Блуждающие в отражениях

Андрей Семизаров, 2023

События происходят в конце двадцатого века. Дед, Девочка и Юноша путешествуют по стране в поисках аномалий, которые они зовут гиблыми местами. Рядом с такими местами реальность искажается, и возникают миниатюрные параллельные миры, где повторяется одно и то же событие, которое связывает троих странников, – убийство девушки Александры и её родителей. Именно его герои и хотят предотвратить. Но их главный враг, Убийца, хитёр и изворотлив, постоянно оказывается на шаг впереди. Удастся ли компаньонам осуществить задуманное? И какую цену придётся за это заплатить?

Глава 2.

1

Они подошли почти вплотную к домам, поэтому Юноша мог уже разглядеть рисунки на занавесках зашторенных окон, а сквозь не зашторенные — фигуры людей, сидящих на кухне или в комнате перед телевизором, либо просто блуждающих по квартире в халатах и удобных домашних тапочках. Все они находились у себя дома, в тепле и уюте. И только Дед, Девочка и Юноша, у которых теперь не было дома, брели неизвестно куда и неизвестно зачем, обдуваемые холодным ветром.

Юноша с любопытством вглядывался в рисунки на шторах. Зрелище поистине интересное! На одних изображены цветы, на других — звёзды и небесные светила, на третьих — геометрические фигуры, четвёртые вообще сплошного чёрного цвета. Казалось, по рисунку можно было определить характер их хозяина: шторы с цветами принадлежат закоренелому эстету, ценителю всего прекрасного, «звёздные» — неисправимому романтику, склонному к мистике, хозяин «геометрических» — сторонник новых, порой совсем ему непонятных веяний моды, обладатель чёрных — натура замкнутая, сочетающая в себе меланхолическую депрессивность и холерическую злобу.

Насколько разные люди! Но объединяет их одно. Все они, сидя внутри своих новых удобных квартир улучшенной планировки, думают, что стоит зашторить окна, как люди полностью отгораживают себя от внешнего мира, меняющегося с огромной скоростью далеко не в лучшую сторону, и не меняются только они одни.

Как глубоко заблуждаются эти наивные! Мир рушится, и вместе с ним разрушаются все, кто в нём находится, ибо вся гниль сосредоточена в самой основе мирозданья. И если не вырезать эту опухоль, весь организм может погибнуть. Но никто не осознаёт этого, поэтому люди предпочитают запереться внутри своих просторных квартир с занавешенными окнами и делать вид, будто происходящее их не касается.

И лишь немногие понимают масштабы грядущей катастрофы…

— Ну, вот и пришли, — сказал Дед.

2

На этот раз Юноша очнулся гораздо быстрее. Деду даже не пришлось доставать нашатырь.

Юноша сидел посреди кухни, прижав колени к груди и обхватив их руками, и что-то тихо шептал одними губами. Он почти не слышал сбивчивых объяснений Деда, который присел на корточки напротив него и, бурно жестикулируя, что-то пытался ему рассказать.

Юноша думал об Александре.

Она была нежным и совсем нетерпимым к боли существом. Настолько, что лишний раз старалась не шить, чтобы не уколоть свои чувствительные руки иголкой. Поэтому, как бы она ни умерла, последние секунды её жизни были преисполнены ужаснейших мучений. Юноша ни секунды в этом не сомневался.

Он не представлял, у кого могла подняться рука на такое невинное создание. Александру любили все — и дети, и взрослые, друзья и знакомые. И даже незнакомые люди, если им приходилось общаться с Александрой, относились к ней с каким-то трепетом, словно боялись, что девушка может растаять, подобно миражу, при малейшем проявлении грубости или злобы.

Убийство Александры было равносильно убийству новорожденного:она была так же чиста и безгрешна, по-детски наивна и непосредственна. Следовательно, кем бы ни был её убийца, он являл собой всё самое мерзкое и низменное, что только может быть в человеке.

Неважно, кто он, главное, что теперь Юноша просто обязан найти его и умертвить. Уничтожить самым жутким способом, какой только может прийти в голову, а после — изрубить его тело в куски и скормить свиньям. Не собакам. Именно свиньям. Главное — найти этого зверя.

