Дург. Лес мертвецов

Андрей Преволт

Дург Стрэйг – сын начальника королевской тайной канцелярии, которого отец всю жизнь готовил себе в преемники, является сейчас последней надеждой королевской власти. Выполняя поручение государственной важности, он оказался волею судьбы в старом трактире на окраине Леса мертвецов. У каждого постояльца из собравшихся в этот момент в трактире своя причина перейти кишащий опасностями лес. Одни тайны раскрываются в пути. Другие – только после завершения похода.

Глава 2. Дург начинает действовать

Дург вышел из трактира. Посильнее закутался в плащ и накинул капюшон. Холодный ветер пробирал до костей. Сам отвязал лошадь. Из прислуги на постоялом дворе был только один мальчишка, но он не успевал услуживать всем. Застоявшаяся на холоде лошадь была рада пуститься в аллюр, чтобы согреться. Крыши деревенских домов виднелись в двух милях от трактира.

Доехал быстро. Пока ехал, прошла сонливость. Из-за холода в комнате долго не получалось заснуть. Только к утру сморила дрёма. На лошадь садился ещё с затуманенной головой. Холодный ветер и встряска в седле вернули ясность сознанию. Первые проснувшиеся жители выводили из дворов скот. Пастбища были далеко. В окрестностях леса трава почти не росла, земля была мёрзлая. Из труб то там, то здесь стали появляться струйки дыма. Хозяева начинали разжигать погасшие за ночь очаги, чтобы согреться и приготовить пищу. Доехав до противоположной окраины деревни, Дург увидел маленькую часовенку и рядом с ней домик кладбищенского сторожа. Удивляло отсутствие за ним могил. До леса было с полмили. И только у самой опушки виднелось несколько холмиков с покосившимися крестами. Неужели в деревне никто не умирает? Или жители хоронят своих покойников в другом месте?

Дург подъехал к сторожке. Спешился. На двери висел большой ржавый замок. Зашёл в часовню. Пусто. Решил в деревне расспросить о стороже. Выйдя из дверей, увидел в утренних сумерках фигуру человека идущего со стороны леса. Через несколько минут до него доковылял, сильно хромая на правую ногу, старик. Лицо его было обезображено страшным шрамом, видимо, от удара мечом. Хромота, скорее всего, была вызвана тоже ранением. Многое во внешнем виде и в движениях этого старого инвалида выдавало бывшего солдата.

— День добрый!

— Здесь не бывает добрых дней.

— Ладно, опустим формальности. Скажи мне, старый воин, где могила дочери трактирщика?

— Она ушла.

— Кто ушла? Дочь?

— Могила ушла. В лес. Ты думаешь, почему здесь пусто? Раньше хоронили от часовни в сторону леса. Но когда в лесу завелись мертвяки, они стали забирать своих. Могилы стали медленно уползать в лес. Люди стали бояться хоронить близких на этом кладбище. Но слухи поползли по окрестностям. В соседних деревнях власти стали запрещать хоронить покойников из Бели. Некоторые закопали умерших родственников у себя во дворах, надеясь потом перезахоронить. Но через несколько дней все могилы были разрыты изнутри. Тел в них не было. Пойдём в дом. Мне тяжело стоять долго.

Сторож проковылял мимо Дурга к дому. Длинным ключом с лязгом открыл замок. Дург вошёл следом. От холодного ветра уже стали стучать зубы, и он с удовольствием воспользовался приглашением старика. Хозяин щёлкнул плоской кованой железкой по огниву. Пакля в маленьком очаге задымилась. Появились язычки пламени. Старик подложил щепок, и пламя весело поползло по ним вверх. Дург подошёл к очагу, протянул окоченевшие руки. Мягкое, приятное тепло окутало его кисти. «Как мало тепла в этих краях», — промелькнуло в голове. Старик добавил ещё щепок. Они также быстро взялись огнём. Тепло разливалось по всему телу, быстро заполняя маленькое помещение.

— Где ты берёшь эти дрова? Почему у тебя они так хорошо горят? В харчевне, у трактирщика, тепла не дождёшься.

— Это доски от старых гробов.

Волосы на голове у Дурга слегка шевельнулись.

— Ты хочешь сказать, что на этих досках ещё недавно лежали покойники?

— Не бойся, дожди и ветра давно очистили эти доски.

— Так ты не выкапываешь покойников?

— Зачем? Зайди в лес, он весь усеян пустыми гробами и надгробными плитами.

