Чёрный сон. Мутанты

Андрей Стригин

Ампула с экспериментальным вирусом под названием «Чёрный сон Цеце» разбилась. Возникла эпидемия планетарного масштаба. Люди впадали в сон, напоминающий сомати. Их тела каменели и в таком состоянии могли находиться неопределённое количество времени. Когда же народ очнулся, то понял, мир, который их теперь окружал, совершенно иной.

Гл.4

Никита подтянул к себе копьё и внимательно посмотрел в направлении, которое указала жена. Был уже поздний вечер, но он всё же разглядел человеческую фигуру.

— А люди есть, — глубокомысленно изрёк мужчина.

— Почему бы им не быть. Совсем недавно тебя чуть не убили, нас ограбили и выгнали из пещеры, — Лада стиснула в пальцах острый обломок кремния.

— Я готов, — протиснулся между родителями Ярик и демонстративно взмахнул палкой.

— К чему готов? — отодвинул сына отец.

— Биться с врагами! — дерзко ответил тот.

— Сейчас подзатыльника дам! — замахнулась на него Лада и неожиданно произнесла:

— Там идёт один человек… ему плохо… он упал.

Не раздумывая, вся семья побежала по склону к пляжу и окружила человека со всех сторон. Им оказался давно небритый мужчина непонятного возраста, одетый в лохмотья, на ногах растоптанные туфли, а рядом валялся большой мешок для мусора, забитый пластиковыми бутылками. Тягуче потянуло алкоголем.

— Бомж, — разочарованно произнёс Никита.

— Пьяный бомж, — с брезгливостью дополнила Лада.

— Зря бежали, — нахмурился Ярик.

— Свалился на нашу голову! — Никита едва не выругался.

— Но оставлять его здесь нельзя, он ведь тоже человек, — в задумчивости произнесла Лада.

— Тю, у нас в школе по таким как он камнями кидали, — скривился Ярик.

— Ты оказывается жестокий, а я не знала! — сверкнула глазами Лада.

— Я никогда в этом участия не принимал, — потупился мальчик и поморщился:

— Какой от него запах!

— Хватит водить му-му, хватаем за подмышки, берём его мешок и тащим в пещеру, — распорядился Никита.

— Нафиг нам этот мусор? — взъерошился мальчик.

— Ты чего ругаешься? — сурово посмотрел на него отец. — Это не твои вещи, а он всю дорогу их нёс, значит, на то есть причина. Бери его бутылки, иначе будешь его сам тащить.

Внезапно бомж открыл глаза и пьяно ухмыльнулся:

— Я в аду, вы черти?

— Лучше б не приходил в себя, — поморщила нос Лада.

— Идти в состоянии? — потормошил его Никита.

— Фи, да я бежать могу! — он попытался встать на ноги, но грохнулся на землю.

— Понятно. Потащили его!

— От него воняет!

— Да уж, не парфюм. Где ж он успел так надраться? А ведь ещё совсем молодой парень, и достаточно крепкий! — наконец-то разглядел его Никита.

— Там в мешке есть ещё пару пузырей портвейна. Можете взять полбутылки, — благодушно изрёк пьяница, не подавая своим телом признаков жизни.

— Дрова, — покачал головой Никита.

— Во дворе трава, на траве дрова, — выдавил из себя бомж и потерял сознание.

С трудом дотащив до пещеры, Никита уложил пьяницу под можжевельником, а сам принялся изучать содержимое мешка.

— И не брезгуешь? — покосилась на мужа жена.

— Не поверишь, здесь такие сокровища!

— Чего? — Лада в удивлении сунула нос в мешок, но кроме пластиковых ёмкостей и нескольких бутылок портвейна, ничего не увидела. — Разыгрываешь? — прищурилась она.

— Да уж, — разочарованно протянул Никита, — я думал ты более проницательная.

Лада на миг задумалась и нехотя согласилась:

— Воду в них можно хранить.

— У нас получится весь берег пройти с таким-то запасом воды, — возбуждённо произнёс Никита.

— Ты же хочешь по скале ползти! — встрепенулась жена.

— Необходимо продумать все варианты. Подъём по трещине не самое лучшее решение… хотя может статься, единственное, — всё же произнёс Никита, хотя и вспомнил кровавые пятна на камнях и изувеченный труп, лежащий у подножья скал.

Вспыхнули нереально большие звёзды, скрипнули цикады и через мгновение весь ночной мир заполнился их звучанием. Ярик сладко спал у костра, Никита и Лада тихо разговаривали, периодически подкидывая в огонь сухие ветки, а под разлапистым можжевельником похрапывал небритый бомж.

— Надо его заставить, что бы он выстирал одежду, да и сам помылся, — с брезгливостью в голосе сказала Лада и прижалась к тёплому плечу мужа. — Я так понимаю, ты его прогонять не собираешься.

