Берега Белокамня. Пираты Южных морей

Андрей Смирнов

– Парус прямо по курсу! Свистать всех наверх! Шевелитесь, ленивые каракатицы, якорь вам всем в гузно! Ар-р-р! Сейчас пойдём на абордаж! Где наш маг?! Что?! Как это – выпал за борт во время шторма?! Боцмана сюда, живо! Что значит – остался на берегу?! А квартирмейстер? Ещё не оклемался после вчерашнего?! Боги, скажите, что с капитаном всё в порядке, умоляю!

Глава 2

— Парус прямо по курсу! — подала голос Марьяна с верхушки единственной мачты, где уже успела соорудить себе подобие гнезда.

— Толку в твоём крике ноль! — пробурчал Кучерявый, и команда была с ним согласна.

И правда, кой толк предупреждать о корабле, если ты уже входишь в акваторию Южного — укреплённого портового города, далёкие стены которого уже были видны невооружённым взглядом. Драться в непосредственной близости от форта в поле прямой видимости было не просто опасно, это было смертельно опасно, поскольку там постоянно находились наблюдатели, готовые засекать любых врагов. А любая схватка между кораблями будет быстро пресечена патрульными судами, которые жёстко и споро уничтожат нарушителя. Поэтому боцман был прав — что толку драть сейчас горло, если драки всё равно не получится? Однако гарпия честно подходила к своим обязанностям, выполняя их на совесть.

Виктора же больше интересовало, как скоро они смогут пристать к берегу, когда он получит свои деньги, а потом ноги его больше тут не будет! Он с радостью и надеждой смотрел на родные берега, хотя и жил до этого всю свою жизнь только в Белокамне. Но от побережья до столицы было всего ничего — пара десятков километров, которые можно преодолеть пешком или даже на повозках, коих между городом и портом сновало великое множество. Самые крупные корабли останавливались именно тут, не рискуя подниматься по Полноводной вверх по течению до самой столицы. Но если вам не нравятся услуги перекупщиков, тогда милости просим преодолевать те несколько десятков километров самостоятельно, чего многие пираты делать не любили. Ведь большая часть их разбойничьих лиц была вне закона, а в Южном власть клана Топоров была сильна как никогда. Именно тут и останавливалась на постой большая часть морских волков, предпочитая не рисковать своей шеей в столице, поручая теневым перекупщикам сбывать краденые товары самостоятельно. Естественно, что за подобную услугу стоило платить, поэтому Топоры имели неплохой процент с организации подобной контрабанды.

Пираты уже вовсю обсуждали, кто чем займётся на берегу, сколько алкоголя уничтожат за грядущие выходные, а также гадали, сколько продлится их незапланированный отпуск.

— Мачта это вам не хухры-мухры! — авторитетно заявлял боцман. — Неделя, не меньше. Если не повезёт, тогда и все три. Пока найдут нужное по размерам дерево, пока его срубят и доставят, пока обработают, поднимут на борт и закрепят. Однако нам может повести, и тогда нужный нам экземпляр окажется у корабелов в наличии, тогда будет достаточно всего пары дней…

Рассуждения Кучерявого дослушать не удалось, поскольку боцман почтительно замолчал, когда капитан остановился рядом с ним, положив свои ладони на поручни.

— Подготовь команду к жеребьёвке, — приказал он половинчику. — А потом зайди ко мне в каюту, нужно кое-что обсудить.

Тодеус также молча покинул притихших пиратов, отчего те начали перешёптываться.

— Кажется, наш кэп не в духе!

— Может, с пленницей что-то не так? Кто на вахте стоял, говорите!

— Да ничего с ней не сталось! — пожал плечами Красавчик, чьё лицо было закрыто капюшоном и натянутым по самые глаза платком. — Где сидела, там и поныне пребывает.

— Может, Тодеус так из-за корабля и команды переживает?

— Вполне может быть! — кивнул боцман. — А теперь хорош попусту молоть языком, что базарные бабы, всем строиться!

Свободные от вахты матросы и пираты быстро выстроились в две шеренги, не соблюдая никаких правил. Поэтому несколько рослых детин загораживали более мелких товарищей, а самому Виктору место досталось в самом краю второго ряда за спиной Бороды.

— Что сейчас будет? — спросил он шёпотом у более опытного товарища.

— Жребий бросать будем, — коротко пояснил тот. — Тянуть соломинки. Кому повезёт, тот идёт в отгул сразу, как мы получим свои деньги. Тем же, кто проиграет нужно будет остаться на борту судна до тех пор, пока товарищи не вернутся на подмену.

— А сколько времени даётся на отдых? — тотчас полюбопытствовал юнга.

— По-разному, — уклончиво ответил пират. — Не меньше дня обычно. Каждый раз по-разному, так что…

Договорить он не успел, поскольку к Бороде уже подошёл Кучерявый, державший в своей ладони пучок прутиков.

— Тяни! — ткнул он под нос свой кулак разбойнику, и тот послушно взялся за краешек самой тонкой палочки, оказавшейся довольно длинной.

— Теперь ты! — приказал боцман юноше. — Тяни, не бойся!

Виктор послушно взял себе прутик, после чего уставился на него так, словно кусочек дерева мог посвятить его в самые сокровенные тайны бытия. Он был едва ли не вдвое меньше того, что достался до этого Бороде.

— И что это значит? — спросил у пирата юнга, показывая ему свой результат жеребьёвки.

— Это значит, Салага, что ты остаёшься на борту, пока твои товарищи будут нажираться до зелёных чертей на берегу! — хмыкнул тот. — Ну да не бойся — часть из них потратит своё золото так быстро, что они вернутся на борт раньше срока.

Когда все получили палочки, Кучерявый огласил результаты. Счастливчикам давалось двое суток на берегу, после чего они должны были явиться на борт, где половина из них и останется, заменив собой вахтенных, а освободившиеся пираты и те, кому повезло выиграть в жеребьёвке во второй раз сойдут на берег ещё на два дня.

— Отмечаться на борту нужно каждые два дня! — напомнил напоследок боцман. — Кто опоздает, того ждёт внеочередная вахта. Кто не явится к отплытию без уважительной причины — исключается из команды без права восстановления.

— Во-от, — обрадовался мысленно Виктор. — Это как раз то, что мне и нужно! Жаль только, что мне придётся следующие два дня мариноваться на этом судне, но уж потом…

После оглашения правил отгулов, боцман записал имена остающихся вахтенных, после чего покинул пиратов, направляясь в сторону капитанской каюты, куда его приглашал Тодеус. Команда самостоятельно смогла пришвартоваться на пристани форпоста Южного, где было не протолкнуться от большого числа самых разнообразных кораблей всевозможных форм и размеров. Большая часть из них стояла на якорях, покачиваясь на мелких волнах, в то время как два больших галеона собирались в ближайшем времени покинуть гостеприимную бухту.

Как бы ни были рады пираты долгожданной земле, первыми на пирс спустились капитан с квартирмейстером, боцманом и пленной женщиной, в то время как сам экипаж приступил к разгрузке своего трюма. Выносить ящики на пристань матросы пока не стали, сгружая их на палубе, а сам Виктор только и делал, что вздыхал, поскольку от постоянных нагрузок у него уже болели руки и спина. Но делать нечего, тем более, когда ты юнга, поэтому будь добр — работай за двоих и слушайся абсолютно всех.

— Ничего! — утешал себя молодой человек. — Это ненадолго! Скоро уже я освобожусь от этих кровожадных разбойников и уйду домой. Лишь бы с деньгами они меня не обманули!

Первым на корабль вернулся Оло, шедший вместе с двумя таможенными приставами, которые работали на Топоров, когда им за это приплачивали, и на государство, когда соответствующей оплаты не было. Эти две конторские крысы быстро осмотрели предъявленный им пиратами груз, сверили со своими списками, что-то туда черканули и стали активно торговаться с Оло, за чем пристально следили все матросы с Пеликана.

— Рыжий их уест! — усмехнулся Аксель. — Это всегда происходит. Орут-орут, потом обречённо вздыхают и пожимают руку нашему ухмыляющемуся счетоводу. Поэтому-то его тут и держат на этой должности.

В итоге всё вышло, как и предсказывал одноглазый пройдоха, когда таможенники устали спорить, охрипнув от своих потуг. В итоге скупщики ударили по рукам, начиная отсчитывать монеты прямо среди морских разбойников. За сохранность своего золота они не переживали, поскольку усиленные отряды стражи, сновавшие повсюду, быстро отбивали охоту к разным глупостям, как и дежурившие в форте маги, способные по первому сигналу потопить любой корабль. Да и дела свои с Тодеусом нечистые на руку чиновники вели уже давно, поэтому доверяли экипажу Пеликана.

— Деньги! — засмеялся Квентус. — Живём парни!

Остальные пираты также довольно заворчали, уже предвкушая тяжесть обещанных им монет. Однако квартирмейстер живо поумерил их пыл, когда дал знаками понять, что груз нужно переместить с палубы на пирс, где его уже поджидали портовые грузчики. Благодаря тому, что Пеликан удалось поставить рядом с грузовым причалом, который был оборудован подъёмным краном, эта работа не заняла много времени, хотя Виктору казалось, что он уже вечность таскает на своём горбу проклятущие ящики. Вскоре уже образовалась длинная очередь из довольных пиратов, которые ожидали выплат своей доли, однако Оло урезонил всех одной фразой.

— Ждём капитана! Или вы хотите уйти сейчас, оставив свои проценты от продажи девицы?

— Проценты? — переспросил кто-то из разбойников, далёкий от математики с алгеброй. — Чего это за зверь такой?

— Выручка за бабу! — пояснил тугодуму кто-то другой. — Да, ради такого стоит подождать ещё малёхо.

Через полчаса явился и сам Тодеус вместе с Кучерявым, однако женщины теперь при них не было.

— Две сотни золотом, — объявил во всеуслышание капитан, поднявшись на борт. — Оло, держи.

С этими словами он передал офицеру увесистый кошель, приятно звякнувший сочным металлическим звуком, похожим на поцелуй любимой девушки. Глаза у всех сразу же загорелись, и очередь быстро образовалась снова. Сам Виктор места в ней занимать не спешил — зачем, если он и так остаётся на вахте на корабле? Кроме того, золото посчитано и всё скрупулёзно записано, поэтому без денег он не останется однозначно. Зато вот тем ребятам, которым посчастливилось выиграть в жеребьёвке, им стоит поторопиться, поскольку отсчёт их отпуска уже пошёл.

— Чем обычно занимаются на корабле те, кто остаются на нём для вахты? — спросил юнга у Красавчика, лицо которого было замотанно в платок и капюшон, что у твоей мумии в бинтах.

— Охраняют Пеликан, — начал перечислять глухим голосом пират. — Следят за порядком, помогают с ремонтом, погрузкой припасов, когда их доставляют к судну, вводят приходящих новичков в курс дела, драят, чистят и смазывают всё, что только можно. Если стоянка на острове или на той отмели с воротом, что виднеется поблизости, тогда занимаются кренгованием…

— А это что такое? — насторожился Виктор, услышавший новый морской термин.

— Корабль кладут полубоком, и занимаются ремонтом и очисткой днища судна.

— А от чего его чистить и зачем?

