Марш Смерти Русского охранного корпуса

Андрей Самцевич, 2019

Созданный на территории оккупированной Сербии Русский охранный корпус Вермахта до сих пор остается малоизученной страницей истории Второй мировой войны на Балканском театре. Несмотря на то, что он являлся уникальным прецедентом создания властями Германии обособленного формирования из русских эмигрантов, российские и зарубежные историки уделяют крайне мало внимания данной теме. Книга Андрея Самцевича является первым отечественным исследованием, рассматривающим данный вопрос. В ней, на основе ранее неизвестных документов, подробно рассмотрены обстоятельства развертывания и комплектования формирования на различных этапах его истории, ведения им боевых действий против повстанцев и регулярных вооруженных сил противников Германии на территории Сербии и Хорватии и проведения его военнослужащими многочисленных карательных акций в отношении местного населения.

Введение

Октябрьская революция 1917 г. и последовавшая за ней Гражданская война раскололи российское общество на два непримиримых лагеря: сторонников и противников новой власти. Сотни тысяч наших соотечественников были вынуждены покинуть родину и осесть в самых разных уголках мира — от Китая и Японии на востоке до государств Латинской Америки на западе. Но наибольшее их количество проживало в европейских странах, практически в каждой из которых к 1939 г. имелись русские колонии различной численности. Немалая часть эмигрантов отнюдь не смирилась с поражением, все эти годы мечтая о реванше и уничтожении советского режима. Поэтому неудивительно, что начало Германией войны против СССР вызвало широкий отклик и радость в их рядах. Тысячи из них не ограничились моральной поддержкой и влились в состав Вермахта, войск СС, многочисленных военизированных или вспомогательных организаций Рейха, армий его союзников.

Определенное количество русских граждан Германии служило в рядах ее армии на призывной или профессиональной основе еще в довоенный период. Наиболее известен среди них молодой офицер-связист 116-й танковой дивизии гауптман Алексей Стахович, участник аншлюса Судетской области, польской и французской кампаний, боев на Восточном фронте и в Нормандии^[1].

До нескольких тысяч эмигрантов служили на Восточном фронте в качестве переводчиков, имея статус «зондерфюреров» — прикрепленных к армии гражданских специалистов^[2]. Несколько десятков воевало в рядах различных добровольческих частей, набранных из граждан оккупированных и нейтральных стран Европы: порядка 20–25 — в 250-й испанской «Голубой» дивизии Вермахта, примерно столько же — в 638-м французском полку. Русские, самым высокопоставленным из которых был СС-штурмбаннфюрер Георгий Чехов, служили в валлонских формированиях Вермахта (373-й пехотный батальон) и войск СС (5-я бригада и 28-я гренадерская дивизия «Валлония»), а также в 33-й французской дивизии СС «Шарлемань» (ваффен-штандартенюнкер Сергей Протопопов, ваффен-штурман Николай Самосудов, ваффен-шарфюрер Николай Шумилин и другие). Несколько человек (в том числе полукровок) воевало в Норвежском легионе СС (например, сын бывшего российского морского атташе в Норвегии СС-унтершарфюрер Николай фон Веймарн) ^[3].

Список армейских частей, служб и различных организаций (Абвер, СД, Национал-социалистический автокорпус, Немецкий Красный крест) Германии, в которых служили эмигранты, можно продолжать и далее. Но во всех этих случаях речь идет о единичных лицах или небольших группах лиц, не объединявшихся в рамках обособленных формирований (хотя, в ряде случаев, руководивших частями и подразделениями из граждан СССР). Особняком стоит действовавший на территории оккупированной Сербии Русский охранный корпус Вермахта (далее — РОК)^[4], являвшийся до передачи в состав немецкой армии военизированным формированием, известным как Русская группа заводской охраны (РГЗО). Хотя позже он был пополнен большим количеством добровольцев, не относившихся к категории эмигрантов первой волны, его уверенно можно называть в первую очередь эмигрантским формированием.