— Да он ещё совсем молодой, не больше двадцати пяти, куда его гнать? Да и ценен он для нас. Его бутылки… не отберём же их у него.

— А если не отдаст. Ты же знаешь, бомжи так цепляются за своё барахло.

— Тогда в этом случае придётся экспроприировать… для его же блага, — усмехнулся мужчина. — Но, исходя из того, что он предлагал нам свой портвейн, этот человек не жадный.

Лада фыркнула в ладонь:

— Крайне неприятный тип. Меня такие всегда раздражали. Мусор выносишь, а они в баках возятся, грязные, вонючие, морды опухшие.

— Права, как всегда, — Никита поцеловал жену в щёку. — Но об этом человеке мы ничего не знаем, так что выводы о нём делать рано. А морда у него не распухшая, даже на шее жирок есть. Странный бомж.

— Да что там рассуждать, он пропойца, деклассированный элемент, им не место в нормальном обществе, — пылко произнесла Лада.

— Если задержимся на этом берегу на неопределённый срок, сами будем походить на этого бомжа, — усмехнулся Никита.

— Не будем, — покачала головой Лада. — Да и задерживаться я надолго не собираюсь. Как только рана твоя заживёт, мы отсюда уйдём.

Внезапно раздался треск сучьев, покатились мелкие камушки. Никита схватил копьё, но раздался голос:

— Господа, извините, что я вас напугал, прошу прощение за свой визит в столь позднее время. Я сильно раскаиваюсь, но на это меня вынудили обстоятельства непреодолимой силы, — в проёме пещеры вырисовался небритый бомж, в глубоком раскаянье прижимая руку к сердцу. — У вас пожрать ничего не будет?

Лада потеряла дар речи, а Никита усмехнулся:

— Вот что, сударь, у нас есть чем вас накормить, но в жилище не пустим, пока не выстираете свою одежду и не помоетесь. Не в обиду будет сказано, от вас жутко воняет.

— Сильно сказано, но я не в обиде. Так получилось, что я не мылся почти неделю. Сидел в трюме корабля, ел морковь с картошкой, а потом нас тряхнуло. Я подхватил этот мешок, выскочил на палубу, и меня смыло за борт. С этими бутылками меня вынесло на берег, и я толи заснул, толи потерял сознание. А вы не подскажите, это случаем не Мальдивы?

— Ты без билета плыл? — догадался Никита.

— Так получилось. Вообще-то я молодой хирург…

— Хирург?! Ты? Так мы коллеги, — несказанно удивился Никита.

Парень с достоинством поклонился, на его мордастом лице колыхнулись небритые щёки.

— Да врёт он всё. Ты на его одежду посмотри, — скривилась Лада.

— Но вы тоже… не слишком хорошо одеты, — парень почесал небритую шею.

— У нас… мы просто попали в непростую ситуацию, — вспыхнула Лада, пытаясь прикрыться грубой курткой.

— И у меня ситуация, — слегка усмехнулся парень. — Я не просто так попал на борт корабля. Медсестра украла из сейфа наркотики, а я был на дежурстве и случайно застал её на месте преступления. Она как сиганула в окно, благо первый этаж, я за ней. Она на машину, а у меня мокик. У порта я увидел её брошенную машину. Вроде она залезла в какой-то трюм. Я за ней и получил удар по голове, а под утро, когда очнулся, понял, что корабль вышел в море. Люк оказался закрытым, а я раздет до нижнего белья. Сколько я не кричал, никто не подошёл. Почти неделю выламывал засов. В трюме оказалась морковь, картошка и ещё я нашёл портвейн. Воды не было, пришлось пить вино. Когда я смог открыть люк, корабль начало швырять. Смотрю, а команда уже отчалила на шлюпках. Тогда я схватил мешок с пластиковыми бутылками, там ещё и вино осталось, и меня смыло за борт. Вот так я оказался на берегу. И вновь воды нет, вот потихоньку я и сосал портвейн. Вот такая произошла у меня беда.

— Как глупо, — покачал головой Никита. — Полицию надо было вызвать.

— Уже думал об этом, но как случилось, так случилось. Попить бы, — он дёрнул кадыком.

— Чуть ниже родник, воду только не замути. А потом поешь. У нас есть запеченные в углях крабы и копчёный окунь. Только сразу много не ешь.

— Знаю, — расцвёл в улыбке парень и исчез в темноте.

— Странный тип, — Лада задумчиво поворошила палкой угли.

Никита смолчал, отложил копьё, но недалеко от себя. Они ещё некоторое время сидели у костра. Затем пришёл парень, взял с собой еду и больше им не досаждал.

Утренняя прохлада разбудила Никиту. Костёр давно погас, но угли всё ещё тлели. Разворошив их, он кинул несколько веток, подождал когда разгорится пламя и вышел наружу. На ветках можжевельника сушилась одежда, а парень в тщательно выстиранных, но пока мокрых семейных трусах, пытался согреться, делая несложную гимнастику. Он энергично приседал, размахивая во все стороны руками.

