Последний тур. Исповедь людоеда. История четвёртая

Андрей Толоков, 2021

Уже в который раз подполковник Василий Куприянов сдаёт дела и собирается на гражданку. Именно в этот момент на его пути встречается Олег Пищук, очень состоятельный человек, приехавший из Англии, с просьбой разыскать беглого зека Залыгина. Сомов не берётся за это дело, а вот Василий Иванович соглашается помочь. Если бы Куприянов, зная в какой переплет он попадёт и какой опасности подвергнет не только свою жизнь но и жизни своих близких, то держался бы от Олега Пищука, Залыгина и всей этой компании подальше.

Глава вторая

Василий и Маша сели ужинать так и не дождавшись Людмилу. Впрочем, к этому они уже привыкли. Правда сегодня была пятница, а в этот день недели Людмила обычно приходила пораньше. Ужин готовила Маша, а Василий сидел со скучающим видом между обеденным столом и окном, и всё чаще смотрел на улицу в надежде увидеть служебную машину Загурской.

Людмила вернулась домой за полночь. Куприянов не спал.

— Привет, — выйдя в прихожую, сказал Василий. — Что-то сучилось?

— Привет, дорогой, — Людмила поцеловала Василия и прошла на кухню. — Есть хочу, холодильник проглочу. Что у вас вкусненького сегодня?

— Иди руки мой, — снисходительно сказал Василий. — Сейчас покормлю. Маша вкусную солянку приготовила.

Людмила выполнила указания Куприянова и, переодевшись в домашнее, села ужинать.

— Ты не ответила мне, — решил напомнить свой вопрос Василий. — Что у нас случилось? Почему так поздно?

— Во-первых, не у вас, а у нас. Ты теперь не на службе. Привыкай, товарищ подполковник запаса. А если серьёзно, Вася, двойное убийство. Страшное и жестокое. Никогда такого не видела.

— Где?

— В области. В доме некогда известного Пищука Олега Адамовича.

— Припоминаю. Но он вроде как давно за бугром.

— Наверное, приехал родным воздухом подышать.

— Так кого убили и кто?

— Убили двух охранников. Жестоко убили. И доктор пострадал. Молодой. В реанимации сейчас.

— А сам Пищук?

— Его в доме не было. Он был на охоте. Вернулся вечером и вот такую картину застал.

Людмила отодвинула пустую тарелку и, поблагодарив Василия, рассказала все, что происходило вчера вечером. Людмилу вызвал начальник Анатолий Богданович Молчанов. Поступило сообщение об убийстве. Выехали на место. Огромная территория, обнесённая забором. В глубине стоит красивый большой дом. На крыльце дома следственную группу встретил мужчина. Он представился Глотовым Юрием Владимировичем, помощником господина Пищука. Зашли в дом. Поднялись на второй этаж. Одна из комнат открыта. Весь пол залит кровью. На полу лежат люди. Мужчины. Их двое, в строгих одинаковых костюмах. Был ещё третий, доложил участковый. Он оказался жив и его срочно отправили в реанимацию. Третий оказался доктором из областного онкологического диспансера. Фамилия Коробков. Как он оказался в доме? Глотов пояснил, что каждый раз, когда они с шефом приезжают куда–нибудь, он нанимает врача. Так, на случай если что-нибудь случится со здоровьем Олега Адамовича. Коробков был в отпуске и согласился пару недель пожить в доме и посмотреть за здоровьем олигарха. Странно это, но ничего противозаконного в этом нет. Допросить толком Пищука не представилось возможным. Он почувствовал себя плохо после увиденного, и после укола, сделанного врачом скорой, отпросился поспать. Завтра обещал прибыть на беседу к Людмиле, в следственный комитет.

— Ты сказала, что убили как-то жестоко, — спросил Василий, — это как?

— У одного из парней не было кадыка. Убийца вцепился зубами в шею и откусил кадык. Повредил артерию. Комната была залита кровью. Кстати, что странно, эта комната была совершенно пустая.

— Как пустая?

— Так. Одни шторы и всё. Никакой мебели. И ещё, в коридоре мы увидели след босой ноги. Думаю, это след убийцы. Но почему босиком?

— Что–нибудь пропало из дома? — спросил Куприянов.

— Да! Небольшой сейф с деньгами и драгоценностями. Помощник Пищука сказал, что там была большая сумма в валюте.

— Что-то странно всё это.

— Вот и я говорю, странное ограбление. Эксперты ещё работают. Утром будут результаты, а там решим, — Людмила потянулась, зевнула и, посмотрев на настенные часы, сказала. — Пошли спать. Уже третий час.

Василий никак не мог уснуть. Он покрутился в постели и, поняв, что сна не будет, пошёл на кухню. Куприянов размышлял о том, что рассказала ему Людмила. За долгие годы работы в милиции, а теперь в полиции, Василий Иванович уже автоматически анализировал все детали преступления. Вот и сейчас его мозг, вопреки всему, несмотря на поздний час и на то, что Куприянов практически пенсионер и не имеет отношения к этому расследованию, включил режим аналитического мышления. Вводных было мало. Но и того, о чём узнал Василий, оказалось достаточно для определённых выводов.

