Как родных сыновей

Андрей Николаевич Авдей, 2020

Книга приурочена к 75-летию Великой Победы. В каждом рассказе – судьба человека. От матери, уберёгшей единственного сына, до Русалки, помогавшей разведчикам, от ночного духа Летавицы до единственной оставшейся жительницы – хранителя взвода красноармейцев, от девушки-санитарки, вытащившей из кровавого ада нашего бойца и немца, до Крыничницы, пришедшей на помощь раненому красноармейцу, от глухонемого партизана-одиночки до командира 57-мм орудия. Главная мысль книги – в словах одноногого бригадира ("Бабы"): – Это, лейтенант, бабы, – и посмотрев в сторону кладбища, Иван повторил, – наши бабы

Василиса

Укрыв землю тёмным бархатом, ночь с усмешкой наблюдала за молодой луной, нетерпеливо ожидающей, когда заходящее солнце последний раз мигнёт багряным светом и скроется за горизонтом. Ночному светилу хотелось поскорее искупаться в небольшой речушке, бережно укрытой густыми зарослями прибрежного камыша.

Где-то самозабвенно трещали цикады, ухал филин и пищали летучие мыши. А здесь, у реки, старательно прокашлявшись, лягушачий хор затянул свою бесконечную песню. Мириады звёзд любовались отражениями в тёмной воде, невозмутимо перекатывавшей на гребнях волн серебряные блики. В этом пейзаже было что-то по-настоящему сказочное.

Прибрежные кусты, залитые потоками лунного света, и дремлющие березы, потревоженные лёгким ветерком, нехотя шевелили ветвями, создавая в зыбком призрачном свете удивительные картины. Мелькнула хитрая рожица Луговика, протопал вечно озабоченный Леший, а две подружки-кикиморы, хихикая, что-то увлечённо рассказывали друг другу. Тени появлялись и исчезали под всплески волн и тонкое зудение.

Это, измученные дневным светом, радостно гудели комары, неторопливо облетая берег в поисках очередной жертвы. Тем более одна из них позволяла себя кусать абсолютно безнаказанно.

Николай вздохнул:

«Если вернусь, комполка одной пачкой"Казбека"не отделается, только за комаров двойная норма положена».

Борясь с диким желанием прихлопнуть очередного крылатого наглеца, офицер напряжённо вглядывался в противоположный берег.

Задача была проста и понятна. Разведчикам незаметно форсировать реку и вырезать всех: артиллерийские расчёты и пулеметчиков, обитателей дзотов и блиндажей. Причем сделать быстро и, главное, тихо. Иначе…

***

–… завтра вода в реке станет красной, ты понял, лейтенант? — полковник в упор смотрел на командира разведвзвода. — От твоих головорезов зависит, сколько штаб оформит похоронок. Справишься — всем ордена. А тебе лично от меня — пачка «Казбека», берёг для особого случая.

Командир полка встал и подошел к офицеру:

— Готовность на том берегу — две зелёные ракеты. Начало операции — в пять ноль-ноль. Даже если ты сигнал не подашь. Отправляю на смерть, понимаю, но ты постарайся, Николай, я не приказываю, прошу.

И крепко пожав руку, полковник добавил:

— Удачи, лейтенант.

***

Легко сказать — постарайся. Весь день, неподвижно сидя в камышах, взводный наблюдал за противоположным берегом. Любая деталь была важной — и шевеление кустов, и случайный лязг металла, и приглушённые команды.

Опустившийся на воду густой туман наконец-то дал возможность размять затёкшее тело и спокойно проанализировать детали. Итак, три пулемета, позади — минометный расчёт, плюс дзоты. Их два. Укрепили берег серьёзно, мышь не проскочит. Если заметят — никто не доберётся и до середины реки.

— А добраться нужно до берега, — прошептал Николай и посмотрел на часы: 00-05, через сорок минут подойдут бойцы и вперёд, на смерть.

— Зачем себя раньше времени хоронишь, — неожиданно раздалось справа.

Лейтенант вздрогнул и резко выхватил пистолет. Инстинкты разведчика мгновенны, иначе ему не жить, поэтому ствол оружия смотрел точно в середину лба… девушки?

— Настоящий воин, — хмыкнула гостья, — ты в меня ещё гранату брось.

Николай смущённо опустил пистолет. Окутанная клубами серебристого тумана, перед ним, абсолютно не скрываясь, стояла гибкая стройная девушка в мокрой ночной рубашке. Ослепительно белая кожа, безукоризненно чёткие линии бровей и длинные золотистые волосы завораживали своим совершенством. А тёмные блестящие глаза (почему-то Николай был уверен, что они зелёные) смотрели спокойно и открыто.