— Сразу видно, Салага! — усмехнулся в платок Красавчик. — На днище со временем налипают различные моллюски, водоросли и прочие гадости, которые необходимо отдирать, иначе скорость корабля заметно упадёт, и догнать мы потом попросту никого не сможем. Ну а нас сам знаешь, что кормит — скорость и сила. Вот и мотай на ус! Хотя какие у тебя усы? Так, пушок юношеский! Тебе вообще сколько лет, Салага?

— Семнадцать, — ответил Виктор.

— Ого! — подивился вслух пират. — Считать умеешь?! Не ожидал. Кто научил?

— Папа, — нехотя ответил юноша. — Ему пришлось научиться считать, поскольку он в порту работает, а там без этого никуда…

— Погоди, — перебил его Красавчик. — Он у тебя тут работает, что ли?

— Скажешь тоже! — фыркнул Виктор. — В правобережных доках в Белокамне. А что такое?

— Да нам бы свои люди среди здешних грузчиков бы не помешали, — пояснил пират. — Тогда разгрузка-погрузка быстрее проходить начнут, да и претензий к нам меньше будет, что мы подворовываем при работе. Бывали, знаешь ли, случаи, когда те таможенники пытались на нас нажиться, объявляя нас лжецами. Мол, заплатили нам за три десятка ящиков с рудой, а мы два недосгрузили. Мол, раз мы грабим в море, то почему бы нам и на суше не воровать? Ну что за люди, а?

Вскоре народ начал потихоньку разбредаться (ну как тихонько — бежали так, что сверкали пятки), чтобы начинать тратить свои накопления и отдохнуть хорошенько, либо повидаться со знакомыми и родными. Виктор с завистью смотрел на счастливчиков, сожалея о том, что его побег с Пеликана откладывается на два дня.

— А ты, что же, не хочешь получить своё вознаграждение? — насмешливо спросил Оло, глядя на юнгу. — Тебе полагается приличная сумма, чего у юнги не часто случается.

— А я могу получить половину доли сейчас, а всё остальное потом, когда буду сходить на берег? — поинтересовался молодой человек, который заметил ждущую на рее гарпию, вспоминая про её требование.

— Да без проблем, — кивнул Оло, делая необходимую пометку в своих бумагах и отсчитывая нужное число монет. — Держи требуемую часть.

Кивнув, Виктор забрал деньги, но уйти от квартирмейстера не успел, поскольку тот остановил его.

— Не хочешь тратить все сбережения разом? — улыбнулся офицер. — Верное решение! Если желаешь, я могу передать твои деньги на хранение в банк. Некоторые матросы и офицеры доверяют мне это дело. Я же принесу тебе чек из банка. Тебе это вообще не будет ничего стоить, поскольку я туда заглядываю регулярно и мне не сложно…

— Нет, спасибо, — покачал головой молодой человек. — Я заберу их, когда буду сходить на землю. А вы разве сейчас не уходите в отпуск?

— Я? — усмехнулся Оло. — Нет. Сейчас я займусь подсчётами для капитана — сколько на борту осталось еды, воды, займусь продажей или ремонтом трофейного оружия, узнаю ориентировочную стоимость починки судна, и так далее. Поэтому ближайшие дни я буду в порту или на палубе Пеликана.

— Ясно! — кивнул юнга. — Вы будете через два дня на собрании?

— А куда уж там без меня! — ухмыльнулся Оло. — Не переживай, сохраню твою долю в лучшем виде!

— Хорошо, спасибо.

Юноша отошёл от офицера, к которому уже направлялся капитан Тодеус для переговоров, но прежде, чем начальство начало вести свои беседы, Оло окликнул юношу.

— Теперь ты не Салага, парень! Теперь ты один из нас — настоящий морской волк! Поздравляю!

Хоть и не хотел Виктор оставаться на Пеликане дольше, чем положено ему уставом, но эта похвала всё же вызвала у него улыбку. Рядом зашуршали крылья, и на палубу рядом с ним опустилась нетерпеливая Марьяна.

— Да, я тоже поздравляю тебя, парень! — улыбнулась гарпия юнге. — В твоих руках сейчас находится то, что должно быть моим?

— Да, держи! — отдал Виктор деньги бестии.

— Ты поступил мудро, мальчик! — улыбнулась та, принимая свою долю. — Уверена, что мы с тобой подружимся!

Деньги исчезли так быстро, словно их никогда и не было. Единственное, что успел заметить юнга, было то, что мешочек, висевший на поясе у Марьяны, немного увеличился в размерах, а сама она сияла, что твой начищенный парадный клинок. Гарпия похлопала Виктора по спине, после чего с шумом вспорхнула с палубы, отправляясь восвояси. Остающиеся на корабле пираты посмотрели вослед бестии с разными чувствами. Кто-то завидовал Марьяне, улетевшей отдыхать, кто-то наоборот, неодобрительно косился на уменьшающуюся в размерах гарпию.

— Интересно, вот на что это пернатое чучело может тратить деньги, а? — вздохнул Красавчик в свой лицевой платок. — Как считаете?

— Может, она монетами своё гнездо выстилает? — хохотнул Аксель. — Я бы к ней туда наведался бы, чтобы ценности-то повытаскать!

— Тебе мало того, что она уже глаз выцарапала? — уставился на него пират. — Всё не уймёшься никак! Хочешь вообще слепым остаться?

Одноглазый тут же оскорбился, гневно глядя на Красавчика, вероятно размышляя над тем, образумить его хотел товарищ или лишний раз поглумиться. Однако, следует отметить, что даже с повязкой на лице Аксель выглядел намного симпатичнее своего уродливого товарища, полностью прятавшего своё лицо, поэтому вряд ли тот насмехался над ним.

— И вообще, кто-нибудь, когда-нибудь замечал, чтобы гарпия показалась в магазине, решив потратить свои средства? — включился в беседу ещё один пират, которого Виктор ещё не знал. — Я вот что-то не припомню, чтобы в кабаках, где мы гульбанили, хоть раз заглянула подобная бестия, и заказала себе бутылку рома или кружку эля. Кто-нибудь из вас, проходимцев, видывал что-нибудь подобное?

— Нет! — помотал головой Красавчик. — Ни разу.

— И я не видал, — почесал лоб Аксель. — Слушайте, парни! А что если нам попробовать сползать в свободное от вахты время в сторону утёса? Ну, где гнездятся все эти гарпии. Может, попробуем утащить у них из-под носа немного ценностей, а?

— Я пас! — тут же отказался пират, отходя в сторону.

— Мне моя шкура в целом виде милее, — хмыкнул Красавчик. — И вообще, воровать у своих это подло.

— Это ты про Марьяну мне сейчас втираешь? — осведомился Аксель, буравя взором единственного глаза собеседника.

— Да.

— Тогда скажи это лучше пернатой твари, которая застращала нашего новичка, заставив его силой выплатить ей половину доли, хотя она вообще на неё не имела никакого права!

— Это правда? — повернулся к Виктору Красавчик. — То, что говорит Аксель. Она требовала с тебя деньги?

— Эм-м, — замялся тот, не зная, что ему предпринять — выдавать вымогательницу-помощницу или нет.

— Да какоё это всё имеет значение, когда…

— Эй! — позвал со стороны голос. — Вы, трое!

Это Оло собирал всех остававшихся на вахте людей, сгоняя их на корме.

— Живо сюда! Будем работать.

— Эх, чёрт! — вздохнул Аксель. — Даже отдохнуть толком не дали.

Вскоре квартирмейстер совместно с главным плотником уже отдавали распоряжения экипажу, указывая им, что надлежит сделать.

— Остатки мачты достать, если она не расколота — произвести замеры, их передадим корабелам. Подходящие деревья в их распоряжении на счастье есть, поэтому если нам повезёт, то завтра уже будем ремонтироваться. Ежели нет — этим будет заниматься другая вахта. А теперь давайте все вместе, наваливаемся на счёт. И, три-четыре!

Закреплённую в пазах мачту пришлось доставать долго и нудно, а всё потому, что дерево пострадало и ниже уровня креплений. Увидев это, плотник грязно выругался, доставая из сумки свои инструменты.

— Расходимся пока, — объявил он, начиная возиться вокруг обломка мачты. — Позову, когда закончу.

Как не хотел в тот день работать Виктор, но потом всё же пришлось ещё полчаса извлекать из ложа непокорный столб, который никак не хотел покидать своего законного места.

— Гляди-ка, как цепляется за своё место! — хмыкнул плотник, утирая пот. — Не желает покидать Пеликана.

— Как и многие из нас! — философски заметил Красавчик. — Когда-нибудь и мы все отработаем до такого состояния, что станем не нужны экипажу, и тогда нас также будут выкорчёвывать с палубы на сушу. Помните Флинта?

— Да, — вздохнул ещё один пират. — Отличный был мужик, пока не разобрали по частям!

— А что с ним стало? — полюбопытствовал Виктор.

— Флинт был абордажник от бога, — охотно начал рассказывать Красавчик. — И это был мой наставник и самый первый партнёр. Мы с ним вместе штурмовали не только разные купеческие корабли, но и осаждали форт Тёмных, бежали из плена каннибалов в джунглях, и даже успели свалить из того храма неизвестного древнего бога, пока тот не похоронил нас всех под своими обломками, когда обнаружилось, что кроме древних ценностей в нём есть и чёртова прорва ловушек. Сначала Флинту вырвали глаз, пока мы томились в плену у людоедов, но он выжил, правда с тех пор стал носить повязку. Потом его ранили в руку, когда нам пришлось схватиться в неравной битве с патрульным кораблём, охотником на пиратов и контрабандистов. Тогда ему пришлось отхватить конечность, чтобы зараза не перекинулась на тело. Флинт мужественно перенёс и эту потерю, а потом ему к культе приделали крюк, которым он орудовал не хуже, чем живой рукой. С его помощью он мог есть, вязать узлы, втыкать его под рёбра врагам или даже играть в карты! Но через год после этого его угораздило познакомиться с аллигатором очень близко. Тогда-то наш старина и лишился своей ноги. Все прочили, что вот теперь-то Флинт точно угомониться и сойдёт на землю по прибытии в порт, но не тут то было! Да, этот пройдоха сошёл на берег, но только затем, чтобы на следующие сутки вернуться на корабль с новым протезом — деревяшкой вместо голени. Его даже не хотели пускать обратно на борт, поскольку считали, что он не сможет по прежнему ловко справляться со своими обязанностями, но Флинт настаивал. Тогда, чтобы доказать всем, что его рано списывать со счетов, этот малый так шустро забрался на рею, что все только рты пораскрывали. В общем, этот пират без одной руки и ноги был порасторопнее многих из нас, поэтому его всё же приняли обратно на борт. А потом…

— Дай угадаю, — хмыкнул Виктор. — Ему отрезали что-то ещё, да?

— Нет! — рассердился Красавчик, недовольный тем, что его перебивают.

Вероятно, если бы мимика сохранилась на том подобии лица, которое осталось у пирата, то он сейчас бы хмурился, но сделать этого он не мог, да и платок с капюшоном скрывали его страшную физиономию ото всех.

