Главная загадка «Эволюции»

Андрей Николаевич Прохоров

Капитан полиции Лев Исаев расследует серию загадочных жестоких убийств. Он знакомится с ученым-генетиком, работавшим над проектом, засекреченным со времен СССР. Полученные сведения ошеломительны. Исаев сталкивается с действительностью, в которую трудно поверить, и понимает, что следующей жертвой неуловимого убийцы может стать он сам. Как остановить убийцу, который по всем документам давно мертв? И почему жертвы, как две капли воды похожи на гениев прошлого: Эйнштейна, Кюри и других?

Редактор Елена Чижикова

Корректор Сергей Барханов

Иллюстрaтор Ксенон

Дизaйн обложки Мария Ведищева

© Андрей Николаевич Прохоров, 2022

ISBN 978-5-0053-3172-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

1. Лето 2020 года

По лестнице неприметной пятиэтажки, расположенной в северной части города Краснолесска, ловко поднимались бойцы ОМОНа. Возле квартиры номер шесть два парня из группы быстрого реагирования приготовили таран, и на счёт «три» дверь влетела внутрь помещения. Остальные сразу же, хоть и с опаской, вошли внутрь, рассредоточиваясь и прикрывая друг друга. Оружие уже было снято с предохранителей и готово выстрелить в любой момент.

На стене в гостиной висел телевизор, транслирующий кулинарное шоу. Напротив него, точно в центре комнаты, стоял небольшой дешёвый диванчик, на котором сидела миловидная девушка — от страха и неожиданности её била крупная дрожь. Длинные волнистые светло-русые волосы были размётаны по спинке дивана, а ноги укрыты тёплым пледом, несмотря на то что за окном было под тридцать градусов жары. Она не кричала, но было видно, как сильно она напугана, — не каждый день в твою квартиру вламываются люди в масках и направляют тебе в лицо дуло автомата.

— Поднимите руки так, чтобы мы видели их, и встаньте на колени, — приказал голос владельца оружия.

— Господи, кто вы? — с трудом произнесла девушка, часто хлопая длинными ресницами. — Что вам от меня нужно?

— Немедленно поднимите руки! — повторил омоновец.

Она подчинилась.

— Что у вас в руках?

— Это пульт от телевизора. — Девушка раскрыла ладонь, и он упал на диван рядом с ней.

— А теперь встаньте на колени.

— Я не могу встать… — Она замотала головой, как бы подтверждая свои слова.

— Я повторяю: встаньте на колени! — угрожающе и властно заорал вооружённый человек.

— А я повторяю, что не могу встать! — Девушка инстинктивно зажала уши ладонями. — Я инвалид!

— Руки! — прорычал боец.

Девушка вновь подняла дрожащие руки и кивнула головой влево:

— Вы что, не видите коляску? Я инвалид, понимаете?

Омоновец на мгновение скосил взгляд. Рядом с диваном действительно стояла инвалидная коляска. Но этот факт не впечатлил парней в масках. Быстро переглянувшись, двое из них скинули её с дивана на пол. Она повалилась, как-то странно и неуклюже, попыталась ухватиться рукой за край дивана, но не смогла и ударилась лицом об пол.

В этот момент в комнату вошёл высокий молодой человек, одетый в белую рубашку без галстука и чёрные джинсы. Его хорошо сложённая фигура излучала уверенность и огромную внутреннюю мощь. Тёмные волосы были коротко подстрижены, из-под изогнутых бровей смотрели большие тёмно-карие глаза, обрамлённые бархатными ресницами. Тонкий нос и мягкая линия губ дополняли образ рокового красавца.

— Товарищ капитан, в квартире больше никого, — отрапортовал вошедшему один из омоновцев, выходя из кухни.

Капитан подошёл к дрожащей девушке и, немного наклонившись к ней, сказал:

— Ну, здравствуй, Маргарита! Меня зовут Исаев Лев Борисович, полиция Краснолесска! И ты просто не представляешь, как я рад познакомиться с тобой лично! Должен признать, что ты скользкая штучка! Целый год полиция ищет твои следы, а ты спокойненько живёшь прямо у нас под носом.

— О чём вы говорите? — Девушка испуганно вытаращила глаза, пытаясь оторвать голову от пола. — Меня зовут Мария, а не Маргарита.

— Как бы ты там себя ни называла, — продолжил Исаев, — от закона тебе не уйти. Придётся отвечать за свои преступления.

— Преступления?! — в ужасе воскликнула она. — Вы меня с кем-то путаете!

— Да-да, все вы так говорите.

Неожиданно за его спиной раздался хлопок и звон разбитого стекла. Он молниеносно повернулся на шум, направив туда свой пистолет. Но это было лишним. Объятая страхом молодая женщина стояла с открытым ртом под дулами автоматов всего отряда. Около неё валялся пакет с продуктами, который она уронила при входе. Картошка раскатилась в разные стороны, а банка томатной пасты превратилась в красно-бурую кляксу на полу.

— Что происходит? Кто вы? — успела она задать вопрос перед тем, как её ткнули лицом в стену и завернули руки за спину.

— Капитан Исаев, полиция. А кто вы?

— Иразова Надежда, я тут живу.

— Вы знаете эту женщину? — Капитан направил указательный палец в сторону всё ещё лежащей на полу подозреваемой.

— Это моя сестра Маша. Что вы с ней сделали?! Она же инвалид… инвалид первой группы, ходить не может!

— Какой, к чертям собачьим, инвалид?! Вы чего мне тут лапшу на уши вешаете?! — Исаев стал выходить из себя, лицо налилось краской, даже уши побагровели от злости. — На счету этой паршивки убийства, ограбления и нанесение тяжких телесных! И вы хотите мне сказать, что она всё это сделала в инвалидной коляске?

Он достал распечатанный на принтере кадр с камеры видеонаблюдения и ткнул его под нос Надежде. На фото была отчётливо видна её сестра, твёрдо стоящая на ногах и держащая в руках украденные золотые украшения.

— Нет, это просто невозможно! — Надежда округлила глаза от удивления и медленно перевела взгляд на сестру. — Маша? Что это значит?

— Понятия не имею! — проговорила та сквозь слёзы.

— О боже, неужели вы хотите разжалобить нас своими крокодиловыми слезами? — Капитан Исаев театрально возвёл глаза к небу и глубоко вздохнул. — К сожалению, ничего не выйдет, я женским слезам не верю, причём уже очень давно. Так что извините… Ребята, забирайте её!

Но сколько бойцы ни пытались поставить девушку на ноги, она не могла стоять. В конце концов капитан отдал приказ пересадить подозреваемую в инвалидную коляску и везти в отделение. За время работы в полиции Исаев видел много разных симуляций, поэтому доверял только фактам. Чтобы докопаться до истины, он решил провести медицинское обследование девушки у опытного и проверенного врача.

2. Лето 2020 года

Проходя по одной из улиц на окраине Краснолесска, молодой человек лет тридцати остановился перед вывеской магазина «Хозтовары». Несмотря на то что стояла жара, на нём была поношенная чёрная толстовка с накинутым на голову капюшоном. Был понедельник, время — около двенадцати дня, в этот час посетители и так редко заглядывали в магазин, а жара сделала город почти пустынным. Посмотрев по сторонам, человек в толстовке осторожно открыл дверь, стараясь не наделать шума, и вошёл внутрь.

Помещение имело вытянутую форму и было сверху донизу набито хозяйственными мелочами и садовым инвентарём. Правая стена была полностью обвешана шлангами, тросами, цепочками и верёвками; под ними стояли ящики с гвоздями, саморезами и шурупами; рядом с входной дверью, в углу, расположились лопаты, грабли и мётлы. Слева от входа располагалась удобная и по-своему красивая стойка продавца: было видно, что хозяин сам смастерил её из дерева; за ней шли стеллажи с удобрениями, семенами и средствами от вредителей, дальше виднелись электротовары.

Над стойкой возвышался огромный мужчина, весом не менее ста двадцати килограммов. Он что-то считал на довольно большом калькуляторе, который тем не менее почти пропадал в его огромной лапище. Коротко стриженная голова была испещрена шрамами.

— Добрый день! — поздоровался парень, сняв капюшон.

— Добрый! — Звериный рык продавца будто отразился от всех металлических предметов и наполнил комнату.

В отличие от этого тяжеловеса посетитель был среднего роста и худощавого телосложения, однако даже под плотной толстовкой угадывались накачанные мускулы. Светло-русые волнистые волосы были явно давно не стрижены и не мыты, густые сдвинутые брови нависали над глазами, из-за чего казалось, что он смотрит исподлобья. Вытянутое лицо и острый подбородок дополняли общее впечатление худобы.

— Я хотел…

— Одну секунду, — осёк его громила, а затем неуклюже, как медведь, почесал за ухом и переписал свои расчёты на бумажку.

