Вершитель Судьбы. Книга первая

Андрей Схемов, 2022

Когда покойники совершают вылазки в мир живых? Стоп! Всё не так. Эти покойники сначала были жителями мира живых, а уже потом стали теми мертвецами, которые могут пробираться к людям и беспокоить их. Даже больше – жить среди них! А самое главное – в этом замешаны все мы без исключения, ведь наши души поглощены бесконечным циклом реинкарнаций. Но есть другой путь – жить в загробном мире, где есть все те же чувства, что и в мире живых. Боль, гнев, любовь, дружба… И, конечно же, нескончаемая битва чёрного и белого, что смешивается на линии сопротивления, создавая воинов, которые начинают понимать смысл проклятья, наложенного на вселенную.

Слово 3: Призыв.

Преступление… Что грозило мне за убийство служителей? Кто стал бы судить меня? Из всех служб закона я узрел в этом загробном городе лишь сборщиков. Внешне они вызывали трепет, но совершенно неспособны словить бунтаря. Или я ошибся? Может, гонялись отнюдь не за мной? Чего ради я разыскивал Дворец? Почему я поверил на слово незнакомцу, который вызывал к себе явную неприязнь? Странный город. Он не столько пугал, сколько озадачивал.

Ахиллес… Он тоже что-то скрывал. Я чувствовал. С его появлением я ощутил упадок самоконтроля, а управление эмоциями постоянно сбоило. То и дело пробивались наружу различные чувства, которые я, вроде бы как, приглушил. И я был не в силах противиться ему. Почему оружие удерживало верх надо мной? Я чувствовал себя транспортом неугомонного палача. Зачем я бежал и скрывался? А может не нужно было этого делать? Может, надо было выйти к сборщикам с самого начала?

Бесцеремонно расталкивая служителей, я взбежал на винтовую лестницу, что располагалась на противоположной стороне залы. Почему в этом городе кругом винтовые лестницы? В плече ощущалось сильное жжение. Ахиллес едва сдерживал свое безумство, находясь среди десятков потенциальных жертв. Лестница закончилась еще в одной зале, в центре которой стояла огромная статуя троллеподобного существа. Его руки здоровенными цепями были прикованы к колоннам. Взглянув наверх, я определил, что мы находились на самой вершине храма. Там не было потолка. Вместо него наблюдались стремительно летящие тучи, которые на такой высоте были совсем рядом. Стен здесь тоже не было. Их заменяло невысокое ограждение.

Внушительной высоты Центр Молитв поднял нас не только над городом, но и над мутью тумана, который там внизу не позволял сориентироваться на местности. Здесь же было все наоборот. Мы не видели самого города c его бесконечной плотной застройкой, но могли наблюдать другие высотные постройки, которые нависали над туманом. И среди них была особенная, одновременно вгоняющая в холод и жар, навивающая восхищение и ужас. Окольцованная тускло-жёлтым нимбом, она будто взывала к себе. И в то же время отталкивала.

— Я полагаю, что это и есть дворец? — восхищаясь грандиозным зрелищем, спросил я у Ахиллеса.

— Он самый. Теперь мы знаем направление.

— Главное, чтоб сборщики не схватили нас раньше, чем мы туда доберёмся.

— Пессимистов постоянно схватывают. А потом скидывают в бездну страданий.

— Если ты на каждого встречного будешь набрасываться, мы даже из храма не успеем выйти.

— Помолчи! — после недавней деформации, кинжал стал разговаривать со мной не только цинично, как делал это раньше, но и надменно. — Я покажу тебе другой путь, который находится под землей.

— Так все-таки ты боишься?

— Страха во мне нет. Но через главные ворота во дворец нам не дадут пройти. Кто-нибудь из сборщиков обязательно там дежурит.

— Мудро! А что там под землей? Какие-то тайные пещеры?

— Ничего тайного. Стандартные переправы. Сам я никогда там не бывал, но примерно знаю как все устроено. Истинные формы прибывают в этот город. Дальше их путь лежит в Центр Молитв, который скоро начнет призывать их к себе. Ну а по прибытию в храм, они спускаются в подземку и по прямым тоннелям отправляются во дворец. Следовательно, таким путем будет намного проще добраться.

— А почему мы сразу туда не пошли?

— Во-первых, пока призыв не начнется, входы в тоннель будут закрыты. Во-вторых, не додумался я сразу. Зато вот на пейзаж загробного мира ты посмотрел.

