Следы живых. Шарманка смерти

Андрей Саврасов

Следы живых – это не только следы тех людей, которые остались живыми после глобального разрушения мира и которые переместились сюда из разных времен. Это следы тех, кто духовно прозрел, стал живым, понял, что человечество должно идти по истинному пути. Данный рассказ повествует о засушливо-пустынном периоде постапокалипсиса, когда основная масса людей решила вернуться к порядкам и законам мира Дикого Запада. Смотрим, с какими трудностями здесь столкнутся живые, и как они будут их преодолевать.

САЛУН

Спецназовец был хорошо подготовлен не только в физическом плане. Одним из главных критериев отбора в его подразделение служило знание английского языка. И это понятно, ведь предполагалось, что боец часто будет иметь дело с иностранными гражданами, а точнее, представителями разведывательных структур.

Вот и здесь знание английского пригодилось Платону. К его голове приставили пистолет и выдвинули особые требования. Полярник замер и стал ждать дальнейших команд.

— Опусти оружие… — скомандовал некто.

Спецназовец медленно положил на песок пистолет.

— Теперь снимай свой пояс, жилет…

Платон выполнил и этот приказ, сняв бронежилет и разгрузку.

— Теперь вставай… Молодец… Ступай прямо…

Платон зашагал в сторону города.

— Не оборачивайся! — командовал тот. — Иди прямо. Держи руки за головой.

Полярник прошел несколько сотен футов в направлении города, затем вышел к окраине, и его заметили мушкетеры, гуляющие по старому авеню. Они немедленно подскочили к Платону и накинули на него пару веревок, обменявшись словами с человеком, ведущим его позади.

— Шериф! Ты схватить этот негодяй?! Где ты его отыскать?..

Они говорили на английском языке с очень сильным акцентом. Это выглядело так, словно они сами недавно стали его изучать.

— За пригорком… Этот проныра захватил в плен нашего работягу и пытался у него что-то узнать… — ответил шериф, — разверните его ко мне и привяжите к столбу… Я хочу с этим наглецом поговорить…

Полярника развернули, и он смог, наконец, увидеть своего похитителя. Это был человек в длинном плаще и с ковбойской шляпой на голове. На шляпе той ровно посередине красовалась бронзовая звезда, на которой виднелась чеканка со словом «шериф». Выглядел мужчина довольно брутально: длинные усы, грубые черты лица, строгий взгляд. Немытые волосы с небольшой сединой клоками свисали до плеч. Но главной отличительной чертой шерифа был большой нос в форме картошки, который весь покрылся крапинками от старости лет. Находящийся в правой руке револьвер ни капельки не дрожал, что говорило о совершенной уверенности и спокойствии его обладателя. Платон профессиональным взглядом оценил «статус» оружия, и, по торчащим из барабана патронам, понял, что оно готово к стрельбе. Видимо, шутки с этим парнем, действительно, плохи. По крайней мере, без всякой нужды его лучше не злить…

— Так что ты хотел от моего работяги, малыш?.. — спросил герой вестернов, оголив свои черные зубы в страшной улыбке.

— Старина, не поверишь… Хотел просто узнать, где нахожусь! — ответил, как ни в чем не бывало, Платон.

— А почему бы тебе не сделать это было спокойно, подойдя, к примеру, ко мне?..

— Так тебя и не было рядом! Был бы — обязательно б подошел!..

Шериф усмехнулся и отвернул голову. Он о чем-то задумался, вставляя в зубы деревянную трубку и засыпая в нее желтый табак. Револьвер все это время из рук он не выпускал.

— Значит, ты говоришь, что не в курсе, где очутился?.. — спросил задумчиво он.

— Совершенно, дружище…

Шериф выдержал паузу и, не поворачивая головы, заговорил:

— А ты разве не знаешь об апокалипсисе? О порталах…

— Видать, я долго в отключке пробыл! — усмехнулся полярник, — о каком апокалипсисе? Ты в своем ли уме?.. Нет, я, конечно, удивлен, что находился в заснеженной Арктике, а очутился в пустыне… Но никакого апокалипсиса заметить, все-таки, не успел!