Во время этого движения парень заметил, что у продавца на ребре ладони наколота татуировка «За ВДВ!». Да и одет тот был в старый замасленный армейский камуфляж — брюки и жилет со множеством карманов. Возможно, это кого-то остановило бы, но только не парня в толстовке. Ничто и никто не может помешать ему выполнить обещание.

— Что вам? — снова загрохотал гигант.

— Я ищу одного человека, — начал посетитель. — Его имя — Аркадий Саганович. Недавно умерла моя мать, оставив перед смертью послание для него. В этом послании — очень, очень ценная информация.

— Мм… — замычал продавец от умственной натуги, — можете передать послание мне. Аркашка — мой напарник, а этот магазин — наша собственность. К тому же он родственник мне. Вот.

— Родственник, значит?

— Да, родственник, — подтвердил громила, нахмурившись. — Так что не стесняйся, валяй, говори!

— Я нисколько не сомневаюсь, что вам можно доверять, — натянуто улыбнулся посетитель, — но я дал обещание своей матери, что передам это послание ему лично.

Гигант несколько секунд обдумывал эти слова, при этом он то хмурился, то почему-то улыбался, обнажая коричневые веерообразные передние зубы. Внутренний диалог привёл его к решению всё же позвать своего напарника. Он направился к двери, ведущей на склад, и, приоткрыв её, заорал:

— Аркадий! Выйди в зал, к тебе пришёл тут… — он запнулся, подбирая слова, — посланец какой-то!

Через пару минут из двери показался Аркадий Саганович. Он был чуть выше, чем гость, но небольшая сутулость стирала эту разницу. Копна чёрных кудрявых волос была зачёсана назад крупным гребнем, и хотя он был довольно молод, по бокам на лбу уже намечались залысины. Слегка опущенные уголки его карих глаз придавали усталость взгляду и добавляли ему пару лишних лет, а окладистая борода с усами делали его ещё старше.

— Здравствуйте! Чем могу помочь? — Широкие густые брови Аркадия вопросительно вскинулись.

— Я хотел бы поговорить с вами приватно, — ответил посетитель.

— Хм, Володь, у нас, кстати, кофе закончился. — Саганович перевёл взгляд с незнакомца на напарника. — Может, сходишь пока в продуктовый?

— Кофе у нас ещё полбанки, это я точно знаю.

— Ну, тогда сахар купи, — с нескрываемым раздражением сказал Саганович. — Или печенье!

— А! Печенье!

До гиганта наконец дошло, что Аркадий специально выпроваживает его из магазина, чтобы поговорить с незнакомцем. И, приняв заговорщический вид, он вышел на улицу. Палатка с продуктами была в пяти минутах ходьбы, но десантник всё равно поторапливался: слова «приватно» он не понял, а любопытство по поводу ценной информации разбирало его изо всех сил.

Посетитель закрыл за ним дверь на щеколду и только после этого спросил у Сагановича, не против ли он. Тот в ответ только помотал головой.

— Так чем я могу вам помочь? — снова спросил Аркадий.

— Меня зовут Иван Орлов, — представился незнакомец. — Но это, собственно, сейчас неважно. А вот о моей покойной матери вы, возможно, что-то слышали. Её звали Алла Николаевна Игонина. Вам ничего не говорит это имя?

— Мм, что-то не припоминаю… Мы с вами или с нею раньше встречались?

— Можно и так сказать. Хотя вряд ли вы об этом помните.

Иван ходил взад-вперёд, рассматривая товар, пока наконец не остановился возле одного из ящиков. В нём лежали толстые гвозди с широкими шляпками. Длина их тоже была внушительной, не меньше двадцати сантиметров. Он повернулся к продавцу спиной и незаметно натянул на руки плотные перчатки.

— Вы говорите загадками, — растерянно произнёс хозяин магазина. — Я не совсем понимаю, о чём речь?

— Скажите, у вас есть родные братья или сёстры? — поинтересовался Иван, взяв два громадных гвоздя и заложив руки за спину.

— По отцу — не могу сказать, я его никогда не видел, даже на фотографии. А по матери — могу точно заявить, что я у неё один, — ответил Аркадий. — Но к чему все эти вопросы?

— Вы глубоко ошибаетесь, у вашей матери есть ещё один сын, — заявил Орлов, подойдя к стойке.

— Что за чепуху вы несёте?! Я согласился вас выслушать из уважения к вашей покойной матери, но в итоге слышу клевету на свою собственную! Так! — Аркадий в сердцах хлопнул ладонями по стойке и, опираясь на них, подался вперёд. — Либо говорите, что вам нужно, либо убирайтесь из моего магазина!

В следующую секунду Иван со всей силы вонзил гвоздь в середину правого запястья Сагановича. Удар был такой сильный и стремительный, что гвоздь насквозь пробил руку и глубоко вошёл в древесину. Аркадий издал дикий вопль и рефлекторно попытался схватить гвоздь левой рукой, чтобы вытащить его. Однако Иван перехватил её и, несмотря на сопротивление, за пару секунд сделал с ней то же самое, что и с правой. Крик превратился в затяжной вой, а в обезумевшем от боли взгляде застыли страх и ненависть.

— Чего тебе надо? — завизжал Саганович, превозмогая боль. Руки его были «распяты» на собственной стойке.

Иван схватил его за волосы и притянул к себе.

— От тебя? Да, вообще-то, ничего, — с ноткой веселья ответил он, озираясь по сторонам в поисках орудия для убийства. — Мне просто нужно выполнить обещание.

— Какое обещание? Может, я немного погорячился… Извини! — взмолился Аркадий.

— Нет, это ты извини! Просто это обещание заключается в том, чтобы стереть тебя и таких, как ты, с лица земли. — Орлов снял топор с витрины и направился к Сагановичу.

— Каких «таких»? Ты сумасшедший! Твоё место в психушке! — закричал хозяин магазина истошным голосом. — Помогите! На помощь!

Иван, не медля ни секунды, сделал большой замах и погрузил топор в шею Сагановича. Удар пришёлся наискосок от основания шеи к правому плечу, и труп упал на стойку боком.

— Мой лечащий врач из психушки, царство ему небесное, был полностью с тобой согласен, — тихо сказал Орлов, наблюдая за тем, как кровь стекает на грязный пол.

Потом он подошёл к стойке, вынул нож и стал царапать им по столешнице, но дерево оказалось твёрдым и поддавалось с трудом. Иван нажал посильнее, и рука сорвалась, он чуть не поранился. Разозлившись, мужчина вцепился в нож двумя руками и всё же сделал, что хотел: на дереве остались явные следы его усилий.

Через секунду он пришёл в себя и подумал, что надо скорей убираться. Ведь его видел второй продавец, и это очень плохо. Иван ругал себя за то, что дал волю чувствам и потому сработал непрофессионально. Похоже, он подрастерял сноровку за годы бездействия. А для того чтобы выполнить обещание, данное матери, нужно не попасться раньше времени.

Убийца подошёл к выходу, но не успел даже притронуться к щеколде, как от мощного удара дверь слетела с петель и свалила его с ног. В дверной проём ворвался Владимир, который, по-видимому, услышал последний крик своего напарника, подходя к магазину. При виде топора, торчащего из тела друга, он испытал глубокий шок, за которым последовал приступ неудержимого бешенства. Гигант схватил другой топор и кинулся на убийцу.

Иван вскочил и, оказавшись рядом с убитым, попытался вытащить орудие из мёртвого тела, но это ему не удалось — он едва увернулся от топора Владимира. Отскочив, убийца схватил стоявший в углу железный лом, на него и обрушились следующие удары гиганта. В конце концов десантник выбил лом из рук Ивана. Тот сделал шаг назад, затем ещё один и понял, что загнал себя в угол между стеной и стойкой продавца. Гигант рубанул со всей силы, но парень ловко проскользнул под его левой рукой и оказался позади. Топор вонзился в стойку и застрял в древесине. Воспользовавшись моментом, пока десантник вытаскивал своё орудие, Иван ударил ему под колено ногой так, что тот присел на одну ногу. Перехватив инициативу, Иван нанёс несколько сильных ударов кулаками в челюсть десантника. Даже крепкий человек был бы нокаутирован после такого, но этот громила будто вообще ничего не чувствовал.

Оставив топор в покое, Владимир поднялся с колена и встал в бойцовскую стойку. Он попытался достать противника прямыми и боковыми ударами, но тот ловко изворачивался, подныривал и отходил. Всё это не составляло для Ивана особого труда, он уже понял, что в скорости и ловкости существенно выигрывает у гиганта. Тогда десантник бросился на него, чтобы повалить на пол. Однако Иван, падая, вовремя схватил его за жилет и, уперев ногу ему в грудь, перебросил через себя. Бросок получился довольно мощным — гигант распластался между электропилами, а сверху на него упали молотки, ножовки и гвоздодёр. Владимир вскочил и, схватив гвоздодёр, стал размахивать им над головой, задевая и сбрасывая при этом цепи и верёвки со стены. Из его глотки вырывался рык, глаза горели бешенством.