У нападавшего не было оружия. Или его, оружие, у убийцы отобрали. Иначе, почему он убивал голыми руками. Как преступник попал в дом? И почему он оказался босиком в пустой комнате на втором этаже? Почему неизвестный пошёл на преступление один? Судя по рассказу Людмилы, следов других преступников не обнаружено. Откуда у него информация о сейфе с деньгами? Почему взял только этот сейф и как вышел из особняка? Был ли у убийцы сообщник и ждал ли его где-нибудь поблизости? Вопросов много, информации мало.

«А если, — продолжал обдумывать разные версии Куприянов, — он не проникал в дом, а был уже внутри. Допустим, в доме Пищука кого-то удерживали. Удерживали в пустой комнате. Босиком. Возможно без одежды. Тогда некоторые вопросы отпадают. Кто это мог быть? Зачем его надо было удерживать? Надо утром подкинуть эту мысль Людмиле. Пусть она в разговоре с олигархом намекнёт». Василий посмотрел на часы. Скоро шесть утра. За окном уже светло. Ложиться спать теперь нет смысла.

За завтраком Куприянов поведал Загурской плоды своих ночных размышлений.

— Ты, Василий, как всегда до противности логичен, — сделала вывод Загурская после предположений Куприянова. — Я думала об этом, но потом отбросила эту мысль.

— Почему?

— Не барское это дело, в своём доме содержать заложника. Пищук значительная фигура. Если бы ему было это нужно, он бы заплатил и сам не марал руки. Согласен?

— Ты, Люда, тоже логична до безобразия, — ответил с иронией Василий. — Но не отметай эту версию. Она всё же вписывается в этот случай.

— Хорошо, бывший ты мой сыщик, — Людмила обняла Василия и вышла в прихожую.

— Расскажешь вечером, что тебе Пищук вещал? — крикнул вдогонку Куприянов.

— Тайны следствия не разглашаю, — крикнула в ответ Загурская и захлопнула за собой входную дверь.

***

Олег Пищук прибыл на допрос к Загурской с небольшим опозданием. Он без стука зашёл в кабинет и бесцеремонно сказал:

— Я бы хотел быстрее закончить эту процедуру.

Загурская, готовая к подобным выходкам богатых людей, ничего не ответила, а лишь молча указала на стул. Пищук громко отодвинул стул и сел. Процедура, как назвал допрос Олег Адамович, быстрой не получилась. Загурская задавала много вопросов, выслушивала ответы и всё подробно заносила в протокол.

— Значит, вы уверенны, — спрашивала Людмила, — что преступник целенаправленно шёл обворовывать ваш дом. Как вы думаете, у него была информация о том, что храниться в вашем сейфе?

— Скорее это не сейф, а небольшой металлический ящик. Если он унёс именно этот, как вы называете сейф, то логично это предположить. Хотя, я думаю, просто лез наобум. Вы лучше знакомы с психологией этой братии. Делайте выводы сами.

— Кто знал из вашего окружения про содержимое этого сейфа?

— Про содержимое никто. Только я. И ключ есть только у меня.

— Вы можете перечислить все, что находилось внутри?

Пищук запустил руку во внутренний карман льняного пиджака и, достав оттуда свёрнутый вчетверо лист бумаги, положил его на стол Загурской.

— Это список того, что было в сейфе, — пояснил Пищук.

Людмила пробежала по списку беглым взглядом. Кроме примерно указанной суммы денег, там перечислялись ювелирные украшения с указанием приблизительной цены. Напротив одного из них, броши с сапфиром и бриллиантами, стояла баснословная цена.

— Здесь нет ошибки? — спросила Загурская, указав на этот пункт в списке.

— Нет! — сухо ответил Пищук, бросив небрежный взгляд на следователя. — Это работа середины девятнадцатого века. Там указана цена, по которой я её купил. Возможно, теперь эта брошь стоит дороже.

Олег солгал следователю. На самом деле этой броши, стоимостью четверть миллиона долларов в маленьком сейфе не было. Как там не было и других перечисленных ювелирных украшений. Пищук с Глотовым сделали этот фальшивый список намеренно. Они задумали пустить следствие по ложному пути. Пищук совсем не хотел, чтобы Загурская узнала правду о Залыгине, о его признании в убийстве Анны и о том, что Олег ищет заказчика этого убийства. Чем дольше следствие будет идти в другом направлении, тем лучше. Тем больше возможности у олигарха завершить задуманное.

Пищук вместе с Глотовым были уверенны в том, что брошь никогда не всплывёт. Дело вот в чём. Более десяти лет назад у Олега была любовница Рита. Когда случились те страшные события, бесследно пропала Анна, Пищук возненавидел всех. Он объявил молодой пассии, что больше не хочет её видеть. Но у дамочки были другие планы. Она прилипла как банный лист. Снюхалась с представителями жёлтой прессы и несла в своих интервью чушь несусветную. Не убивать же её? Олег решил откупиться. Именно тогда он купил любовнице недвижимость в Европе, дал денег и в довесок подарил старинную, дорогую брошь. Поэтому Пищук был уверен, что если Загурская начнёт искать ворованную брошь, то никогда её не найдёт. В принципе расчёт был верен, если бы… но об этом позже.