— Флинт ещё год плавал с нами, работая и сражаясь наравне с остальными, — продолжил рассерженный Красавчик. — Но сгубила его не стрела или топор, а болезнь, подцепленная им в одном из борделей. Винс тогда предложил Флинту отрезать его достоинство, но тот отказался, а потом начал хиреть и чахнуть, увядая на глазах. Вот так вот парень — отличного мужика сгубило не море или сталь, а проклятущая баба. Все беды от этих стерв!

— Не слушай его, юнга! — ухмыльнулся плотник. — После того случая, когда мы штурмовали то злосчастное судно, на борту которого оказалась магичка, щедро окатившая нашего Красавчика кислотой, он ненавидит всех баб подряд. И-эх! Есть! Потащили, парни!

Остатки мачты хрустнули, и вскоре её покалеченный ствол начал клониться набок. Пираты с дружным рёвом потянули за верёвки, перехватывая всю тяжесть дерева на себя. В итоге удалось вытащить обломок из пазов, уложив его на палубу и при этом никого не покалечив и ничего не повредив на Пеликане. Плотник с воодушевлением принялся изучать освободившееся гнездо и крепления, в то время как остальные присели, отдуваясь.

— Если их послушать, — пришёл к мысленному умозаключению Виктор. — То, по мнению Красавчика, все беды мира идут от женщин, а наш лекарь лечит любую болячку ампутациями! Нужно срочно валить с этого судна, пока я не разделил участи приснопамятного Флинта и его напарника! И вообще — жизнь любого разбойника прискорбно коротка, и мало кто из них скончался от старости в собственной кровати.

— Кстати, — усмехнулся Красавчик, придвигаясь к юнге, чем немало его напугал. — Мой нынешний напарник приказал долго жить при абордаже Духа Востока, поэтому я снова остался один. Не желаешь войти со мной в долю?

— Чего? — не понял Виктор.

— Того! У каждого на Пеликане есть напарник или наследник, понимаешь? Работать в паре всегда проще и спокойнее, нежели в одиночку. Кроме того, если ты помрёшь, то твоя доля никуда не исчезает, её должен получить наследник. Те, у кого на суше нет близких, завещают всё своему напарнику, остальные же доверяют ему передать средства родным в порту, понимаешь? Вот скажи мне, юнга, у тебя есть семья?

— Да, — кивнул тот. — В Белокамне, в Дыре.

— Ну вот видишь! Если ты неожиданно помрёшь, от чахотки, стрелы или вражеского топора, то можешь не переживать по поводу своих сбережений.

— Если я помру, — многозначительно заметил Виктор. — То переживать о чём-либо перестану сразу же, как только перестанет биться моё сердце.

— Какой ершистый! — усмехнулся Красавчик. — Ладно, подумай над моим предложением, оно остаётся в силе. А я пока пойду, вздремну.

Проводив уродливого пирата взглядом, юнга вздохнул. Оставаться на Пеликане он всё равно не собирался, однако и говорить об этом своим товарищам он тоже не хотел. Поэтому и все вопросы с наследованием и прочей чепухой ему казались ненужной шелухой, которая отпадёт сама по себе, как только он сойдёт на берег.

— Тебе повезло, парень, — заметил со стороны плотник, который закончил свою работу, и теперь складывал свой инструмент обратно в сумку. — Если ты будешь работать в паре с Красавчиком, то он многому сможет тебя научить, да и в бою он сражается — будь здоров! Вот только после Флинта его напарники почему-то особой продолжительностью службы не отличались. Нет, никто не говорит, что Красавчик убивает их ради получения наследства, поскольку смерти всех его товарищей проходили у всех на глазах, но факт остаётся фактом. Многие поговаривают, что этот пират, скрывающий ото всех своё лицо, стал везучим, как сам дьявол, зато все те, кто его окружают, начинают помирать, причём зачастую нелепо. Взять хотя бы Элвина, который скончался на палубе Духа Востока. Его смерть вообще была нелепой, ага. Бой кипит, все кричат и ревут, сталь звенит, маты и стрелы в воздухе мельтешат, а он стоит, и не может прочихаться. Естественно, что его бритая макушка стала удобной мишенью для вражеской сабли, от которой пират не смог уклониться из-за своего насморка, решившего явить себя миру во всей красе непосредственно в момент наивысшей опасности. Поэтому, прежде чем ты будешь принимать подобное решение о партнёрстве с Красавчиком, подумай дважды. Он многому может тебя научить, всегда прикроет в бою, но вот именно ему не везёт с напарниками, поскольку все они помирают очень быстро.

— Мистика! — хмыкнул стоявший у фальшборта незнакомый пират, сплёвывая табачную слюну в воду. — Да бля буду, если не совру — Красавчик специально подставляет своих товарищей, чтобы прикарманить их сбережения. Я видел, как он что-то давал Элвину перед абордажем на понюшку, отчего тот и чихал во время боя.

— Может, это был простой табак, — пожал плечами плотник.

— Сомневаюсь.

— Вообще-то, голову свою нужно на плечах иметь, — вздохнул ремесленник, собираясь уходить. — А не принимать всякие подозрительные вещи перед боем. А если ты так сильно подозреваешь Красавчика в подставах, тогда и сходи к нему в напарники, а там и посмотрим.

— Ага, сейчас! — хмыкнул пират, отворачиваясь от собеседников, чтобы посмотреть на берег. — У меня уже есть напарник, и весьма неплохой.

Поскольку делать больше на Пеликане было нечего, пираты стали потихоньку обучать новичка премудростям морского дела. Они стали показывать юнге устройство корабля, а также заставляли его учить названия всех его частей. К ужасу Виктора оказалось, что не только каждая мачта, коих на судне оставалась пока одна штука, но и каждая рея, каждый парус и едва ли не каждый канат и верёвка имели собственное имя на морском языке. К концу обучения голова его распухла от множества новых познаний и обилия тяжёлых терминов, коими можно было не только вызывать мигрень, но и пугать врагов. Когда пираты начинали смеяться и травили свои множественные байки, то зачастую использовали такие слова, значения которых Виктору были непонятны, а останавливать ход повествования для надлежащих разъяснений ему было боязно. Естественно, как можно не бояться этих людей, которые себе спину чешут кинжалом, ковыряют им же в зубах, а потом ещё и чистят свои ногти? Однако под маской злобных и жестоких людей прятались совсем иные личности. Так, в ходе множества бесед, ему удалось узнать, что Тодеус жертвует значительную часть собственных средств на благотворительные нужды, помогая сиротам в Белокамне или выкупая рабов из неволи, чтобы потом сделать из них матросов на Пеликане. Из рабов, естественно, а не из беспризорников. Красавчик не только копил средства на услуги магов по волшебному исцелению своего лица, но также и помогал оставшемуся на земле напарнику, который был уже не в силах продолжать морские разбои, и работать на суше. Практически у каждого из членов экипажа обнаружились вполне человеческие слабости и положительные качества. Так, например, Винс коллекционировал у себя в лазарете различных насекомых, устроив там самый настоящий террариум. Те экземпляры, которые не могли существовать в неволе, обитали там в виде мумий или иных экспонатов под стеклом. Для чего вся эта огромная коллекция нужна лекарю, он распространяться не спешил. Однако объяснялось это всё очень просто — из ядовитых тварей Винс извлекал отраву, которой потом смазывал свой клинок, а из прочих насекомых он делал лекарства. Так, вместо шовного материала он зачастую использовал чёрных муравьёв, которые славились своим дурным нравом. Насыпав подобной мерзости на рану, он дожидался, пока насекомые уничтожат омертвевшие ткани, а потом использовал их в качестве скрепок, поскольку челюсти муравьёв сжимались намертво. Дав им покусать таким образом раненого, доктор потом отрывал муравьям тела, оставляя на месте их головы с челюстями. Через неделю-другую, когда головы иссыхали до состояния праха, они сами отваливались от тела и раны, которая успевала к этому времени зажить.

Услышав про подобную методику лечения, Виктор сначала содрогнулся, а потом всё же вспомнил о своих мыслях, которые он посвятил лекарю.

— Не такой уж он и коновал! — удивился парень находчивости доктора, который, оказывается, не только отрезал поражённые конечности, но и вполне мог вылечить их, полностью вернув раненого в строй.

Однако самым главным и приятным стало, конечно же, не это. Через день стали возвращаться первые гуляки, опухший и помятый вид которых говорил сам за себя. Кто-то из них успевал меньше, чем за двое суток нагуляться так, что теперь забирался на палубу с пустыми карманами и тяжёлой головой. Перегаром Бороды так вообще можно было успешно убивать всех, кто не страдал особо сильным насморком. А тех же, у кого нос был заложен, пират вмиг бы избавил от этого недуга, да вот только порадоваться исцелённый попросту не успеет — помрёт от вони.

— Ну ты и скунс! — скривился Оло, зажимая рукой нос, поскольку умирать сейчас в планы квартирмейстера не входило. — Тебя бы на абордаж с такими ароматами бросить — весь экипаж бы сразу сдался или попрыгал в воду!

— Или Бороду бы пристрелили и сбросили в море! — хмыкнул Красавчик, который не испытывал подобного дискомфорта, как все остальные.

Сказывалось то, что носа у пострадавшего пирата не было как такового, поскольку та злосчастная кислота попросту смыла его с лица бедолаги. Именно поэтому на все «ароматные» авантюры отправляли всегда Красавчика, за что доплачивали ему сверх его доли, против чего тот никогда не возражал.

— Быстро к Винсу, он придумает, как тебя обезвредить!

— Так точно! — глумливо улыбнулся шатавшийся пират, после чего пополз в нужном направлении, стараясь не грохнуться в обморок.

Прилетела также и довольная отдохнувшая Марьяна, которая первым делом осведомилась о своём временном жилище.

— Мачту будем ставить только сегодня, — пояснил ей Оло. — Твоё временное гнездо пока перетащили на корму, потому как оно нам мешало работать с такелажем и парусами.

Естественно, что шкодливые пираты поспешили напакостить бестии, едва им подвернулась такая возможность. Поэтому вскоре все слушали яростные вопли гарпии, которая обнаружила, что её логово увито разнообразными колючками, а также пропахло тухлятиной. Естественно, что спать в таком было невозможно, поэтому теперь Марьяна была в гневе. Стараясь не попадаться ей на глаза, Виктор пробрался к Оло, дёрнув его за рукав.

— Чего тебе? — повернулся квартирмейстер к юнге. — А-а-а, это ты! Пришёл за своими деньгами, да? Пошли к каюте, там я тебе верну твою долю.

Проследовав за офицером к корме, юнга старался не попадаться на глаза своим товарищам, хотя сделать это было сложно, поскольку пираты были повсюду.

— Смотри, не пропей все деньги разом! — ухмыльнулся Виктору Оло, скрываясь за дверью своей каюты. — Подожди меня тут.

Ждать пришлось недолго, но юнге было неуютно под завистливыми взорами экипажа, которые правильно поняли, что означает этот вояж бывшего вахтенного к казначею. Те, кто вернулся с берега, промотав своё состояние, теперь лишь горестно вздыхали, жалея об утраченном времени и деньгах. Получив небольшой кошель у квартирмейстера, юнга расписался в его журнале, накарябав свою фамилию напротив указанной суммы, после чего поспешил сойти на берег, оставив за своей спиной Пеликан и его команду как страшный сон, который, наконец-то, подошёл к концу.

