Первоочередной

Андрей Потапов, 2022

Продолжение романа "Второстепенный".Когда персонаж твоей собственной книжки оказывается совсем не вымышленным, начинаются проблемы куда серьёзнее, чем непослушный волшебник, портящий сюжет. Натахтал, он же Сеня, попал в реальный мир и отыскал Диму – можно сказать, своего создателя. И, конечно, попросил вернуть себя обратно, а то у воителя только начали развиваться отношения с Астролябией. В мире эскапистов тоже всё не гладко. Власть над Пейтеромском перешла к самодуру Ибн Заде, повелитель Царства Мёртвых готовит заговор, Серетун сходит с ума на задворках цивилизации, а Ткань Повествования вообще трещит по швам. Ситуация обостряется, когда после ссоры с автором Сеня уходит на поиски родителей, а Дима встречает самого настоящего…Нет, хватит спойлеров.А как с этим справится наш герой – все на прочтение книги второй!

Глава седьмая

Сладкая невесомость тела, парящего между небом и землёй. Густые снежные хлопья, обрамляющие ресницы. Тёмное небо всё ближе. Чёрная земля всё дальше. Поток грезящего сознания, упакованный в маленькую коробочку, которую почему-то назвали черепной. Бездонное молчание города. Плеск Невы тоже утих, чтобы не отвлекать внимание на мелочи. И полное ощущение свободы внутри. Не той вынужденной, когда попросту нечего терять. А всепоглощающей, когда ты с радостью потеряешь всё, что у тебя есть.

Так умирают люди?

Обманутые эйфорией голодающего мозга. Распалённые агонией собственного страдания, проросшего в настоящий экстаз. Ещё один шаг — и ничто уже не важно.

Отрешение…

Бесконечный покой…

И умиротворяющий голос внутри.

— Эй…

Как лёгкое дуновение воздуха.

— Эй…

Как пёрышко с ангельского крыла.

— Эй, я к кому взываю!

Как недовольная училка младших классов на последнем уроке.

Дима открыл глаза и чуть не получил инфаркт прямо на месте. Потому что он действительно летел на большой высоте. А внизу его поджидали острые изваяния, готовые в любой момент принять новичка в свою тесную семью.

— А-а-а! — неуверенно крикнул парень.

В этой ситуации положена более красочная реакция, но Дима был не в состоянии её обеспечить. Первый испуг сменился чувством небывалой лёгкости. Ну, тем самым, которое он вот только испытывал, думая, что спит.

— Кто здесь? — тихонько уточнил писатель.

— Что? — переспросил голос.

— Ты кто такая, спрашиваю? — Дима легко определил, что говорит с девушкой.

Не каждому это дано, а он смог.

— Не запамятовал ещё статую в склепе? — с лёгким ехидством спросила собеседница.

— Какую? Без головы, что ли? — парень больше любил лежать на боку и всячески пытался на него повернуться, но всё равно оставался спиной вниз, как ни пыжился.

— Не запамятовал, — довольно протянула кто-то там в голове.

— Верни меня на землю, — спокойно попросил Дима.

Он уже понял, что за неведомая сила избавила его от гравитации. Только вот зачем эта показуха — неизвестно.

— А волшебное слово, голубчик?

— Пожалуйста, — писатель поморщился. — Что за мода у вас такая?

— Не мода, а ритуал.

Теперь Дима видел источник этих реплик. Внизу, у самого склепа, стояла тёмная фигура в платье и держала сложенный зонтик. Лицо закрывала вуаль, так что рассмотреть его не представлялось возможным.

Ноги коснулись почвы, стало чуть нормальнее.

Хотя то, что сейчас творится, нормальным не назовёшь.

— Ну здравствуй, юноша, — силуэт подошёл чуть ближе.

Если точнее — подплыл.

Дима остался на месте, даже не дёрнулся. Ну да, это призрак. Вон, даже слегка просвечивает. Но вполне дружелюбный, чего бояться. При желании эта леди могла бы сотворить с ним что угодно. Однако, не сотворила же. Что заранее делало беседу более продуктивной.

— Давно ты здесь прохлаждаешься? — писатель переборщил с бравадой и, сам это почувствовав, мгновенно устыдился.

— Подлинное число не сообщу. — Девушка оглянулась на склеп. — Ещё до отмены крепостного права меня смерть забрала. Холера проклятущая.

— Мне жаль, — искренне ответил Дима.

— Да уж нечего жалеть, — девушка будто бы улыбнулась под своей вуалью. — Судьба всех отыщет в положенный час. Фатум. Так что, голубчик, memento mori и не перечь законам мироздания.