Людмила дописала протокол и протянула несколько исписанных листов Пищуку, со стандартной фразой: «Прочитайте и распишитесь». Пищук стал внимательно перечитывать всё, что было написано с его слов. Прочитав, он поставил подпись и уже собрался выйти, как следователь спросила:

— Олег Адамович, а вас не смущает то, что наши эксперты следов проникновения в дом, то есть взлома, так и не обнаружили?

Пищук вернулся к столу Загурской.

— Меня смущает то, — негромко ответил он, — что вы и ваши эксперты плохо работаете. Поэтому я сегодня же буду звонить Пастухову. Надеюсь, вы знаете кто это такой?

Людмила поняла о ком идёт речь. Пастухов в настоящее время был заместителем министра внутренних дел. Само собой такой человек имел возможность повлиять на следствие.

— Это ваше право, — Людмила оставалась невозмутимой. — Но пока вы не созвонились с генералом Пастуховым, у меня ещё один вопрос. Что у вас было в той комнате, где нашли трупы?

Загурская могла и не задавать этот вопрос Пищуку. Это можно было выяснить у обслуги. Но Людмиле очень хотелось продемонстрировать своё превосходство. Вот ты хочешь уйти, ты уже подошёл к двери, а я имею возможность нарушить твои планы. Задержать тебя и заставить делать то, что надо мне. Нет, это не каприз и не предвзятое отношение к богатому и могущественному человеку. Это профессиональный подход. Встречаться с Пищуком придётся ещё не раз, а в этом Людмила не сомневалась, и при следующих встречах он уже начнёт побаиваться внезапных вопросов. Именно это и нужно следователю. Если в следующий раз он придёт с адвокатом, значит, ему есть чего скрывать и опасаться. А если есть чего скрывать, то рано или поздно Пищук ошибку совершит. Вот за это Загурская и сможет зацепиться.

Пищук взялся за спинку стула, который стоял рядом с ним и с силой сжал её. От Загурской этот жест не ускользнул. «Злится, — сделала вывод Людмила. — Интересно на что? На моё занудство или на сам вопрос. Ну, Олег Адамович, отвечай!»

— Я не знаю, что было в этой комнате. И знать я этого не должен. Я, уважаемый товарищ следователь, не дворецкий. Хотите это узнать, обратитесь к моему управляющему. Теперь я могу выйти отсюда?

Когда Пищук вышел, Людмила ощутила какой-то неприятный осадок. То ли от поведения Пищука, то ли от его ауры. Но ей захотелось открыть окна и дверь и проветрить помещение. Так Загурская и сделала.

Людмила ждала звонка из больницы. Она ещё вчера попросила главврача сообщить ей, если придёт в себя раненый Коробков. Врач был единственным свидетелем. Людмила знала, насколько важны были его показания. Но звонка не было. Видимо, Коробков не пришёл в сознание. Загурская решила набрать номер больницы и поинтересоваться как состояние раненого.

— Людмила Валентиновна, — узнал голос Загурской главврач Трунов. — А я подумал, что дело теперь ведёт другой следователь.

— Почему вы так подумали? — Трунов очень озадачил Людмилу.

— Так с утра звонил следователь мужчина. Сказал, что он теперь ведёт дело.

— Фамилия как? — строго спросила в трубку Загурская. — Кто звонил? Он представился?

Трунов на мгновение опешил. Людмила в свою очередь почувствовала, что дело приобретает совсем иной оборот. Почему она не потребовала выставить охрану у палаты реанимации?

— Кто звонил? — уже громче спросила Загурская.

— Сейчас, — голос врача задрожал. — Вот, я записал на календаре. Балонин. Да, Балонин, старший следователь Балонин. Он так представился.

Людмила не знала никакого следователя в следственном управлении по фамилии Балонин. Нет, Загурская сразу поняла, что это звонил не следователь. А кто?

— Я сейчас приеду, — решительно сказала Людмила. — Без меня никого в палату не пускать. Понятно?

— Да, конечно.

Загурская тут же позвонила Молчанову и рассказала о звонке от неизвестного Балонина. Молчанов сказал, что немедленно затребует охрану для раненого. Когда Людмила приехала в больницу, охранять уже было некого.

— Когда, — коротко спросила Загурская, глядя на накрытое простынёй тело.

— Пять минут назад, — ответил врач–реаниматолог. — Но, если честно, с такой травмой головы не на что было рассчитывать.

— То есть он, вряд ли бы пришёл в себя, — уточнила Людмила.

— Да.

— Как вы считаете, никто не мог вмешаться?

— Вы имеете в виду, «помочь» бедняге?

— Да.

— Нет, Людмила Валентиновна. Я не думаю. К нему сегодня подходил только я и медсестра. Если что у нас тут камеры стоят. Можете посмотреть.

— Спасибо. Я посмотрю.

Загурская изъяла записи с камер наблюдения и, просмотрев их в кабинете, действительно ничего подозрительного не увидела. Коробков умер от полученной травмы. Но тогда кто же звонил. Загурская написала поручение оперативникам. Надо было выяснить, откуда звонил этот Балонин.

