Первоочередной

Андрей Потапов, 2022

Продолжение романа "Второстепенный".Когда персонаж твоей собственной книжки оказывается совсем не вымышленным, начинаются проблемы куда серьёзнее, чем непослушный волшебник, портящий сюжет. Натахтал, он же Сеня, попал в реальный мир и отыскал Диму – можно сказать, своего создателя. И, конечно, попросил вернуть себя обратно, а то у воителя только начали развиваться отношения с Астролябией. В мире эскапистов тоже всё не гладко. Власть над Пейтеромском перешла к самодуру Ибн Заде, повелитель Царства Мёртвых готовит заговор, Серетун сходит с ума на задворках цивилизации, а Ткань Повествования вообще трещит по швам. Ситуация обостряется, когда после ссоры с автором Сеня уходит на поиски родителей, а Дима встречает самого настоящего…Нет, хватит спойлеров.А как с этим справится наш герой – все на прочтение книги второй!

Глава вторая

Правители порой напоминают суперзвёзд. Им тоже хочется признания. Хочется, чтоб их любили, несмотря на конские налоги и бесконечную войну. Как лучше всего потешить самолюбие, если живешь в высоком замке за чертой вверенного тебе города?

Конечно, стать простолюдином и смешаться с толпой.

Можно ещё для верности украсть что-нибудь, как все обычно делают, но есть риск быть убитым собственной стражей. Поэтому самодержец, как правило, ограничивается обычным променадом по базару. И длится этот променад ровно до тех пор, пока одна последняя надежда на добрые слова в адрес себя любимого не разобьётся об жёсткое: “Да шоб он сдох, ваш король!”

Горе тем, кто самонадеянно лезет в толпу, не ожидая, что их будут называть последними словами! Горе тем, кому приходится вкусить терпкий запах поражения впервые.

Но пока они готовятся выйти в свет, их счастью нет предела.

Визирь натягивал свой самый пышный костюм — с драгоценными камнями и перьями, торчащими из каждого угла. Зачем притворяться подданным, если можно устроить пиар-акцию на ровном месте?

“Смотрите — он такой же, как мы!”

“Человек из народа, крепкий хозяйственник!”

“Он сидел совсем рядом, и я ощутила прилив сил!”

Будущие заголовки “Пейтеромского вестника” так и пестрели в голове досточтимого Ибн Заде.

— Позвольте, сир. — Портниха с лицом раненого оленёнка сдула с правительственного плеча пылинку.

— Допустим, — благосклонно молвил визирь.

Женщина выдохнула и поправила очки, сползшие с переносицы от пота.

— Вы сегодня прекрасно выглядите, сир.

— Да? — величественно спросил визирь, смотрясь в зеркало. — Разве только сегодня?

— Н-нет, конечно, сир. — У портнихи задрожали руки. — Всегда, сир.

— Так мне больше нравится.

Ибн Заде расплылся в самой обаятельной из своих улыбок и вальяжно окинул взглядом работу. Портниха продолжала скакать вокруг с сантиметром в руках, выверяя каждый кусочек ткани. Устав терпеть, визирь легонько дёрнул плечами, и женщина тут же отошла.

— Вы… портниха… как вас там, — правитель защёлкал пальцами, пытаясь вспомнить имя.

— Клофелина, сир — ответила женщина.

— Точно! — Визирь шлёпнул себя царственной ладонью по величественному лбу. — Позовите сюда менестрелей. Скажите — генеральная репетиция.

Портниха, сделав пять книксенов и три реверанса между ними, покинула хоромы, оставив Ибн Заде одного.

— Ну разве не красавец? — удовлетворённо молвил визирь, не переставая крутиться перед зеркалом.

Самовлюблённости этого достойнейшего из правителей позавидовал бы сам Злободун, чьими портретами ещё до недавнего времени была увешана вся Конфедерация. Теперь их место занял прекрасный лик Ибн Заде, а количество картин увеличилось вдвое.

Визирь никак не мог понять, по какой причине бывшего Властелина изображали в шлеме с закрытым забралом. Пышная зелёная кисточка на чёрных латах — это весьма поэтично, да только народ любит лица. Не зря же правители всегда печатали самих себя на монетах. Вот, кстати, совсем скоро в денежный оборот Конфедерации повсеместно войдёт новая валюта — задар. Само собой, названная в честь мудрейшего правителя.

Да и, согласитесь, что может быть смешнее, чем платить задаром?

Тук-тук, постучали в дверь.