— Ты ходишь в лес?

— Не далеко. Далеко я и не смог бы.

— Где ты получил ранения?

— В битве при Сауре. Секира инста перебила мне тазобедренный сустав. А другой мечом рассёк мне лицо. Они подумали, что я умер, и двинулись дальше.

— Так ты ветеран битвы при Сауре?

— Да. Хорошо ещё, что наш бестолковый король тогда победил, и я чудом остался жив. Но лучше бы он тогда не связывался с инстами.

— Ты не боишься так говорить про своего государя?

— Всех раненных в той битве отправили обозом домой. Мы ехали через этот лес. Тогда в нём только всё начиналось.

— Что начиналось?

— Он начинал становиться царством мёртвых. В лесу у всех начали гнить раны. Ещё живые люди стали покрываться трупными пятнами. Сопровождавшие обоз солдаты устали закапывать умерших и стали просто кидать трупы у дороги. Из леса вышли пятнадцать человек, включая и раненных и сопровождавших. Остановились здесь, в деревне. Я похоронил всех, кто был со мной, в довольно короткий срок. Но их могил нет. Они ушли в лес. Лес забрал всех, кто из него вышел. Пока двигались через лес, я большую часть пути был без памяти. Одна бабка в деревне сказала мне, когда я очнулся, что я побывал на том свете. Поэтому мертвяки меня не тронули. Уже пять лет я, полумёртвый калека, живу на кладбище. Ты думаешь, я чего-то боюсь? Нет, я не боюсь говорить про короля. И не устану повторять, что наш глупый король зря тогда поссорился с инстами. Он сам развязал с ними бойню. Да, мы их победили. Но какой ценой? Король остался без войска. Заключи он тогда с ними союз на их условиях — война давно бы уже закончилась. Лоуреанцы не смогли бы долго держаться против армии, которая была у нас до битвы при Сауре. А инстам он отдал бы всего лишь одну маленькую провинцию. И вот теперь он сам, упрямец, сидит в ловушке.

— Осталось захватить всего один город, и войне конец, — возразил Дург, прекрасно осознавая катастрофическое положение короля.

— Этот город в осаде уже четыре года. И конца этой осаде не видно. Солдаты воюют неохотно. Тем более зная, что путь домой отрезан. Подкреплений ждать не приходится. А чтобы взять город штурмом, надо иметь хотя бы пятикратное численное преимущество. Лоуреанцы как будто специально договорились с мертвецами, невесть откуда появившимися в этом лесу.

— Где живёт старуха, которая сказала тебе про твою смерть?

— Её сожгли три года назад, обвинив в колдовстве.

— Как тебя зовут старик?

— Люди в деревне зовут меня Семеон-хромой.

— Скажи мне, Семеон, ты сможешь провести меня через лес?

— Я смогу дойти только до опушки леса, не дальше.

— Я куплю тебе лошадь.

— Зачем тебе на ту сторону, офицер?

— С чего ты взял, что я военный?

— Поверь мне, юноша, я видел за свою жизнь много военных. Я легко могу отличить руку, постоянно держащую меч, от руки лекаря, ювелира или кондитера. По твоим манерам и разговору видно твоё происхождение. А среди вас, дворян, — большинство офицеры.

— Ты слишком прозорлив и дерзок, Семеон-простолюдин.

— Скажу больше, ты не армейский офицер. Нет в тебе солдафонщины. Скорее всего, ты служишь в тайной канцелярии короля. Я говорю, что вижу и что думаю. Мне уже нечего бояться. Я уже одной ногой в могиле. Осталось не так много времени, лес заберёт и меня. И буду я вечно бродить, прихрамывая по этому проклятому лесу.

— Ладно, старик, дай мне совет, как мне выжить в этом лесу? Как встретиться с его обитателями и не стать таким, как они? Мне надо попасть в самое его сердце.

— Вряд ли я могу быть тебе полезен в этом деле. Раз в неделю в деревню из леса приходит прокажённый. Он берёт соль и уксус и уходит обратно. В саму деревню он не заходит, хоть раньше и был её жителем, правда, пришлым, как и я. Его бывшая семья оставляет ему продукты в определённом месте. Он забирает их, не общаясь с ними. Иногда оставляет жене знак, и она приходит с ним встретиться.

— Он живёт в лесу? — изумлённо спросил Дург.

