Борьба за наследство

Андрей Прохоренко

Родинайское планетарное содружество, планета Тиарон, находящиеся в созвездии Кассиопея более одного миллиарда семисот десяти миллионов лет тому назад. В тридцать шесть лет вынужденно оказавшись в прошлом, Радо, будучи ключом к тайникам и к тому, что в них содержится, вместе с наставниками противостоит падшему эллосулу Созару в борьбе за обладание наследством, оставленным Радосанту эллосулом Эчикадом. О приключениях юного Радо в прошлом и полученном жизненном уроке книга вторая «Борьба за наследство» из серии «Уроки начинающему творцу».

Глава 1

Подарок из прошлого

Прошлое зачастую преследует нас всю жизнь, хотя мы этого часто не замечаем. Наше нынешнее положение, семья, в которой мы родились, родители, друзья и знакомые, учителя, враги и недоброжелатели, — всего лишь его отголоски.

Мы видим наше настоящее всего лишь как фрагмент нашей жизни, но мир, открывающийся перед нами со временем, гораздо более просторен, богат красками и колоритен, чем мы можем себе это представить.

Когда ты начинаешь осознавать полноту мира, пространство и время, себя в нем, отдавать себе отчет в том, что настоящее — всего лишь миг между прошлым и будущим, его единым организмом, тогда начинает приходить истинное видение бытия и существования.

Открывается оно не сразу. Наше сознание, увы, так устроено, что ему сразу сложно охватить, осознать и пронизать всю полноту бытия. Ум и разум привыкли видеть отрывочно и без взаимосвязей бытие, существование и космос. Требуются сознательные усилия, которые после их применения позволяют сознанию, уму и разуму начать видеть истинную природу вещей и многогранность мира. Для этого должна быть готовой психика.

Каждый из нас — всего лишь не полностью оформившаяся мысль, утратившая свою целостность триллионы триллионов лет назад. Мы стремимся стать целостными существами, но давно забыли, что значит ими быть. Видение бытия лишь помогает нам найти себя и начать свой путь к целостности и полноте своей личности.

Все меньше тех, кто идет этим путем. Все больше тех, кто скрыто сам от себя еще больше разделяет, тем самым, уничтожая себя и свою индивидуальность.

Арисагой. О видении

Продолжая начатое мной повествование во второй части рассказа о моих детстве и юности, я, Радосант, задумываюсь о прожитых днях, видя себя еще даже не молодым, а юным тиаронцем, который, занятый собственными делами, не замечает во многом туч, сгущающихся над ним. Детство тем и хорошо, что в нем мы чаще всего не видим изнанки ситуации, воспринимая мир таким, каким мы его видим, слышим, чувствуем и обоняем. Пока еще не сдернут покров иллюзии. Он только лишь приоткрывается, а таинство жизни всецело занимает тебя.

Бездонное и пронзительное небо Тиарона, бесконечные просторы первозданного силфа (девственного тропического леса), сеть озер, речушек и ручейков, многообразие животного и растительного мира, старшие товарищи и обучение в школе, а потом в лагере Миар, куда я попал самым необычным образом, — все это особым образом преломляется и отражается в тебе. Ты оказываешься завороженным и очарованным богатейшей природой Тиарона, начинаешь слышать могучую песнь жизни первозданного силфа, трепетно зовущего тебя в свои зеленые объятия.

Да, тот мальчик, которого называли улцем, подающим большие надежды учеником самой младшей группы, а вместе с этим и доналом, торопящимся все узнать новичком, не придерживающимся общепринятых правил, во многом отличен от меня, Радосанта, ныне ведущего мастера Родиная и Родинайского содружества в целом. Я уже отошел в тень, предоставляя право руководить содружеством целой плеяде преемников и последователей, однако за мной на самом деле остаются самые важные решения. В них мое слово пока решающее. Тем не менее, такой режим работы и существования под завершение жизненного пути позволяет мне делать и во многом почти завершить, как я считаю, одно из главных дел моей жизни — записки о себе самом.

Честно говоря, я не такая и важная особа, несмотря на то, что решения, принятые мной за последние пять тысяч лет, а действовал я иной раз резко и кардинально, были жизнеопределяющими, что для Родиная, что для всего содружества. И это независимо от того, находился я главных должностях в содружестве или работал по совместительству этаким свободным художником.

Замысел описания собственного жизненного пути начал зреть во мне давно. Обрел он конкретные контуры примерно за несколько столетий до ухода, когда я сменил профиль деятельности, занявшись в последние столетия жизни самыми важными делами, как я их видел. Дело в том, что рассказ о юности и более зрелых годах позволит потомкам через призму восприятия вначале ребенка и юноши, а потом и зрелого мужчины увидеть ситуацию в содружестве в период окончания его существования.

Я хотел бы ошибаться, но неумолимое стечение обстоятельств и упрямая действительность на всех без исключения планетах содружества, даже на ведущих, какими были в мое время Родинай, Тиарон, Огия, Кивлан, ведут наши миры к гибели. Космос, как загнанный в угол зверь, подобрался и замер в преддверии очередного нисходящего скачка и сокращения жизненной зоны. Я не знаю, на какое время хватит еще прочности у планет и содружества. Все зависит от сознательных и разумных действий ведущих родинайцев и тиаронцев. Но я знаю, что даже в самом лучшем случае мы всего лишь на сто, может, на сто пятьдесят тысяч лет отдалим неумолимо приближающийся конец сразу нескольких рас прямоходящих существ, которые в своем существовании уже перешли отметку в четыре миллиарда лет.

Усталость расы, что ни говори, упрямая вещь, но по какой-то странной особенности именно на излете, когда уровень сознания основной массы падает, иной раз именно сознательная деятельность личности проявляется в тех или иных индивидах полной мерой перед закатом. Именно такой расцвет сознания в какой-то мере я и опишу в записках на примерах лучших представителей Родинайского содружества в пору его заката. На страницах моих записок, на основе которых, как я вижу, вглядываясь в будущее, будут сформированы книги, земляне познакомятся с разными периодами жизни обществ на разных планетах. Свое повествование я начал с Тиарона, с планеты, где происходило мое становление, как обусая, кандидата в эллосулы. Так совокупно назывались мастера и выдающиеся личности, составляющие отдельный класс.

Этот класс, по сути, на Тиароне, да и на других планетах содружества, на протяжении даже не сотен миллионов лет занимал ведущие позиции во всех областях и сферах деятельности, в том числе в области технологий и управления. Ведущие специалисты в области клонирования, конструкторских разработок, работы с пространством и временем, новейших технологий, источников энергий и не только были все эллосулами. Это правило в данный момент все больше нарушается, но, тем не менее, подавляющее большинство ведущих специалистов все-таки пока что имеют хотя бы начальную ступень эллосула. Конечно, звание эллосула не самоцель. Оно не служит защитой от неумолимо сгущающихся над нашими головами сумерек цивилизации, но в любом случае это выучка и соответственная совокупная база для жизни.

В принципе, как я вижу в конце жизни, звание эллосула для меня больше груз и тяжесть, от которой я частично освободился, поскольку оно связывает и побуждает тебя двигаться в заранее известном направлении. А раз так, то у твоих врагов и у инволюции, являющей себя в нисходящих процессах, происходящих везде в космосе, на этом пути все схвачено. Ты, идя в заранее заданном русле, рано или поздно упрешься в тупик, досрочно завершив воплощение. Мне же этого допустить нельзя. Слишком много дел, вопросов и задач, которые надо решить. Да и пожить еще хочется, иной раз не так, как прежде.

Вкус и тягу к жизни я пока еще не потерял, поскольку твердо знаю одно: жить надо так, чтобы не сдавать позиции и не умирать, проживая. Однако это легко сказать, но сложно реализовать, особенно в зрелом возрасте, когда усталость, оскомина, травмы, раны, тяжелые состояния все больше донимают тебя. Впрочем, с этим можно до определённого уровня совладать, что я и делаю, поскольку в противном случае я не смогу донести до землян самого важного и главного — той чистоты и красоты нашего мира, его многообразия и богатства природных энергий.

