Тропами Снайпера. Зов Зоны

Андрей Посняков, 2021

Живет в Москве молодой человек, студент по имени Валера, и есть у него любимая девушка Даша, неформалка и поклонница экстрима. Отец ее был сталкером, да там, в Зоне, и сгинул, оставив дочери на прощание сомнительный подарок, – она умеет заряжать артефакты. Однажды об этой ее способности узнают те, кому знать совершенно не следовало. С подачи новых «друзей» девушка неожиданно отправляется в Зону – и пропадает, успев лишь позвонить Валере. Тот бросается на выручку, еще не представляя себе, в какое гиблое дело ввязывается. И история внезапно становится непростой…

Редакционно-издательская группа «Жанры» выражает благодарность замечательному российскому писателю-фантасту Дмитрию Силлову за вклад в развитие серии «СТАЛКЕР» и за предоставленную другим авторам возможность использовать в цикле «Тропами Снайпера» реалии, локации и персонажей из своих книг.

Дмитрий Силлов — автор более трех десятков романов, разошедшихся многотысячными тиражами. Каждому поклоннику серии «СТАЛКЕР» известен Снайпер — ключевой персонаж большинства произведений Дмитрия. Но сеть тайных троп, по которым передвигаются снайперы и в реальной жизни, и в фантастических мирах, слишком запутана и непредсказуема, и подчас на эти тропы попадают совсем другие, еще не знакомые нам герои.

Читайте «Тропами Снайпера» — цикл книг, написанных лучшими представителями жанра!

Пролог

Где-то в Зоне

Алекс резко пригнулся — так, что даже прикусил губу. Ему показалось, что пуля просвистела прямо над левым ухом.

— Значит, не моя, — прошептал сталкер, вспомнив расхожее мнение о том, что если слышишь свист пули, то она пролетит мимо тебя. Вот и эта — мимо. А следующая?

Ч-черт! Заметив на старом бетонном полу серебристую паутинку, Алекс осторожно перешагнул ее…

Снова выстрел! На этот раз полоснули очередью. С хрустом посыпалась со стен древняя штукатурка, которую обновляли последний раз, похоже, еще до восемьдесят шестого года… как и все здесь.

— Ал, ты как? — высунувшись из дверного проема, свистящим шепотом поинтересовался напарник, здоровенный парняга в камуфляже. Звали его Фрост — «Холод». Почему именно так и какое его настоящее имя — Алекса не интересовало абсолютно. Они знали друг друга, поэтому решили прошвырнуться вместе за хабаром. Еще был третий — Жека, он же — Сутулый, который попал в команду, потому что считался парнем простым, без закидонов. Хотя какой, к черту, сталкер без закидонов? У всех закидоны есть, у все-ех…

— Жека где?

Фрост повел плечом:

— Я думал, с тобой он…

— Сзади где-то шел, да. Тсс!

Алекс напрягся, направив вороненый ствол в черноту дверного проема. Наган. Машинка хорошая, надежная… правда, старая. «Черные копатели» подогнали. А что? Лучше уж с ними дела иметь, чем с откровенным криминалом. Хотя тот факт, что они втроем находились в Зоне, тоже можно было считать криминалом, вообще-то.

Что-то зашуршало в темноте. Там, на лестнице… Бугаинушка Фрост выхватил «макаров»…

— Не стреляйте! Свои.

В проеме показалась сгорбленная фигура Жеки. Мало того что этот высокий, худой парень вечно сутулился, так теперь вот еще и подволакивал левую ногу.

— Ранен? — Алекс и Фрост тревожно переглянулись.

— Нет-нет, — поспешно уверил их Жека. — Так, запнулся слегка. Пока бежал… Интересно, кто это?

Он кивнул на окно, давно уже оставшееся без стекол, да и без рам тоже. Старую панельную трехэтажку, где прятались сталкеры, как-то не очень хотелось именовать домом, слишком уж неуютно она выглядела. Линолеум, рваный и почерневший от времени, сохранился лишь местами, прикрывая бетонный пол со стыдливостью старой опытной стриптизерши. В помещении сильно пахло порохом, а еще — бузиной и мятой, но пуще всего — опасностью. О, парни хорошо знали этот запах. Запах близкой смерти, разложения, Тьмы…

Сталкеры снова молча переглянулись. Да и что говорить, ведь и так было предельно ясно: надо как-то выбираться, делать что-то, иначе перебьют их здесь всех, перещелкают, как куропаток.

— Интересно, сколько их? — прошептал Жека, осторожно выглядывая в окно.

Алекс задумчиво скривился:

— Думаю, человек десять будет. Взвод.

— Взвод… — согласно кивнул Фрост, но закончить фразу не успел — снаружи вновь раздались выстрелы.

Сутулый поспешно упал на пол — и вовремя: еще чуть-чуть, и пуля угодила бы ему в голову.

— Там, на площадке… — вспомнил вдруг Алекс. — Крыша.

Эту, на первый взгляд, невразумительную фразу прекрасно поняли все. На лестничной площадке третьего — вот этого самого — этажа имелся выход на крышу. Остатки ржавой кривой лестницы — куда-то ж лестница эта вела!

— Сразу бы туда и дернуть!

— Да кто ж знал!

И впрямь — кто ж знал? Хотели просто спрятаться, отсидеться малость. Не вышло! Преследователи оказались ушлыми — настигли, обложили, загнали, словно опытные охотники волков. Скорее всего — бывшие вояки, это по всему чувствовалось, больно уж слаженно действовали, будто по уставу. Вояк в Зоне, конечно, хватало: краснопогонники из «Борга», расхристанные раздолбаи из «Воли», просто наемные убийцы — наймиты. Эти, последние, были хуже всех… Похоже, с ними и… Хотя кто их сейчас разберет?

Насчет крыши все были согласны. Ну а куда ж еще деваться? Никаких подвалов в подобных типовых домишках позднесоветской эпохи отродясь не имелось, а в квартирках долго не напрячешься. Пристрелят рано или поздно или гранату кинут… Странно, что еще…

Парни едва успели выскочить из квартиры, как мощный взрыв тряхнул трехэтажку до самого основания. С бетонных потолочных плит посыпалась труха, взрывная волна швырнула беглецов к перилам, вернее, к тому, что от них осталось, — к торчащей арматуре. На одну такую железяку и напоролся Фрост, прямо левой стороной живота… насадился, словно жук на булавку! Побледнел, кровушка потекла… Ясно было — не жилец, это уж Алекс сообразил сразу, как только обернулся с лестницы…

— Добе-ей… — одними губами прошептал-попросил бедолага.

По-хорошему-то, следовало бы забрать у него рюкзак с хабаром и «ПМ». Зачем все это покойнику? По-хорошему… Однако времени уже не оставалось нисколечки — снизу послышались шаги и громкие уверенные голоса. Преследователи уже не таились и по кусточкам не прятались — шли нагло, в полный рост. Как бы и на крышу уже не пробрались!

Гулко прозвучал выстрел. Пробитая голова раненого дернулась, на стене за ним расцвел красный цветок из вышибленных мозгов и крови. Алекс, правда, на дело своих рук не любовался — некогда, — со всей поспешностью он выбирался на крышу.