От первого удара, нацеленного в лицо, Иван смог увернуться: немного присел, и железяка со свистом разрезала воздух над его головой. Но вот подпрыгнуть сразу после этого он не успел — и следующий удар пришёлся в бедро. Он не упал, несмотря на сильнейшую боль, но на несколько секунд потерял контроль над ситуацией. Этого было достаточно, чтобы десантник сбил его с ног: мощный удар тяжёлого армейского ботинка пришёлся прямо в грудь. Будучи уже на полу, Иван почувствовал, как этот же ботинок снова и снова вбивает его рёбра внутрь. Один из ударов попал точно в печень, от резкой боли всё поплыло перед глазами.

Громила сел на него сверху и, взяв гвоздодёр двумя руками по краям, надавил ему на горло. Воздух перестал проходить в лёгкие, Иван судорожно пытался попасть кулаком в лицо противнику, но силы быстро покидали его. Он уже почти задохнулся, когда его рука нащупала те самые длинные гвозди: несколько штук выпало из ящика во время борьбы. Один из них Ивану удалось схватить. Собрав последние силы, он с размаху всадил гвоздь противнику в лицо. Тот взревел от боли и, выронив гвоздодёр, схватился за гвоздь двумя руками, пытаясь его вытащить. За эти несколько секунд Иван восстановил дыхание, поднялся и взял с пола упавший гвоздодёр. Удар пришёлся Владимиру почти посередине лба и проломил череп. Гигант с грохотом упал на спину. Иван продолжил бить его по лицу, не веря, что тот уже мёртв. Он остановился лишь тогда, когда лицо превратилось в кровавое месиво.

Отбросив гвоздодёр, Иван направился к выходу и выглянул на улицу. Вокруг всё так же никого не было: городок изнывал от жары, и все сидели по офисам и квартирам под кондиционерами. Он аккуратно приставил дверь к проёму, повесил на ручку табличку «Закрыто», снял окровавленные перчатки, засунул их в карман и, натянув капюшон поглубже, зашагал прочь от магазина.

3. Лето 2020 года

К дому Сагановича, где он жил вместе со своей семьёй, подъехал полицейский «уазик». Из него вышли старший лейтенант Михаил Терёхин и капитан Лев Исаев.

— Не против, если я покурю, а уж потом зайдём? — спросил Терёхин.

— Кури, если хочешь, — пожал плечами Лев. — Лёгкие твои.

Капитан, в отличие от своего товарища, не курил и активно занимался спортом, но другим своего мнения не навязывал. Тем более что от выпивки по хорошему поводу он и сам не отказывался, так что агитировать за ЗОЖ привычки не имел.

— Тяжёлая неделя выдалась. Дома с женой из-за ерунды поцапались, теперь она со мной не разговаривает. — Михаил неторопливо достал из кармана пачку «Русского стиля» и, щёлкнув зажигалкой, прикурил. Посмотрев на окна дома, он задумчиво произнёс: — А теперь вот убийство Аркадия. Мы же все в одной школе учились, я на класс младше вас был…

— Да, Аркашка в «А» учился, а я в «Б». Нормальный был парень… А уж насчёт тяжёлой недели — это ты прямо в точку попал. За то, что я арестовал эту Иразову — ну, которая и правда инвалидом оказалась, — подполковник чуть мне голову не оторвал. Да что там греха таить, весь отдел надо мной тупо ржал. Даже местный канал репортаж про это снял. Вот ведь гадство! Но ты же сам видел: она копия, просто копия Санниковой!

— Да, девчонка похожа на Марго как две капли воды, — кивнул Терёхин. — Натерпелась бедняга! Мало того что она реально ходить не может, так ей это ещё и доказывать пришлось!

— Ладно, не дави на больную мозоль, — виновато вздохнул капитан. — Докурил? Пойдём опрашивать родных Сагановича. Надо хоть здесь не облажаться.

— Хотелось бы, — согласился Терёхин, отбрасывая окурок на дорогу. — Убийца сам себя не поймает.

Они вошли в большой красивый дом с мансардой и балконом, увитым диким виноградом. Дверь открыла Светлана, жена Аркадия, и молча проводила их внутрь. Оказавшись в просторной комнате, они увидели Татьяну Саганович, мать убитого. Она поливала цветы: их было так много, что комната напоминала оранжерею.

— Добрый день, — поздоровался старший лейтенант.

— Для кого-то, может, и добрый, но точно не для нас. — Жена Аркадия подняла на Терёхина заплаканные глаза. — Мы потеряли сразу двоих близких людей.

Светлана была крупной девушкой с высокой пышной грудью — погибший Владимир был её двоюродным братом, и некоторое сходство, хотя и весьма отдалённое, между ними угадывалось.

— Простите… — Михаил стушевался. — И примите наши соболезнования.

— Я понимаю, что сейчас не лучшее время для разговора, — Исаев старался говорить тихо и неторопливо, — но, возможно, вы знаете что-то такое, что поможет нам скорее поймать убийц. Поэтому мы вынуждены побеспокоить вас и задать некоторые вопросы.

— Спрашивайте. — Мать Аркадия поставила лейку на широкий подоконник и присела в кресло-качалку.

Ей было пятьдесят четыре года, но выглядела она намного старше. Двадцать с лишним лет работы на цементном заводе превратили её в очень худую, болезненную женщину с бледной кожей и множеством преждевременных морщин на лице. А теперь на её плечи легла ужасная смерть сына и как будто придавила её своей тяжестью.

— Татьяна Борисовна, я знаком с вашим сыном ещё со школы и потому знаю, что он был хорошим человеком, — как можно мягче начал Терёхин. — Уверен, что Аркадий не был замешан ни в чём криминальном, но всё же по долгу службы должен спросить… Вспомните, пожалуйста, перед убийством не происходило ничего странного? Может, какие-то угрозы, записки, необычные телефонные звонки, незваные гости, конфликты?

— Нет, ничего такого я не замечала, — ответила старшая из женщин. — Может, Светочка что-то заметила?

— Да нет. — Светлана вздохнула. — И Аркаша, и Володя вели себя совершенно обычно, каждый день шли работать в свой магазин.

Татьяна согласно кивнула.

— А враги могли у них быть? — продолжал спрашивать Михаил. — Может, кто-то занимал у них деньги или они…

— Нет! Я же говорю, — Света оборвала старшего лейтенанта, на глаза её снова навернулись слёзы, — они были хорошие ребята, их все любили! Да, Володька был увалень, но все знали, что он и мухи не обидит! Даже если выпьет лишнего, так спать завалится, и всё! А Аркаша вообще был самым добрым человеком на свете! Откуда у них враги?!

— Простите, я должен был задать эти вопросы, — сконфузился Терёхин. — Но если вы что-то вспомните или узнаете, то сообщите, пожалуйста.

— Конечно, мы всё понимаем, — сказала мать Аркадия и вдруг зашлась сильным удушающим кашлем, который, по всей видимости, был для неё ещё и болезненным. Когда приступ прошёл, она с трудом заговорила снова: — Вот видите, что бывает, если дышать много лет цементной пылью. Как только мой Аркаша узнал о том, что я больна, он буквально заставил меня уволиться из этого адского места. Тогда он был ещё совсем юн, но сказал, что мы не пропадём с голоду. Ездил на вахты и своим горбом зарабатывал деньги нам на жизнь. Со временем открыл свой магазин. Там его и убили…

Женщина заплакала тихо, без всхлипываний. Слёзы медленно скатывались по её сухому лицу и падали на ковёр. Полицейские, опустив головы, направились к выходу, но тут она вдруг сказала срывающимся голосом:

— Мой мальчик был самым лучшим, добрым и заботливым человеком, которого я когда-либо знала. У него не было врагов. Я прошу вас, найдите тех, кто сделал с ним это! И ещё… — Она обратилась к невестке: — Света, проводи, пожалуйста, Мишу. Мне нужно кое-что сказать капитану.

Когда они остались вдвоём, Татьяна Борисовна взяла себя в руки и тихо произнесла:

— Лев, помни: для тебя найти убийцу так же важно, как и для меня.

— Что вы хотите сказать?

— Сейчас я могу сказать лишь то, что у тебя с моим Аркашей намного больше общего, чем ты думаешь. Это долгая история, а сейчас мне слишком тяжело говорить. Обещай, что зайдёшь ко мне на днях.

— Конечно, Татьяна Борисовна, — кивнул Лев. — Обязательно зайду.

— А теперь ступай, делай свою работу…

И она вновь закашлялась.