— А почему вообще нам мешают попасть во Дворец? — я начинал все больше сомневаться в верности Ахиллеса. Я видел его кровавое воображение, чувствовал его непомерную злость. Но он не позволял мне увидеть потаенных мыслей. Я никак не мог до них добраться, но чувствовал, что он их скрывает. И меня это тревожило. — Ты утверждаешь, все души спокойно спускаются в подземелье и беспрепятственно добираются до дворца? Почему мы так не можем?

— Потому что мы другие. Не замечаешь отличий? Они пустые, а ты с набором каких-то органов и говорящим кинжалом в плече. Ты явно какой-то особенный… или дефектный.

— Но ведь был еще один такой же, как я!

— Ему, считай, повезло. Не пришлось бегать от сборщиков. Ну или не повело. Так или иначе, я не хочу, чтоб нам не повезло, как ему.

— Хорошо. А что нас ждет во дворце? Ты же знаешь этот мир?

— О дааа! Этот мир я знаю! — под нами неожиданно раздался ужасающе громкий звук, похожий на удар в гонг.

Из окон, что были этажом ниже, во все стороны помчалось растущие кольца ярко-желтого света. От этой внезапной звуковой атаки мой разум вздрогнул, а в глазах потемнело. Я не удержал равновесие и упал.

Цепной реакцией подобные гонги начали пробивать и некоторые другие высотки, торчащих из туманного одеяла. Похоже, они тоже были Центрами Молитв.

— Что это было? — кое-как поднявшись, ошеломленный и оглушённый, крикнул я Ахиллесу.

— Призыв! Взгляни на дворец.

Нимб над дворцом, что до этого едва покачивался на ветру, заметно оживился и наполнился яркими красками. Затем потолстел, создал трех близнецов, которое равномерно окружили всю верхнюю часть дворца. А после неожиданно вспыхнули настоящим пламенем. Я ощутил блаженное тепло, сию же секунду пропитавшее моё тело. Желание узнать дворец, внушенной идеей, вонзилось в мой разум, словно гвоздь, вбитый одним ударом.

Следом за нимбами взбодрился и туман. Одевшись в желтые, оранжевые и даже красные цвета, марево стало походить на затаившийся в воздухе аэрозоль. А еще с него спала непроглядная густота и я, наконец, увидел весь город. Точнее ту его часть, которую было видно до горизонта. Он был покрыт паутиной широких улиц, которые разделяли город на четко видимые районы, а также связывали другие Центры Молитв и прочие здания, что сильно выделялись на фоне всех остальных однообразных домов. Эти участки с особенными строениями, словно узлы были рассыпаны по всему городу

По небесам прокатились три волны, сопровождаемые тяжёлым гулом и порывами ветра. Первая волна замедлила их движение, а потом вовсе остановила. Вторая лишила увесистого объёма и мертвецких тонов. Третья окрасила в солнечные краски и местами пробила резкими лучами небесного светила, не обнаруживая его самого. Атака метеоритов не прекратилась, но они перестали долетать до поверхности — стали сгорать прямо в воздухе.

— Это рассвет? — изысканное явление сильно взбодрило меня, и я ощутил небывалый прилив сил.

— Это призыв, о котором я говорил, — в голосе Ахиллеса тоже ликовало возбуждение. — Сейчас толпы душ, загипнотизированные гонгом, направятся к Центрам Молитв. Нужно торопиться, иначе многие из них не дойдут до Дворца.

Уяснив, что нервы Ахиллеса в толпах легкодоступных жертв не выдержат, я поторопился вниз. На этот раз Ахиллес велел мне воспользоваться железной трубой, которая крепилась к одной из стен Центра Молитв и спускалась до самого низа. Отбросив страх, который до этого смог отпугнуть меня от прохождения по канату, я уцепился за трубу и поскользил вниз. На удивление, это оказалось довольно просто. Ладони как будто примагничивались, а боли от трения практически не было. Таким образом я быстро оказался внизу и соскочил с трубы на балкон второго этажа.

Пройдя через балкон, я застыл у распахнутых дверей. Изнутри доносились женский и мужской голоса, и потому дальше идти я не осмелился.

–…уничтожен! — мягкий голос женщины звучал на манер доклада. — Я добралась в зону возникновения сигнала, а там… ничего! Его интеллект просто растворился.

— Как такое может быть? — грозный командирский голос недовольного мужчины колебался на низких частотах. Распознавать брошенные им слова было гораздо сложнее. — Он мгновенно разум обрёл и убежал?