— Но я же твоей милостью сейчас летал.

— Ах, оставь. Это иное. — Собеседница картинно дотронулась до лба. — Ежели бы я не подняла тебя к небесам, так бы ты и ушёл домой. Ведь ничегошеньки вокруг не видишь. А поговорить нам требуется.

— Кем требуется?

Девушка указала пальцем в небо и тут же поднесла его к губам.

— Что, Самим? — Дима опасливо поёжился.

— Больно мы ему нужны, — собеседница махнула рукой. — Автором, Димитрий. Кем же ещё?

— Объяснитесь!

Писатель невольно скопировал чудаковатую манеру выражаться образца первой половины девятнадцатого века. Прям Евгений Онегин нашёлся. Не хватает только Ленского и двух пушек, ей-богу.

— Извольте прогуляться с барышней, друг мой! — Собеседница кокетливо распахнула зонтик и отправилась вглубь Новодевичьего кладбища прямо по бездорожью.

— А если меня кто-нибудь того… кокнет? — Дима стоял на месте.

— Ты бы не сунулся сюда поздней ночью, голубчик, коли боялся бы по правде. — Девушка, приблизившись, сделала вид, что хочет подёргать писателя за щёчку, но в последний момент развернулась и пошла вперёд.

— Так тебя подослал… автор?

Почему-то парень действительно не боялся. Внутри крепла уверенность, что сейчас он под надёжной защитой. А если рядом и окажется какой-нибудь случайный бродяга, то максимум, что до него донесётся, — шум ветра. “Наверное, почудилось”, — скажет проходимец и пойдёт стороной, больше никого не тревожа этой ночью.

— Не таким уж и глупым он тебя сотворил. Скоро ты додумался, голубчик.

— Но почему он не явился собственной персоной? Зачем эта сверхъестественная хрень? — Дима понял, что перегибает, и быстро добавил: — Только не принимай на свой счёт. Ты милая. Хоть и призрак.

Ночное кладбище перестало казаться мрачным. Теперь оно больше походило на парк. Очень тихий и уютный, где время останавливает свой бег, позволяя очнуться от извечного морока рутины. Здесь вообще никому не важно, сколько прошло часов, дней. Даже столетий. Все равны.

Все под землёй.

— Он не хочет прямых переговоров. Посему подослал парламентёра. Меня.

— А если бы он самого себя вписал в эту поганую книжку, что бы случилось? Конец света?

— Это не место для сквернословия, — строго сказала девушка и сразу смягчилась: — У автора есть свои причины, которые тебе знать не положено.

— Ах, не положено, значит? — рассердился Дима. — Да кто он такой? Как его зовут хоть?

— Не имеет значения, друг мой. — Девушка уселась под статуей ангела, прямо на надгробье. — Ты ведь и сам не желал держать связь с персонажами, покуда они тебя не принудили.

Писатель всмотрелся в одиноко стоящий портрет, обёрнутый целлофаном. Даты было не разобрать, но по изображению сложилось впечатление, что юноша скончался в совсем раннем возрасте. Дмитрий Мордвинов — так его звали. Тёзка.

Устроившись рядом с призраком, Дима наконец задал важный вопрос:

— Могу я узнать твоё имя?

— Конечно, — сказала девушка. — Власова я. Наталия.

— Уж не Андревна ли? — изумился писатель.

— Типун тебе на язык. Того Власова ещё в природе не было, когда меня хворь забрала. Чему вас только обучают?

Дима промолчал в ответ. Призрачная девушка могла бы и похвалить за то, что он хотя бы имя того самого Власова помнит. Большинство сейчас и этим не может похвастаться.

— Так зачем автор тебя подослал? — всё-таки спросил парень через пару минут.

— Мне будет непросто объяснить, я же никогда не писала книг, — вздохнула Наталия. — Но я должна.

— Слушаю внимательно.

Дима замёрз, но решил не подавать виду.

— Он объяснил мне, что подчас персонажам нужна помощь. Небольшие указания, как действовать.

— Да я вроде сам могу разобраться.

— Никто не спорит, друг мой. — Наталия повернулась к писателю. — Но ситуация оставляет желать лучшего. И автор вынужден пойти на крайние меры, чтобы не стало ещё хуже.

— Так что же всё-таки происходит?

Диме стало по-настоящему страшно. Одно дело, когда ты, сидя за удобным столом, играешь судьбами выдуманных людей, и совсем другое — когда играют тобой. Существует ли право выбора, или твоя жизнь полностью вверена в руки человека, которого ты даже никогда не видел?