Никита на него долго смотрел, затем подозвал:

— Чего мёрзнешь, иди к костру.

— Вы же мне запретили, — с вызовом произнёс парень и обиженно повёл опухшим носом.

— Но ты же помылся.

— Причём тщательно! К морю спустился, намылился глиной, и даже волосы веточкой расчесал. Кстати, у родника видел деда и молодую женщину с кучерявым мальчиком. Меня даже не увидели, только услышали и как побежали сквозь кусты, а женщина еще трижды обозвала меня вонючим козлом. Что вообще происходит? Мы где? Помню весь день шёл по пляжу и не встретил ни одного человека.

— Спрашиваешь, что это за место? Как бы помягче выразиться…

— Сильно сказано, — мотнул головой парень. — Тогда хочу представиться, Семён.

— А меня можешь называть Никитой Васильевичем.

— С теми, что меня вонючим козлом обозвали, у вас конфликт произошёл? — проницательно заметил парень, почёсывая небритые пухлые щёки.

— Не совсем с ними, с их мужчинами, — Никита пощупал повязку.

— Ножом ударили? — чуть не подпрыгнул Семён и его серые глаза налились свинцом.

— Копьём, затем ограбили и из этой пещеры выгнали.

— Боже правый! — он, прищурившись, посмотрел на Никиту. — Но если вы сейчас здесь, конфликт благополучно исчерпан?

— Именно так и произошло. Их сожрали акулы.

— Это океан, — задумчиво произносит Семён, затем спохватившись, в испуге воскликнул:

— Как сожрали? Совсем?

— С потрохами, — кивнул Никита.

Семён в потрясении зашёл в пещеру, тихо сел у костра, подпёр ладонями дряблые щёки и тихо спросил:

— А у вас есть мнение, где мы?

— Я уже сказал, — хмуро произнёс Никита, но подумав, продолжил:

— Берег огорожен неприступными скалами, пройти без запаса воды их сложно. Они идут вдоль моря не один десяток километров. С твоими бутылками можно попытаться их обойти. Если не получится, за теми скалами имеется трещина. С верёвками можно попробовать подняться наверх, — Никита замолчал.

— Но неясно, что может ожидать нас там, — понимающе кивнул Семён и прищурил опухшие от длительной пьянки глаза.

— В смысле? — поднял на него тяжёлый взгляд Никита.

— Сами посудите, берег безлюден, если не считая выброшенных на него таких же горемык, как и мы. Горизонт чист, ни единого корабля. Там наверху может быть всё, что угодно: пустыня, горы, дремучий лес, каннибалы…

— А вот это ты уже загнул, — криво ухмыльнулся Никита.

— Согласен, — кивнул Семён, — с каннибалами я загнул. Наверху их нет… вероятно, — и многозначительно замолчал.

— Что ты этим хочешь сказать? — напрягся Никита.

— Не в моих правилах расстраивать хороших людей, но нам необходимо бежать отсюда как можно быстрее, очень скоро придёт настоящая беда, — Семён демонстративно посмотрел на перевязанный у Никиты бок.

Лада проснулась из-за разговоров, неприязненно посмотрела на парня, увидев его ужасные семейные трусы, и вовсе округлила глаза.

— Доброе утро, сударыня, — пощупав небритые щёки, не вставая, поклонился Семён. — Извините за мой внешний вид, полночи стирал свою одежду, ещё не высохла, — он демонстративно покосился на её мешковатые шорты, стянутые на талии ремешком.

— Мы свои хорошие вещи потеряли… недавно, — поняв его многозначительный взгляд, с вызовом произнесла она.

— Да-да, я понимаю, я тоже потерял свою хорошую одежду… давно. А сейчас донашиваю то, что нашёл в трюме.

Никита развеселился и не смог сдержать улыбку. Лада отвернулась, поправила куртку на Ярике и решительно встала:

— Я к роднику, умыться, — очень сурово сказала она.

Когда женщина вышла, Семён задумчиво произнёс:

— Хорошая у вас жена, ладная. А звать её как?

Никита покосился на парня, нехотя произнёс:

— Лада. А сына — Ярик.

— Хороший он у тебя, — задумчиво сказал Семён. — А как в школе учится?

— Да нормально, — пожал плечами Никита, — с алгеброй не сильно дружит, но зато литературу и историю любит. Память великолепная, страницу текста за пару минут запоминает до запятой. Но, в принципе, учится без двоек.

— Это хорошо, что без двоек, — парень покосился на кусок копчёной рыбы.

— Не стесняйся, бери.

Семён аккуратно подцепил увесистый шмат и начал с аппетитом есть. Затем виновато произнёс:

— Изголодал совсем, кушать постоянно хочется. Но на одной рыбе жить нельзя, растения съедобные надо бы поискать, корешки.