Мне нужен незамутненный взгляд сознания на свое детство и на себя в нем, на того даже не юношу, а ребенка, которым я был, хотя, если честно, глядя на себя в юности, я не до конца осознаю, что тот любознательный и задорный мальчишка — это я сам. Я с интересом смотрю на его забавы, на тягу к жизни и на желание во что бы то ни стало доказать всем, но, главное, самому себе, что он что-то может. Это нормально. По-иному не может и быть. Все мы, от рождения попадая в соответствующие условия, совершаем первые шаги, скажем так, не слишком-то заботясь о себе, не говоря о том, чтобы заботиться о своей спине. Каждый ребенок и юноша в свои годы считают себя взрослыми, хотя на самом деле взросление у меня наступило уже в возрасте 120 лет, как я вижу это сейчас. Годы же в школе, особенно первые двадцать лет, поскольку я прибыл на Тиарон в возрасте шестнадцати годов, это больше годы еще детства, даже не юности.

Юность у меня, земляне, началась тогда, когда Уонис, мой друг и помощник, гид и проводник по силфу или нэру, так хэабры, эти бесстрашные проводники по лесу, называли этот живой организм, взял меня в первозданный силф. Взял он меня не куда-нибудь, а в окрестности аномальной зоны Гиат. Тогда в общей сложности мне исполнилось 36 лет. Я был бодр, резв, силен и обладал всем, чем необходимо, чтобы на уровне справиться с любым вызовом. Также, не скрою, я просто-таки жаждал приключений, а еще больше возможности проявить себя в трудных ситуациях, чтобы показать себе и другим, что я многое могу. Мне даже и в голову не пришло, что Уонис, беря меня и Надэна в опасное путешествие по силфу к границам аномальной зоны, не только нарушал все мыслимые и немыслимые правила, но и намеренно подставлялся.

Мир, который открывался передо мной, когда я из школы Ношрад попал в слегка окультуренный силф близ поселения Миар, возле которого располагался школьный лагерь, поразил меня, что называется, на все даже не сто, а двести. Я никогда не видел раньше, кроме картинок и изображений, всего богатства силфа. Все изображения, даже самые яркие и сочные, меркнут, когда ты находишься в объятиях этого зеленого и вечно живущего организма. Ты в силфе — даже не маленькая букашка. Само понятие цивилизации пропадает, как только тебя проглатывает силф, когда ты подключаешься к сети его растений и животных. Об этом можно сказать, но это нельзя отобразить даже на несколько процентов из ста. Даже в зрелые годы, когда ты многое прошел и, казалось, избавился от притяжения силфа, ты все равно, попадая в его объятия, прельщаешься ими, несмотря на то, что силф не прощает ошибок, готовя тебе сюрпризы один за другим.

Школа Тааф, где я обучался с возраста шестнадцати лет, была для меня, как я уже говорил, наилучшим местом как для того, чтобы я многое для себя понял и уразумел. В ней первые двенадцать лет проходило мое становление. Здесь я познакомился с некоторыми своими друзьями, пронеся нашу дружбу через всю жизнь, до момента, когда мои друзья не уходили из жизни. Увы, в данный момент в живых остался только я. Мои ноги пока еще топчут планетарную твердь Родиная. Друзей же уже нет. Ты понимаешь только после их ухода, что есть для тебя наиценнейшее. Остальное меркнет, когда не с кем поговорить или поделиться мыслями. Другое дело, что есть дела, что появляются новые друзья, но все-таки это немного не то. Родство по взглядам на жизнь и по мировоззрению трудно переоценить, несмотря на разногласия и расхождения, поскольку нет одинаковых по взглядам на мир и на жизнь, на базовые ценности родинайцев, тиаронцев или других жителей содружества.

Мой отец, Эноурай, не ошибся, когда отправил меня с Родиная на Тиарон в школу Тааф, где главным учителем и по совместительству директором, как будет принято говорить у вас в будущем, был его друг и учитель Арисагой или Арис. Именно он с женой Агласией прибыл на Родинай, чтобы побеседовать с отцом и заодно взять меня к себе. Я не знал тогда, что и отец, и Арисагой выполняли во многом волю предыдущих воплощений моего духа, которые были их учителями и наставниками. Эчикад, учеником которого был Роу, все сделал для того, чтобы я включился в игру, продолжив его дело, но на новом этапе и так, как следует в сложившихся обстоятельствах. И это был на самом деле единственный правильный ход, позволявший и Эчикаду, и Роу, и мне, как продолжению Эчикада, не попасть под раздачу с самого начала и не завершить досрочно воплощение с еще более худшими шансами для последующих воплощений моего духа.

В отношении меня было сделано исключение. Я попал в серьезную переделку уже в детстве. С другой стороны, как я вижу сейчас, это был наиболее благоприятный вариант для меня, естественно, в случае, если я выпутывался бы из передряги, в которую попал. Я ведь, когда Уонис вел группу к зоне Гиат, даже не предполагал, что ради меня будет применено на Тиароне пространственно-временное оружие, что специально внедренная в пространство и время среда нанесет удар в месте аномальной зоны или Тиййи.

Мы, как считали, по крайней мере, я, были серьезно защищены в специальном сооружении. Я называю его рэтвар. Это строение, будучи одновременно трансформирующимся организмом, чем-то напоминающим сильно вытянутое яйцо, стояло в первозданном силфе на одной из полян. В рэтваре можно было надежно укрыться от любых аномалий, но не от спонтанного всплеска энергий в Тиййи, который прошел и разрубил, рассек и раздвинул в месте нанесения удара все полевые структуры, все тела и оболочки Тиарона.

Удар стихии в пространстве и времени, в природной среде был настолько силен, что девственный силф был выжжен на протяжении сотен латов (один лат примерно равен трем километрам). Тиййя в результате пространственно-временного удара расширила занимаемые ею пространства в природной среде, а через воронку между временами, сформировавшуюся во времени, из нашего мира глубоко в прошлое было забрано все, что только имело ценность.

В первую очередь были забраны жизненные энергии силфа и всех его обитателей в районе аномалии. Тиарон тогда получил на своем теле незаживающую рану. Понадобятся даже не десятилетия, а столетия, чтобы рана зажила, а силф залечил то, что было выжжено на его теле. На Тиароне пространственно-временной удар в Тиййи был за последние три тысячи лет единственным столь мощным, что поставил под вопрос по последствиям саму жизнь на планете, став причиной готовящегося нисходящего скачка.

Именно тогда жизненное поле Тиарона болезненно сжалось и еще больше начало выдавливаться из материи планеты. Увы, мы, могу сказать с полной ответственностью, не смогли на данный момент, несмотря на все принятые меры, полностью устранить последствия применения пространственно-временного оружия. У нас вышло только лишь смягчить удар, на какое-то время замедлить процессы, выдавливающие жизненное поле из материи и обедняющие полноту энергий этого жизненного поля. С другой стороны, это наш максимум. Не будь этого, скорее всего, катаклизмы и войны на Тиароне, равно как и пришествие рас паразитов началось бы раньше. А так почти на пятьдесят тысяч лет был отложен Армагеддон Тиаронского значения, если говорить словами землян и подразумевать под Армагеддоном битву всех против всех.

Я не разделяю силы на плохие или хорошие, поскольку в нашем мире, где все больше правит бал инволюция и ее ведущие представители, которыми являются маги всех мастей, падшие и перешедшие на сторону магов эллосулы и воуты, ставшие атошенами — отступниками от себя самих. Наших противников все больше. Позиции эллосулов постепенно слабеют. На самом деле мы тихо и незаметно внутри предаем себя, становясь все менее разворотистыми, более пассивными и действующими по штампам и шаблонам. Нас все больше читают противники, а наше сознание засыпает, упиваясь призрачной силой, возможностями и способностями, их проявлением, работающим на самом деле против нас. На сколько нас еще хватит, не знает никто. Примерные сроки я назвал, но на самом деле все решают вполне конкретные сознательные действия. Поэтому-то нам так необходимы знающие, думающие и не теряющие себя личности.

