Вершитель Судьбы. Книга первая

Андрей Схемов, 2022

Когда покойники совершают вылазки в мир живых? Стоп! Всё не так. Эти покойники сначала были жителями мира живых, а уже потом стали теми мертвецами, которые могут пробираться к людям и беспокоить их. Даже больше – жить среди них! А самое главное – в этом замешаны все мы без исключения, ведь наши души поглощены бесконечным циклом реинкарнаций. Но есть другой путь – жить в загробном мире, где есть все те же чувства, что и в мире живых. Боль, гнев, любовь, дружба… И, конечно же, нескончаемая битва чёрного и белого, что смешивается на линии сопротивления, создавая воинов, которые начинают понимать смысл проклятья, наложенного на вселенную.

Слово 5: Вальхалла.

Отразив поток грядущих перемен,

время вспять согласно повернуться,

И, схему извратив спиральных вен,

в одной стезе два воина сойдутся.

Монотонный вой рога отразился в погасшем сознании, словно заевшая пластинка. Из раза в раз повторялось одно и тоже, одно и тоже. Один и тот же звук начинался, обрывался, и снова начинался…

Но, к счастью, это продлилось не долго. По крайней мере, мне так показалось. Уже совсем скоро звуковая волна превратилась в звучание клавишного инструмента и налилась знакомой мелодией. Бред сознания плавно растаял, позволив открыть глаза. Я находился в комнате со слабым освещением, напоминающую мастерскую. В дальнем углу на столе с инструментами лежал мобильный телефон. Именно он и напевал ту самую мелодию, которая изначально была воем рога.

— На этот звонок ты так не ответил, — рядом со столом сидел в бесформенной мантии зеленоглазый некто. Лица под капюшоном видно не было. Только глаза. Глубокие зеленые глаза. И их взгляд я ощущал всем телом. — А ведь он мог решить твою проблему. Жаль, ты так и не взял трубку.

— Ты кто такой? — сомнений быть не могло. С момента смерти я эти глаза видел уже не первый раз. — Тебе чего надо?

— «Я часть той силы…»² хотелось бы сказать. Но нет, я скорее альтернативная версия силы. Не пытайся сейчас этого понять, всему свое время. Тебе сейчас лучше подумать над тем, где ты оказался и как выбраться отсюда. И как все исправить.

— А мне есть что исправлять?

— О, да! Ты сейчас, как говорится, в безвыходном положении. И когда я говорю в безвыходном, я имею в виду то, что никак отсюда не вырваться. Никак! Никогда! И если бы ты сам виноват был в этом, но нет… Все-таки жаль, что ты не ответил на этот звонок.

Телефон на столе снова зазвонил. Незнакомец перевел взгляд на него, затем отодвинулся от стола. А когда снова повернулся ко мне, указал на бренчащий аппарат, предлагая на этот раз взять трубку. Испытывая страх делать какие-либо движения в присутствии этого существа, я медленно и неуверенно подошел и взял трубку в руку. На экране я увидел время 16:10 и отображение входящего звонка от абонента ЛЮБИМАЯ.

— Ты можешь ответить, если хочешь, — сказал незнакомец у меня за спиной. — Только не обольщайся. Это не тот звонок, который ты пропустил. Но все же не менее важный.

Я провел пальцем по экрану, чтобы принять звонок и поднес телефон к уху. Не успев сказать алло, я услышал голос девушки. Очень знакомый голос:

— Зачем, Леон? Зачем ты это сделал? — внезапно девушка материализовалась передо мной. Она крепко меня обняла и прижалась мокрой щекой к моей груди. — Зачем?

Комната, в которой я находился до того, как ответил на звонок, куда-то исчезла. Вместе с незнакомцем в капюшоне. Я даже не понял, как это произошло. И теперь мы вместе с девушкой находились на крыше многоэтажного здания, в котором недавно, по всему видимо, случился сильный пожар.

Престолом суток владел типичный городской вечер, а неугомонное время продолжало лечить необратимым ходом.