— Вот и поищешь, — усмехнулся Никита. — А мы как выберемся, всей семьёй в ресторан пойдём.

— Тоже верно, — Семён проглотил копчёного окуня и покосился на ещё один, но брать не стал.

Лада стремительно вошла в пещеру, с тревогой бросила взгляд на мужа и громко сказала:

— Сюда люди идут! Сынок, подъём!

Ярик вскочил и принялся испуганно таращиться, но затем напустил на себя независимый вид. Никита взял в руки копьё и быстро вышел наружу. Действительно, прямо к их пещере карабкалась разношёрстная публика. Первым взобрался долговязый парень в цветастых шортах с брезгливо отвисшей нижней губой и с серьгой на тощем ухе. Через его плечо была подвешена элитная сумка из кожи крокодила. А за ним заползли три потных, сильно обгоревших на солнце дамы, в едва заметных на теле купальниках.

— Мужчина, как хорошо, что вы здесь тусуетесь! — парень снисходительно улыбнулся одним кончиком рта. Потянул носом, учуял запах копчёной рыбы. И, бесцеремонно отодвинув с дороги опешившего от такой наглости Никиту, зашёл в пещеру. Не обращая внимания на присутствующих там людей, радостно закричал:

— Девчушки, тащите свой силикон сюда, здесь такая классная пещера! И хавка есть! Нажрёмся!

— Вы кто такие? — гневно сверкнула глазами Лада.

Парень смерил её взглядом, задержался на её оттопыренных шортах, понимающе хмыкнул. Он достал из сумочки пачку долларов и, гнусно ухмыляясь, протянул одну бумажку:

— Нищеброды, берите сто баксов, мы покупаем вашу пещеру и жрачку.

— А ты ничего не попутал? — Никита взял парня за плечо и резко повернул его лицом к себе.

Тот удивлённо округлил глаза, сбросил его руку, достал из сумочки ещё сто долларовую купюру и швырнул её на пол:

— Теперь вышли из моей пещеры, — угрожающе процедил он.

— Папа, кто это? — испуганно спросил Ярик.

— Я так думаю, «сливки общества», с той яхты.

— Девочки, как тут прохладно! — в пещеру вошли обгорелые дамы и мгновенно кинулись к копчёной рыбе.

Семён громко хмыкнул, остервенело почесал небритую шею и с глубокомысленным видом изрёк:

— Начинается веселье и это только цветочки.

— А ну пошли вон!!! — буквально взорвался Никита.

— Ты кому это? — парень в цветастых шортах удивлённо поднял брови, его глаза до предела округлились, нижняя губа ещё сильнее выпятилась. — Ты видно не совсем догоняешь на кого рот раззявил, пролетарий?

— Да сопляк ты самый обычный и курицы твои драные, — Никита удобнее перехватил копьё.

— Но-но, без выражений! Хамишь, парниша! — оскорбилась одна из обгорелых дам.

Мажор покосился на острый конец копья, поджал нижнюю губу и в глазах появился страх:

— Играем в папуасов?

— Я не шучу. Живот пробью не хуже скальпеля. Идите отсюда, не доводите до греха, — Никита повёл копьём.

Хорошо! — парень поднял руки. — Мы все тут немножко вспылили. Сейчас уйдём, но скажите, человечки, как добраться до города?

— Почему бы не сказать, — Никита криво усмехнулся. — Для начала вам надо перебраться на другой берег, а это вплавь надо скалу обогнуть. Затем по трещине, её с берега видно, выбраться наверх. Ну, а там, может недалеко город… а может и нет. Только море холодное и акулы в нём водятся. Купаться не советую.

— Чё ты гонишь, какие акулы? — не сумел сдержаться парень.

— Обычные, белые. Может и тигровые есть.

— Так-то не дельфины были?! — взвизгнула одна из девиц.

— Ерунда! Какие к чёрту в Чёрном море белые акулы! Еще скажи, мегалодоны! — гоготнул парень.

— Дельфины из воды выпрыгивают, а эти вдоль берега шли, плавники чёрные, — испуганно произнесла ещё одна дама с таким узким купальником, что казалось, что на ней лишь тонкие верёвочки и больше ничего нет. Её заднее место туловища настолько обгорело, что казалось это не часть тела, способная вызывать чувство зависти и восхищения, а перезрелый арбуз, что в изобилии продают на обочинах дорог азиаты. Лада даже приказала Ярику отвернуться.

— Это океан, — не сводя взгляда с парня, произнёс Никита.

— Клоун! — сплюнул мажор.

— Вы мне надоели, — Никита поднял на наглеца взгляд, не предвещавший ничего хорошего.

— Да как скажете, пусть это будет океаном! Рыбу продайте!

— Можете взять четыре куска, бесплатно и чтоб мы вас больше не видели, — с угрозой произнёс Никита.

