Лекарики

Андрей Семке

Одна знакомая дама сказала, что, когда ей плохо, она берет мои книги и читает рассказы. Они, как витамины и антидепрессанты, превращают жизнь в чудоремию. Лекарики – это пересказы историй, реальных, жизненных. Эта книга о любви. Я очень хочу, чтобы все любили и были любимы. Когда человек любит и любим, у него автоматически есть всё – желание жить, творить, радоваться каждому дню, нравиться, быть здоровым, весёлым, счастливым! Будьте любимы и счастливы, счастье – не цель, счастье – образ жизни.

Новая Россия

Одиночество — сволочь…

Кирилловна сидела на лавочке около кабинета травмпункта уже битых два часа. У неё кружилась голова, но доктор её не принимал. Люди приходили и у ходили, у каждого своя проблема, недуг: кого-то обдало кипятком и нужно было срочно обработать ожог, кто-то прищемил палец дверью и его везли на рентген, убедиться в отсутствии или наличии перелома. Одна бабулечка Кирилловна маялась со своими видениями и никому была не нужна.

Доктор периодически бросал на неё взгляд и приговаривал:

— Старая знакомая, пусть подождёт.

Так она сидела, периодически проваливаясь то ли в сон, то ли в бессознательное состояние. Никому в этом мире она была не нужна.

Одному сердобольному стало жалко бабушку, и он попросил врача принять её.

— Она здесь завсегдатай, одинокая, приходит поговорить, пожаловаться. Ей за восемьдесят, и больше зимой делать нечего, как к нам шастать, пусть идёт домой.

Кирилловна кряхтела, пытаясь встать и всем своим видом показать, что ей плохо, что ноги не держат её бренное тело, что голова туманится так, что её шатает будто берёзку в штормовую погоду.

— Милок, мне нехорошо, в обморок сегодня два раза упала.

— Ладно, бабуся, заходи, посмотрю на тебя.

Сжалился доктор, потеряв два часа своей медицинской практической жизни на осмотр и разговор со старушкой.

— Не ругайся на меня и не злись, одна я в этом свете осталась, совсем одинёшенька, детки померли давно, внуки про меня поди и не знают. С цветами разговариваю, но они молчат окаянные, только цветут пуще прежнего, видно, доброе слово на них так влияет. Так что обратиться в этом свете со своими болячками мне кроме тебя не к кому. Вот послушай меня и реши, что со мной дальше делать, как мне с моими проблемами справиться…

Одиночество-скука…

— Пришёл хромой кот, такой же калека, как и я. Зашёл в квартиру, грязный, голодный. Накормила его, приютила, а он чуть окреп, стал гоняться за моим попугаем. Это единственный человек в природе с кем я поддерживаю связь. Пришлось спасать попугая от кота… — неожиданно начала разговор пожилая женщина…

Матрёна Павловна всю жизнь проработала на предприятии. Ушла на пенсию в канун перестройки. Потом предприятие сгинуло, а на его месте образовались всякого рода конторки и магазинчики. Помощи от государства не дождёшься, да Матрёна на него и не надеялась. Производственная травма молодости сделала её инвалидом. В советские времена всё было: и льготы, и санатории, и необходимые лекарства, и даже коляску инвалидную задарма дали…

Нынешние времена ситуацию изменили кардинально. Каждый год Матрёне приходилось проходить изуверскую медицинскую комиссию, чтобы подтвердить, что вместо ноги у неё култышка, а за год новая не выросла. Когда был жив муж, все эти процедуры как-то легко вместе с ним проходились, но его не стало, и хождение по мукам были болезненными, долгими, приводящими в трепет и депрессию.

Радовал результат: Матрёна Павловна — инвалид первой группы. И как сугубо больному человеку ей положены медицинские препараты. Список аж на шести листах. Но страна у нас такая, раз положено, то на это кто-нибудь из чиновников обязательно положит. Кабинетные вши (так муж бабушки называл социальных работников, которые занимались инвалидами) дабы получить квартальную премию делали всё, чтобы старики-инвалиды не получили причитающегося.