Запутав…

…ладонь в её светлых волосах и, крепко обняв, бессмысленным взором я всматривался в городскую даль.

Город.

Он будет вечно помнить моё имя, мои деяния, мою жестокость. На моей могиле будут собираться важные люди, чтобы выпить за упокой или очередной раз проклясть мою сущность. Быть может, наоборот, завтра обо мне никто не вспомнит, тело кремируют, а прах развеют. Нет. Завтра — слишком рано. Завтра все газеты торжественно закричат о крахе моего клана. И наши имена упадут чёрными строками на листы полицейского архива.

— Верни! — любимая взялась колотить меня по груди, как обычно делают отчаявшиеся девушки, решив, что это последняя надежда коснуться мужской любви. Видимо, смысл надежды заключается в том, чтобы достучаться до остывшего сердца. Сильными ударами пробить лёд и вновь окунуться в кипяток скупых мужских чувств. Сейчас же любовь не имела значения — я оставляю ее одну.

Оттеснившись от заполненной раскатами задыхающегося сердца груди, она прокричала мне в лицо:

— Верни! Пожалуйста, верни мне всё! — отчаянный крик отобрал полностью все силы и, оставшись без воздуха, она начала жадно поглощать его колкую смесь. Обессиленные лёгкие не справились с ворвавшимся в них холодом, и любимая раскашлялась.

Становилось холодней…

Она вновь уткнулась лицом в мою грудь, мгновенно забыв о том, что только что со всех сил её колотила. Захлёбываясь слезами, продолжала твердить:

— Верни! Верни… вернись, любимый…

Вернуться? С премногим удовольствием сейчас бы я вернулся на пару дней назад, чтоб исправить свои ошибки. Но даже в этом случае эта мысль остаётся сущей пустотой. Главную ошибку я допустил гораздо раньше.

Минутная стрелка преодолела третью ступень — 16:15.

Только женской половине человечества дана способность сквозь страстную любовь совершенно откровенно говорить любимому о своей ненависти к нему. Сейчас это её право. Я сам себя ненавижу! Ненавижу за то, что сотворил с ней, с собой и со всеми.

— Я ненавижу тебя! Ты чудовище! Бездушное, беспощадное, — слёз становилось всё больше. Она подняла свой взгляд на меня и простонала. — Ну что же ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь!

Я взглянул в её мокрые голубые глаза и утонул в их глубине. Боже! Сколько в ней страдания, сколько боли, сколько ненависти ко мне. Но всё это мелочь, по сравнению с её любовью.

Она меня любит… и я её…

…люблю.

— Любил, — вновь раздался голос таинственного некто за спиной.

Я вздрогнул и резко обернулся. Он стоял на краю крыши и жестом указывал мне подойти. Я обернулся обратно к девушке, но та пропала без следа.

— Это всего лишь иллюзия. Всего лишь воспоминание. Рано или поздно ты вспомнишь и остальное. И оттого будет еще больнее.

Волна сильнейших эмоций кружила мою голову. Впервые с момента смерти я в полной мере осознавал, что умер. Что оставил всю свою жизнь, оставил любимую. Впервые я по-настоящему ощутил себя мертвым. Тем мертвым, который уже ничего не вернет, не изменит, не исправит.

— Подойди, — незнакомец совсем не обращал внимания на мое состояние.

Испытывая не страх, но жуткую боль утраты, не в силах сдерживать слезы, я подошел к незнакомцу и встал рядом с ним у края крыши. Внизу на земле лежал мой труп. Возле него стоял тот черноволосый незнакомец, которого я увидел первым после смерти, а рядом с ним та самая девушка. Моя… девушка.

Кое-как справляясь с эмоциями, сдерживая дрожь в голосе и впервые полностью понимая, что со мной произошло, я смог спросить лишь следующее:

— Я… я… умер?

— Это правильный вопрос.

* * *

Я еще какое-то время смотрел вниз. Видел, как приехали полицейские, спасатели, скорая, какие-то люди в костюмах. Как ловко ускользнул мой провожающий и его даже никто не заметил. Как увезли девушку на одной из машин. Затем труп.

