Бегство колдуна

Андрей Снекиров, 2023

Тайлор Калтенг, также известный как надежный воин и командир, внезапно обнаруживает в себе запретный магический дар прямо в столичном замке. На его голову назначается награда и начинается охота, из-за чего магу приходится бежать вместе со своими доверенными людьми из страны. И по пути бегства он натыкается на мрачную девочку…

Глава 3

Пименьев

***

Почему он не убил меня в моем доме? Почему не приказал убить, когда меня обнаружили? Почему?

Роза лежала на траве, подстелив под спину плащ, а под голову — свой мешок, глядя в ночное небо. Понять облачно оно или нет, было невозможно — свет от факелов и костра затмевал свет звезд, а луны видно не было.

Тихая безмолвная ночь. Темная как омут и такая же холодная. Девочка поплотнее закуталась в плащ, стараясь хоть немножко согреться. Болезнь, даже самая простая, как простуда, для нее сейчас была смертельно опасной.

Неделя миновала с ее появления в отряде. Люди, первое время настороженно на нее поглядывающие, быстро привыкли к ее компании. Особого внимания она к себе не требовала, вообще старалась быть как можно более незаметной и тихой. Дневной марш по лесу давался ей с трудом, она плелась в самом конце вереницы, тяжело ступая по заросшей неровной тропе. (Интересно, откуда она тут? Дальше по материку нет никаких поселений, ее деревня самая крайняя, дальше только море. Или дорожка сохранилась еще со времен, когда Натлин и Авглор поддерживали торговый союз? Как же давно это было?) Несколько раз она отставала и едва не теряла разбойников, но чудом находила под вечер, когда уже разбивали лагерь. Ночью Роза замерзала от осеннего холода и, дрожа, куталась в свой грязный плащ из тонкой ткани. Когда шел дождь, она, как и раньше, спала под плотной листвой какой-нибудь ели.

Один раз Роза потеряла сознание от недоедания и усталости. Когда перед глазами заплясали черные круги, девочка отмахнулась от них, думая, что появившаяся в теле слабость пройдет и она переступит через нее, как ежедневно преодолевает голод и боль. Но изнеможение не желало проходить. Розе удалось пройти еще пять шагов, прежде чем ее сознание окончательно затуманилось и она провалилась во мрак.

Провалялась она всего полминуты, но за эти секунды ей привиделся самый яркий из всех снов, что доводилось ей видеть. Роза лежала на ярко-зеленой летней траве, такой мягкой и свежей, в разы лучше всяких подушек из гусиного пуха. Рядом, и непонятно с какой стороны она чувствовала чье-то присутствие, теплое и согревающее, как солнце. На краю поля зрения промелькнули темно-бордовые локоны. Женский ласковый голос напевал мелодию без слов. Роза узнала этот голос. Мама.

Но очнулась девочка на чьем-то плече, и секунды три не могла сообразить, куда делось дивные грезы. И даже поняв, что ее кто-то тащит, она ничего не сделала. Не смогла, потому что была безмерно истощенной. У девятилетних девочек не такой уж большой запас сил.

— Да брось ты ее, — прохрипел грубый голос откуда-то слева, — зря устанешь только. Тебе никто свою порцию отдавать не будет!

— Бросить девчонку подыхать?! — яростно прошипели ему в ответ над ухом Розы, — Совсем озверел уже?! Всего месяц прошел, и ты уже растерял всю честь и достоинство! Мы и без того вон сколько невинных жизней погубили, тебе еще одну надо, кровопийца?!

— Да, братан, что ты взъелся то, а..?

— Не брат ты мне, ублюдок. Я еще не забыл, как ты убил ту женщину с ребенком!

— Да пошел ты к черту, Диппинс! Не было у нас другого выбора, ты понимаешь?! Либо они нас, либо мы их! — заорал собеседник.

— Кто “они”?! Жители деревни блять?! Чем их смерть может задержать Пименьева?! Да мы их только ради жрачки убили! Ради жрачки! Людей!

Роза почувствовала, как напрягается под ней спина, будто готовится к атаке, но тут прозвучал басовитый голос.

— Так, парни, а ну успокоились! Не устраивайте непонятно что. Драка или сомнения среди людей — сейчас последнее, что нам нужно.