4. Лето 2020 года

Лев Исаев лежал в своей постели, приятно расслабившись после хорошего секса со своей новой знакомой. Девушка безмятежно спала рядом, укутавшись в лёгкое одеяло. Лунный свет падал через окно, освещая её тёмные волосы, растрёпанные после бурной ночи. Исаева тоже стало клонить в сон, и он не стал противиться. Ему снилось, что он снова мальчишка, бегущий к старой заброшенной пожарной вышке, куда они постоянно удирали с друзьями, чтобы побыть подальше от взрослых. Обычно там они мечтали о будущем и ждали заката, а потом зачарованно наблюдали, как пунцовый солнечный диск прячется за горизонт, и лишь с последними лучами возвращались назад. Но сейчас Лев бежал не ради огненного светила. Ему во что бы то ни стало нужно было догнать своего брата. Догнать и посмотреть ему в лицо — он почему-то был уверен, что увидит свой собственный портрет. А потом спросить у брата, как его зовут и почему они расстались. Но догнать брата никак не получалось: по силе, скорости и ловкости они были равны.

— Постой же! Остановись! — кричал Лев на бегу.

Но брат уже добрался до подножия вышки и начал взбираться по ступеням. Ещё несколько шагов — и Лев тоже ухватился за лестницу. Ему показалось, что разрыв сократился, и он с удвоенным рвением начал карабкаться вверх. Брат стоял на самом краю площадки, спиной к нему и лицом к солнцу.

— Прошу тебя, обернись! — прокричал Лев.

Но брат как будто не слышал его, он просто развёл руки в стороны и шагнул вниз.

— Нет! Нет! Нет! Не бросай меня! Объясни мне! — И Лев в отчаянии тоже прыгнул следом за неуловимым братом и полетел вниз. Его охватила неописуемая паника и страх перед смертью и тёмной неизвестностью.

В ужасе он проснулся от собственного крика. Сердце так отчаянно стучало, что, казалось, вот-вот выпрыгнет из груди, холодный пот стекал по лбу, руки дрожали. От недавнего расслабленного состояния не осталось и следа, всё внутри сжалось, его мутило, как с похмелья. Лев пробовал успокоиться, но сердце не слушалось: оно не просто судорожно качало переполненную адреналином кровь — оно будто остановилось во сне, а потом снова заработало, но как-то по-другому, не так, как раньше. Ему казалось, что часть сердца заполнилась щемящей тоской и ноющей, тягостной болью. Лев знал, что это не инфаркт, знал, что через несколько минут всё придёт в норму. Ведь это было не в первый раз: такой или очень похожий сон, в котором он бежит за несуществующим братом и хочет узнать от него какую-то очень важную тайну. Это сновидение периодически посещало и мучило его вот уже несколько лет, и он никак не мог от него избавиться.

Превозмогая остатки дрожи, он встал и хотел пойти в душ, но тут зашевелилось одеяло, и девушка, протирая глаза, спросила:

— Котик, ты что, кричал?

И как они успевают так быстро поменять своё обращение? Вчера она ещё называла его на «вы», он был для неё «Лев Борисович». Не прошло и нескольких часов, а он уже превратился в «котика». Вечером — Лев Борисович, а утром — котик. Вот так всё просто… Лев поймал себя на мысли, что сам он вообще не помнит, как её зовут, и поспешил ответить в том же духе:

— Да, киса, извини, что разбудил. — Он пожал плечами и поцеловал её в губы. — Я мигом в душ — и обратно.

Закрыв за собой дверь в ванную, он сосредоточился на событиях вчерашнего вечера. Он хотел хотя бы на время абстрагироваться от неудачи с поимкой Санниковой и убийства Сагановича. Но последнее у него никак не выходило. Каждый раз, закрывая глаза, он видел перед собой мёртвого Аркадия с торчащим из его шеи топором. Поэтому, придя домой, он решил немного выпить, чтобы расслабиться. В холодильнике было шаром покати, и Лев отправился в ближайший магазинчик, купил бутылку недорогого виски и закуску. И вот на кассе-то он и встретил эту девушку. То есть он видел её там и раньше, даже разговаривал с ней не один раз. Но вчера сложилось так, что он был последним покупателем перед окончанием рабочей смены, и девушка попросила его помочь закрыть рассохшуюся дверь. Исаев так и не понял, был ли это заранее спланированный ход с её стороны или просто так вышло, но, как бы то ни было, виски они пили уже вдвоём, а когда он закончился, плавно перекочевали в спальню.

Вообще, у Исаева были довольно-таки непростые отношения с женщинами. Внешне они ему, конечно, нравились. Но как только женщины открывали рот, ему казалось, что всё, что они говорят, неправильно, фальшиво, ошибочно. Он не верил в любовь, считая, что женщины ищут в мужчинах только спонсоров, а сам он искал в них только удовлетворения своих мужских потребностей. На работе его считали чуть ли не женоненавистником. Понятно, что при таком подходе серьёзных, длительных отношений у него никогда не было — только редкие случайные связи или краткосрочные интрижки.

И сейчас, стоя под струями прохладного душа, Лев отчаянно пытался вспомнить, как же зовут эту девушку. Он помнил имена всех людей, с которыми ему довелось общаться за последние несколько дней, помнил, как зовут жертв преступлений и свидетелей, даже продавщицу продуктового, которая давала показания по делу Сагановича, помнил: Махабат Закирова. Да и у девушки, кажется, тоже было какое-то интересное восточное имя! Он стал перебирать возможные варианты: Эльвира, Неля, Лейла… Но эта информация, казалось, была просто стёрта из его памяти.

Он вышел из ванной, очень надеясь, что девушка снова заснула. Но не тут-то было. Она лежала на кровати, подперев голову рукой, и, увидев его, сразу же спросила:

— Ты хоть помнишь, как меня зовут?

«Не может быть! Только не это!» — пронеслось в голове Исаева. Вслух же он сказал:

— Прости, киса, я вчера перебрал немного.

— Ах вот оно что! — Девушка повысила голос, в котором появились нотки требовательности. — Просто попользоваться мной решил, да?

— Дорогая, мы так прекрасно провели вечер… Ну зачем ты хочешь всё испортить? — попытался возразить Лев.

— Это я? Я хочу испортить?! — Девушка вскочила с кровати и запустила в него подушкой. — Ты уже всё испортил, козёл!

— Ну вот, — Лев развёл руками, — а только что был «котик».

— Ты ещё и издеваешься, урод! — В него полетела вторая подушка.

Тут Лев не выдержал, схватил её платье, висевшее на стуле, и кинул ей со словами:

— Одевайся и убирайся отсюда, если не нравится!

Девушка начала быстро одеваться, бормоча себе под нос:

— Зря я не верила слухам. Все говорят, что ты никогда никого не любил и не полюбишь, что ты только трахаться горазд.

— Всё сказала? — Лев демонстративно открыл дверь пошире.

Схватив свою сумочку, девушка молча выбежала в подъезд. Лев с силой захлопнул дверь. Щёлкнул замок, и тишина заполнила квартиру. Только часы тикали, с невозмутимым спокойствием отщипывая кусочки жизни. Стрелки показывали половину четвёртого. Через четыре часа он уже должен быть на службе.

«Надо привести себя в форму», — думал Лев, открывая шкафчик с лекарствами. Запив аспирин и успокоительное несколькими глотками воды, он пошёл досыпать остаток ночи.

5. Лето 2020 года

Маша Иразова сидела в инвалидном кресле и рассматривала фотографию, которую оставил ей капитан Исаев.

— Как ты думаешь, кто она? — задумчиво спросила девушка у сестры. — Почему она стала преступницей? И почему так похожа на меня?

— Почему стала преступницей? Тому много причин может быть, жизнь сейчас сложная, может до всякого довести, — ответила Надя, стоя перед входной дверью и осматривая себя в зеркале. — А почему на тебя похожа? Да вон по телевизору часто же двойников показывают, даже у президента есть двойники, так что тут ничего странного лично я не вижу.

— Ну да… Двойники есть, конечно, но слушай — чтобы вот прям так была похожа… По-моему, только у двойняшек так бывает. Вдруг она моя сестра? — не отрываясь от снимка, продолжала Маша.

— Я твоя сестра! — Надя подошла к ней, ласково приобняла за плечи и чмокнула в щёку. — Успокойся, хорошо? Забудь про всё это. А мне бежать пора, а то на работу опоздаю.

— Хорошо, Надюш, беги, конечно. А я пока порисую немного.

В тот момент, когда Надежда вставляла ключ в замочную скважину, чтобы запереть квартиру, кто-то с огромной силой прижал её к двери и заткнул рот рукой.

— У меня нож, — прошипел нападавший ей в ухо, и она тут же почувствовала прикосновение холодной стали к своей коже. — Молчи и делай то, что я говорю, тогда останешься жива. Я не насильник, мне просто нужно поговорить с твоей сестрёнкой. Понятно?