— Да. У них там община. Не знаю, зачем им соль и уксус. В лесу нет живности, на которую можно охотиться. Но никакую еду больше он никогда не просит. Не знаю, как они там живут. Но, видимо, мертвецы, считают их за своих.

— Как мне с ним встретиться?

— Завтра рано утром будь у старого дуба, на другой стороне деревни, там, где начинается густой кустарник. Как-то раз я видел, как его жена несла туда корзину. Обратно она шла налегке. А за содержимым корзины из леса пришёл человек в балахоне.

— Про общину ты узнал от него?

— Нет, от его жены.

— Ладно. Спасибо.

Дург вскочил на лошадь. Галопом проскакал до другого конца деревни. Взглянул на дуб, который возвышался над кустарником, тянувшимся от последних домов. Запомнил местность, чтобы в утренней темноте не ошибиться, и повернул в сторону трактира.

Подъезжая к трактиру, Дург заметил, что от леса в сторону постоялого двора что-то или кто-то движется. Пришпорив коня, через несколько ярдов он заметил мальчика-слугу, тянущего за собой огромную вязанку хвороста. Когда через плечо тянуть становилось невмоготу, мальчишка поворачивался к вязанке и пытался тянуть спиной вперёд.

Пустив коня в шаг, Дург медленно подъехал к пацану.

— Приветствую процессию спасителя нашего обеда!

— Доброго вам здравия, сеньор! Пытаюсь успеть, чтобы суп к обеду был вовремя. Толстые поленья, как всегда, не хотят разгораться.

— Почему они не горят?

— Не знаю, сеньор. Говорят, холод пронизывает сердце деревьев. Они умирают в соку, как бы стекленея, и не высыхают. Стоят как живые. Холодный ветер из леса добавляет влаги даже в рубленые дрова на постоялом дворе. Поэтому они очень плохо горят. А вот тонкие ветки почти сухие. И мне приходится каждый день ходить в лес за ними.

— Ты не боишься заходить в лес?

— Я не хожу далеко. Правда, сухих веток становится всё меньше. Но мне помогает Георг.

— Кто такой этот Георг?

— Это мальчик, мой друг. Он живёт в лесу. Они не разжигают огонь. Он говорит, что ему не холодно. Поэтому он помогает мне собирать хворост. Иногда уже к моему приходу приносит целую охапку. Не пойму, как они готовят пищу без огня.

— Сколько ему лет?

— Я точно не знаю. Я познакомился с ним пять лет назад, когда мне было десять. Тогда он был похож на меня по возрасту. Сейчас мне пятнадцать. Я вырос, а он остался таким же, как был. Он говорит, что раньше он с семьёй жил в Вергурде. Но после того, как туда пришла девочка с перебитыми ногами и руками, им пришлось переехать в этот лес. Многим людям из их города пришлось переехать.

— Цепляй верёвку к седлу. Пошли быстрее, я уже хочу есть. А если ты так будешь тащиться, то мы умрём с голода.

Пока трактирщик раздувал огонь, Дург прошёл в свою комнату и лёг на кровать. Это была одна из лучших комнат трактира, где можно было спать одному, на мягком матрасе, набитом шерстью, и укрываться самым толстым одеялом. Она находилась над харчевней, рядом с трубой очага. Ночь в такой комнате, даже в этом маленьком трактире на краю света, стоила один лиарт. Те же постояльцы, которые были способны заплатить за ночлег не более пяти цартов, спали в общей комнате первого этажа, на земляном полу, покрытом соломой, и укрывались тонкими войлочными одеялами. Единственным плюсом губительного ветра из леса было полное отсутствие клопов, вшей и блох в этой забытой Богом местности.

Пять лет назад в Вергурде свирепствовала чума. Тогда умерли десятки тысяч человек. Почему начало страшной болезни связали с появлением девочки-калеки? Чума тогда бушевала в трёх областях королевства. В Леведии заболевших стали сжигать живьём, чтобы остановить заразу. Но это привело к ещё большему её распространению, так как люди, почувствовавшие первые признаки болезни, стали разбегаться по соседним областям, заражая там всё новых и новых жертв этой напасти.

Размышления Дурга прервал стук в дверь.

— Открыто. Входите.

Дверь приоткрылась. На пороге показался рыжий студент.

— Сдаётся мне, вчера вечером ты обещал утром уйти в лес, — с усмешкой произнёс Дург.

— Не смейтесь, мой друг, — заговорщицким тоном прошептал рыжий.