Опять приходилось с боем идти в пенсионный фонд, потом в прокуратуру, писать в разные инстанции. Дело вроде бы сдвигалось с мёртвой точки. Привозили какие-то маловажные, практически ненужные порошки, присыпки, бинтики, только чтобы отмахнуться от назойливых старикашек.

Так доживала свой век Матрёна Ивановна, то в борьбе за инвалидность, то в очередях за тем, что мало могло пригодиться при её болезни. В одной из таких мероприятий я с ней и познакомился.

Морозный день. Очередь, как в девяностые за водкой. Только в строю одни пенсионеры, старики-инвалиды. Малую часть заменяли дети да внуки. Матрёне Ивановне в этом деле помощи ждать было неоткуда. Стоит машина с кузовом доверху набитая стариковскими памперсами, одноразовыми полотенцами, бинтами и всякой другой дребеденью, и старики медленно подходят и получают коробки с товаром.

Притащилась к раздаче и Матрёна, еле-еле передвигая култышкой:

— Хорошо, что ещё подштанники надела, а то бы взмерзла (именно так балакают местные).

— Кот пришёл — это хорошо, они обычно только положительные эмоции приносят, радость…

— Так не было печали, а теперь его кормить надо. Нам с попугаем кормёжки немного надо было, поклевали чуток и хорошо, а этому обжоре и гурману рыбки с мясом подавай, а на кой их купить. Вот посчитай, пенсия у меня 15 тысяч, двухкомнатная квартира, будь она не ладна, заплачу за коммуналку один месяц девять тыщ, другой восемь. Плюс нужно лекарства купить, а они нонче дорогущие, ещё пятёрка, а то если прихватит, то и больше. Посчитал, что осталось? Правильно, шиш без масла.

— А дети, внуки, чего не помогают?

— Одна я в этом свете с попугаем, а теперь и с калекой котом. Трое нас получается…

Выдали Матрёне огромную коробку каких-то одноразовых трусов. Посмотрела она на неё, замотала верёвку вокруг талии и зацепила за ящик, и потащила, ковыляя и прихрамывая.

— Может вам помочь? — вдруг осенило меня.

— Не надо, сынок, хочу свежим морозным воздухом подышать, а идти мне сто метров, сам понимаешь, подштанники я надела, не взмерзну…

— Не замёрзнет, — подумал я, — такие не замерзают!

Мишкины конфеты.

Мишка прибегал в точно назначенный срок. Все его знали и не обижали, ему же доставалась пачка конфет. Он пристраивался на солнышке, щурился и улыбался зимнему ясному дню. Беззаботная жизнь…

Если у мальчишки спросить, в чём заключается его счастье, он ответит:

— Хорошо, что сегодня не прилетел снаряд в мой дом.

Алёнкино несчастье.

Девочка Алёна после окончания первого класса радовалась, но, когда в голову ей пришла мысль, что учиться ещё десять лет, от земного счастья не осталось и следа. Ещё целых десять лет…

— Какая я несчастная, все свои молодые годы положу на алтарь школы…

Но как это бывает время пролетает незаметно, и вот наша красавица уже радуется окончанию десятого класса, но в её голову приходит мысль, что остаётся учиться всего один год, и земное счастье вновь волшебно растворилось. Остался всего один годик…

— Какая я несчастная, только всё началось и уже закончилось…

Шторм

Шторм… Бушующее море превратило берег в странную мусорная свалку из брёвен, пластика и прочего хлама… На десятки километров растянулось буйство стихии и человеческой беспечности. Море волнуется так, что брызги долетают до окон вагонов проходящего мимо поезда. Тонкой чёрной нитью потянулась стая крачек, периодически разбивающаяся порывами ветра. Дикие охотники за золотом с металлоискателями рыщут в поисках золотого руна…

