Алкогольная независимость

Андрей Савченко, 2021

Алкоголизм сродни коме: запустить мозг, долгое время пребывающий без сознания, часто невозможно. Поэтому исцеление напрямую зависит от внутренних усилий, от осознания проблемы и чётких планомерных действий, желательно под руководством опытного целителя (психолога, врача, друга, следование примеру) или человека, прошедшего самостоятельную реабилитацию. Известны случаи курьёзные, серьёзные, критические, необратимые в ряду вероятностей, где причиной служит нетрезвое сознание. Кто сумел побороть змия, выстоять – стал человеком, нет – сами знаете их судьбы, исход предопределён.Спиться, спрятаться – не скрыться от решения проблем, вызывающих сознательную потребность отключения. Не сегодня-завтра придётся решать. Автор призывает обрести и сохранить цельную личность, а не фрагменты её небытия, в сюжетах рассказов, зарисовок и стихов развивая идеи здравого отношения к жизни.Содержит нецензурную брань.

Кресло Партизана

Давний любитель домашнего янтарного самогона Иоанн, так величал он себя, стоило только пригубить, по жизни Иван Жорчик, как и полагается всем закидывающим за воротник честно завидовал богатеньким представителям породы человеческой. Не скрывая своей антипатии, он изредка портил дорогое имущество обеспеченной породы.

«На дело» ходил строго трезвым. Шатаясь по городу и окрестностям, выискивал очередную жертву. Никто его не воспринимал за угрозу. Не пойман — не вор. Число похожих подозреваемых росло. Страна уверенно развивалась в направлении широкомасштабной деградации.

Свой арсенал Иван неизменно носил в кармане: хорошо заточенный перочинный нож, что легко нарезал хлеб, помидоры и покрышки стоящих без присмотра авто, и тонкое полированное шило из калёной стали. Царапины на кузове и стекле выходили изящные и глубокие. В расход шли зеркала, брызговики, фонари, дворники — любое внешнее оборудование. Стоило беспечной жертве попасть на глаза и оставить открытым транспорт, считай, пропал салон. Рваная кожа, резаный велюр, деревянные вставки с гадкими надписями обеспечены.

Преступника разыскивали и прозвали Партизаном. Часть элиты хотела закопать его, а один местный авторитет даже назначил вознаграждение за поимку вредителя. Но Иоанн, будучи в поле чьего-либо зрения, только царствовал и не грешил порчей дорогостоящего транспорта. Царство его состояло из громоздкого домашнего кресла, которое он торжественно таскал на себе на городской пляж, выносил в парк или буднично во двор своей девятиэтажки. Он презрительно косился на владельцев переносных шезлонгов и кресел в пространстве народного отдыха.

Иван не делился мыслями ни с кем, иначе давно был бы продан ненасытным владельцам авто, домов, заводов, пароходов и прочих причин головной боли. Дружков при себе не имел, собутыльников гнал прочь. Спирт утихомиривал внутреннего завистника, крепче впиваясь в горло.

Слезы застилали его краснеющие глазки, когда по реке против течения плыла моторная лодка или что побольше. В душе моряк, Иоанн представлял флот Петра Первого, широкие просторы морей, парусники с пушками на горизонте, сколько хватает глаз — и всё это твоё, капитаны ждут царский приказ…

Вода была отдушиной, святыней, и плавательные средства находились под её протекцией. Слезливый взгляд Иоанна становился туманным, заглядывая в далёкое прошлое. Он видел бои и победы, захват вражеских суден, торжественные возвращения из морских походов…

Зависть смывалась слезами и водой, когда он бывал у реки… Дабы Иоанн не стал Грозным, без продолжения.