В какой момент меня покинул некто в балахоне я даже не обратил внимания. Я просто стоял и молча смотрел, пока не осознал, что уже вообще ничего этого вокруг меня нет, а я снова нахожусь в комнате со слабым освещением и горой различных инструментов. Только вот на том самом столе уже не было телефона, который позволил мне заглянуть в прошлое. Вместо него стоял древний приемник, который напевал металлический трек:

По дороге в Ад черный Всадник мчится,

Бледное лицо и странный блеск застывших глаз,

Он посланник…³

Послышался скрежет замка, и большая деревянная дверь отворилась. В комнату вошла та самая девушка, которую я видел уже дважды. В составе сборщиков и перед тем, как отключился. При ней не было никакого оружия и доспехов. Одета она была в какое-то подобие спортивного костюма. При близком рассмотрении она мне показалась довольно молодой, а не взрослой и мрачной, какой я ее запомнил при первых встречах. И, самое главное, она выглядела, как обычный человек, а не как я — прозрачный дух со странными органами.

Она кратко изучила меня взглядом. Поймала этим взглядом мои глаза, и первая заговорила довольно приятным тоном:

— Впервые вижу плачущего иссуя. Откуда у тебя там слезы только берутся?

— Я… я, — внутренние переживания еще не покинули меня и нормально разговаривать не получалось. — Что? Что такое иссуй?

Она подошла ко мне вплотную и хлопнула ладонью по моей груди:

— Ты! Иссуй — это состояние души, которое находится вне тела из плоти и крови. Грубо говоря — мертвяк. Нестабильный, разрывающийся на части, слабый. Но ты не переживай! Скоро отправим тебя к Ключнику, там тебя шлифанут и станешь резидентом.

— Я бы не сказал, что он слабый, — в комнату вошел огромный мужчина с короткой прической и исполосанным шрамами лицом. На нем, как и на женщине, тоже была легкая одежда, напоминающая спортивный костюм. — Он завалил целого Оберега. Как Мария впервые видит слезы у иссуя, я так же впервые вижу, чтобы иссуй убил Оберега. Я вообще впервые вижу, чтобы Оберег проснулся.

— Это… это не я. Это нож, — растеряно и испугано попытался я оправдаться.

— Да я знаю, что это не ты, — мужчина прошел к столу и устроился на том стуле, на котором недавно в моих видениях сидел незнакомец в балахоне. — Но знать не хочу, какой это именно нож у тебя. Пока ты не пройдешь крещение даже не заикайся про него. И ни слова Ключнику не говори про это. Будем надеяться, эту тему никто не поднимет, пока мы не покинем город. А там уж разберемся, — затем он посмотрел на женщину и, показав на нее рукой, продолжил. — А сейчас лучше благодари Марию за то, что вовремя успела заблокировать действия этого ножа. Иначе бы он окончательно выжег твой интеллект.

Я посмотрел на Марию, попытался выдавить из себя спасибо, но волнение, страх и эмоциональная боль вперемешку не позволили мне этого сделать. Получилось только выдавить гримасу, слегка напоминающую улыбку.

— Я влепила тебе мощнейшую дозу энергии прямо в голову, в интеллект, — говоря это она повторила то же самое движение как то, когда пронзила мою голову синим стержнем. — Расслабься, будешь должен, — она ехидно мне подмигнула и направилась к выходу. — Пойдем, прогуляемся?

— Да, все на выход, — подхватил мужчина и направился к двери. Подождав, когда я тоже выйду, он захлопнул дверь и бесцеремонным кивком указал мне направление, в котором нужно было двигаться. — Туда.