— Этого не обещаю. Мы обязательно увидимся, как только доберёмся до города, — с не меньшей угрозой сказал парень, поднимая с пола доллары.

— Нет здесь города, — глухо произнёс Семён, по своему обыкновению поглаживая небритые щёки.

— Ну-ну, — ухмыльнулся парень. Они с жадностью схватили рыбу, и вышли из пещеры.

— Почти всё забрали! — с обидой сказал Ярик и его подбородок дёрнулся.

— Вот, дряни! Ладно, не обеднеем. Главное от неприятных людей избавились, — философски заметил Никита, но Лада нахмурилась.

— Никуда они не денутся, некуда им идти, — спокойно произнёс Семён и его глаза налились свинцом. — А народ начал прибывать.

Никита спустился к роднику и буквально остолбенел. Ванночка, так любовно сделанная им, была разрушена. Вместо неё зияла безобразная яма, заполненная мутной жижей. Незваные гости особо не церемонились, черпали воду с глиной, о других людях они явно не думали.

— Ублюдки, — Никита склонился над родником и стал приводить его в порядок. Но сейчас он сильно расширил и углубил ванночку. Затем, тщательно обложил плоскими камнями. Светлая струйка воды очистила муть и после этого мужчина с удовольствием умылся.

— Надо все бутыли заполнить, — Лада присела рядом и окунула ладошку в холодную воду.

— Вероятно да, — Никита обернулся в сторону пляжа. — Ещё кто-то идёт.

— Да когда же это всё кончится! — Лада нервно встала.

По берегу брела группа людей: пожилая полная женщина в закрытом купальном костюме, жилистый мужчина того же возраста, молодой парень с козлиной бородкой, за его ладонь цеплялась светленькая девчушка лет пяти и стройная девушка. Все они были в одних купальниках, а на плечах накидки из водорослей.

— Придётся спуститься, — как факт, произнёс Никита.

— Да, — в раздумье кивнула Лада. — Они едва идут. А тех идиотов не видно? — она внимательно осмотрела берег.

— К скале пошли.

— Значит, скоро вернутся.

— Естественно они не поплывут, публика не та, им катер подавай.

— Причём со всеми удобствами, — скривилась Лада. — Крайне неприятные люди. А тип в цветастых шортах. Личико наглое, взгляд мерзкий, весь такой вертлявый. А девки дранные, за деньги готовы любому отдаться. Что есть на них купальники, что нет! Силикон так и выпирает из бечёвочек, как вонючая паста из тюбика! Я бы их без сожаления акулам скормила! Курицы потасканные!

— Что-то ты мать не на шутку разошлась! — засмеялся Никита.

— Дряни, почти всю рыбу забрали!

— Не уследили, — согласился мужчина. — Такие нигде не пропадут.

— Это не факт, — зловеще произнесла Лада и её огромные глаза блеснули.

Никита покосился на жену и обнял за плечи:

— Пока мы вместе, всё будет хорошо.

— Не сомневаюсь! — она поцеловала его в губы. — Пошли, что ли? А то уйдут к скале, с теми негодяями встретятся. Люди на вид нормальные.

— Мужчина, что в возрасте, военный.

— Откуда знаешь? — удивилась Лада.

— У него выправка! Он явно устал, а спина ровная и впереди старается идти. Не иначе офицер высшего звена.

Никита с Ладой спустился на пляж. Дул лёгкий ветерок, но он несильно разбавлял жару, солнце старалось вовсю. Странное место. Днём было нестерпимо жарко, а море бодрящее и ночи холодные. У самого берега застыло бревно немалых размеров, в обхвате метра три, а вчера его не было, вероятно ночью прибило.

Люди ещё не видели Никиту и Ладу. Они брели, с трудом передвигая ноги. Пожилая женщина сильно хромала, молодой мужчина пытался помочь, но она яростно отмахивалась и, спотыкаясь на каждом шагу, упрямо шла дальше.

— Не иначе генеральша, — наморщила носик Лада.

— Крепкая женщина, — кивнул Никита. — А их малышка серьёзная, не хнычет, — обратил внимание он на маленькую девочку.

Никита и Лада вышли из-за камней и люди их увидели. Они остановились, на лицах появились нечто подобия улыбок. Никита быстро направился к ним.

— Какое счастье! — пожилая женщина уже не в состоянии была стоять и грузно села на разноцветную гальку. К ней сразу подскочило прелестное дитя и обхватила её за шею. Девочка строго посмотрела на Никиту, а когда увидела Ладу, складочки на её личике расправились, видимо её внешность к себе расположила.

Офицер расправил лбом кустистые брови, смахнул каплю пота с кончика носа, решительно сжал тонкие губы и, сильно прихрамывая, подошёл поближе. Он внимательно посмотрел на Никиту, затем на Ладу. В мутных, как у старого слона, глазах мелькнуло разочарование, и он глухо произнёс:

— Я так понимаю, вы тоже в таком же положении, как и мы.