— Чисто все, — заверил Сутулый.

Он затаился за вентиляционной вытяжкой, нервно сжимая «ПМ» дрожащей рукой. Боялся, да — а кто бы в такой ситуации не боялся?

— Давай туда! — Алекс указал на дальний край крыши. — Там спрыгнем — и в разные стороны. Встречаемся у машинного двора.

— Ага…

Рванули вместе, одновременно, будто стометровку в школе сдавали. Позади затрещала очередь, да уже поздно было стрелять, парни уже добежали до края крыши, прыгнули…

Алекс мягко приземлился на кучу желтых опавших листьев. Повезло — ногу не подвернул, так, слегка ушибся, пустяки.

Вскочив на ноги, беглец сразу же бросился в заросли. Напарничек — Жека — уже давно улепетывал со всех ног, как и договаривались, сутулая фигура его мелькнула у старых складов, да и пропала, скрылась в урочище за нешироком ручьем.

Алекс тоже двинулся в ту сторону, чтобы потом не искать, как к машинному двору выйти. Вдоль ручья — удобнее некуда. Шагал осторожно, постоянно оглядывался, все ждал погони… И дождался, а как же! Вдалеке, за деревьями, появились поджарые камуфлированные фигуры, очень заметные на фоне ярко-желтых берез и огненно-красных кленов…

Однако быстро бегут, сволочи! И, главное, все — за ним, за Алексом: Сидоровым Алексеем, тридцати трех лет от роду, русским, беспартийным, без определенных занятий, проживающим… в Подмосковье проживающим, да.

Парнем Алекс всегда был спортивным, форму поддерживал — а иначе никак! В Зону-то за хабаром поди-ка пошастай! Не такой уж и сильный, конечно, но в меру подкачанный, да и приемчики кое-какие знал — все-таки четыре года прослужил опером в районном ОВД, пока за пьянку не выгнали. Ну, не жаль было — к тому времени Алекс уже пару раз в Зону хаживал и за счет хабара приподнялся нехило. Хотя, конечно, смотря что с чем сравнивать…

Чу! Сталкер внезапно напрягся, услыхав перекликающиеся голоса не только позади, но и слева и справа. Означало это только одно: окружали, гады, отрезали от ручья, от урочища, чтобы не ушел, не уполз по оврагам. Грамотно действовали, похоже, знали тут все. Да если и не знали, то все равно — уверенные в себе были, наглые. Словно точно знали, что никуда от них беглецы не денутся.

А вот фиг вам!

Углядев подходящие кусточки, Алекс нырнул в их спасительные заросли, там и схоронился, затаился, накидал на себя побольше листьев, чтобы уж наверняка. Не заметишь, как ни старайся. Разве что почуять можно было бы, но для этого зверем надо быть диким или собакой, а собак у преследователей, слава богу, вроде не имелось.

На полянку, неподалеку от зарослей, вышли четыре фигуры. Один — здоровенный малый лет тридцати, — похоже, был у наймитов за главного. Если это, конечно, вообще наймиты были. Впрочем, беглецам было все равно: что наймиты, что «Воля», что какой-нибудь «Борг», — один черт в такой ситуации.

Здоровяк снял камуфляжную кепку, на солнце блеснула лысина. Впрочем, нет, не лысый он был… Скорее — просто бритый наголо. Челюсть квадратная, взгляд — с хищным прищуром, над левой бровью — белесый шрам. Все это Алекс в небольшой театральный бинокль рассмотрел.

Точно — главный. Вон как встал… дает указания… Кого к ручью посылает, кого — к рощице. А остальные — здесь. Это плохо, очень плохо… Как бы до кусточков не добрались… Ч-черт! Только этого еще не хватало!

Беглец поспешно отполз в сторону, почувствовав вдруг нестерпимый жар справа от себя, за кустами. Неужели «жарка»? Одна из аномалий Зоны, при активации превращающаяся в мощный огненный столб. «Жарка» частенько маскировалась, охотилась, и распознать ее можно было лишь по иссохшему, растрескавшемуся участку земли, от которого исходило тепло. Живое существо, угодившее в эту аномалию, сгорало практически мгновенно… вот как эта птичка!

Воробей то был, или синичка, или какой-нибудь дрозд — Алекс не мог бы сказать в точности. Просто летело что-то, чирикало, село на проплешину, вдруг вспышка — и все! Только мясом жареным запахло.

Запах этот уловили и преследователи, главный заводил носом, втягивая в себя воздух. Распорядился — людишки его отошли осторожненько. Все знали, что с «жаркой» шутки плохи, тут никакие автоматы не помогут. Автоматы у наемников, к слову, были новенькие, по крайней мере, с виду. «АК-74» со складными прикладами, да.

Сам главарь тоже отходить начал, зачем-то очки черные нацепил… ах, ну да — солнце-то ему прямо в рожу светило!

Однако жарко становилось, в прямом смысле слова — жарко! Аномалия явно подбиралась к сталкеру. «Еще немного — и… сгоришь, — с ужасом подумал Алекс, — как та птичка, один запах и останется, да и тот скоро разнесется, развеется».

Подхватив рюкзак с хабаром, сталкер пополз, попятился, а затем поднялся на ноги, зашагал — сначала медленно, а потом все быстрей. Шел рощицей, кругом — красота неописуемая: красно-желтые клены, липы — прозрачные, с золотистыми кронами… Только вот некогда было всей этой красотой любоваться.

Ну, вот… обошлось, кажется. Никакое огненные столбы из земли не рванули, не испепелили беглеца дотла… Однако…

Однако, уходя от одной опасности, Сидоров упустил из виду другую. Отвлекся полностью на аномалию, а вот не надо бы — Зона таких оплошностей не прощает. Хотя, тут, в общем-то, не в Зоне дело.

— Стоять! — вдруг кто-то крикнул сзади.

— Руки в гору. Живо! — рявкнул за спиной второй голос.

Беглец, подняв на всякий случай руки, медленно повернулся, увидел двух вооруженных до зубов бугаев.

Улыбнулся дружелюбненько, словно бы лучших друзей вдруг невзначай встретил:

— Доброе утречко! А я тут заплутал малость. Хорошо вот — вас встретил. Не подскажете, как к Ильинцам выйти?

— Хм, утречко. День уже! — опуская автомат, с неожиданным добродушием вдруг откликнулся один из бугаев, тот, что стоял слева. — Ильинцы — хорошая деревня… была бы…

— Там и рыбалка была бы, кабы не… ну, ты сам знаешь, — столь же неожиданно по-доброму подхватил разговор и второй.

— Так рыбалка тут везде, вот, помнится, я как-то раков ловил…

— На блесну?

— Да кто же раков-то — на блесну? На удочку!

