Луддиты

Андрей Павлович Колясников, 2019

Роман "Луддиты" это запутанная история о русском офицере на службе Английской короны.Шпионаж, любовь, приключения и, конечно же, роботы…Книга понравится как любителям любовного приключенческого романа, так и поклонникам остросюжетного жанра о шпионах.

Посвящается моему погибшему другу, Илье Аркадьевичу Шахтарину (26.08.1976 — 11.07.2019).

1 глава. На грани.

Джеймс лежал привязанным кожаными ремнями к белоснежной кушетке. Он был напуган, и от страха цеплялся пальцами в простыню. Тело сэра Джеймса Льюиса Шарпа изгибалось в разные стороны, пытаясь вырваться, а руки и ноги его уже были истерты в кровь ремнями. Лоб покрылся потом, лицо стало багровым.

— Чего ты хочешь от меня? — Кричал он, но в комнате никого не было, и слова Шарпа уходили в пустоту. — Я знаю, ты стоишь за дверью. Если хочешь убить меня — убей!

Через некоторое время, устав сопротивляться ремням, Джеймс Льюис опустился всем телом на кушетку, но пальцы его все также сжимали простыню. Теперь он тяжело дышал, и продолжал охрипшим, от крика голосом:

— Чего ты хочешь от меня? Просто убей… убей и все…

В коридоре, за дверью, отзываясь эхом, послышался звон металла, и вновь тело Шарпа заметалось по кушетке. От ужаса его лицо побледнело и перекосило.

— Нет, нет, нет — я не хочу этого. — Шептал он. — Прости меня. — И вновь закричал: — Прости меня! Слышишь — я исчезну, я не причиню вам вреда!

Деревянная дверь открылась, и из-за нее вошел в комнату робот. Он был похож на человека, с которого содрали кожу, не считая резинового лица. Торс робота скрывал медицинский халат. Он катил впереди себя столик с хирургическими и механическими инструментами.

— Не бойся, — говорил робот — это будет не больно.

Он поднял своей синей рукой скальпель и, почти неслышно, приблизился к кушетке.

— Зачем это все, Бобби? — Сквозь слезы говорил Джеймс, отвернувшись от робота. — Я же ваш друг. Давай решим все миром — я поговорю с ними, и они не тронут тебя. Да пойми же ты, что я не машина — я просто умру. Мне казалось ты умный, а ты обычный кусок железа.

— Эту войну начали не мы… — Произнес Бобби электронным голосом и Джеймс почувствовал холодное острие скальпеля у виска. Лезвие отправила человека в прошлое, на полтора года назад — в то время, когда все началось.

Шатаясь из стороны в сторону, Николай брел по темным узким улицам Лондона. Он, набравшись в пабе дешевого пива вперемешку со скотчем, кое-как стоял на ногах, Николаю давно хотелось спать, но куда идти он не знал.

По пути в Лондон, из Парижа, Николай познакомился с пожилым сэром Джонатаном Льюисом Шарпом. Разговорившись с беглым русским офицером, сэр Шарп проникся к нему. Быть может манеры Николая, в которых угадывалась благородная кровь, а быть может воспоминания о собственных боевых заслугах, притягивали сэра Джонатана Льюиса Шарпа к этому странному русскому. Так, или иначе, но англичанин пригласил Николая погостить у себя, и дал ему свой адрес в Лондоне. Сейчас Николай просто бродил по улицам — он не хотел появляться перед старым англичанином в пьяном виде, еще и ночью.

За спиной послышались шорохи, будто кто-то догонял Николая, но обернуться беглый русский офицер не успел — что-то тяжелое и холодное упало ему на голову, и Николай потерял сознание.

Затылок обжигало болью. Николай открыл глаза, но картина перед ним расплывалась — были только силуэты и блики яркого света. Послышалась английская речь, голос был знаком:

— Как вы себя чувствуете, Волхов? — Сэр Шарп снял мокрое полотенце со лба Николая, окунул его в тазик с холодной водой, отжал, и аккуратно положил компресс обратно, на лоб русского офицера.