Диппинс что-то хмуро возразил, но успокоился и больше не разговаривал, а Роза обратно погрузилась в сон, на этот раз беспокойный.

Проснулась она от того, что ее аккуратно положили на землю. Девочка не знала сколько проспала, но чувствовала, как ее тело одеревенело и не слушалось. Едва она поднялась на ноги, как ее глаза впились в кусок хлеба, лежащий рядом с ней на обрывке тряпки. Роза завертела головой, пытаясь вычленить из толпы человека, несшего ее, но тот словно растворился.

Хлеба хватило на два дня. Когда она попросила еды из общего чана, ее лишь грубо оттолкнул кто-то из мужчин и прогудел самой искать себе пропитание.

На следующий день она сошла с дороги, и стараясь не терять из виду разбойников, углубилась в лес.

Искомое она нашла через два часа шатания по труднопроходимым местам. Глухарь. Он стоял спиной к Розе, спрятавшейся, едва завидев его, за толстым дубом. Его хвост был раскрыт веером, все тело покрывали иссиня-черные перья. Роза медленно вышла из-за дерева и на носках зашагала к нему, аккуратно ступая по мокрой листве. До глухаря оставалось едва ли пара шагов, когда она поспешила, и опавшие листья под ногами зашуршали. Птица тут же обернулась, смотря на девочку. Роза никогда не видела живых глухарей, только их ощипанные тушки, и не знала как он себя поведет. Полетит? Вряд ли. У него хотя и были крылья, но слишком мелкие по сравнению с его жирным тельцем, и не могли поднять его в воздух. Убежать? Вот это уже более вероятно.

И тут он поднял свою голову вверх и издал непонятное щелканье. Он посмотрел на нее и непонятный звук повторился. Роза достала каму из-под ремня, и едва лезвие показалось на свету выглянувшего из-за облаков солнца, глухарь побежал прямо на нее. Девочка растерялась, и подпрыгнувший глухарь ударил ей прямо в грудь, выбив воздух из легких и оружие из ослабевших пальцев. Птица забила крыльями по ее лицу, когти вонзились в кожу под одеждой. Роза потеряла равновесие, и упала спиной на камни, спрятанные под ковром листьев. Глухарь придавил сверху ее легкое тельце.

Девочка с криком оттолкнула его от себя, обернулась в поиске камы, но та скрылась где-то в кустарнике. Роза схватила птицу за горло, и та успела издать звонкий писк, прежде чем было сломано набок.

Роза поднялась на ноги, отряхиваясь. Грудь и живот жгло от тонких царапин, но одежда чудом не пострадала. Спина ныла от удара о камни. Но, в целом, все было не так плохо.

— Ха-ха. Меня чуть не убил глухарь, — наигранно произнесла она в лесную пустоту.

Конечно, она мало верила в то, что глухарь мог убить ее, но выцарапать глаза — вполне возможно. Птица была ненамного меньше ее ростом, но шире. Она взглянула на его неподвижное тело.

— Прости меня, но мне нужно кушать.

Она взяла его за лапы и, перекинув через плечо, понесла в сторону дороги.

Отряд она догнала только под вечер, когда расставили все палатки и развели огонь. И перед девочкой возник внезапный вопрос. А как глухаря-то приготовить? Дома, вернувшись с охоты, папа сам ошкуривал и ощипывал пойманное им зверье, и затем готовил.

— Эй, мелкая! — окликнул ее кто-то со стороны костра, — сама поймала?

Откликнувшим был тот самый мужчина, поймавший ее в лесу. Ему было за тридцать, каштановые отросшие волосы и кудрявая борода весело играли всеми оттенками темного шоколада в свете костра.

Роза лишь хмуро глядела на него исподлобья, не желая заговаривать с ним.

— Давай я помогу тебе его разделать и приготовить, а ты уже поешь похлебку и поделишься со всеми, — продолжил он, будто не замечая ее угрюмости.

— А не заберете себе? — наконец выдавила она, как ей показалось, максимально жестко.

Мужчина устало хохотнул.

— Делать мне нечего, кроме как обманывать маленьких девочек на еду.