***

Пищук после беседы с Загурской насторожился. Он как человек опытный и прозорливый, сразу понял, эта баба вцепилась как бультерьер. Пока не доберётся до главного, не ослабит хватку. С ней надо быть очень осторожным, а лучше вообще не встречаться. Он твёрдо хотел одного, как можно быстрее найти Залыгина. Следователей и полицейских надо опередить.

— Юра, останови машину, — сказал Олег Глотову, сидевшему за рулём.

— Что случилось? — спросил Глотов, припарковав автомобиль на обочине.

Шеф некоторое время молча смотрел в окно. Потом откинулся на сиденье.

— Красивая роща, посмотри. Одни берёзки. Чисто и светло, — задумчиво произнёс Олег Адамович, не отрывая взгляда от пейзажа за окном. — Пошли, пройдёмся. Помнём травку.

Юрий заглушил двигатель и вышел из машины.

— Что скажешь, Юра, по поводу всей этой ситуации, — спросил Пищук, уводя Глотова всё дальше в рощу. — Тебе не кажется, что мы расслабились и совершили много ошибок?

— Я вам, Олег Адамович, ещё в Лондоне говорил, что страна сильно изменилась. Законы другие, люди другие. Менты научились работать.

— Я это уже слышал, — раздражённо остановил рассуждения помощника Пищук. — Ситуацию надо исправлять.

— Будем исправлять, — согласился с шефом Глотов. — Вы собирались позвонить генералу Пастухову.

— Звонил! Как от этой Загурской вышел, так и связался с Костей. Ты как всегда, чертяга, оказался прав.

— Не хочет помогать?

— Не может! Говорит твоими словами. Всё изменилось. Ищи, говорит, связи в следственном комитете. А я откуда знаю кто теперь из моих людей в этом комитете? Говорю, подскажи. А он сам ни черта не знает. Да, Юра, чужими мы стали людьми на этой земле.

— Давайте попробуем через частные структуры, — предложил Глотов. — Сейчас в России есть хорошие агентства. С полицией сотрудничают. Владеют информацией. Я могу прощупать почву.

— А что, надо попробовать. Только быстрее, хорошо?

— Хорошо.

— Ну и теперь о главном, — Пищук снял пиджак, бросил его на траву и сел, скрестив ноги. — Что с молодым доктором?

— Я звонил сегодня в больницу. Представился новым следователем. Доктор в тяжёлом состоянии, надежды на то, что придёт с себя, нет.

— А если всё же придёт и заговорит?

— Я проплатил одному человечку в реанимации. Проблему решим быстро.

— Не расслабляйся. Держи на контроле.

— Конечно.

— Теперь вот что, с этими тюремщиками надо решить кардинально. Если следаки, не дай Бог, выйдут на Залыгина, то подполковник с майором, нам создадут огромные проблемы.

Глотов не ответил, лишь кивнул в знак того, что понял.

— Ну и поработай с обслугой поместья. Хорошо поработай, чтобы лишний раз рот не открывали.

— Я всё сделаю.

— Поехали, — Пищук встал, поднял пиджак и направился к автомобилю.

***

Утром позвонил Эдик Сомов. Василий пообещал приехать в офис агентства к вечеру. Договорились на шесть. Ровно в шесть вечера Куприянов вошёл в кабинет Сомова. Эдуард принял Василия Ивановича как дорогого гостя. Он очень хотел, чтобы после выхода на пенсию Куприянов пришёл работать к нему. Василий пока не давал никакого конкретного ответа, пообещав подумать.

Допили сваренный секретарем Настей кофе и уже почти попрощались, как Настя доложила, что в приёмную пришли двое мужчин. Очень хотят поговорить с Эдуардом.

— Василий Иванович, — обратился к Куприянову Сомов. — Подожди. Поприсутствуй. Сразу будет для тебя показное занятие.

— Хорошо, — не стал возражать Василий и сел на диван в глубине кабинета.

Вошли двое. По внешнему виду сразу стало ясно, что неместные. Одежда, обувь, прически и запахи — всё другое. Мужчина, который помоложе, остановился около двери, второй, видимо главный, подошёл к столу Сомова и, отодвинув стул далеко, сел. Он ничего не говорил, а только некоторое время разглядывал Сомова и сидящего на диване Куприянова. Василий Иванович не сразу, но узнал этого человека. Пищук сильно изменился, но цепкая память сыщика сработала на отлично.

— Здравствуйте, — первым нарушил молчание Эдуард. — Я вас слушаю. Как к вам обращаться?

Гость, ещё немного выдержав паузу, заговорил.

— Люди, которым я доверяю, сказали, что ваше агентство в этих краях самое профессиональное. Надеюсь, меня не обманули.

После этого вступительного предложения, гость опять взял паузу, внимательно вглядываясь в лица собеседников. Лица сыщиков не выражали никаких эмоций.

— Моя фамилия Пищук, — продолжил мужчина. — Я хочу нанять вас, господа, для поиска одного человека. Он нужен мне срочно. О гонораре договоримся.

Пищук сделал жест рукой и Глотов, подойдя к столу, положил на него конверт.