Однако рано было радоваться новообретённой свободе, поскольку на пирсе Виктор столкнулся прямиком нос к носу с Кучерявым, который болтал вместе с Щепкой, проговаривая вопросы погрузки тех бочек с провиантом на палубу Пеликана, которые сейчас покоились на берегу.

— А-а, юнга! — усмехнулся полурослик, заметив Виктора. — Заставить бы тебя перетаскать все эти бочки к нам в трюм, да вот я погляжу, ты уже в отгуле. Повезло тебе, Салага! Мачту будем ставить уже сегодня, поэтому в твоём распоряжении есть всего два дня. Потом сразу отплываем. Не забудь про доспех, юнга — он может спасти тебе жизнь в дальнейшем. Только не бери слишком тяжёлые — они утащат тебя на дно быстрее, чем ты успеешь пикнуть. Советую заглянуть в кожевенные мастерские и дубильни в Ремесленном квартале, чтобы взять себе доспех по вкусу за небольшую цену, поскольку на Рынке всё будет ощутимо дороже. Если что, мастерская папы Джо работает с Топорами и Тенями, поэтому там тебе могут сделать скидку. Сошлёшься на Тодеуса и на меня — тебе должны помочь.

— Спасибо, — кивнул Виктор. — Приму к сведению.

— Тебя ждать к нам обратно или как? — спросил у него Кучерявый. — А то видок у тебя немного ошалелый, словно ты до сих пор с кракеном милуешься. Ну так что, ты с нами?

— Конечно с вами! — кивнул Виктор, в чьём горле застрял самый настоящий ком.

— Неужели меня раскусили? — испугался юнга возможных последствий. — У меня что — на лице всё написано?

— Рад за тебя! — протянул для пожатия свою ладошку боцман.

Несмотря на её крошечный размер, пожатие вышло таким сильным, что из глаз Виктора едва не брызнули слёзы, а сам он скривился так, словно закусил острый перец кислым лимоном.

— Ждём тебя обратно! — кивнул напоследок Кучерявый, после чего погладил свою лысину. — Только не трепись там сильно про наше дело. Помни, никаких деталей, если будешь травить байки в тавернах. Никто не должен знать о том, что именно мы захватили тот корабль и пленницу. Нам не нужны неприятности за разграбление посольской посудины. Понял меня?!

— Да, — поспешил заверить его Виктор. — Я буду молчать!

— Вот и хорошо! — осклабился половинчик. — А теперь шуруй отсюда, пока я не передумал и не впряг тебя в работу.

Кивнув, юноша быстро затерялся в припортовом райончике форта, не спеша вздыхать от облегчения. Пусть он и покинул Пеликан без проблем, однако теперь в его голове прочно поселилось чувство всеобъемлющей паранойи, поскольку оценивающие взгляды сновавших стражников и продажных девок, казалось, прожигают его карманы насквозь. Ещё никогда молодой человек не обладал такой огромной, по его меркам, суммой. Целых семь золотых! Да за все свои семнадцать лет Виктор и одного солнца в руках не держал, а тут целых семь! На подобную сумму его большая семья могла прожить несколько месяцев, не ограничивая себя в еде как обычно! И всё это меньше, чем за одну неделю похода!

— Красавчик, не желаешь развлечься? — подалась к молодому человеку портовая девка, чем напугала его до полусмерти. — Не бойся, я не кусаюсь! Только если сам того не захочешь! Ты с Пеликана, верно? Значит, при деньгах. Ну же, не стесняйся своих желаний!

Она приподняла подол своей замызганной юбки, демонстрируя ему свои бёдра, однако свежи ещё в памяти были байки о несчастном хозяйстве Флинта, которое предлагал отрубить Винс, а также о том, что все бабы это зло. Поэтому юноша шарахнулся в сторону от жрицы любви точно от прокажённой, спеша поскорее покинуть окрестности форта и добраться до родной Дыры в стольном граде Белокамне. Вслед юнге долетело обидное ругательство от отвергнутой им дамы, которая весьма нелестно отозвалась о его сексуальной ориентации и возможностях.

Возле ворот форта обнаружился целый караван из десятка телег, которые собирались отправляться в путь. На части из них обнаружились знакомые Виктору ящики, которые он успел проклясть, пока таскал их с Духа Востока в трюм Пеликана. Их бы он узнал даже с закрытыми глазами наощупь, особенно вот тот здоровенный, который едва не выпал у него из рук, что могло грозить сломанной ступнёй.

— Что, парень, в город едешь? — спросил его один из возниц, заканчивая свои приготовления.

— Ага, — кивнул юнга, который хотел напроситься в попутчики.

Ехать на повозке будет всяко приятнее, чем топать по изнуряющей жаре пешком. Да и компания лишней на дорогах не будет, поскольку налёты на караваны случаются порой едва ли не у самых городских стен. Однако эта дорога обещала быть спокойной, поскольку во главе и хвосте обоза обнаружились самые настоящие конные стражники, призванные следить за порядком и сохранностью груза.

— Запрыгивай ко мне в телегу, — предложил возница. — Поможешь мне удержать ящик во время дороги, а то я его никак не могу зафиксировать. Договорились?

— Хорошо! — обрадовался Виктор возможности бесплатно добраться до города на колёсах, а ещё и в компании вооружённых стражников.

Ящик, который возвышался над бортами телеги, также скалился юнге своей щербатой гранью, на которой были видны следы ударов. Это был именно тот самый тяжёлый груз с Духа Востока, который едва не покалечил юнге ногу при переноске. И, похоже, зловредный ящик радовался возможности реванша, поскольку его грузчик-похититель снова оказался с ним поблизости.

— Интересно, а сама стража в курсе, что сейчас она будет сопровождать не официальный товар, а краденые вещи? — усмехнулся сам себе Виктор, запрыгивая на телегу.

— Интересно, а этот парень понимает, что я тот самый ящик, который он перетащил с одного судна на другой? — если бы мог думать краденный товар, то наверняка бы такими были его мысли. — И что я сейчас отомщу ему, когда рухну на ногу?

Обоз тронулся с места, и Виктор с опаской уставился на громоздкий предмет, который опасно накренился на своём месте. Юноша придержал его руками, возвращая обратно на место, и подумал о том, что следует поменять своё место, дабы не пострадать от падающего ящика, если удержать его не получится.

— А тебя как звать-то хоть, парень? — обратился через плечо назад возница.

— Вот что значит, цивилизация! — вздохнул молодой человек. — Тут я не Салага или юнга, а моё имя кого-то да интересует!

— Виктор! — представился новоявленный пират. — А вас?

— Меня все Кевином кличут, — охотно ответил мужчина. — Хотя я своего настоящего имени не знаю.

— Как это так? — удивился юноша. — Почему?

— Ветеран, — коротко пояснил возница. — Очнулся на фронте, а ничего не помню и не знаю. Форма и доспех на мне хоть и восточные, но понимаю, что не мои — размер не под меня. Вероятно, снял с трупа или трофей. Вокруг кровища, трупы, а по полю боя уже упыри начали ползать, в надежде полакомиться мертвечинкой. Твари эти любят посещать места эпидемий, склепы и кладбища, разрывать на них могилы и лакомиться трупачиной. Ну а тут даже копать не нужно было — всё самое вкусное прямо на поверхности лежит, и даже потрошить не нужно — у многих итак уже кишки наружу болтаются. Последующий час жизни, когда я обрёл своё второе рождение, я провёл в бегах и схватках, поскольку упыри обнаружили меня и попытались убить, посчитав меня угрозой для своих жизней или конкурентом на пиршество. Или попросту решили развлечься, поскольку бегающее мясо веселее тухлого. Хрен этих тварей разберёт!

— Во как! — подумал Виктор. — Я-то думал, что у меня проблемы! А, оказывается, ещё и похлеще бывает!

— Ну так вот, — продолжил тем временем Кевин. — Загнали эти твари меня в небольшой овраг, откуда выбраться без посторонней помощи я уже не мог. Одному упырю я отхватил лапу мечом, который я на бегу вырвал прямо из брюха покойного солдата, второму зарядил промеж глаз, когда он попытался цапнуть меня за ногу, а потом какая-то бестия вырвала у меня меч, оставив без оружия. Когда я уже прощался с жизнью, упыри неожиданно убежали, и я различил собачий лай. То были мародёры, решившие наведаться на поле битвы в поисках трофеев, пока сюда не подоспели регулярные части армии. Они-то и вытащили меня из того оврага, поскольку я орал так, что им проще было меня пристрелить или помочь мне, чем оставлять без присмотра. Они побоялись, что мои вопли смогут навлечь сюда ещё больше трупоедов или ускорить приближение надвигающейся армии. Насобирав оружия и личных вещей, я с мародёрами покинул поле боя, решив, что с меня хватит приключений и авантюр. Память уже потерял, так ещё хорошо хоть, что жизнь осталась. Пытаться выяснять кто я такой в официальных источниках было опасно, поскольку для одной из армий я был врагом, а для второй — дезертиром. Поэтому я всё бросил, и приехал сюда. Работу найти оказалось сложно, но помогло то, что при себе были кое-какие средства, которые удалось выручить с продажи трофеев. Теперь вот подрабатываю извозом. Ну да ладно, что я всё про себя, да про себя? Ты-то хоть чем занимаешься, Виктор?

— Я? — удивился юноша, который забыл о подобном интересе к своей персоне со стороны товарищей по палубе. — Я-то?

— Ну да, а кто ж ещё? — ухмыльнулся Кевин. — Судя по тому, что ты едешь из порта, ты с корабля. Ты не возчик, иначе бы у тебя был свой экипаж. На торговца ты тоже, извини, не тянешь. Остаётся море. Для службы на военных кораблях ты слишком юн и тощ, торговцы матросом тебя бы тоже к себе вряд ли взяли. Так кто ты такой? Юнга? Ты с Пеликана или с Молнии?

— Эм-м, нет, — соврал Виктор. — Я не с кораблей.

— Знаешь, парень, — улыбнулся возница. — Враль из тебя никакой. Я же слышу, как ты мычал перед ответом. Если не хочешь говорить об этом, так и скажи, я всё пойму.

— Я не хочу говорить об этом, — с облегчением вздохнул молодой человек, проклиная чрезмерное любопытство своего спутника.

— Не переживай, Виктор, — ухмыльнулся тот. — Быть пиратом не так уж и плохо по нынешним временам.

Услышав это, парень лишь чертыхнулся, с опаской поглядывая на двух конных стражников, которые ехали в хвосте колонны, немного поодаль от их телеги.

— Да не переживай! — рассмеялся Кевин. — Никому я ничего не скажу! Я же сам почитай без двух минут мародёр и дезертир, так что не переживай.