Но Роза и вправду вымоталась, и никаких сил у нее не оставалось. Она подошла к нему, не без облегченного вздоха уронила ношу между ними и опустилась сама, чуть ли не упала на землю в пяти ее шажках, или в двух шагах взрослого человека. Мужчина притянул к себе мертвого глухаря.

— Тяжелый, зараза. Умаялась, наверно, когда тащила его? — осведомился он.

Сказать, что все тело девочки ныло от усталости, ничего не сказать.

— Есть такое…

Мужчина достал широкий нож и принялся сдирать перья.

— Ну ничего, — сказал он, глядя на птицу, — Без труда не выловишь и рыбку из пруда. Так говорили в моей родной провинции.

— Без труда…? — машинально повторила Роза.

–…Не выловишь и рыбку из пруда, — закончил Остьен, — Это пословица такая. Ни разу не слышала?

Роза мотнула головой, на что Остьен хмыкнул.

— Эх, городские… Вы только этикет всякий учите, да как денежки считать, а с культурой не знакомы совершенно.

Тут подошел высокий загорелый воин с длинным мечом на поясе. Роза дала бы ему лет двадцать пять, не больше.

— А это еще откуда? — указал он на птицу.

— Девка притащила, — Остьен мотнул плечом в ее сторону, — а я вот ощипываю.

Высокий окинул ее своими серыми, светлее, чем у нее, безразличными глазами. Розе стало даже более жутко, чем когда Тайлор и Марфа допрашивали ее. Появилось нехорошее чувство, будто он разглядывает не живого человека с душой и мыслями, а уже остывающий и гниющий труп.

Мужчина был тонкокостным и стройным, но не худощавым. Его вытянутые уши заострялись на кончиках, что говорило хотя бы об одном эльфе в его родословной. Девочка никогда не видела настоящих эльфов и судила только по обрывкам слухов и чужих разговоров, но с уверенностью могла сказать, что чистокровным он не был — слишком уж густые брови и твердый подбородок, а нос так совсем человеческий, с горбинкой. У эльфов же, по крайней мере, у тех, кто из папиных сказок, более аккуратные и аристократические черты лица. Получается, полукровка?

Среди воинов он держался властно, что выдавало в нем человека, привыкшего отдавать приказы. И ехал он на одной из трех лошадей. Его звали Кеган.

— Знаешь, мне с самого начала твоя байка показалась очень подозрительной. Не бывает такого, чтобы какая-то девчонка просто так набрела на отряд в лесу в пяти днях езды от ближайшего города. Не отправили ли тебя, чтобы найти нас и, допустим, отравить? — проговорил он надменно и многозначительно посмотрел на птицу.

Руки Остьена остановились, он сначала посмотрел на нее, потом перевел взгляд на полукровку.

К горлу Розы вновь подкрался затаенный гнев,

Интересно, скольких деревенских он убил?

но его с легкостью перекрывал страх перед полукровкой. Ему же ничего не стоит просто взять и сломать ей шею, также как ей — глухарю. Роза не сомневалась, что эти на первый взгляд тонкие руки содержат гораздо больше силы, чем у самых больших громил из отряда.

— Я не отравляла глухаря, сэр, — медленно проговорила она, — и я буду есть его вместе с вами.

Кеган внимательно разглядывал ее с головы до пят, раздумывая.

— Попробуешь варево первой, а мы посмотрим на твою реакцию. И чтобы к котлу не подходила, поняла? — подытожил он.

— Поняла.

Он отвернулся и зашагал прочь. Роза повернула голову и по ту сторону костра наткнулась на голубые глаза, внимательно следившие за ней.

Через час в двух котелках уже кипел ароматный суп, в который та женщина с платком на голове, Марфа, добавила какие-то травы. Когда Розе сунули наполненную до краев миску, она поняла насколько сильно проголодалась за весь день. Большую часть она проглотила за минуту, остальное решила есть помедленнее, слушая разговоры.

За пять дней атмосфера среди разбойников смягчилась: тихие шепотки сменились полноценными разговорами, люди стали меньше хмуриться, взгляды перестали быть колючими. Ее пару раз пытались вовлечь в беседу, но она продолжала отмалчиваться.

Деревню Розы никто ни разу обсуждал, будто бы ничего и не было.