Второй отличительной особенностью корпуса является его достаточно высокий статус, связанный с местом, которое он занимал в немецкой оккупационной системе в Сербии. Русские, части которых были разбросаны по всей ее территории, не только выполняли важные функции в интересах военного командования и хозяйственных властей, обеспечивая бесперебойную добычу и вывоз стратегически важных видов сырья, но и в некоторые периоды составляли костяк германской военно-полицейской группировки в стране.

Первой целью нашей работы будет являться создание максимально подробной картины истории данного формирования, особенностей его функционирования и обстоятельств ведения боевых действий в различные периоды. Второй же мы выбрали определение его места и роли в составе сначала оккупационной армии в Сербии, а затем — в объединенной немецко-хорватской группировке, участвовавшей в защите территории Независимой Державы Хорватии на заключительном этапе войны.

Актуальность выбранной темы исследования объясняется высоким интересом отечественного читателя к проблеме коллаборационизма русской эмиграции в целом и истории РОК в частности. В то же время, как в России, так и за рубежом наблюдается отсутствие достаточного количества работ, рассматривающих проблему и наличие большого числа домыслов и подтасовок фактов в имеющихся источниках. Насколько же изучена история выбранного нами формирования в отечественной и зарубежной историографии?

В советский период о корпусе если и писалось, то, как правило, в самых скупых фразах. Например, Михаил Семиряга упоминал РОК, «который участвовал в карательных акциях против партизан», буквально одним предложением^[5]. В монографии Леонида Шкаренкова вопросу было уделено четыре абзаца. Наряду с ошибочными («12 сентября [1941 г. — А.С.] в Белграде, на Банице, немецко-фашистское командование устроило смотр «охранного корпуса») или откровенно выдуманными (о принудительной мобилизации эмигрантов) утверждениями, в ней давалась и вполне точная информация. Например, называлась фамилия командира корпуса, генерал-лейтенанта Бориса Штейфона и даже упоминался «квислинговский газетный листок» «Ведомости Охранной группы»^[6].

В другой работе давались сведения о вербовке в ряды формирования в Протекторате Богемия и Моравия, приводилась вырванная из контекста и не имеющая из-за этого смысла цитата неизвестного респондента и утверждалось, что «белогвардейцы из Охранного корпуса проявляли жестокость в карательных операциях против югославских антифашистов, ни в чем не уступая германским частям с которыми сражались бок о бок»^[7]. Исключением можно назвать лишь работу Раисы Абловой, в которой приводились конкретные факты, касавшиеся вербовки в формирование на территории Болгарии ^[8].

Отрывочные упоминания по интересующему нас вопросу можно найти и в мемуаристике того периода. Например, генерал-полковник Владимир Толубко и полковник Николай Барышев коротко упоминали, что осенью 1944 г. в полосе действия 57-й советской армии вели бои, в том числе 2-й и 4-й полки «русского белогвардейского охранного корпуса»^[9].

В постсоветской историографии рассмотрению вопроса были посвящены в основном фрагменты ряда монографий по проблематике русского коллаборационизма и эмиграции^[10]. Несмотря на их многочисленность, они были написаны в первую очередь на основе различных мемуарных и публицистических источников, изданных в среде русской эмиграции, в том числе объединением ветеранов корпуса. В основном они повторяют друг друга и грешат различными существенными недоработками. Достаточно сказать, что ни в одной из них не говорится, что до включения в состав Вермахта формирование в течение года официально являлось группой заводской охраны.

В 2008 г. увидели свет статьи Константина Котюкова и Михаила Шкаровского, впервые полностью посвященные вопросу. Первая рассматривала историю формирования в целом и была почти полностью идентична упомянутым выше исследованиям, но при работе над второй, посвященной институту военных священников в эмигрантских частях, историком был использован ряд архивных документов^[11].