Никита усмехнулся его проницательности и кивнул, но сразу произнёс:

— Но у нас есть пещера, вода и немного еды.

— Вода? — молодая девушка, стройная, как пугливая лань, с забавной косичкой на затылке, сделала шаг вперёд.

— Мама, я хочу пить! — мгновенно оживилась маленькая девочка.

Офицер с трудом сглотнул:

— Это хорошо, что вода. Мы росу пили. После ночи её много на листьях, но жажду утоляет слабо.

Лада неожиданно села рядом с пожилой женщиной, с болью посмотрела на её изодранные ноги и решительно сняла с себя кроссовки:

— Надевайте, — приказала она.

— Деточка, что ты, у тебя у самой все ноги побиты! Я не возьму! — театрально нахмурила она брови и, словно студень в банке, складки на толстой шее пришли в хаотичное движение.

— Берите, — вмешался Никита. — Вы не дойдёте до пещеры. Там дорога усеяна острыми камнями.

Женщина вздрогнула и посмотрела на мужа. Тот кивнул. Она несмело надела кроссовки и, чтоб не спадали, сильно стянула шнурки.

— Какое блаженство! — она закатила глаза, а Лада украдкой вздохнула.

— Я тебе уже начал делать мокасины, — шепнул ей на ушко Никита.

— Вы тоже были без сознания? — не удержался от вопроса молодой мужчина.

Никита обернулся к нему. На вид ему было чуть больше тридцати лет, светлый редкий чуб зачёсан на правую сторону, узкий подбородок украшала козлиная бородка, затылок под «ноль», лицо узкое, как у лисы, губы тонкие, а глаза… опасные. Мужчина был явно непростым. Вероятно, тоже военный, не иначе — спецподразделение. Он отвлечённо рассматривал застывшее у берега дерево.

— Я думаю, это был сон, — сказал Никита.

— Ты что-то знаешь? — молодой человек внезапно в упор посмотрел на него.

— Сбавь обороты, Аскольд, — нахмурился пожилой мужчина. — А это уже не море? — внезапно спросил он.

— Океан, — кивнул Никита.

— И где мы вы тоже не знаете.

— Именно так.

— Что ж, будем разбираться все вместе, — отчеканил пожилой мужчина. — Хочу представить мою семью. Моя супруга — Евгения Петровна, зять — Аскольд, дочь — Яна, их дочка Светочка, а я Анатолий Борисович.

— Я Никита, а это моя жена, Лада. В пещере сын Ярик, и товарищ по несчастью прибился, Семён, молодой врач хирург.

— Понятно. Ведите нас к своей пещере, — сдвинул брови Анатолий Борисович.

Первым делом они направились к роднику. Евгения Петровна всё причитала и нахваливала вкус воды, в итоге села у разлапистого можжевельника и заплакала от счастья, а пятилетняя Светочка принялась её утешать. Анатолий Борисович нахмурился, сплюнул и, наклонившись, что-то прошептал своей супруге. Та обиженно надулась и тяжело встала.

Когда все утолили жажду, Никита повёл их к пещере. На пороге, уже одетый в свои ещё не совсем высохшие обноски, гордо выставив вперёд небритый подбородок, их встретил Семён.

— Семён, — с достоинством сказал он.

— Уже знаю, — спокойно произнёс Анатолий Борисович и тоже представился.

Ярик настороженно оглядел незнакомцев, но когда Светочка лучезарно ему улыбнулась, хмыкнул и принялся что-то искать в песке. Аскольд внимательно осмотрелся, незаметно кивнул тестю и тогда Анатолий Борисович, поддерживая супругу за локоть, подвёл её к костру, и они тяжело сели у огня.

Лада принесла им копчёного окуня и крабов. Насытившись, Аскольд поднял на Никиту взгляд:

— Где бок зацепил?

— Копьём пробили, — не стал скрывать мужчина.

— В индейцев играли? — не сводя с него лисьего взгляда, спросил Аскольд, а губы чуть улыбались.

— Именно, — улыбнулся ему в ответ Никита.

Внезапно вмешалась Лада и, дрожа от гнева, произнесла:

— Негодяи отобрали нашу пещеру, а мужа чуть не убили!

— Но вы опять в ней, — повернулся к ней Аскольд, и его бородка дерзко дёрнулась. — Значит, всё решилось благополучно.

— Их акулы сожрали! Сам видел, как они на них напали! Было столько кровищи! — со злостью выкрикнул Ярик.

— Так просто? И проблемы решились сами собой? — хитро улыбнулся Аскольд.

— Бывает и так, — осторожно заметил Никита, пытаясь разгадать, что прячется за его улыбкой.

Евгения Петровна с удивлением слушала разговор, затем подняла встревоженный взгляд на Ярика:

— Мальчик, что ты такое ужасное говоришь?