— Мы с тобой уже друзья? — с показным изумлением громко ответил Дург.

— Ещё нет. Но, думаю, нам стоит ими стать. Сегодня утром, когда вы уехали в деревню, я вышел во двор, собираясь отправиться в лес. Выпил воды, умылся и уже выходил из двора, как вдруг в ворота влетела повозка. В неё были запряжены шесть лошадей. Первая справа чуть не впечатала меня своим крупом в остов ворот.

— Что—то я не видел никакой повозки во дворе, когда вернулся. И как это происшествие повлияло на твоё решение отменить поход в лес?

— Вот именно, милейший. У двери трактира из повозки вышла дама и быстро скользнула внутрь. А повозка сразу же уехала. Моё любопытство разыгралось не на шутку. Я решил вернуться, посмотреть на даму за обедом и разузнать, зачем леди понадобилось останавливаться в таком тухлом месте. К тому же она приехала без прислуги, что тоже странно для знатной дамы. И интересно, что она намерена делать дальше? Сюда никто просто так не приезжает. И случайно здесь оказаться невозможно. Вас разве не заинтересовала эта новость, мой друг?

— Ну, пойдём, посмотрим, что это за таинственная леди, — вставая с постели, сказал Дург.

Они с рыжим спустились в харчевню и сели за стол у входа. Обеда дожидались всё те же лица. Крестьянская пара сыроваров сидела за одним столом, а ветеран королевской гвардии с молодым солдатом за другим. Никакой дамы видно не было. В этот раз Дургу не пришлось долго ждать. Обед уже был готов. И почти сразу, как они с рыжим студентом сели за стол, трактирщик подал им по чашке супа и кувшин с вином. После этого он достал из шкафа фарфоровую миску, вытащил из супа кусок мяса, мелко покрошил его двумя ножами и залил бульоном. Из буфета достал бутыль с вином. Наверняка, не с тем, что наливал остальным постояльцам. Поставив всё это на начищенный до блеска медный поднос, трактирщик, с изяществом лощёного стюарда королевской резиденции, проскользнул мимо Дурга и студента в дверь и затопал по скрипящим ступенькам лестницы вверх.

— Даму мы, похоже, не увидим, — раздосадованно пробормотал рыжий, вытирая рукавом стекающий по редкой рыжей бородёнке суп.

— Ну, теперь и меня вся эта история заинтриговала, — глядя куда-то мимо студента, произнёс Дург.

— Что интересного в деревне, капитан? — обращаясь к Дургу, проговорил старый вояка, не прекращая при этом обгладывать попавшуюся ему в супе кость. Без капюшона он, кстати, не выглядел таким уж старым и зловещим. А прятал он под ним, как оказалось, отсутствие левого уха.

— Я ездил осматривать окрестности. А с чего это ты взял, что я капитан? — отвечая старому солдату, Дург пристально посмотрел ему в глаза.

— Последний раз я видел вас, когда наш полк стоял близ Ливерона. Вы приезжали забрать пленных, захваченных при подавлении восстания грицанцев. И тогда вы были лейтенантом. За время, прошедшее с той встречи, сейчас вы должны быть не меньше чем капитаном. По стечению обстоятельств этим утром я тоже выехал осмотреть окрестности и видел, как вы поскакали в деревню. Оттого и спрашиваю, что интересного узнали там про этот поганый лес, — с небрежной интонацией, продолжая обгладывать кость, выдал солдат.

— Ты же сказал, что боишься даже сунуться в этот лес? Какой тебе интерес? — с иронией спросил старого вояку Дург.

— Мне не важно. Я завтра утром отправляюсь в порт Алего. А вот товарищ мой, — кивнул на молодого солдата ветеран, — хочет в лес сунуться. У вас есть для него хорошие новости? Я так понимаю, вы тоже едете к королю?

— Ты задаёшь слишком много вопросов, простолюдин, — равнодушно произнёс Дург, давая понять, что не намерен продолжать разговор.

— В этих местах все умирают одинаково, и дворяне, и простолюдины, — с желчью в голосе бросил старый солдат.

— Что ты хочешь этим сказать? — пристально посмотрев ему в глаза, спросил Дург.

— Только одно — вас, видимо, приставили приглядывать за этим сосунком. Похоже, он везёт донесение королю. Не так ли, солдат? — обращаясь к соседу по столу, грозно выкрикнул ветеран. — Что молчишь?