— Угу, — промычала Надя сквозь зажатые губы.

— Вот и славно. А теперь открывай дверь и заходи внутрь, — продолжал незнакомец. — И помни: закричишь — перережу горло сначала тебе, а потом ей.

Побелевшая от страха Надежда открыла дверь и вошла внутрь.

— Ох, Надя, ты, как всегда, не можешь уйти с первого раза? — весело поинтересовалась Маша, не отрываясь от карандаша и бумаги. — Что забыла сегодня?

Не услышав ответа, Мария повернула голову и чуть не закричала от неожиданности, но сдержалась, увидев острый нож прямо у горла своей сестры.

— Молчи, и тогда она не умрёт, — медленно произнёс незнакомец.

Они продвинулись ещё на несколько шагов и оказались рядом с Марией.

— Сейчас будет больно, а когда очнёшься, немного покружится голова, — шепнул мужчина на ухо Наде, — ничего страшного.

Тут он взмахнул рукой и ударил ребром ладони по шее Надежды. Место и сила удара были так точно рассчитаны, чтобы женщина потеряла сознание, но осталась жива.

— Что вы с ней сделали? — У перепуганной Марии затряслись губы.

— Просто вырубил, — пожал плечами незваный гость, пряча нож за пояс. — Нам нужно поговорить.

— Г-говорите, — заикаясь, сказала она.

— Меня зовут Иван. Иван Орлов. А вы знаете, кто вы?

— Д-да, я Мария Иразова.

— Я так и думал: ничего вы не знаете, но это и не важно, — задумчиво сказал он, рассматривая рисунки, а потом спросил: — А вы что, художница?

— Н-немного… наверное… — Она с трудом выдавила из себя ответ.

— Мне нравится, — сказал он, но в тот же момент тряхнул головой, будто отбрасывая лишние мысли, — но я пришёл совсем по другому поводу. Расскажите мне, кем была ваша мать?

— Мать? — Мария непонимающе уставилась на Ивана. — Меня удочерили, когда мне было пять лет. Родители — простые люди из Туркмении, отца зовут Абдул, а маму Гузель.

— Да нет же! — Орлов поморщился, недовольно замотал головой, снова вынул нож и нарисовал им в воздухе сердечко. — Про вашу настоящую, родную мать вы что-нибудь знаете?

— Откуда мне о ней знать? Я же её никогда не видела. Ведь до пяти лет я росла в детском доме. Уберите нож, пожалуйста…

— А она знает что-нибудь? — Орлов показал ножом в сторону Надежды.

— Надя? Да откуда? Даже родители ничего не знают, а ей было восемь лет всего, когда они меня удочерили.

И тут вдруг в глазах Марии зажглась искра надежды.

— А! Я, кажется, всё поняла! Наверное, вы ищете не мою маму, а маму этой девушки? — Мария протянула Ивану фотографию преступницы. — Полицейские мне сказали, что это Маргарита Санникова. Она воровка и убийца. Наверное, вы спутали меня с ней так же, как и они!

— Как мило, что ты мне показала это фото! — усмехнулся Орлов. — Ладно, сейчас ты услышишь одну историю, которая случилась около тридцати лет назад, и поймёшь, почему я ищу именно тебя. Хотя, впрочем, и до Марго тоже очередь дойдёт. Слушай же, крошка…

6. Лето 2020 года

— Ну наконец-то! — Терёхин довольно хлопнул себя по коленям. — А то я уже начал думать, что мы зря полдня потеряли, разглядывая эти грёбаные записи!

В день убийства Исаев забрал записи со всех камер видеонаблюдения, находившихся неподалёку от магазина Сагановича. Их было четыре, но лишь на одной было видно, как молодой человек в капюшоне входил внутрь.

— Жаль только, лица не видно, — остудил пыл товарища Исаев.

— Но теперь хотя бы понятно, что убийца был один, — продолжал искать позитив старший лейтенант. — Честно сказать, с трудом верится, что Аркадия и Володю завалил один человек. Ну, Саганович, земля ему пухом, никогда физической силой не отличался. Но его напарник — совсем другое дело. Вот уж в ком силушка была богатырская!

— Да, видимо, наш подозреваемый не так уж прост. Похоже, у него есть определённые навыки. — Капитан всматривался в поставленную на паузу видеозапись, увеличенную до размытых квадратов. — Блин, зачем вообще ставят такие камеры, на которых лица толком не разглядеть?

— Думаешь, он военный или спортсмен? — спросил Михаил.

— Или полицейский.

Терёхин посмотрел на друга нахмурившись, но промолчал.

— Кстати, что там по отпечаткам? — поинтересовался Лев, оторвав наконец взгляд от монитора. Он встал, потянулся и начал расхаживать по кабинету. — Что говорят криминалисты?

— Отпечатков множество, да только всё это не то. Ты же сам понимаешь: магазин — проходное место, — развёл руками старший лейтенант. — А вот на том, чего, скорее всего, касался убийца, отпечатков нет. Видимо, он работал в перчатках. А это значит, что убийство не спонтанное, он готовился.

— М-да, и никто ничего про него не знает. Только продавщица из продуктового сообщила, что к Аркадию приходил какой-то незнакомец, чтобы поговорить о чём-то очень важном. Так ей сказал Володя перед тем, как погибнуть… А кстати, ты поговорил с родителями Володи?

— Да, но там тоже глухо. А что тебе сказала мать Сагановича, когда я вышел?

— Да ничего вразумительного. Намекнула, что у меня с Аркадием есть нечто общее. Нужно ещё раз с ней поговорить, — задумчиво сказал Исаев.

— Нечто общее? Может, просто от горя не в себе была?

— В любом случае я обещал зайти к ней.

— Ладно. — Терёхин откинулся в кресле и, вытянув ноги вперёд, продолжил размышлять: — Версию новоиспечённого Раскольникова можно отбросить.

— Какого ещё Раскольникова? Ты о чём? — Исаев остановился и уставился на Михаила.

— Ты что, Достоевского не читал? «Преступление и наказание»?

— Не помню такого.

— Вот ты неуч! Его же в школе проходят!

— Ты сам знаешь, что у меня с классикой не очень. Вот детективы я люблю, про Холмса, там, с его дедуктивным методом или про Пуаро с его серыми клеточками.

— Ну, в общем, там тоже почти детектив: один парень убил старуху, хряпнув ей топором по башке, а потом забрал её кошелёк с деньгами, — пояснил старший лейтенант.

— Красиво излагаешь, — улыбнулся Лев.

— Вот потому и говорю, что версию Раскольникова можно не рассматривать: в нашем случае деньги, телефоны, товар — всё осталось на месте. То есть убийство явно не ради наживы.

— Да уж, для наживы можно было кого побогаче найти. Ну, допустим, разговор был важный именно с Аркадием, и он мог привести к ссоре и последующему убийству. А Володя? Просто не вовремя вернулся?

— Ну да, как Лизавета.

— Какая ещё Лизавета? — нахмурился Лев.

— Сестра той старухи, которую Раскольников убил.

— А она-то здесь каким боком опять?

— Ну, Раскольников убил старуху, ограбил, а потом услышал шум в соседней комнате. Это была Лизавета, и её он тоже убил.

— Как случайного свидетеля?

— Так точно, товарищ капитан!

— Вот так и говори, — возмущённо воскликнул Исаев. — А то начал мне тут лекции по литературе читать!

Дверь распахнулась, и внутрь ввалился запыхавшийся молоденький сержант.

— Товарищ капитан, в дежурку только что позвонила Надежда Иразова. Сказала, что её сестру Марию убили.

— Что?! — почти одновременно воскликнули Лев и Михаил.

— Где это произошло? — быстро спросил Исаев.

— У них в квартире.

— Понял, срочно собираем группу и выезжаем.

7. Лето 2020 года

Полиция прибыла на место убийства менее чем через полчаса после звонка на дежурный номер. Внутри квартиры Иразовых сразу же начали работать криминалисты и фотограф, а с побледневшей от ужаса хозяйкой начали разговор Исаев и Терёхин. Они беседовали на лестничной площадке.

— Он сказал, что не насильник и хочет просто поговорить с Машей, — всхлипывала Надежда. — Он приставил к моему горлу нож. Я так испугалась! Говорил, что если дёрнусь, то убьёт и меня, и её.

— Вы не знаете, что это был за нож? — мягко спросил Михаил. — Ну, какие-то отличительные особенности, любые подробности.

— Вы что, серьёзно? Я чуть сознание не потеряла от страха! Второй раз подряд за несколько дней меня кто-то к стенке прижимает! Очуметь же можно! А вы меня спрашиваете, какой был нож! Он был настоящий! Острый. Холодный. Я чувствовала лезвие и думала, что это конец.