Гостья без тени смущения смотрела на лейтенанта и улыбалась:

— Так ты никогда не женишься, если судьбе своей ко лбу пистолет приставлять будешь, все девки разбегутся.

— Если найдётся та, что не побоится ночью рядом оказаться перед пулемётами и никуда не убежит, — лейтенант улыбнулся в ответ, — значит, сама меня искала.

— Искала, — кивнула головой девушка, — потому и пришла.

Даже в зыбком лунном свете было видно, как покраснели щёки офицера.

— Ой, вы только посмотрите, — заливисто рассмеялась гостья, — засмущался!

Она тряхнула головой и золотистые локоны засияли, щедро посеребрённые молодой луной.

— Пригнись, — лейтенант рывком схватил её за руки и усадил на землю.

Глядя в смешливые глаза, он прохрипел:

— Как вообще ты здесь оказалась?

— Отпусти.

— Нет.

— Отпусти, я сказала.

— Если пообещаешь не высовываться.

— Обещаю.

Офицер нехотя отпустил холодные ладони, со вздохом признавшись, что делать это ему совсем не хотелось, наоборот, он был готов вечно смотреть в бездонные глаза и слушать мягкий смех этой удивительной незнакомки. Глядя как девушка, насупившись, поправляет растрёпанные волосы, Николай рассмеялся.

— Что смешного? — фыркнула гостья.

— Ты как маленький ребёнок, у которого отобрали игрушку, — улыбнулся лейтенант. — Кстати, меня Николаем зовут.

— Василиса, — зелёные глаза озорно блеснули, — русалка.

— К-кто? — переспросил офицер.

— Р-русалка, В-василисою звать, — передразнила девушка, — испугался?

— С чего вдруг, — Николай внимательно посмотрел на собеседницу, — только разве…

— Хвоста нет, — перебила девушка, — волосы не зелёные, губы не синие, под воду не утаскиваю? Сказки это. Я, Коленька, самая настоящая русалка. Зря ты переживал, нас сейчас никто не видит и не слышит, туман оберегает.

— Эх, — мечтательно улыбнулся лейтенант, — нам бы этого тумана на всю реку, на часик.

— Нельзя, — вздохнула русалка, — и рада бы помочь, да только сила моя не безгранична.

— Жаль, — Николай посмотрел на собеседницу и подмигнул, — тогда жди своего жениха, красавица. Если нас заметят, встретят таким салютом, что, глядишь, я к тебе…

— Молчи, — холодная ладонь прикоснулась к губам офицера, — не нужен ты воде, ты земле нужен.

Василиса поднялась и с улыбкой посмотрела на лейтенанта:

— Потому я и пришла, чтобы помочь. У того берега есть огромный валун, ты его видел. Держитесь левее, вправо — минное поле. А будете плыть, не волнуйся, река вам поможет, обещаю. Ну, мне пора.

— Подожди, — Николай не хотел верить, что девушка уйдет просто так, — мы еще увидимся?

— Кто знает, — рассмеялась русалка, — говорят, каждый в этом мире с двойником. Возьми на память, — девушка протянула немного вытянутую жемчужину, — она будет твоим оберегом. А встретишь суженую — дари смело.

— Такую, как ты, я не найду, — вздохнул лейтенант.

— Придет время, найдёшь. Только пистолетом не размахивай, — Василиса рассмеялась.

— Спасибо, — лейтенант взял жемчужину и сжал в кулаке.

— Не потеряй, — девушка с грустью посмотрела на офицера, — прощай, Коленька.

Туман закрутился густыми клубами, сквозь которые на секунду сверкнули огромные девичьи глаза, и всё исчезло.

***

Офицер вздрогнул и посмотрел на часы: 00-20. «Я уснул?».

Вспоминая этот удивительный сон, Николай улыбнулся и разжал кулак: на ладони мягким светом сияла продолговатая речная жемчужина…

***

— Готовы?

— Так точно.

— Валун на том берегу все видят? Берём левее, вправо — минное поле. Вперёд, мужики.

***

По реке беззвучно скользили небольшие плоты, за которыми изредка мелькали головы разведчиков. Бойцы смотрели на тот берег и ждали. Заметят или нет? Каждый понимал, что малейшая оплошность и…

Метрах в ста правее раздался громкий всплеск. Ещё один. И ещё. На берегу раздались гортанные команды, вверх с шипением полетели осветительные ракеты.