На пару минут они оба замолчали, что лишь порадовало Виктора. Ему не хотелось, чтобы каждый встречный лез в его дела и в душу, особенно если это грозит ему раскрытием его текущей профессии. Говорить о том, что он собирается завязывать с пиратством, юноша не собирался. Вот ещё! Будешь оправдываться, поймут превратно и истолкуют всё не так, как нужно. А уходить и правда было необходимо, поскольку оказаться мёртвым в самом начале своего жизненного пути Виктор не собирался. Пират может умереть не только от стали купцов или солдат, но также и закончить свою жизнь на пыточной площади, в петле на пирсе или на рее, а также стать кормом для жуткого монстра или топливом для самой невероятной тропической лихорадки. Перед глазами юнги тотчас возникла картина всплывающего на поверхность кракена, услужливо показанная его подсознанием в нужный момент. Огромная распахнутая зубастая пасть, большие глазищи по краям от неё, огромные щупальца размером с большую пальму каждая, и тот незабываемый гомон экипажа и утробный рёв самой твари.

— Что может быть хуже кракена?! — поёжился Виктор, задавший этот вопрос сам себе. — Наверное только близкое знакомство с его щупальцами и пастью!

Однако стоявший в телеге громоздкий ящик с награбленным добром был точно не согласен с подобным ходом мыслей юного пирата, ведь эта вещь точно ведала, что нет ничего хуже на всём белом свете, чем закон подлости, гласивший, что всё то плохое, что может произойти, обязательно случится, причём в самый неподходящий момент. Поэтому, когда колесо телеги ухнуло в небольшую яму на дороге, то оно поспешило расколоться на части, а сам ящик, который терпеливо ждал возможности взять реванш, тут же с грохотом угнездился на ногу задумавшегося юнги. Естественно, что Виктор тут же взвыл дурниной, а из глаз его во все стороны брызнули горючие слёзы, в то время как все караванщики, довольно трусливые по своей природе, сразу же закричали, вертя головами во все стороны.

— Засада!

— Разбойники!

— Застрелили человека!

— А ну заткнулись все! — гаркнул стражник, подъезжая к телеге с вопящим Виктором и пыхтящим Кевином, который приподнимал ящик с ноги пострадавшего. — Что тут стряслось?!

— Кажется, у моей телеги сломалось колесо, — объяснил возница, когда закончил с высвобождением юнги из древесного плена. — И теперь нужно менять его или перегружать товары на остальные телеги.

— Ну так чего вы тогда ждёте?! — нахмурился охранник. — Живо сгружаем товар, пока на нас и правда разбойники или монстры не напали.

Все бегло огляделись, понимая, что стражник прав. С одной стороны от дороги весело журчала широкая Полноводная, со второй к тропе довольно близко примыкали густые джунгли, из которых периодически доносился хохот гиен, макак, щебет и гомон различных попугаев и прочих птиц, а также рёв зверей пострашнее. Даже если разбойников поблизости и нет, то вышедшие на водопой хищники или монстры вполне могут заинтересоваться обозом. Поэтому возницы и немногочисленные пассажиры не стали роптать и возмущаться, быстро начиная разгружать сломанную телегу и равномерно распределяя её груз между прочими. Пока они занимались этим важным делом, стражники прохаживались вдоль обоза, держа свои самострелы на взводе, вздрагивая при каждом особо грозном рёве из джунглей. Нападения отдельных хищников на такие крупные отряды случались довольно редко, но нужно было всегда держать ухо востро. Все помнили недавний взрыв ярости у болотной гидры, жившей неподалёку отсюда, когда ей вдруг вздумалось покинуть свои тихие заводи и устремится в джунгли, откуда она благополучно вышла на южный тракт как раз в тот момент, когда по нему перегоняли крупную партию рабов. Естественно, что гидра остановилась, поскольку с сотней человек и нелюдей ей было не справится (хотя больше половины из них была в цепях и без оружия, однако туповатый монстр этого не понимал). Тварюга зашипела, хищно оскалив все свои пасти, отчего пара рабов испортила свои жалкие портки, одна женщина поседела, а надсмотрщики ощетинились оружием. Вполне возможно, что обе стороны могли разойтись миром, если бы не находчивость одного из невольников, который быстро схватил с земли небольшой камень и швырнул его в сторону гидры. Естественно, что этот жалкий снаряд никак не мог повредить монстру, но он выполнил другую задачу. Начавшая было пятиться назад гидра взревела, поскольку подобной наглости простить людишкам не смогла, поэтому она с утробным воем шести глоток ринулась в бой. То, что осталось от того конвоя и самого издыхающего монстра нашли потом гонцы, спешившие к порту с важным донесением. Сколько рабов смогло спастись было неизвестно, однако всё же обнаружилось несколько пустых кандалов и ошейников, как и пара отрубленных конечностей, поскольку некоторые невольники были скованы одной цепью попарно или более. Не факт, правда, что всем им повезло, поскольку по дороге никого не встретили, а джунгли быстро убивают неосторожных путников.

Повторения этой трагедии никто не хотел, поэтому через четверть часа обоз продолжил своё движение, оставив сломанную телегу на обочине дороги. Сам Виктор теперь восседал вместе с Кевином на чужом экипаже, беспечно болтая ногами и травя различные байки. Вскоре дорога свернула в сторону, и показались высокие крепостные стены, а также множество различных домов и шатров перед ними, которые доселе были скрыты густыми джунглями.

— Вот теперь можно вздохнуть свободно! — улыбнулся Кевин. — Так близко к городу никто уже не нападает. Как твоя нога, Виктор?

— Вроде ничего, — пошевелил тот опухшей конечностью. — Пальцы шевелятся, ходить могу.

— Ну и хорошо! — вздохнул возница. — А то я уже было думал, что тебе ногу оторвало, так ты орал. Ты чего ящик-то не держал?

— Забыл, — шмыгнул носом молодой человек.

— Забыл он! — усмехнулся Кевин. — Эх, молодёжь! Вам бы только всё с разинутым ртом по сторонам да по девкам пялиться!

— Тут не моя вина, — буркнул Виктор. — Что кто-то не смог нормально закрепить груз на месте.

— Ладно, извини, — тут же повинился возница. — Хреновый из меня перевозчик. Это что там за шапито такое перед стенами? Новый цирк или театр приехал?

— Наверное, — пожал плечами молодой человек.

— Там происходят военные соревнования, — буркнул ехавший рядом стражник. — А также приём добровольцев в новую армейскую дивизию. Наёмники, тьфу!

— Не вижу в этом ничего плохо! — тут же откликнулся Кевин. — Многие мужики отродясь никогда сохи и плуга не знавали, зато вот с топорами и дубинами они на ты. Кто-то любит пахать, кто-то мастерить, а вот кого-то хлебом не корми, а дай сделать сопернику плохо. Такие и идут в армию добровольцами, разве нет?

— Если бы! — усмехнулся вояка. — Бывал я как-то на подобных соревнованиях в качестве охраны. Сброд валит ещё тот — разбойники, воры, тунеядцы и прочие оболтусы, которые дисциплине не обучены, оружием владеют на уровне «врежь им посильнее», а всё мечтают о мародёрствах и грабежах.

— Неужели, на носу новая война? — вздохнул Виктор, который не особо грезил о подобных перспективах — хватило ему одной бойни на борту Духа Востока.

— А она и не прекращалась, — хмыкнул Кевин. — Эос и восточные империи постоянно долбят друг дружку в приграничных регионах, не торопясь заходить на чужие территории, боясь увязнуть в изнурительных боях. Как по мне, так просто бы лупили этих узкоглазых гадов до самой столицы, а когда они спрятались бы там — сожгли её к чертям собачим вместе со всеми.

— Мнения твоего спросить наши полководцы забыли! — хмыкнул стражник. — Как командовать издалека — так все горазды, а вот как на передовую — так сразу все по кустам прячутся! Самому-то слабо записаться добровольцем?

— Пф-ф! — презрительно фыркнул Кевин. — Вот ещё! Им платят мало по сравнению с теми требованиями, которые к ним предъявляют. Уж лучше я по извозу поработаю, спасибо!

— А ты, парень? — посмотрел на Виктора охранник. — Не желаешь помочь отчизне?

— Нет, — покачал головой тот. — У меня уже есть работа, благодарю.

Так в разговорах обоз миновал палаточный городок, в котором звенели мечи и слышались зычные вопли судей и инструкторов, подъезжая к южным воротам. Тут-то и пришла пора прощаться с дружелюбными караванщиками, которым предстоял тщательный досмотр. Виктор быстро уплатил скромную пошлину на вход в город, после чего быстрым шагом направился вовнутрь, поражаясь тому, как же вокруг людно.

Вообще-то, четверо городских ворот были миром в миниатюре, каждые со своими правилами и постоянными обитателями. Южные всегда работали на приём караванов от форта Южного, где разгружались самые большие (и самые криминальные) корабли, которым не была хода вверх по течению Полноводной до городских доков из-за своих габаритов или осадки. Стража тут, как и на восточном направлении, была самой коррумпированной, поскольку тут часто провозили свою контрабанду Топоры, а на вторых воротах сновали толпы бандитов, которые выбирались за городскую черту для проведения коллективных дуэлей на Стекляшке. Так именовался магический полигон, испещрённый плавленым мутным стеклом от молний и пламени, большими воронками от взрывов и естественными оврагами и карьерами. Тут волшебники, изучавшие боевые заклинания, а также алхимики, варившие особо опасные смеси, практиковались в своих искусствах вдали от цивилизованных мест, дабы их неудачи не устроили пожаров или иных катаклизмов в городской черте. По ночам магический полигон всегда пустовал и не охранялся, поэтому бандиты и головорезы всех мастей любили сводить тут счёты друг с другом, пряча потом трупы недругов на дне карьера.

Сейчас возле ворот сновало множество подозрительных личностей, которые, вероятно, хотели пронести что-то запрещённое через пост, либо попросту отирались в ожидании клиентов и благоприятного момента (для кражи или попрошайничества). Узнал среди этой подозрительной братии Виктор и одного дельца из Дыры по имени Келл, который промышлял продажей порошка из чёрного лотоса, что, естественно, было незаконно. Он отирался снаружи города, чтобы при возможном аресте отделаться меньшим наказанием. Вообще, нужно отдать наркокурьерам и их изобретательности должное, поскольку они всегда стараются придумать что-то новое, чтобы опередить стражу и городские власти. Поскольку хранить при себе опасное зелье было опасно, сейчас у продавцов возникла мода делать закладки с наркотиками за пределами городских стен, оставив на совести покупателей тот способ, которым они потом будут проносить лотос в город, если хотят принимать его дома. Естественно, что таким образом риск для продавца снижался, а для покупателя возрастал, отчего многие из них принимали свою порцию зелья прямо за пределами городских стен. Парочка таких торчков как раз наблюдалась снаружи, безуспешно делая вид, что они просто отдыхающие горожане, решившие выбраться на природу, чтобы насладиться её видами.

Задерживаться у ворот Виктор не стал, поспешив в сторону моста, чтобы поскорее добраться до правобережного Белокамня, где и располагалась Дыра. Сами трущобы сильно контрастировали со всеми остальными районами города своей серостью, невыразительностью и отсутствием солнечного света, поскольку кособокие дома так тесно жались друг к дружке, что только в полдень светилу удавалось озарить своими лучами этот невзрачный, но огромный лабиринт бедняцких хижин и ветхих от времени и непогоды зданий.

