В заботах о будущем

Андрей Прохоренко

Государства прошлой цивилизации, существующие на Земле за несколько столетий до глобального катаклизма, именуемого в наше время Великим Потопом. Завершающий период жизни Эдвина с возраста 148 лет до ее завершения в возрасте 212 лет насыщен подчас драматическими событиями. На протяжении 27 лет он руководит строительством кораблей-ковчегов для переноса элосов в новую пространственно-временную протяженность, двенадцать лет правит Эльклеей, а с возраста 187 лет, отойдя от дел управления государством, наряду с другими обязанностями занят написанием и редактированием записок для потомков. О событиях, происходивших в мире атлантов, элтов и элосов в период завершения проекта «Новое человечество», восьмая книга «В заботах о будущем» из серии «У истоков человечества».

Глава 2

На празднике дня Земли

Часто ловлю себя на мысли, глядя на элосов, как много хочется мне им сказать. Я продумываю, что я им скажу и как. Наш мир постепенно слабеет, становясь все больше подвластным темной силе. Представители конфедерации делают все, чтобы уничтожить и взять под контроль последние государства, где еще остались свободные жители.

Элосы даже не догадываются о том, насколько неустойчиво наше положение. Таймер отсчета времени неумолимо сокращает срок их присутствия в нашем цикле. Однако элосы еще не готовы отправиться в будущее. Ковчеги построятся быстрее, чем в психологическом плане будут готовы поменять условия представители первой партии.

Надо разъяснить элосам ситуацию и наши планы относительно их судьбы на ближайшее будущее в общих чертах. Это должно быть им ясно и понятно.

Весна пришла. Скоро праздник Земли. Каждый год в это время организуются гуляния и другие мероприятия в Лэйчии. Мне ничего не остается, как прибыть туда и попытаться донести до элосов то, на что им надо ориентироваться и к чему быть готовыми.

Адам Ваа Трэйн. Из дневника

После беседы с Адамом мне пришлось отвлечься от постоянных дел и забот, которыми я был загружен на посту эстарха Лэйчии. Передав дела Чиринату, я воспользовался предоставленным мне отпуском и отправился в Эльклею, где рассчитывал встретиться с Ульей Аваей и с Эктахоном. Лерф быстро доставил меня в Буатаалу. Отмечу, что столица изменилась с того времени, как я не был в ней. И сравнение было далеко не в лучшую сторону. Пульс жизни чувствовался в Буатаале, как и прежде, но его биение не так живо ощущалось, как раньше. Я даже поймал себя на мысли о том, что оно было затухающим. На улицах города было меньше народа, да и элты были не очень радостными. Чего-то в них не стало такого, что раньше было присуще. Поубавилось радости и силы. Такой немного грустный вывод я сделал для себя, прохаживаясь по столице.

У меня было время понаблюдать за элтами и за событиями в столице, вдохнуть здешний воздух, расслабиться и подумать о прожитом. Меня мало кто знал, что было для меня сейчас положительным фактором. Я мог свободно гулять по городу и окрестностям в сопровождении Эгала и Чийлы. Оба мои помощника, находясь чуть сзади меня, внимательно наблюдали за ситуацией и постоянно поддерживали связь с лерфом, где были еще воины, готовые в любую минуту прибыть по вызову.

Естественно, что меня одного не пустили в Буатаалу. Эгал с некоторого времени взял на себя функции начальника моей личной охраны, мотивировав решение тем, что сейчас в Эльклее трудные времена. Адам с Чиринатом решительно встали на его сторону, так что я вынужденно взял с собой охрану. Впрочем, я не расстраивался, тем более не обижался. Безопасность прежде всего — это простое правило я сам многократно повторял ученикам. Так что приходилось подтверждать действиями правильность собственных же высказываний, хотя я точно знал, что на меня не нападут в столице и в пригородах. В крайнем случае, я мог за себя постоять.