— Кто? — В деловых вопросах Ибн Заде славился своей лаконичностью, не договаривая фразы, если и так понятно, что он имел в виду.

Вот, например, сейчас он мог спросить “кто там?”, но не стал тратить впустую своё драгоценное время на обозначение любого другого места, кроме совершенно определённого “тут”. Эту секунду он использовал для размышления над интереснейшей философской концепцией, которая утверждала, что мир вокруг — всего лишь игра его разума.

— Менестрели, сир, — ответила портниха через дверь.

— Пусть, — ответил экономный визирь, и в комнату зашли шестеро молодых полуорков с измазанными ваксой лицами.

Клофелина всего на секунду сунула длинный нос в покои и тут же закрыла дверь, засеменив по своим портняжным делам.

— Господа! — Ибн Заде с громким хлопком обхватил свою левую кисть правой ладонью. — Сегодня мы должны произвести. Надеюсь, вы подготовили хороший.

Слова “фурор” и “репертуар” сверхэффективный мозг визиря посчитал лишней шелухой, сэкономив на этом целых две секунды.

— Всё будет по высшему разряду, — заверил самый крупный полуорк.

В банде менестрелей он был лидером. Отнюдь не за музыкальные данные, как вы могли бы подумать. К инструментам он вообще не прикасался — только изредка горланил на бэк-вокале. Зато организатором он был хоть куда. Вернее, бил хоть куда. Отсюда, кстати, и вакса на лицах.

Так менестрели скрывали синяки.

Ибн Заде взирал на уличных музыкантов с гордостью. Такие профессионалы точно не подведут. Первый выход в народ обязан пройти идеально.

На выходе из замка торжественную свиту поджидала карета. Визирь водрузил свою царственную особу на сиденье, расшитое шелками всех цветов радуги, а менестрели, дружно выдохнув, подняли транспортное средство и понесли к местному рынку.

— Играйте, играйте! — попросил взволнованный визирь, когда они приблизились к цели вплотную.

— У нас руки заняты, сир, — учтиво заметил вожак менестрелей, уже чуть ли не свесив язык от жары.

— Тогда акапеллу! — Ибн Заде захлопал в ладоши от предвкушения.

— Мы попробуем… — главный музыкант совсем поник.

— Немедленно! — прикрикнул правитель.

И носильщики поневоле принялись петь.

Улыбка визиря стала ещё шире и долго не сползала с царственного лица. Пока вся процессия не оказалась в гуще толпы. Ибн Заде с удивлением отметил, что пейтеромцы не радовались хотя бы в половину, как сам досточтимый правитель, а только строили недовольные мордочки. Полуорки молча выставляли нижние клыки, земноводные арфисты затыкали уши перепонками, шевелили усами громадные моржи на ножках, а конеглавые спиногрызы нервно покусывали друг друга. И это лишь те, кто не разбежался.

Не обладая хотя бы зачатками слуха, визирь думал, что менестрели поют нечто величественное, но сейчас в его голову закралось подозрение. Только не будет же мудрый правитель устраивать разборки посреди базара, когда на него смотрят подданные. Нужно сохранять лицо.

— Здравствуйте, — обратился Ибн Заде к первому попавшемуся полуорку.

Юный пейтеромец пожал плечами и юркнул между сухопутными медузами.

Ладно, это всего лишь пробный заезд.

— Добрый день, не подскажете…

Торговка сосредоточенно прошла мимо, чудом не задев карету плечом. Ибн Заде насупился и приказал свите поставить транспортное средство на землю.

— Хватит петь, лучше играйте, — добавил визирь.

Менестрели подоставали из карманов губные гармошки и затянули хитиновый фолк.

Музыка берсерков славилась особой мелодичностью. Правда, среди самих берсерков. Уроженцы степей, они часто выли на звёздное небо, чтобы выразить своё одиночество. А потом, когда клешни дошли, смастерили первые духовые органы, просто свернув сброшенные панцири в трубочки разной толщины. Впоследствии оказалось, что полученный инструмент не обладает достаточной мобильностью, и ведущие инженеры сконструировали гармошки, которые можно было таскать с собой повсюду. Эту идею так хорошо восприняли, что пришлось открывать всеэскапистскую франшизу и продавать гармошки тысячами.

Когда выяснилось, что некоторые расы чисто физически не могут дуть в отверстия, интерес к инструменту поутих, и целевой группой покупателей остались бродячие менестрели. И то львиная доля была мошенниками. Как те шестеро прохиндеев, которые пыжились в самом сердце пейтеромского базара. Но Ибн Заде ничего не останавливало, и он начал шествие по рядам прилавков.