— Здесь все сведения необходимые для поиска, — пояснил Юрий.

Сомов открыл конверт, достал оттуда фотографию и лист бумаги, на котором было написано несколько строк. Куприянов уже понял, почему Пищук со своим помощником пришли в агентство Сомова. Он знал от Людмилы, что случилось в особняке олигарха. Не трудно было понять, что человек, которого надо было искать, имеет отношение к убийству. Какое отношение, это вопрос. Но имеет это точно. Василий внешне не показывал никакого интереса, но внутри ему не терпелось засыпать вопросами посетителей. У Куприянова автоматически включился режим поиска. Он даже забыл, что уже отошёл от дел и ждёт приказа об увольнении.

— Мне очень жаль, — сказал Эдуард и положил фотографию и листок обратно в конверт. — Мы не имеем права разыскивать беглых преступников. Это дело полиции и специальных служб. Наша специфика немного другая.

— Вы не спешите отказываться, — настаивал Пищук. — Тот гонорар, который я собираюсь вам предложить, снимет многие ограничения. Ну и вы только что сказали, что ваша специфика немного другая. Слово «немного» оставляет простор для манёвра.

Пищук достал из внутреннего кармана авторучку и на обратной стороне конверта написал цифру.

— Достаточно? — спросил он. — Половину могу дать вперёд.

Василий со своего места не видел, какую сумму предложил за работу Пищук, но по реакции Сомова понял, что очень большую. Эдуард не отвечал. Тогда Олег Адамович продолжил. Он достал визитку и положил её перед Сомовым.

— Не торопитесь с ответом. До завтра я могу подождать. Подумайте, Эдуард. И вы, товарищ, — повернулся Пищук к сидевшему в кабинете Куприянову, — тоже подумайте.

Гость резко встал и пошёл к двери. На секунду остановился перед выходом и, повернувшись, сказал:

— Если работа будет сделана быстро, я увеличу сумму. С такими деньгами вы решите многие проблемы в своей жизни. Надеюсь на скорую встречу.

Посетители вышли, не закрыв за собой дверь. Конверт остался лежать на столе. Василий взял его, раскрыл и достал оттуда содержимое. «Залыгин Максим Викторович», прочитал Куприянов. Дальше было написано, когда и где родился, где проживал, сколько судимостей, за что отбывал наказание. Откуда совершил побег. Возможные связи. Василий внимательно рассмотрел фото. Фотография была сделана крупным планом. Только лицо и часть шеи. Василий обратил внимание на то, что внизу фото был виден край одежды. Куприянов положил фотографию на стол и спросил у Сомова:

— Как ты думаешь, что на нём одето?

Эдуард пригляделся. Явно часть воротника, который был виден, не относился к тюремной робе.

— Похоже на какой-то халат.

— Я тоже так подумал, — согласился Василий. — Судя по его виду, он болен. Бледный, синяки под глазами. И ещё этот халат. Похоже на частную клинику или что-то в этом роде.

— Возможно, просто в частном порядке где–то лечился. Дома, например, — сделал предположение Эдуард.

— Да, — ответил Василий и, запустив руки в карманы, о чём-то задумался.

— Василий Иванович, — как-то лукаво посмотрев на Куприянова, сказал Сомов, — да я посмотрю ты уже в поиске этого Залыгина. Зря. Дело опасное. Нам в такие дебри лучше не соваться.

— Нет, нет, Эдик, я не собираюсь нарушать правила. Это привычка.

Куприянов перевернул конверт и увидел цифру, которую написал Пищук. Это действительно были огромные деньги.

— Ух ты! — удивился Василий. — Такие деньги просто так не предлагают.

— Василий Иванович, ты просто не знаешь специфику нашей работы. Порой большие деньги предлагают за такую мелочь. Сам удивляюсь.

— Но не столько же? Господин Пищук за простого урку столько не заплатит.

Сомов взял и перевернул конверт цифрой вниз.

— Василий Иванович, не забивай себе голову, — сказал Эдуард, махнув рукой. — Это мне напоминает Мефистофеля из трагедии В.Гете «Фауст». Согласиться на это предложение всё равно, что продать душу дьяволу. Забудем.

После этих слов Сомов взял визитку Пищука и небрежно бросил её в ящик стола. Василий пока не стал рассказывать товарищу об убийстве в доме Пищука. И о своих догадках, само собой. Но желание влезть в это дело, найти Залыгина, выяснить какова причастность Олега Адамовича, понять причины и во всём разобраться, становилось непреодолимым.

Сразу после встречи в офисе Сомова, Василий позвонил Людмиле.

— Я еду от Сомова, — говорил Василий в трубку, — могу по дороге тебя забрать.

— Вот и хорошо, — ответила Загурская. — Заодно расскажешь, что ты делал у Эдика.

Сев в автомобиль Куприянова, Людмила первым делом спросила про цель встречи с Сомовым.

— Люда, — отвечал Василий, — я ещё ничего не решил. Сомов приглашает пойти к нему. Работа не пыльная, денежная.