— Если только очень быстро убежал. В пределах города мы бы в любом случае его засекли. Все может быть намного серьезней.

— Что именно?

— Его могли убить.

— Убить? — негодование в голосе мужчины заметно выросло. — Гонг только что пробил, рабы Смерти ещё не выходили.

— Рабы тут ни при чем. Его убил такой же, как он.

— Готовец?

— Именно!

— И как он оказался одновременно с нашим в одном месте? Да еще и с разумом?

— По поводу разума не знаю. Но, судя по записям, один из высших командиров тридцать лет назад призвал себе рекрута в сотники. Его прибытие назначалось в то же самое время в то же самое здание. И уже прошёл час, как он здесь.

В зале повисла короткая пауза, раздалось несколько шагов. Я смог увидеть часть тела обладателя мужского голоса. Его черные доспехи были просто огромными, но двигался он при этом очень легко и свободно.

— Стало быть, его готовец крещения убил нашего?

— Скорее всего. Придется разбираться.

— И кто этот командир?

— Фабриил Индант.

— Индант? Он что в городе?

— Должен быть во дворце.

— Тогда найдите этого сотника, пока этого не сделал он. Если он найдет его первым, то слишком много голов полетит.

Эхо пропело последним отражением мужского баса, и железные удары шагов потекли к выходу. Через минуту их громкие следы простыли и канули в тишину.

Убедившись, что опасность покинула здание, я вошел внутрь и оказался на еще одном балконе, который нависал в огромной зале, захватывающей сразу несколько этажей — с первого по четвёртый. Вместо пола здесь был искусственный водоем, через который был перекинут мост, ведущий от центрального входа до утекающей вниз лестницы. Вдоль моста стояло множество статуй, стены хвастались шикарными горельефами. На стороне с лестницей дежурило пять стражников.

Охрана выглядела весьма устрашающе. Это уже были не те беззащитные неудачники, которых стер Ахиллес. Тут уже были полноценные воины в легких доспехах, вооруженных мечами и топорами. Хоть они и не выглядели полноценными людьми, как те же сборщики, но все же отличались от меня и всех остальных, кого я успел встретить в этом городе. Их тела были бесцветными и непрозрачными.

— Легионеры, — Ахиллес обжег мое плечо желанием ворваться в бой.

— Они сильны? — почему-то эти пять стражников вызывали больший страх, чем сборщики, которые выглядели явно грознее. Возможно, это потому, что контроль над эмоциями почти вышел из строя и уже было довольно сложно глушить мешающие чувства. — Справимся с ними?

— Хочешь сам попробовать? Думаешь, это так же легко, как скатиться по трубе?

— Ну, а вдруг я справлюсь?

— Ты раньше сражался?

— Не знаю. Не помню.

— Тогда лучше я сам.

— Секунду, — в мыслях вертелось еще несколько вопросов, которые возникли после прослушанного диалога. — Это же были не те сборщики, что нас преследовали.

— С чего ты решил?

— Женский голос… он другой.

— Да? Я не обратил внимания. Скорее всего тебе показалось, здесь акустика другая.

— Допустим. Но речь ведь шла обо мне? Почему они назвали меня готовцем?

— Готовцы — это те, кого отправляют в бездну страданий. Ты убил того, кто нужен был им для этой цели. И потому они решили заменить его тобой.

— То есть теперь за нами гоняется два отряда сборщиков?

— Выходит так. Ты популярен! — Ахиллес обратил внимание на скачущие эмоции в моем теле. — Твой разум сбоит. А ну-ка сбалансируй эмоции, а то ты нас перегреешь.

— Не получается, — управление эмоциями уже практически не реагировало на все мои попытки стабилизировать состояние. — Контроль отказывает. Не могу справиться.

— Влияние Дворца. Нужно торопиться!

С трудом сдерживая эмоции, я выписал разрешение на штурм охранников:

— Тогда действуй! И скорей в подземелье!

Я обнажил клинок…

Ахиллес принял власть над телом.

Спустившись по лестнице, которая тянулась вдоль стены от балкона к центральному выходу, мы оказались на мосту. Неподвижно стоящие стражники совершенно не обращали внимания на нас.

Быстрыми уверенными шагами Ахиллес направился в их сторону.

