За хутором Марьин тупик

Андрей Толкачев, 2023

Сборник городских легенд и деревенских ужасов от автора романа «Падший ангел», коллекции рассказов «Ведьма живет на краю деревни». Путешествие в самые глубины тьмы, там где проклятые места, заброшенные деревни, темные люди, заговоренные вещи, провидческие сны, столкновение с неизведанным, где мрак ночи, ведьмы, колдуны, призраки, наговоры и воскрешение из мертвых. Но как понять "темные миры"?

Огорчение для призрака, который однажды спустился в деревню Вилариньо да Фурна в сезон дождей

Новелла

Введение

Вилариньо да Фурна — деревню можно было найти в течение двух тысячелетий, вплоть до 1972 года, в муниципалитете Террас де Буро района Брага в Португалии. Географические карты и атласы автомобильных дорог, изданные после 1972 года не знают такой деревни.

Во время строительства дамбы последняя стоянка людей скрылась под водами реки Хомем. Жизни людей, потерявших свою деревню не вернешь, а вот вода приходит и уходит, как будто для того, чтобы показать этому миру призраки каменных зданий некогда цветущей деревни, подержать на своей поверхности лодки с прозрачным дном для туристов, и дать им услышать голоса тех 300 последних жителей, которые звучат, когда на реке штиль.

Часть первая. Визит в ненастную погоду

Стояла безлунная, сырая, ветреная ночь. Который месяц с дальних отрогов гор в долину спускались промозглые ветры, и рвали на куски крыши ветхих лачуг последней стоянки людей Вилариньо да Фурна. Люди давно оставили эти места, и некому было встречать и провожать незваных гостей.

Силуэт путника вышел из тени небольшой рощи и спустился по круче в деревню. Сутулился он, хватался руками за большие валуны, будто нес мешок, набитый дровами, а ведь был без поклажи. Ветер теребил его буйную шевелюру, хлестал по ногам полами длинного рыбацкого плаща, — не давал идти, и тут же, бросая упрямого ходока на переходе залитой водой долины, гнал по спуску прошлогодние листья и травы.

Перед крайним домом, не имевшим ограды, пришелец оглядел рыбацкие сети, что висели рядами, будто припомнил что-то; не скривил лицо от запаха гниющих водорослей, как те, кто не знает моря, и кулаком постучал в распахнутую дверь.

Ему показалось или нет, за запертыми ставнями одного из окон пробивался тусклый свет.

Дверь поддалась еще больше, скрипнув ржавыми петлями, будто приглашая войти.

За дверью кто-то стоял. Гость вошел — седая женщина удалялась от него по коридору, в руках ее была лампадка, но она почему-то не горела, а хозяйка почему-то не оглядывалась. Молчала, ничего не опасалась, ничего не спрашивала, ничем не интересовалась. В грубой одежде, спадающей на каменный пол, с погасшей лампадкой.

Путник накрыл мокрую голову капюшоном плаща, будто от блуждающего взгляда Иисуса с настенного креста.

Блики молний осветили его силуэт. Но что ему эти вспышки, когда он проделал такой путь.

Широким шагом он догнал женщину в коридоре, протянул руку, чтобы схватить ее за плечо или за волосы, но оставил эту мысль, покорно следовал за ней, делающей чеканные шаги, как делают часовые.

Шел — молчал. Женщина шла впереди — молчала.

А вот и свет — тусклый и мятежный, — это в зале горели свечи. Они освещали алтарный стол, на котором гость разглядел фотографии мужчины, похожего на него и улыбающейся женщины.

Хозяйка остановилась перед крохотной комнаткой, откуда виднелся край лавки, покрытый ракушками, и указала гостю войти.

Он вошел, громко стуча сапогами, с которых падала налипшая грязь.

Женщина осталась в коридоре, с погасшей лампадкой.

— Муж в море?

— Нет мужа.

— А рыбацкие сети?

— Нет сетей.

— Перед домом.

— Это не сети, — пепел. Пепел падает с неба, на простыни.

— Может и дома нет?

— Нет.

Она вышла. Он остался в темноте комнаты.

Наступила тишина, не стучали ее каблуки, и в тишине коридора еще долго слышался ее монотонный голос… С кем она так разговаривала?

А утром он ушел, не попрощавшись.

Часть вторая. Кто есть кто?

— Дождь льет стеной, а ветер сшибает с ног, уже три месяца, — сказал ему старик на горе.

— Когда идешь домой, — ветер не страшен.

— Дома давно нет.

— Крайний дом в деревне — мой.

— Нет, там руины. А деревня затоплена. Ни одной живой души, сорок с лишним лет уже.

— Как ты, старик, остался?

— Я сторож кладбища этой деревни, самый молодой из жителей, покинувших Вилариньо да Фурна перед потопом.

— Но в моем доме женщина…

— И женщины нет. Она умерла от тоски. Не дождалась своего мужа.

— Я слышал чей-то разговор.

— То была молитва. Люди уходят, а их молитвы остаются. Их слышат те, кому они были обращены.

— Значит, муж ее услышал молитву?

— Да, поэтому явился туда, где женщина читала молитвы «Pater noster», «Ave», «Confiteor».

— Но я его не видел.

— Потому что не было зеркала.

— Я ее муж?

— Да.

— Я не узнал ее.

— Она немного изменилась, пока ждала тебя. Ты уехал на заработки в город, и не вернулся.

— Припоминаю, ходили слухи — деревню затопили, а где она жила потом?

— Нигде. Она отказалась покидать дом, где ждала своего мужа. После затопления ее тело нашли и похоронили на деревенском кладбище, которое я охраняю.

— Но как я…

— Ты жил в Браге и был похоронен на одном из городских кладбищ, которое снесли под строительство, а все останки перевезли на кладбище деревни Вилариньо да Фурна. Тебя нашли ее молитвы.

Эпилог

— Я понял, где мы встретимся.

— Да, Бог услышал ее молитвы. Дороги у нас разные, но приводят на одно кладбище. Что отнято при жизни — сбудется после смерти. Ну прощай, призраки задают так много вопросов.