Так вот, спрятавшись в рэтваре, в Миар Уонис, глава нашей группы, решил не возвращаться, мы, по сути, отдались на волю стихии. Рэтвар, самой собой, не выдержал удара. Его, как гигантский уиркан (одно из могучих деревьев в силфе), стихия вывернула с корнем и начала попросту крошить на куски. Мы были захвачены пространственно-временной средой, внедренной в аномальную зону, и уволочены ею в прошлое через ножку гигантской воронки.

Рэтвар распался, но капсула, находившаяся в его верхних уровнях, благополучно вместе с нами втянулась в воронку и перенеслась на несколько десятков тысяч лет в прошлое Тиарона. Мы бы оказались прямо в руках у наших врагов, которые и затеяли этот удар с целью нас заполучить, если бы не ряд «но», о которых скажу ниже. В общем, туда, где нас ждали с распростертыми объятиями, мы не попали. Нас выбросило где-то в переменном пространстве и времени, рожденном наложением сразу нескольких времен. И тут начали происходить события, которые, честно говоря, совсем на тот момент не укладывались в моей голове.

Я даже и не догадывался, что два члена нашей экспедиции, внедренные в нее по заданию Тирна, начальника службы безопасности Миара и целого округа, оказывается, работали не только на него, а еще больше на наших врагов. Они были агентами ниров, сброда авантюристов, контрабандистов и представителей самых разных рас, по большей части паразитов, которые делали все для того, чтобы захватить в пространственно-временном объеме Тиарона как можно больше места. Паразитам нужна пища в виде тиаронцев, природы, чтобы поставить себе на служение ее ресурс. На меньшее ниры были не согласны. Так что торговля оружием, похищение представителей самых разных рас, гэтчинг, незаконное клонирование животных объектов и прямоходящих существ, — далеко не полный список всего, чем данные индивиды занимались. Что было хуже всего, что сообществом ниров руководили атошены, падшие эллосулы, перешедшие на сторону наших врагов. Да, себя бывших они потеряли, но с упорством обреченных делали все для того, чтобы осложнить нашу жизнь.

Уонис благодаря чутью вместе с хэабрами разобрался с Натоем и Хирном, но на них дело не закончилось. Дело в том, что еще два специалиста из Службы Времени Таоран также оказались агентами, но другой группы лиц. И им также заказали меня с Надэном. Разобрались и с ними, но на этом наши приключения не закончились, когда мы оказались в прошлом. Леодул, один из лучших врачевателей и лекарей, их мы еще называли аценами, был не Леодулом. Вместо него с изменённым лицом присутствовал, посланный нам на помощь мастер Роу, ученик Эчикада. Именно Роу после всех разборок стал нашим проводником, когда мы, оставив в капсуле четырех пленных в анабиозном состоянии, устремились судьбе навстречу в новых для себя местах. Роу знал, куда идти, поскольку у него было в этих местах пристанище, куда мы и направились.

Вот вкратце я и рассказал о том, что предшествовало нашему появлению в незнакомых для себя местах под руководством Роу, который после всех выяснений и разоблачений совсем не перестал казаться Уонису, как главе нашей экспедиции, как и остальным хэабрам, очень даже подозрительным лицом. Уон, во всяком случае, был готов применить силу в любой момент и даже лишить Роу жизни. Правда, ситуация, как вы сами увидите ниже, всякий раз складывалась так, что Уон временил и оставлял окончательное выяснение отношений на более поздний срок. Его можно было понять. Он в отличие от Роу, который был в здешних местах в прошлом проводником, их не знал. А раз так, то мы попросту рано или поздно стали бы легкой добычей для наших врагов, которые в тот момент нас уже разыскивали. Они точно знали, что мы опустились в прошлое, но нирам и другим заинтересованным лицам было неизвестно куда именно мы попали.

Нам в сложившихся обстоятельствах, когда мы вышли из капсулы и спрятали ее вместе с пленниками, ничего не оставалось, как довериться Роу и его жене Нифите. Роу был проводником и на уровне справлялся с ролью хэабра. По крайней мере, у Уониса, да и у других хэабров, которые внимательно за ним наблюдали, вопросов к Роу не возникало. Мы шли в режиме невидимости, общаясь только мысленно. Роу вроде бы и не спешил, но вместе с тем и не медлил. Красота окружающего нас силфа меня уже не столь привлекала. Я слегка подустал во время путешествия, тем более что оно происходило в аномальной зоне. Со слов Роу следовало, что мы вот-вот должны были совершить скачок, перейдя из одной зоны силфа в другую, где время уже бежало по-другому. К тому же на нас давила мысль о том, что нас ищут. В роли загоняемой дичи я еще не был, но чувство безысходности и опаски время от времени пробуждалось во мне, когда я смотрел по сторонам.

Зона Аголь, куда через пятнадцать минут быстрого хода мы прибыли, ничем не отличалась на первый взгляд от тех мест, где мы еще недавно шли, петляя по силфу, разве что растительности стало меньше, а под ногами у нас вместо мягкого грунта оказалась скальная каменистая порода. Тем не менее, растительность не сдавалась. Она делала все для того, чтобы не потерять возможность для своего роста. Кусты, а также травные пучки, которые Роу называл энами, еле заметно, как крабы по песку, занимали лучшие места, где грунт был еще способен для того, чтобы в него можно было внедрить тонкий корешок и, впитав в себя влагу и питательную среду, удержаться на поверхности. Силф остался внизу. Подъем был вроде и не крутой, но я устал, пройдя в быстром темпе еще полчаса. Роу шел быстро, как будто плывя по поверхности. Видно было, что он привык и обладает всем необходимым для такого хода.

Я все никак не мог понять, как опытный Уонис, подбирая в состав группы тиаронцев, не раскусил Леодула. Хотя, как он мог его раскусить? Леодул был одним из лучших аценов (искусных лекарей). Если честно, то самым лучшим. Вместе с Тией они по праву были ведущей парой. Их не раз приглашали в более презентабельное место, чем Миар, затерянный в силфе, но всякий раз Леодул и Тия отказывались. Только теперь я понял причину того, почему ацены под предлогом занятости и оказания неотложной помощи, присмотра за пациентами, которых в Миаре всегда хватало, не соглашались на переход в тот же Дан-Жин или То-Нар, считавшимися, если не столицами, то привилегированными местами для проживания с комфортабельными условиями.

Что, в сущности, я знал о Леодуле и Тии? Ничего, кроме того, что они были на хорошем счету и считались лучшими специалистами в оказании неотложной помощи в условиях силфа. Специализировались Леодул и Тия на врачевании различного рода психофизических заболеваний, отлично разбирались в препаратах, применяемых в связи с многочисленными и самыми разнообразными инфекциями, вирусами, отравлениями, недомоганиями, другими отклонениями, возникающими в данной местности.

И Леодул, и Тия видели тебя насквозь без всяких вспомогательных средств. Они без труда воспроизводили работу любого органа, образуя в воздухе перед пациентом его объемное изображение, показывая ему, в чем проблема. Уонис, как оказалось потом, серьезно повздорил с Моумархом — главным врачом Миара, который не хотел отпускать Леодула и Тию с ним, ссылаясь на участившиеся случаи недомогания и сразу нескольких пациентов, за которыми, по его видению, Леодулу и Тии необходимо было периодически наблюдать.

Уонис, нрав которого знали все в Миаре, по началу в конфронтацию не вступал, но, когда Моумарх окончательно предложил ему другую пару, все-таки немного вышел из себя и высказал кое-что из того, что Моумарху явно не понравилось. Разойдясь, Уонис вменил Моумарху самому смотреть за пациентами, у которых, как он говорил, на коже лишь еле заметное покраснение, а ему для серьезной работы дать возможность привлечь Леодула и Тию, как лучших специалистов в своем деле.