Озноб вцепился в легкие студеной челюстью. Грудь, словно наполненная жидким азотом, охватилась плёнкой эластичного льда, изрыгающего белоснежный пар. Сфера в голове, напротив, раскалилась до красна. Пульс и дыхание выровнялись. Каким-то образом Ахиллес смог взять под контроль даже эмоции, очистив разум от тревог.

— Господин, с оружием в подземелье запрещено спускаться, — один из легионеров наконец-то начал что-то подозревать. — Прошу вас воспользоваться городскими дорогами.

— Они мне не подходят, — Ахиллес впервые заговорил не в моем подсознании, где его слышал только я, а моими устами.

— Мы будем вынуждены применить силу, — голос стражника не был живым, он был похож на искусственный.

Не говоря больше ни слова, приблизившийся на расстояние удара, Ахиллес пробил голову ближайшему из противников. Страж, что стоял рядом с первой жертвой, даже не успел сообразить, что произошло, как был сбит с ног. Через мгновение Ахиллес напитал себя и его сферой.

Оставшиеся трое воинов побежали в атаку.

В этот раз молниеносных убийств не случилось. Ахиллесу пришлось принять полноценный бой против превосходящих количеством легионеров. Несмотря на то, что явно у него было меньше сил, чем у любого из стражей по отдельности, его тактика превосходила всех их вместе взятых. Да, его периодически сбивали с ног, так как не хватало защиты, чтобы полностью гасить силу вражеских атак, но это не мешало Ахиллесу буквально танцевать между ними и при любой возможности проводить атаки, каждая из которых неминуемо наносила раны. В какой-то момент я понял, что кинжал с ними просто забавляется. Он упивался этим сражением.

Но уже скоро, когда все легионеры получили достаточное количество ударов в различные участки тел, он перестал тянуть время и изменил тактику. Сначала колющий удар пришелся прямо в подбородок одного из стражей. Выхватив его меч, Ахиллес отрубил руку с оружием следующему, затем отрубил вторую руку и только после этого снес его голову с плеч, поймав эту самою голову прямо на лезвие кинжала. Последнему досталось не менее жестокая расправа. Сначала Ахиллес бросил в него меч, который пронзил легкие. Затем швырнул отнятый у предыдущий жертвы топор, который попал в плечо и там застрял. Подойдя к полностью обездвиженному легионеру, Ахиллес медленно достал меч, раскрыв рану, из которой хлынул ледяной воздух. А после, молниеносно ударил этим же мечом прямо по топору, создав этим самым направленный энергетический взрыв, разрубивший тело жертвы по диагонали. А завершил этот бой прямым ударом кинжала в голову.

Забрав энергию последнего стражника, кинжал вспыхнул белым светом, готовый к очередному улучшению. Только в этот раз по всему тело прошелся еще и электрический разряд. Через пару мгновений вместо кинжала в руке был небольшой меч.

Ахиллес направился к выходу на улицу.

— Куда ты пошел? — после этого улучшения я не только не мог увидеть тайных замыслов Ахиллеса, но и потерял доступ абсолютно ко всем его мыслям. Я попытался крикнуть, но получилось издать лишь обрывистый хрип. — Подземелье в другой стороне.

— Поздно, Дариолл. Я меняю план, — Ахиллес не спешил отправляться в ножны. — Лучше выйдем на площадь.

— Зачем?

— Убивать!

— Убивать? Ты свихнулся?

— Перестань мне надоедать, — высокомерно ответил Ахиллес, полностью контролируя мое тело.

— Кого ты собрался там убивать? Ты там только нас самих убьешь!

— Не нас. Только тебя…

Ловко крутя мечом, Ахиллес вышел наружу и тут же отхватил резкий удар солнечным лучом, что освещал весь фасад Центра Молитв. Разноголосый гул ожившего города ворвался в слух. Некогда угрюмый и мрачный, город оживился во всех смыслах.

Территория площади наполнилась несметным числом обывателей. Подобно безмозглым зомби, часто спотыкаясь и даже падая, беспорядочной гурьбой они пёрли со всех улиц и строений. Некоторые выпадали прямо из окон — грохались в толпу, сбивая с ног мимо проходящих. Несмотря на тотальное отсутствие разума, каждый из них был по-своему индивидуален. Кто-то рвался к цели расталкивая единоплеменников. Кто-то перемещался исключительно ползком. Кто-то бился о колонну, не понимая, как ее обойти. Кто-то, придерживая тонкими ручонками здоровенную безликую голову, мотался из стороны в сторону.