— А я на удочку такого налима как-то поймал! Ты бы, брат, видел. Всем налимам — налим. Во-от такенный…

Парень забросил автомат за спину — чего категорически делать было нельзя — и широко развел руками…

— Это только между глаз? — беспечно засмеялся второй. — Ну, ты и скажешь. Вот у меня было дело… Не день тогда был и не ночь, а так, что-то навроде утра раннего. Сижу я, значит, на речке, кругом туман, птички поют, красота. И вот вдруг…

Что-то во всем этом было неправильное, нелогичное. И Алекс вдруг понял — что. «Болтовня» — имелась и такая аномалия в Зоне, причем довольно опасная, несмотря на безобидное, казалось бы, название. Если человека вовремя не остановить — скажем, ударить, влепить пощечину или что-то в этом духе, — то жертва «болтовни» через некоторое время начинает задыхаться и вскоре погибает от удушья.

Что ж… Не было бы счастья, да несчастье помогло, как говорится. Хорошо хоть Алекса «болтовня» не накрыла, да он и стоял-то шагах в двадцати от парней… кто его знает, насколько локально эта аномалия действует? Никто не знает, никто.

Потихонечку, полегоньку беглец подался в сторону, к оврагу, к ручью. Туда — в овраг — и сверзился с обрыва, чудом не переломав кости. Отдышался немного, выглянул, услыхав гулкий выстрел, эхо которого прокатилось надо всем урочищем и затихло где-то за ручьем. Ага… Вовсе не ему вослед стреляли… но и не просто же так. Подскочивший к болтающим бойцам главарь — тот самый, бритый, в черных очках — выстрелил перед ними из пистолета. Вверх. Два раза. Сначала над ухом у одного, потом — у другого. Потом, опустив пистолет, ударил левой рукой ближайшего. Похоже, удалось в конце концов вывести бугаинушек из «болтовни»… а может, и нет — Алекс того не видел, он зашагал быстренько вдоль ручья, уходя как можно дальше от погони.

Местность вокруг расстилалась довольно живописная, по крайней мере, с виду. Багряные и золотые рощицы перемежались с пустошами, густо поросшими разнотравьем. Даже сейчас, осенью, трава еще была зеленой и даже казалась сочной и вкусной — хоть сам ешь. Сюда бы коров! Но коров в здешних местах не было уже о-очень много лет, с тех пор, как грянул Чернобыль. Бывшие колхозные и совхозные поля заросли сорной травою и чертополохом, и лишь покосившиеся силосные башни да остатки элеваторов свидетельствовали о прежнем величии когда-то преуспевающей общей страны, ныне разделенной на лоскуты. Дороги, естественно, тоже заросли — грунтовки и даже асфальтовые, остались лишь направления. Только военные бетонки еще как-то функционировали, но и по ним уже можно было проехать лишь на грузовике, ну или на «уазике» — на них некоторые и ездили. Правда, любой автомобиль уж слишком привлекал к себе совершенно лишние любопытнее взоры, а в Зоне лучше оставаться незаметным. Целее будешь.

Выбравшись из оврага, Алекс прошел по такой вот бетонке километра четыре, а затем, сверяясь с картой-двухверстовкой, вновь повернул к ручью, посчитав, что уже достаточно оторвался от погони.

Погоня… да что там говорить, не такая уж для них и добыча — двое сталкеров. Какой с них, к чертям собачьим, хабар? Разве что так, имидж свой поддержать, чтоб боялись. Так ради имиджа-то стоило бы беглецов отпустить… хотя бы кого-то одного или даже двух. Иначе — кто о страшных наймитах расскажет?

Присев отдохнуть на плоский камень невдалеке от журчащего ручья, Алекс снова развернул карту… Ну да, ну да… Вот дорога, вот заброшенные деревни. Корогод, Стечанка, Ильинцы… Где-то тут рядом и база наймитов, не такой уж и, если разобраться, многочисленной банды наемных убийц. Слухи о них ходили разные, говорили даже, что наймиты иногда выполняют задания западных спецслужб, ничуть не гнушаясь при этом подзаработать заказами на ликвидацию отдельных лиц. За кого заплатят.

Честно сказать, Алекса с напарниками занесло к наймитам случайно. Сталкеры продвигались от Припяти к Чернобылю и решили по пути обойти одно нехорошее кладбище. Обошли, блин! Себе дороже вышло. Фрост вот погиб. Ладно, что уж об этом теперь. Обратно идти надо, к машинному двору возвращаться. Там — встреча с Сутулым Жекой, там же, недалеко, и «кротовина» — единственная сейчас надежда отсюда выбраться. Потому как наймиты, если прицепятся, то уже не отстанут. Да, обмануть их можно — оторваться от погони, уйти… Только ненадолго все это, ага.

Откуда взялся этот отморозок, Алекс так сразу и не сообразил. Просто, как свернул в пролесок, вдруг откуда-то сверху свалился чуть ли не на голову какой-то черт в старых рваных джинсах и кожаной — тоже весьма поношенной — курточке. Именно что свалился, а не спрыгнул… впрочем, может быть, и спрыгнул, черт его…

Спрыгнул — и сразу же выхватил нож, полоснул, да так резво, что Сидоров едва успел уклониться. Собственно-то говоря, и не уклонился толком — острое лезвие разорвало-разрезало камуфляжную куртку, добравшись до кожи на левом плече. Ощутив жгучую боль, Алекс резко отпрыгнул в сторону, за деревья, выхватил наган… но курок взвести не успел. Неведомый бродяга оказался шустрым: снова напал — прыгнул, словно рысь, сбивая беглеца с ног, навалился на грудь, замахиваясь ножом с явным намерением выколоть жертве правый глаз… или левый, тут уж как выйдет…

Защищаясь, Алекс резко ударил нападавшего лбом, раскровянив вражине нос, и, воспользовавшись замешательством, все же попытался взвести курок… Однако вовремя вспомнил, что шуметь-то сейчас нельзя. Выстрел неизбежно привлек бы внимание тех, наймитов.

Нельзя стрелять! Только нож… вытащить, ударить… даже уколоть… Н-на, гадина, получай!

Правой рукой сдерживая вражеский нож, Алекс действовал левой — достал из ножен нож и немедленно всадил противнику в подбрюшье. Нападавший захрипел, ослабив хватку. Дернулся, выгнулся и забился, а вскоре и вовсе затих…

Вот же угораздило!

Сбрасывая с себя еще теплый труп, сталкер чертыхнулся. Сняв куртку, облил рану спиртом из походной фляжки. Заодно сделал и пару глотков — для бодрости, — после чего быстренько обыскал мертвое тело. Ничего особо полезного, увы, не нашлось — видать, бродяга уже успел пропиться до нитки в каком-нибудь кабаке и нынче шел куда глядели глаза. А увидев более удачливого — судя по рюкзаку — собрата, решил, недолго думая, поправить свои дела. Что ж, встречались в Зоне и такие вот типы. Да кого только в ней не встречалось, начиная от ученых и заканчивая такими вот ублюдками, от которых никакого навара, а лишь проблемы одни.

Документов, естественно, нет, денег и хабара — тоже, из пожитков — только нож, ремень да браслет на правом запястье. Браслетиком этим Алекс не побрезговал — снял, вдруг пригодится. Хоть какой-то трофей. Хороший такой браслет, черный, с изумрудным отливом. Такие в Хоне встречались не так чтобы редко, но в качестве хабара ценились — стимулировали жизненные процессы.