Анатолий Борисович сурово сдвинул кустистые брови, с раздражением провёл ладонью по небритой щеке:

— Акулы? Значит точно океан и вероятно Северный. Сейчас разгар лета, а вода ледяная.

— Это не Север, — Аскольд перестал улыбаться. Его взгляд стал жестким, как у волка. — Можжевельники и земляничники растут только на юге.

— Но тогда где мы? — Анатолий Борисович в гневе сильно выдохнул.

— Не волнуйся так сильно, мой генерал, у тебя слабое сердце, — Евгения Петровна обняла его за плечи.

«Значит, я не ошибся, он генерал» — с удовлетворением подумал Никита. «А вот кто такой Аскольд?»

— Я майор. Специалист в определённых вопросах, — неожиданно произнёс молодой мужчина и хитро усмехнулся. — Вы об этом хотели спросить?

— Давай на ты, — предложил ему Никита.

— Правильное решение, — Аскольд впервые искренне улыбнулся и протянул ладонь.

— Может, пройдёмся к роднику? — Никита пожал его узкую, но неожиданно сильную руку.

Они спустились вниз, сели у воды и стали наблюдать за пляжем.

— Я впервые ничего не понимаю, — признался Аскольд, спокойно поглаживая куцую бородку. — Приехали на дикий пляж, организовали столики, разбили палатки. Нас было десять человек. Сослуживцы тестя, подруги тёщи. Анатолий Борисович слегка перегрелся на солнце. Мы всей семьёй повели его охладиться в море. Затем, чёрная вода. Едва выбрались на берег, но внезапно появилось безумное желание куда-то спрятаться, что мы и сделали. Затем, потеряли сознание, а может, заснули. Когда очнулись, я прочесал весь пляж и наткнулся на человеческие кости, очень старые… и пять черепов. Странное совпадение. Накануне до этого происшествия нас было на пляже десять человек, — повторил Аскольд.

— Старые кости, говоришь? — переспросил Никита.

— Я в музее такие видел, они уже окаменевшие.

— Уж не думаешь, что те черепа ваших гостей? — попытался скептически улыбнуться Никита.

— Я не совсем тронулся умом, — дёрнул бородкой Аскольд, — конечно не думаю. Так вот, — неожиданно продолжил говорить он, — помимо Светочки, среди гостей был ещё один ребёнок и взрослый, а у мужчины было ранение в голову, ближе к верхней челюсти. Среди черепов нашёлся один детский и мужской со следами ранения ближе к верхней челюсти. Но я думаю это просто жуткое совпадение, скелетам невообразимое количество лет, а мы спали час или от силы, два, — Аскольд хищно улыбнулся, — А какое твоё мнение? — спросил он.

— Моё? — у Никиты по спине прошёл мороз. Он вспомнил старика, взмахивающего ампулой и его слова: «здесь находится вирус под названием: Чёрный сон Цеце… при заражении сонный вирус погружает человека и вещи, находящиеся с ним в соприкосновении, в состояние близкое к медитативному трансу… человек может в нём пробыть… мы пока не знаем, сколько времени, день, год или значительно больше, а если повезёт, заражённый просто умрёт»

— Ладно, потом ответишь, понял его состояние Аскольд. — Мы прошли не один десяток километров, но нигде подъёма не обнаружили. Скалы идут сплошной грядой, — он сорвал камышинку, сунул в рот и его глаза остекленели. Он сжал тонкие губы и напряжённо посмотрел на пляж.

Никита, подумав, сказал:

— За этой бухтой есть ещё одна, но надо делать заплыв, пляж перегораживают скалы. Там есть место, где есть шанс подняться. Почти до самого верха идёт удобная трещина.

— И чего ты молчал? — Аскольд метнул на него быстрый взгляд.

— Не успел сказать… знакомились долго. Но не всё так гладко, перед самым выходом нависает скальный пласт, пять-десять метров, гладкий, как стекло, но с верёвкой попробовать можно.

— У тебя есть капрон?

— Нет. Я думал из камыша сплести.

— Бредовая идея, — хмыкнул Аскольд.

— Но у нас имеются пустые пластиковые бутылки. Можно попробовать пройти скалы.

На пляже возникло движение. Наглый парень со своей полураздетой свитой, не смог перебраться через скалу, перегораживающую пляж, и теперь в недоумении бродил по разноцветной гальке.

— Что за клоуны? — брезгливо дёрнул губой Аскольд.

— С элитной яхты.

— Они обречены, — спокойно произнёс Аскольд.

— Почти всю рыбу у нас забрали.

— А зачем отдали? — округлил глаза спецназовец.

— Не уследили. Быстро произошло.

— Значит, украли. За это наказывать надо.

— Дерьмо тронешь, вонять будет, — отмахнулся Никита.

— Бабьё совсем обгорело на солнце, — Аскольд задумчиво пожевал губы.

