но… — попытался возразить Попугай.

— Вот-вот! — подхватил Жан. Я тоже плыл, но не сутки, а почти неделю, и не по реке, а по морю, с острова, который находится очень далеко отсюда! Мы, эльфы, любим летать над морем, хоть это и довольно-таки опасное занятие. Если морская вода попадает на крылья, то лишает нас возможности летать. Крылья становятся тяжелыми, и мы падаем в море. Так случилось и со мной. Я летел над бескрайним океаном и любовался закатом, как внезапно из воды выпрыгнула огромная русалка и, подняв кучу брызг, снова скрылась в пучине. Меня окатило морской водой, и я упал. Дальше я ничего не помню. Очнулся у незнакомого мне берега. Подождал, пока высохну, и полетел куда глаза глядят. А когда устал, присел на пенек. Там меня Горгуля и нашла.

— Ой, а у вас что, тоже русалки есть? — спросила Гуля, которая слушала рассказ Жана, широко раскрыв глаза.

— В каком смысле — тоже? — насторожился Жан.

— Ну, как наша тетушка Дельфиния, — Гуля посмотрела на Зонтика. — Пап, ведь Дельфиния Посейдоновна вам тогда помогла, когда вы с дядей Попугаем потерялись?

— Да, Дельфиния Посейдоновна. Может, к ней и сходим? Посоветуемся, как Жана обратно, домой отправить, — предложил Зонтик.

— Нет, нет, нет! — в испуге затараторил эльф. — Не надо никакой русалки Посейдоновны.

— А что это ты так засуетился, квадрокоптер зеленый? — прищурив глаз, спросила Баба-яга. — Али чего не договариваешь?

— Ну что же ты на нашего зарубежного партнера взъелась, Пантелеймоновна? — недоумевала Горгуля.

— Да шуткую. Шуткую я, — улыбнулась Баба-яга. — Время позднее, давайте по домам расходиться. Утро вечера мудренее. Ты, зелененький, у меня оставайся. Я тебе на печке постелю. Чай, из теплых краев пожаловал?

— Я, если не возражаете, лучше в деревне у Зонтика переночую, — испуганно покосившись на печку, произнес Эльф. — Вы, уважаемая Ядвига Пантелеймоновна, и так много для меня сегодня сделали. Не хочу злоупотреблять вашим гостеприимством.

Наступил вечер, и настала пора расходиться по домам. Стоя на крыльце избушки, Баба-яга, Цезарь и Горгуля махали вслед уходящим котам и эльфу.

— Ох и не нравится мне этот зеленый хлыщ! — Баба-яга почесала затылок. — Чую я, что-то не договаривает.

— Да брось. Просто он в растерянности от приключившейся с ним беды. Уставший. Напуганный. В незнакомом месте, — Цезарь зевнул. — Хорошо, что он в Кукошкино решил пойти. А то печка — она ж не резиновая.

Пока шли до деревни, Тимка и Гуля завалили Жана вопросами.

— А как ваша страна называется?

— А там зима бывает?

— А какие там животные водятся?

— А у вас ночью тоже темно?

Эльф еле успевал поворачивать голову в сторону спрашивающего, как с другой стороны на него обрушивался новый вопрос. Через некоторое время Жан остановился и умоляюще сложил руки:

— Дети, дорогие! Я даже запомнить ваши вопросы не успеваю, не то чтобы отвечать!

— Да, ребята, отстаньте от нашего гостя! — строго произнес Зонтик. — Все расспросы — завтра, а сейчас — спать! Вон, смотрите, ваша мама уже и дверь в избу открыла, вас дожидаясь. Бегом умываться и в люльку!

— Ну папа! — обиженно затянул Тимка. — Ну еще чуть-чуть! Ну можно мы пообщаемся?

— Можно! — уверенно сказал Зонтик. — Завтра. Будете общаться, сколько хотите.

— Папа ты, папа! — Тимка расстроенно поплелся в избу, за ним последовала Гуля, грустно опустив хвост.

— Вы где так долго были? — Мотя стояла на пороге, уперев руки в бока. — Я уже Шнырю и Штырю вас искать отправила! А это еще кто? — переведя взгляд на эльфа, удивилась Мотя.

— Это Жан, он у нас погостит немного. Жан — это Мотильда, — представил Зонтик Мотю. — Укладывай детей, а я пока пойду Жана у Модеста на ночь устрою. Потом все тебе расскажу, хотя, я думаю, пока ты наших сорванцов укладывать будешь, тебе уже все в красках изложат, — Зонтик подмигнул насупленным котятам.

Проводив Эльфа до дома Модеста, Зонтик пошел к себе. Около дома он услышал за спиной шаги и обернулся. Это была Пука. Маленькая собачка, в которую котаноиды превратили стаю диких волков. С тех пор Пука осталась жить в Кукошкино. Жителям она нравилась, да и ей тоже было, судя по всему, очень комфортно в деревне. Несмотря на свой небольшой рост, в ней таилась сила и выносливость целой волчьей стаи. А уж выть она могла так, что кровь стыла в жилах не только у котов, но и у видавших виды берендеев.

— Привет, — Зонтик потрепал Пуку по загривку. — Ты чего не спишь? Или на охоту в ночное собралась?

Пука мотнула головой в сторону избушки Модеста и тихонько заскулила.

— Ты из-за нашего нового знакомого переживаешь? Брось. Он размером немногим больше кузнечика, зла нам точно не причинит, даже если захочет. Да и выглядит вполне безобидно. Так что спасибо тебе, конечно, за бдительность, но этот гость не опасен. Иди спать.

Пука покачала головой, нерешительно потопталась на месте и отправилась обратно в дом. В это время из леса выбежали две серые тени и помчались в сторону Зонтика. От неожиданности он присел и хотел было позвать на помощь не успевшую далеко отойти Пуку, но вовремя взял себя в руки, так как узнал в этих тенях Шнырю и Штырю.