— А самого преступника помните? Одежда, обувь, руки, ноги, наколки?

— Запах! Я помню только запах, странный… Знаете, как в стоматологическом кабинете.

— Эфир? — предположил Терёхин.

— Нет, не такой резкий… Знаете, латекс… ну, резина, из которой медицинские перчатки делают.

— Ясно, значит, он был в перчатках. И на отпечатки нам опять надеяться не стоит, — сделал вывод Исаев. — А во внешности ничего не заметили?

— Он был сзади, и я не могла ничего увидеть. Маша, бедная моя Машенька, она видела его. Но только она уже ничего не сможет рассказать, — Надя горько заплакала.

Когда она немного успокоилась, Лев спросил:

— А как она отреагировала на появление убийцы? Узнала его или видела в первый раз?

— Она его испугалась, это точно, — тихо произнесла Надя. — Не думаю, что они были знакомы. Да и вообще, я знаю всех Машиных друзей, его голос не принадлежит ни одному из них. А родственников у неё не было.

— Не было или вы не знаете о них? — уточнил Лев.

— Хм… — Надежда задумалась. — Родители удочерили Машу, когда я только в школу пошла. Потом они говорили, что вроде им в детдоме сказали, что отца у неё не было, а мать умерла.

— А ваши родители где сейчас?

— В Туркмении, у себя дома. Знаете, жили мы небогато, отец был водителем, а мама — домохозяйкой. Выручало своё небольшое хозяйство. Но родители всегда стремились дать нам с Машей всё самое лучшее, что только могли. А вы знаете, меня назвали в честь песни…

— Как это? — удивился Лев.

— Родители были, как это сейчас говорится, родом из СССР. Очень любили песню Пахмутовой «Надежда». В честь неё меня и назвали — в смысле, в честь песни. А потом отец попал в аварию, и после этого они больше не могли иметь своих детей, но очень хотели ещё хоть кого-то согреть своим теплом и южным солнцем. Вот так и появилась у нас Маша — как говорила мама, девочка с самым русским именем.

— Она уже тогда не могла ходить?

— Да, кажется, упала с качелей в детдоме, когда была ещё малышкой, и получила травму позвоночника.

— А как вы с Машей оказались здесь, в Краснолесске?

— Сама не знаю. — Надя пожала плечами. — Маше почему-то приглянулось название этого городка. А когда мы сюда приехали, она говорила, что ей кажется, будто это и есть её родина, тут вокруг природа очень красивая. Да и от Москвы тут совсем недалеко. Мы учились в Москве: я на бухгалтера, а Маша — в художественной школе. Она очень талантливая… была… А-а-а! Если бы я стала сопротивляться и закричала, то Маша была бы жива-а-а! — Похоже, у девушки начиналась истерика.

Лев взял её за плечи, встряхнул и, смотря ей прямо в глаза, жёстко и громко произнёс:

— Если бы ты сопротивлялась, то он бы зарезал тебя. Потом открыл бы дверь твоим ключом и убил Марию. Затащил бы твоё тело в квартиру. А потом спокойно ушёл. И ты лежала бы сейчас рядом с сестрой. Ты ни в чём не виновата. Поняла?

Девушка умолкла, глотая слёзы, и кивнула головой.

— Слушай, Лев, я пока соседей опрошу, — сказал Михаил, понимая, что Надежде требуется отдых, и добавил, обращаясь к ней: — Вам есть куда сейчас пойти?

— Да, тут недалеко живут наши друзья, в соседнем доме.

Терёхин проводил Надежду и отправился по этажам, а Исаев тем временем осматривал место происшествия.

Глядя на дверь, он вдруг вспомнил, как входил в эту квартиру после «зачистки», проведённой ОМОНом, надеясь схватить Санникову. Увидев тогда Марию, сидевшую перед телевизором, он был уверен, что преступница в его руках. Это навело Исаева на мысль, что убийца ошибся точно так же, как и он сам. «Негодяй убил Марию, — рассуждал Лев, — думая, что это Маргарита Санникова, воровка и убийца. А у такой особы враги наверняка имеются».

Лев удручённо вздохнул и, толкнув дверь, вошёл внутрь. Обстановка в квартире не изменилась: тот же телевизор на стене, диван, инвалидное кресло-коляска и рисунки на журнальном столике. Поверх кресла была накинута белая простыня, скрывающая тело убитой девушки. Красные пятна на белом полотне и лужа крови на полу свидетельствовали об ужасном событии, произошедшем в этих стенах совсем недавно.

Старший криминалист, мужчина с огромной лысиной на голове, стоял возле столика и с неподдельным интересом что-то рассматривал. Криминалист-стажёр, совсем ещё юная особа, была полностью погружена в поиски отпечатков пальцев. Её бледное, почти бескровное лицо говорило о том, что этот выезд на место преступления — один из первых в её карьере. Фотограф, молодой парнишка в потёртых джинсах и майке с радостным смайликом, опустил фотоаппарат и, сказав, что закончил, пулей вылетел на улицу.

— Вот молодёжь! — вздохнул ему вслед Исаев. — Нашёл куда со смайликом явиться.

Затем он подошёл к лысому криминалисту:

— Так, ну что тут у нас, Юрий Михайлович?

— Хм, даже не знаю, что ответить. Давай лучше покажу.

Опытный криминалист кивнул в сторону журнального столика. На нём лежало несколько листков бумаги, на которых были нарисованы какие-то непонятные каракули. Понятно было только то, что «художник» рисовал кровью, рядом на полу валялась импровизированная «кисть» — скрученные резинкой светлые волосы.

— Ох ты ж, ничего себе! — выдавил из себя Лев. — Я так понимаю, что кровь и волосы принадлежат жертве?

— Да, по-видимому, убийца понял, что девушка любила рисовать, и решил напоследок показать, что он тоже ценитель искусства, — пояснил криминалист.

— Засунуть бы его на зону лет на тридцать, там бы на его морде и заднице ценители такое искусство каждый день рисовали — просто загляденье! — злобно процедил Исаев.

— Так в чём же дело, Лёва? Лови его и сажай. Он тебе тут вон сколько тайных знаков оставил, разгадывай не хочу!

— Думаете, это какие-то знаки?

— Всяко может быть, — пожал плечами криминалист. — Но, может, это просто бред сумасшедшего.

Разглядывая «рисунки», они не заметили, как в комнату зашёл Терёхин.

— А мне кажется, этому уроду просто захотелось повыделываться. Ему было мало того, что он сделал с бедной девушкой. И он измазал листок кровью, чтобы заморочить нам головы и сбить с толку, — сказал Михаил.

— Такую версию тоже отметать нельзя, — согласился Исаев.

— Одно могу сказать, — снова заговорил криминалист, — преступник сначала убил девушку острым предметом в сердце и только потом перерезал ей горло, чтобы крови было побольше. Ну, чтобы свои художества производить.

— А что соседи, Миш? — спросил Исаев.

— Да почти никого нет дома, — сообщил Терёхин. — А те, кто дома, ничего не видели и не слышали. Видеонаблюдение за домом не ведётся, камер нигде поблизости нет.

— Негусто…

— А вот смотри-ка, Лёва. — Криминалист протянул Исаеву очередной листок, измазанный кровью. — Кажется, это цифра, нет?

— Так-так-так… — Лев присмотрелся к изображению. — Михалыч, точно! Это цифра! Ты гений! Я уже видел похожую!

Он помчался к выходу, растерянный Терёхин только и успел, что проворчать ему вслед:

— Мог бы и с нами своими догадками поделиться!

Но Исаев его уже не услышал.

8. Лето 2020 года

Исаев постучал в дверь магазина «Хозтовары» и вошёл внутрь. Вдова Аркадия мыла полы, её волосы растрепались от работы, а лицо раскраснелось. Помещение было не узнать. Весь разбросанный товар вернулся на свои места. В воздухе пахло лимонной свежестью чистящих средств.

— Здравствуйте, Светлана! Вижу, вы уже всё привели в порядок.

— Здравствуйте, капитан. — Молодая женщина бросила тряпку в ведро и поправила прилипшие ко лбу волосы локтем. — Как бы ни было сложно, нужно продолжать работать. Аренду и кредит надо платить, деньги на нас с неба не свалятся.

Лев понимающе кивнул и почувствовал, как в кармане завибрировал телефон. Он скинул вызов, решив, что перезвонит после разговора со Светланой.

— А что вас сюда привело? Я думала, вы в прошлый раз каждый сантиметр здесь осмотрели.

— Я ненадолго, — извиняющимся тоном начал Исаев. — Мне тут одна интересная мысль в голову пришла. Ещё вчера хотел проверить, но потом понял, что поздно уже, магазин закрыт. Можно ещё раз посмотреть стойку продавца? Вы с ней ничего не делали?