«Я бы вообще с такими проблемами к врачам не обращался бы, сам бы покраснение или раздражение чем нужно обработал и не морочил бы никому голову», — заявил Уонис, доказывая свою правоту. Моумарх, поразмыслив, все же отпустил Леодула и Тию. К тому же в частной беседе с Моумархом Леодул сказал, что ему будет интересно поучаствовать в экспедиции, которая пойдет в Тиййю. Как всякий преданный своей профессии ацен, Леодул был немного чудаковат и странен, но, как оказалось, он всего лишь умело играл добровольно взятую на себя роль. Роу был специалистом широкого профиля. Врачевателем он стал давно, еще в прошлом, когда обучался у одного из эллосулов. Врачевать и создавать новые препараты, изучая их действие, Роу любил и многого достиг в профессии.

Никто и не догадывался, что за немного сутуловатым и слегка неуклюжим тиаронцем на самом деле скрывается один из ведущих эллосулов, который вдоль и поперек исходил пространство и время не только Тиарона, но и других планет, побывав в их прошлом и настоящем. Но Тиарон Роу, как оказалось позже, любил больше других планетарных тел. Он питал слабость к пребыванию на этой планете. Несбыточной мечтой Роу, как оказалось впоследствии, было иметь свой дом где-то в прошлом и, уйдя от забот и постоянных стычек и развязываний сложных хитросплетений планов и схем его врагов, тихо пожить с десяток лет перед уходом, когда физическое тело уже не в тех кондициях, чтобы его активно эксплуатировать и нагружать.

Забегая наперед, скажу, что данная мечта так и не реализовалась. С тем уровнем проблем и врагов, которых за долгую жизнь заимел Роу, а жил он уже более одиннадцати тысяч лет, подобное времяпрепровождение было невозможным уже только потому, что Роу много знал и представлял немалую опасность для ниров, мармуков, представителей незаконных рас, число которых постоянно увеличивалось.

В отличие от Роу Моумарх был адоганийцем, которому Тиарон стал вторым домом. Он уже более семидесяти лет жил на новом месте и домой его не тянуло. В Леодуле, когда тот пришел по назначению в Миар, Моумарх увидел родственную душу и единомышленника уже после двух лет совместной работы. Что особенно радовало его, так это отношение Роу к своей работе. Нельзя сказать, что Роу был безотказным, но когда его о чем-то просили, и требовалось где-то поработать сверхнормы, Роу редко отказывал.

Что еще объединяло аценов, так это их любовь к силфу и к путешествиям в нем. Тиарон, чем дальше шло время, тем все более притягивал к себе Моумарха. Природная среда Тиарона, песни гаонов, их обряды, местная элита, эллосулы, отношение тиаронцев к природе и к планете все больше привлекало адоганийца. Пришло время и Моумарх начал слышать песню силфа, после чего и решил свою последующую жизнь связать с Тиароном. Здесь от Нарфии у него родились дети, и врач был вполне доволен и счастлив положением. Он ничего не хотел менять, поскольку имел на месте все, что ему необходимо, и даже больше. В Миаре он, ацены Иун и Леодул составляли достойное трио, иногда подменяли друг друга, хотя имели каждый свой фронт работы и обязанностей. И надо сказать, что многие начинающие специалисты своего дела считали за честь и необходимость какое-то время поработать под руководством таких ценных специалистов.

Обеспечение аценов в Миаре было полным. Средств и оборудования, энергии для работы хватало. Связи с эллосулами постепенно нарабатывались. Что было необходимо из того, что у Моумарха не было для врачебной и сопутствующей ей деятельности, ему оперативно предоставляли. Развлечения в силфе были временами даже опасные и не очень приятные. Скучать не приходилось, тем более местные хэабры знали окрестности до деталей и могли тебя провести на экскурсию в любое место.

Если ты хотел острых ощущений, без которых жизнь иногда скучна, то для таких занятий возле Миара был создан полигон. Это был слегка преобразованный силф, который поддерживали в определенном виде, но даже здесь тебя подстерегали опасности в ослабленном виде, не представлявшие для тренированного лица проблем средней тяжести. Что же касается новичков, то им на полигоне позволялось проходить только лишь полосу препятствий начального уровня. Впрочем, когда я один раз это сделал, то мало мне точно не показалось.

На полигоне, что называется, можно было оторваться, поскольку системы безопасности страховали тебя во время различного рода прыжков, полетов, кульбитов и невообразимых акробатических трюков с любыми предметами и приспособлениями, начиная от элвов (подобие дельтаплана) и заканчивая различного рода антигравитационными приспособлениями, которые образовывали на узком и заданном пространстве невесомость.

В дополнение к этому ты настолько иной раз выкладывался, что после прохождения некоего подобия полосы препятствий или скрытых барьеров и преград, которые, казалось, так и желали, чтобы ты их не прошел, тебе уже больше ничего не хотелось. Травмы и ушибы у тебя, несмотря на системы безопасности, все равно были, но не критичные, которые быстро устранялись. Ко всему прочему ты обкатывался, выявлялись слабые места и проблемы, связанные с повышенной нагрузкой. К слову сказать, без того, чтобы пройти полосу препятствий и проверки хэабрами не становились.

Что же касается врачей, то ацены ценились хэабрами. Уонис никогда и не скрывал, что лекарь, знающий свое дело и умеющий быстро разбираться в ситуации, ценен для него в силфе, как ничто другое. Уон, конечно, не мог себе позволить просто так привлекать к походу по силфу таких ценных специалистов. Для этого должна была быть очень важная причина. Честно говоря, Моумарх, как оказалось потом, умело играл свою роль, не позволяя поначалу Леодулу и Тии отправляться с Уонисом в такой ответственный поход. Тому были свои причины, о которых я узнал уже после возвращения. Ни у кого не должно было возникнуть даже намека на подозрение, в первую очередь у Уониса и всех членов экспедиции. Честно говоря, и Моумарх, и Леодул с Тией справились со своей задачей как нельзя лучше.

Уонис, желая заполучить для себя наиболее ценных аценов, сам того не подозревая, взял в нашу экспедицию Леодула и Тию, не догадываясь, кто такие они на самом деле, поскольку муж и жена за десятилетия проживания в Миаре ничем подозрительным себя не отяготили. На их счету были даже не десятки, а сотни спасённых жизней. Такой хэабр, как Уонис, мимо этого упрямого факта пройти попросту не мог.

В случае Дэгаи и Эдина Уонис подозревал, что представители службы Таоран тоже работают на врагов, но хэабр пошел на риск, рассчитывая на удачу и своевременное применение силы и способностей. Помощь Леодула-Роу пришлась нашей группе и нам как нельзя кстати. Мы получили шанс выбраться из переделки, но я, когда мы в ввосьмером шли по силфу, а после по горной местности, не подозревал, какие испытания ожидают нас впереди…

Портал наша группа прошла незаметно. Об этом мы узнали только тогда, когда Роу по мыслесвязи произнес: «Мы прошли временной портал и теперь уже находимся на пятнадцать лет в прошлом от той точки, когда мы только заходили сюда. Ни у кого из вас нет серьезных отклонений при резкой смене временной координаты. Это меня радует, но это — всего лишь незначительный скачок. Возможно, нам придется перемещаться в прошлое или в будущее на сто и более лет, так что лучше введите необходимые препараты для того, чтобы в любой момент вы могли это безболезненно сделать». Распоряжение Роу мы с Надэном исполнили.

Местность, по которой мы шли, была гористой и дикой. Везде, где мы проходили, первозданные леса вгрызались в каменистую местность всеми возможными способами с максимальной силой. Я видел и окаменевшие деревья, которые были чем-то средним между обычным деревом и камнем. Их необычные силуэты оживляли пейзаж, который, чем выше мы поднимались, становился все более причудливым и необычным.

«Инсхерм, — прозвучал в моей голове голос Роу. — Такого на Тиароне там, откуда мы прибыли, не наблюдается. Здесь вы увидите летающие камни с деревьями и кустарником на них, животных и растения, которые нигде больше, кроме здешних мест, не встречаются, а все благодаря элементу, действие которого под поверхностью планеты рождает такие аномалии».

«Мы скоро придем?» — мысленно спросил я.

