Вершитель Судьбы. Книга первая

Андрей Схемов, 2022

Когда покойники совершают вылазки в мир живых? Стоп! Всё не так. Эти покойники сначала были жителями мира живых, а уже потом стали теми мертвецами, которые могут пробираться к людям и беспокоить их. Даже больше – жить среди них! А самое главное – в этом замешаны все мы без исключения, ведь наши души поглощены бесконечным циклом реинкарнаций. Но есть другой путь – жить в загробном мире, где есть все те же чувства, что и в мире живых. Боль, гнев, любовь, дружба… И, конечно же, нескончаемая битва чёрного и белого, что смешивается на линии сопротивления, создавая воинов, которые начинают понимать смысл проклятья, наложенного на вселенную.

Слово 8: Виновница.

Продолжая орать от невыносимой боли, в какой-то момент я увидел перед собой искорёженное лицо Фрагласа, а затем понял, что никакой боли нет, а рука на месте. Все увиденное было ненастоящим… иллюзией.

— Я смотрю, ты ненормальный? — слегка испуганным голосом, проговорил Фраглас.

— Фраглас, — мой рассудок вроде бы пришел в норму. Но боль, вызванная воспоминанием о любимой, крепко засела в голове и не намеривалась пропадать. — Прости, я… Я не понимаю, как это произошло.

— Контроль вернул? Могу освободить тебя?

Тут я понял, что мои руки скованы кандалам и крепко прижаты к груди. А находились мы уже не возле КПП, а в каком-то просторном помещении с множеством коек и широким проходом между ними.

— Думаю, да. Сейчас я не опасен.

— Как бы это банально не звучало, но ты полон сюрпризов. Сначала ты убиваешь Оберега. Затем туда же чуть не отправил меня.

— Прости, Фраглас. Честно, я сам не понимаю, как это происходит.

— И я тоже вижу подобное в первые. Галлюцинации и обмороки — это понятно. Такое действительно случается. Но чтобы иссуй обладал силой, которая может навредить резиденту. Вот этого мне в новинку.

— Это не столько галлюцинации сколько воспоминания. Я вижу моменты из предыдущей жизни. Или как правильно говорить? Из забвения?

— Да брось. Это просто глюки. Иссуй не может помнить своих забвений. Одно дело резиденты, их интеллект полностью сформирован и укреплён. Они всё помнят, кроме первых полутра тысяч лет. Но иссуй, при чем не прошедший крещения…

— Я серьезно! Я помню, как у мер…

Фраглас очень аккуратно снял с меня оковы и сел рядом.

— И как ты умер?

— Я упал с крыши.

— Ну ты это и так ведь знал, — было насторожившийся Фраглас облегченно вздохнул, — ты же пришел в себя рядом с тем зданием. Логично предположить, что ты разбился.

— Я не разбился, — встав с кровати я вышел в проход, — точнее умер я не от падения. Это случилось раньше — в моей голове был имплантат. Я не понимаю откуда и как я это знаю, но знаю! Он пустил яд в мой мозг еще там, на крыше. Я бы умер и без падения.

Фраглас снова напрягся. С большим опасением он смотрел на меня.

— Еще там была девушка. Не знаю ее имени, но знаю, что это моя девушка. Меня переполняют чувства к ней, и я не могу ее выкинуть из головы. Я вижу ее лицо, глаза. Слышу ее голос, — я повернулся к затаившемуся в легком страхе Фрагласу и продолжил. — А еще перед смертью я похоже убил очень много людей…

— В этом забвении ты убил не мало людей, — Фраглас совладал с собой, поднялся и приблизился ко мне. — Но ты не должен всего этого помнить. Странно все это. Неправильно. Память иссуя полностью очищается после каждого забвения на протяжении всех полутра тысяч лет. Грубо говоря, ты десятки раз перезаписан. Никто не вспоминает даже маленьких фрагментов.

— Кстати, это не всё. У меня есть еще одно воспоминание.

— Что еще? — Фраглас бледнел на глазах.

— Я помню начало битвы возле какой-то горы высотою до космоса. Там был Фабриил, и он обещал отпустить в забвение всех, кто выживет.