— Бывало и хуже. — Коротко ответил Николай Федорович. — Что со мной произошло?

Теперь Волхов все видел отчетливо, хотя еще тошнило, а в голове все шло кругом. «Сотрясение мозга, — понял Николай — кто-то хорошенько меня вчера приложил».

Волхов лежал на мягкой большой кровати. Спальная комната была отделана темным дубом, ее освещал электрический свет, который резал глаза своей яркостью.

— Вчера меня с поезда встретил мой друг, инспектор Ламберт. — Говорил Сэр Шарп. — Мы разговорились с ним, и я рассказал ему о вас. Около двух часов ночи, он приехал ко мне, чтобы я опознал неизвестного в одежде офицера Российской Империи — не мой ли это новый приятель?! В неизвестном я опознал вас, и забрал к себе. Сегодня вечером Алекс Ламберт зайдет — он хочет взять у вас показания.

— Простите меня — так ни удобно перед вами получилось.

На эти слова старик лишь улыбнулся, и его вид уже не был таким строгим, даже большие бакенбарды предавали ему вид весельчака. «Странно, — думал Николай — как улыбка меняет лицо человека».

— Не стоит беспокоиться, — отмахнулся пожилой сэр, покачиваясь в кресле — вы молоды, а молодость всегда привлекает стариков — нам кажется, что молодеем вместе с вами. Сейчас, после вашей революции, по Европе ходит очень много русских. Многие предали свои идеалы, готовые унижаться и лицемерить за монету, но только не вы. Мне нравятся люди такого склада характера и ума как у вас. Я очень хотел сына, но моя жена была бесплодна, а после ее смерти на второй брак я не решился.

— Что вы хотите сказать? — От недоумения, Николай привстал на постели, но почувствовав слабость, снова рухнул головой на подушку.

— Вам нужно отдохнуть, а у нас еще будет время для разговоров.

Волхов был одет в свою одежду, на его удивление она была чистой и свежей. Вещь-мешок у него, по-видимому, украли, а другой одежды он не имел. Николай Федорович был в ожидание вечера, он не мог взять в толк, что будет рассказывать инспектору потому, как вчерашний вечер, начиная с паба, был как в тумане.

Послышался стук в дверь, а затем голос сэра Шарпа:

— Волхов, спускайтесь вниз — время чая. Сейчас прибудет инспектор Ламберт.

После этих слов послышался дверной колокольчик. «Пора — подумал Николай — будь, что будет».

Николай спустился по широкой лестнице в гостевую комнату, здесь, расположившись в креслах у камина, сидели двое пожилых людей, если с одним Волхов уже был знаком, то второго он видел впервые, хотя лицо второго и казалось ему знакомым.

Незнакомец поднялся из кресла и протянул руку Волхову.

— Инспектор Скотланд-Ярда, Алекс Ламберт. — Представился второй.

— Николай Федорович Волхов. — Пожав руку, представился русский. — Капитан тридцать шестого пехотного полка Российской Империи.

— Присаживайтесь. — Пригласил Ламберт рукой, указывая на кресло напротив себя, что стояло у столика.

В кружке, на блюдечке, уже был налит чай. «Эта кружка для меня — догадался Николай, так как пожилые англичане уже пили чай. — Как же этот дом похож на мое имение в Перми, и не скажешь, что за тысячи верст от России».

— Вы хотели меня допросить? — Обратился Николай к инспектору Ламберту.

— Не допросить, а прояснить некоторые обстоятельства. Во время чая у нас в стране молчат — это самое тихое время во всей Англии, а после чая, за скотчем, мы поговорим. Я надеюсь, сегодня будет скотч? — Повернувшись к сэру Шарпу, спросил инспектор, на что получил одобрение, кивком головы.