Отблески солнечных лучей струйками золотят морской прибой, создавая иллюзию красоты. Пляжи с причудливыми названиями Калифорния и Сицилия загрязнены стихией так, что похожи на пир во время чумы, заваленные кусками деревьев, обломками катеров и многотысячными пакетами, бутылками, остатками человеческого неразумного бытия… Мусор не только на бескрайнем берегу Чёрного моря, но и в головах, которые решили назвать эти чудесные пляжи иностранными названиями. Буря мглою небо кроет, — это о наших нейронных пробуждениях… Представляю дамочку, которая освежилась в грязном вонючем море на пляже Калифорния в месте под названием Голубая Дача…

Коряги смешались с водяной пеной, желто-коричневое месиво группами разбросанное по берегу, чудовищные монстры из железобетона, неряшливые и маргинальные, отвращали взгляд. Радовало одно: бушующее ненастье, очищающее и неподвластное человеку. Стихия природы умывала людское сознание.

Лазурный берег превращался в серо-коричневую морскую смесь из гальки, песка, тины и пластиковой грязи

Чёрными кругами отмечались старые выброшенные автомобильные покрышки, в противовес Чёрному квадрату в Эрмитаже. Современное искусство в морском пейзаже. Свинцовое насыщенное серыми оттенками небо касалось волн, и лишь тонкая изумрудная нить горизонта разграничивала пространство двух стихий.

Шторм… Стихия, которая показывает всю нашу человеческую оголённую сущность от мыслей до бытия… Сицилия разума и природного нудизма…

Анализы

Такая участь у педагогов каждый год проходить медкомиссию, вдруг за двенадцать месяцев ты из кареты превратился в тыкву? Иван не был исключением, и каждый раз приходя в медицинское учреждение по привычке шутил, много рассказывал весёлых историй, в общем душой был всего этого увеселительного мероприятия. А как иначе этот праздник здорового образа жизни пережить?

Одно было всегда выдержать сложно — это сдачу анализов. Ваня приметил, что обычно все эти процедуры выполняют дюже симпатичные девочки-медсёстры. Неловко перед ними штаны снимать, да в неглиже все свои достоинства показывать, но выхода другого нет.

Иван, как пулемёт, выстреливал шутку за шуткой, молоденькая симпатичная медсестричка в восторге от юмора хихикала, закрывая рот рукой в резиновой перчатке.

Но когда дело дошло до ректального взятия анализа, она смело и быстро засунула в попу Ивана щуп с индикатором. От неожиданности пациент-юморист ойкнул, что девушка снова хихикнула.

После взятия анализа она посмотрела на бумажку и неожиданно произнесла:

— Вы — физик.

Ваня удивился, решив, что наша медицина ушла так далеко, что по бумажке, которая побывала у него в попе можно определить специальность и профессию.

— Это вы по этому листочку определили? Здорово…

А медсестричка продолжила:

— Вы, учителя физики, таки весёлые. Я вам запишу, что у вас всё нормально, хорошо?

У Ивана отлегло от сердца. С медициной у нас всё нормально, как и прежде. Его по-прежнему волновал вопрос: почему такие анализы берут всегда милые симпатичные медсёстры.

Бжания

Поездки в Абхазию всегда дарят интересные и забавные истории. Вот и это путешествие осталось у всех в памяти благодаря мальчишке, который вынырнул откуда-то из темноты и в темноте затем канул.

Мы гуляли по ночной набережной Сухума, которая периодически то заливалась ярким светом, то тонула во мраке. Зимними вечерами в этой непризнанной, но очень гордой республике, отключали периодически свет.

Море, которое плескалось в нескольких метрах от нас, озарялось лунным светом, рядом с нашим естественным спутником расположились Юпитер и Венера. Красивая троица отражалась в воде.

Было комфортно от ароматов уже расцветающей мимозы, морского неугнетающего бриза, тишины и тихих разговоров только что встретившихся после долго расставания друзей.