— Я её вымыла, она же вся в крови была. — Женщина глубоко вздохнула. — Вот только следы от топора надо ещё убрать. Думаю, шпатлёвкой заделаю, отшкурю и лаком сверху. Муж бы за полчаса всё это сделал, да только…

— Светлана, простите, но в прошлый раз мне в глаза бросились ещё и царапины, сделанные чем-то острым, не топором, а скорее ножиком или гвоздём. — Лев подошёл к стойке и показал пальцем. — Вот эти! Вы не помните, они раньше тут были или появились в день убийства?

— Мм, даже не знаю… — Светлана уставилась на то место, которое указал полицейский. — Кажется, раньше я этого не видела. Но, знаете, у нас здесь много острого и тяжёлого, так что нечаянно поцарапать что-нибудь — дело несложное. Да и борьба тут была нешуточная.

— А вам не кажется, что это не похоже на случайные царапины?

— И правда, каракули какие-то. — Женщина присмотрелась к царапинам внимательнее. — Похоже не то на конверт кривой, не то на размер.

— Как это — на размер? — не понял Исаев.

— Ну, в магазине одежду когда покупаете, там указан размер: L, M, XL… Это XL мне напомнило.

— Отлично, Светлана! Вы мне очень помогли!

— Да чем же это? — удивилась женщина.

— Пока точно сказать не могу, простите. — Исаев достал телефон и с нескольких ракурсов сфотографировал «каракули». Попутно он заметил, что у него два пропущенных от Михаила. — Но теперь можете смело шкурить… и лаком. Так вы хотели?

— Сначала шпатлёвкой.

— Ну да, конечно. Кстати, как состояние вашей свекрови?

— Плохо, товарищ капитан. Сначала она как бы взяла себя в руки, старалась говорить на отвлечённые темы, не плакала. Но вчера… Мы как раз ужинали, когда по местному каналу показали репортаж об убийстве девушки-инвалида — ну, той, которая похожа на воровку Марго. У Татьяны Борисовны так задрожали руки, что она даже ложку выронила, а потом бросилась к себе в комнату. Я пошла за ней, но она заперлась и остаток дня провела у себя. Лишь один раз она выходила в туалет, и я сквозь щёлку двери увидела разложенные на кровати старые бумаги и фотографии. Я…

Зазвонил мобильный телефон Светланы, прервав её рассказ. Она взяла трубку, и лицо её мгновенно побледнело.

— Что? Но как?! — выпалила она в трубку. — Да, я буду через десять минут.

— Что случилось? — напрягся Лев.

— Мой дом горит… Господи помилуй! Ведь Татьяна Борисовна там, внутри!

Через минуту Лев и Светлана уже сидели в его личном красном «Авенсисе». По дороге Исаев перезвонил Терёхину, хотя уже понял, что тот хотел ему сообщить. Примерно через десять минут они подъехали к пылающему дому. Светлана выбежала из машины, даже не дождавшись полной остановки. Исаев припарковался и вышел следом. Вокруг творилась полная неразбериха. От дома валил густой сизый дым, было слышно, как завывает пламя и растрескиваются брёвна. Кричали люди, от ужаса и горя вопила Светлана, четыре пожарных расчёта пытались побороть адское пламя.

— Лёва, вот ты где! — Слева от Исаева появился Терёхин.

— Ну что тут, Миш? — спросил капитан.

— Меньше часа назад в дежурку позвонила Татьяна Саганович и сказала, что не может найти наши с тобой визитки с телефонами, а ей надо срочно рассказать нам что-то очень важное.

— Ты её спросил, о чём именно?

— Конечно, спросил, — кивнул Михаил. — Она сказала, что убийства её сына и Марии Иразовой связаны, но это не телефонный разговор.

— Хм…

— Я набрал тебе, но ты сбросил вызов. Тогда полетел сюда. А здесь всё в огне. — Старший лейтенант махнул рукой в сторону пожара и продолжил: — Кстати, я ещё раз опросил соседей Иразовых, тех, кого в первый раз не застал дома. Один старик с третьего этажа видел молодого человека в толстовке, высматривающего что-то рядом с квартирой Надежды. Похоже, это наш парень.

— О, это уже кое-что! — Лев похлопал товарища по плечу. — А я убедился в том, что в магазине Сагановича есть «иероглиф», подобный тому, что мы видели на месте убийства Иразовой.

— Выходит, мать Сагановича была права и эти два убийства связаны?

— Похоже на то. Вот только то, что она знала, сгорело вместе с ней и её домом, — горько подытожил Исаев. — Думаю, с вероятностью девяносто девять процентов причина пожара — поджог.

— И с такой же вероятностью Татьяна Борисовна была мертва до начала пожара, — добавил Терёхин.

9. Лето 2020 года

Лев вошёл в свою квартиру страшно уставший и сразу же рухнул в кресло. Стрелки часов показывали одиннадцать вечера. За последние десять дней столько всего произошло, что у него буквально закипали мозги. Исаев был одним из лучших сотрудников городской полиции, но сейчас он явно находился в затруднении. Убийства, которые ему приходилось раскрывать раньше, не были такими запутанными. Зачастую это были бандитские разборки или пьяные драки. Поэтому раскрываемость дел была практически стопроцентной. Конечно, у него были и сложные дела. За одно из них его даже наградили медалью и присвоили звание капитана. Но сейчас он столкнулся с чем-то действительно серьёзным. Четыре трупа, ни одного свидетеля, видевшего преступника в лицо, никаких отпечатков и никакого биоматериала для распознавания по ДНК. Единственная женщина, которая знала, как были связаны первые три убийства, сегодня стала очередной жертвой.

Экспертиза ещё не проводилась, но Лев не сомневался, что смерть Татьяны Саганович — дело рук всё того же таинственного убийцы. Версия капитана о том, что преступник ошибся, убив Марию вместо Марго, теперь казалась несостоятельной. Единственное, что у них было, — размытый снимок с камеры видеонаблюдения и показания полуслепого старика. Конечно, ещё есть непонятные рисунки-знаки-каракули-иероглифы — даже как их правильно назвать, Исаев не знал, а уж как расшифровать — тем более.

После того как Светлана Саганович рассказала ему про реакцию свекрови на новость об убийстве Марии Иразовой, Лев проштудировал биографии Аркадия, Владимира, Маргариты и Марии. Полученная информация оказалась довольно интересной. Во-первых, все эти люди, кроме Владимира, оказались одного года рождения и родились в Краснолесске. Между прочим, всё это касалось и самого Льва: он тоже родился в Краснолесске в 1991 году. Тут он невольно вспомнил, что мать Аркадия успела сказать ему, что он сам как-то связан с её сыном. Во-вторых, у всех, кроме опять же Владимира, не было отцов. И все, кроме Аркадия, прошли через детдом. Про матерей Марии и Маргариты узнать ничего не удалось, в архивах детдомов они значились как подброшенные. Про свою мать Лев знал только одно: она погибла в горах, когда ему не было и трёх лет. Больше никаких родственников у него не было, и он попал в детдом. Получается, что единственная родная мать — Татьяна Саганович — тоже была матерью-одиночкой, и она что-то знала обо всех. Откуда? Почему?

Его раздумья прервал телефонный звонок. Номер был странным, но Лев машинально ответил:

— Да?

— Капитан Исаев Лев Борисович? — торопливо начал молодой мужской голос.

— Да, с кем имею честь?..

— Меня зовут Максим, и это всё, что я могу вам сказать сейчас. Я нахожусь не в России и звоню не со своего номера. Но это всё несущественно.

Исаев напрягся, усталость улетучилась, мозг заработал на полную катушку.

— Я располагаю информацией об убийце, которого вы ищете, — продолжал частить Максим. — И о жертвах тоже. Если его не остановить, будет гора трупов. И могу вас заверить, что и я, и вы — мы оба тоже находимся под прицелом.

— Что вы несёте? — попытался прервать его Исаев.

— Это не телефонный разговор, поймите. Теперь к сути. Завтра вы должны поехать в деревню Малые Роднички. Это примерно в двухстах километрах к северу от Москвы, найдёте по карте. В полдень вы уже должны быть там.

— Должен?! Почему это, к чертям собачьим, я вам что-то должен?

— Пожалуйста, не перебивайте меня, я нахожусь в сложном положении, и у меня очень мало времени. Поэтому умоляю, просто поверьте мне! Мы с вами сейчас буквально зависим друг от друга, мы можем спасти друг другу жизни! — Голос Максима начал срываться, чувствовалось, что для него очень важно то, о чём он говорит. — Прошу вас, не отказывайтесь от нашей помощи!

— Нашей? — переспросил Лев. — И кто же такие эти «наши»?