Внезапно в мозгу Юноши что-то вспыхнуло, и перед его глазами возникло ужасное виденье, которое ему не суждено было забыть никогда. Оно стало частью Юноши и неизменно являлось ему в ночных кошмарах, словно напоминая о том, что избавиться от него можно лишь достигнув поставленной цели.

Посреди какого-то странного помещения возвышалась каменная тумба, отдалённо напоминавшая алтарь. На ней лежало тело Александры, которое было буквально искромсано ножом. «Алтарь» и пол вокруг него залило кровью, но девушка была ещё жива. Справа стоял какой-то невзрачный человек невысокого роста и хрупкого телосложения, своей внешностью больше напоминавший школьного учителя, чем убийцу. Он что-то бормотал себе под нос. Уже начинающая лысеть голова и лицо «учителя» лоснились от пота, а по толстым стёклам громоздких очков в роговой оправе стекали мутные капли.

Неожиданно человек воздел руки к небу — Юноша увидел короткий ритуальный нож, лезвие которого было разукрашено какими-то неведомыми письменами, — и, трижды неразборчиво прокричав, вонзил клинок в сердце Александры.

Издав вопль, Юноша инстинктивно рванулся к убийце, но виденье уже пропало, и он растянулся посреди кухни, больно ударившись об пол. Кровь, хлынувшая из разбитого носа, маленькой лужицей начала растекаться по кафелю.

— Где это?.. — только и смог выдавить из себя Юноша, поднимая своё окровавленное лицо на Деда.

3

Они стояли посреди двора и просто смотрели. Дед — с ностальгией и неприкрытой печалью, Девочка — с каким-то странным облегчением и решительностью, Юноша же — с огромным удивлением. Удивляться было чему. Хотя Юноша почти на сто процентов принял то, что рассказал ему Дед, он всё-таки не верил своим глазам. Можно, конечно, было списать всё на однотипную планировку, которой так славится наша страна, но… Юноша знал, что это был именно тот дом, в котором он когда-то жил. А если это он, значит, в нём… Нет, об этом лучше пока не думать, иначе можно наделать глупостей, которые дорого обойдутся всем троим…

Пока Юноша пребывал в раздумьях, Дед принялся расхаживать взад-вперёд вдоль стены дома. Иногда он останавливался, чтобы похлопать рукой по какому-нибудь бетонному блоку и удовлетворённо кивнуть.

— Да, — наконец сказал он, — сделано на совесть. Жаль, что придётся всё это разрушить.

— Зачем? — Юноша удивлённо поднял брови.

— То, что нас интересует, находится под этим домом. Вход в место, которое расположено под остатками литейного завода, теми, мимо которых мы проезжали на электричке. Дом — что-то вроде печати на двери, её нужно сорвать, чтобы войти внутрь.

— И много ли таких домов вы уже разрушили? — поинтересовался Юноша.

Дед с Девочкой переглянулись и разразились недобрым смехом.

— Порядочно, — сквозь смех прокашлял Дед. — Мы даже можем теперь давать объявление в газету: «Бригада из двух человек осуществит квалифицированный снос жилого строения». Слышал байку, что ФСБ дома взрывала? Это были не они.

— Тьфу! Банда маньяков! — раздражённо, но почти беззлобно прокомментировал Юноша. — Вы хоть подумали, где мы будем жить, пока не найдём тех, кто нам нужен?

Дед и Девочка снова расхохотались, на этот раз весело.

— Как где? — Дед хитро прищурился. — У тебя.

4

Всё произошедшее потом запечатлелось в памяти Юноши неясными, смазанными картинками, расположенными безотносительно друг к другу. Он помнил, как они с Дедом вышли из дома и направились к старой, давно неработающей котельной, расположенной буквально в полукилометре от дома.

Темнота.

Котельная. Полутьма. Затхлый воздух, наполненный неизвестно откуда идущим паром. Сильный запах ржавчины и плесени. Ужасная жара, от которой идёт кругом голова. Проржавевшие насквозь трубы, разбитые манометры. Хруст стекла под ногами…

Темнота.

Разлагающееся тело Александры, которое раньше было образцом красоты, а ныне буквально кишит червями и разваливается на куски гниющей плоти при малейшем прикосновении. Оно лежит на руках у Юноши, который нежно гладит Александру по голове и целует в покрытые трупными пятнами остатки губ. Юноша рыдает.