— Свежо предание, — недовольно сказала Загурская. — Ты Василий и у Сомова умудришься найти приключения. Пойдёшь разоблачать неверного мужа, а нарвёшься на агента ЦРУ. Что не права, скажешь?

— Преувеличиваешь.

— Что преувеличиваю, твою способность на пустом месте вляпаться в историю?

— Преувеличиваешь мои скромные способности.

— Ну — ну!

— Кстати, — Василий всплеснул руками, — я зря время не терял. Могу кое-что тебе рассказать по поводу твоего расследования.

— Какого расследования, Куприянов? — Людмила насторожилась. Она почувствовала недоброе.

— Двойного убийства в доме Пищука, — пояснил Василий.

— Уже тройного. Коробков умер.

— Это плохо. Но вот что я хочу тебе рассказать. Сегодня я видел Пищука.

— Что!? — удивлённо спросила Загурская.

— Это была случайная встреча. Я специально его не искал. Нужен он мне? Так вот. Не перебивай, пожалуйста. Есть у меня ощущение, что никто на его бунгало не нападал.

— Не поняла?

— Думаю, что убийца был у него в доме. То есть его насильно удерживали. Видимо, совершая побег, этот пленник и натворил дел.

— Ерунда. Никто из обслуги не видел чужих людей в особняке, — возразила Загурская. — И вообще, Куприянов, я просила тебя никуда не влезать.

— Я никуда не влезаю. Я просто был случайным свидетелем разговора. Сопоставил факты и…

— Останови машину! — вскрикнула Людмила. — Немедленно!

Куприянов нажал на тормоз и остановил автомобиль. Загурская повернулась всем телом к Василию.

— Даже не думай! — строго сказала она. — Я по глазам твоим вижу, что ты уже пошёл по следу. Забудь. Слышишь? Я приказываю. Иначе собирай вещи и уходи. Ты обещал!

Людмила открыла дверь и вышла из машины.

— Ты куда? — окликнул её Куприянов.

— Прогуляюсь пешком. Все нервы мне поднял, — ответила Загурская и, хлопнув сильно дверцей, пошла по тротуару.

Василий ещё несколько минут сидел в машине и смотрел на то, как уходит его женщина. Он сидел, оперевшись подбородком в руль и думал. Как ему поступить? Да, обещал Людмиле больше не заниматься розыском. Да, обещал после увольнения устроиться на спокойную, безопасную работу. Но как быть ему со своей сущностью. Он не мог просто так оставаться в стороне, когда знал, что преступник очень опасен. Знал где и как его искать. Он, подполковник Куприянов, знал кротчайший путь к результату. И потом, он ведь ещё на службе. Его ещё не уволили. В этот момент Василий Иванович вспомнил девяносто четвёртый год, когда он уже практически гражданский человек, настоял на расследовании дела о воровской банде Терёхиной. И не зря. Пусть через много лет, но раскрыл это преступление. Вот и сейчас Василий задумал пойти к начальнику управления Габашидзе и настоять на своём участии в расследовании убийства в особняке Пищука.

«Напрасно Людмила не хочет меня выслушать, — продолжал размышлять Василий. — Это понятно. Она беспокоится обо мне. Не желает больше волноваться и переживать. Но я не смогу тихо стоять в сторонке, платочек в руках теребя. Я мужик. Я опер. Я мент, в конце концов. Почему я должен угнетать свою сущность. Делай Василий Иванович так, как подсказывает тебе сердце. А Люда… Люда потом поймёт».

***

На следующий день, в кабинете генерала Габашидзе, Василий Иванович излагал свой план. Михаил Ревазович слушал, не отводя взгляд от подполковника. Василий предлагал себя в качестве агента под прикрытием. Ничего не надо было придумывать. Он на самом деле увольняется. На самом деле устраивается на работу в частное детективное агентство Сомова. И на самом деле хочет заработать денег. Всё очень правдоподобно. Даже если Пищук или его помощник Глотов заподозрят что–то, то никакого обмана со стороны Куприянова нет. Всё на самом деле так.

— Всё? — дослушав Василия, сухо спросил Габашидзе.

— В целом всё. Над деталями можно ещё подумать.

— Ты совсем опупел, Василий, — развёл руками генерал. — То ухожу окончательно и бесповоротно, то верните меня, и дайте поймать ещё одного преступника, то вздумал на старости лет поработать под прикрытием. Дурдом, Василий Иванович!

— Понимаю, Михаил, но официально я ещё не уволен. Даже числюсь начальником отдела.

— Поглядите на него! — взмахнул руками Габашидзе. — А куда я дену Фисенко. Он уже в Москве на курсах. Слава уже готов на должность начальника. Куда я его дену?

— Кадровик доложил, что документы на моё увольнение должны прийти недели через две, — спокойно парировал Куприянов.

— Ладно! Пусть так. Тогда другой вопрос. Зачем тебе искать этого, как его?

— Залыгина.

— Да, Залыгина. У нас даже дела такого нет в управлении. Что за идиотская инициатива?

— У нас есть двойное убийство в доме Пищука.

— Это не у нас, — перебил подполковника Габашидзе. — Это у следственного комитета. Оперативное сопровождении из района. Тебе там делать нечего, Василий Иванович.