Надев трофей себе на руку, сталкер тут же почувствовал, как уходит, тает без следа навалившаяся было усталость, да и рана на плече сразу же болеть перестала. Глядишь, и затянется, ага…

К машинному двору Алекс вышел часа через три. Хотя, собственно, от машинного двора осталось одно название. До катастрофы здесь, вероятно, располагалась ремонтная мастерская, ну, чтоб к полевым станам поближе. С той поры и ржавели тут сеялки-веялки, трактора, даже полуразобранный комбайн. Все давно уже непригодное к какому-либо использованию, заросшее бурьяном и всякой прочей травой.

За ржавым остовом трактора «Беларусь», покрытым лохмотьями некогда голубой краски, Алекса уже дожидался напарник — Жека. Сидел на старом колесе.

— Здорово! — поднимаясь на ноги, Сутулый ухмыльнулся. — Как прошло?

— Считай, повезло. — Алекс сбросил с плеч рюкзак и присел рядом. — Чего маячишь-то? Садись, карту глянем.

— Карта — это хорошо, — Сутулый снова уселся, вытянув длинные сухие ноги, обутые в видавшие виды берцы. — Ты про «кротовину» говорил? Неужто без нее никак?

— Без нее — вряд ли. Хотя попробовать можно, чего ж, — усмехнулся Сидоров. — Если, правда, наймиты от нас отстанут, уйдут.

Напарник тут же нахмурился:

— Эти не отстанут.

— Вот и я к тому…

«Кротовиной», или «кротовьей норой», в Зоне именовали некую непонятно как образовавшуюся дыру в пространстве, через которую можно переместить тот или иной объект из одного места в другое или даже через время перебросить, в прошлое либо в будущее. На вид «кротовина» представляет собой этакую полупрозрачную область круглой или овальной формы около двух метров в диаметре, сгусток неведомой энергии, повисший в нескольких сантиметрах над землей. Выдает «кротовью нору» лишь незначительное искажение реальности, едва уловимое дрожание пространства, похожее на то, как дрожит горячий воздух над железной крышей в жаркий летний полдень. Ученые-физики как-то объясняли принцип таких нор, но все это касалось лишь межзвездных пространств и «черных дыр», а так, когда «кротовина» возникала вдруг просто вот тут, под деревом или, скажем, у забора, — такого ни один физик объяснить не мог.

На «кротовины» у Алекса имелся талисман — кругленький такой значок, с детства еще, с изображением мультяшного волка из «Ну, погоди!». Сидоров всерьез верил, будто значок сей приносит удачу, и всегда носил его на лацкане куртке — с обратной стороны, чтоб без лишних вопросов.

Встречались «кротовины» простые, как обычный тоннель — то есть вошел в одном месте, вышел в другом. Бывали и посложнее: например, представил себе, в какую точку прошлого ты решил перебраться, хорошо так представил, конкретно, — и действительно переходишь туда, куда хотел. А если представил плохо — застреваешь намертво в безвременье. К какому типу относилась именно та «кротовина», что стакеры заметили еще третьего дня, двигаясь вниз по ручью, было непонятно.

— Что-то боязно мне, бро. — Глотнув из фляжки, Жека почесал небритый подбородок. — А вдруг мы там, в «кротовине» этой, и застрянем. Или выйдем черт знает где.

— Не хочешь, не лезь, — угрюмо буркнул Алекс. — Жди, пока тебе наймиты кончат.

— Слышь… А это точно — наймиты?

— Ну… — Сидоров повел плечом. — Точно не скажу… Да если и кто другой — оно слаще, что ли? А эти… Больно уж нагло себя ведут. По-хозяйски.

— Мы им не понравились, точно. Хабар наш хотят отнять.

— Не только хабар.

— Смотрю, браслетик у тебя новый, бро. Где взял?

Углядел! Алекс невольно скривился, бросив в сторону напарника не самый добрый взгляд. Ишь ты, глазастый какой. В придачу еще и любопытный без меры.

— С «жаркой» повстречался, — отмахнулся Сидоров. — Едва ушел. Там, рядом, и браслетик этот валялся.

Жека завистливо шмыгнул носом:

— Повезло тебе — не сгорел, да еще и с хабаром. Я тебе вот что скажу, бро. Ты и не сгорел, потому что браслет не дал. Он много чего может, да. Рассказывали, будто браслет такой был у Снайпера… или у Дегтяря, я уж и не помню точно, у кого из удачливых. Значит, и у тебя теперь удача будет!

— Твои слова бы — да Богу в уши, — громко рассмеялся Алекс.

Раскрыв рюкзак, он высыпал прямо на землю хабар — прямо скажем, небогатый. Две «зуды», «батарейка» и четыре «булавки» — весьма часто встречающийся артефакт. Нынче «булавки» казались невзрачными, но при электрическом свете обычно отливали синевой.

Ухмыльнувшись, Сидоров взял одну «булавку» и сильно сжал ее между пальцев. Пара секунд — и по всему артефакту побежали слабые красноватые вспышки, вдруг сменившиеся зелеными.

— Говорящая! — Сталкер довольно хмыкнул и сунул добычу в карман.

«Булавки» в основном использовались как украшения, причем «говорящие», с огоньками, ценились куда больше, нежели простые — «молчащие». Вообще же, поговаривали, что и «молчащие» «булавки» вроде как должны «разговаривать», но для этого пальцев мало, нужна специальная машина величиной со стол.

— А что за машина, бро? — принялся допытываться Сутулый.

Алекс отмахнулся, с раздражением ударив кулаком по колесу:

— Да не знаю я!

Все остальные его «булавки», увы, оказались как раз «молчащими». Что ж… не повезло.

— У покойного Фроста «черные брызги» были, — совершенно не к месту вспомнил вдруг Жека.

— И что с того? — угрюмо спросил Сидоров.

— Я к тому, что тело-то, поди, на лестнице так и осталось, — скосив глаза, негромко промолвил Сутулый. — А вояк там уже нет. Да и вряд ли они его обыскать успели. Спешили, тли…

— А вот это ты верно сказал…

— Там, у Фроста, окромя «брызг», еще «булавки» были — с дюжину. Но главное — «брызги»…

«Черными брызгами» (научное название: «объект К-23») называли забавные черные шарики, «невероятной неземной красоты», если говорить словами некоторых модниц. Если через такой шарик пустить световой луч, то свет выйдет из него с задержкой. Задержка эта зависит от веса шарика, от размера, еще от некоторых параметров, и частота выходящего света всегда меньше частоты входящего… Еще была безумная идея, будто «черные брызги» есть не что иное, как гигантские области пространства, обладающего иными свойствами, нежели наше, просто принявшего такую свернутую форму.

Так говорили. Знал ли об этом Сутулый, Алекс не ведал. Скорее всего — нет. Да и зачем ему какой-то там физикой интересоваться? Обычно «черные брызги» использовались в изготовлении ювелирных украшений. И стоили эти «черные алмазы» немало! Да еще «булавки»… Хабара нынче маловато, тут Сутулый был прав.