— В двадцать втором столетии на землю рухнул большой астероид… — начал шериф, словно читая отрывок из книги, — Он погубил все существующее на земле. В живых не осталось ни единой души, ни одной крысы, ни одного таракана… Все было сожжено и развеяно прахом по ветру. — Шериф прикурил трубку, выдохнул дым и продолжил, — Ходят слухи, что небесное тело, упавшее на нашу планету, породило крупные магнитные бури, и открыло портал. Портал в прошлое, если тебе так легче понять. Так вот, ты сейчас в будущем, мой милый друг.

Услышав данное, Платон потупил взгляд в пустоту. Волна угнетения и шока прокатилась в его голове.

— То есть как?.. Ты серьезно? — переспросил он.

Шериф закатил глаза и пожал плечами, затянув дым из трубки.

— Ты можешь в это не верить… — произнес он, — но ты просил объяснений. Я помог тебе всем, чем сумел. Иной информации у меня нет. Единственное что могу посоветовать, это как можно быстрее выбираться из огорчения по утратам. Новый мир требует сил для выживания. Если будешь долго грустить, то можешь погибнуть. Помни этот совет…

После своих слов шериф развязал полярника, вернул ему вещи и автомат. Не собираясь более разговаривать, он зашагал к центру города. Платон собрал амуницию, повесил на себя оружие и стал провожать взглядом шерифа. Затем он спохватился и нервно окликнул его:

— Дружище, постой! Постой… Допустим, все так, как ты говоришь… Но как тогда мне вернуться обратно? Не торчать же мне здесь до конца своих дней? Меня ждут товарищи, сослуживцы… Друзья…

— Нет никакой возможности вернуться обратно… До тебя тысячи путешественников отправлялись в поход. И вернулись ни с чем… Можешь стать тысяча первым. Это ничего не изменит, поверь…

Шериф снова собрался идти, но Платон повторно его остановил.

— Хорошо… Позвольте мне тогда остаться пока среди вас? В этом городе…

— Оставайся, но знай: в Человейнике за все нужно платить… Здесь нет бесплатной еды и халявного койко-места. За милые глаза, а также любезную речь, никто этого не предоставит тебе…

Платон не обратил внимания на негостеприимность своего собеседника. А точнее не подал виду, что его это зацепило за душу. Он лишь произнес: «И на этом спасибо», после чего позволил шерифу уйти. Полярник еще раз огляделся и оценил взглядом город. Это был самый настоящий город Дикого Запада: такой же бедный и нищий, облезлый и неаккуратный, словом, гадюшник, умещающий в себе несколько тысяч своенравных людей. «Человейник… — усмехнулся он про себя, — надо же так город назвать! Ну ладно, будем надеяться, что этот шериф просто псих, и всю эту канитель про апокалипсис он придумал из головы…».

Воняло в городе так, будто коммунальные службы не убирали помойку уже тысячу лет. При этом приятный запах выпечки иногда давал носу возможность немножечко отдохнуть. Что касается политики города, то с ней было все понятно с первого взгляда… Плати, и ты будешь жить. Денег нет? Умрешь, и никто не заметит. Об этом говорило бесчисленное множество попрошаек, исхудавших от голода, как стая бездомных собак. Они приставали к каждому проходимцу и буквально умоляли его дать хотя бы немножечко денег. Кстати, в роли последних выступали монеты с чеканкой в виде звезды.

Платон с грустью побрел по городу, изучая свой новый «дом». Радости такая картина приносила все меньше и меньше. Народ вокруг злой, неприветливый. Всюду ненавистные взгляды и пафос. А жажда денег многократно в этих местах превышает жажду воды.

Платон посмотрел на деревянные щитовые строения и отыскал среди них надпись «салун».

Под этим названием в приграничных городах Дикого Запада понималось заведение, исполняющее функцию кабака. Там много выпивки, пьяных людей, развратных официанток. Хорошее место для того, чтобы отвлечься!.. Хотя… Лучше быть осторожным. Ведь спецназовец находится на территории неизвестной страны.