— Не хватило ума водоросли на плечи накинуть, — равнодушно сказал Никита.

— Глупые куры. Волдыри появятся, затем язвы до костей.

— Позвать? — в приступе человеколюбия, предложил Никита.

— Верх глупости. Пускай ещё погуляют на солнышке. Ты смотри, в море полезли, захотели освежиться. Оп-па, уже наплавались!

— Вода градусов пять, — понимающе мотнул головой Никита.

Дамы заползли в тень под камень, а мажор резво направился к роднику.

— Переговоры будет вести, — ухмыльнулся Аскольд.

Парень увидел мужчин, остановился. Некоторое время разглядывал Аскольда, затем подошёл ближе.

— Нам надо перебраться на другую сторону. Я куплю ваши гидрокостюмы, — с ходу заявил он.

— Сколько дашь? — пряча в губах усмешку, спросил Аскольд.

— Гидра не новая. Дам за все комплекты 300 баксов.

— Щедро, — Аскольд откровенно развеселился.

— Она больше не стоит, — мажор, выдвинув нижнюю губу, стал ковыряться в своей сумочке.

— Они не продаются, — злобно сверкнул глазами Никита.

— Добавлю ещё сто, — раздул ноздри мажор.

— Не продаются!

— Штуку даю.

— Тебя как звать, малыш? — внезапно став серьёзным, спросил Аскольд.

— Ч-чего? — нижняя губа мажора ещё больше отвалилась.

— Кто ты, родной?

— Минаков я. Мой отец владелец…

— Знаю, яхт и пароходов, — Аскольд спрятал в глубине глаз волчий взгляд.

— Он ещё…

— И это знаю, но гидрокостюмы мы не продадим.

— Почему? — наглец неожиданно сник.

— Вот что Саша, не всё решают деньги.

— Александр Родионович, — поправил его мажор.

— Отчество ещё заслужить надо, Сашок, — оскалился Аскольд и дерзко дёрнул бородкой.

Мажор внезапно почувствовал в позвоночнике холодок, поэтому на некоторое время замолчал, но затем произнёс:

— Сколько хотите денег? Две, три тысячи, десять? — почти выкрикнул он и вытащил пачку долларов.

— Опять двадцать пять, — разочарованно развёл руками Аскольд и обернулся к Никите. — Скажи ему, ты же хозяин данного имущества.

Никита зачарованно посмотрел на кипу денег. На неё можно купить в салоне новый отечественный автомобиль. Соблазн был велик, даже во рту пересохло. Аскольд с удивлением посмотрел на него и поджал губы.

— Они не продаются, — с трудом произнёс Никита и сглотнул слюну.

— Идиоты! Больше я вам и доллара не предложу! — сплюнул Саша Минаков и нервно засунул деньги в сумочку из крокодиловой кожи.

— Ты бы следил за выражениями, — очень спокойно сказал Аскольд, и мажор вновь почувствовал в спине холодок. Поэтому отвечать больше не стал и быстро ушёл.

Никита задумчиво теребил травинку. Десять тысяч долларов! Сколько дыр семейного бюджета можно было заткнуть. Но они ещё не выбрались из этой западни. Да нет, всё правильно, гидрокостюмы им жизненно необходимы. Деньги что, есть их не будешь.

— Кусаешь локти? — с насмешкой спросил Аскольд. — Какой бизнес обломался!

— Хреновый из меня бизнесмен, — кисло улыбнулся Никита.

— Всё правильно, на данный момент твои гидрокостюмы хозяйство более значимое, чем все пароходы Минакова. А может статься, вообще бесценны, — задумчиво проговорил он.

— Если мы в другом мире, тогда конечно, — улыбнулся Никита.

— Этого исключать нельзя, — внезапно жёстко ответил Аскольд. — Видел то бревно, что прибило к берегу?

— Обратил внимание. Из него можно каноэ изготовить, — кивнул Никита.

— Навскидку, метра три в диаметре?

— А то и больше, — не понимая, к чему клонит его новый товарищ, согласился Никита.

— Это не ствол дерева, а обычная ветка.

— Что?

— Стебелёк от мегалитического растения. Я рассмотрел «бревно» вблизи. Сомнений нет, это отросток от дерева. Я даже представить не могу, какое оно должно быть в диаметре и в высоту! Может на Земле и есть такие огромные деревья, но в Крыму таких гигантов нет. Ночью наблюдал за звёздами. Картинка чем-то на наш «планетарий» похожа, но отличия всё же имеются. Большая Медведица скошена вбок и растянута и ещё есть определённые несоответствия. Так что гидрокостюмы надо беречь как величайшие в мире ценности. Как бы ни нашлись желающие отобрать их силой.

— Ты не перегибаешь палку? — Никита почувствовал в груди холод.

— К сожалению, это факт. Без хвастовства скажу, я специалист по многим вопросам.