— Шеф! Они пропали!

— Да, шеф. Мы весь лес облазали. Нет их. Надо народ собирать на поиски.

— Кто пропал? Чьи поиски? Вы откуда такие заполошные? — Зонтик непонимающе переводил взгляд с одного брата на другого.

— Как кто? Ты чего, отец родной? — Штыря вытаращился на Зонтика.

Шныря подошел к нему поближе и заглянул в глаза:

— Первая стадия — непринятие! — глубокомысленно изрек кот и сочувственно покивал.

— А, вы про Тимку с Гулей! — догадался Зонтик. — Так они уже спят давно.

— Где спят? — в один голос спросили близнецы.

— Дома, конечно. Мне Мотя сказала, что она вас на поиски отправила. Я просто сразу не догадался, что вы мне о них говорите.

— А где они так долго были? — спросил Шныря.

И Зонтик рассказал братьям о том, что произошло сегодня в лесу.

Глава 5. Клод, Ван, Дам

Зонтика разбудил настойчивый стук в дверь. Быстро выпрыгнув из шапки-ушанки, в которой любил спать, глава семейства, сонно покачиваясь, направился к двери, но между ног у него юркнули два разноцветных метеора (один рыжий, другой черный), и дверь с грохотом отворилась. На пороге стояла Ядвига Пантелеймоновна.

— А вас, касатики, не учили «кто тама?» спрашивать? — обратилась Баба-яга к котятам. — А вдруг — тать какая-нибудь в дом стучит?!

— Наш бать дома! Вон к двери идет, — Тимка указал лапой на отца.

— Не бать, а тать, двоечник! — вслед за Зонтиком к двери подошла Мотя. — Доброе утро, Ядвига Пантелеймоновна.

— Ну, не знаю, доброе али не доброе, это мы еще разбираться будем, — Баба-яга кивнула в сторону Зонтика. — Пошли, дело есть.

— И мы с вами! — в один голос заверещали котята.

— Вы дома подождите, — строго произнесла Баба-яга. Затем, обращаясь к Моте, добавила: — Ты, мать, вот оно что, пока твои завтракать будут, сходи по избам, глянь, как там наш зеленый друг поживает, и попроси всех, пока мы не вернемся, чтоб дома побыли.

Выйдя из избы, Баба-яга пригласила Зонтика в свою ступу, и они полетели над лесом.

— Что случилось, Ядвига Пантелеймоновна? — стараясь перекричать гул ветра, встревоженно спросил рыжий кот.

— Пока ничего, но чует мое сердце, что может. Что-то нам этот эльф не договаривает. Сейчас сам все увидишь. Подлетаем. Теперь ни звука. Я потихоньку опущусь пониже, а ты молчи. Покажу тебе кое-что.

Ступа с Бабой-ягой и Зонтиком замерла в воздухе, высоко над верхушками деревьев. Затем очень медленно и совершенно бесшумно стала опускаться. Стали различимы отдельно стоящие деревья и кусты. Внимание кота привлек один из них, над которым он увидел уже знакомый черный ореол объеденных листьев. Зонтик обернулся на Бабу-ягу и увидел, что она кивает в направлении этого куста. Кот кивнул ей в ответ, давая понять, что видит это объеденное кем-то растение, но Ядвига Пантелеймоновна энергично замотала головой и очень настойчиво ткнула пальцем в направлении уныло торчащих темных веток. Зонтик пригляделся к кусту повнимательней и заметил, что среди черных безжизненных веток висят три не объеденных листочка. Листочки были довольно крупных размеров и при дуновении ветерка даже не качались, как это делали остальные листья на других деревьях. Внезапно Зонтик понял, что это не листочки. Обернувшись к Бабе-яге, он уже было открыл рот, но увидел прижатый палец к губам и осекся на полуслове. Ядвига Пантелеймоновна еле заметно махнула метлой, и они, отлетев на достаточное расстояние, плавно опустились на полянку.

— Видал? — Баба-яга, кряхтя, выбралась из ступы и принялась разминать затекшие конечности.

— Это же эльфы! Такие же, как Жан, — удивленно произнес Зонтик. — Но ведь он сказал, что заблудился. А эти как сюда попали?

— Вот! Я же говорила, что этот дрищ зеленый чего-то темнит. А еще чего необычного увидел?

— Странно, что они на объеденном кусте спят. Столько зеленых вокруг. И приятней, и неприметней. Мне на эти кусты и деревья даже смотреть страшно, не то чтобы захотелось на них залезть.

— Опять в точку! Сплошные непонятки, — Баба-яга почесала затылок. — Надо их из леса нашего как-то спровадить. Вот сердцем чую, беда вместе с ними прийти может. И большая.

— Да какая беда, Ядвига Пантелеймоновна? Они вон какие мелкие. Если что, мы с ними даже без Михал Потапыча и Дары справимся. Сейчас выясним у этого Жана, где его дом находится, да отправим всех восвояси.

— Так-то оно так. Да только неспокойно мне. Ладно. Летим в деревню, порадуем гостя нашего зеленого. Только ты вот что, милок, запомни: правила есть такие среди жителей лесных, а вы теперь тоже лесные, как и все в Кукошкино. Так вот, ежели к нам иноземец какой пожалует, то гостить может столько, сколько хочет, если вреда ни нам, ни нашему лесу не причиняет. Поэтому силою мы его выставить не можем.

— Так ведь он и сам наверняка домой захочет, как только такая возможность представится, — Зонтик посмотрел на Бабу-ягу. — Я так думаю.

— Поглядим — увидим. Ладно, полетели.