«Быстрее, чем ты думаешь, — сразу же пришел мысленный ответ от Роу. — Мы уже на месте. Сейчас выйдем к озеру, а там мы дома».

Озеро Чинай (чистая вода), к которому группа под руководством Роу вышла через двадцать минут, поразило меня своим внешним видом. Я видел много озер и водоемов, но такой красоты и необычности я еще не наблюдал. Представьте себе сразу несколько углублений и впадин между горами заполненных водой, причем так, что единый водный массив разделен острыми зубцами и выступами скал, поднимающимися из-под воды. Причудливые каменные переходы спускаются с холмов и близлежащих утесов в воду, уходя на дно, а кое-где пересекают водоем, как мосты. Причем растения на них самых разнообразных видов и форм.

Окрестности озера являются привычной средой обитания для огромного количества животных, птиц и массы насекомых, встречающихся только в здешних местах, а по центру озера торчит утес-клык, с которого льется вниз вода. Все вокруг в какой-то туманной дымке, проходя через которую, лучи образуют нечто похожее на радугу, но более сложное сияние и соцветие, которое сразу трудно описать словами. В воздухе над озером, как будто в невесомости, летают водные шары. В них живут рыбы, которые, если им не нравится что-то, прикладывают усилия и выпрыгивают из воды, окунаясь в воды Чиная. И то, я всего лишь вскользь описываю происходящее, избегая излишних подробностей.

Роу, видя мое удивление, дал нам минуту на то, чтобы с высоты посмотреть на пейзаж, а потом повел нас на противоположный берег озера. Там было несколько впадин, залитых водой, которые не соединялись с озером. Мы могли бы совершить телепортацию и не нагружать ноги, но Роу был категорически против такого перемещения, поскольку мы могли выдать себя. Пришлось обходить. С грузом идти не очень-то приятно, особенно, когда его много, но ничего не поделаешь. Самое интересное началось тогда, когда группа подошла к впадине, залитой кристально чистой водой, по поверхности которой пробегала едва заметна зыбь. Роу разрешил нам снять поклажу и немного передохнуть. К нему сразу же подошел Уонис. Роу ему что-то быстро рассказал, после чего, обращаясь к нам, произнес:

— Вот мы и дома. Перед вами Эсинай, — указал он на озерцо, на берегу которого мы стояли.

Смысл сказанных Роу слов начал доходить до меня только тогда, когда уровень воды в водоеме резко понизился. Складывалось такое впечатление, что кто-то или что-то откачивает воду, причем так быстро, что на наших глазах камни, находившиеся под водой на расстоянии джаса от поверхности, теперь оказались над поверхностью воды, которая продолжала стремительно убывать. Только когда уровень воды снизился на три с половиной джаса, а под одной из скал проявился провал прохода, вода остановилась.

— Нам сюда, — указал Роу на открывшийся проход в одной из стен водоема.

— Ловко придумано, — отозвался Уонис. — Только чувствую я, что тебе кто-то помогает…

— Мы в здешних местах давно обосновались с моим старым другом, — усмехнувшись, произнес Роу. — Вот только я его покинул. Не знаю, узнает ли меня давний приятель.

— Что за приятель… — только и успел спросить Уонис, как замолчал, обернувшись к озеру Чинай.

Из него в это время торчала голова неизвестного животного. На нас, не мигая, смотрели два больших глаза.

— Мэолак — мой давний друг, — заметил Роу, взглядом показывая на существо, силуэт которого в это время бесшумно вырастал из воды. — Уберите оружие. Мэо не любит, когда его пугают. Он рассматривает подобное отношение, как объявление войны со всеми вытекающими последствиями.

— Надеюсь, вы с ним давние друзья и Мэо тебя помнит, — только и сказал Уонис, наблюдая, как над поверхностью появилось неизвестное существо — гибрид гигантской саламандры, чем-то отдаленно напоминающий прямоходящее существо.

Мэолак был в полтора раза больше самого крупного из нас, но хуже было то, что, по всей видимости, он в озере плавал не один. Тут существовала колония подобных существ. К моему удивлению в воздухе после того, как Мэолак, выбрался на берег, появились письмена и знаки, из которых следовало, что Мэолак и его сородичи идентифицировали нас, точнее Роу, как друзей и нападать не собирались. Роу мысленно поговорил с Мэолаком, сказав ему, кроме всего прочего, несколько то ли слов, то ли выражений, при этом подражая животным. Звуков, которые испускала при этом его глотка, я никогда ранее не слышал. Они завораживали и призывали к восприятию иного рода, главным из которого было единение и дружба.

Мэолак после мыслей и призывов Роу окончательно выбрался на берег и, встав на задние лапы, выровнялся на несколько секунд во весь свой рост, опираясь кроме двух лап еще и на хвост, помогавший ему держать равновесие, после чего издал дивный гортанный звук, переходящий в какой-то клекот и воркование. Постояв несколько секунд на задних конечностях и хвосте, Мэолак, аккуратно опустил передние конечности на почву и замер, внимательно разглядывая нас. Хвост его при этом совершал в воздухе какие-то странные движения. На его конце я увидел шарообразный нарост и шип.

— Мэолак приветствует нас, — пояснил Роу, — и говорит, что в мое отсутствие здесь проходили посторонние, которые не уважают законов.

— Я так понимаю, что посторонние после этого обратно домой не вернулись, — пошутил Уонис.

— Мэолак понапрасну не убивает, — сразу же отреагировал Роу. — Только в случае прямой угрозы себе и жизням сородичей. Он может передать информацию об опасности или о нарушителе, вторгшемся в его владения, животным, которые решительнее отнесутся к незваным гостям. Чаще Мэолак оглушает, испуская вибрации. После клича, который он испускает, тебя парализует на некоторое время. Если помощь вовремя не приходит, то другие, не столь дружественные обитатели, неизменно делают свое дело…

У меня после слов Роу пробежал холодок по спине. С Мэолаком я точно не хотел бы встретиться. Что-то в этом существе было опасное. Казалось, что он может внезапно напасть. Роу, уловив мои мысли, произнес:

— То, что ты чувствуешь, не более чем защита, окружающая Мэолака и исходящая из него. Мэо страх умеет нагонять. У нас нет времени. Спускайтесь за мной вниз, заходите в проем. Там ход, пройдя по которому, мы попадем в подземный зал.

Через десять минут мы находились в просторном зале, освещавшемся различной формы объектами, испускавшими свет. Было светло, как днем. С потолка капало. Чувствовались сырость и близость к воде. Роу, между тем, подошел к одной из стенок зала, после чего часть каменной стены, отойдя в сторону, открыла вход в еще одно помещение. Мы после жеста Роу проследовали внутрь.

По центру просторного помещения находился этварк — мобильный пункт управления, который позволял совершать действия из данной точки за сотни километров от нее, оставаясь незамеченным. В воздухе, как только мы вошли, появились различного рода изображения. Они становились все отчетливее по мере того, как в помещении стало светло, как при солнечной погоде снаружи. Только тут, присев в кресло, а нам предложив расположиться полукругом перед ним, Роу сказал следующие слова:

— Первая часть нашего путешествия прошла без приключений. Если честно, меня этот факт не обрадовал. Значит, нам дают возможность почувствовать себя свободными. Слежка за нами, скорее всего, идет косвенная. Здесь, в Аголи, мы постараемся ее прервать.

— Ты полагаешь, что нас вели до начала зоны, но скрыто? — отреагировал на слова Роу Уонис.

— Я уверен в этом. Сомнений быть не может, поскольку в противном случае Мэолак не передал бы мне информации, из которой следует, что за зоной и ее обитателями следят.

— Тогда нам нужно срочно уходить, — предложил Илак.

— Ты знаешь куда? — остановил его вопросом Роу. — Наоборот, нам надо на время здесь затаиться и выждать. Наши враги ни при каких обстоятельствах штурмовать зону не будут. При серьезных затратах они не получат ожидаемых дивидендов.

— Почему? — поинтересовался Понад.