Наиболее ценна из работ подобного уровня, на наш взгляд, статья петербургского исследователя Кирилла Александрова, впервые подробно рассмотревшего историю создания корпуса^[12].

Крайне интересна также переводная статья болгарской исследовательницы Цветанны Кьосевой, написанная на основе документов из болгарских архивов и рассказывающая о вербовке добровольцев в рассматриваемое формирование на территории Болгарии, а также материал венгерского специалиста Юдит Пихурик, частично затрагивающий аналогичный вопрос касательно Венгрии^[13].

Очень слаба статья московского историка Андрея Мартынова, посвященная службе в рядах формирования советских граждан: написанная практически исключительно на основе ряда мемуаров, она освещает вопрос крайне поверхностно и сумбурно. Так, в тексте перепутаны эпизоды дезертирства бывших красноармейцев из 10-й и 11-й рот 2-го полка в Бырнице (причем откровенно искажается содержание указанного в сноске источника), а заведомо промежуточная цифра в 5067 добровольцев из Румынии выдается за итоговую. Присутствует в работе и целый ряд других фактических ошибок и логических выводов, доказывающих полное незнание автором рассматриваемого вопроса^[14].

Наиболее крупной работой по теме на данный момент является биографический справочник, выпущенный известными публицистами Сергеем Волковым и Павлом Стреляновым (Калабуховым)^[15]. Так как он получил большую известность в отечественных научных и читательских кругах, видится необходимым рассмотреть данное издание подробнее.

Справочник написан исключительно на основе эмигрантских источников, в первую очередь ветеранского журнала «Наши вести» и нескольких сборников мемуаров. Данную источниковую базу следует признать недостаточной и однобокой для исследования подобного масштаба. При этом авторы, насколько можно понять из-за отсутствия в работе ссылок на источники, восполняли недостаток сведений собственными домыслами. Например, многие военнослужащие, не относившиеся к категории эмигрантов, в тексте снабжены соответствующей пометкой^[16].

В работе используется крайне спорный понятийно-категориальный аппарат и подход к рассмотрению вопроса. Сложно комментировать, что «чины и звания корпусников указаны русские, по немецкой линии они поставлены в скобках»^[17], причем как немецкое звание в тексте фигурирует «рядовой» (правильно — «стрелок» или «солдат»). Вызывает недоумение использование архаичного термина «чины», вместо «военнослужащие» или «личный состав». Служившие в полулазарете корпуса сестры-хелферин называются «сестрами милосердия». Само утверждение об их службе в корпусе является несостоятельным — сестринский персонал любых медицинских учреждений армии и войск СС относился к служащим невоенной организации Немецкого Красного креста и не мог числиться в составе воинских частей и соединений^[18].

В тексте упомянуто значительное число лиц, никогда не служивших в формировании. Так, бывший офицер парагвайской армии и бразильской полиции эмигрант Святослав Голубинцев, в интересующий период проживавший в Бразилии и работавший представителем в ликерной фирме «Дубар»^[19], фигурирует как «ротмистр» корпуса^[20]. Бывший летчик российских и югославских

ВВС Георгий Янковский так же значится военнослужащим РОК. Свою смерть он якобы нашел в 1943 г. в Сараево^[21] (в действительности погиб в звании бойника ВВС Хорватии при катастрофе самолета 9 сентября 1944 г. на аэродроме Залужаны под Баня-Лукой^[22]). Авторов, вероятно, не смущали даже логические нестыковки, что в пехотных частях, к которым относился корпус, не было кавалерийского звания «ротмистр», а в 1943 г. военнослужащему РОК было достаточно трудно погибнуть в районе Сараево, отделенном от его зоны действия государственной границей и расстоянием в несколько сотен километров.