Деревня с высоты казалась полностью вымершей. Мотя в точности выполнила инструкции Бабы-яги, все сидели по домам. Но как только ступа опустилась на центральной поляне, все двери пооткрывались, и кукошкинцы разом вывалили из домов. Попугаю даже не пришлось колотить палкой в рельсу, все и так были в сборе. Над котами встревоженно порхал эльф, и те, кто был еще не в курсе, что в деревне появился необычный гость, испуганно от него шарахались. Зонтик обратился ко всем жителям:

— Друзья, хочу представить вам нашего гостя — это эльф Жан. Он попал к нам из далекой страны совершенно случайно, так как заблудился. Вчера вечером мы нашли его в лесу и предложили побыть у нас, пока не придумаем, как помочь ему найти дорогу домой.

Народ одобрительно загудел, все понимали, что заблудившемуся путнику всегда необходимо оказывать помощь.

Баба-яга обратилась к эльфу:

— А ты, милок, один заблудился али с компанией? Я бабка старая, на ухо тугая, вчерась не все расслышала.

Разулыбавшийся и начавший раздавать поклоны Жан насторожился и замер.

— С какой такой компанией?

— С зеленой такой, жидконого-мелкотравчатой, — Баба-яга пристально посмотрела на эльфа.

— Один. Вся моя компания дома осталась. А почему вы спрашиваете?

— Да ты не нервничай, милок, — Баба-яга улыбнулась. — Ты лучше перекуси, голубчик. Небось, голодный? — с этими словами Ядвига Пантелеймоновна вынула из льняной сумки, висевшей у нее на плече, горсть свежесорванных листьев и протянула Жану.

Эльф нервно сглотнул и жадно потянулся к руке с листьями. В этот момент между Бабой-ягой и Жаном встал Попугай:

— Ну вот ничего вы, Ядвига Пантелеймоновна, про эльфов не знаете. Не едят они листья. А питаются исключительно утренней росой и то раз в неделю. Мне про это Жан рассказывал, и вообще много про что из их эльфийской жизни. Так ведь, дружище?

Жан, помотав головой, выдохнул и отдернул руку. Легко вспорхнув над головами собравшихся, он сделал круг и, замерев на одном месте, произнес:

— Все верно, Попугай. Я много рассказал тебе за ночь. Теперь, мои новые друзья, могу рассказать и вам о том, как мы живем, чем питаемся, как развлекаемся…

— И когда домой собираетесь, — подхватила Баба-яга.

— Ну зачем же вы так с гостем, Ядвига Пантелеймоновна, — Попугай обиженно насупился. — Я прямо вас не узнаю. За что моего друга обижаете?

— Да что ты, касатик! И в мыслях не было! А хочешь, я тебе еще трех таких же друзей приведу? Уж дружить так дружить!

Попугай и все остальные удивленно уставились на Бабу-ягу. Жан от удивления перестал взмахивать крыльями и шмякнулся прямо к ногам Попугая:

— Каких друзей?

Над головами собравшихся промелькнула большая черная тень, и на поляну грузно опустилась Горгуля.

— Пантелеймоновна! Ты в следующий раз эсэмэску лучше пришли, а то телеграммы у нас в лесу через раз до адресата доходят. Леспотребнадзор, говорят, их вообще запретить хочет. Еле нашла этих зеленых человечков.

Из-за спины совы осторожно вышли трое эльфов, которых обнаружила утром Баба-яга.

— Жан! — увидев своего друга, обрадованно закричали эльфы.

— Клод! Ван! Дам! — кинулся к ним навстречу Жан. — Как же я рад вас видеть! Каким образом вы меня отыскали?

— Так ведь мы… — начал Клод, но Жан его тут же перебил:

— Как там дома дела? Как я соскучился по милому дому!

— Соскучился по чему? — удивленно переспросил Ван.

Жан сделал вид, что не расслышал, и продолжил взволнованно расспрашивать:

— Как там жена, дети, бабушка, дедушка?

— Жена? Дети? — Дам вытаращился на Жана.

Крепко обняв всех троих, Жан со всей силы стукнул эльфов лбами. Те ошарашенно замолчали.

— Друзья! Ни слова больше. Я представляю, как вы устали с дороги. Спасибо, что отправились на мои поиски, спасибо, что нашли меня, спасибо за всю вашу заботу.

Видя, что его друзья готовы снова задать ему вопросы, Жан еще раз крепко обнял эльфов, при этом стукнув их лбами еще сильнее. Затем развернул лицом в сторону собравшихся и с интересом наблюдающих за этой сценой котов:

— Знакомьтесь! Это мои новые друзья. Славные жители Малого Кукошкино. Они приютили меня, дали мне кров над головой, согрели меня теплотой своей души. В наше неспокойное время редко можно встретить такое гостеприимство и радушие. Мне даже жаль, что вы меня так быстро нашли и теперь придется отправиться домой, не погостив толком в этом замечательном месте.

— Да гостите сколько хотите! — Попугай широким жестом указал на деревню: — Наш дом — ваш дом!

Жан обернулся и, незаметно для стоящих на поляне, подмигнул Ядвиге Пантелеймоновне. Затем бросился на шею к глупо улыбающемуся Попугаю и расцеловал его в обе усатые щеки.

Глава 6. Антиэльфийская коалиция

Эльфы остались погостить. Целыми днями они развлекали жителей деревни рассказами из своей заграничной жизни. Так прошла неделя, затем другая. В Кукошкино стали заходить другие жители леса, прослышав, что там гостят зарубежные туристы. Жан, Клод, Ван и Дам познакомились за это время почти со всеми местными обитателями, единственным исключением стала Дельфиния Посейдоновна. К озеру эльфы подходить отказывались наотрез. Жан объяснял это тем, что у эльфов могут возникать коллективные страхи, даже если бояться начинает только один эльф. А Жан после приключившейся с ним беды стал бояться любых крупных водоемов.