Когда юнга ступил на знакомые родные ему земли, то дышать легче не стало — отнюдь. Во-первых потому, что приятных ароматов Дыра не знала, как таковая. Забудьте про приятные запахи жареного мяса или рыбы, специи, цветы и свежей выпечки — этот ассортимент не для здешних краёв. Моча, дешёвое пиво, пот, гниющие отбросы и протухшая селёдка — вот типичные ароматы этого района. Во-вторых, дышать легче тут не получится не только из-за царившей тут жуткой вони, но и потому, что вам нужно постоянно прислушиваться к звукам улицы. Не крадётся ли позади разбойник, желающий вывернуть ваши карманы или снять с вас худую обувку? Раздающееся из-за угла чавканье — не бродячие ли псы там грызут очередной труп, угрожающе скаля клыки на всех, кто рискнёт попытаться пройти рядом с ними? А тот шорох сбоку — это крысы или шорох взводимой арбалетной тетивы?

Гулять и бродить в Дыре занятия крайне небезопасные. Тут лучше всего перемещаться бегом, группой, с оружием наперевес (только не очень хорошим, потому как это может вызвать острые приступы зависти у обитающих тут бандитов, и они наверняка захотят у вас его позаимствовать), либо в таких жалких обносках и рубище, чтобы на вас было невозможно смотреть без слёз. Но и в этом случае лучше не переусердствовать, поскольку тогда вас могут счесть за прокажённого или попрошайку, и прикончить из предосторожности (эпидемий никто не любит), либо из алчности, в надежде поживиться вашими подаяниями, которые вы могли насобирать за день.

Естественно, что Виктор весь взмок от страха, когда вошёл в трущобы, поскольку золотые империалы, лежавшие в кошельке буквально прожигали ему одежду, вопя всем о том, что у пацана имеются деньги. Молодой человек спешно пробирался по множеству тёмных узких закоулков и грязных подворотен, хватаясь попеременно то за сердце, то за кинжал при каждом подозрительном шорохе. Однако каждый раз тревога оказывалась ложной, и ему всё же удалось добраться в целости до той хибары, которая служила его семье домом последние десять лет. Дверь, как и полагается, была закрыта изнутри. Если в Дыре оставить что-то без внимания на пару минут, то вы рискуете потерять эту вещь навсегда. Бывали случаи, когда воровали даже открытые ставни или двери, хотя что с ними можно было сделать — придумать было сложно.

— Кто там? — раздался до боли знакомый и родной голос изнутри.

— Это я, мам! — ответил молодой человек, удивляясь тому факту, что женщина была дома, а не на работе. — Виктор. Открывай!

Дверь быстро распахнулась, и молодого человека силой втащили вовнутрь, начиная осыпать поцелуями.

— Ма! — тут же возмутился Виктор. — Ты чего?! Чего это с тобой?! Прекрати же!

— Ты где пропадал почти целую неделю?! — тут же раздался со стороны суровый голос отца.

Странно. Обычно в это время родители Виктора постоянно находятся на работе, а теперь…

— Ты цел? — сразу же спросила мать, начиная ощупывать сына так, словно тот вернулся с войны.

— Да вы объясните мне, наконец, что тут происходит?! — начал закипать юнга. — Почему вы не на работе? У нас что — семейный сбор, коли все дома? А где Кори?

Тут же повисла гнетущая тишина, и стало слышно, как дальше по улице орут песни два пьяных голодранца, а также лениво брешет какой-то паршивый пёс.

— Где Кори? — повторил свой вопрос Виктор, обводя свою родню взглядом.

Увиденное ему не понравилось — в глазах его братьев и сестёр плескался одновременно страх и радость (вероятно, от его возвращения домой), мать выглядела крайне обеспокоенной, а отец, казалось, погружался в пучину отчаяния.

— Где Кори, мама? — мягко спросил Виктор, взяв женщину за руки. — Что с ним?

Ответить она не смогла, лишь всхлипнула носом и начала часто моргать, поскольку на её глаза навернулись слёзы.

— Твой брат в тюрьме, — ответил за женщину отец. — Он попался стражникам на продаже чёрного лотоса.

Виктор с шумом вздохнул, понимая, как влип его братец в свои пятнадцать лет. Если его не выкупить у тюремщиков до суда, то снисхождения ждать не придётся — не посмотрят даже на юный возраст, ведь чёрный лотос это не только наркотик, но и мощнейшее средство для проведения сложных заклинаний и магических ритуалов, поэтому является важным государственным ресурсом, охраняемым с особой тщательностью. Порой, за продажу неучтённых рабов или трупов давали меньше, чем за понюшку этого зелья, чтобы отвадить контрабандистов и наркокурьеров от этого ремесла. Эосу был нужен лотос не для того, чтобы плодить торчков, а ради усиления военной мощи и ритуалов, призванных облегчить жизнь граждан, типа вызова дождей в засушливых регионах и тому подобное. А раз Кори продавал эту дрянь, то у него всяко при себе было больше, чем одна щепотка. И теперь молодому наркоторговцу грозит в лучшем случае клеймение, в худшем — отправка на рудники или тяжёлая пытка. В назидание остальным преступным элементам.

— Но и это ещё не всё! — зарыдала мама, тяжело рухнув на колченогий табурет, отчего тот покосился ещё сильнее. — Хуже всего то, что Кори взял наркотики у Топоров, пообещав им отдать большую часть прибыли. А теперь нет ни денег, ни самого Кори. К нам уже вчера приходили головорезы из клана, которые требовали вернуть им или сам лотос, или заплатить за него сполна. Но откуда у нас такие средства?! Нам дали неделю, а потом пообещали начать калечить нас по одному или вовсе убивать! Боги! Мой сын связался с бандитами!

Тут женщина начала подвывать сквозь слёзы, в то время как вокруг неё столпились остальные дети, пытаясь утешить свою мать или плача с ней за компанию. Сам же Виктор лишь слегка кашлянул, поскольку и сам он работал в весьма сомнительной компании последние несколько дней.

— Мы уже подумали, сын, что ты пропал заодно с Кори в тюрьме, — сказал отец. — Либо что ты стал первой жертвой этих Топоров. Ведь в Дыре все знают, эти головорезы шутить не любят и дважды никогда не предлагают. И теперь мы просто не знаем, что же нам делать. У нас не хватает денег, чтобы выкупить Кори из Ямы. За него просят пять золотых, а у нас и одного нет. Всем миром наскребли полтора, но стража чётко дала понять — или пять, или суд. А там сам знаешь, как…

Виктор вытащил из-за пазухи кошель, и раскрыл его на глазах у изумлённой семьи, вытряхнув на ладонь семь блестящих монет.

— Откуда это у тебя?! — тут же строгим голосом спросил мужчина. — Ты тоже замешан в чём-то противозаконном?! Боги, как же я воспитал своих сыновей, если один из них в тюрьме, а второй…

— Я не бандит! — громким голосом прервал причитания отца Виктор. — Я записался матросом на каботажный барк, курсирующий по реке. Купец. Мы возим с порта в город разные товары, не выходя в море. В основном — древесина. Как только я освободился с вахты, я сразу же поспешил домой.

— Почему ты нам ничего не сказал о том, что устроился работать на корабль?

— Боялся, что вы станете отговаривать или и вовсе запретите мне.

— И как же называется тот барк, на котором ты плаваешь? — вопросительно приподнял бровь отец.

И тут до Виктора дошло, что он попал впросак, поскольку папа работал грузчиком в правобережных доках, поэтому большую часть грузовых судов он знал не только по внешнему виду, но и по названиям и именам их капитанов. Молодой человек мигом взопрел, когда понял, что дальнейшую его ложь раскусят если не сразу, то очень быстро, когда мужчина вернётся на работу и попробует осведомиться о подобном корабле у своих товарищей или матросов. Если бы юнга знал хоть один барк в гавани, то не задумываясь бы назвал его. Но вся беда была в том, что он не знал ни одного корабля по названию, кроме Пеликана, стоявшего на якоре в Южном. Да и тот корабль был далеко не каботажным барком.

— Это «Нимфа», — ляпнул наобум первое пришедшее на ум слово Виктор. — Появился в доках совсем недавно.

— «Нимфа»? — потёр лоб отец. — Никогда не слышал о таком судне. Ладно, хрен с ним с кораблём! Лучше скажи мне, откуда у тебя золото? Матросам столько не платят, сынок. Так что ты, скорее всего, нам врёшь.

— Послушайте! — рассердился молодой человек. — Да, мой заработок не вполне легальный, ясно? Но сейчас это не важно, поскольку…

— Как это не важно?! — рявкнул мужчина, треснув по столу кулаком. — Один мой сын сидит в тюрьме, над семьёй нависло ярмо в виде долга перед Топорами, а теперь ещё и мой первенец заявляет о том, что связался с криминалом! Мало нам проблем с одним Кори, так теперь ещё и ты туда же! Ты тоже торгуешь наркотиками?!

После этой гневной тирады мать зарыдала ещё сильнее, в то время как все дети испуганно смотрели на мужчину, которого редко видели в таком бешенстве.

— Нет! — уверенно отрезал Виктор. — С лотосом я никаких дел не имею. И говорить об этом я не намерен! Берите деньги, и выкупите Кори из тюрьмы, а я улажу нашу общую проблему с Топорами…

— Каким же это образом, позволь узнать?!

— Я их вежливо попрошу от нас отстать…

Виктору удалось выскользнуть из дома прежде, чем его успел перехватить у дверей разгневанный отец, желавший знать больше о похождениях своего непутёвого сына, терять которого он вовсе не собирался. Однако юнга оказался проворнее. Он быстро рванул к незапертой двери, кинув в сторону папы монетами. Это на короткое мгновение замедлило мужчину, и Виктору удалось выпорхнуть на улицу и бросится бегом от дома в сторону заведения под названием «Тоска мертвеца», в которой всегда находился кто-то из Топоров, чтобы у населения и криминалитета была связь с кланом. Эту подробность Виктор узнал давно от своей сестры Шаи и своего уличного товарища, прозванного Косым из-за его взгляда. Косой промышлял на улицах мелкими кражами, постоянно подбивая Виктора присоединиться к нему, но тот постоянно отнекивался, поскольку опасался заниматься противозаконными действиями в городе. Да и пиратство-то, по сути, ему претило, но делать было нечего.

Вскоре молодой человек уже зашёл в таверну, с опаской глядя на запертого в клетке зомби, стоявшей на возвышении в центре обеденного зала. Живой мертвец бесновался внутри, старательно глодая прутья решётки, но те не собирались поддаваться, что лишь веселило собравшуюся тут публику. Несмотря на дневной час, народу в заведении было порядочно, поскольку сюда завернула большая группа авантюристов, прельстившаяся на недорогие комнаты и на весьма сносные дешёвые харчи. Похоже, что искатели приключений заметно поиздержались, раз могли позволить себе жить в таких непрезентабельных комнатах, кои могла предоставить Дыра. Вообще можно было с уверенностью говорить о том, что все авантюристы те ещё разбойники, поскольку они никогда не гнушались стянуть то, что плохо лежит, или же помародёрствовать там, где их за этим занятием не застанут стражники.

Обогнув клетку с покойником по широкой дуге (чего-чего, а различных мертвецов и упырей Виктор боялся с детства), юнга подошёл к стойке, за которой беседовал трактирщик с каким-то блондинистым мужчиной.