С оружием я еще не разучился обращаться. Укороченный меч и драгер (оружие, похожее на лучевой пистолет) всегда были при мне. Так повелось издавна. А традицию эту я пока не готов был прерывать, тем более в нынешней ситуации, когда ситуация в Эльклее медленно, но неизменно ухудшалось год от года. Даже из Буатаалы и окрестностей все активнее шла миграция населения на восток в Ауромат. Все больше элтов не хотели жить на Родине, предпочитая перебираться в новые места.

Запустения в столице пока еще не наблюдалось, но как только я чуть отошел от столицы в один из ее пригородов, то увидел брошенные жилища — признак явного запустения. Буатаала стремительно теряла свое ведущее значение и как столица, и как основной центр, в котором сосредотачивалась интеллектуальная элита. Пока что все меры, принимаемые Советом Эльклеи, не изменяли ухудшающееся положение дел в лучшую сторону. Темпы миграции нарастали. Жизнь в столице и в ее пригородах была уже даже не престижна, как раньше, а опасна, поскольку не так и далеко к западу от Буатаалы проходила линия и раздела, и фронта между элтами и представителями новой формации, которые входили в конфедерацию, противостоящую элтам.

Я, когда прибыл, ошибочно думал, что меня никто здесь не знает. Не прошло и получаса с того времени, как я бродил по городу, как мне пришло сразу несколько сообщений на ноокл. Одно из них было от Лита Куза, теперь паадха школы, с приглашением посетить школу. Лит говорил, что будет рад видеть меня, а зерлой, который он заварит из высушенных трав, произведет на меня неизгладимое впечатление и я вспомню прежние годы, увижу себя молодым и полным сил. И не только увижу, но и какое-то время побуду таким.

Помимо приглашения Лита со мной хотел переговорить о делах председатель Совета элтов Эльклеи — некто Уриан. Он недавно сменил на посту Эдарта и пытался проводить, насколько это было возможно, прежнюю политику. Удавалось это ему слабо, но Уриан делал все для того, чтобы хоть как-то замедлить стремительную потерю Эльклеей своего прежнего ведущего положения среди земель свободнорожденных. Я думал отказаться, но потом решил, что знание ситуации из первых уст мне не помешает. Я в глубине естества знал, что вернусь в Эльклею и завершу жизненный путь именно здесь, а не в другом месте. Были еще предложения. Со мной хотели поговорить Тиртак — глава военного контингента в столице и Сатлих — командующий всеми силами Эльклеи, но на их призыв я не откликнулся.

Итак, прибыв в школу, я почувствовал, что снова окунулся во времена молодости. Внешне на школьной территории ничего не изменилось. Те же постройки встретили меня, также тихо шумели деревья в парке, когда я не отказал себе в удовольствии пройтись по его дорожкам, также весело и почти задорно раздавались голоса учеников, но что-то убыло. Я долго не мог понять, чего же не хватает, а потом осознал, что нет энергий той жизненности и полноты, которые ощущал я здесь, занимаясь под руководством учителей. Ученики с интересом посматривали на меня. Их было меньше, чем раньше, но любознательность и радость сквозили в их взглядах. Им было интересно обучаться и проводить время. Основываясь на собственном восприятии, я сделал вывод о том, что дела в школе все-таки не так плохи, как даже в той же столице.

Лит оказался достойным продолжателем традиций Зиагаарда, Киитла, Миора. Он делал в создавшихся условиях все, что мог, и даже больше. На территории, прилегающей к школе, с некоторого времени появились новые постройки. Здесь, что раньше не было, проживали родители учеников, особенно из западных областей Эльклеи. Тут семьи мигрантов обрели новую Родину. В западных областях Верхней Эльклеи шла позиционная война, беспощадная и изматывающая. Жить там было невозможно. Все, кто мог, ушли на восток, на земли, которые еще полной мерой контролировал воинский контингент из Эльклеи или еще дальше в Ауромат. Оставшиеся жители так или иначе попадали в перемалывающие жернова, которые не щадили никого.