А к началу третьей недели в Кукошкино появилась новая группа зарубежных гостей. Вслед за ней еще одна и еще. Вскоре новые эльфы стали появляться в деревне каждый день. Своим присутствием они не особо стесняли жителей леса. Питались они действительно утренней росой, во всяком случае, никто ни разу не видел, чтобы они что-то ели. Обустроились эльфы на деревьях, которых вокруг было видимо-невидимо. Были они вполне доброжелательны и с охотой рассказывали разные интересные истории.

Но почему-то у Зонтика с каждым днем становилось все тревожнее и тревожнее на душе. То ли ему передалось это чувство от Бабы-яги, которая с первой встречи невзлюбила эльфов, то ли от того, что странная эпидемия, которая началась с деревьями и кустами в лесу, не только не прекратилась, но с каждым днем набирала все больший темп.

Мотя разделяла тревожные настроения Зонтика. Ей так же было не очень комфортно от постоянного присутствия большого количества посторонних в деревне, но согласно закону лесного гостеприимства, выгнать гостей они не могли.

Наверное, единственный, кто не проявлял обеспокоенности, был Попугай. Он целые дни проводил в обществе Жана. Казалось, что они стали лучшими друзьями.

Пожалуй, в деревне была еще парочка жителей, которые не находили ничего плохого в присутствии такого большого количества гостей. Это были Тимка и Гуля. Занятия в школе так и не начались. Модест с утра до вечера занимался организационными моментами. Он хотел показать гостям как можно больше особенностей быта односельчан, тем более что эльфы, в свою очередь, обещали пригласить его к себе и познакомить со всеми тонкостями эльфийского бытия. Кофейное Зернышко также пользовался у эльфов повышенным интересом. Особенно когда тот поднимался на чердак и доставал телескоп. Его тут же облепляло десятка два-три любопытных эльфов, и каждый упрашивал астронома дать заглянуть в диковинный прибор.

Муся с Мурысой целыми днями наводили порядок в избах, так как считали, что не могут ударить лицом в грязь перед зарубежной делегацией. В результате чего деревня Малое Кукошкино сияла всеми своими двумя домами в три ряда, от чердака до подвала.

Иннокентий с момента появления эльфов почему-то перестал бывать в деревне. Но Тимку и Гулю это заботило мало. Так как они могли целыми днями бездельничать и праздно слоняться по лесу вместо уроков естествознания, которые вел леший.

И только Шныря и Штыря очень ответственно исполняли свои обязанности учителей. Но, поскольку школьная программа так и не была утверждена до конца, все их занятия сводились к играм в «белки на дереве» и плевкам шишками на дальность.

С каждым появлением очередной группы зеленых туристов мрачнела и Ядвига Пантелеймоновна. Цезарь с Горгулей не были настроены так же пессимистически, но происходящее в деревне все же казалось несколько странным.

В избушку Бабы-яги перебралась жить Пука. Она поселилась на чердаке вместе с Голиафом и практически перестала бывать в Малом Кукошкино.

Однажды любопытство тетушки Дельфинии одержало верх над фобиями гостей, и русалка прибыла в Кукошкино в лодке, доверху залитой водой, которую тащили вяло ругающиеся кикиморы.

Пообщавшись с эльфами не больше получаса, Дельфиния Посейдоновна подозвала к себе Зонтика и тихонько попросила:

— Сгоняй-ка, рыжий, за Пантелеймоновной. Пускай на озеро прилетает. Разговор у меня к ней имеется. И сам приходи. Да, если вдруг Иннокентия увидишь, тоже зови.

После этого русалка распрощалась с гостями и велела кикиморам отнести ее обратно.

Зонтик тотчас помчался к Бабе-яге, и вскоре на берегу озера собралась новоявленная антиэльфийская коалиция. Дельфиния Посейдоновна, нервно постукивая хвостом по воде, обвела присутствующих тяжелым взглядом:

— Ну что, други мои, ситуация, однако, у нас тут вырисовывается!

— Ты про зелененьких, Посейдоновна? — устало вздохнув, спросила Баба-яга.

— Про них, Пантелеймоновна, про них, — подтвердила русалка. — Какие у тебя от них общие ощущения?

— Мерзопакостные! — Баба-яга в сердцах плюнула себе под ноги. — Ты берендея Светлояра помнишь? Он сейчас у людей в каком-то музее работает бабкой-смотрительницей, неугомонная душа. Так вот, рассказывал он как-то про туристов человеческих из какой-то Поднебесной страны. Говорил, что нечисть, похуже саранчи. Где один появился, там ужо на следующий день с тыщу приедет. Описывал мне в красках все эти прелести культурного обмена. Поначалу, когда в малом количестве приезжали, тихие были, а потом, как повадились толпами огромными приезжать, так и проявили себя во всей красе. Ведут себя похуже кикимор болотных и такую грязь и зловоние после себя оставляют, что аж муторно делается. И страх берет, что количеством своим они местных людишек изведут со временем. И на экскурсии они приезжают не на экспонаты смотреть, а к территории приглядываются. Потому как, говорил Светлояр, их ужо столько у себя на родине расплодилось, что и жить им вовсе негде стало. Так вот, очень наши эльфы на этих туристов похожи.

— А еще от них пустотой душевной веет! — подал голос Иннокентий, который тоже пришел по зову Дельфинии Посейдоновны. — Это вроде как и живое существо, а без внутрянки. Ну, как свечка без фитиля, что ли. Не знаю, как объяснить. А вот только как они в Кукошкино поселились, так я в деревню не могу прийти. Ну не несут меня туда ноги, хоть ты тресни.

— И с деревьями все хуже и хуже. Уж не знаю, связано ли это или нет, но только до их появления не было в нашем лесу таких проблем, — подал голос Зонтик.