Рядом с театром тихо шумела вода из фонтанчика, на котором было когда-то написано, что это святой источник. Как же не отведать водицы?

Мы по очереди пили, и вдруг из темноты вынырнул мальчишка и прокричал нам:

— Это не святая вода, а вода из-под крана. Там и краник, и труба есть…

Мы опешили от такой неслыханной наглости, нахальства и развязности. Решили научить правильно зазывать гостей, а не отталкивать их от народных достопримечательностей.

— Мальчик, ты неправильно делаешь, если хочешь, чтобы к вам в гости приезжали со всего света, нужно…

Но мы не успели договорить, как нас вновь самонадеянно и смело прервал выступивший из темноты мальчишка:

— Здесь всё наше, и я что хочу, то и буду делать, потому что я — Бжания.

Мальчишка скрылся под платанами…

Вот так весь мир переворачивается наизнанку, когда в голове у двенадцатилетнего мальчугана есть главный козырь, он из клана Бжания…

Отар

По привычке рано утром мы зашли в ближайшее и полюбившееся нам кафе выпить хорошего абхазского приготовленного на песке кофе. Но именно в этот день, когда предстояло серьёзное выступление перед большой аудиторией в заведении было сильно накурено и заседало много мужчин. Стол ломился от мясных блюд и бутылей с вином.

Сразу на входе нам в руки вручили большие бокалы, наполненные вином.

— Сегодня большой праздник, обязательно надо выпить, — в следующее мгновение перед нами уже стояло блюдо с кусками отварной говядины, лепешками и миской с аджикой.

Мы выпили, потому что понимали, от нас не отстанут. Закусили. Мясо оказалось чрезвычайно мягким и вкусным, а с аджикой и вовсе все вкусовые сосочки раскрылись от удовольствия. Бокалы мгновенно были наполнены красным сухим вином, идеальным по вкусу, чувствовалась рука мастера виноделия.

— Выпьем за два великих государства, которые всегда будут вместе: Россию и Абхазию.

За такие слова грех было не выпить, и мы с друзьями опрокинули бокалы.

— Закусывайте, не стесняйтесь.

Мы и не стеснялись, вино благотворно действовало на наши организмы, лишь разум звенел колоколами: впереди выступление, будь благоразумным. Но бокалы уже были полны, и хозяин произнёс:

— Выпьем за наш народ, не за национальность, за наш народ, вы русские и мы абхазы — один народ. Мы люди, которые должны уважать свои традиции, предков, историю. Я не знаю кто вы, чем занимаетесь, но вижу, что вы хорошие. Поверьте, народ должен жить дружно и мирно. За это и выпьем.

Как не поддержать такой тост, и мы, забыв про кофе, уже протягивали руки нашему тамаде:

— Андрей.

— Володя.

— Ваня.

— А меня зовут Отар.

— Что значит ваше имя?

— Оно означает доброжелательный, щедрый. Я полковник, меня все в Абхазии знают. Вот возьмите мой телефон. Позвоните если нужно будет. Как-то у меня отдыхали люди с севера, я им дал номер. Прошло два дня, от них звонок. Спрашиваю, помощь нужна? А они мне в ответ: «Вы, Отар, замечательный человек, дай вам бог здоровья». Просто так позвонили. Мне приятно.

Пока он об этом говорил, наши бокалы наполнились вином, нам принесли долгожданный кофе, до выступления оставалось меньше часа, наш командор нервно посматривал на часы, но не торопил, уж слишком была потрясающая атмосфера.

— Давайте поднимем наши бокалы за президента. Неважно: хороший для вас или плохой, он правитель, руководитель, и мы его должны поддерживать. Иначе западные шакалы нас сожрут. За Путина, за Россию, за Абхазию.

Мы выпили вино. Съели по куску мяса с лепёшкой. Выпили ароматный кофе. Отар в этот момент начал говорить о напитке:

— Это сухое, настоящее вино без капли воды и сахара. Наше солнце и море даёт всё, чтобы нашу землю называли «душой бога». Не переживайте, я обычно пью десять стаканов и только потом сажусь за руль. А в Абхазии, поверьте, аварии редко бывают, если только сумасшедшие за рулём.