— Так что, пойдем поглядим? Думаю, бедолаге Фросту хабар уже без надобности.

Сказав это, Жека поднялся — маленькие его светло-серые глазки еще больше сузились от алчности. Сидоров напарника хорошо понимал. Погиб Фрост — да. Жалко, конечно. Но хабар — есть хабар. В конец концов, за этим они сюда и явились.

— Пошли, — кивнул Алекс, переложив артефакты в куртку. В рюкзаке теперь оставались лишь банки с тушенкой, таблетки для обеззараживания воды, сухой спирт да галеты. Вещи, бесспорно, нужные, но их не так жаль и бросить, если вдруг что-то пойдет не так.

* * *

Тело сталкера все так же висело на арматуре. Простреленная голова, забрызганная кровью куртка…

— А рюкзачок-то, похоже, прибрали, — осматриваясь, невесело протянул Сидоров.

Сутулый усмехнулся:

— Самое ценное Фрост в куртке носил. Ты прости нас, бро…

Склонившись над убитым, Жека умело обшарил его куртку и карманы камуфляжных брюк. Нашлись и «черные брызги», и «булавки», и даже одна батарейка — неизвестно, правда, заряженная или нет.

— Ну! — перекладывая артефакты к себе в котомку, довольно осклабился Сутулый. — Теперь не пропадем! Не сомневайся, поделим по-братски… Только вот не нравится мне что-то та «кротовина»… лучше бы «по земле» выбираться. Вышли бы в Беларусь, там — на поезд. Как и пришли.

— Так, а вояки? — Сидоров вяло запротестовал. Ему и самому не очень-то хотелось пользоваться «кротовиной». Если деваться было бы совсем некуда. А сейчас ведь — есть куда! Да и где наймиты? Если это вообще наемники… Хабар есть, никто не преследует, сейчас действительно логичнее было бы выбраться на знакомый путь — до границы с Беларусью не так и далеко. А там и впрямь — на поезд и…

Все так хорошо выглядело на словах, так здорово и мило, что Алекс расслабился, особенно когда потом уселись они с напарником на машинном дворе, открыли тушенку, галеты… Никого кругом не было. Ни единой живой души!

— Слышь, бро… — Сыто рыгнув, Жека с хрустом потянулся. — Я вот чего думаю. Ты бы глянул карту. Может, мы этих чертей… ну, наймиты они там или кто… может, мы их как-нибудь обойдем, а?

— Может, и обойдем.

Сидоров достал карту, разложил на коленях, задумался, водя по карте острием ножа, еще хранившего на себе жирный запах тушенки.

— Вот, смотри. Тут — урочище Когодьский Гай… Нам его либо с запада обходить — через Стечанку, где наймиты, либо — куда восточнее, но это — большой крюк. Лишний день или полдня. Через Чистогаловку пройдем и дальше — к Старым Шепеличам. А там уж, считай, добрались.

— Вот! Вот! — обрадованно воскликнул Сутулый. — Так и сделаем. Почти так ведь и шли. А ты говоришь — «кротовина»!

— Да кто говорит-то, эй!

* * *

К Чистогаловке приятели вышли к вечеру следующего дня. Уже начинало темнеть, клубился по урочищам густой промозглый туман, и в синем холодном небе вспыхивали желтые звезды.

На ночлег расположились в одной из пустующих изб. Судя по оставленным крупам и соли, домишком этим уже пользовались сталкеры. Как рыбаки или, там, охотники.

— Сейчас печку затопим, — радовался Жека. — А там — и супчику…

— Фиг тебе, а не супчик! — Алекс двинул кулаком по столу. — Говорю же — огня не разводить.

— Так никого ж кругом нет!

— А ты уверен?

Оба замолкли, настороженно глянув в оконце. Пока все вокруг казалось спокойным, никакие тени в небе над лесом не маячили, и даже волки не выли. Только вот показалось…

— Жека, зырь! — Углядев над лесом какое-то свечение, Сидоров подскочил к окну, а затем и на крыльцо выперся, с силой распахнув дверь. — Вон там… что это?

— И впрямь сверкает что-то, — встав позади, спокойно согласился Сутулый. — Может, «вечная лампочка» в такой же вот избушке горит. А может — вечный костер. Помнишь, что про него рассказывали?

— Ты про Водолаза, что ль? — Алекс поежился и, присев на ступеньку крыльца, хотел было закурить, да вспомнил, что уже года три как бросил. А напарник вытащил портсигар, хороший такой, солидный, похоже, даже серебряный. Что-то раньше Сидоров такой вещицы у Жеки не видел.

— Из хабара недавнего, — похвастался Сутулый, перехватив взгляд Алекса. Но как-то так неуверенно, словно бы боялся, что кто-то вдруг — хоть бы и Алекс! — возьмет да и отнимет у него этот портсигар вместе с сигаретками, да.

— У Корогода нашел, ну, где урочище, помнишь?

— Чего не сказал?

— Да говорил же. Фросту, покойничку. А потом и забыл как-то. Но ведь курил — а ты и не спрашивал.

Алекс и вправду не спрашивал — внимание не обращал просто. Раз уж курить бросил и не тянуло особо, так всякие там портсигары, сигареты, трубки — до лампочки.

— Не, не костер это. — Посмотрев на свечение, таявшее где-то за дальним урочищем, Сидоров с сомнением покачал головой и прислушался. — Машина! «Уазик». Или вообще — грузовик. Фары, ага. Вон, и мотор слышен.

— И впрямь, — навострил уши Сутулый. — А что, если «Урал» — так он по здешним дорогам вполне проходимый. Какой-нибудь древний военный кунг.

Фары вскоре погасли, затих и шум двигателя. Скорее всего — машина проехала мимо или остановилась где-нибудь неподалеку на ночлег. Впрочем, какая разница?

Перебросившись парой ничего не значащих фраз, сталкеры улеглись спать. Алекс — у окна, на лавке, Жека же — прямо на полу, примостив под голову рюкзак с хабаром.

* * *

Утром напарники двинулись вдоль оврага. Шли медленно — колючие кусты, мелкие ручейки да камни сильно осложняли путь, делая его почти что непроходимым. На попадавшиеся по пути тропинки сворачивать как-то не хотелось. Осторожничали — кто его знает, кто тут эти тропки натоптал и зачем? Всякое бывало — Зона есть Зона, здесь всегда следовало быть настороже.

Первым выдохся Жека. Километров с десяток всего и прошли, а он уже умаялся, заканючил, упросил сделать привал. Странно, но сам-то Алекс никакой усталости не чувствовал. Вот абсолютно! Сердце его билось ровно, столь же ровным было и дыхание — словно бы молодой человек не по буеракам да прочей неудоби пробирался, а просто прогуливался себе по асфальтированным дорожкам в каком-нибудь парке, глазея на проходящих девчонок.

Вот и здесь… Нет, никаких, конечно, девчонок, зато… Привал устроили на опушке у небольшой рощицы.