И, наконец, удивляет крайне странный подбор информации, отобранной авторами для включения в справочник. Например, говоря о немецком военном формировании, участвовавшем во Второй мировой войне, они достаточно скрупулезно переписывают сведения о полученных его солдатами и офицерами за 20 и более лет до рассматриваемых событий некоторых российских орденах (Св. Георгия, Св. Владимира и Св. Николая Чудотворца). Однако ни словом не упоминаются многочисленные награды Германии и Хорватии, которыми те были отмечены в интересующий период. Принимая во внимание, что подобная информация присутствует даже в использовавшихся ими источниках, мы не беремся найти логику в подобном выборе.

Частично рассматриваемый нами вопрос затрагивается в ряде отечественных диссертационных исследований. В качестве наиболее характерного примера приведем работу Сергея Дычко (научный руководитель — доктор исторических наук Виталий Ершов), рассматривающую историю русской военной эмиграции в Югославии. Об уровне данного «научного труда», в числе прочего, красноречиво свидетельствуют откровенно нелепые утверждения, что «Корпус был придан 65-му немецкому армейскому корпусу генерала Фельбера (поэтому корпус именовался «группой Фельбера»)» и «немецкое командование стало препятствовать работе вербовочных комиссий, и приток пополнений сократился»^[23].

Зарубежными историками вопрос рассматривался крайне скупо.

В бывшей Югославии была опубликована статья Драголюба Петровича, посвященная частям РГЗО и РОК в восточной Сербии, а также затрагивающая некоторые общие аспекты истории формирования. Она содержит целый ряд не выдерживавших критики утверждений: например, пассаж, что в июне 1943 г. в рядах РОК числилось лишь 800 эмигрантов из «Югославии», а все остальные были набраны в Болгарии, Румынии и среди советских военнопленных. В том же году корпус, согласно данной статье, был расформирован и распределен отдельными полками по трем немецким дивизиям^[24].

В современной Сербии издана книга Алексея Тимофеева, содержащая определенный объем сведений по интересующему нас вопросу, но она в основном повторяет работы российских историков, со всеми свойственными им рассмотренными выше огрехами^[25].

Кроме того, на Западе издана брошюра о РОК американского историка Антонио Муньеза^[26]. Вопросу посвящены и фрагменты ряда обзорных работ, среди которых необходимо выделить книгу немецкого исследователя Ханса Нейлина: она является первой известной нам монографией, где говорится, что до включения в состав Вермахта формирование носило название Русской группы заводской охраны^[27].

Кроме нее данное принципиально важное обстоятельство освещено в немецкоязычной книге упомянутого выше историка Михаила Шкаровского^[28].

Затронута рассматриваемая тема и документальным кинематографом: в 2013 г. в ограниченный показ вышел шестисерийный фильм «Русский корпус: свидетельства» (режиссер — Михаил Ордовский-Танаевский). Он фактически не добавил почти ничего нового к истории формирования, лишь повторив и развив разного рода мифы и домыслы^[29]. Его авторам удалось взять интервью у целого ряда ветеранов корпуса, проживающих в различных странах Запада, но задававшиеся им вопросы не носили сколь-нибудь научного и системного характера. В итоге была упущена возможность собрать уникальный материал, касающийся конкретных аспектов боевой деятельности и повседневной службы формирования.

Исходя из всего вышесказанного, максимально подробное рассмотрение истории РОК представляется насущной и актуальной задачей для развития исторической науки в России и за рубежом. Для этой цели мы использовали, кроме рассмотренных исследований, ряд документов из отечественных и зарубежных архивов, мемуары бывших военнослужащих корпуса и других очевидцев и участников описываемых событий, материалы периодической печати периода войны, а также ряд других источников.