— Извините, — прервал их беседу Виктор. — Вы не подскажете, как мне можно связаться с Топорами? Я слышал, что у них всегда имеется связной в этом месте, и…

— И он перед тобой, малыш! — усмехнулся блондин, поворачиваясь в сторону молодого человека. — Я тебе внемлю! Слушаю внимательно.

— Мы не можем поговорить наедине? — кашлянул юнга, скосив глаза на трактирщика.

— Легко, — оторвался от стойки бандит, после чего повернулся к хозяину заведения. — Лимонной настойки мне за стол организуй. Пошли, малец.

Он указал на ближайший свободный стол, куда оба они и присели.

— Ну, говори, что за дело, — кивнул Топор, глядя Виктору за спину.

— Как мне можно к вам обращаться?

— Леонардо меня зовут, — щёлкнул пальцами бандит. — А теперь к делу. Что тебе нужно от Топоров?

— Мастер Леонардо, — слегка поклонился ему парень. — У меня к Топорам нижайшая просьба.

— Какая? — вопросительно приподнял бровь связной, после чего благодарно кивнул официантке, поставившей перед ним на стол бутылку затребованного напитка.

— Мой брат, Кори, связался с вашим кланом, взяв у Топоров чёрного лотоса взаймы для продажи…

— Слышал про такого, — усмехнулся Лео, наливая себе стопку. — И ты хочешь просить перед нами за этого неудачника, которого в первый же день повязала стража?

— Это мой брат, — пояснил Виктор. — И я не прошу простить нам этот долг. Я выплачу его за него.

— К сожалению, сумма штрафа мне неизвестна, так что я не могу точно сказать тебе о ней, — пояснил Леонардо. — Но уже завтра я буду на этом же месте с нужными сведениями. Приходи, отдашь всё за него, на это мы согласны.

— Я не могу отдать весь долг так быстро, — сразу же поспешил пояснить молодой человек. — Мне нужно время. Об этом я и хотел попросить Топоров — мне нужна отсрочка.

— М-да? — откинулся на спинку стула бандит, после чего приподнял стопку вверх. — Твоё здоровье!

Он залпом выпил напиток, после чего налил себе снова.

— И позволь же узнать, как ты собираешься заработать денег в уплату долга, если не секрет?

— Я, э-э-э…

— Мне ты можешь говорить правду, я не стражник, и не Дознаватель — осуждать не буду.

— Я записался в пираты…

— Ха! — рявкнул Лео, после чего покатился со смеху.

Смеялся он долго и упоённо, что даже слёзы на глаза навернулись. Отхохотав своё, Лео вытер глаза, и посмотрел на Виктора.

— Не ври мне, приятель! Кто согласился взять такого доходягу к себе на борт?!

— Не согласились, а уже приняли, — ответил спокойно Виктор. — Я только что из плавания.

— М-да? — не поверил ему бандит. — Назови-ка мне судно и его капитана, а я наведу о тебе справки у знающих людей.

— Двухмачтовая шхуна «Пеликан», капитан Тодеус, — также спокойно сказал молодой человек. — Только сейчас число мачт немного сократилось после битвы.

— Тодеус, да? — ухмыльнулся Лео. — Как же, знаю такого. А кто у него марсовый, не подскажешь случаем?

— Гарпия, — охотно отозвался Виктор. — Марьяной кличут. Боцмана зовут Кучерявый, а квартирмейстера Оло. Лекарь…

— Достаточно! — поднял руку Лео, который сразу посерьёзнел. — Теперь я вижу, что ты не врёшь. Надо же, гарпия ещё живая. Как и этот нахальный лохматый недомерок.

— Если вы про Кучерявого, — тут же поспешил вставить свои пять медяков Виктор. — Про боцмана-половинчика, в смысле, то он сейчас лысый, как куриное яйцо.

— Хе, — усмехнулся бандит. — А кличка, значит, всё равно осталась прежней, да? Ладно, парень. Я вижу, что с командой ты и правда знаком. Напомни-ка мне своё имя…

— Я его и не называл. Меня зовут Виктор.

— Виктор, значит, — кивнул Леонардо. — Держи, малец.

С этими словами он придвинул полную наливки стопку юнге, предлагая ему выпить. Отказываться явно не стоило, поскольку от благосклонности этого бандита зависела судьба его семьи, поэтому молодой человек кивнул, принимая ёмкость. Он последовал примеру Лео, опрокинув всё её содержимое в себя залпом, ожидая того, что алкоголь окажется ядрёным и сожжёт его пищевод до основания, но его ожиданиям, к счастью, сбыться было не суждено.

— То, что ты не побоялся прийти сюда, дабы заступиться за брата и семью достойно уважения, — кивнул бандит, проследив за тем, как юнга расправляется с настойкой. — Кроме того, мы вроде как коллеги по цеху. Топоры правят на суше, а наши собратья пираты — на море. Наш клан ведь тоже когда-то занимался морским разбоем, пока пиратам не понадобились свои люди на суше. И ими стали мы — Топоры. Наш фрегат «Отважный» до сих пор готов к боям, хотя и стоит теперь на длительном приколе в правобережных доках. А Тодеуса я знаю лично — пару раз ходили с ним в экспедиции вместе. Капитан он не высоко полёта, но и неудачником его назвать сложно. Практически всегда при добыче, пусть и не особо большой. Поэтому я за тебя поручусь перед Топорами, если твои слова правдивы. Говорю сразу, что если ты попытаешься нас кинуть — тогда тебе не жить. И, кроме того, последнее слово будет за старшим. Как он скажет, так и будет. Завтра в этом же месте я или другой связной сообщат тебе детали твоей просьбы. Приходи за ответом, и удачи тебе под парусами. Особенно, под чужими во время абордажа.

— Благодарю! — кивнул Виктор. — Но у меня заканчивается отгул. Сегодня я вернусь на борт Пеликана, а потом мы уже уходим в плавание. Если можно, тогда давайте поступим следующим образом — следите за тем, когда вернётся из похода это судно, тогда вам нужно ожидать и меня. Если со мной в походе что-то случится, тогда я завещаю свою долю своим родственникам — сможете сами забрать деньги у них, идёт?

— Хорошо, будь по-твоему! — протянул руку для пожатия Лео. — Приятно было познакомиться, Виктор. Это плавание будет для тебя вторым по счёту?

— Да, а что?

— Значит, тебя ожидает сюрприз на борту, если ты уже успел отличиться.

— Что ещё за сюрприз? — насторожился юнга.

— Увидишь! — ухмыльнулся бандит. — Всё, бывай! У меня, кажись, нарисовался новый клиент.

Он указывает на стойку, за которой мнётся ещё один юноша, нервно теребивший свою шляпу, измяв её до неузнаваемости. Глазами и повадками он напоминал грустного бассет-хаунда, который вымаливал прощения у своего хозяина за проступок.

— Этому парню нужно идти работать в попрошайки, — ухмыльнулся Леонардо, глядя на очередного просителя. — Там бы ему цены не было!

Попрощавшись, Виктор поднялся из-за стола, отходя прочь, и наблюдая за тем, как новый визитёр спешно семенит, чтобы занять его место и начать жалиться перед бандитом. О том, что он будет жаловаться, умолять или оправдываться, было ясно из его вида. Ну нельзя с такими глазами угрожать или чего-то требовать от власть имущих. Только прогибаться под них.

— А ведь и я сейчас занимался тем же самым! — вздохнул про себя Виктор, покидая таверну. — Чёрт! Как же не вовремя мой братец решил связаться с Топорами! Если бы не он, тогда мне бы не пришлось возвращаться на борт пиратской шхуны ради нового заработка! Чёрт!

Самому Леонардо юноша, конечно же, наврал про то, что ему нужно возвращаться на судно, поскольку у него ещё было полтора дня отдыха в запасе. Однако, не имея за душой ни гроша (все монеты полетели в отца, дабы задержать его в доме), и не рискуя вернуться домой, где его могли запереть под домашний арест, Виктору не оставалось ничего другого, как вернуться туда, где обитали люди, заменившие ему родных — на борт Пеликана.

Как назло, забурчал пустой желудок, требуя его накормить, а также заскребло в горле. Лимонная настойка не преминула напомнить о себе не только отрыжкой, но и желанием выпить чего-нибудь, пусть даже это будет и обыкновенная вода. Однако без денег и дома утолить свои потребности было тяжело.

На счастье, на улицах трущоб Виктор столкнулся со своим приятелем, который занимался тем, что играл в кости прямо посреди разбитого тротуара, испещрённого различной глубины выбоинами и ямами. Именно в одной из таких дыр уселся Косой, используя её край как табурет, в то время как свои ноги он свесил вниз. Сидевшие перед ним на корточках два парня и девица бегло посмотрели на подошедшего к ним Виктора, после чего вернулись обратно к игре. Не желая мешать Косому, юнга скромно притулился рядом, наблюдая за ходом игры. А там, естественно, побеждал его товарищ, поскольку он всегда использовал подменные кубики. Когда доходила очередь для его броска мошенник ловко подменял игральные кости на похожие по внешнему виду, но отличные по весу (с перекосом в сторону шестёрок, естественно), поэтому неудивительно, что и сейчас у Косого выпало большее значение, нежели у его оппонента.

— Ты жулик! — поспешил сразу же во всеуслышание объявить проигравший, гневно сжимая кулаки.

— Все проигравшие так говорят! — тут же ухмыльнулся Косой. — Гони монету!

— Пошёл ты! — показал ему непристойный жест обиженный парень, но тут же получил от победителя в нос.

С жалобным воем пострадавший рухнул на землю, зажимая окровавленное лицо, в то время как его друзья попытались наброситься на шулера скопом. Однако они не учли того факта, что рядом оказался Виктор, которого Косой успел заприметить. Естественно, что жулик рассчитывал на его помощь, иначе бы не стал вести себя так дерзко. Не успели ещё замелькать кулаки, как Виктор вцепился девице за талию, отшвыривая её прочь. С визгом лопоухая девчонка отлетела в сторону, споткнувшись о проигравшего, который до сих пор подвывал на земле. Заметив, что он остался в меньшинстве, незнакомый парнишка выхватил грубый нож из кармана, выставив его вперёд.

— На ремни порежу! — пригрозил он шулеру и его неожиданному заступнику, пятясь от них назад.

В ответ на это замечание Косой также вытащил из ботинка короткий нож, а Виктор с хищным шелестом извлёк из ножен настоящий кинжал, на который все посмотрели с опаской и завистью. Это тебе не какой-то корявый ножик, а настоящее оружие. Прочное, грозное, и, что самое главное, с более широким и длинным лезвием, нежели у тех коротышек, что были в руках у прочих замерших горе-бойцов.

— Пошёл прочь! — гневно выдохнул Виктор, делая шаг вперёд.

Дважды уговаривать парня не пришлось, и вскоре его пятки (как и лопоухой девицы) уже мелькали в конце переулка.

— А ты куда собрался?! — усмехнулся Косой, приближаясь к проигравшему, который тоже намылился сделать ноги, пока от него отвлеклись. — А ну-ка выворачивай карманы, паскудник! Это надо же — шулером меня объявлять надумал, а!