Зайдя внутрь, Платон увидел картину, которую себе так и представлял. Куча громко кричащих пьяных мужей низшего класса, барная стойка, за которой всем разливает пиво брутальный бармен, десяток пышногрудых девиц, ласково манящих клиентов с большим кошельком и квартет неопытных музыкантов, играющих кантри музыку на банджо и скрипках. А еще шматки соленого мяса, валяющегося на полу, а также осколки битых бутылок. Что можно было еще увидеть в «салуне»? Типичный староамериканский кабак.

Но Платон, видя веселых и грозных парней, постарался не нарушить общую праздничную атмосферу и прошел в дальний угол, где сел за свободным столом. Некоторое время спецназовец внимательно наблюдал за каждым посетителем, стараясь почувствовать его настроение и услышать, о чем он говорит. Но затем о чем-то задумался, погрузился в себя, и на лице его отпечаталась грусть.

(Воспоминания):

— Парни, а вы чем займетесь, когда вернетесь домой? — спросил боец, лежа в спальном мешке в двухслойной палатке у печки.

— Из этой командировки? — уточнил у него другой воин.

— Да, из этой снежной пустыни, от которой уже режет глаза…

— Я напьюсь вдоволь! Соберу всех друзей и рвану в клуб!

— А я машину себе сразу куплю… — встрял в разговор третий.

— Хех! денег-то хватит?..

— А то! Я еще к командировочным накопленные добавлю…

— Ишь ты! Богатей… Ну а ты, Платон?.. Что будешь делать?

— А я буду себе невесту искать… — ответил уже нам известный герой.

Он лежал в том же белом маскхалате² с черными крапинками, держал руку за головой и мечтал. Лицо его в тот момент еще было наполнено жизненной радостью, полное грез и надежд.

— Хах! Во дает!.. И зачем тебе это?..

— Одиночество надоело… Друзей много, знакомых… А так, чтобы всегда кто-то был рядом — вот чего не хватает…

— Да с такой работой, как у нас только невесту искать… Через год уже сбежит от тебя! А ты и не узнаешь, пока не возвратишься из какой-нибудь «ссылки» своей…

— А я найду себе такую, чтобы все время ждала… И встречала всегда с радостью на лице…

— Хех! Ну-ну, давай! Удачи тебе… Бьюсь об заклад, такую долго будешь искать…

— Кто ищет, тот всегда найдет!

— Не спорю, но к тому времени твоя лысая старая голова будет уже никому не нужна!

В палатке раздался громкий хоровой смех. Он отразился эхом от стен. Воспоминания застыли на этом моменте.

Платон улыбнулся. Но вдруг это умиление резко пропало после грубого женского голоса, послышавшегося напротив него:

— Эй, морячок! Заказывать что-нибудь будем? Пиво, табак, девочки, что пожелаешь?..

Спецназовец обратил свой взор на ужасное подобие женщины, стоящее и обращающееся по-английски к нему. У представительницы прекрасного пола были черные зубы, сальные волосы, синяки под глазами и пахло от нее рыбой и табаком. Единственное, чем она сильно гордилась, это была ее пышная грудь. Но Платон уже в тот момент вообразил себе, сколько мужчин к этой груди прикасалось сегодня, и ему стало немного не по себе…

— Да я бы с радостью! — произнес он, — только я не морячок… Видишь ли, мне нечем расплачиваться, и поэтому я хотел бы просто здесь посидеть…

Подавальщица фыркнула себе что-то под нос и ушла. А вместо нее через минуту явился верзила, который облокотился своими волосатыми руками на стол и сказал:

— Дружище… Ты, видно, не чтишь здешних порядков?.. У нас не принято сидеть за столом без заказа!

— Да? Ну а если мне нечем платить, что делать тогда?