Куприянов решил выложить козырей.

— Михаил Ревазович, неужели ты не видишь, что это дело я размотаю в считанные дни. Будет тебе убийца на блюдечке, он же, вероятно, беглый зек. Там глядишь, и организаторы побега всплывут. Одни положительные показатели. И все в нашем управлении. Чего плохого. Или мы уже перестали бороться за показатели?

— Ну и противный ты стал, Василий Иванович, — генерал лукаво улыбнулся. — Запрещёнными приёмами пользуешься, подполковник.

— Я, Михаил Ревазович, добиваюсь результата. Ты же меня знаешь тысячу лет. Дай мне найти этого душегуба. Мне две недели хватит.

— Я знаю. Нет! Я уверен, — вставая из-за стола и снимая китель, сказал Габашидзе, — что ты раскроешь это преступление за две недели. И найдёшь беглого зека. Так оно и будет. Но!

Ещё я уверен в том, что ты, Василий Иванович, обязательно вляпаешься в какой–нибудь блудняк. Извини за такой жаргон.

— Постараюсь этого избежать, Михаил Ревазович.

— Ты уж постарайся. План положи мне на стол. Мне надо вникнуть. Сам подожди в отделе. Я позвоню.

В итоге генерал согласился с Куприяновым. Василий тут же поехал к Сомову. Надо было действовать быстро, пока Пищук не передумал и не нашёл другое частное агентство.

— Василий Иванович, ты уверен, что это хорошая затея? — спросил Эдуард, когда Куприянов посвятил его в суть операции. — Ты же понимаешь насколько это опасно. Я тут навёл справки про этого Пищука. У него, похоже, не один скелет в шкафу.

— Знаю я, Эдик. Я тоже про него справки навёл. Шлейф за Олегом Адамовичем будь здоров. Но прихватить его в своё время не смогли. Хотя многие хотели. Десять лет назад дочь у него пропала без вести. Тогда он всё продал, ушёл со всех должностей и уехал из страны.

— Я тоже думал об этом, — добавил Сомов. — Такая картина складывается, как будто его шантажировали. Либо ты сваливаешь, либо дочь больше не увидишь. Только сведений что дочь нашлась, нет.

— Или хорошо эти сведения скрывают. Чего мы с тобой гадаем, Эдик? Давай действовать. Подберёмся к Пищуку, всё узнаем. Звони. Говори, что согласен на его предложение. Да, и сразу аванс проси. Много проси.

Сомов открыл ящик стола, нашёл там визитку Пищука и набрал номер.

***

Домой Куприянов возвращался поздно. Людмила уже звонила часа два назад. Интересовалась, куда вдруг запропастился Василий. Куприянов ответил, что помогает Сомову. Есть одно дело в районе. Раз уж решил стать частным детективом, надо потихоньку приобщаться. Загурская, услышав это, разозлилась и положила трубку. На самом деле Куприянов ездил в поместье Пищука. Сомов сказал, что пришлёт своего нового компаньона. Именно компаньона, а не наёмного работника.

— Почему не сам? — спросил Пищук.

— Понимаете, Олег Адамович, вы обратились внезапно. А у меня уже запланированы другие дела, — выкручивался Эдуард. — Отложить не могу. Но вы не переживаёте. Василий Иванович профессионал высокого класса. Можете навести о нём справки. Он подобных дел раскрыл немало.

— Хорошо. Пусть приезжает, — ответил Пищук.

Поместье олигарха находилось неблизко. На дорогу Василий потратил часа полтора. Начал сыщик с осмотра дома. Он попросил помощника Пищука не сопровождать его. Глотов возразил и ходил за Куприяновым как тень. Василий, помня рассказ Загурской о том, что убийство произошло в комнате на втором этаже, сразу туда не пошёл. Он планомерно обходил вместе с Глотовым все помещения на первом этаже. Глотов смотрел на действия Куприянова с недоверием. Наконец, когда терпение Юрия иссякло, он обратился к Василию с явным недовольством в голосе:

— Василий Иванович, вам не надоело?

— Что? — сыщик изобразил на лице недоумение, хотя прекрасно понимал, на что намекает помощник Пищука. — Вы что имеете в виду?

— Вы странно себя ведёте, — пояснил Глотов. — Даже не спросили, где совершено убийство. Зачем вы тратите время на это брожение по комнатам? Пойдёмте наверх.

Василий еле заметно улыбнулся и парировал:

— Юрий, а разве место преступления не осматривал следователь, криминалист, опера, которые сюда приезжали?

— Осматривали.

— И что они нашли?

— Кроме трупов ничего.

— Тогда скажите, зачем мне искать следы на поляне, где уже всё вытоптано? — Куприянов широко заулыбался и похлопал Юрия по плечу. — Я вас понимаю. Но вы уж потерпите. Или давайте я сам тут поброжу, а вы займётесь своими делами.

По глазам Глотова Василий видел, что мужчина ему не доверяет.

— Нет, — недолго думая, ответил Юрий, — я буду с вами.

Куприянов продолжил осмотр. В комнату, про которую он слышал от Людмилы, Василий зашёл в последнюю очередь.