Автор считает своим долгом выразить искреннюю и сердечную благодарность всем, помогавшим ему в работе. В первую очередь, разумеется, он благодарит унтер-офицера ВС КОНР Александра Янушевского (Буэнос-Айрес, Аргентина), любезно согласившегося дать интервью о своей службе в рядах формирования. Настоятель буэнос-айресского православного храма Святой Троицы протоирей Александр Ивашевич предоставил доступ к материалам из архива церкви. И то, и другое стало возможно благодаря неоценимой помощи проживающей в Буэнос-Айресе исследовательницы Марии Кублицкой. Константин и Ольга Пио-Ульские (Нью-Йорк, США) подробно ответили на вопросы автора и предоставили для публикации ряд фото и документов из семейного архива. Ценные документы и литературу предоставили историки Олег Бэйда (Сидней, Австралия) и Клемен Коцянчич (Любляна, Словения). Эдвард Садовский (Вильнюс, Литва) любезно предоставил ряд фото из своей коллекции. Кроме того, автор выражает глубокую признательность за помощь, предоставленный материал и консультации Татьяне Пушкадия-Рыбкиной (Загреб, Хорватия), Сергею Чуеву (Москва, Россия), Алексею Зуеву (Белгород, Россия), Амиру Обходжашу (Загреб, Хорватия), Алексею Арсеньеву (Нови-Сад, Сербия).

Примечания

1

Lodieu D. Panther in Normandy: The 116 Panzer Division’s Battalion Odyssey, July-August 1944. Paris, 2012. P. 11.

2

Подробнее см.: Beyda О. «Iron Cross of the Wrangel’s Army»: Russian Emigrants as Interpreters in the Wehrmacht // «Journal of Slavic Military Studies» № 27, 2014. P. 430–448.

3

Julia X. M. The Blue Division: Spanish Blood in Russia, 1941–1945. Brighton, 2015. P. 384–386; Черкасский О. Они сражались за Францию? Русские во французских частях СС // «Эхо войны» № 1 (4), 2011 г. С. 22–31; Ковалев Б. На службе у Франко. Коллаборационисты в «Голубой дивизии» // «Родина» № 4, апрель 2013 г. С. 105–109; Кузнецов Н., Семенов К. Три войны русского моряка Г.В. Чехова // Войска СС без грифа секретности. М., 2010. С. 274–284; Legions-minner. Trekk av den Norske legions historie. Oslo, 1943. S. 51; Бэйда О.И. Французский легион на службе Гитлеру. 1941–1944 гг. М., 2013. С. 273–293.

4

В обиходе широко использовался так же термин «шуцкор» (сокращение от «охранный корпус» (нем. Schutzkorps)).

5

Семиряга М.И. Советские люди в европейском Сопротивлении. M., 1970. С. 119–120.

6

Шкаренков Л.К. Агония белой эмиграции. M., 1981. С. 185–186.

7

Гетманенко О.Д., Юшко А.А. Черная белая гвардия // «Военноисторический журнал» № 11, 1989 г. С. 47.

8

Аблова Р.Т. Сотрудничество советского и болгарского народов в борьбе против фашизма (1941–1945 гг). М., 1973. С. 321, 329, 333–338.

9

Толубко В.Ф., Барышев Н.И. От В иди на до Белграда. М., 1968. С. 89.

10

См. например: Свириденко Ю.П., Ершов В.Ф. Белый террор? Политический экстремизм российской эмиграции в 1920-45 гг. М, 2000. С. 183–184; Гончаренко О.Г. Белоэмигранты между звездой и свастикой. М., 2005. С. 207–208; Крикунов П. Казаки. Между Гитлером и Сталиным. М., 2005. С. 517–539; Чуев С. Власовцы — пасынки Третьего Рейха. М., 2006. С. 115–129; Цурганов Ю. Белоэмигранты и Вторая мировая война. Попытка реванша. 1939–1945. М., 2010. С. 119–134; Дробязко С.И., Романько О.В., Семенов К.К. Иностранные формирования Третьего рейха. М., 2011. С. 520–528.

11

Котюков К.Л. Формирование и боевая деятельность Русского Охранного корпуса в Югославии в 1941–1945 годах //«Отечественная история» № 3, май 2008 г. С. 86–94; Шкаровский М.В. Духовенство Русского корпуса в Югославии в 1941–1945 годах // «Вестник церковной истории» № 1 (9), 2008 г. С. 179–200.