— Тогда проваливай отсюда подобру-поздорову!.. Нето у тебя будут большие проблемы…

— Зачем вот сразу эти угрозы, дружище? Быть может, человек только попал в ваш этот мир и не успел найти себе заработка. Лучше бы предложили вакансию, рабочее место, и я без заказа сюда бы уже не приходил…

— Я могу предложить тебе только подработать уборщицей. Согласен на это?

Платон пожал плечами и проговорил:

— Да хоть бы даже и так…

— Да? Ну, тогда возьми тряпку, смочи ее в грязном ведре и протри все столы. И я заплачу тебе две монеты, а ты сможешь на них сделать заказ.

— Без проблем… Я не брезгливый… Давай сюда тряпку, и я сделаю это — ответил Платон, встав и накинув на плечо автомат.

Верзила протянул полярнику тряпку и пересекся с ним взглядом. Платон поглядел на него исподлобья, спокойно взял тряпку, смочил ее в ведре и отжал. После чего подошел к столу с пьяной компанией и вежливо попросил приподнять кружки. Там сидели какие-то скифы. Они не стали ничего спецназовцу говорить и выполнили его просьбу. Платон вытер стол и поблагодарил их. Дальше он отправился к столу с викингами и повторил ту же самую процедуру. Викинги оказались очень порядочными людьми, потому подняли свои деревянные кружки и дождались, пока полярник все не уберет со стола. А вот третий стол оказался более агрессивным. Там сидели те самые мексиканцы, что некоторое время назад строили на окраине дом. Видимо, они пришли сюда отдохнуть в обеденный перерыв. И тот самый работяга, которого Платон похитил в качестве языка, очень недобро смотрел на полярника с тряпкой.

— Прошу прощения, что вас отвлекаю… — обратился Платон, — но мне нужно протереть этот стол. Если вы не против, поднимите ваши стаканы, я протру и уйду.

Работяги нехотя подняли свои кружки и стали ждать, когда человек в странной белой одежде, похожей на снег, не протрет их полностью загаженный стол. И как только рука полярника с тряпкой потянулась к дальнему краю, чтобы сделать в протирании стола завершающий шаг, его старый знакомый, который совершенно недавно испуганно молил о пощаде под дулом пистолета у лба, вдруг дерзко плюнул на тот самый край.

Полярник некоторое время думал, как ему поступить. Он стоял неподвижно, глядя обидчику прямо в глаза. После чего не выдержал, бросил тряпку в ведро и схватил наглеца за грудки так, что тот поднялся со стула. На русского воина тут же набросились собутыльники работяги. Но сидящие рядом викинги решили заступиться за доброго человека, только что избавившего их от рыбных чешуй на столе. Они набросились на работяг, и в салуне началась потасовка.

Верзила, все это время наблюдавший за происходящим в своем кабаке, достал из-за пояса револьвер и выстрелил в потолок. Все замерли, испуганно обратив свой взор на него. С потолка посыпались деревянные щепки. Верзила, не меняя своего положения, произнес:

— Любой, кто осмелится продолжить этот дебош в моем кабаке, будет застрелен, как бешеная собака! Я не пожалею своей пули ни на кого!

В салуне наступила полная тишина. Было слышно даже биение сердец прихожан. Хозяин салуна удостоверился, что желающих получить пулю в лоб среди присутствующих нет, после чего подошел к спецназовцу и протянул ему две монеты.

— Своими выходками ты распугиваешь моих посетителей! Забирай эти проклятые деньги и проваливай из моего кабака! Чтобы я здесь тебя больше не видел.

— Как скажешь… — спокойно ответил Платон. — Приношу свои извинения… Если обидел. Но знай… Эту драку начал не я.

— Проваливай! — грубо ответил верзила.

Платону грубость здоровяка не понравилась. Он мог бы его проучить. Но не стал этого делать и вышел на улицу. Спецназовец ухмыльнулся, дивясь своему невезению. Что за жизнь? То попал в ледяную расщелину, которая перенесла его в другой мир, то угодил в передрягу, из-за которой его навсегда выгнали из кабака… «Что же я сделал в этой жизни не так?!».

Примечания

2

Маскхалат — маскировочный халат.