— Ты только глянь — красота-то вокруг какая! — привалившись спиной к стволу толстой березы, мечтательно улыбнулся Сидоров. — Клены вон — багряные, желтые! А липы какие красивенные, а березы… И зеленая трава! Как изумруд.

— Эй, эй! — напарник явно испугался, дернулся. Поставил в траву только что открытую банку тушенки, подскочил к Алексу, пальцами пощелкал:

— Что ты, что ты, бро! У тебя не «болтовня» часом? Где ты тут красоту увидел? Уныло все, погано даже. Грязь кругом одна да кусты колючие. Эх, скорей бы до дому добраться!

— Сначала бы до железки.

— Ага…

— Чу! — Сидоров вдруг встрепенулся. — Вроде мотор шумит где-то. Рядом совсем. О… заглох… Помнишь вчерашние огни?

— Мало ли кто тут ездит. Хотя… Если нормальные люди, так, может, нас бы подбросили. Вдруг по пути?

— Мечтай, мечтай, — невесело ухмыльнулся Алекс. — Что, в самом деле, хабаром хочешь рискнуть? И не только хабаром…

— Да нет, конечно, бро. — Жека отмахнулся и принялся уминать за обе щеки тушенку, ловко орудуя ножом. — Просто помечтал немножко, ага…

И только он это сказал, как тишину спокойного осеннего дня вдруг разорвала трескучая автоматная очередь! Просвистевшие над головами сталкеров пули сбили со старой березы ветки.

Парни дружно бросились в траву и затаились.

— С рощицы бьют, падлы! — вытаскивая пистолет, зашептал Сутулый. — Интересно, кто б это мог быть? Неужто вояки догнали?

— Может, и они. — Алекс покрутил барабан нагана и, вздрогнув, приподнял голову. — Да точно — они! А вон и кунг.

И впрямь, метрах в двухстах от притаившихся сталкеров у рощицы показался «Урал», выкрашенный в грязно-зеленый «военный» цвет.

Приложив к глазам бинокль, Сидоров хорошо рассмотрел выпрыгнувшего из кабины знакомого бритоголового качка в камуфляже и черных очках. «Вот ведь, дались ему эти очки, пижон дешевый. Впрочем, может быть, с глазами что-то не так, светобоязнь, к примеру, всякое ведь бывает, тем более здесь, в Зоне», — подумал Алекс.

— Уходим, Жека, — отползая в сторону, распорядился он. — Я налево, ты направо. Избушка — помнишь где?

— Угу.

— Там и встретимся. Ближе к ночи или утром уже.

* * *

Пару десятков метров Сидоров прополз на карачках — очень уж не хотелось словить пулю. Потом поднялся за кусточками и со всех ног бросился к оврагу. За спиной послышались выстрелы и крики. Алекс не прислушивался, бежал, стараясь не споткнуться. Несмотря ни на что, бежалось легко, весело. Успокаивающе грел запястье браслет, черный с изумрудно-зеленоватым отливом. «Скорее всего, это от браслета все — и настроение, и силы, — подумал сталкер. — Хороший попался, ага… Как бы вот только не убили! Против «калаша» никакой браслет не поможет».

По обе стороны оврага места расстилались те еще — сплошное бездорожье. Куда там грузовику, на гусеничном тракторе — и то вряд ли проедешь. Кругом болотины да урочища. Вот уж местечко, вот уж и впрямь — Зона.

С ходу перемахнув через овраг, беглец бросился к черневшему невдалеке ельнику. Наперерез, через поле, густо поросшее чертополохом, репейником и все той же густой зеленой травой, от которой ни одна корова не отказалась бы.

Трава доходила почти до пояса, а в иных местах — вымахала и в рост человека. Впрочем, все равно следовало опасаться автоматчиков, слишком уж удобной мишенью был бегущий по полю человек.

Вот уж точно — мишень! Алекс сообразил это, когда уже добежал почти что до середины поля, и, решив не искушать судьбу, нырнул в травищу, туда, где погуще. Прыгнул, приподнялся, осторожно раздвигая руками мешавшие обзору репейники.

Увидев врагов, озадаченно застывших на самом краю поля, Сидоров невольно ухмыльнулся. Ну что, ребята, ловите! Недаром говорят: у беглецов сто дорог, а у погони — только одна. Вовремя он укрылся — наверняка не заметили. Если б заметили, так бы истуканами не стояли. Ишь, жалами водят — совещаются. А куда бы это он мог побежать? Он — в смысле, беглец, Сидоров Алексей Юрьевич.

Вытащив из кармана камуфляжной куртки бинокль, молодой человек всмотрелся внимательней. На краю поля маячили трое парней, до смешного одинаковых с виду. В странной голубоватой форме, с оружием… У одного — «АК-74», у других что-то явно нерусское, на американские штурмовые винтовки больше смахивало. Все трое — кругломордые, с квадратными плечами, крепенькие. И росту не сказать чтоб высокого. Такие обычно быстро не бегают — ноги коротковаты. Ишь, стоят, озираются. Ищите, ищите, черти! Точно — не видели они, куда Алекс сгинул, где схоронился-спрятался. Видели бы — давно б стали палить очередями. А так… что им делать-то? Поле прочесать? Ну-ну… На такое дело рота нужна, не меньше. Этих же тут… да, пожалуй, взвод, вряд ли больше.

Ага! Вот и четвертый нарисовался. Тот самый, командир-начальничек! Очки на этот раз снял — пасмурно стало, тучки-облака все небо затянули. Здоровущий, черт, рожа кирпича просит — надменная. Шрама над левой бровью не видно — далековато, да и бинокль не тот.

Та-ак… Двое — налево… Один — направо. Ну, все правильно «очкастый пижон» рассчитал, чего уж. Справа — если от оврага смотреть — рощица кленовая, ее-то можно всю обшарить. Слева же — урочища — буреломы, овраги. Там затаиться можно, но и далеко не уйти. Поле же — да, поле оставили — нереально все обыскать. Хотя… Что-то ведь еще придумал бритоголовый черт! Отправив парней, сам никуда не ушел. Только лишь обернулся, подозвал кого-то… Ой-йо! Никак, канистры несут. Ну да! Ветерок потянул — бензином повеяло. Неужто…

Да ведь и впрямь подожгли — вот ведь суки! Свежая-то трава горит плохо, а вот сухостой, всякие там чертополохи-репейники… да и эти, вон, зонтичные, трубчатые — борщевик, что ли? — за милую душу вспыхнут. Три последних дня никаких дождей не было, наоборот — солнышко да ветерок. Вот и высушило… вот теперь и вспыхнет — мало не покажется! Правда, до леса вряд ли дойдет — там травища.

Ветер как раз и дул в сторону затаившегося беглеца. Совсем скоро потянуло удушливым дымом, а уж жара сталкер дожидаться не стал — насколько мог быстро пополз к ельнику. Сначала полз, а как дым погуще стал, так и поднялся на ноги, побежал — все равно не видно! Хоть одна от пожара этого польза.