Делать было нечего, поскольку теперь бедолага был в одиночестве, да ещё и против двух лезвий, одно из которых было в полторы-две ладони длиной. Поэтому он послушно выполнил требование, и на мостовую упало несколько медяков и одна серебряная монета, которые в народе звали не иначе, как чешуя, потому что они своим видом и цветом и правда напоминали рыбью чешую.

— А теперь вали отсюда, и запомни — никто не смеет называть меня жуликом! — улыбнулся оскалом голодного тролля Косой. — Ну?! Пошёл!

Вскоре и этот бедолага скрылся с улицы, оставив на мостовой монеты и кровавые разводы, обагрив и без того грязную мостовую.

— Привет, Виктор! — ухмыльнулся жулик, сгребая империалы с земли. — Это тебе за помощь. Справедливо?

Юнга покосился на четыре медяка, лежавшие в его ладони, в то время как себе шулер забрал чешую.

— Что? Мало? Ну так извини, брат — рисковал своей шкурой всё-таки я, а не ты.

— Не, нормально! — кивнул Виктор, убирая монеты в пустой карман. — Пошли отсюда, пока эти доходяги не решили вернуться и отобрать свои деньги силой. А то, не ровен час, ещё и друзей подтянут!

— Пошли! — согласился Косой, пряча нож обратно в ботинок. — И расскажи-ка мне о том, откуда у тебя такой клёвый кинжал! Дашь посмотреть?

— Потом, — ответил юнга, убирая оружие в ножны, висевшие на поясе. — Ты решил перейти с карманных краж на азартные игры?

— Не совсем! — хихикнул мошенник, показывая товарищу серебряное кольцо. — Снял с той девчонки, когда она пыталась меня ударить. Привычка.

— Возможно, что его ей подарили родители или возлюбленный, а ты…

— Вот только не нужно давить мне на жалость! — рассердился Косой. — Думать нужно до драки, а не после неё.

— Ошибаешься, — покачал головой юнга. — Думать нужно всегда. После битвы можно понять, что ты делал не верно, либо что твои друзья заступились за тебя только по счастливой случайности. Не будь меня рядом, ты бы справился с ними со всеми или нет?

— Но ты же был рядом! — улыбнулся пройдоха. — Завернём в таверну на кружечку пива? Заодно расскажешь мне о том, откуда у тебя кинжал появился, а также про то, куда ты пропадал на целую неделю.

— Пошли, но только не сюда, — покачал головой Виктор, заприметив, что они приближаются к заведению под названием «Тоска мертвеца».

Видеться второй раз с Леонардо юноше не хотелось, поэтому он развернул своего товарища в другом направлении.

— Ты что? — удивился Косой, пристально разглядывая друга. — Почему не сюда? Уж не связался ли ты с Тенями или одной из подконтрольных ей банд, что не желаешь идти сюда? А? Что скажешь — я угадал?

— Нет, — отрезал Виктор. — Совсем не верно! Просто это заведение находится рядом с моим домом, а батя сегодня почему-то не на работе.

— Ясно дело почему, — нахмурился шулер. — Твоего брата арестовали намедни. Ты что — не в курсе?

— Да знаю я про Кори, — вздохнул юнга. — Дома я уже был. Но возвращаться туда в ближайшее время не намерен. У меня случился небольшой скандал с родителями, поэтому я и не хочу крутиться возле своего дома, понятно? Пошли лучше в другую пивнуху.

— Как скажешь, — пожал плечами Косой. — Так что там с твоим братом-то? Если нужно помочь с деньгами, могу одолжить пару чешуй, но на большее не рассчитывай.

— Деньги я уже нашёл, брата выпустят, так что это не проблема.

— М-да? А что тогда по-твоему проблема?

— Долг перед Топорами, — вздохнул Виктор. — Мой братец по глупости влез в долги перед кланом, а отдуваться нужно за это всей семье.

— Беда-а! — протянул жулик, провожая взглядом прошедшую мимо них парочку.

Естественно, что его взор был прикован к красивой женщине, а не к её сопровождающему мужчине, но из-за того, что парнишка был косоглазым, получилось так, словно он пристально рассматривал их обоих одновременно. Те, естественно, заметили, что на них смотрят, поэтому поспешили сплюнуть в сторону жулика, защищаясь таким образом от возможного сглаза. Косой не остался в долгу, мигнув им обоим поочерёдно каждым глазом, и сально улыбнулся, отчего парочка вздрогнула, и поспешила ускорить шаг, уходя от странного человека.

— Хорош пялиться на баб! — потянул за рукав товарища Виктор, который знал, что волшебства в его друге не больше, чем в обычном трухлявом пне. — Пошли уже.

— Так что там с твоим братом-то? — почесал голову Косой, возобновляя своё движение.

— Его…

— Осторожно! — шулер одёрнул шагавшего товарища в сторону, и на то место, куда он только что должен был ступить, сверху обрушилось содержимое чьего-то помойного ведра. — Вот ведь паскуда!

Брызги всё же задели обоих парней, однако благодаря наблюдательности и расторопности Косого они не оказались грязными по уши.

— Чёрт! — выругался и Виктор, отряхивая свои штаны. — Засранцы!

— Ладно, пошли дальше! Рассказывай давай о своих делах — где пропадал, откуда деньги на выкуп наскрёб?

— В пираты я записался, — вздохнул юнга, который понимал, что Косой рано или поздно всё равно узнает правду. — Вот только из похода вернулся, и всю выручку родным отнёс. Так что брата выкупим, но останется долг перед Топорами.

— В пираты? — недоверчиво посмотрел на товарища Косой. — А ты часом не заливаешь?

— Ну что за день-то такой?! — вздохнул Виктор. — Говоришь правду — не верят. Лжёшь — тоже не верят. Ну что мне тебя к пирсу проводить и на борт подняться в твоём присутствии, чтобы ты поверил?

— Ты что — и правда записался в морские разбойники?!

— Да, — кивнул юнга.

— И ты уже убивал кого-нибудь? — пытливо осведомился Косой.

— Вот же ты неуёмный! — усмехнулся Виктор. — В абордаже побывал, если ты об этом.

— Побывать в бою ещё не значит, что ты кого-то убил, — глубокомысленно заметил шулер.

— Твоя правда, — улыбнулся юнга. — Порезал одного, а второго мне помогли убить. Тебе так будет легче?

— Не знаю, — пожал плечами Косой. — Наверное. Так куда мы идём-то? Если ты не хочешь пить, тогда так и скажи. Я просто вернусь к работе, чтобы не терять времени даром.

— Да выпьем мы, — усмехнулся молодой человек. — Пират я, в конце концов, или нет? Я же должен по традиции нажраться, прежде чем буду возвращаться обратно на борт…

Однако напиваться юнга не стал, поскольку он планировал вернуться на борт Пеликана уже сегодня. Да и грустная мелочь в его карманах не могла позволить своему хозяину выпить слишком много. Поэтому приговорив две кружки эля с небольшим чёрствым пирогом в заведении под названием «Большой котёл», друзья выбрались обратно на улицу. Косой оказался неуёмным, поэтому решил проследовать за своим товарищем прямо до пирса. Его не остановило даже то, что тот находился не в Белокамне, а в форте Южный, куда было несколько часов пешего ходу.

— А меня в команду возьмут? — в сотый раз допытывался до товарища шулер. — Ты сможешь за меня замолвить словечко? А точно два золотых дают по завершении первого рейса? Даже если он не удачный?

Естественно, что ответить на этот град вопросов Виктор не мог. Откуда ему было знать, возьмут его товарища-мошенника на борт или нет? Поэтому он честно сказал Косому, что не может обещать ничего определённого, но слово за него замолвит. А сам про себя усмехнулся — ну да, делить награбленное гораздо выгоднее, чем промышлять карманными кражами или азартными играми. В случае насильного отъёма ценностей можно забрать всё, и даже исподнее, в то время как кражами и игрой трусы с соперника снять проблематично. Да и зачем, собственно, кому-то могут понадобиться чужие подштанники? Хотя, помнится, товарищи по команде тогда снимали с пленных матросов Духа Востока ботинки, пояса и другие элементы одежды, если им что-то приглянулось из широкого ассортимента.

Пересекая второй раз Южные ворота, Виктор заметил, что число отдыхавших на траве торчков увеличилось, однако стража решила помешать наркоманам ловить приход, поскольку уже собиралась выступить на их задержание.

— Авось удастся выбить из этих доходяг признание о том, кто им продавал дурь, либо прошерстить их карманы в поисках остатков денег, — услышал юнга шёпот одного из служивых, который подзывал своих товарищей к себе.

— Бедные наркоманы, — усмехнулся сам себе Виктор. — На них зарабатывают все, кому не лень. Сначала им продали зелья, теперь их схватят и обыщут стражники. Если повезёт, то на этом их мытарства закончатся, ежели нет — потащат торчков в тюрьму, а там и под суд подведут, заставив потом вкалывать на рудниках или всыплют им плетей от души прилюдно. Выгода всем — и наркоторговцу, и страже, и судьям, и обществу.

Смотреть, чем кончится героический захват обдолбанных идиотов, Виктор с Косым не стали, продолжив свой путь по направлению к форту. Дорога у них прошла без приключений, если не считать того, что возле отмели, известной в народе как «Коса мертвецов», им пришлось ускориться, поскольку копошившиеся там прокажённые речные крысы замерли при виде двух путников. Этих побирушек, которые жили отловом и перепродажей мертвецов, выносимых Полноводной на их отмель, стоило опасаться в том случае, если их день не задался, и коли их больше, чем встречных путников. Платили за утопленников некроманты не ахти чтобы много, но на жизнь хватало. Кроме того, речные крысы не терялись, если видели перед собой одинокого путника или раненого беднягу. Его быстро забивали ножами и дубинами, присовокупляя его бренное тело к утопленникам, покоящимся в кособокой телеге. Если с путниками или уловом было совсем туго, тогда прокажённые могли уничтожить и кого-то из своих же товарищей, чтобы продать его тухлое тело и купить себе еды. Не брезговали эти опасные личности также заглядывать по ночам и в Дыру, откуда они уносили всех покойников к вящей радости её обитателей.

Напряглись при этой встрече абсолютно все — и сами речные крысы, которые застыли возле телеги и на отмели, а также сами путники, которые поспешили ускорить свои шаги. Разминувшись, Косой с Виктором вздохнули с облегчением, после чего остаток дороги прошёл без приключений. К форту они добрались уже под вечер, когда начало заходить солнце. Шулер, который прожил всю свою жизнь в городе, и дальше его ворот никуда не выбирался, чувствовал себя явно не в своей тарелке, вздрагивая от каждого шороха, особенно ему неуютно было, пока они добирались от города до порта. Однако Виктор шагал спокойно, и эта уверенность передалась, наконец, и его товарищу.

— Вот на этом причале и стоит наша шхуна, — указал рукой вперёд юнга.

— На котором? — уточнил Косой.

— На этом!

— Но там же ничего нет! — ухмыльнулся жулик. — Ты мне врал всё это время, да?

Виктор посмотрел в нужном направлении и протёр глаза — причал и правда был пуст, словно палуба корабля-призрака, которым так любили пугать друг друга его товарищи с Пеликана.

— Не может этого быть! — прохрипел осипшим от испуга и волнения голосом юнга. — Они отчалили без меня!