Темнота.

Вспышки милицейской сирен. У входа в котельную — два «УАЗика» и «РАФик» скорой помощи. Да только кому, к чёрту, кроме Юноши, здесь нужна медицинская помощь?! У машин стоят пять милиционеров — два сержанта, майор, лейтенант и стажёр, который, согнувшись пополам, извергает содержимое своего желудка на землю. Оно и понятно: он ещё совсем мальчишка, а от увиденного здесь даже у бывалого майора лицо белое, словно в нём не осталось ни капли крови. Тело Александры лежит на земле, завёрнутое в простыню.

Майор подходит к Юноше и начинает ему что-то говорит, но тот не слышит ни слова. «Ей же ничего не видно», — тихо произносит Юноша. «Что-что?» — недоуменно переспрашивает майор. «Ей ничего не видно!» — Юноша говорит уже так громко, что стоящие у машин врачи и милиционеры поворачиваются в его сторону. «Но…» — начинает майор. «Вашу мать! Неужели вам трудно снять простыню с её лица?! — Юноша срывается на крик. — Она должна в последний раз увидеть небо, это вы понимаете?!»

Он бросается к телу Александры, но буквально в метре от него Юношу обхватывают сильные руки, и Дед оттаскивает его в сторону. «Пустите меня! — голос Юноши срывается, превращаясь в какой-то истеричный визг. — Мне нужно открыть ей лицо!» Но Дед неумолим. Он усаживает Юношу на землю, продолжая сжимать его в своих не по возрасту крепких объятьях.

«Поймите, она так любила небо, — рыдает Юноша. — Откройте ей лицо, пожалуйста!»

Слёзы текут по его лицу ручьями, а с нижней губы по подбородку бежит толстая струйка слюны, капая на некогда белоснежную рубашку, теперь всю измазанную в пыли и ржавчине.

Темнота.

Юноша сидит у себя в комнате, бездумно уставившись в пол. Он слышит разговор, доносящийся из коридора, но его сейчас это мало волнует.

«Вы, конечно, понимаете, что я обязан буду задать вам ряд вопросов…» — говорит майор. «Разумеется, — отвечает Дед. — И я обязательно на все из них отвечу, только дайте нам пару дней, пусть Юноша немного придёт в себя…» «Конечно, конечно, — торопливо заверяет его майор. — Я всё понимаю… Значит, я жду вас двоих у себя послезавтра, часов в десять-одиннадцать». «Мы непременно придём, — кивает Дед. — До свиданья».

Темнота.

5

— Да, Дед, я, конечно, знал, что ты полоумный, но чтобы настолько… — пробормотал Юноша. — Ты хоть сам-то понял, что сказал?

— Дурачок ты мой, — рассмеялась Девочка, — ты так и не поверил…

— Ты хочешь сказать… — Юноша постепенно начал осознавать смысл сказанного Дедом.

— Ну! — подбодрила его Девочка. — Шевели мозгами!

— Если это тот дом, где я когда-то жил, значит, здесь есть моя квартира, и, если повезёт, мои ключи подойдут…

— Ура!!! — хором закричали Дед с Девочкой.

— Тогда есть ещё одна проблема — жилец этой квартиры…

— Если я всё правильно рассчитал, то его сейчас нет — он уехал в Ставрополь. Тяжело заболела его любимая тётя, — сказал Дед.

— Чёрт возьми! — воскликнул Юноша. — Вот, значит, что за телеграмму ты отправил три дня назад! Тогда есть ещё одна проблема: соседи обязательно заметят, что в квартире поселился кто-то другой…

Девочка залилась весёлым смехом.

— Я-то думал, что ты умный человек, — Дед в бессилии закрыл лицо руками. — А ты, оказывается, — придурок.

— Да, но… — начал было Юноша, но Дед оборвал его на полуслове.

— Ты идиот! — заорал он, багровея от гнева. — Как они заметят, что в квартире поселился кто-то другой, если хозяин квартиры — ты?!

6

— Итак, начнём, — сказал старший следователь по особо важным делам майор Сергеев. — Конечно, стоило бы допросить вас раздельно — таковы требования закона. Но, учитывая специфику данного дела, я возьму на себя смелость провести, так сказать, «сдвоенный» допрос. Надеюсь, что вы, в свою очередь, никому об этом не расскажете…

Он достал бланки, видавшую виды перьевую ручку и принялся заполнять вводную часть протоколов. Дойдя до данных опрашиваемого, Сергеев сначала посмотрел документы Юноши, тщательно записав всё, затем поднял глаза на Деда.