Отар прослезился. Потом собрав волю в кулак произнёс:

— Сегодня большой праздник, потому что вы пришли в мой дом, ко мне разделить мою радость. Я хочу выпить за вас, за моих друзей.

После этого выпитого тоста мы раскланялись и быстро ретировались, до выступления оставались считанные минуты, а нужно было собраться с мыслями, обдумать стратегию выступления. Вот такие неожиданные встречи бывают на этой гостеприимной земле.

Вне политики

Однажды на большом мероприятии мы познакомились с седовласым габаритным стариком. Было видно, что всю свою жизнь он посвятил служению родине. Мускулистый, широкоплечий, с большим лбом, а это, между прочим, признак великого ума, пронзительным взглядом и крепкой рукой, державшей и пистолет, и более весомое оружие. Его звали не то Иван Михайлович, не то Михаил Иванович. Не буду называть чин и звание не рядового и младшего офицерского состава, берите выше.

Его знание исторических фактов, глубина рассуждения и здравомыслие меня поразили. Первое же упоминание современных политических реалий в разговоре было прервано категорично:

— Мы вне политики. У вас благородная и очень важная профессия, я офицер, который всю свою сознательную жизнь защищал родину с оружием в руках, осознаю, что родину защищаете вы, с мелом и указкой у доски. Поэтому будем милостивы, побережем свои нервы для более гуманных дел.

Одним махом всё расставив на полочки, Иван Михайлович, он же Михаил Иванович задал нашей дружбе вектор развития. После первой недолгой встречи и совсем недетских разговоров темы политики не затрагивались, это были грабли, на которые нельзя было наступать. Мы поздравляли друг друга с праздниками, делились своими мыслями о происходящем в науке, но очень редко мой старший товарищ задумывался о прошлом и его прорывало:

— За два часа можно опровергнуть марксистко-ленинскую идеологию. Никогда власть не может принадлежать бедным и глупым людям. Всегда правителями будут умные и поэтому богатые люди. Равенство и братство может быть только на том свете. Когда у нас в стране власть захватили хитрые, но недалёкие люди, которыми управляли богатые и умные, и первые провозгласили «Равенство и братство», то этот лозунг был голословным. У людей таких, как закончивший рабфак Хрущёв или как землемер Брежнев, рано или поздно власть отнимут умные, талантливые, богатые и более жестокие, и хитрые.

Сколько времени потратил я на споры с пропагандонами — политработниками и особистами…

«Смерть Сталина — это смерть величайшего гонителя веры Христовой в истории. Преступления Нейрона, Диоклетиана, Юлиана Отступника и других злодеев бледнеют перед лицом его ужасных деяний. Никто не может сравниться с ним не по количеству жертв, ни по жестокости к ним, ни по коварству при достижении своих целей…

В моей семейной истории есть очень тяжёлые эпизоды: репрессии, расстрелы, высылка из родных, обжитых мест, а потом реабилитация, которая как будто насмешка, брошенная в лицо в виде клочка жёлтой бумаги: «реабилитирован посмертно». Моих дедов забрали в Новогоднюю ночь, потом расстреляли. 23 февраля стало траурным днём для чеченского и ингушского народа, 8 марта для калмыков. Только теперь у меня происходит осознание, почему эти дни называют красными днями календаря. Они вымараны кровью миллионов ни в чём не повинных людей. Михаил Иванович продолжал на «флейте водосточных труб»:

— Вся сатанинская злоба, казалось, воплотилась в этом человеке, который даже больше, чем Фарисеи заслуживает звание: «сына дьявола». Это послание синода русской православной церкви за рубежом, опубликованное в середине шестидесятых годов.