— Потому что отсюда есть несколько выходов. Перекрыть их всех возможно только теоретически. Война на уничтожение в отношении нас никому из наших врагов не нужна. Радо и Надэн нужны живыми, впрочем, как и остальные.

— Нас, если поймают, точно лишат жизни, — раздался в тишине голос Орфа.

— Хэабров убьют лишь в крайнем случае. Здесь тоже нужны проводники, а силф вы знаете лучше, чем кто-либо другой. Силф везде одинаков, что в этом времени, что тридцать или пятьдесят тысяч лет назад. Да, нужно уточнить некоторые местные особенности, но это мелочи…

— Рассуждаешь так, как будто хочешь нас продать в рабство каким-нибудь мармукам, нирам или кому-то еще, — заметил Понад, недобро усмехаясь.

— Так и сделаю, как только представится возможность, — неожиданно для всех огрызнулся Роу. — А ты не подумал, что, если бы я этого хотел, то вы все, придя сюда, уже оказались бы в плену?

— А действительно, зачем мы здесь? — спросил Уонис. — Что мы решаем, находясь в этом укромном месте? Что ты задумал, приведя нас сюда, если, как я вижу, у тебя нет очеров (аппараты, предназначенные для пространственно-временных перемещений на значительные расстояния)?

При этом блэт, оказавшийся в руках у Уониса, был наведен на Роу.

— Я уже говорил, что прежде чем возвращаться в будущее, нужно решить вопросы, которые остались в прошлом. Без этого нет смысла что-либо предпринимать для возвращения.

— Это еще почему? — не согласился с Роу Орф. — Только потому, что ты так считаешь? Ты хочешь решить свои проблемы. Мы для тебя — лишь средство для их решения. Говоришь о каком-то Эчикаде. Думаешь, тебе поверили?

— Ты Роу не трогай, — неожиданно вступилась за мужа Нифита. — Он ни Радо, ни тебе зла или увечья не желает. Самое лучшее после нашего появления в здешних местах после крушения может быть лишь то, что мы прибыли в Аголь. Здесь нас не так-то легко достать. Есть время, можно связаться с Созаром или Ифлом. Они помогут, но лишь в случае того, если получат свою долю. Авансом никто ничего делать не будет…

— Я что-то не понимаю, — вступил в беседу Уонис. — Причем тут Созар или Ифл? Мы что, сами не справимся? Какая еще доля? О чем ты?

Нифита усмехнулась и прикоснулась указательными пальцами с двух сторон к краешкам глаз, а потом к ушам.

— Кто не видит и не слышит, тот не может понять? — разгадал ее жест Уонис.

Нифита усмехнулась и слегка наклонила, соглашаясь с ним, вперед голову.

— Ты не знаешь то, что известно нам.

— Так расскажи, — предложил Орф. — Если все в игре, то несправедливо, что одни знают, а другие нет.

Нифита выразительно посмотрела на Роу. Эллосул усмехнулся, что было знаком, разрешающим Нифите озвучить информацию, которую я, Радосант, привожу, излагая предельно кратко.

— Эчикад был старшим эллосулом. Среди мастеров и учерков (совокупное название путешественников во времени) содружества он пользовался неизменным доверием и авторитетом. Врагов у Эчикада всегда хватало. Особенно их количество увеличилось в последнее тысячелетие жизни Эчикада, когда он был серьезно ранен в схватке, а все терапии, применявшиеся для восстановления, давали лишь временный эффект. Близилась смена тела. Эчикад, хоть и не хотел менять физическое тело, вынужден был пойти на процедуру, благодаря чему его сознание, ум, разум, подоснова подложки и подложка, тонкие тела подключились и заняли новый дом. Прошло семь лет, прежде чем Эчикад смог управлять новым организмом и проявлять на его базе свойственные ему способности, силу, ум, разум и сознательность.

— Что-то ты слишком долго повествуешь. Нельзя ли короче? — отозвался Илак.

Уонис несколько недовольно посмотрел на него, а Нифита, вскользь посмотрев на Илака, в том же темпе и с той же интонацией продолжила рассказ.

— Будучи прирожденным лидером, Эчикад сохранил свой пост, но семь лет после смены тела главой эллосулов и учерков на Тиароне и других планетах был Созар. Когда Эчикад на Совете заявил о том, что он снова берет на себя роль ведущего, многие мастера не захотели его ведения. Созар, который к тому времени начал обретать силу и влияние, также высказался за то, чтобы, прежде чем Эчикада в новом обличье допустили к власти, он прошел некоторые испытания. Эчикад, узнав, что ему предстоит делать, отказался.

На Совете, когда встал вопрос о том, чтобы он вступил в должность без прохождения испытаний, мнения разделились. Партия под руководством Созара и Инкафа выступила против этого, настаивая на проверке. Роу, Ифл, Улай и другие, наоборот, считали, что Эчикад вполне первое время, пока пообвыкнет, может осуществлять ведение, как и раньше, без каких-либо ограничений, но они оказались в меньшинстве.

Эчикад на Совете заявил о том, что законы, установленные один раз в среде эллосулов, учителей и учерков нарушены и попраны, после чего, пожелав Совету под руководством Созара править долго и справедливо, покинул его вместе с помощниками. Через несколько дней Эчикад покинул и Тиарон, отбыв в неизвестном направлении. Одни говорили, что он отправился на Роан — планету, недавно вошедшую в состав содружества, другие — что Эчикад подался еще дальше, зайдя далеко за границы содружества, и обосновался на планете Акой.

Толком никто ничего не знал. Даже Роу, считавшийся одним из самых близких друзей Эчикада, только усмехался или хмурился, когда его спрашивали о местонахождении Эчикада. «У вас есть глаза, чтобы увидеть и уши, чтобы услышать. Смотрите и слушайте. Вдруг кто-то из вас заметит Эчикада», — вот и все, что от него добились желающие узнать об Эчикаде.

Время шло. Миновал царис (сто двенадцать лет). Все забыли об Эчикаде. В содружестве началась война. Созар был ранен. Вместо него на пост ведущего мастера содружества вступил Ойтыл. Он, не разобравшись, совершил ряд ошибок, которые привели к потере им власти и доверия со стороны ряда правителей и Председателей Советов сразу пяти планет. Ко всему прочему Ойтыл еще и перешел на сторону наших врагов. Началось вторжение наонов (название одной из рас) и ниров. Содружество медленно, но неуклонно погружалось во все большее противостояние, рознь, вражду и междоусобицу.

Разорение и опустение планет, резкое изменение в худшую сторону прошлого, следовательно, и будущего, стало уделом содружества двадцати одной расы. И тогда на поле сражения появился Эчикад. Флот, руководимый им, состоящий всего из двух десятков фооталов, нанес в пяти сражениях, следующих одно за другим, поражения врагам. Вскоре под руководством Эчикада было уже двести фооталов, не считая маневренных орнов (мелкогабаритные космические корабли).

— Мы это знаем, — прервал Нифиту Орф.

— Но вы не знаете, почему Эчикад одерживал победы. Как ему удалось уничтожить Зартал — планету, на которой укрепились наоны и чарзы. Энергия, которую он использовал в войне, была недоступна для выработки и производства остальными. Откуда Эчикад ее брал, привлекал или генерировал, не знал никто. Поговаривали, что он вышел на уфилов, цивилизации которых погибли еще двенадцать миллиардов лет назад и получил от них доступ к знаниям, но, главное, к энергиям, которые, проявляясь, творили чудеса.

Не прошло и пятидесяти лет, как низшие расы, ниры и перебежчики на их сторону, потерпев ряд поражений, вынуждены были сложить оружие и рассеяться. Их преследовали объединенные силы содружества, брали в плен или уничтожали. Порядка трех тысяч семьсот лет назад на Совете содружества Эчикад почти что единогласно был избран его главой и ведущим мастером, после чего, приняв на себя всю полноту и тяжесть власти, стал элаком — ведущим мастером содружества.