— Все вы верно, други мои, толкуете, — тяжело вздохнула русалка. — Я ведь перед тем как в деревню наведаться, у сестер своих исландских порасспрашивала про этих самых эльфов. Как выглядят, чем живут, ну и вообще. А сестры мои в родстве с эльфами состоят и все про них знают. Связь-то хоть последнее время и не очень хорошая стала из-за всяких человеческих вайфаев да глонассов, но кое-что в морской раковине, по которой мы общались, я расслышала. Так вот, что-то не очень похожи наши гости на эльфов, о которых мне сестры рассказывали.

— А кто же они тогда? — Зонтик испуганно посмотрел на русалку.

В этот момент в ветвях деревьев, нависших над озером, раздался чуть слышный шорох. Все разом обернули головы на звук, и неожиданно с одной из веток сорвалась стайка маленьких зеленых существ, которых было практически не отличить от листьев, и унеслась в сторону деревни.

— Кажется, нас подслушивали, — Иннокентий проводил взглядом удаляющихся эльфов.

— Видать, и впрямь рыльце в пушку у гостей наших жидконогих, — Баба-яга повернулась к русалке: — Что делать будем, Посейдоновна?

— Выход у нас один: восвояси их выпроваживать. Они здесь точно неспроста появились. И кто они такие на самом деле — вопрос десятый. Раз с обмана начали, значит, ничем хорошим и не закончат.

— Так как их выпроводить? По законам леса, пока они нам вреда не причинили, гостить могут сколько угодно, — Иннокентий обвел взглядом присутствующих, надеясь, что кто-то ему возразит.

— Значит, будем на зеленых компромат собирать! — решительно заявила Баба-яга. Рано или поздно где-нибудь да оступятся. Выдадут свои истинные намерения. Вот тут-то мы их тепленькими и возьмем!

— Как бы поздно не было, — Зонтик махнул лапой в сторону деревни. — Там их с каждым днем все больше и больше. Да и в доверие они к нашим втерлись очень сильно. Модест с Попугаем в них души не чают. И остальные как будто околдованные этими эльфами ходят.

— Значит, поторопиться нам надо! — решительно произнесла Дельфиния Посейдоновна. — Устанавливаем за ними круглосуточное наблюдение. Ты, рыжий, в деревне его организуй, а мы по лесу за ними приглядывать начнем.

Глава 7. Сделка

Зонтик возвращался домой с тяжелым сердцем. Нехорошие предчувствия становились сильней с каждым днем. Как глава поселения Малое Кукошкино Зонтик чувствовал на себе большую ответственность перед всеми жителями деревни. И пока он шел к дому, принял решение. Сегодня он соберет своих близких друзей: Попугая, Мотильду, Модеста, Сфинкса, Шнырю и Штырю, Кофейное Зернышко и обсудит с ними сложившуюся ситуацию. Расскажет о разговоре на озере и передаст опасения других обитателей леса.

Внезапно ход мыслей Зонтика был прерван шорохом в кустах. Рыжий кот резко обернулся и увидел появившегося, как будто из ниоткуда, Жана.

— Добрейшего дня, достопочтенный Зонтик, глава семейства и великий предводитель наидобрейших жителей Малого Кукошкино! — Жан согнулся в глубоком поклоне.

— Здравствуй, Жан, — Зонтик не любил, когда к нему обращались так заискивающе. Поэтому непроизвольно поморщился.

Жан, похоже, уловил настроение кота и, немного погрустнев, вкрадчиво спросил:

— Достопочтенный Зонтик, мне кажется, что присутствие нашего народа в твоей деревне вызывает у тебя некоторую озабоченность?

— Послушай, Жан, — начал было говорить Зонтик, но эльф его тут же прервал.

— Нет, дорогой Зонтик, это ты послушай, — тон эльфа изменился с заискивающего на угрожающий. — Пока ты не наделал глупостей, я хочу тебе кое-что показать. Идем.

Жан развернулся и уверенно зашагал в глубь леса, даже не удостоверившись, что собеседник последовал за ним. Зонтику ничего не оставалось, как пойти вслед за эльфом. Ничего хорошего эта прогулка не предвещала, Зонтик понял, что Жану уже доложили о разговоре на озере. Некоторое время шли молча, но вскоре Зонтик не выдержал и обратился к эльфу:

— Жан! Остановись, нам надо поговорить!

Эльф остановился и, обернувшись, улыбнулся:

— Конечно надо. Тем более что мы уже пришли.

— Куда? — не понял Зонтик.

Они стояли на маленькой полянке, со всех сторон окруженной высокими соснами.

— Посмотри наверх, — эльф поднял руку, указывая на вершину одного из деревьев.

Кот, запрокинув голову, пристально посмотрел в указанном направлении. Сначала он не увидел ничего необычного. Вершины деревьев раскачивались от порывов ветра, трепавшего их верхушки. Но приглядевшись, Зонтик увидел, что на самом верху одной из сосен находится какое-то сооружение, которое по своему виду напоминало клетку, закрепленную на одной из веток. Клетка покачивалась на ветру в такт веткам. И она была не пуста. В клетке кто-то был. Но кто именно, с земли было не разглядеть. Внезапно Зонтик услышал голос:

— Папа! Папа, помоги!

Это был голос Тимки.

— Папочка, спаси нас!

А это уже кричала Гуля.

Зонтик резко кинулся в сторону эльфа, готовясь разорвать того на части острыми когтями. Но отчаянный бросок был неожиданно прерван, и какая-то непреодолимая сила скрутила кота, прижав к земле. В глазах потемнело, стало трудно дышать.

Несколько сотен маленьких зеленых существ повисли на Зонтике, повалив на землю. Невозможно было пошевелить даже кончиком хвоста. Откуда-то издалека послышался голос Жана:

— С твоими детьми все в порядке. Пока. Поэтому успокойся и послушай меня внимательно. Сейчас мы с тобой заключим сделку. Естественно, на моих условиях. Торговаться мы не будем, ведь цена вопроса — жизнь твоих детей. Если ты меня понял, просто скажи «да», и мои соратники тебя отпустят, чтобы мы смогли обсудить детали нашей сделки.