— Ваше полное имя? — спросил он.

— Наумов Анатолий Александрович, — ответил тот.

— Анатолий Александрович, закон обязывает меня удостовериться в том, что вы тот, за кого себя выдаёте, поэтому попрошу вас предъявить паспорт.

— Придётся вам поверить мне на слово: я не захватил с собой документов, а сам приехал из другого города.

— Едете в другой город и не берёте с собой никаких документов, — нахмурившись, покачал головой майор (Дед развёл руками, мол, старость — не радость). — Вы хоть понимаете, что я могу вас задержать до выяснения личности?

— Конечно, — Дед обречённо вздохнул. — Но мне кажется, что у вас нет оснований думать, что я обманываю. Я сам вызвал милицию, явился на допрос, а мог бы и ускользнуть в те два дня, которые вы нам дали, чтобы прийти в себя. В общем, всячески содействую следствию…

— Да, вы правы, — кивнул Сергеев, — продолжим.

Первым допрашивали Деда.

— Как вам стало известно о преступлении? — поинтересовался майор.

— Мне сказала моя внучка Сашенька. Они были здесь с моей дочерью проездом, заезжали к каким-то знакомым, и внучку отпустили погулять на часок. Она бродила по кварталу, пока не наткнулась на старую котельную. Ей, разумеется, стало интересно, что там. Вы же знаете детей! Им не объяснишь, что не стоит гулять в подобных местах, может же что-нибудь случиться. Саша долго не решалась туда войти и, наконец, поборов себя, собралась-таки, когда увидела странного мужчину. На плече у него лежала молодая девушка, и направлялся человек в сторону котельной.

— Как он выглядел? — прервал Деда Сергеев.

— Лет тридцати пяти, невысокий, чуть лысоватый, в очках. Одет в тёртую спецовку. В руках — обшарпанный кожаный портфель. Как сказала внучка, «очень похож на школьного учителя».

— Учителя?! — вскричал Юноша.

— Вы знаете кого-то, подходящего под описание? — поинтересовался майор.

— Нет, извините, — смутился Юноша. — Просто… Ладно, бог с ним…

— Мужчина вошёл в котельную и находился там около часа. Хорошо хоть у Сашеньки хватило ума не соваться туда в это время! Она просто сидела за углом и ждала, потому что внучке стало интересно что, как она сказала, «дядя хочет сделать с тётей». Знала бы она! В общем, когда мужчина вышел, он был уже один, без своей ноши. На одежде его не было никаких следов, но ботинки оставляли на асфальте кровавые следы. Человек, озираясь, двинулся по улице и тут заметил кровь. Он начал грязно ругаться. «Таких плохих слов я никогда не слышала!» — сказала об этом внучка. Человек снял обувь, засунул её в пакет, и, достав из портфеля такую же пару, переобулся. Саша поняла, что «плохой дядя» сделал что-то «нехорошее» и решила за ним проследить. Она «вела» его почти до станции, но потом внучке показалось, что он её заметил, и девочка, испугавшись, убежала. Маме она ничего не сказала, и только через неделю, когда Сашу начали мучить кошмары, она все рассказала мне. Пока я приехал сюда, пока навёл справки — не пропадала ли в этих местах молодая девушка, есть ли у неё родные и близкие, прошло целых две недели…

— Почему вы не обратились в правоохранительные органы? — спросил Сергеев.

Дед в ответ лишь рассмеялся.

— Я также навёл справки об убийце… Со слов внучки я составил его примерный портрет. Три года в художественном училище, к счастью, не прошли даром. Ходил по окрестностям, показывая его всем подряд… Кстати, вот он, возьмите, — Дед протянул майору сложенный вчетверо листок. — Один из прохожих признал его, точнее, сказал, что очень похожий человек является его соседом по даче. Сам не местный, приезжает сюда только на выходные и в праздники. Живёт в городе, где-то на окраине, вроде бы в районе кинотеатра «Октябрь». По профессии он, кажется, лингвист.

Конец ознакомительного фрагмента.