Бытовые товары перемежались здесь с антиквариатом и удивительными сувенирами для туристов. Одна только самонаполняющаяся пивная кружка стоила бы целое состояние, но их было так много, что невидимая рука рынка снизила цену за штуку.

Это была очень наивная рука. Она ещё не догадывалась, что можно делать товар дороже под любым предлогом.

Сюда же стекались торговцы со всех провинций. Реализовав товара на порядочную сумму, они могли пристроить своих детей в гильдию. Но принимали туда не каждого. Сначала приходилось сдавать экзамены. Причём самым сложным предметом была история Пейтеромска. И вовсе не за счёт объёмного материала. Прямо сейчас в городе менялась программа, так что любой ответ о героизме Злободуна уже считался неправильным. О, сколько приезжих погорело на этом! Ведь за такую ложь не просто отказывали в поступлении.

А ещё выдворяли из города. Навсегда.

Таким образом Ибн Заде надеялся развеять миф о том, что Тёмный Властелин был совсем не тёмным. А заодно решал проблему с мигрантами, в которых Пейтеромск утопал. Иногда буквально.

Те же водопузы в сезон спаривания прокалывают животы, и плодородная земля орошается удивительными жидкостями, которые лучше всяких удобрений. Правда, цветы вырастают странные. Лепестками внутрь.

Ибн Заде шёл по рядам с гордым видом, не гнушаясь подмигивать каждой встречной девушке. Кровь здесь ещё не успела перемешаться — на это уйдут поколения, из-за чего в Пейтеромске до сих пор изобилуют человеческие медсёстры. Да такие хорошенькие, что раненые солдаты сами излечиваются, лишь бы пофлиртовать с парой-тройкой приглянувшихся красоток.

— Почём помидора? — спросила женщина в платочке.

— Ой, берите, не спрашивайте. У меня самая сладкая!

— А виноград свежий? — уточнил пожилой орк в соседнем лотке.

— Вам на один зубок, мужчина. Лучше присмотритесь к арбузу.

— Молодой человек, персики!

Правителя резко дёрнули за рукав.

— Что “персики”? — растерялся Ибн Заде.

— Спелые персики. Попробуйте, не пожалеете!

— Ладно, — смутился визирь.

Что уж скажешь. Глас народа превыше всего. Пускай тут и не демократия, всё равно надо слушать своих холопов.

В смысле, подданных.

Молодая полуорчанка отрезала здоровый шмат от мясистого фрукта и кинула визирю в ладошку. Ибн Заде с опаской понюхал персик и положил его в рот. На вкус вроде ничего. Слегка водянистый, явно поливали химикатами, но в целом только немного уступает дворцовому урожаю. А уж там всё натуральное, можете поверить.

— Весьма, — проговорил визирь, дожевав. — Как вас зовут, юная леди?

— Латис, — ответила торговка и посмотрела правителю прямо в глаза. Без вызова, но уверенно.

Ибн Заде впечатлился тем, как держится эта девушка. Свою должность он занимает совсем недавно — и уже устал от постоянного подобострастия свиты. А сейчас он почувствовал себя на равных с простой жительницей города.

Хотя кого визирь обманывает?

Им должны восхищаться, как воплощением совершенства на земле. Никаких фамильярностей!

— Латис, ты знаешь, кто я? — на всякий случай решил поинтересоваться визирь.

— Ибн Заде, — так же уверенно ответила продавщица.

— И тебя ничего не смущает, Латис?

Почему-то правителю казалось, что постоянное обращение по имени вызывает доверие.

— Смущает. — Полуорчанка не сводила с визиря глаз.

— И что же тебя смущает, Латис?

— Вы персики-то возьмёте? А то за вами уже приличная очередь, мне работать надо.

— Нет, спасибо.

Ибн Заде вытер руку о скатерть на прилавке и двинулся дальше.

Менестрели тем временем сбежали. Прямо вместе с каретой. Пока их правитель отлучился, бравая шестёрка быстро прикинула, что им выгоднее заняться фрилансом, чем исполнять волю самодура.

Стража поможет покинуть город. Подумать только, на какие чудеса способен всего лишь один мешок пшена.

У следующего лотка визирь своей царственной рукой набрал пригоршню клубники и через несколько минут оставил от неё одни хвостики.

— Ну как вам? — спросила пучеглазая матрона, представительница одного из редчайших видов Мира Эскапистов.

— Пресновато, — поморщился Ибн Заде.