Огонь, да еще с ветром — опасный соперник. Поди побегай с ним наперегонки — не набегаешься, пятки обгорят! Вот и сейчас, как ни старался Алекс, как быстро ни бежал, а все же чувствовал: не хватает скорости, никаких сил уже не остается, нагоняет его пожар, вот-вот — и схватит жгучий огонь за куртку, опалит волосы… Да уже опалил! Черт! Ну как же так-то?!

Быстрей, Алексей Юрьевич, быстрее! Бегите, бегите… эх…

Как прибежал — Алекс не помнил. Браслет ли помог или страх, а может, и то и другое. Когда уж совсем стал сдавать, вдруг второе дыхание открылось, а за спиной словно крылья выросли. Бросился из последних сил, прыжками — оп! И вот она, травища, тут уже огню плохонько, тут вон и ручеек, и болотце!

В болотце-то беглец и упал! Прямо физиономией в самую что ни на есть трясину. Только бурые брызги по сторонам полетели. Расползлась ярко-зеленая ряска, жадно чмокнула болотная жижа, да что-то ухватило беглеца за ноги, властно потянуло вниз, на дно, в самое сердце трясины! Вот уж, как говорится, из огня да в полымя… точнее говоря, кому утонуть суждено, тот в огне не сгорит…

Что делать-то теперь? Как выбираться? Как-как… как всегда. Не паниковать, спокойно… На ноги ни в коем разе не вставать. Спокойно лежать на брюхе да грести все под себя. Все, что под руку попадется — ряску, грязь, валежник, камыши… Ага, вот и ветка попалась — и ветку… Оп… еще, еще, еще…

Выгреб-таки! Выбрался из болотины. Браслет ли помог или навык… Ах, как славно было растянуться в траве! Пусть даже и гарью тянуло нещадно.

Как же хорошо жить-то, братцы! Как хорошо жить! Вдыхать полной грудью свежий осенний воздух, любоваться небом — пусть и облачным, лесом, вот этим самым ельником и…

Оп! Кто-то наступил на руку! Прямо на запястье… Автоматом замахнулся — вот-вот сейчас прикладом — да прямо в лоб!

— Не бейте, дяденька! — Ушлый Алекс тут же «включил дурака», или еще говорят — «прикинулся шлангом». — Я вам все, что хотите, отдам.

Голос звучал жалобно, да и сам-то беглец выглядел, правду сказать, не ахти — весь из себя дрожащий, мокрый… Червяк, слизень — не человек.

— Встал! А ну, живо. Рюкзак сюда.

Бритоголовый! И как же он сюда успел-то? Видать, по пятам за огнем шел. Или краем поля пробрался. Да как бы ни было — а вот он, здесь. Стоит — пистолет иностранный в руке — «беретта», что ли? Щурится презрительно, над левой бровью — белесый шрам. Подбородок волевой, квадратный… Такими обычно в старых советских фильмах фашистов показывали. Ну, или полицаев.

— Счас, счас, дядечка, поднимусь…

Сидоров, когда надо, умел дурачком прикинуться. Прямо хоть в театре играй, в какой-нибудь там антрепризе… Кстати, слово это многие за ругательство принимают.

Подумав так, беглец улыбнулся, сделав все для того, чтобы улыбка казалась не наглой, а совсем наоборот — заискивающей, жалкой.

Покивал, кинул рюкзак к ногам бритоголового… Еще трое бугаев подошли. С автоматами, в камуфляже. Что ж…

— Теперь — оружие. Медленно! Что там у тебя — пистолет, нож…

— Наган, дядечка… Ножик тоже есть, как же в лесу без ножа-то? В кармане, ага…

Вытащил Алекс и наган, и нож, все осторожно в травку положил.

Один из верзил с разочарованным видом поковырялся в рюкзаке беглеца:

— Господин майор! Тут одна тушенка. И еще хрень какая-то…

— Черт с ним. — Лениво отмахнувшись, майор вперил взгляд в Алекса. — Еще оружие есть? Советую со мной не хитрить — чревато.

Сидоров виновато покусал губы:

— Еще кастет, дядечка. В кармане.

— Ну так вытаскивай!

Бритоголовый усмехнулся, хмыкнули и все остальные. Четверо против одного — мокрого, униженного, дрожащего. Кого им тут опасаться-то? То-то и оно. Расслабились парни… А между прочим — зря!

В кармане-то у беглеца «зуда» была! Вымокшая, но… Алекс молился сейчас, чтоб сработала. Сунул руку в карман, сжал несколько раз между пальцев.

Где-то за полем загрохотали беспорядочные выстрелы, послышались крики. Физиономия майора сначала сделалась бледной как мел, но тут же налилась кровью. Видно было, как бритоголовый борется с собой, вернее, с тем, что на него накатывало. Видать, сталкивался уже с «зудой», приходилось.

— Оружие бросить! Живо! — быстро скомандовал главарь.

Сам тут же отбросил в траву автомат и нож, парни последовали его примеру, только один замешкался, направив ствол на своего командира… И тут же получил хороший удар в челюсть! Пара секунд — и началась драка, хорошая такая, веселая. Правда, дрались только двое парней, и глаза у них при этом сделались какие-то пустые. Еще двое, завыв от внезапно накатившего ужаса, бросились в ельник. Что же касается майора — то действие «зуды» настигло, наконец, и его. Правда, бритоголовый качок, похоже, вовсе не испытывал никакого страха. Но и к буйствам его тоже не тянуло. Меланхолично покачав головой, главарь наймитов уселся в траву и запрокинул голову — из носа его фонтаном хлынула кровь.

Алекс тоже испытывал что-то такое, только в малых дозах, намеками или, точнее сказать, позывами. Всего понемногу. Страх накатил вдруг, и в драчке поучаствовать захотелось, а еще вспомнилась вдруг мама. Но все было терпимо — лишь браслетик на запястье вдруг сильно нагрелся, стал обжигать кожу.

Скорее всего, и тут снова браслетик помог, потому как быстро отпустило. Справился с собой Сидоров, правда, двигался еще какое-то время несколько неосознанно-меланхолично. Поднял с земли наган, прихватил рюкзачок да, махнув рукой, зашагал к ельнику. Откуда-то слева доносился жуткий жалобный вой — то выла от страха парочка наймитов. Майор так и остался сидеть, ни на что не обращая внимания и делая слабые попытки остановить кровь. Драчуны же — все больше распалялись.

Ну и черт с ними! Прибавив шагу, беглец миновал ельник и вышел на старую бетонку. Брошенные в грязь плиты покосились от времени и лежали как бог на душу положит — вкривь да вкось. Впрочем, на «Урале» вполне можно было проехать, да и на «уазике» тоже, если не очень гнать.

Пахло прелой листвой, полынью и еще свежескошенным сеном. Верно, выглянувшее из-за туч солнышко пригрело траву — отсюда и запах. Действие «зуды» уже совсем прошло, и сталкер ощутил новый прилив сил. Зашагал быстрее, соображая, в какой стороне избушка. Пора было б уже и повернуть — пока дойдешь, дело к вечеру будет. А там — встреча с напарником, дальше — на север, в Беларусь и домой. Можно, конечно, и одному пойти, но группой — даже хотя бы вдвоем — в Зоне легче. Правда, это если напарникам своим доверяешь. Что ж, Сутулый вроде бы никогда раньше не подводил. Не впервые с ним в Зоне, далеко не впервые.