— Я и мой… э-э-э… мой доверенный человек, — ответил Максим. — Именно с ним вам и нужно будет завтра встретиться. На съезде с Ленинградского шоссе в сторону деревни есть заправка и небольшая гостиница для дальнобойщиков. В двенадцать часов дня он будет вас ждать у стойки регистрации.

— Но как я его узнаю? — озадаченно воскликнул Исаев.

— Скажете, что ищете Старого Рыбака.

— Старого Рыбака? Вы серьёзно?!

— Не переживайте, он найдёт вас сам. — Максим стал говорить тише, почти шёпотом. — Вы же полицейский, проверьте зацепку. Информация, к которой вы получите доступ, была засекречена тридцать лет назад. К тому же она касается вас лично. Так что я бы посоветовал ехать одному. И последнее: постарайтесь не умереть до утра или во время поездки. И это не шутка. Ведь вы в списке жертв.

— Я — что? — переспросил Лев, но услышал в ответ только короткие гудки.

Первой реакцией Льва на этот странный звонок было недоверие, хотелось плюнуть на всё это и лечь спать. Но откуда он так много знает, этот Максим? Ведь всё, что он обсуждал с Терёхиным, было строго между ними, в этом Лев не сомневался. Более того, своими последними размышлениями о схожести судеб участников дела он с Терёхиным даже поделиться не успел. «Пробить» номер? Но Максим говорил, что звонит из-за рубежа и не со своего телефона. А если это так, то процесс займёт целую вечность, а решать нужно сейчас: ехать или не ехать?

Лев посмотрел на часы: было полтретьего. Ночь стояла беззвёздная и душная, окно в комнате было открыто настежь, но Лев не чувствовал ни дуновения ветерка. Он принял душ и решил, что в любом случае нужно хоть немного поспать. Поставил будильник на полшестого и почти сразу провалился в глубокий сон.

10. Лето 2020 года

В шесть утра капитан Исаев уже заправлял свой незаменимый «Авенсис», а ещё через час уже летел по Ленинградке. Свежее утро и крепкий кофе развеяли его сомнения, в таком деле нужно использовать каждый шанс и тянуть за все возможные ниточки.

Без труда найдя гостиницу, он припарковал машину и осмотрелся. До назначенной встречи оставался почти целый час. У гостиницы стояли две фуры и несколько легковушек. На улице никого не было. Лев зашёл внутрь и спросил у девушки-администратора, где можно перекусить. После длинного переезда у него проснулся зверский аппетит, и он заказал в местном буфете огромную пиццу с грибами. Дожёвывая последний кусок, Исаев почувствовал, как его разморило: жара опять набирала обороты, сказывалась долгая дорога и то, что ночью ему удалось поспать всего два с половиной часа. Он устроился поудобнее на небольшом старом диванчике, расположенном напротив стойки администратора, уверенный, что этот диванчик — отличный наблюдательный пункт и отсюда он точно увидит Старого Рыбака.

Но стоило Льву прикрыть глаза, как он задремал.

Разбудил его звон стекла: девушка нечаянно уронила стакан с водой, стоявший на стойке. Льва тут же бросило в жар: большие гостиничные часы показывали семь минут первого. У стойки стояла молодая парочка, больше никого в холле не было. Он вскочил как ошпаренный и бросился на улицу. Перед входом в гостиницу он увидел несколько человек. Справа — семья с двумя бегающими друг за другом детьми, слева — девушка в коротком летнем платье, звонящая по мобильному телефону. Чуть дальше — дальнобойщик, садящийся в свою машину. «Неужели я всё проспал?» — спросил Лев сам себя, всматриваясь в прохожих. И сам же ответил через секунду: «А, нет! Вот он!» Лев рванул к человеку, удаляющемуся от гостиницы. На его спине висел серый потрёпанный рюкзак, а в правой руке была удочка. Капитан догнал его и, схватив за плечо, почти силой развернул к себе.

— Вы Старый Рыбак? — выпалил он в лицо человеку, который оказался стариком лет семидесяти пяти. Огромная кудрявая борода и богатые усы скрывали его рот, на голове сияла лысина, а остатки волнистых седых волос неаккуратными прядями спадали почти до плеч. На нём была застиранная до дыр синяя футболка с надписью «Сибирь» и засаленные тёмно-синие спортивные штаны.

«И этот человек — доверенное лицо того парня, который звонил из-за границы? — удивлённо подумал Исаев, рассматривая старика. — Он больше похож на того, кто реально не вылезает из болота, а не на обладателя секретной информации. Хотя, возможно, это просто маскировка».

— Ну, можно и так сказать, — усмехнулся старик. — А что?

— Я капитан Исаев, мне нужно с вами поговорить.

— У меня нет ни сетей, ни электроудочек, — испуганно затараторил обладатель бороды. — А то, что вам сказал Стёпка Уханов, это всё враки. У меня просто клёв лучше, вот он и завидует. Я ловлю на червя, ничего противозаконного!

— Какого, к чертям собачьим, червя?! — непонимающе вскрикнул Лев. — О чём вы говорите? Это что, игра?

— Рыбалка? Безусловно, игра, — удивлённо закивал дед.

— Что за чепуху вы несёте?! Зачем же ваш друг мне звонил?

— Это мой друг звонил, — послышался голос сзади, после чего на плечо Исаева мягко легла чья-то рука.

Лев повернулся: перед ним стоял мужчина, которому было за шестьдесят, но он явно следил за собой и выглядел подтянутым и моложавым.

— Простите, парень немного перебрал с выпивкой, — сказал мужчина, обращаясь к старику. — Долгая дорога, знаете ли…

— Бывает, — старик кивнул, — я и сам частенько перебираю.

Он поправил сползающую лямку рюкзака и пошёл дальше.

— Так вы едете на рыбалку? — усмехаясь, спросил мужчина Льва.

На нём были летняя рубашка в клеточку, светло-серые хлопчатобумажные штаны и удобные мягкие мокасины в тон. Аккуратно подстриженные волосы, нос с горбинкой и испытующий взгляд голубых глаз дополняли образ. «Этот хоть выглядит получше», — подумал Исаев.

— Даже не знаю, кто из вас больше похож на Старого Рыбака… — попытался оправдаться капитан.

— Да уж. — Мужчина хитро подмигнул. — Я же не думал, что пока буду в туалете, вы успеете найти настоящего рыбака!

— Так это ваш друг мне звонил?

— Точнее, это мой сын вам звонил, — улыбнулся незнакомец.

— Сын? — Лев нахмурился, поскольку опять началась путаница.

— Я всё вам сейчас расскажу, всё объясню, — поспешил сказать мужчина, заметив недовольство Исаева. — Давайте сядем в мою машину, она за углом, там точно нет камер, я проверил.

Капитан вопросительно посмотрел на него.

— Лев Борисович, сведения, которые я вам собираюсь раскрыть, очень опасны. И опасны в первую очередь для тех, кто ими обладает. Ой, простите, я ещё не представился… Сергей Дмитриевич Лазарев, учёный-биолог, генетик, к вашим услугам.

— Генетик? — Исаев удивился ещё больше. — И эти ваши сведения как-то связаны с вашей работой?

— Вы угадали, к сожалению, — вздохнул Лазарев.

Они подошли к старому ржавому «уазику», и Исаев решил пошутить:

— О! Эта техника — то, что нужно для конспирации!

— Автомобиль, конечно, древний. Но если в ближайшее время мы не начнём действовать сообща, то он переживёт нас всех, — угрюмо парировал Лазарев.

Лев ничего не ответил и залез на пассажирское сиденье. Его собеседник устроился рядом и произнёс:

— Что ж, не буду тянуть кота за хвост.

Он достал из бардачка небольшую папку, внутри которой оказались пожелтевшие от времени бумаги и старые фотографии. Одну из фотокарточек он передал капитану.

— Узнаёте кого-нибудь?

На снимке были запечатлены четыре молодые девушки и один парень. Льву хватило одного взгляда, чтобы ответить.

— Ваши глаза и нос сложно не заметить, — проговорил он. — Это вы, только в молодости.

— Да, это так, но я имел в виду девушек. Никто из них не кажется вам знакомой? Даю подсказку: этой фотографии уже почти тридцать лет.

Теперь капитан всмотрелся в лица более пристальным взглядом. Три были ему совершенно незнакомы, но четвёртую он точно знал.

— Татьяна Саганович? Так?

— В точку! — улыбнулся Лазарев и передал ему второй снимок. — Всё же не зря вы выбрали работу полицейского!

— Ого, здесь они уже все беременны, — усмехнулся Исаев, рассматривая на фото округлившиеся животы девушек.

— Ага, а здесь уже родили, — сказал Лазарев, отдавая ему ещё несколько фотографий.

Три девушки позировали с двумя младенцами, а четвёртая — с тремя.

— Вы что, работали в родильном доме? — поинтересовался Лев.

— Ну-у… — протянул Лазарев, — в определённом смысле да.