Где-то с юга раздался волчий вой. Ему вторило еще с десяток голосов.

Отряд притих. Вой продолжался еще минуту, а потом стало совсем тихо.

— Может, это оборотни? — тихонько спросил Морда, — луна-то полная сегодня.

— Угу, скажи еще бесовы гончие, — ответил Глеб, — их тут отродясь не было. Волки это обыкновенные.

— Ну мало ли… — смутился мужчина с лицом глины, которую долго мяли и резали.

— Вой, который мы слышали, действительно принадлежит обычным волкам, — сказала Марфа, — А бесовы гончие образуются в местах гибели большого количества живых существ. Чтобы появилась приличная стая, необходимо, чтобы умерло около сотни человек в примерно одинаковое время. Или какой-то колдун-неуч провел особо жестокое жертвоприношение нескольких дюжин. Но в этой глуши не было такой массовой резни. До нас.

Разбойники переглянулись, послышались встревоженные шепотки. Кто-то косо посмотрел в сторону рыжего. Роза и сама кинула взгляд на него. А тот продолжал невозмутимо хлебать суп.

Девочка отставила миску в сторону. Ей резко расхотелось есть.

Не для призыва ли этих гончих он приказал своим людям перебить жителей ее деревни?

— А почему неуч? — спросил обычно молчаливый Клинк. На него удивленно сомкнулось несколько пар глаз.

— Неуч, потому что любой, кто получил хоть малейшее образование, знает, что место, где в скором времени умрет какое-то количество людей, обязательно нужно освятить. Поэтому по периметру больниц, тюрем, лобных мест и даже некоторых городов, находящихся, например, рядом с вулканом, регулярно раз в месяц-два проводят обряд освящения. Иначе может повториться ситуация как в Итиннозаки.

Освятили ли они деревню Розы?

— Итиннозаки? — переспросил Кеган, обернувшись, — это тот город на юге, который двадцать лет назад уничтожило сильнейшее за последнюю сотню лет землетрясение? Да-а… Население в сто тысяч человек и почти все погребены заживо, а выживших добили бесовы гончие, которые потом перекинулись еще и на соседние города.

— Говорят, гончих, появившихся тогда, до сих пор можно встретить где-то в глуши, — добавил незнакомый девочке вояка.

— Да, с тех пор все города, у которых присутствует вероятность природных катастроф, обязывают осветиться.

— Тогда получается, что кладбища — это основное место появления гончих? — вновь подал голос светловолосый мальчик, чуть старше Розы.

— Нет. Они появляются именно в тот момент и в том месте, где душа расстается с телом. За своими трупами они не следуют. Даже наоборот — стараются уйти подальше как можно быстрее в поисках жертв, чтобы выместить на них свою боль.

— А как от них защититься? — полюбопытствовал он.

Женщина в платке тяжело вздохнула. Посмотрела мальчику в глаза.

— Слушай, ты у нас вроде из знати? Значит тебе должны были дать хоть какое-то образование. Почему ты не знаешь таких очевидных вещей?

Мальчик смутился, опустил голову и его длинная челка упала на глаза.

— Отец мне такого не рассказывал, — пробормотал себе под нос, но Марфа услышала.

И она еще раз вздохнула, в этот раз не так устало.

— От них можно избавиться, распылив обычную соль. Это самый простой и доступный способ.

— Доступный?! — воскликнул Бродд, молодой зеленоглазый парень, — это же буквально белое золото! За полкило можно купить добротный дом в столице, — он хмыкнул, — и невесту в придачу.

— Ну если у тебя есть серебряное оружие, заряженное Светом в одной из лицензированных церквей Авглора, напрямую контактирующей со Светом, и если тебе хватит ловкости попасть по гончей с первого раза, то, да, соль покупать несколько нецелесообразно. И не забывай, что Свет не любит задерживаться в материальных вещах, и он может «испариться» через месяц или через один удар, после чего оружие превратится в серебряную крошку.

— Соль? А что такое «соль»? — вопрос от Розы. Она и вправду ни разу ее не видела. Теперь и на нее посмотрели с удивлением.

— Сложно добываемый редкий продукт, чаще используемый в приготовлении еды. На гончих действует, как серная кислота — на человека.