— Да, — прохрипел Зонтик.

Через секунду он почувствовал, что его больше никто не держит. Первым позывом было броситься на Жана и растерзать его на части, но Зонтик сдержал свой гнев, так как понимал, что последствия такого безрассудного поступка слишком велики.

— Ну, вот и умница, — Жан снисходительно улыбнулся. — Я вижу, что с тобой можно иметь дело.

— Кто ты такой?! — прорычал Зонтик. — Я встречал многих отвратительных существ, но первый раз вижу таких мерзавцев, которые платят за гостеприимство черной неблагодарностью. Вы не эльфы, вы даже не гоблины и не пираты-призраки! Кто вы, Кракен вас побери, такие?

— Ой-ой-ой! Вы посмотрите на этого благородного предводителя блохастых! — Жан противно захихикал. — Гостеприимный вы наш! А кто десять минут назад хотел нас выпроводить? Не ты ли со своей рыбьеногой подругой да бабкой-байкершей? Хочешь знать, кто мы такие? Так знай — мы новые хозяева этого леса! И если ты, шерстяной тупик эволюции, хочешь сохранить свою жизнь и жизнь своей семьи, то слушай меня внимательно! Ты сейчас вернешься в деревню, соберешь общий сбор и объявишь, что уходишь из Кукошкино вместе со своей семьей. А за главного оставляешь Попугая. Потом ты вместе с Мотильдой приходишь сюда, забираешь детей и идешь на все четыре стороны. Только в этом случае никто из твоей семьи не пострадает. И не вздумай даже заикнуться о том, что здесь только что произошло. Нас в вашем мире уже такое количество, что ни одна живая сущность нам не помеха.

— Даже если я приму ваши условия, как я смогу объяснить свое решение друзьям? — мрачно спросил Зонтик.

— Ну ты же умный котик, придумаешь что-нибудь, — Жан подмигнул Зонтику. — Только учти, если хоть один из шерстяных недомерков заподозрит что-то неладное… Ну, в общем, ты понял. И вот еще что. Передай всем остальным обитателям вашего леса, что отныне доступ в деревню категорически воспрещен. Вся территория Малого Кукошкино и прилегающие леса отныне принадлежат моему народу. Всякий, кто посмеет нарушить границы наших владений, будет подлежать немедленному уничтожению.

— Где гарантии, что если я выполню твои условия, никто из моей семьи не пострадает? — Зонтик пристально посмотрел на Жана.

— Гарантии? Друг мой, ну какие гарантии тебе могут дать существа, которые хуже гоблинов?

— Действительно, — Зонтик смерил презрительным взглядом зеленого самозванца. — Какие гарантии может дать такой мерзавец? Поэтому мы поступим так: сейчас ты спустишь с дерева моих детей, и я отведу их в безопасное место. Затем вернусь в деревню, заберу Мотю с Попугаем, и мы уйдем без объяснения причин нашего ухода жителям.

— А с чего это ты, наглая рыжая морда, решил нам условия ставить? Я же сказал, что сделка будет на моих условиях! — Жан с ненавистью посмотрел на Зонтика.

— А с того, букашка ты жидконогая, что если б у тебя и твоей банды было достаточно сил, то вы со мной бы не торговались. Вы пока что пользуетесь правилом гостеприимства лесных жителей. Мы вас не можем прогнать, пока вы наши гости, но если я расскажу, что вы за твари такие, вашего духу тут через шесть секунд не будет.

— Какой умный котик, — Жан хмуро посмотрел в глаза Зонтику. — Я принимаю твои условия. Но только помни: сил на то, чтоб расправиться с тобой и с твоей семьей, у нас хватит. Поэтому давай без геройства.

Большая стая зеленых существ подлетела к клетке, и через мгновение котята обнимали отца, жалобно всхлипывая.

— Тимка, Гуля, не хнычьте, все самое страшное уже позади! — Зонтик прижал к себе детей. — Не показывайте этим гадким тварям свой страх. Возможно, они именно им и питаются. Пока мы вместе, с нами никто ничего плохого сделать не сможет. Мы сейчас пойдем к Ядвиге Пантелеймоновне и передедушке. А потом я схожу за вашей мамой, и мы вместе вернемся к вам.

— Пап, а что теперь будет? — Тимка всхлипнул и сильней прижался к отцу.

— Все будет хорошо, верь мне! — Зонтик потрепал Тимку по голове.

— Пап, а как же наш дом? Как же Кукошкино? Мы что, теперь никогда не сможем вернуться? — Гуля с трудом сдерживала слезы.

— Все будет хорошо! — повторил Зонтик. — Пошли! Ядвига Пантелеймоновна сегодня пирожки печь собиралась. А вы наверняка уже проголодались.

Глава 8. Телепорт Ядвиги Пантелеймоновны

— Ну а потом я сходил за Мотильдой и Попугаем, и вот мы здесь. Теперь вы все знаете.

В избушке на курьих ножках повисло тяжелое молчание. Баба-яга мрачнее тучи сидела за столом и слушала рассказ Зонтика. Рядом на печке расположились Горгуля и Цезарь.

Зонтик расхаживал взад-вперед, возбужденно жестикулируя и рассказывая собравшимся о событиях последних часов. Мотя, Попугай и дети сидели на лавке, растерянно слушая Зонтика.

— Да как же так?! — первым нарушил молчание Попугай. — Мы же их приютили, обогрели, друзьями считали, а они…

— А они — вероломные захватчики! — Цезарь соскочил с печи, подошел к Ядвиге Пантелеймоновне. — Не подвело тебя чутье. Ты их сразу раскусила.

