Ульяновск про. Новые сказки

Андрей Немоляев

Вы держите в руках первую книгу новых сказок об Ульяновске. Будет смешно и грустно, забавно и поучительно. Кого-то вы узнаете, кого-то нет. Всё зависит от вашей фантазии. Ведь на самом деле все совпадения случайны, а имена вымышлены. Помните, каждой книге можно найти применение. Пусть даже вместо ножки старого шкафа. С любовью и уважением к горожанам и славной истории…

Заводские батлы

Настроение у меня упадническое. Не видать мне тринадцатой зарплаты, как сами знаете, чего. А всё этот, бригадир Бобёрчиков, лезет куда его не просят. Теперь вот сижу на поэтических батлах в ледовом дворце, завод представляю.

Я! Я, который за всю жизнь не сложил и строчки, выставлен на бои от целого моторного завода. Ты мол, Гудошников, самый талантливый по этой части с нашего завода! Это директор мне заявил.

— Вон и Бобёрчиков говорит, что ты стихи читать обучен!

— Да что я такого сказал-то? За что меня?

— Как же! Ты на новогоднем корпоративе что сказал?

— Что?

— Напомнить?

— Ну!

— Здравствуй, попа, новый год! Помнишь?

— Так ёлка-то сгорела!

— Правильно, хреновый был новый год, согласен. И все присутствующие на мероприятии ясно по этому поводу высказались. Однако в стихотворном выражении, только ты смог всё красноречиво описать. И заметь, Гудошников, без мата! А это то, что нужно!

— Так это не мои стихи!

— Стихи там, или не стихи! А может и хокки — мокки какие! Всё равно тебе честь завода защищать. И помни. Победить надо Ульяновский молочный! Остальным можешь проиграть, не важно.

— Почему молочный?

— У меня там сват в директорах. Ему нос утрём, а остальным как получится.

Неделя на тренировки ушла. Благо поэтов в городе, как… Короче много. Нашлись знакомые. Я даже пытался выставить тут одного вместо себя. Оказалось, его весь город знает. Никто не поверит, что он с нашего моторного, он вообще нигде и никогда не работал. Так что пришлось самому.

Вот сижу, бои слушаю. Мой-то под пятым номером. Сейчас вот Хлебторг с Патронным дерутся. Патронный конечно убойно строчит, но Хлебторг держится пока. Мне в пятом-то с «Аханом» драться. А в «Ахане», я вам скажу, поэтов тьма, я на их отборочном туре присутствовал. Продавцы там грузчиков и охранников за пояс заткнули, мастера. Потом среди продавцов выбрали самую горластую, с шестой кассы она, говорят. Я-то сам её пока не видел, берегут её, от сглаза наверное. Всё по делу. А у нас? Никаких отборочных! Гудошников, давай! Гудошников, вперед! Гудошников, Россия, Россия! Или нет? Пожалуй так кричать не будут. «Ахан» — то хоть и французский, а продавцы-то наши…

Объявили значит. Правила там такие. Надо наехать на соперника стихотворным слогом. Ему даётся право подумать пару минут и дать ответ. Жюри, а там сегодня кого только нет, все поэтически настроенные люди из руководства областного, голосуют пальцами. Один палец покажут — плохо. Пять — отлично. Всё просто, как два пальца.. А, два пальца, это двойка.

Выхожу. Арбитр спрашивает:

— Живот или спина?

Ну как в футболе, орёл или решка. Надо выбрать, кто первый нападает. Только у нас вместо монеты, плюшевая обезьянка. Арбитр её в воздух швыряет и все смотрят, на что она упадёт. С монеткой-то смухлевать можно, а с обезьянкой нет, не выйдет. В общем, на спину упала обезьянка. Значит «Ахан» начинает.

Ну эта мадам, с шестой кассы, я вам скажу. Вышла такая, приличная вся, в форменной курточке. А потом начала мне козу показывать, брови морщить. Только рубашку на себе не порвала. По команде арбитра, как заорёт на весь дворец:

— Что пыхтит, звенит, орёт?

И не едет, не идёт!

Коромыслом дым стоит,

Пробка собралась, гудит.

Тарантас с пути убрали,

Зрители подняли ор,

Задом наперёд собрали

Ему пламенный мотор.

Ну разгневала она меня конкретно. Где это видано, чтоб мы мотор задом наперёд собрали? Нормально там всё собрано! А если что дымит и пыхтит, так это к обслуживающему персоналу. Нечего всякой ерундой машину заправлять. Короче, зацепила она меня. И я тоже заорал на весь дворец:

— Магазин ваш хоть французским,

Хоть бельгийским назови,

Пахнет всюду духом русским,

И снаружи и внутри.

Не пройти ряды свободным,

Всюду камеры стоят,

Лучше умереть голодным,

Чем от сглаза, через взгляд.