Тебе я так скажу. Сталин пал по приказу высших руководителей нашего государства, которые находятся в Америке. Когда фильм «Хрусталёв, машину» делал Алексей Герман-младший в конце двухтысячных годов, то он ездил в штаты, чтобы найти свидетелей этих событий. Нашёл там, ещё тогда жившего корреспондента Associated Press, Нью-Йорк Таймс, американских аккредитованных изданий в Москве. Вся корреспонденция этих зарубежных изданий, направляемых из союза на запад, должна была проходить цензуру. Этот орган находился в здании московского телеграфа на улице Горького, там было окошечко, куда сдавали свою почту иностранные журналисты и получали почту из-за кордона из своих издательств, так вот Дэвид Цульбергер рассказал Алексею Герману-младшему о том, что накануне он получил из этого маленького окошечка депешу от своего начальства из Америки с таким текстом: «Можете просить прибавку к жалованию». Телеграмма была направлена ему накануне первого марта. Это было кодированное сообщение о том, что Сталин мёртв. Представляешь, что первого марта уже знали за океаном, что усатого нет в живых. А Сталин ещё трепыхался несколько дней, до пятого марта. Значит, они организовывали это убийство. А готовилось оно таким образом, что накануне было отстранено от главы всё его окружение: многолетний телохранитель генерал Власик под надуманным предлогом, генерал-майор Косынкин, комендант Кремля, в возрасте пятидесяти лет неожиданно скончался, здоровый, розовощёкий, двухметрового роста. И самое главное был отстранён его старый-старый секретарь, который всё время сидел в Кремле и вёл записи, кто к нему пришёл, кто ушёл, с кем он разговаривал по телефону. Вот такие, брат, дела. Это был заговор, который инициировали и провели американцы. Вся наша власть советская руководилась из-за границы. Всё это началось после приезда Троцкого и на деньги американцев.

— Хороший термин пропагандоны, не слышал, беру себе на заметку.

— Да им марксистам, общее название — демагоги. Но со временем, когда видны стали результаты их гнусных экспериментов, а они продолжали настаивать, что «видят свет в конце тоннеля», народ назвал их более точно «пропагандоны»! Полностью обанкротились. Учат ведь нас «родину любить». Мы вне политики, понимаешь.

Театральная феерия

Театр — это всегда волшебство на грани мистики, перевоплощение артистов и переосмысление художественного текста, режиссёрские находки и удивительные, порой фантастические открытия.

Недаром злой гений говорил, что если на сцене висит ружьё, то оно обязательно выстрелит. Каждый спектакль — это детали и погружение в нереалистическую картину авторов. Одно неловкое движение, неправильно произнесённая фраза может разрушить иллюзию постановки и вернуть тебя в реальность.

В одном из провинциальных театров мы попали на спектакль, который проходил в камерном небольшом зале. Антураж сцены был аскетично-привлекательным, такой минимализм с элементами хард-рока. С первых минут действие захватило, и я растворился в происходящем, блестящая игра актёров, сценические эффекты, гениальный текст пьесы. Главный герой читал душераздирающий монолог, да так, что в зале кто-то начал всхлипывать и глотать падающие из глаз слёзы. В самый экстремум события у одного из зрителей зазвонил телефон…

Действо было разрушено. Мы рухнули из мира фантазии в реальность, будто свалились в пропасть со стометрового обрыва.

— Брат, подожди. Важный звонок, — прервал речь артиста мужчина с явным акцентном и претензией на авторитет в особых кругах.

Герой опустил руки, выдохнул и уставился в зал в ожидании окончания разговора. Всхлипывания в зале прекратились, пятьдесят пар глаз устремили взор на осмелевшего превратить хороший вечер в «так себе».

Разговор длился не более двух минут. Всё это время мужчина, стоя, отвечал фразами: «Хорошо, брат», «Нестрашно, брат», «Решите без меня, брат», «Братик, братец, братан».

В зале всё это время была немая тишина, ни строчки возмущения, ни ругательских слов, ничего.

После окончания разговора он сел на стул и сказал:

— Спасибо, брат, что подождал.