Что такое серная кислота, Роза тоже не знала, но решила больше не доставать женщину вопросами. Кто знает насколько еще у нее хватит терпения?

Тайлор вскинул голову, отложил миску в сторону.

— Где Александр и Юлий? Они уже должны были вернуться с дежурства!

И тут справа от Розы раздался свист, а затем хруст и хлюпающий звук. Брызнула кровь, медленно орошая землю и правую сторону ее лица. Время словно замедлилось. Краем глаза она увидела, как вскакивает Тайлор, как плавно выскальзывает из ножен его ятаган, и как остальные воины начинают обеспокоенно вставать. То, что она увидела потом, повернувшись в сторону звука, отпечатается в ее памяти на всю оставшуюся жизнь.

Рядом с ней сидел чернявый парень, совсем молодой. Минуту назад он мирно беседовал с соседом, и его голос показался Розе смутно знакомым. Погрузившись в мысли, девочка лишь краем уха слышала, как он рассказывает анекдот про мемозин.

Больше он ничего не сможет рассказать — стрела, пробившая череп и торчащая из глазного яблока, не способствует обострению чувства юмора.

Из его рта успел вырваться предсмертный хрип, уцелевший глаз остекленел, и его тело неуклюже упало вперед, едва ли не попав в костер.

Роза побледнела, она почувствовала, как ее живот завязывается в узел, и через мгновение содержимое ее желудка вырвалось наружу.

***

Стрела со свистом вылетела из лесной мглы и встряла в черепе Диппенса. Девочку и пару человек, сидящих рядом, окатило брызгами крови. Мгновение, и Тайлор уже был на ногах, а в руке оказалась родная рукоятка меча. Следом вскакивали и все остальные воины, ощетинившись приготовленным оружием.

Из чащи начали выходить люди, облаченные в легкие доспехи, все как один из белого металла. Шеи оборачивал такой же белый, словно свежевыпавший снег, мех лисы северных лесов.

Рыцари Севера. Ну надо же!

В руках держали арбалеты, в основном направленные на Тайлора.

— Тайлор Калтенг, — среди рыцарей показался светловолосый мужчина с аккуратной бородкой. Его форма отличалась от остальных, была более парадной, — Общепринятой организацией Северного Королевства по отлову и уничтожению колдунов и ведьм вы признаны врагом народа и приговариваетесь к смертной казни через повешение. Сдавайтесь, и ваша смерть будет легкой и безболезненной.

Тайлор не сдержал усмешку.

— Полковник Пименьев! Собственной персоной! — театрально воскликнул он и отвесил поклон, как у шутов во дворцах, — чем же скромный колдун вроде меня заслужил такую громкую встречу?

— Своим появлением на свет Божий, — все также торжественно сказал Пименьев, — Как понимаю, вы не желаете следовать выставленным условиям.

— Меня не устраивают холодные камеры замка. Скудное меню там, — холодно проговорил в ответ.

Пименьев, который только этого и ждал, выхватил саблю из ножен, указал им прямо в грудь Тайлора и выкрикнул.

— Схватить колдуна! Остальных не щадить!

В воздухе засвистели арбалетные болты. Тайлор бросился в сторону. От одного он увернулся, несколько прилетели в щит на левой руке, еще один он отбил мечом. Воины рассредоточились по поляне и перешли в ближний бой. Благо, лес был только с одной стороны, иначе их бы уже окружили, и дело было совсем плохо.

На него бросились сразу трое. Взрослые мужчины, опытные солдаты. Судя по тому, как держали оружие в руках, как двигались сами — участвуют в боях не первый год.

Они ударили одновременно. Тайлор извернулся от двоих, третьего парировал щитом и ударил в ответ, промахнувшись, и вместо груди он попал в руку, держащую меч. Рыцарь ругнулся, но тут же перекинул меч в другую руку.

Полковник знал толк в выборе хороших бойцов — они отлично владели мечом. Но Тайлор владел лучше.

Солдаты начали окружать его. Правый, тот, чью руку он покалечил, ударил вновь, но медленнее, чем в первый раз, и Тайлор воспользовался шансом, в этот раз мазнув по шее ятаганом.