Бесноватые страдальцы так же отличались очертаниями лиц, ростом и объёмом. Имелись необхватные толстяки, которые плелись, не замечая никого. Встречались дистрофики, постоянно попадающие под раздачу от тех, что крепче и больше. Многорукие великаны, хватающие рядом идущих и швыряющие их в стороны. Яйцевидные сгустки энергии, катающиеся меж ног, как мячики. Крылатые твари, пытавшиеся взлететь, но постоянно падавшие кому-либо на голову.

В орде мучеников творилась полная сумятица.

— Ахиллес, опомнись! — глядя на бестолковую, но пугающую ораву разнородных душ, я попытался достучаться до него. — Выпусти меня! Верни контроль!

— Поздно, Дариолл, поздно, — жадно изучая толпу всевозможных жертв, пренебрежительно ответил Ахиллес. — Воин слишком долго спал. Веками спал в жестоких грёзах тьмы. Бесконечно молил об искуплении вины. И вот судьба проявила благосклонность, одарив возможностью восстать. Судьба любит храбрых воителей. И подвести её воитель не имеет права. Воин ждал этого момента целую вечность. Теперь никому не отразить его атаки!

— Прекрати! Зачем ты желаешь моей смерти?

— Твоя смерть — залог моей жизни.

— Но ведь ты не мёртв!

— Не мёртв, но и не свободен!

— Но разве по моей вине ты потерял свободу?

— Ты прав! Не по твоей вине. Меня обрек на бессмертное заточение отнюдь не ты. Но я никогда не смирюсь с тем унижением, которое мне пришлось пережить. Меня перековали в собственность юному готовцу, кабы возвысить его к пределам мастерства великого воина! Но и я воин! И смириться с рангом марионетки в чужих руках мой разум не способен. Поэтому я овладею твоим телом, чтобы напиться местью и сразить безумца, что посмел опозорить имя великого Ахиллеса.

— Вот видишь! Ты сам понимаешь, что я ни в чем не виноват. Верни контроль!

— Да, ты ни в чем не виноват. Ты лишь неудачник. Неудачный эксперимент. А вот создатель твой пожалеет, что решил безрассудно играть с огнём, — толпа приблизилась на расстояние прыжка, и Ахиллес, запустив режим боя, отсёк моё присутствие. — Теперь замолкни.

Снова наполнив грудь ледяным воздухом и, напитав суставы пламенной энергией, Ахиллес, подобно непреодолимой стене, преградил стезю смертников. Разноликие существа, завидев алчный взгляд, притихали, и принялись обходить опасность, словно пропасть. Один хиленький ходок, не смотрящий вперёд, умудрился вывалился из общего вороха и там уткнулся на тупик судьбы. Едва он поднял голову, чтобы увидеть, кто преградил ему путь, получил колющий удар.

Толпа, ослеплённая смертью соплеменника, взвыла! В пределах зоны влияния Ахиллеса разом взгремели бешеные вопли. Перепуганная толпа вспомнила основной инстинкт — самосохранение. Не щадя друг друга, пружинным скачком они кинулись ко входу в Центр Молитв.

Использовав первого подвернувшегося, как трамплин, попутно опустошив его сферу, Ахиллес взмыл высоко над толпой, оценивая картину суматохи. Ухватившись за колонну, он застыл, чтобы оценить возродившийся хаос в избрании следующего претендента.

Площадь Центра Молитв приклонилась пред царствием беспредела. Иступлённый кошмар воспел в границах октавы, способной пропустить через мясорубку даже нервы искусственного интеллекта. Сдобренная песнопением ужаса и страха, народная давка неделимым канатом сплотила рефлексы собравшихся и превратила площадь в охваченный штормом океан страстей. Хаос сделался смертельно опасным даже для самого инициатора.

Завидев тушу четверорукой образины, Ахиллес сиганул в его направлении и ударом в прозрачное уродливое лицо сшиб с ног. Великан в падении сгрёб собой ещё несколько тел и взвыл предсмертной болью. А в следующий миг ветер раскидал его тающее тело меж паникующих ног.

Не прошло и пяти секунд, как Ахиллес очутился на большеголовом мутанте и обессферил его хмельной разум. Следующего ухватил за крыло в воздухе, а затем приземлился на толстяка. Аналогично дымовой шашке с эффектом ослепляющей вспышки, разорванная масса толстопуза укрыла часть ходоков ревущей вуалью. Будто воспользовавшись батутом, Ахиллес вырвался из нее с нелепым шаром в руке. Удар, и шар потерял стабильность формы.