Ага! Вот и он, кажется. Углядев впереди, за деревьями, нескладную фигуру, Алекс вытащил из кармана бинокль и радостно помахал рукой.

— Жека! Эгей!

Сутулый тоже увидел напарника, обрадовался, помахал в ответ. И вдруг… раздвоился! Прямо вот на глазах… Черт, наверное, это с биноклем что-то. Хотя и без бинокля видно было, как рядом со сталкером вдруг появился, возник, будто бы ниоткуда, точно такой же нелепый сутулящийся силуэт с котомкой за спиной. Карикатура какая-то… Или…

Господи! Да это же…

— Беги, Жека! Беги-ии! — что есть мочи закричал Алекс.

Но было уже поздно.

Карикатурная фигура, словно сделав прыжок, в один миг сливалась с несчастным Жекой. Обволокла, словно затянула в прозрачную оболочку, которая вдруг окрасилась кровью! В момент. Словно брызги по всему контуру растеклись. Жуткое зрелище! Вот только что стоял себе Жека, весь такой из себя радостный, рукой махал, и вдруг… Был человек — и нет человека. Один кровавый силуэт остался!

Видя такое дело, Сидоров времени даром не терял — он со всех ног бросился в заросли, там и затаился — ну его к лешему! Мерзкую эту аномалию Алекс знал. Хотя самому не приходилось встречать, но слышать — слышал. Эту хрень «веселым призраком» называли, потому как перед атакой «призрак» менял форму, становился карикатурно похожим на силуэт жертвы. Почему так — никто не знал. Кто-то говорил, будто это и вправду призрак предыдущей жертвы аномалии, но, скорее всего, данное явление представляло собой что-то вроде эффекта зеркала. «Призраку» так удобнее было поглощать жертву.

Как бы то ни было, а «веселый призрак» вдруг исчез, наверное, насытился. Только что корявился, кровавился и — оп! — словно растаял. Был — и нету.

Вот и Жека так, бедолага. Был — и нету. Жаль Сутулого, жаль. Не повезло парню. Что и говорить — Зона, опасностей разных полно.

Позади, на дороге, послышался вдруг звук мотора. Углядев знакомый «Урал» с металлическим фургоном-кунгом, Алекс потихоньку попятился обратно к ельнику. Сообразил, что на север-то его никто пропускать и не собирается. Там, дальше, военных дорожек полно — на машине живо догонят. Да и идти одному — как-то не очень-то. Это ж почти через пол-Зоны тащиться! Вдвоем-то бы… Один спит, другой прикрывает, да и, опять же, четыре глаза куда как лучше двух. Однако, увы, нет больше напарника. И надежда осталась одна — на «кротовину». Ту самую, что располагалась невдалеке от базы наймитов. Если она, правда, там есть еще. Ну, три дня назад — была.

До заброшенной деревни (Стечанка, так она называлась) сталкер добрался быстро и без особых приключений. Ну, пару раз попался на пути «ведьмин студень», да изумрудный мох едва не сожрал. Хорошо, Алекс всегда спал чутко, тем более сейчас, без напарника-то. Мох — он, конечно, тварь еще та, плотояднее некуда. Однако же ползает медленно, спящего-то запросто сожрет, а вот идущего не догонит.

* * *

Слава богу, «кротовина» находилась там же, у старой сосны. Дрожал, дрожал воздух-то, рябил, как в адски жаркий день. Значит, там «кротовина», никуда не делась.

Подойдя ближе, Сидоров хорошо разглядел некую полупрозрачную область овальной формы, диаметром около двух метров, висевшую в нескольких сантиметрах над землей. Ну, милая, не подведи!

Наклонив голову, Алекс как можно ярче представил себе то место, где бы он хотел очутиться, воспользовавшись этим непонятным феноменом, дырой во времени и в пространстве. Тут самое главное — хорошенько все припомнить, в самых мельчайших подробностях. И то — может и не сработать. Если «кротовина» заартачится. Почему — бог весть… Бывало и такое. Один раз Сидоров уже подобной «норой-дырой» пользовался, и тогда все прошло успешно. Правда, одному из приятелей не повезло. Нырнул в «кротовину», да так и не появился в Москве, так и сгинул, застрял в безвременье.

Беглец потряс головой. К черту такие мысли! Вообще ни о чем не думать, только вспоминать, представлять подробности. Главное, чтоб ничьего внимания не привлечь, когда вынырнешь. Имелось у сталкера такое местечко — за старыми складами, на железнодорожной станции, где обычно отстаивались товарняки. Длинный приземистый склад с серой шиферной крышей, за ним — пустой двор, заросший травой. Травка мягкая, там как-то с Ленкой валялись… На Ленке тогда джинсики драные были и маечка с логотипом какой-то рок-группы. Черная такая маечка, а буквы — красные. И над кроватью Ленкиной точно такой же плакат.

Оп! Кто-то ударил сзади! Не сильно, но чувствительно и вполне достаточно для того, чтобы свалить парня наземь.

— Повернись! — приказал странно знакомый голос. — Медленно. И не вздумай дернуться — пристрелю.

Алекс медленно обернулся… Господи! Опять этот бритоголовый черт! Вот ведь, гад, никак не отвяжется. И откуда он здесь взялся-то? Хотя, если на машине — почему бы и нет?

— Руки подними! И не опускай, не надо. Парни, обыщите…

Да уж, теперь «зуду» не сожмешь.

Сидоров когда-то учился драться. В юности еще, так, чтобы если что — за себя постоять. Помнил — хочешь уметь бить, учись бить. Коротко, неожиданно, сильно. В уязвимые точки. Например, в переносицу.

Туда и ударил! Подпрыгнул, резко вытянул руку — удар! Только осколки очков во все стороны полетели. Да кровища хлынула… Секунда-другая — бугаинушки камуфляжные уже приклады для ударов занесли — вот-вот загасят совсем… Да только Алекс того не дожидался — повернулся да нырнул в «кротовину», прямо на бегу — как в воду… Только брызг не было. Вместо брызг — пули. Ну, да то не страшно уже: имелась у «кротовьей норы» такая особенность — пули отражать.

* * *

Тьма кругом! Тьма… Впрочем, неполная. Кажется, свет откуда-то пробивается. И куда же это он, Сидоров Алекс, попал? Что-то на склад не похоже… Черт, кровать какая-то… девчонка рядом спит… Хм… интересно! И куда занесло-то?

Закусив губу, молодой человек осторожно дотронулся до теплого девичьего плеча. Девушка вздрогнула, проснулась. Обернулась, округлив глаза. Ночник включила. Мазнул по глазам желтый приглушенный свет.

— Алекс?! Ты?! Ты как вообще здесь-то?

Господи! Здесь! Здесь! А уж как — не важно… Здесь! Можно сказать, дома. Вот и плакатик над кроватью. Черный, с красными буквами, рок-группа какая-то.