Мы двинулись по длинному каменному коридору, вдоль которого располагались различные залы, не имеющие дверей и стен между собой и этим коридором. По большей части эти помещения были чем-то вроде стилизованных под средние века пивнушек со столами, барными стойками и, разумеется, прибухивающими посетителями. Контингент в этих заведениях был самый разный. При чем гости эти отличались не только полом, но и расой. Там проводили время человекоподобные медведи и прочие представители животной фауны, какие-то роботы, гномы, эльфы, орки и еще невесть кто. По большей части везде стоял веселый гул довольных выпивак, но местами случались потасовки и полноценные драки. Абсолютно все вокруг были безоружны, и никто не обращал на нас ни малейшего внимания.

Мария, заметив мое удивление от уведенной картины, не заставила ждать своего комментария:

— Что? Не так ты себе представлял загробную жизнь? Дело в том, что этот, так сказать загробный мир, по сути не является загробным миром. Не то, чтобы я хотела сказать, что есть еще какой-то более загробный мир. Нет. Ниже уже некуда. Просто в этот раз ты проскочил судные круги. А на самом деле здесь всего хватает. И где-то там, глубоко под землей, стоят кипящие котлы. Уууууу…

— И именно там бы ты и оказался при иных условиях, — задумчиво подхватил мужчина, приобняв девушку за талию.

— Что значит, проскочил судные круги? — проходя мимо всех этих залов, наполненных отнюдь не той аурой, какой в моем понимании они должны были быть заполнены, я уже сомневался какие эмоции меня больше переполняют — страх, боль или все-таки удивление?

— Это значит, что ты уже достаточно взрослый, — ответила Мария в своей стандартной позитивной манере с нотками легкомыслия. — Твоя душа прошла необходимую обкатку длиною в полторы тысячи лет. Ты получил достаточно опыта. Ты укрепил структуру своей души настолько, сколько это необходимо, чтобы перейти на следующий уровень.

— Мне… полторы тысячи лет? — я остановился посреди коридора, почувствовав какие-то помехи в голове. Я вспомнил, что Ахиллес мне рассказывал что-то подобное, но тогда я не обратил на это внимания. Но сейчас это меня буквально ошарашило. — То есть я здесь уже не в первый раз?

— Ну как сказать, — ответила Мария, тоже остановилась и слегка прижавшись к мужчине. — Конкретно здесь ты впервые. А в этом мире… ну раз десятый, я не считала.

— Как уже сказала Мария, тебе полторы тысячи лет, — мужчина убрал руку с женской талии, подошел ко мне и положил здоровенные руки на мои плечи. — А это значит, что ты готов стать высшим существом абсолютных возможностей — резидентом вселенной Восьми Континентов. И вершить судьбу свою ты волен будешь сам, без судных кругов и Ключников. Ты станешь таким же как мы, как все вокруг. И пребывать в этих залах теперь ты имеешь полное право.

— А что это за залы?

— Ты еще не догадался? — мужчина развел руки в стороны, показывая на всех вокруг. — Все пьют, веселятся и наслаждаются трапезой. Где после смерти такое возможно?

Мария ухмыльнулась и громко возгласила:

— Это Вальхалла!

* * *

Мария предложила устроиться за одним из пустующих столов и продолжить разговор под кружку местного великолепного. Через пару минут к нам подбежал местный официант, который выглядел, как те стражники, которых убил Ахиллес в Центре Молитв. У него было бесцветное непрозрачное тело, одетое в какие-то лохмотья, а общался он не как разумное существо, а скорее, как искусственный интеллект.

— Приветствую вас в Вальхалле! Желают ли резиденты выпить великолепного?

— Да, принеси нам пару кружек и столько закусок, чтоб на столе свободного места не было, — затем Мария повернулась ко мне и добавила. — Тебе, увы, не предлагаем. Твое тело сейчас не примет подобной пищи.

— Спасибо, а то я думаю почему у мня аппетита нет, — я проводил взглядом устремившегося за заказом официанта. — А почему он такой?