Отринув шипящую жижу последнего убитого, Ахиллес твёрдой поступью выбился из пылающей страхом орды. Те, что находились у края площади, не знали об опасности, и не рвались к мнимому спасенью. Здесь даже были открытые участки, один из которых Ахиллес и занял.

— Ты безумен! — отчаянно вскрикнул я, почувствовав, что Ахиллес снова меня слышит. — БЕЗУМЕН!!!

— Я справедлив, Дариолл, — убийца обернулся и принялся равнодушно наблюдать, как Центр Молитв всасывает в себя пришедших. — Они всего лишь малыши. Они даже разум свой контролировать не могут. Всего лишь подготовительный материал, из которого однажды слепят разумных созданий — легионеров, хранителей, стражей, слуг, рабов, мучеников…

— Но зачем их уничтожать?

— До того момента, когда они созреют, их судьбы творцам безразличны. Но, всё же, я тушу их сферы избирательно, кабы не убивать слишком зрелых.

— Но все же зачем? — мои нервы мучительно затягивались в узлы. Я не понимал своих чувств и ощущений. Я, словно игральный автомат, реагировал, как заложено программой. А Ахиллес, подобно вирусу, сбивал системные коды. — В чем смысл?

— Поглощённая энергия укрепляет базу моего разума в этом теле, — Ахиллес взглянул ввысь — на едва видимую макушку здания. — Всякая новая смерть — есть неминуемое рождение новой жизни. Смерть ради жизни! Отдавая дань смерти, я оживаю, ты умираешь.

— Но я не один из них! Я часть тебя!

— Да. Мы с тобой частицы одного целого! — Ахиллес жадно наблюдал, как поток прибывающих душ заново заливал площадь. — И у тебя колоссальный потенциал, а также бесподобный интеллект. Иначе, тебе бы не вручили орудие высшей степени наполнения.

— Что это значит?

— Во-первых, как я уже говорил, ты готовец. Юнец со стажем в полторы тысячи лет, готовый стать существом абсолютных возможностей. Во-вторых, в тебе есть колоссальный потенциал. Совершенно точно из тебя бы получился шедевр. Но не теперь…

— Предатель!

— Ты льстишь самому себе.

— Мы вместе сбежали от сборщиков, преодолели путь к этому проклятому месту. Вместе отыскали Дворец. И после этого ты говоришь, что не предатель?

— Не предатель! А причина в том, что ты решил, что мы сотрудничаем. Я всего лишь использовал тебя по личному усмотрению, набирал силу для финального броска. Бедняга Дариолл… решил, что разделит партию с великим Ахиллесом. Каков глупец!

— Так ты обманывал меня?

— Скрывал правду.

— Обманывал!

— Пусть так! Когда падаешь со скалы в пропасть, крик не спасает, он лишь придает зрелищности…

…и усыпляет стоном ветра.

Ты, задыхаясь вонью ненависти,

летишь, сбивая ритмы сердца.

В глаза вливается закат,

и мысль рвёт тебя одна:

«О, как же жизнь вернуть назад?»,

но умираешь, не коснувшись телом дна…

Безупречно ровное дыхание внезапно сбилось обострившимся давлением сферы. Ахиллес, суверенно владевший контролем тела, отведав сладость боли, припал на колено и прижал ладонь ко лбу. Головная сфера готова была разорвать голову.

Мозг-сфера, словно окаменела. Лёгкие, будто оказалось снаружи. И каждый вдох почудился мне миражом отчаянного взлёта, а каждый выдох — иллюзией обречённого падения.

…Вдох…

Центр Молитв завертелся диким смерчем и рассыпался на все составляющие его компоненты. Бессчетный рой обломков смешался и тут же собрал два новых храма близнеца. А идущие по площади души начали пропадать в небытие меж них.

…Выдох…

В облике яркого тумана заметались поющие в унисон образы темно-синих призраков в разорванных балахонах.

…Вдох…

Город и всё пространство, словно рулетка, закружились, плавно накреняясь в разные стороны. Сфера хотела вырываться из головы, чтобы найти на образовавшемся игровом барабане следующую цифру обратного отсчёта.

…Выдох…

Остальные строения, будто эластичные бинты, вытянули свои пыльные стены, скрыв верха в небесах.

…Вдох…

Мир вздрогнул… и мучительно угас во тьме…

…Выдох…