— Автор заблудился, — девушка опять вздохнула.

— Заблудился?

— Увы, так случается, когда персонажи вырываются из-под контроля. — Было заметно, что Наталии эти фразы даются с трудом. Даже соседствуя с Некрасовым, в писательстве она разбиралась паршиво. — Тебе это знакомо, друг мой. Но сейчас катастрофа приняла гораздо большие масштабы. В скором времени этот мир и мир твоей книги столкнутся.

— Что ты хочешь этим сказать? — у Димы побежали по спине мурашки.

— Когда ты дописал книжку, она стала жить по своим правилам. Теперь люди там действительно умирают. Даже появилось Царство мёртвых… — При этих словах писатель вздрогнул. — Владения Злободуна распались на города-государства, и в каждом заправляют местные царьки. Назревает настоящая война, из которой мало кто выберется живым. Твой мир пытаются в неё втянуть. Если это случится, то миру, где живёт автор, придёт конец. Тогда уж и нам смерть.

— Но почему? — Дима больше не мог сидеть и принялся расхаживать вдоль надгробья.

— Я не знаю всего, друг мой. Автор лишь упоминал какую-то Ткань Повествования. Она рвётся. Это всё, что он мне сказал.

— Господи… — Парень не мог подобрать слов, поэтому продолжил ходить, часто и тяжело вздыхая.

— Голубчик, если ты что-то понял, просвети старушку, — растерянно произнесла Наталия.

— Она осязаема. — Дима подошёл к призраку. — Понимаешь, осязаема. Это не метафизическая субстанция, а вполне себе настоящие квантовые струны.

— Многих безумцев я слышала в окружении кладбищенских стен. — Девушка тоже встала. — Но подобного ещё не встречала.

— Почему же он тебе ничего не объяснил? — писатель ринулся в сторону склепа. — Хренов литератор. Бестолочь. Драматург недоделанный.

— Я не понимаю… — Наталия поплыла вслед за Димой.

— Ты не могла появиться по щучьему велению. Одного желания писателя недостаточно…

Парень вбежал в склеп и начал его обыскивать.

— Что происходит? Объясни немедля! — Девушка по-настоящему рассердилась.

— Ты сейчас сама всё увидишь! — обалдевший Дима буквально на секунду вынырнул из-за статуи и продолжил ковыряться.

— Прояви уважение к покойнице! — Наталия попыталась топнуть ножкой, но, к сожалению, не смогла. Ступня прошла сквозь землю.

Парень самому себе напоминал сейчас Доктора Что-Где-Когда. Тот постоянно творит феерическую дичь с абсолютно шизанутым видом, но в итоге оказывается прав. Интересно, в реальном мире он тоже есть? И сохнут ли девушки по Мэтту Смиту так же, как местные?

Не важно!

Всё это абсолютно не важно!

Дима, не стесняясь, проводил рукой по статуе, пытаясь нащупать хоть что-то. Какой-нибудь портал, воронку, кратер. Совсем недавно призраки в этом мире были невозможны, но что-то изменилось. Надо понять, что именно.

Шершавые от времени изгибы не таили в себе ничего примечательного. Обычное изваяние, коих в Питере с избытком.

Но что-то же должно быть!

Как иначе автор создал призрака в мире, где никакой магии нет в помине? Всякая мистика творится разве что в паршивой книжонке “Второстепенный”, которую Дима уже видеть не может. Она служит единственным проводником между реальностью и Миром Эскапистов. Ну и кот Обормот хорошо так шалит. Только он сейчас пересекает какой-нибудь океан и даже ухом не поведёт без крайней необходимости.

Ну же, думай.

Писатель припал к самому полу, постукивая по бетонной плите. Надо искать какой-то разлом. Какое-то несоответствие.

В голове всплывали одна за другой разные статьи, которые Дима читал на досуге.

Прыжки через вышестоящее измерение. Сворачивание лишних измерений до геометрических фигур. Безумная чехарда вариантов пространства, где существует каждая возможная Вселенная.

Неужели это реально?

Да! Потому что на Диму гневно смотрит призрак девушки. И рвётся Ткань Повествования, высвобождая место тёмной материи, которая безжалостно поглотит все нити, объединяющие миры.

Ещё совсем недавно не было никакой Наталии. Её появление — огромная ошибка мироздания. Фатальный сбой в системе, который возник прямо на этом месте. Ну не могло оно пройти бесследно.

— Господи Всевышний, вразуми этого юношу, — затянула молитву Наталия.