— Да не верю! Фабриил сам тебе это рассказал. Я еще могу принять, что каким-то образом у тебя произошел сбой ты запомнил несколько минут из финала последнего забвения. Но в битве у той горы ты был десятником. А у десятников память в принципе не включена, — он указал на иссуев, которые иногда проходили мимо нас и занимались своими делами, словно запрограммированные. — Посмотри на них. Их разум еще не работает. Они даже не обратили внимания, когда ты снес мне пол лица. То, о чем ты говоришь, невозможно!

— Но все же я помню, — заключил я и решил, что про зеленоглазого пришельца из моих видений говорить не стану. И про того, кто сделал печать из моей руки, тоже. — И мне об этом никто не рассказывал.

— Что ж, спасибо, — находившийся в легком шоке Фраглас направился по проходу в сторону выхода, — проведя в Первом Континенте три сотни лет и, увидев столько невероятного, хоть и обычного для этого мира, я решил, что меня уже больше ничего не удивит. Сегодня ты взбодрил меня и знаешь что? — он остановился и замер на мгновение. — Что-то я больше не хочу мириться с уготованной нам судьбой! Пойдем, разберемся с твоим ножиком. Вдруг, он тоже нам готовит сюрпризы.

— Того сюрприза, что мой нож победил Оберега, недостаточно? — я последовал за Фрагласом.

— Есть подозрение, что это лишь малая часть того, на что он способен.

Выйдя из казармы, мы оказались на центральной дороге гарнизона, который по большей части и состоял из этих самых каменных казарм. Помимо них здесь было много газонов, деревьев, статуй. Ландшафт был крайне неровным. Если пойти вглубь гарнизона, придется преодолеть несколько десятков различных лестниц и подъемов. В самой дальней части над всеми строениями возвышалась небольшая округлая крепость, упирающаяся своим верхом прямо в обугленный свод, что навис над всем гарнизоном.

— Чтобы выйти в город нужно приодеться, — Фраглас вел меня через очередную аллею в сторону невысокого здания, чьи стены от и до были обиты сломанными мечами и доспехами, а из трубы по середине валил чёрный дым.

— Приодеться?

— Территория дворца считается безопасной зоной. Сюда резиденты приходят, чтобы отдохнуть, пополнить запасы, закупить рекрутов и завершить прочие, так сказать, бытовые задачи. Поэтому ключники запрещают здесь какие-либо сражения. А вот в городе это правило упраздняется. Разумеется, на тебя не станет нападать каждый встречный. Резиденты предпочитают сражаться у всех на виду и, уж тем более, не внутри своего Облика. Но все же это не является законом, это скорее общепринятая норма.

— То есть, выйдя за пределы дворца, на нас может в легкую напасть Кайнэд?

— Сам Кайнэд точно не нападет. Тысячник не станет марать свои руки об сотника вне дуэли.

— А его подчиненные?

— В этом я тоже сильно сомневаюсь. Мы хоть и завязаны сейчас в обоюдной вражде, тем не менее нас связывает нечто большее — мы на одной стороне Облика.

— Опять Облики? Что это такое?

— Это один из ключевых законов Восьми Континентов. Скоро для тебя наступит момент выбора, и ты вступишь на одну из сторон Двух Обликов. Ты поймешь, когда придет этот момент.

Здание, к которому мы направлялись, оказалось оружейной. Двери были распахнуты. Охраны никакой не было. Мы прошли через недолгий коридор и оказались в круглом зале, в центре которого горел небольшой костер. По кругу вдоль стен стояло огромное количество манекенов в разнообразной броне и столько же стендов с холодным, ударным, стрелковым, метательным и прочим оружием на любой вкус. На высоте второго и третьего этажа были расположены балконы с помещениями за ними. Интерьер этой оружейной, впрочем, как и всего гарнизона, был выполнен в скандинавском стиле. Видимо это отличительная черта клана, в котором состояли Фабриил и Фраглас. И в который дорога мне.

— К сожалению легендарной Ахиллесовой брони здесь нет…

— Что-что? — растерявшись от картины с таким количеством инструментов для обороны и нападения, переспросил я. — Какой брони?

— Ахиллесовой брони вдогонку к твоему ножу, говорю, здесь нет, — усмехнулся Фраглас. — Но есть обычная! Выбирай любую, какая понравится. На материал не смотри, в этом мире неважно деревянный у тебя щит или каменный. Главное, кто его использует и как его совершенствует.

Конец ознакомительного фрагмента.