12

Александров К.М. Белая военная эмиграция в Сербии: к истории создания 12 сентября 1941 года Отдельного Русского Корпуса // Труды II международных исторических чтений, посвященных памяти профессора, Генерального штаба генерал-лейтенанта Николая Николаевича Головина. Белград, 10–14 сентября 2011 года. Сборник статей и материалов / Составители К.М. Александров, О.А. Шевцов, А.В. Шмелев. СПб., 2012. С. 83–121.

13

Кьосева Ц. Русские эмигранты из Болгарии в Русском охранном корпусе в Югославии (По документам болгарских архивов) // Русская эмиграция и фашизм: Статьи и воспоминания / Отв. редактор и составитель В.Ю. Жуков; Науч. редактор В.Ю. Черняев. СПб., 2011. С. 100–114; Пихурик Ю. Русская эмиграция в Южном крае в Венгрии в 1941–1944 годах // Российская белая эмиграция в Венгрии. М., 2012. С. 142–154.

14

Мартынов А. Красные в рядах белых: к вопросу о службе советских граждан в Русском корпусе // История отечественной коллабо-рации: Материалы и исследования. M., 2017. С. 284–289.

15

Волков С.В., Стреляное (Калабухов) Н.П. Чины Русского корпуса. Биографический справочник в фотографиях, M., 2009.

16

Наиболее ярким примером здесь можно назвать молодого добровольца из СССР Владимира Долгополова (подробнее рассмотренного нами ниже), голословно записанного авторами в эмигранты (Там же…С. 125).

17

Там же… С. 11.

18

Williamson G. World War II German Women’s Auxiliary Services. Oxford, 2003. P. 33. Подробнее об институте хелферин Немецкого Красного креста см.: Schweizer J. Les auxiliaries de la Deutsches Rotes Kreuz. Uniforme et equipement, 1938–1945 // «Armes Militaria Magazine» № 314, septembre 2011. P. 28–33.

19

Окороков А.В. Русские добровольцы. M., 2007. С. 134.

20

Волков С.В., Стреляное (Калабухов) Н.П. Чины Русского корпуса… С. 101.

21

Там же… С. 501.

22

Aralica Т., Ćopec R., Jeras М., Kinjerovac Z., Haraminćić T. Sto godina ratnog zrakoplovstva u Hrvatskoj. Zagreb, 2012. S. 96.

23

Дычко С.Н. Российская военная эмиграция в Югославии в 1920–1945 гг.: институционализация и деятельность. Диссертация на соискание ученой степени кандидата исторических наук. М., 2006. С. 142–143.

24

Петровић Д. Квислиншке формациjе русских белоемиграната на териториjи Источне Сербиjе током другог светског рата // «Развитак». — Новембар-децембар 1966. — № 6. С. 77–79.

25

Тимофејев А. Руси и Други светски рат у Југославији: утицај СССР-а и руских емиграната на догађаје у Југославији 1941–1945. Београд, 2011. С. 46–65.

26

Munoz A. For Czar and Country: a history of the Russian Guard corps 1941–1945. N.Y., 1999.

27

Neulen H.W. An deutscher Seite. Internationale Freiwillige von Wehrmacht und Waffen-SS. Munchen, 1992. S. 231–232; Littlejohn D. Foreign Legions of the Third Reich. Vol. 3: Albania, Czechoslovakia, Greece, Hungary and Yugoslavia. San Jose, 1994. P. 257–260.

28

Shkarovskij M. Die Kirchenpolitik des Dritten Reiches gegeniiber den orthodoxen Kirchen in Osteuropa. Miinster, 2004. S. 88–89.

29

В качестве наиболее очевидного примера подтасовки фактов, никак не опровергнутой авторами, можно привести прозвучавшие в третьей серии слова ветерана формирования Алексея Легкого, утверждавшего, что, семьи добровольцев якобы не получали никакой материальной поддержки со стороны немецких властей (с 22.04 до 22.40).