— Раскусить-то раскусила, да что теперь толку? — вздохнула Баба-яга. — Время упущено. Не представляю, что теперь мы сделать с ними сможем.

— Как что? — угукнула Горгуля. — Надо вселесной сбор объявлять. Войско собирать!

— А мы их теперь не можем просто попросить уйти? Ведь закон о гостеприимстве больше не действует, после всего того, что они с нами сделали? — спросил Тимка.

— Можем, — Баба-яга посмотрела на котенка. — Но только чтоб их попросить убраться восвояси, нам к ним в деревню прийти надо. А они что твоему отцу сказали?

— Что уничтожат всякого, кто в деревню войти захочет.

— Вот именно. Все продумали, мерзавцы. И жителей в заложниках оставили, и старшего с семейством из деревни прогнали. А пока мы думать будем, как нам с ними совладать, их уже такое количество в лесу будет, что никакая сила убраться не заставит.

— Наши ведь и не подозревают, что произошло. Надо их как-нибудь предупредить, — Мотя посмотрела на Бабу-ягу. — Ведь они скоро нас хватятся, искать начнут.

— Не думаю, что вас хватятся, — Ядвига Пантелеймоновна почесала затылок. — Морок они наводить умеют. Будут ваши кукошкинцы как сонные мухи ходить, не помня, кто они и откуда.

— Это ты с чего взяла? — не поняла Горгуля.

— А ну-ка, малой, повтори, как вы в клетке очутились, — обратилась Баба-яга к Тимке. — Горгуля, видать, прослушала.

— Мы с Гулей в прятки играли, — начал заново рассказывать Тимка. — Гуля в дупло залезла, ну в то, в котором раньше дятел Егор жил. А я знал, что она там прячется, и потому сразу туда запрыгнул. А как только я в дупле оказался, сразу темно стало, как будто кто-то вход закрыл. Мы сначала оба испугались очень, а потом вдруг светло снова сделалось. Мы выглянули и увидели перед деревом шар светящийся, да такой красивый, что нам сразу захотелось его потрогать. Мы из дупла вылезли и к шару этому пошли. И чем ближе мы к нему подходили, тем дальше он от нас оказывался. А потом подниматься вверх начал. И мы тоже начали. Как будто по ступенькам поднимались вслед за ним. А потом голоса услышали и увидели, что в клетке на дереве болтаемся, а внизу папа с эльфами разговаривает.

— А еще, пока мы за шаром этим шли, — добавила Гуля, — мне все время шум какой-то слышался, как будто кузнечики стрекочут, только громко очень, так, что аж ушам больно. И шум этот совсем думать не давал. Точнее, в этом шуме наши мысли и рождались. Правда, мысль всего одна была: надо идти за светящимся шаром.

— Теперь поняла, почему я про морок решила? — Баба-яга посмотрела на сову.

— На морок, конечно, похоже. Только какой-то он странный. Мы по-другому морок наводим. Не стрекотом, а…

— То мы, а то они! — перебила сову Баба-яга. — Мы ведь даже не знаем, кто они такие. Посейдоновна говорит, что не эльфы. Так что мы даже не знаем, как с ними справиться. Насколько они сильны? В чем их сила? В чем слабость? Зачем им лес наш понадобился? Как под морок их не попасть?

— Не нравится мне все это! — подал голос Попугай.

— А я вот прям тащусь от ситуации! — язвительно заметила Баба-яга.

— Что же теперь делать? — не унимался Попугай.

— Что делать, что делать? Муравью хвост приделать! — Баба-яга сердито посмотрела на съежившегося Попугая. — Думать не мешай!

— Друзья, нам всем надо успокоиться и собраться с мыслями, — вмешался в перепалку Цезарь. — Ситуация сложная, но не безвыходная. Для начала предлагаю собрать малый совет. Берендеев позвать, Дару с хранителями и леших. Сообща что-нибудь придумаем.

— И то верно, — Ядвига Пантелеймоновна направилась к выходу. — Я за Дарой и хранителями, Горгуля, ты за берендеями лети. А ты, умник, — Баба-яга кивнула в сторону Попугая, — сходи, развейся, а заодно леших приведи. Встречаемся в избушке через час.

Через час в избушке собралась прежняя компания. Попугая бил озноб, как при тропической лихорадке. Баба-яга мрачная настолько, что казалось, над ней сгустилось грозовое облако и сейчас начнется ливень из черного дождя. Горгуля с растрепанными перьями и срывающимся на хрип дыханием.

— Что случилось? — Зонтик непонимающе переводил взгляд с друга на сову (на Бабу-ягу он боялся даже посмотреть).

— Они… Их там тысячи… Злые, как голодные кикиморы… Как с цепи сорвались… — Попугай, с трудом преодолевая озноб, пытался говорить не сбивчиво и членораздельно. — Я почти до просеки дошел, там до леших совсем рукой подать. Вдруг они… я столько их прежде и не видел. Налетели, такой стрекот подняли и давай меня волтузить по земле. Я им кричу: остановитесь, что вы делаете, это же я, ваш друг Попугай. А они как будто и не слышат вовсе. Только сильней на меня наваливаются. Думал, не выживу, еле ноги унес.

— Ядвига Пантелеймоновна, а вас тоже волтузили? — испуганно поинтересовалась Гуля.

— Кишка у них тонка, Бабу-ягу волтузить! — мрачно пробурчала Ядвига Пантелеймоновна. — На полпути к Даре нагнала меня стая этих бандитов зеленых. Пытались сбить, но меня в родном лесу не один «першинг» не собьет, не то чтоб какие-то букашки жидконогие. Несколько сотен я метлой ухлопала, но их такое количество было, что до утра отмахиваться можно. Хитрые, черти! Когда поняли, что меня силой не взять, окружили зеленым облаком, так что аж темно стало. Куда лететь — непонятно. Я вправо — и они вправо, я влево — и они влево. Так целый час и кружили. Потом они внезапно все исчезли, как по команде. Оглянулась, смотрю, а я уже около избушки своей.