Легкий росчерк, словно пером по белой бумаге, и кровь окрашивает белоснежный мех, меч выпадает из ослабевшей руки, а сам воин хватается за горло и с бульканьем оседает на землю.

Тайлор крутанулся на месте, и меч второго прошел совсем рядом с его плечом. Он на секунду оглянулся…

…и в последний момент увернулся от алебарды, метящей ему в спину. Рыцарь, ожидая, что попадет в Тайлора, по инерции пронесся мимо него, и рыжий не упустил момента и вонзил меч в его спину.

Левой рукой он вынул из чехла на груди метательный нож и кинул его в голову воина, заносящего на него меч. Нож попал прямо в в щель шлема для глаз. Мужчина запутался в своих ногах, споткнулся и упал.

У второго Тайлор выбил оружие из рук, когда их мечи столкнулись, и он крутанул запястьем. Меч вылетел из рук второго, стукнувшись о землю, и через мгновение сам он лежал на земле.

А враги все приближались и приближались…

Что-то уткнулось в его спину. Он оглянулся.

Светлая взъерошенная грива волос и торчащие острые кончики ушей. Кеган. Под его ногами валялось уже четверо трупов. Пятый стонал, истекая кровью. Полуэльф ткнул его мечом под шлем, и он затих.

— Тайлор. дела плохи. Их в два раза больше нас, может и больше, — его голос звучал как всегда бодро, но уже начали слышаться отголоски одышки.

— Вижу. — он находил глазами трупы своих ребят, но трупов полковника было, к счастью и гордости, больше, — Пименьев нападает только когда полностью уверен в своей победе.

— Есть какие-нибудь идеи? Так нас всех перебьют.

— Есть одна… — и, повысив голос, закричал, — НАЗАД! ВСЕ!

Тайлор не стал применять Лед раньше — слишком большой шанс задеть кого-то из своих. Да и до конца он еще не доверял ему. Магия для него была чуждой и непокорной. Легче воевать было по старинке — мечом и щитом.

Его воины тут же отпрянули назад, и Тайлор вышел вперед, выкидывая левую руку вперед.

Мелкие снежинки высыпались на строй Пименьева, обдав собой две трети людей. Бойцы, сделав один вдох, закашлялись, по строю прошлась заметная дрожь.

И тогда Тайлор закрыл рот и нос шарфом, не для того, чтобы укрыться от снежинок — они были для него безвредны, он убедился в этом еще в том деревенском доме — а для того, чтобы показать своим людям что делать.

И кинулся вперед, закалывая элитных рыцарей Авглора, словно свиней на скотобойне. Рядом кружился в смертоносном танце Кеган с полуторным мечом. Половину его лица также скрывал кусок ткани. Остальные воины присоединялись к ним.

Они успели знатно проредить строй полковника, прежде чем Пименьев вынул из-за пазухи белый кристалл и вознес его к ночному небу…

Граненый кристалл идеально-ромбовидной формы вспыхнул в его руке чистым белым светом. Магические снежинки зажглись огнем, опалив одежду воинов. Тайлор зажмурился — таким нестерпимо ярким был свет кристалла, но он проникал и через веки, желая сжечь его глаза, достать до мозга, испепелить его…

Ятаган выскользнул из его рук, ладонями он закрыл глаза. Но свет… Свет от кристалла проходили и через них. Он упал на колени, опустив голову, лучи опалили его рыжую голову, он почувствовал как волосы стали разгораться…

— Я не хотел это использовать, — он услышал ровный и четкий голос, — для такой мелкой добычи как ты это слишком большие затраты. Но ты вынудил меня, Тайлор. Уж прости.

Сквозь головную боль и лязг оружия ему послышались, нет, он почуял приближающиеся шаги и нависающий над ним меч. Но перед ним пронеслась тень, заслоняя его.

Громкий лязг, сноп искр, резкое движение тени и скрип пробиваемого доспеха с хрипом владельца.

На Кегана, судя по всему, Свет не действовал. Да и на всех остальных тоже, раз звуки борьбы еще продолжались. Значит только на него, значит только на мага.