— Потому что он молокосос. Ему лет двести-триста, — мужчина расселся на скамье всем своим здоровенным телом и закинул руки за голову. — Видишь ли, душа не сразу принимает привычный тебе облик. Сначала это просто сгусток энергии — интеллект. Вернее, его зачатки. И первые сто лет он селится в телах животных и прочих неразумных существ. Затем начинаются более серьезные этапы его формирования и укрепления. Жизнь в телах разумных представителей Восьми Континентов, мучение, рабство, служение. Этот официант сейчас на этапе служения и его разум еще довольно слаб, чтобы осознавать себя в пределах этого мира — Первого Континента. Да, в других мирах, где он был и еще неоднократно туда попадет, есть усилитель в виде тела из плоти и крови. И мозг там позволяет запустить осознание себя и прожить вполне разумную жизнь. Именно так и формируется интеллект, чтобы со временем принять свою сущность и стать резидентом с абсолютными возможностями. И сформировавшуюся версию такого интеллекта сейчас мы видим в твоей прозрачной голове. Вот эта вращающаяся сфера оно и есть. Ты впервые за полторы тысячи лет, находясь здесь, осознаешь, что находишься здесь. А этому официанту до этого еще очень-очень долго.⁴

Тем временем на столе уже появились две большие кружки с прохладным напитком и большое блюдо с мясными закусками.

— А для чего становятся резидентами? Чтобы вечно здесь прибухивать?

— Нееет, — ухмыльнулась Мария. — Вальхалла — это не весь этот мир. Это просто один из аванпостов. Сюда резиденты приходят за наградой, отдохнуть, рассказать истории, взять новое задание, а затем вновь вернуться за наградой. А можно не брать задание, можно просто уйти в путешествие. Можно вступить в клан и пойти воевать.

— А еще можно прожить новую жизнь в любом из других Континентов, очередной раз забыв, что ты резидент, а не обычный смертный, — мужчина сделал первый глоток, которым осушил кружку полностью и кинул её в официанта. Тот на удивление её ловко поймал и, услышав, приказ еще, пошел за добавкой. — Мы существа абсолютных возможностей. Мы сами решаем, что нам делать и куда идти. А направлений очень много.

После этих слов он замолк и устремил свой взгляд в сторону коридора. Оттуда к нашему столу приближались двое. И шли они целенаправленно к нам. Мужчина, не менее здоровенный, чем мой собеседник, и девушка, не менее очаровательная, чем Мария. Они так же были в легкой одежде и без какого-либо оружия.

— Фабриил Индант, — как только грозный низкочастотный голос приближающегося зазвучал, я тут же его вспомнил. Я его слышал в Центре Молитв. — Ты же понимаешь, что я тебя убью?

Мой собеседник, чье имя я наконец-то узнал, с ответом не торопился. Он спокойно принял от официанта вторую кружку великолепного, взял из блюда с закусками большой кусок мяса, похожий на птичье бедро, хорошенько куснул его и запил. А затем, даже не соизволив дожевать, ответил:

— Возможно. Но не здесь. И не сегодня.

Незваные гости подошли вплотную к столу и оба уставились на меня. Атлетически сложенный мужчина смотре крайне злобными глазами, а девушка лишь с интересом.

— А это, как понимаю, твой готовец? — затем он опять повернулся к Фабриилу. — Ты уже в курсе, что он убил нашего? Ты не оставил мне выбора! Как только я убью тебя, я прикончу и его. Или заберу его себе.

— А в каком месте твоя логическая цепочка обошла меня? — веселый настрой Марии бесследной испарился. Ее слова прозвучали настолько грозно, что даже окружающим нас выпивакам стало не по себе.

Она покинула свое место, подошла к парочке и продолжила:

— Кайнэд, — произнеся его имя, она повернулась, чтобы поприветствовать и его спутницу. — И ты, дорогая моя. Я предлагаю вам занять стол, как можно подальше от нас. Или просто свалить отсюда. Если я сегодня после пятой еще раз встречу вас здесь. И вы мне хоть чуть-чуть не понравитесь. Эта ваша сегодняшняя потеря готовца будет меньшей из ваших бед.

— То есть, вы хотите сказать, что убийство высшего существа сойдет вам с рук? — голос Кайнэда не выдавал ни капли дрожи, но на лице было видно, что Мария его вгоняет в ужас. — Предлагаете мне смириться, сложить оружие и пойти своей дорогой?