Ноги порядочно затекли, однако Дима продолжал мужественно осаждать статую и склеп целиком.

— До чего же здесь темно! — посетовал писатель, выпрямляясь.

Наталия от громких криков перешла к шёпоту и больше не мешала думать.

Всё-таки молчание — золото. Тем более у женщин.

Пусть и призрачных.

Дима озадаченно посмотрел вокруг, включая штурманский эхолокатор — почти как у летучей мыши, только воображаемый. Стены, стены, пол, статуя, стены, Наталия, снова стены и пол. Всё не то.

И всё не так.

Когда твоя девушка мертва…

Писатель помотал головой. Иногда его чересчур заносит.

Ещё через пару минут хаотичных поисков Дима увидел то, чего не замечал столько времени. Прямо за спиной у статуи, на небольшом уступе декоративной арки, стояла лампада. Внутри ещё оставался огарок с фитилём.

Ну надо же, какая удача.

Ощущая себя Брюсом Уиллисом из “Пятого элемента”, парень медленно сунул руку в карман брюк, надеясь отыскать спички. Пальцы нащупали коробок, цепко его схватили и потащили наверх.

Уже хорошо. Может, ещё не всё пропало.

Наталия немного пришла в себя и уже скорее с интересом разглядывала, что происходит в её фамильном склепе. Когда тебя не сковывают ограничения бренной плоти, смотреть сквозь темноту гораздо проще. Зрение становится почти как в тепловизоре, который работает в инфракрасном диапазоне, только более естественным. Силуэты воспринимаешь чётко, но при этом цветовая палитра не такая пёстрая. Оттенки перетекают друг в друга, словно водянистые мазки акварелью.

Девушка едва сдержала смех, когда Дима чертыхнулся, обнаружив, что коробок пустой. Ну в самом деле, что у современного парня в кармане делает картонка из-под спичек? Наверное, по рассеянности сунул.

— Да блин, что я упускаю? — процедил сквозь зубы писатель.

Когда его руки уже почти опустили лампаду на место, склеп озарился тусклым светом. На фитиле заплясал огонёк. Сам по себе.

После ночного полёта над кладбищем это не особо могло впечатлить, но Дима всё равно впечатлился.

— Да он же сейчас убежит! — раздался голос эхом из ниоткуда.

До боли знакомый голос, который с одного слова запоминается на всю жизнь.

Голос вымышленного человека, который чуть не придушил своего создателя.

— Серетун, какого хрена? — спросил вконец ошалевший парень.

— Дима? — не менее ошалело уточнил волшебник.

— Что за дичь происходит? Почему я тебя слышу?

— Держи его, держи! — крикнул Серетун куда-то в сторону. — Видишь ли, у меня тут небольшой эксперимент сорвался… вышел из-под контроля.

— Ты что, сдурел? Какой эксперимент?

— Критически важный, — уклончиво ответил волшебник и опять заорал: — Ты что, не можешь запереть эту чёртову дверь?!

— Тут со мной рядом призрак, — зачем-то уточнил писатель.

— Ой, привет, — неожиданно кокетливо сказала Наталия.

— Наташка, Дима, не до вас сейчас, потом поговорим!

Конец фразы смазался, и послышались частые гудки.

— Не взирай так на меня! — Девушка слегка отплыла назад.

— Ты ничего не хочешь мне сказать? — жёстко спросил Дима.

— А вообще взирай. Тебе к лицу сердиться.

— Не заговаривай мне зубы.

— Не пристало вам, сударь, так с барышней обращаться, — Наталия, хмыкнув, повернулась спиной, но сразу же посмотрела на писателя через плечо. — Так и быть, открою тайну. Мы уже несколько месяцев таким способом держим связь.

— А смысл? — Дима почувствовал усталость и сел на корточки, облокотившись прямо на статую.

— Я так получала все последние известия из того мира. У автора нет времени всё рассказывать самому. Он вообще-то и там, и тут пишет.

— До чего техника дошла… — протянул парень.

— Что?

— Забудь, — отмахнулся Дима. — От меня-то что надо? Чем я могу в этой ситуации помочь? Сеня сбежал, книга не пишется, я в отчаянии. Ещё и ты навязалась.

— Поверь, голубчик, только ты и можешь помочь, — вздохнула Наталия.

— Хорош говорить загадками. Вот он я, собственной персоной, сижу здесь. Не нужны мне ваши литературные заморочки. Тайны ваши дурацкие. Плевать на читателя. Я должен разобраться, как это всё работает, пока мы не погибли.

— Ну тогда слушай…