— Вот и мне они лететь не дали, — тяжело дыша, заговорила сова. — Только я над лесом поднялась, как стали эти зеленые появляться, сначала немного, потом все больше и больше. Летели рядом, молча какое-то время. А потом всей кучей мне на крылья накинулись. Ни взмахнуть, ни продохнуть. Через минуту я на землю свалилась. И как только подняться выше деревьев пыталась, так все снова и повторялось. Отстали, только когда я в обратном направлении полетела.

— Значит, мы в блокаде и помощи нам ждать неоткуда! — Цезарь с досады стукнул кулаком по столу.

— Это не повод мою избушку разносить, — Баба-яга укоризненно посмотрела на белого кота.

— Прости, Пантелеймоновна. Это я в сердцах, — Цезарь залез обратно на печь и схватился лапами за голову.

— Что же мы теперь бу… — начал было Попугай, но тут же, получив пинка от Зонтика, замолчал.

— Значит так, касатики-полосатики! — Баба-яга обвела взглядом всех присутствующих. — Выход у нас один. Не самый, прямо скажем, приятный, но я других перспектив в сложившейся ситуации не вижу. Горгуля, готовь телепорт!

Сова умоляюще посмотрела на Бабу-ягу.

— Ядвига, может, не надо?

— Надо, Горгуля, надо! Других вариантов нет. Сама видишь, что происходит. Цезарь, подсоби старушке, чтоб спину не сорвала. Рыжий, и ты, Мотя, со мной полетите. Дети в избушке останутся с Цезарем и Горгулей.

— Папа, мама, мы с вами! — хором завопили Тимка с Гулей.

— Нет, дети. Вы остаетесь! — строго произнесла Мотя.

— Ну мама! — Тимка решительно насупился.

— Никаких «ну»! — Зонтик мягко подтолкнул сына в сторону Цезаря. — Остаетесь с передедушкой!

— Папа ты, папа… — всхлипнул Тимка, сев рядом с Цезарем.

— А можно я с вами? — подал голос Попугай.

— Отчего нельзя? Можно, конечно. В качестве гостинца полетишь, — Баба-яга как-то нехорошо улыбнулась.

— Какого такого гостинца? — не понял Попугай.

— Не дрейфь, надеюсь, до этого не дойдет, — Баба-яга подмигнула испуганному коту.

— Ой, не нравится мне все это, — запричитал Попугай.

— Нравится — не нравится, спи, моя красавица! По коням! — скомандовала Баба — яга.

Гуля с Тимкой прижались к родителям и захныкали. Зонтик потрепал котят по загривкам.

— Мы скоро вернемся. Даже соскучиться не успеете!

— Слушайтесь передедушку и от избушки ни ногой! — Мотя обняла детей.

— И со спичками не играйте, пока нас не будет! — строго добавил Попугай.

Тем временем Горгуля с Цезарем занесли в избушку большую вязанку дров и заполнили ими печь. Баба-яга свистнула, и в тот же миг перед ней очутилась ступа.

— Ну что, касатики, прыгай внутрь.

Мотя запрыгнула первой, за ней Зонтик. Попугай в нерешительности потоптался около ступы, но все же запрыгнул вслед за друзьями.

— А ну, хвостатые, потеснись, — Баба-яга, ловко надев шлем, залезла последней.

Ступа медленно поднялась над избушкой.

— А куда мы, кстати, отправляемся? — поинтересовался явно нервничающий Попугай.

— В преисподнюю! — недобро хохотнула Баба-яга. — Нам теперь только там помочь смогут.

Ступа, замершая над избушкой, начала медленно опускаться в печную трубу.

Как только ступа опустилась на самое дно, Баба-яга скомандовала:

— Горгуля, затапливай печь и закрывай заслонку. Цезарь, иди к детям. До старта в избу не заходить!

У Попугая от ужаса глаза вылезли из орбит, а из открытого рта вывалился язык.

— Старуха спятила! Мы все умрем! — завопил не помнящий себя от страха кот. Зонтик встряхнул друга что есть силы, но это не помогло.

— Эта сумасшедшая нас заживо в печке спалит! Валим отсюда! Полундра! — Попугай попытался выпрыгнуть из ступы, но тут же, получив метлой по загривку, притих и жалобно заскулил.

— Не дрейфьте, хвостатые, все под контролем! Горгуля, поджигай!

Послышался треск разгорающихся дров, затем появился низкий гул, который стал нарастать с каждой секундой, пока не перешел в пронзительный вой, от которого заложило уши и разболелась голова. От дыма, заполняющего печное пространство, стало трудно дышать. А потом… внезапно все прекратилось. Наступила полнейшая тишина, и путешественников обдало волной холодного свежего воздуха.

Глава 9. Инсектоиды

Дверь избушки распахнулась, и на пороге показалась Горгуля.

— Заходите. Уже можно.

Тимка и Гуля пулей влетели в избу и подбежали к печке. Внутри потрескивали горящие дрова, периодически выстреливая салютом алых искр.

— А где родители? — готовясь зарыдать, прошептала Гуля.

— Не волнуйся, с ними все в порядке, — к правнучке подошел Цезарь и погладил по голове. — Они телепортировались.

— А как это — «телепортировались»? — Тимка тоже готов был расплакаться, но держался из последних сил.

— Телепортация, — послышался голос Горгули, — это мгновенное перемещение в пространстве. Поскольку эльфы нам перекрыли все возможности передвигаться по лесу как обычно, для того чтобы покинуть избушку остался только этот способ.

Конец ознакомительного фрагмента.