Осуществлял правление Эчикад недолго, около ста лет. При невыясненных обстоятельствах он исчез, оставив вместо себя на посту элака — Вакуфу, которого потом сменил Роу. Поиски Эчикада никогда не прекращались, хотя прошло уже без малого четыре тысячи лет, а все потому, что источники энергии, которые он применял, не давали покоя его помощникам, ученикам, врагам и вообще, неравнодушным, которые старались их заполучить для решения своих проблем. И вот теперь, когда ситуация в содружестве стабилизировалась, наружу опять вышли поиски наследства мастера, которое он, по слухам, передал Роу. Дальше продолжит сам Роу. Мне говорить больше нечего, — завершила свою речь Нифита.

— Что ж, послушаем тебя, Роу, — за всех ответил Уонис.

Какое-то время Роу молчал, собираясь с мыслями. После чего продолжил:

— Примерно за двести лет до того времени, как ты, Радо, родился, а точнее за двести пять лет до того, как это произошло, я, доживая свой век в одном из поселений на Обогане (одна из планет содружества), получил сообщение якобы от Эчикада о том, что он ждет меня в прошлом. Координаты при моем желании прояснить ситуацию и прибыть на место мне предоставлялись. Я вначале отказывался, но потом, взвесив за и против, учтя, что в случае контакта с Эчикадом, которого я, чего скрывать, долгое время ждал, могут вскрыться самые невероятные возможности, решил отправить в прошлое своего двойника. Потом я жалел, что не отправился в прошлое сам, но дело было сделано. Двойник вернулся с подарками. Я получил куб с информацией и еще несколько кубов с оборудованием и различного рода снаряжением, которого на данный момент не только у меня, но и во всем содружестве не было, так как оно было разработано на основе совершенно иных технологий.

В письме, которое мне передал Эчикад через двойника, было сказано, что он передает мне все, что считает нужным и, изъявляя свою последнюю волю, хочет, чтобы я позаботился о сыне Эноурая и Раины, а также о его товарище Надэне, с которым Радо встретится в школе на Тиароне, когда его туда определят. «С этого момента, — говорил мне Эчикад, — мальчик находится в твоем ведении до того времени, пока он не получит вторую часть наследства, которое я оставил на Тиароне специально для него. Только он сам может, пройдя в указанное место, получить координаты тайника. Точно также, на месте, где спрятан тайник, только Радосант и Надэн могут получить в свои руки его содержимое при условии того, что ты их проконтролируешь и поможешь им разобраться с проблемами, которые им будут сопутствовать. В этом состоит твоя последняя задача. Выполнишь ее — уйдешь в силе и спокойно».

Роу замолчал. Не начинали беседу и мы, смущенные его словами.

— Что же получается? — тихо спросил Уонис, обращаясь к Роу. — Ты сознательно покинул прошлое и перешел в будущее, устроился на работу непонятно как, женился на Тиароне, — при этом Уонис бросил многозначительный взгляд на Нифиту. — И все для встречи с Радосантом?

— И Надэном, — дополнил Роу, немного грустно усмехнувшись. — Радо и Надэн по замыслу Эчикада должны помочь сами себе и всем нам. И что самое интересное, если ты спросишь, как они это должны будут сделать, то я искренне отвечу тебе, что не знаю. Меня уведомили лишь о нескольких шагах, которые необходимо будет совершить для того, чтобы получить доступ к тайникам. Без этого наше пребывание здесь не будет удачным. Мы не сможем, даже вернувшись обратно, зажить спокойной жизнью. Нас в таком случае, скорее всего, уничтожат тем или иным образом.

— Ты меня и всех нас обрадовал, — откликнулся Уонис. — Что за головоломка, не имеющая рационального решения? Почему всем нам нужно догадываться, что нам делать? Есть кратчайший путь. Состоит он в следующем: мы находим средства для того, чтобы выбраться отсюда, выбираемся, а уже потом решаем проблемы, которые в соответствии с твоими словами будут нам угрожать в будущем.

— Так не получится, — подумав, произнес Роу, искоса наблюдая за Уонисом.

— Почему? Потому что ты этого не хочешь?

— Поскольку Радо в таком случае долго не проживет… Он может стать ведущим эллосулом, и я не позволю кому угодно, в том числе и тебе, изменить предназначение.

— Считаешь меня предателем, которому выгодна смерть Радо?

Уонис сказал эти слова спокойно, но все мы почувствовали, что еще немного и Уонис применит силу. Роу спокойно отреагировал на слова хэабра.

— Ты слишком беспокоишься, когда нет смысла волноваться и выходить из себя. Ты не знаешь то, что известно мне, поэтому делаешь выводы не соответствующие действительности, причем считаешь, что мои слова тебя оскорбляют. Я не говорил, что ты враг, а тем более предатель.

— И что же ты знаешь такого, что не знаю я? О мифическом тайнике, в котором находятся энергетические источники, к которому все стремятся? Из чего это следует?

— Из того, что мы здесь, вместо того, чтобы быть в Миаре в своем времени. Всплеск Тиййи был специально подготовлен для того, чтобы забрать Радо и Надэна с вами в придачу. Против этого ты же не возражаешь?

— Нет, — без раздумий ответил Уонис. — Только как-то зыбко все получается… Ты оказываешься в будущем, специально ждешь того времени, пока Радо появится на Тиароне. К этому времени зарабатываешь авторитет. Не находишь, что слишком много совпадений? Тебя что, в прошлом не хватились?

— Я устроил свою смерть. Пришлось пожертвовать жизнью двойника. Все должно было быть естественно и не вызывать сомнений ни у кого. Когда все действия в связи с моим уходом, в которые входили и неоднократные проверки факта смерти, были завершены я, какое-то время побыв на одной из планет, совершил путешествие в будущее и устроился на новом месте.

— Получается, что ты самоуправно позволил себе вмешаться в ход событий.

— Опять-таки, ты не владеешь информацией о том, что произошло. Леодул, которого я заменил, отправился в прошлое по своему желанию. Я всего лишь совершил обмен, не больше. И знаешь, Лео вполне доволен своей судьбой. Прошлое, куда он перенесся, все-таки лучше настоящего, в котором он проживал, поскольку открывает для исследователя неограниченные возможности при наличии определенных средств.

— Я так понимаю, что ты предоставил Леодулу одну из баз, на которых некоторое время сам жил? — уже миролюбивее спросил Уонис.

— Именно так я и поступил. Я не кидаю и не обманываю. Все было сделано честно. Все равно жизнь Леодула в вашем времени рано обрывается. Что такое для исследователя восемьсот — тысяча лет жизни? Сущая безделица. За это время он толком ничего не успеет изучить. Леодул в соответствии с новым определением получит, как минимум, пять-шесть тысяч лет жизни, конечно, если будет смотреть по сторонам и беречь свою спину.

После слов Роу наступила тишина. Уониса, видимо, удовлетворили ответы Роу или он сделал вид, что озвученная информация его успокоила. Во всяком случае, хэабр расслабился.

— Как я вижу, — после паузы начал Уонис, — ты уже знаешь, что дальше делать. Тогда скажи всем нам, зачем нам идти в Эфлем, если, как ты сказал, Эчикад дал тебе подробные инструкции?

Уонис лукавил, желая больше выпытать у Роу о том, что ему известно об Эчикаде и его наставлениях, но Роу, усмехнувшись, произнес:

— Эчикад мне инструкций не предоставлял. Единственное, что он мне сказал, были следующие слова: «Когда Радо будет с тобой в прошлом, ты поймешь, что делать. Только для этого тебе надо будет наведаться к Созару. Он к тому времени заработает немалый авторитет и влияние. У Созара есть пайкул (информационный куб), в котором находится информация о том, что произошло после того, как я, передав власть Вакуфу, покинул содружество для выполнения ответственной задачи. Когда ты возьмешь этот пайкул, для тебя многое прояснится. В том числе и роль Созара…».

— Нам только не хватало вражды с Созаром. Это сколько же ему сейчас лет? — поинтересовался Уонис.

— Чуть меньше двенадцати тысяч лет, так мне видится. Хотя, возможно, что и больше. Партия Созара и Эчикада не закончена. Ее предстоит закончить мне или кому-то из вас. Созар предал дело эллосулов. Правда, его никто в этом не уличил…

— И ты решил, что можешь это сделать сейчас, когда все висит на волоске? Когда нас все ищут? Ты понимаешь, что подставляешь не только себя?