— Юра, не расскажете мне, что вы увидели, когда вошли в эту комнату?

— Хорошо, — согласился рассказать Глотов.

Он начал рассказывать и показывать, что было в тот вечер. Но Василий не очень слушал. Он ходил по комнате и внимательно её осматривал. Комната была совершенно пуста. Стены покрашены в белый цвет. Окна зашторены. Это помещение выглядело явно чужеродным во всём доме. Василий Иванович, делая вид, что внимательно слушает Глотова, подошёл к окну и одёрнул шторы. Подоконник и стёкла окон были хорошо вымыты. А вот откосы показались Куприянову только что отремонтированными. Василий провёл пальцем по недавно нанесённой краске. Он собрался задать вопрос Юрию, но вдруг, опустив голову, увидел на полу, под тяжёлой шторой маленький пластиковый кругляшок. Василий оглянулся на Глотова. Тот не спускал глаз с детектива. Поднять незаметно эту маленькую пластиночку и разглядеть её, не представлялось возможным. Тогда Василий решил пойти на хитрость. Он сморщился и начал тереть виски.

— Юрий, извините, у вас не найдётся в доме таблетки от головной боли? — спросил тихо Василий. — У меня кончились, а я торопился и не купил. Голова сильно разболелась.

— Одну минуту, — ответил Глотов, и, достав из кармана мобильный, позвонил кому–то.

Пожилая женщина, очень скоро принесла таблетку и стакан воды. Василий поблагодарил её и, поставив стакан на подоконник, как бы случайно уронил таблетку.

— Всё! — запричитал Куприянов. — Устал! Пора ехать домой.

Он наклонился и стал за шторой искать упавшую таблетку. Внимание Глотова было отвлечено и Василий без всякого труда, аккуратно и незаметно, поднял пластиковую пластинку и положил её в карман. Затем нашёл таблетку, бросил её в рот и запил водой.

— Теперь должно полегчать, — сказал Куприянов и тут же задал неожиданный вопрос Глотову. — А что у вас было в этой комнате?

Глотов сразу не ответил. Он сначала насторожился, а потом, поняв, что Куприянов хочет застать его врасплох, безразлично ответил.

— Да ничего особенного. Когда-то здесь стояли стеллажи с разной мелочью. Как кладовка использовалась. А потом просто пустая комната.

— А зачем меняли окно? — не отставал Василий.

— Окно? — переспросил Юрий и подошёл к окну. — Почему вы так решили?

— Потому что здесь свежая штукатурка и краска на откосах, — Василий при этих словах провёл рукой по свежей краске.

Глотов прекрасно знал, зачем ремонтировали откосы. Перед тем как поместить сюда беглеца, вмонтировали решётку, чтобы Залыгин не сбежал. А после происшествия он, Глотов, лично приказал одному из охранников срезать её. Сделали это до приезда полиции. Естественно, откосы были испорчены. Но во время осмотра никто не обратил внимания на этот факт. На следующий день откосы заново заштукатурили, а затем и покрасили. И нате вам, этот детектив вдруг этим заинтересовался. Надо было выкручиваться.

— Я думаю, просто обновили краску, — делая равнодушный вид, ответил Юрий. — Олег Адамович не любит когда что–нибудь в доме выглядит непристойно.

— Логично, — ответил Куприянов и больше не стал спрашивать ни о чём. Хотя вопросов было предостаточно.

Всё то время, что Василий провёл в пути, он не переставал думать о настоящем предназначении пустой белой комнаты. Она вдруг напомнила ему больничную палату. Да и присутствие доктора в доме было не просто прихотью олигарха. Что-то скрывали Пищук и Глотов от следствия и от него, Василия Ивановича. Что это за пластмассовая пластинка, лежащая у него в кармане? Возможно пустяк. Вещь, не имеющая отношения к преступлению? А может быть, наоборот. «Интересно, Людмила осматривала это помещение? — продолжал размышлять Василий. — Жаль, что не могу с ней поговорить на эту тему. Вернуться бы в эту комнату с экспертом, да кто же мне это позволит? Ты вроде как не на службе. Ты частное лицо. Хорошо хоть лицо, а не что-нибудь другое».

Василий решил вернуться завтра в имение и опять обшарить весь дом. Он позвонил Сомову и сказал:

— Эдуард, у меня к тебе большая просьба, узнай все, что можно про охранное агентство «Атлант».

— Это то, которое занималось охраной особняка Пищука? — уточнил Сомов.

— В идеале мне нужны парни, которые бывали в доме. Вдруг поделятся информацией.

— Понял, Василий Иванович. Завтра займусь.

Василий вошёл в дом уже в одиннадцатом часу. В прихожую вышла Маша.

— Привет! Как у нас дела? — спросил Куприянов.

Судя по тому, что Людмила не вышла встречать, Василий понял — ссора неминуема.

— У вас, — шепотом сказала Маша, — дядя Вася, дела плохи. Прокуратор негодует.

— Понятно! Причину негодования не указывала?

— Зря шутишь, — ухмыльнулась девушка. — Она настроена решительно. Иди на кухню, поешь. А то вдруг оставит тебя без ужина.

Конец ознакомительного фрагмента.