Молодой солдат, казалось, вжался в скамью. Но ничего не ответил.

— Либо вы тайно охраняете его, либо, наоборот, хотите это донесение у него забрать, — не унимался ветеран.

— Как тебя зовут? — спокойным, ровным голосом спросил Дург. Он не хотел сейчас отвечать на эту провокацию.

— Если вам это так важно — Карл, Карл Безухий. Ухо я потерял при подавлении того самого восстания. А теперь сам стал понимать, что грицанцы были абсолютно правы, когда решили освободиться от гнёта короля. Задушенные непомерными, непосильными налогами на эту бессмысленную войну, люди устали терпеть. Они всего лишь хотели есть. А мы отрубали им руки, ноги, головы, выпускали кишки, сдирали кожу. Король утопил в крови целую провинцию. И что? Сидит теперь, как мышь в клетке. Ни победы, ни поражения. Зато упрямства, хоть отбавляй. А люди из—за этого упрямства с голода пухнут. И люди эти — его подданные. Ну, возьмёт он этот город. В этом городе уже съели крыс и плесень со стен. Что—то прибавится в казне? Ни черта! Он всего лишь полностью завоюет окончательно разорённую страну. И станет правителем двух полумёртвых стран.

Дург не хотел вступать в полемику с этим старым солдатом. Он говорил правильные вещи. Такие настроения теперь ходят в народе. Но ещё год назад все боялись и пикнуть об этом. А сейчас народ уже в открытую хает своего короля, совершенно безбоязненно. Солдаты — больше всего. Вот за сегодняшний день уже второй. Причём оба знают, что он офицер. Офицер тайной канцелярии. Либо народные массы сами созревают к свержению королевской власти, либо кто—то подбивает их к восстанию, дискредитируя короля. И, похоже, становится понятно, откуда ветер дует.

Ответь Дург на брошенный ему вызов, как дворянин и офицер, он должен наказать обидчика-простолюдина, посмевшего в таком тоне с ним разговаривать, да ещё и порочить имя короля. Если поступить по закону, придётся его арестовать. Но это лишняя возня и потеря времени. В деревне нет жандармерии. До Гидса двести сорок миль. Что ж, придётся убить наглеца.

В тот момент, когда Дург уже выбрал вариант дальнейших действий, дверь харчевни распахнулась, и внутрь с шумом вбежали двое крестьян. Обращаясь к трактирщику, они завопили:

— Беда, Гедеон! В деревне видели девочку-калеку! Беда нас ждёт!

— В чём дело? — вступил в разговор Дург.

— Чего орёте, как сумасшедшие? Поесть людям не даёте спокойно, — старый солдат ворчал, раздосадованный тем, что прервали его разговор.

Но трактирщик отнёсся к новости очень серьёзно.

— Что, подружка старая за тобой пришла, палач? — скаля гнилые зубы, процедил студент. Дург махом руки одёрнул его.

Тут из—за стола вскочила чета сыроваров.

— Пора нам побыстрее ехать отсюда. В то селение, где появляется хромая девочка, приходит чума.

— Ждите меня здесь, — скомандовал Дург. — Я только плащ возьму. Он быстро поднялся по лестнице. Сразу впопыхах споткнулся обо что—то в полутёмном коридоре, и, когда поднял глаза, встретился взглядом с прекрасной незнакомкой.

— Здравствуйте, сударыня. Могу я быть вам чем—либо полезен?

— Я услышала шум внизу. Думала, пожар. Шла к лестнице, послушать, что случилось.

— Вы не показываетесь на людях. Путешествуете инкогнито?

— Я рада, что нет пожара, — дама развернулась и, быстро шагая, скрылась за дверью своей комнаты.

Дург выбежал во двор, наспех набросив на плечи плащ. Хозяин трактира сам подвёл ему коня.

— Собирайся, поедешь со мной, — скомандовал ему Дург.

— Нет, сударь! Я не хочу встречаться с этой девчонкой. Она и правда оказалась ведьмой.

— Судя по твоему рассказу, это ты сделал её такой.

— Я только выполнял свой долг перед королём. Кому, как не вам, сударь, лучше знать об этом?

— Собирайся. Только ты сможешь сказать, она это или не она.

Трактирщик, подчинившись, вывел из сарая старенького лошака. Быстро накинул на него седло, и они с Дургом отправились в деревню. Крестьяне на повозке покатили за ними.