— Если у тебя есть еще варианты, я их охотно выслушаю. И если они будут лучше, чем тот вариант, о котором сообщил Эчикад, я приму его. К тому же в Эфлем я пойду с Нифитой. Вы останетесь на месте. Вот только Радо кое-что должен совершить…

— И что? Говори сейчас, раз начал. Без того, чтобы я знал, Радо по твоему обращению ничего делать не будет, — заявил Уонис.

— Радо придется поднести свою ладонь к одному из пайкулов, в котором расположено оборудование и снаряжение, оставленное мне Эчикадом. Только после этого я смогу вскрыть пайкул и все мы узнаем, что в нем содержится. Ты, я смотрю, выполняешь функции опекуна Радо. Так вот, без этого его действия ничего не будет. Радо — ключ, которым открываются все двери и не только. Поэтому он здесь. Что решаешь ты?

— Я хотел бы взглянуть на пайкул, — сразу же произнес Уонис.

Роу слегка пожал плечами.

— Тогда я приглашаю всех в секретную комнату. У меня нет секретов по части пайкула от кого-то из вас.

Через десять минут мы вошли в помещение, в котором находился пайкул. Сразу же стало светло, как днем. Осветительные нанги (светящиеся диски) наполнили помещение ярким светом. В центре помещения стоял на подставке сферический пайкул. Он отреагировал на наше приближение тем, что засветился синеватым свечением.

— Чувствует, что скоро он нам понадобится, — произнес Роу. — Видите на сфере кружок, который выделяется золотистым светом? Туда Радо должен поднести руку, после чего прикоснуться на несколько секунд к поверхности пайкула.

— И что будет потом? — поинтересовался Орф. — Вдруг пайкул взорвется и Радо вместе с ним? Что тогда? Вдруг тебя обманули? К примеру, от имени Эчикада передали пайкул, который только и дожидается Радо, чтобы прекратить его жизнь.

— Такой вариант отрицать нельзя, — подумав, произнес Роу, но вряд ли так на самом деле обстоят дела.

Уонис между тем приблизился к шару. Мы подошли за ним. Встав на расстоянии пяти шагов от сферы, хэабр какое-то время рассматривал ее, после чего спросил:

— Когда ты получил пайкул?

— Сразу после того, как решил вопрос со своей смертью, точнее с гибелью физического тела двойника. Мой верный товарищ получил увечья и раны, несовместимые с жизнью. Молекулярный распылитель, который был применен в отношении его, точнее, меня, шансов не оставил. И здесь я почувствовал руку кого-то из моих давних знакомых, которые меня отлично знали.

— Ты что-то не договариваешь, — заметил Уонис. — Кого конкретно ты имеешь в виду? Созара?

— И не только его. У меня, как ты понимаешь, врагов много. Тот, кто пусть на короткое время занимает должность элака, быстро наживает врагов.

— Если ты хочешь за счет Радо и Надэна решить свои проблемы, то жизнь твоя будет недолгой, даже если я погибну, — тихо произнес Уонис и, резко развернувшись к Роу, пристально посмотрел на него.

Эллосул не изменился. Все тоже спокойствие, уверенность в своих силах и неспешность в движениях были его спутниками.

— Не думаю, что тебе необходимо пугать меня. Если бы я хотел принести вам вред, то уже бы это сделал. Что ты решаешь? Если ты заметил, пайкул уже почувствовал Радо. Видишь золотистое сияние. Если ты прислушаешься, то услышишь высокое звучание. Сфера чувствует приближение того, кто ее может открыть.

— Не поверю, что Эчикад, будь он хоть выдающимся эллосулом, смог все заранее просмотреть и принять меры. Что-то здесь не вяжется.

— А я тебе верить не предлагаю. Оставь это бесполезное занятие одичавшим гаонам, видящих в небесах сверхъестественных существ, управляющих миром и природой. Ты ведь кандидат в эллосулы, не так ли?

— И что из этого?

— Знание сосредоточено внутри тебя, а не снаружи. Что мешает тебе, будучи внимательным к себе и к пайкулу, определить, что внутри?

Уонис задумался, а потом слабо усмехнулся.

— На все у тебя есть ответ.

— Если бы у меня его не было, то наша встреча не произошла, и я не был бы Роу.

— Ты знаешь, что рискуешь? Если с Радо что-нибудь случится, блэт угостит тебя порцией излучения, которая нейтрализует тебя.

— Во всяком случае, ты откровенен. Скажу честно, ведешь ты себя, как слабый игрок, уведомляя меня о намерениях. Вообще-то в твоих интересах заботиться обо мне и Нифите, а ты наезжаешь. Вы без нас ничего здесь не сможете решить, только попадете в лапы врагов. Я не враг тебе и Радо, но я действительно не знаю, что будет в пайкуле.

— Надеемся, что оттуда не выйдет Эчикад, — съязвил Илак.

Его реплика осталась без ответа. Уонис слегка насупился после слов Роу. Нифита сложила руки на груди и произнесла: «Эхунг ай!», что означало — думайте головой. Хэабры достали блэты и слегка напряглись, изучая сферу, а я в это время неожиданно для всех произнес:

— Я готов приложить руку. Сразу все выяснится. А вдруг я не тот, за кого меня все принимают.

Уонис вопросительно посмотрел на меня, а Роу усмехнулся. Нифита тоже едва не рассмеялась. Она слегка расслабилась, опустила руки на бедра и произнесла:

— Это было бы слишком просто, если бы так все закончилось. Никакой интриги.

— А что, если Радо прав? — предположил Илак.

— В таком случае все гораздо серьезней, чем мы думаем, — отозвался Роу. — Не исключаю такого варианта, но все же надеюсь на то, что перед нами после того, как Радо приложит ладонь, откроется некая тайна, о которой никому из нас ничего неизвестно, что и послужит толчком для наших последующих действий.

— Смотри, если Радо и согласился, это не значит, что ты не в ответе за него…

— Я тебе уже говорил, перестань угрожать. Я не собираюсь никого обманывать. Если ты думаешь, что я знаю, чем все закончится и что в сфере, то ты ошибаешься. Радо, — обратился Роу ко мне. — Вспомни, кто ты, одно из своих прошлых воплощений, я имею в виду Эчикада, после чего подойди к пайкулу и, не торопясь, положи руку на выделившийся круг. Твоя задача всего лишь некоторое время, одну-две секунды, удерживать руку на сфере. Что бы ни происходило при этом, руку не одергивай, а отводи плавно. Сфера может открыться. Ты в таком случае не спеши с последующими действиями. Мы рядом и поможем тебе в случае необходимости.

— Успокоил, — пробурчал Уонис.

— Могу начинать? — спросил я.

— Можешь, — подтвердил Роу.

Над его левой ладонью внезапно возник светящийся шар. Вторую руку открытой ладонью Роу направил на сферу. Он как бы контролировал ее, поглядывая при этом на шар, светящийся над его рукой.

Я сделал несколько шагов вперед и почти что вплотную пошел к пайкулу. Меня охватила вибрация, исходящая из сферы. Как будто мириады мельчайших частичек пронизали меня, охватив энергией, струящейся из сферы. Что-то далекое и родное нахлынуло на меня. Внутри я как будто пробудился. В следующее мгновение я заметил мужчину, который смотрел на меня откуда-то из глубины необозримого пространства. «Вот ты и пришел за собой, — уловил я мысль, посланную им. — Я тебя дождался. Теперь очень многое будет зависеть от тебя. Слушай себя. Размышляй. Никому не верь, кроме себя. Кто бы что ни говорил, проверяй. Если не можешь проверить, чувствуй. Чем больше ты будешь опираться на себя и не пасовать перед авторитетами, тем быстрее ты начнешь путь к себе и успешно завершишь его. А теперь делай то, что тебе сказали. Не медли. Пайкул ждать не может».

Конец ознакомительного фрагмента.