— Ты прям вот максимально точно сейчас все понял, — Фабриил злорадно усмехнулся и кинул в официанта вторую опустошенную кружку.

— Нет, Фабриил, нет прокатит, — Кайнэд продолжал давить свою линию. — Мария тебя не защитит. Я приду на крещение твоего готовца и потребую дуэли с тобой. Ты не сможешь отказаться. И не сможешь спрятаться. Он ведь твой, а не её. Тебе самому придется выйти со мной на бой. И я тебя убью. Потом заберу твоего готовца и, возможно, убью и его.

Нависла пауза. Молчали не только участники этого диалога, но и все вокруг. Веселого гула Вальхаллы, как не бывало. В какой-то момент кто-то из присутствующих не выдержал и крикнул через весь зал:

— Фабриил, соглашайся! Уже лет десять тысячники не дуэлились!

Его крик подхватили все остальные и зал снова наполнился гулом веселящегося народа. Хотя следить за происходящим возле нашего стола никто не перестал.

— Дуэль захотел? — Мария была настроена более, чем решительно. — Уверен, что доживешь о нее?

— Мария, ладно, успокойся, — Фабриил поднялся на ноги, попросил ее вернуться за стол, заботливо помог ей присесть, а потом вернулся к Кайнэду. — С каких пор тысячники дуэлятся из-за иссуев?

— Если ты боишься, можешь просто отдать мне своего, — на этот раз злорадствовал уже Кайнэд. — И заодно все свое войско. Едва ли кто-то станет служить позорному командиру, который побоялся принять бой, — он дважды хлопнул Фабриила по плечу и добавил. — Я же сказал, ты не сможешь отвертеться.

Несмотря на все угрозы и явно серьёзную тучу проблем, которая нависла над головой Фабриила, он ни капли не растерял своего прежнего задора. Твердо и непоколебимо смотрел прямо в глаза оппоненту. Публика вокруг снова притихла, с энтузиазмом ожидая развития событий.

— Я смотрю ты всерьез настроился меня убить, — несколько секунд спустя ответил Фабриил. — Но увы, я не намерен умирать в ближайшее время. И раз уж ты мне не оставляешь иного выбора, придется лишить тебя нелепого дыхания. Как и твою милую даму, — Фабриил повернулся к спутнице Кайнэда и обратился к ней. — Попробуй переубедить своего командира. И да, мы же все прекрасно знаем, что он тебе не только командир. Ведь даже если Кайнэд сможет каким-то чудом одержать победу в бою, я все равно перед этим успею уничтожить тебя. Первым делом найду именно тебя… и раздавлю у него на глазах.

Спутница Кайнэда дрогнула. Было очевидно, что она самая слабая из присутствующих, если не считать меня. Ее лицо исказилось истинным страхом, и она попятилась назад. А Фабриил тем временем продолжал свой жесткий монолог:

— Хорошенько подумай, Кайнэд. Если мыслить объективно, то не ты и не я не сможем предсказать исход битвы. Но оба мы точно знаем, что я непременно сделаю обещанное, — видимо ставя точку в разговоре, Фабриил вернулся на свое место за столом и продолжил говорить, не глядя ни на кого. — Если ты все еще не передумал и готов ради мести за иссуя пожертвовать всем, что у тебя есть, включая твою девчушку, то я приму твой вызов.

Кайнэд похоже был очень силен духом. Слова Фабриила не ввели его в ступор и не сломили напор. Он пришел бросить вызов во что бы то не стало.

— Готовься к бою! — не секунды не колеблясь, выпалил Кайнэд и удалился вместе со своей спутницей.

Примечания

2

Иоганн Гёте («Фауст»).

3

Ария («Следуй за мной»).

4

Возраст души. До 1500 лет — базовое развитие (иссуй). Далее душа становится резидентом. 1500–3000 лет — сотник, 3000–5000 лет — тысячник, 5000–9000 лет — генерал, 9000+ лет — лорд.