Я не понаслышке знал, что такое позиционная война, когда схватки и стычки порой происходят неожиданно, а противник каким-то самым необычным образом оказывается в тылу или опасно атакует наши позиции. Смерть в это время собирает обильную жатву. Предусмотреть, где будет очередной удар, не всегда получается. Еще грустнее осознавать, что на твоей Родине идут боевые действия. Значит, ты и все мы, элты, не сделали чего-то такого, что позволило бы нам избежать подобного развития событий. Обвинять и укорять кого-то бессмысленно, но делать выводы приходится.

Войну надо было прекращать, но не ценой потери территорий. В таком случае линия фронта приближалась чуть ли не к самой столице, а земли, принадлежавшие школе, стали бы приграничной территорией. Лит, естественно, такого не мог допустить. Он делал все для того, чтобы боевые действия проходили подальше от школы. А для этого требовалось непрестанно направлять выпускников в боевые подразделения. Иного выхода на тот момент, чтобы удержать центральные области Эльклеи, не было. Более того, складывающееся положение дел требовало все больше ресурсов для ведения непрекращающейся военной кампании, в первую очередь молодежи, а также самых различных технических средств, без которых нечего было и думать об отстаивании позиций. И какого-то иного выхода в сложившейся ситуации пока видно не было.

Из выпускников школы были сформированы несколько подразделений, объединенных в бригаду, которая воевала на западном направлении, отражая непрестанные атаки противника. Школа полностью обеспечивала всем необходимым воинов. С некоторого времени в мастерских, расположенных на ее территории, ремонтировали лерфы и скутера, оружие любого вида и рода, делали самые различные приспособления для слежения и связи, изготавливали эрхосы (переносные и малогабаритные источники энергии), снаряжение и экипировку. В общем, школа превратилась в региональный центр подготовки юного поколения к войне. Воинское дело в школе преподавали ученики Киитла и Миора, прошедшие войну. Мирные специальности, так или иначе, перепрофилировались под нужды войны, которая забирала и силы, и жизни, и молодость. Ученики, бывало, со школьной скамьи отправившись на фронт, не доживали и до пятидесяти лет.

Не скрою, что Литу такое положение дел не нравилась, но сделать пока что он ничего не мог. Перемирия, которые то и дело временно устанавливались между враждующими сторонами, нарушались. Виноватых не было. Впрочем, и так положение дел было понятно. С некоторых пор наши враги из Тулплеи хотели, чтобы большая часть элтов перешла на их сторону и вступила в «новую формацию», элты из которой, теряя себя, хотели жить так, как в Атласе и Атлазиане жили чуть ли не хаалты. Для всех построить такое общество не представлялось возможным. Поэтому элты из Тулплеи разделялись все больше на привилегированные группы.

Одной из этих групп — кинхам, принадлежала вся власть в Тулплее. Мои прежние недруги: Икатал и Бидал, занимали среди кинхов ведущее положение. Бидал к тому времени стал главой секретной службы Тулплеи и прилегающих к ней территорий, а Икатал, можно сказать, с некоторого времени стал полноценным правителем. И это был не первый приход его к власти. Оба к тому времени уже поднабрались опыта и готовили себе преемников. Икатал управлял Тулплеей через заместителей, назначив правителями чезагов (областей) преданных себе элтов. Так что дело «новой формации» крепло. Если бы не помощь Ауромата, то, скорее всего, Эльклея давно бы уже потеряла свою независимость.

Не так давно, всего несколько лет назад, Утиалау сам во главе войск помогал элтам Эльклеи и существенно потеснил представителей новой формации, даже отвоевал часть восточных областей Тулплеи, а передовые части вышли на подступы к Толле. Столицу Тулплеи взять не удалось. И не потому, что было недостаточно сил у объединенных сил элтов. Можно было уже тогда закончить войну, но закулисные игры и сепаратные договоренности с некоторыми предателями и соглашателями из числа представителей Эльклеи свели на нет все успехи компании.