Боль тем временем все усиливалась. И когда Тайлор понял, что не выдержит, что сейчас его мозг расплавится и вытечет через уши и пустые глазницы — он был уверен, что его глаза уже сгорели — когда яркость Света достигла своего апогея, кристалл лопнул в вытянутой вверх руке полковника.

И все кончилось.

Боль ушла так же внезапно, как и началась. Он убрал руки с лица, раскрыл глаза, все еще боясь, что ослеп. Но нет, он сохранил глаза и дар зрения. Только ночная темень после Света была почти неразличимой.

— Тайлор! Вставай, мать твою! — голос Кегана над головой.

Он поднялся. Ноги казались ватными и слушались с неохотой. Его ятаган потерялся где-то в высокой траве, на него уже замахивался воин с бастардом, а Кегана зажимали двое.

Тайлор извернулся от удара и кулаком прописал снизу ему в челюсть. Что-то хрустнуло, Тайлор схватил бастард и убил воина его собственным мечом.

Отряд, вернее его остатки, израненные и побитые, сгрудились в оборонном кругу, а рыцари Пименьева окружали их со всех сторон.

У Тайлора заныло правое плечо. Все-таки его успел кто-то ранить, хотя скорее оцарапать. Про себя он понадеялся, что солдаты Королевства не начали вдруг ни с того ни с сего наносить на оружие яд.

— Ну что решил, колдун? Все-таки сдаться или пусть мои парни заколют тебя и твоих мальчиков как собак? — Пименьева видно не было, но его тяжелый бас звучал громко и грозно.

— Лучше подохнуть в честном бою, чем сгнить в темнице замка! — раздался чей-то голос за спиной.

— Мы не отступим, — голос Тайлора был хриплым, но ничем не уступал полковнику.

— Я говорил, что ты всегда был слишком гордым и наглым для подполковника. Твоя гордыня тебя и погубила.

И тут раздался вой. Но этот вой был не тем, который они слышали, сидя за костром. Этот был протяжным, потусторонним. В нем слышались бесконечные плачи, стоны, крики. И слышен он был гораздо ближе, и шел со всех сторон…

Сработало, — подумалось Тайлору, — Мой план сработал, деревенские жертвы не были напрасны.

Воины недоуменно замерли, в страхе оглядываясь на окружающую мглу. Кто-то зажег факел, но пронесшееся в метре темное вытянутое туловище потушило его, как и все костры и источники света. Вой стих. Люди замерли в страхе, не смея даже вздохнуть, чтобы ненароком не приманить тварей. Наступила тишина, в которой можно было различить, как с веток падают листья, шурша в воздухе.

И тут всего в двух шагах от людей зажглись синие огни глаз.

Одна пара, две, пять, десяток, три десятка,…

… и с потусторонним рыком, в котором слышались плачи, стоны и крики неизвестных людей, от которого задрожали коленки даже у Тайлора, хотя он категорически не хотел признаваться в этом даже самому себе, кинулись на людей. В свете выглянувшей из-за облаков луны метнулись черные волки.

— Не дыши, Тайлор! — раздался женский голос, и Марфа кинула мешочек о землю.

Мешочек взорвался густым белым облаком, заслоняя отряд от напасти. Волки, кинувшиеся было на них, рыкнув с обидой и злобой, отпрянули, зарычав, и принялись за солдат.

У Пименьева такого порошка не было.

— Отступаем! — крикнул Тайлор и они понеслись с злополучной поляны куда-то вглубь леса.

Позади еще долго слышались крики разрываемых когтями на части людей.

Во мгле нельзя было толком разглядеть этих тварей. Но Тайлору приходилось и раньше встречать их, но при свете дня.

Существа, похожие на волков, но в два раза больше, со светящимися синими глазами и сильным телом, покрытым иссиня черной шерстью, от которой непрестанно валятся клубы тьмы. Рот заполнен рядом острейших зубов, с пасти постоянно капает ядовитая черная, словно чернила, слюна.

Бесовы гончие.

***

Когда из ее желудка вышло все, что в нем было, на поляну вышли неизвестные. Их тела с ног до головы покрывали белоснежные доспехи, и единственным открытым местом была тонкая щелка в шлеме. Роза с широко раскрытыми глазами уставилась на этих вышедших, словно из сказки, рыцарей. Кто это?

Конец ознакомительного фрагмента.