— Быстрее, — сквозь зубы прошептал Николай.

Берег ощерился огненными трассами. Пум! Где-то еле слышно ухнуло.

— Значит, не ошибся, — подумал лейтенант, — он есть.

— Пум, пум, пум, — соглашаясь, засипел миномёт.

Поднятая разрывами вода рассыпалась на тысячи брызг. Грохот заглушил все звуки: и лягушачий хор, и писк летучих мышей. Даже ночь, ослеплённая ракетами, взмывающими над рекой, испуганно сдёрнула покрывало. Но это было там, в стороне. А здесь до берега оставалось не более двадцати метров.

Николай посмотрел вправо. Ему показалось, что среди взбудораженной воды мелькнула девичья голова.

— Василиса?

То исчезая, то появляясь, девушка непостижимым образом увёртывалась от пулеметных трасс и разрывов.

— Пум.

Лейтенант до рези в глазах вглядывался в поднятую разрывом воду. Есть! Уходи, Василиса, мы добрались, уходи.

Словно услышав, русалка резко повернула к берегу.

— Пум.

Николаю показалось, что он услышал приглушённый взрывом крик. Скрипнув зубами, лейтенант выскочил на берег:

— Вперёд!

Черные тени, как демоны, влетели в окоп. Разведчики без единого звука втыкали ножи в тех, кто минуту назад поливал огнём реку. Николай не слышал сипения перерезанных глоток, хруста шейных позвонков и воплей. В его ушах звучал предсмертный девичий крик, а перед глазами стояла стройная гибкая девушка с огромными, он был в этом уверен, зелёными глазами.

Как две ракеты, с шипением взлетевшие над рекой.

***

По наведённому сапёрами понтону торопливо бежала пехота, натужно гудя, полуторки тащили орудия. Изредка, погромыхивая гусеницами, катились лёгкие танки.

А на берегу, не обращая внимания на комаров, молодой лейтенант, командир разведвзвода, молча смотрел на воду, крепко сжимая в кулаке немного вытянутую речную жемчужину.

***

Июнь 45-го. Германия.

Виллис лихо развернулся у штаба, подняв тучу пыли.

— Жди здесь, — капитан выпрыгнул из автомобиля.

Сержант-водитель кивнул и полез в карман за кисетом.

— Слышь, земляк, табачком не угостишь? — к джипу подошёл пожилой старшина.

— Держи, — сержант протянул кисет.

— Угрюмый? — старшина кивнул в сторону штаба.

— Он самый, — согласился водитель, — командир разведроты, лихой мужик. Сколько мы с ним пережили, одному Богу известно.

— За что прозвали так?

— Не улыбается никогда, — сержант вздохнул, — было дело. В сорок третьем. Чтобы переправу обеспечить, нам приказали немцев почистить на другом берегу. Там с командиром неладное случилось. Что и как, никто не знает. Мужики говорили, после боя он долго на берегу сидел и звал кого-то. С тех пор не улыбается.

— Война не одну душу покалечила, — согласился старшина, — даст Бог, ещё будет весельчаком. Спасибо за курево, земляк, удачи.

— И тебе, — сержант крепко пожал протянутую руку, — скоро дома дымить будем.

Из штаба выбежал капитан:

— Поехали.

***

— Куда прёшь, пехота, — водитель беззлобно переругивался с бойцами, — жить надоело?

— Глаза разуй, не танк, свернёшь, — под хохот ответил кто-то из красноармейцев.

— Ишь, разухарились, — сержант улыбнулся, — нам куда?

— За перекрёстком направо, — думая о чём-то своём, ответил Николай.

— Товарищ капитан, а вы как, скоро домой? — повернув, водитель просигналил проезжавшей мимо полуторке с солдатами.

— Вот сдам все дела и… Стой!

Сержант не успел нажать на тормоз, а Николай уже бежал назад.

— Василиса!

Молоденькая ефрейтор-регулировщик с золотистыми волосами, выбивавшимися из-под берета, удивлённо смотрела на запыхавшегося офицера.

Огромными зелёными глазами.

— Здравия желаю…

— Василиса?

— Откуда… — девушка хотела что-то добавить, но капитан перебил:

— Это тебе, я сохранил.

В холодную ладошку легла слегка вытянутая речная жемчужина.

— Товарищ капитан…

— Меня Николай зовут.

***

— Уснул? — водитель полуторки нетерпеливо сигналил.

— Да погоди ты, — отмахнулся сержант, глядя на перекрёсток.

Где командир, держа за руки смущённую девушку, что-то рассказывал и… улыбался.