Утиалау на Совете Эльклеи заявил, что снимает с себя полномочия командующего объединенными силами элтов и уходит с частью воинов в Ауромат, мотивируя решение тем, что большинство членов Совета не хочет ставить в войне заключительную точку. «Вы, собравшиеся здесь, — прямо сказал Утиалау на Совете, — не хотите победы, говорите, что войну не выиграть тогда, когда победа почти что в наших руках и нужно только лишь приложить дополнительные усилия, чтобы достигнуть мира на наших условиях, а не терять воинов в мышиной возне». Так Утиалау называл позиционную обескровливающую войну, которая подтачивает силы обоих сторон, вводит в депрессивное состояние рано или поздно даже самых стойких бойцов.

Поэтому, назвав вещи своими именами, Утиалау снял с себя полномочия, в том числе и под давлением большинства членов Совета, которые, видя, что победа почти что у них в руках, думали сами справиться с измотанным в боях противником. Однако, как это часто бывает, новый предводитель — эрисиор (главнокомандующий) Рутай Агн Таиба, занявший должность после Утиалау, оказался неспособным даже удержать прежние завоевания. После того, как подходящее время для победоносного завершения операции было утеряно, подкрепление, подошедшее к противнику, в серии боев отбросило войска элтов, возглавляемые Рутаем на прежние рубежи.

Погибло много элтов. Если бы не вновь помощь Утиалау и ауроматовцев, то, скорее всего, Буатаала уже принадлежала бы силам новой формации, а так удалось остановить наступление врага, уничтожив часть его машин, механизмов, летательных аппаратов и силового обеспечения. Без такого обеспечения измотанные и обескровленные в кампании войска обеих сторон вынужденно свернули активные боевые действия, а война свелась к мелким стычкам. Так погибали элты в братоубийственной войне за идеалы, которые многим из них были чужды.

Хочешь, не хочешь, а воспитание делает свое дело, как и внушение. Если постоянно талдычить, что на восточных границах живут враги, посягающие на твой образ жизни, поневоле станешь через какое-то время придерживаться такой точки зрения. А пропаганда в Тулплее, надо сказать, работала на полную мощность. Ее каток, последовательно и постоянно накатываясь на умы и на сердца жителей Тулплеи, за несколько десятилетий внушил им, что элты, населяющие Эльклею, чуть ли не кровные их враги, развязавшие войну и не желающие жить в мире.

Иные точки зрения не принимались, а их носители подвергались гонениям и попадали в исправительные лагеря, которые с некоторого времени начали появляться на территории Тулплеи по типу тех, которые располагались на территории Атласа. Элты Тулплеи, которых с некоторого времени начали называть бирнами, от слова бирн — разжиженная и затемненная кровь, все больше становились расходным материалом. Бирны все меньше принадлежали сами себе, умирая за интересы кинхов и щедро орошая землю своей кровью в надежде на более счастливое будущее для своих детей и внуков.

Мне грустно писать эти слова, но так было и в определенной мере есть сейчас, когда мне осталось два-три года до добровольного ухода. Положение дел сейчас значительно лучше, чем тогда, когда я в отпуске посетил Эльклею, но тенденции к ухудшению никуда не девались. Вялотекущая военная компания на западных границах Эльклеи продолжается и сейчас. Вылазки с обеих сторон сменяются паузами и перемириями, которые, как правило, не соблюдаются. Командиры на местах чаще всего не слушают команд из центра, действуя на свой страх и риск, ощущая свою силу. Их смещают, лица сменяются, но суть событий и деятельности остается неизменной: улучив момент, обманув врага, используя для этого все без исключения методы, ударить в спину и больнее.