Пятьдесят пар глаз вновь перенесли свой взор на главного героя, который продолжил свою пафосную речь и на разрыве аорты доиграл так, что в зале уже всхлипывали и глотали слёзы десяток человек, включая нашего «братана».

Спектакль продолжился как ни в чём не бывало. Сцены сменяли друг друга, артисты выкладывались на двести процентов, игра завораживала и пробирала до костей.

Ещё пару раз телефон жалобно звонил, но хозяин его отключал, и мы продолжали наслаждаться великолепной режиссёрской постановкой и игрой актёров.

Когда действо подходило к апофеозу, кульминации, развязка должна была быть апогеем всего спектакля, а артисты затянули решающие речи, у нашего «братана» вновь зазвонил телефон.

— Эй, подождите чуть-чуть, секундочку, поговорю…

Отрывками мы слышали незнакомую речь со вставками нам понятной: «Всё будет хорошо, брат», «Приеду, брат», «Благодарю, брат», «Брат, какой базар». На этот раз разговор затянулся минут на десять. Артисты вышли из своих образов и смотрели на неторопливую позу, прервавшего спектакль, а мы слушали речь, изобилующую словами Эллочки-Людоедки и ждали, когда, наконец, сможем досмотреть спектакль. Нервы у всех были на пределе, но никто, ни одна живая душа не проронила ни слова.

После фразы: «Спасибо, братья, очень важный разговор был, давайте дальше», артисты в течение трёх минут завершили представление. Когда они вышли на поклон, то «братан» вынес каждому по огромному букету роз. Он лично дарил цветы и жал руку выступающим. В момент завершения церемонии зазвонил телефон…

Жаль, что в спектакле не было на сцене ружья, иначе бы оно точно выстрелило…

Мамонтник

Есть на нашей планете люди, которые не просто любят свою работу, но и живут ею. Сергея Егоровича Федотова мы встретили на пороге музея мамонта в Якутске. Человек простой, но интересный. Как он рассказывает о своих находках и исследованиях! А глаза при этом искрятся радостью, то, о чём он нам ведает, нас увлекает, и мы ему массу вопросов задаём. Байки сыплются одна за одной.

— Вот этого мамонта мы сделали вдвоём из пенопласта и 450 хвостов якутской лошади. Правда шерсть пришлось чуток подкрасить. А эту диораму вместе со студентами монтировали и, чтобы показать реальный лёд, даже использовали полиэтилен из моей теплицы. А это угадайте, что такое? Это экскременты мамонта. Для нас это самое дорогое, самая желанная находка. А знаете почему? Потому что в этих катышках можно найти реальные семена того времени. В Пущино научились проращивать их, и сейчас идёт активное исследование. А это не гавно, как луна посетительница здесь кричала, а подошва мамонта. Видите, какие широкие были у него ноги.

Кого только не было у нас в музее, сколько делегаций больших бизнесменов побывали, не сосчитать. Но обычно от них разило похмельем и безразличием. Знаю точно, что Абрамовича не было, я б его узнал. Дерипаска был, мне потом помощники сказали. Владимир Владимирович захаживал, правда меня сразу предупредили: «Денег не проси, университет будет просить на общие нужды».

А вот Касперский был, много вопросов задавал, интересный такой. Я в пакет шерсть мамонта положил и свой телефон и аккуратно в карман ему засунул, сказав, что это для него подарок. Прошло немного времени, и мне федеральный звонок 495 или 499. Я обычно такие не беру, ну вы знаете почему, а тут жена говорит: «Может, важный кто позвонил». Оказалось, сам Касперский.

Дважды мы потом дистанционные конференции устраивали. Один там начальник был, глаза такие бегающие, не доверяющие, говорящие, мол, ну объясни мне вразумительно, на какие такие цели хочешь нашу фирму развести. Говорят, что у Касперского клок шерсти, который я ему подарил в таком футляре стеклянном из богемского стекла прямо на столе стоит. В общем лёд тронулся, надеемся, что осенью экспедицию снарядим.