Кассирша мне две козы уже в лицо тычет. Чувствую, сейчас грудь в ход пойдёт, я посторонился.

Судьи долго совещались. Потом, кассирше все судьи показали по четыре пальца. Двадцать очков набрала.

Я затаил дыхание. На кону тринадцатая зарплата и хорошее настроение на новый год. Судьи и мне по четыре пальца показали. Ничья стало быть. Арбитр объявил батл — перебатл. Тут один из судей встает и заявляет.

— Я, — говорит, — пять пальцев моторному показал. Моторный выиграл.

— Как пять? — говорит арбитр, — я видел только четыре!

— Пять!

— А покажите как вы это делали?

Он поднимает руку с четырьмя пальцами.

— Вот. Четыре, не пять.

— Это пять!

— Это, раз, два, три, четыре!

— Все верно. Пятый я во Франции в аварии потерял. И я ответственно заявляю, что пятый тоже поднят, но его не очень видно.

— Первый раз такое вижу. Что ж вы другой рукой не голосовали?

— Другую акула откусила. Кстати, тоже во Франции.

Тут главный в жюри встаёт и берёт микрофон:

— Товарищи. По политическим мотивам…

— По поэтическим, — подсказывает ему судья без руки.

— Точно. По поэтическим мотивам, победил участник с моторного завода!

Ну команда Ахана жюри обступила и давай митинговать. И про свободную кассу и про подарочные карты всё рассказали им. А главное, угрожали перестать обвешивать посетителей целую неделю. Мол тогда народ поймёт, что в Ахане всё действительно дёшево и в другие магазины ходить перестанет.

Но главный не поддался. Патриотизм говорит, скрепляет Россию. И как закричит:

— Россия!

И весь дворец за ним:

— Россия, Россия, Россия!

Овации десять минут длились, и мне перепало. Вышел я в полуфинал короче. Прямо на Молочный комбинат. Они ещё в первом батле выиграли у Ульяновского высшего военного училища связи. За невыходом на площадку представителя последнего.

Оказалось, заявка на участие есть, а в училище никого нет. Военные связисты говорят, нынче не нужны. Ну это ничего, вспомнят о них, когда любой прохиндей цифровую связь начнёт глушить обычным смартфоном.

И вот полуфинал.

От молочного упаковщица вышла, номер три. От нас-я, понятное дело, больше некому.

Бросили обезьянку, а она на попу упала. Бросили ещё раз, головой в пол воткнулась. Тогда арбитр как швырнёт её под потолок дворца, а она там за лампу зацепилась и болтается. Падать отказывается, значит. Послали за запасной обезьянкой. Пока за ней бегали, я, как мужчина, уступил право выбора упаковщице. Она выбрала, я первый.

Арбитр дал команду и я выпалил:

— На молочном, на заводе,

Коллектив с утра на взводе,

Ищут в баках молоко,

Не привёз его никто?

Краска белая, вода,

Сахар, соль, жирка туда,

Вот такое молоко,

Не заметит ведь никто!

Упаковщица раскраснелась вся, кулак мне показывает. Я руки в стороны развёл, мол, что поделаешь, батл. Тут и приврать чуток допустимо. Ну может не кладут они в воду жирок… Я-то откуда знаю!

Арбитр дал отмашку упаковщице.

— Вы придумали мотор,

Тяга есть и есть напор,

Он бензина много жрёт,

В атмосферу дым идёт!

Прикрепляется к машине,

Чтоб движение придать,

Но не купят его ныне,

Его некому продать!

Оппа! Оппа! Оппа!

И давай подпрыгивать и хохотать! Во даёт! Что значит некому продать? Да у нас очередь вперёд на… Впрочем, я же про жирок тоже приврал… Так что право так сказать, она имеет. И мы уставились на жюри.

Судьи опять совещались бурно и продолжительно. В итоге, в общей сложности, мне показали семнадцать пальцев, упаковщице — шестнадцать. Арбитр объявил меня победителем. Народ хлопает, приятно. И тут судья, ну тот, у которого акула руку откусила, опять слово просит. Ну, думаю, кранты, наверно у него опять палец не досчитали, теперь за Молочный комбинат. Плакала моя победа.

— Молодцы! — говорит.

— Хороший батл. Оба молодцы. Однако, в финал проходит Моторный завод. И теперь ему бодаться с Авиастаром!

Авиастару я проиграл в финале. У них на батл вышел заместитель главного конструктора. Представляете, сколько всего он за свою жизнь придумал? Куда мне с ним тягаться. Тем более, что после победы над Молочным, я совсем расслабился, тринадцатая зарплата считай в кармане.

На утро следующего дня директор меня вызвал, хвалил долго. А в конце объявил, что я теперь на всероссийские заводские батлы в Казань поеду. Ну как ему откажешь… У него же на Казанском вертолётном кум работает. Приказал, фюзеляж ему утереть. Пошёл готовиться.