И в данном случае не до законов воинской чести. Воинство вырождается, а желание свести счеты любой ценой и отомстить — преобладает. К этому пришли и продолжают приходить элты. Об этом также состоялся у меня разговор с Литом. Лит, хоть и был занят, уделил для меня время. Он был рад, что читалось на его лице, когда произошла наша встреча. Мы обнялись по древнему обычаю, после чего Лит провел меня в тот же кабинет, в котором поочередно паадхами были и Зиагаард, и Киитл, и Миор.

Здесь с момента моего отсутствия, а прошло уже около столетия, как я сюда заглядывал, мало что изменилось. Лит, повзрослевший и обремененный заботами, тепло смотрел на меня. Рядом, на круглой столешнице, в широких эйфах (чаша для того, чтобы пить травный напиток) дымился ароматный зерлой. Запах трав, собранных в предгорьях к югу от столицы, распространялся по комнате, навевая давно забытые воспоминания. Лит, устроившись напротив меня, сел на чисхет (высокий табурет с круглым завершением) и, оперев локоть левой руки о столешницу, охватил ладонью подбородок, слегка поглаживая его. Он внимательно рассматривал меня, нарушая этим неизменные правила этики.

В среде элтов было не принято долго смотреть на элта, поскольку это можно было расценить как вызов и даже как оскорбление, как повод для силового выяснения отношений. Но между давними друзьями этих правил можно было не придерживаться. Я не возражал против такого пристального внимания к себе. Лит, впрочем, не злоупотреблял им. Отведя глаза чуть в сторону от меня, Лит вздохнул и выдохнул, после чего произнес:

— Вот я тебя и увидел. Не думал, что зайдешь, а побеседовать хотелось. У нас, как видишь, дела идут не лучшим образом. Война забирает много сил. Самое худшее — я вынужден отправлять в эту молотилку молодых элтов. Жизнь их быстро перемалывается в колесе войны. Эта беззубая и слепая женщина своими деснами перетирает жизни без какого-либо сожаления. Я бы пошел сам, ведь пожил уже достаточно. Скоро и двести эйнов, но меня не возьмут.

Лит Куз грустно усмехнулся, а я обнадежил его:

— Ничего, вскоре война закончится. Не могут же военные действия все время продолжаться.

Сказанные мной слова прозвучали неискренне. Я это остро ощутил.

— В утешениях я не нуждаюсь, — негромко произнес Лит. — Мы с тобой оба прекрасно знаем, что стычки могут продолжаться десятилетиями, если есть база. А она имеется и в Эльклее, и в Тулплее. Так что я не рассчитываю на скорое окончание боевых действий. Ты надолго?

— У меня еще не более двенадцати дней. Потом хотел бы съездить к Эктахону в Хирду, что на границе с Ауроматом. Надо бы побеседовать…

Лит едва заметно наклонил вперед голову, соглашаясь со мной.

— Упрямый улт решил досрочно свести счеты с жизнью и ждет только лишь тебя, чтобы напоследок выпить с тобой дымящийся и пахучий зерлой, — сообщил он. — Не пытайся только прямо его отговаривать от того дела, что он задумал. Этим ты только лишь подтолкнешь Экта к тому, чтобы точно увериться в правильности такого поступка.

После этой фразы теперь уже глубоко вздохнул я.

— Не беспокойся. Я знаю, что сказать.

— Следовательно, ты заблуждаешься в своем знании, — усмехнулся Лит. — Твоя заготовка не сработает. Экт сразу же раскусит себя. Импровизируй, а не обманывайся. Экт ждет от тебя именно такого действия.

— Поедем вместе, — предложил я. — Ты, да я — оба мы справимся и отговорим упрямца от ухода.

Лит перевел взгляд на меня и по тому, как он на меня посмотрел, я понял, что поеду один. Мой давний друг в сложившейся ситуации не мог себе такого позволить, о чем сразу же и заявил:

Конец ознакомительного фрагмента.