Кроваво-брусничный след

История эта заканчивалась простой, но ёмкой фразой: «За ней тянулся и тянулся кроваво-брусничный след…»

Оксана не вылезала из командировок. Одна сменяла другую, порой даже не осознанно, хватало времени буквально бросить одни вещи в стиральную машину, запихнуть в чемодан новые, чистые и опять в путь дорогу. Ярославль сменял Калининград, потом Хабаровск, Красноярск — это совсем близко, чуть-чуть в Москве, а потом через Новосибирск в Якутск. Таких пассажиров авиакомпании должны любить.

Встречи, выступления, какие-то неформальные посиделки, недолгие, но утомительные с пафосными речами и постоянными расспросами, всё это выматывало, но от общения с единомышленниками баланс энергии восполнялся с лихвой.

Поэтому Оксана любила командировки, желала только, чтобы они были не столь частые, но, как говорится, судьба!

После очередного многодневного марафона событий, быстрого прощания с очередной дружной компанией, она торопилась в аэропорт на очередной рейс. По дороге она вспомнила, что не купила сувениров или чего-то такого, чтобы удивило родных и близких, а тут лавка с народными товарами. Приглянулся можжевеловый соус, с ягодами брусники, хозяин магазина даже угостил гостью.

«Вкусненько», — подумала Оксана и купила два стеклянных пузырька. На душе стало сразу весело и свободно. Впереди несколько часов перелёта…

Уже в Москве, забыв, что в её сумке находятся соусы из деликатесных ягод, Оксана, размахивая сумкой бежала за багажом и… Хрясь… Звон разбившихся сосудов отрезвил командировочную…

До багажного отделения за ней тянулся кроваво-брусничный сладковато-ароматный след, напоминающий о вкусном соусе.

Ремонт

Володя — прекрасный учитель химии, коих не встретить на просторах большой нашей родины, неординарный, ищущий, влюблённый в свою работу так, что порой дома не появлялся неделями.

А что химику дарят обычно на праздники? Конечно, то что может помочь в проведении опытов. У него скопилось немало бутылок с различными спиртными напитками. Пить он их не пил, для опытов на уроке столько не истратишь. В общем в его доме были пятизвёздочный коньяк с десятилетней выдержкой, бренди и виски, обычная, придуманная Менделеевым водка и куча настоек с различными вкусами и наполнителями. Впору свой алко бутик открывай!

Одно волновало долгое время нашего героя: нужно было ремонт в квартире сделать, времени искать рабочего, который справился с этим у него не было, поэтому откликнулся на первый предложенный вариант. Строитель-отделочник по имени Маха был специалистом высшего разряда с одной оговоркой, ему нельзя было пить, в том смысле, выпивать спиртное. Иначе, загул и всему ремонту хана.

Готовился к приходу специалиста Владимир досконально. Прятал весь свой арсенал так, что даже самому становилось интересно, найдёт он после ремонта все заначки или нет. Даже завёл тетрадку, куда скрупулёзно записал все нычки.

Маха, оглядел поле деятельности, закупил материалы и попросил неделю на всё про всё. Обрадовался химик, что не затянется ремонт на долгий месяц, да и подфартило ещё, на десять дней нужно было уехать в командировку, в общем все к одному.

Когда Владимир вернулся из своего путешествия, то ремонтом был удовлетворён. Обои поклеены ровно, плитка уложена красиво, ламинат подогнан по размеру. Ему всё нравилось в посвежевший и помолодевшей квартире. Решил посмотреть все свои заначки, достал тетрадку с записями, но ни в одном из укромных мест спиртного не обнаружил. «Вот это Маха!», — подумал про себя химик, — «Вот это чутьё»…

Ровно через месяц обои начали отваливаться, плитка рухнула, квартира была больше похожа на жильё после бомбёжки. Химические реактивы сделали своё неблагодарное дело!