Никто не понял, что правитель имел в виду, но окружающие умудрённо покачали головами в знак согласия.

— Суховато, — заметил визирь, кушая домашний творог из рук эльфийки.

Борясь с желанием окатить хама с ног до головы, остроухая продавщица вымыла руки после контакта с кисломолочным продуктом.

— Островато, — прохрипел мудрейший правитель сразу после того, как откашлялся.

— Так и должно быть, — проворчал низкорослый гном. — Это же чёрный перец.

Дойдя до конца ряда, Ибн Заде похлопал себя по животу и расплылся в довольной улыбке.

— Что-то я уже наелся.

Солнце только что перешло зенит, блестящие от пота лбы смешались в один разноцветный узор. Ансамбль запахов раскрывался удивительным букетом прямо в царственном носу, прорастая куда-то вглубь мозгов.

Красота!

— Менестрели! — позвал визирь свою великолепную пятёрку.

Нет ответа.

Как же так?

— Эй! Менестре-е-ели!

Снова тишина.

— Сбежали, окаянные! — молвил Ибн Заде с досадой. — Теперь или самому топать, или…

Дело в том, что визирь обладал не только безграничными талантами в любой области. Кроме музыки, конечно.

Ко всему прочему он был ещё и самым настоящим волшебником. Сила его зашкаливала, но пользовался ей Ибн Заде совсем изредка, дабы не палиться.

Правда, сейчас ему казалось, что идти обратно по тому же ряду опасно. Как бы с любимого правителя не стрясли наличность за всё тщательно пережёванное и проглоченное.

Какие у визиря варианты?

Снять с себя перья и сделать из них ковёр-самолёт.

Не годится. Жертвовать имиджем ради спасения он не станет.

Призвать летающую карету из небытия или ускакать на синтетическом пегасе?

Ибн Заде уже пробовал такое недавно. Вон, городские ворота теперь на реставрации. Материи же надо откуда-то браться. И разрешения она не спрашивает.

Может, усыпить жителей на минутку и проскочить, как ни в чём не бывало?

А потом у всех абстинентный синдром. Экономика встанет, акции рухнут и здрасте-приехали — бунт.

И зачем визирю бунт?

Ситуация казалась абсолютно безвыходной, пока величественный правитель не осознал простую истину — можно пойти через параллельный ряд.

Продавцы не переставали улыбаться, но смотрели настороженно. Кто-то двигал продукты к себе в порыве защитить их. Кто-то держал в кармане ножик, о чём визирь даже не догадывался, иначе бы уже наколдовал крылатую лошадь. Ну не вырывать же у себя перья, в самом деле. Покупатели, не сговариваясь, сформировали живой забор, лучшую защиту от загребущих рук политика.

Пейтеромск любит Ибн Заде!

Визирь знал об этом и не обращал внимания на дурацкие выходки продавцов. Ну не удержался разок, ну подъел лишнего. Так что теперь? Импичмент?

Не дождётесь!

К слову, вспышки самолюбования у визиря чередовались с приступами паранойи. Такие уж побочки от зашкаливающей силы магии. Его об этом не предупредили в своё время, а теперь вон — мучается, бедняжка.

Знали бы вы, как волшебная сила меняет людей.

До неузнаваемости.

Покинув территорию базара, Ибн Заде остановился перевести дух.

Визирь находился в самой отдалённой части города. Логистически было полным идиотизмом размещать базар в последнем квартале седьмой улицы. Но визирь здесь ни при чём, все вопросы к одарённым строителям, за которыми он и по сей день подчищает хвосты.

Можете себе такое представить, чтобы тюрьму додумались окружить деревянным забором? А ведь это чистая правда. И несколько месяцев назад он по стечению обстоятельств сгорел. Чтобы как-то оправдать массовый побег заключённых, пришлось объявить тотальную амнистию по случаю смены власти.

Ибн Заде принципиально не хотел идти пешком и продолжал искать варианты, как бы скорее убраться к себе в замок.

Когда визирь был на грани отчаяния, он увидел странную картину: человек в накидке с капюшоном не спеша едет по улице. Но не на лошади, а на корове!

Счастливый правитель подбежал к наезднику и взволнованно спросил:

— Уважаемый, вы не могли бы подбросить меня к вон тому замку?

Ибн Заде махнул рукой в сторону высоченного строения на востоке.

— Могу, — ответил наездник и стянул капюшон, под которым скрывалось знакомое визирю лицо. Величайший волшебник Серетун собственной персоной. — Дорогу покажешь?