Чай пили тихо, казалось, что стены разговаривают громче тишины. Но когда время чая подходило к концу, Волхов услышал странный звон металла где-то в глубине дома, от чего сэр Джонатан Льюис Шарп нахмурился и переглянулся с инспектором, но Николай не обратил на это внимание. «Наверное, прислуга, — подумал он и ухмыльнулся — поди, разбили посуду».

Сэр Шарп налил в широкие стаканы английский самогон, цвета спелого апельсина, и раздал гостям, а графин поставил рядом с Волховым, на столике.

— Теперь можно и поговорить. — Сказал инспектор Николаю, сделав глоток скотча. — Как вы попали в Уайтчепел?

— Уайтчепел!? — Воскликнул сэр Шарп, и даже подпрыгнул в кресле.

— Да, его нашли у госпиталя. Без денег, без документов — как вы там оказались.

Николай Федорович лишь пожал плечами.

— Я выпил в пабе пива, после пил скотч. Чтобы не смущать своим видом сэра Шарпа, я решил прогуляться по Лондону. Где я блуждал — не знаю. Далее очнулся у сэра Джонатана Льюиса.

— А вы помните название паба, где вы выпивали?

— Первое слово «Черный», но меня привлекло строение дома. Такой же дом есть у нас, в России — в Петербурге.

— Это, что же за форма такая? — Удивился сэр Шарп.

— В виде утюга.

Пожилые англичане нахмурились, непонимающе.

— А-а, — протянул, улыбаясь своей догадке, инспектор Ламберт — это «черный монах». Вы имели в виду дом похожий на кусок пирога?!

— Ну, можно и так сказать. Я сидел в первом зале, у стойки. Там толпилось много разных людей. Знаете, мне раньше говорили, что преступности в Европе очень мало, что это только в книгах Конан Дойла убивают и грабят, а я смотрю здесь так же все, как и в России.

— В России все иначе сейчас, судя по выпускам «Таймса», но преступность есть везде, и скоро, я уверен, мы избавимся от нее. По крайне мере в Лондоне. — Гордо произнес инспектор Ламберт. — Без документов вам никак нельзя, но вы свободно говорите на английском, так что в этом деле я вам помогу. Вы так же хорошо пишите на английском, как говорите?

— Да, конечно. Так же, с детства, я изучал немецкий язык.

— Вот и хорошо. — Улыбаясь, произнес сэр Шарп. — Чтобы нигде не значилось русское происхождение Волхова, пускай он будет моим племянником, только что вернувшимся с войны. Благо Англия всегда с кем-нибудь воюет. Вы надеюсь ни против стать мне племянником, иначе с русскими сейчас строго — наша корона тоже сделала свой вклад в вашу революцию. Как бы прискорбно это не звучало. — Обратился он к русскому офицеру.

— В чем ваша выгода? — Удивился Николай.

— Мне нужен наследник, а вы хоть и офицер, но еще молоды, и мне бы не хотелось, чтобы война искалечила ваше сознание. Вам не более двадцати пяти лет?

— Двадцать четыре. Я попал на войну сразу после кадетского корпуса и дослужился лишь до капитана.

— Вы мне сразу понравились — своим мышлением и умением вести себя в обществе. Я почувствовал в вас что-то близкое — родное.

— Ни хотите говорить — не надо. — Через минуту раздумий, произнес Волхов. — И все же я согласен. Все одно — в Россию теперь дороги нет.

— Кто знает, может еще будет, Джеймс Льюис Шарп. — Раскрасневшись от удовольствия, произнес пожилой сэр. — Так звали моего племянника. Он пропал пять лет назад в советской России. Говорят, что утопили его нынешние красные хозяева, опять же свидетелей нет, отряд его весь убит, да и вы очень похожи — родная мать не различит. Когда я вас увидел, не поверил своим глазам. Но вы меня не узнавали и ваша одежда, все говорило, что вы не мой племянник. О жизни Джеймса я все вам расскажу.

— Великолепно! — сказал инспектор и торжественно поднял бокал скотча. — За нового англичанина. О, как же я люблю тайны.