В море отражается небо

Андрей Михайлович Паскевич, 2011

Реальность духовного мира может быть описана особенным языком, связывающим мир духовный с миром материальным. Духовный мир может выразить себя только через этот язык, только на этом языке он может быть услышан человеком. Что же это за язык? Это язык символов, который соединяет ограниченный мир сознания человека с безграничным духовным миром.

В море отражается небо. С неба видна глубина моря. Море не всегда бывает прозрачным. Если море прозрачно, мы видим дно моря, дальше которого моря нет. И тогда нам хочется, чтобы море было бесконечно глубоким. Когда море не прозрачно, мы видим бесконечную глубину неба, которое отражается в море. Но небо не бесконечно потому, что там, где заканчивается небо, начинается море. Я хочу, чтобы не было границы, разделяющей небо и море. Я хочу, чтобы небо продолжало быть небом в каждой глубине моря. А море продолжало быть морем на каждой высоте неба.

***

Утром не было ветра. Поверхность моря была гладкой, как зеркало. Габриэль был птицей (наверное, чайкой, а может альбатросом). Он летал в небе и иногда опускался на поверхность моря и плавал, словно маленькая лодочка.

Как всегда, он подлетел к зеркалу воды и, увидев свое отражение, пригладил взлохмаченные перья. Коснувшись поверхности, Габриэль опустился на воду.

Изольда была рыбой (наверное, сардиной, а может селедкой). Она, как обычно, утром подплыла к поверхности моря, — посмотреть на новое Солнце. И вдруг увидела его.

— Я птица, — сказал Он, — а ты кто?

— Я рыба, — ответила Она и предложила, — давай поиграем.

— Давай, — согласился Он.

Они играли. Он пытался нырять, она пыталась выпрыгнуть из воды.

У каждого из них это получалось очень неуклюже. Но им было весело, они смеялись, им казалось, что время остановилось, что кроме них нет никого в этом мире. Им казалось, что нет ни моря, ни неба, что есть только их радость, их смех, их игра. Изольда не могла быть долго в небе. Но ей хотелось узнать его небо, она старалась взлететь, взмахнув своими плавниками словно крыльями. И ненадолго, ей это удавалось — благодаря необъяснимому влечению к своему новому другу, к его загадочному и недоступному небу.

Набирая воздух, он старался нырнуть. Он знал, что слишком глубоко нырять ему нельзя, иначе он никогда не сможет вынырнуть и навсегда останется в глубине моря. Но чаще всего он лежал на поверхности моря, а она плавала рядом. Но это было возможно только в спокойную погоду. В то время, когда сильный ветер превращал гладь моря в огромные горы волн, они не могли видеться. Они могли только думать друг о друге.

***

С высоты неба, сквозь толщу беснующихся волн, Габриэль пытался увидеть в темноте морской бездны образ любимой. Из глубины моря Изольда тоже пыталась увидеть образ любимого в холодной бесконечности неба. Думая о нем, Изольда представляла себя птицей, летящей рядом. Скучая по любимой, Габриэль представлял себя рыбой. Но долго оставаться рыбой Габриэль не мог, так же как и Изольда не могла долго оставаться птицей. В мыслях он покидал море и поднимался в небо. Она старалась не думать о небе и устремлялась ко дну. В море становилось пусто и тоскливо, несмотря на то, что в нем было множество других рыб, — но в нем не было Габриэля. Мир Габриэля также становился пустым и скучным. Когда ветер утихал, и новое солнце появлялось из-за туч, когда волны поглощались таинственной субстанцией моря, и поверхность неизвестного Габриэлю мира становилась гладкой и прозрачной, они снова встречались. Им казалось, что они не виделись вечность. Они снова играли. Он рассказывал ей о небе, она рассказывала ему о море. «Мы больше никогда не расстанемся», — опьяненные счастьем говорили они друг другу. Они забывали о темных тучах, которые заслоняли солнце, согревающее их радость и счастье. Они забывали о ветре, превращающем зеркальную поверхность моря в разлучающие их горы волн.

***

Друзья говорили Изольде:

— Забудь о нем, он не рыба, он — птица, вы никогда не сможете быть вместе. Вы живете в разных мирах. Твой мир — море, его — небо.

Дружба между вами невозможна, она погубит вас.

Изольда понимала это, но отвечала друзьям:

— Лучше пусть нас погубит дружба, чем сохранит разлука.

Она понимала, что нужно забыть о любимом. Она старалась дружить с другими рыбами. Но в этой дружбе не было того неуловимого, необъяснимого, окрыляющего чувства, которое было при встречах с любимым.

Друзья — птицы говорили Габриэлю:

— Тебе не стоит дружить с рыбой, ты птица. Вы не сможете быть вместе. Забудь о ней.

Он понимал это, но изменить ничего не мог. И облака, за которыми пряталось солнце, и ветер, превращающий зеркальную поверхность моря в горы волн, своим холодным молчанием внушали ему забыть любимую. Он старался дружить с другими птицами. Но в этой дружбе не было волнующего, трепетного чувства, которое было при встречах с ней.

С высоты неба он видел, как любимая играет с другими рыбами. Ему казалось, что она его уже забыла о нем. Габриэлю хотелось подняться еще выше, сложить крылья и, пронзив толщу воды, пронестись мимо них, удариться сердцем своим о дно моря и разбить его на маленькие осколки, и раствориться каждым из них в бесконечной бездне ее жестокого моря. Но другие птицы звали его:

— Полетели с нами играть в наши небесные игры.

И тогда он соглашался. И играл с другими птицами. Из глубины моря Изольда это видела, и ей казалось, что Габриэль забыл о ней. Ей становилось больно, и тогда она хотела, вылетев из моря, пронзить толщу неба, пронестись мимо него, играющего с другими птицами, и ударившись о потолок его неба, разбить сердце свое на маленькие осколки, и раствориться каждым из них в бесконечных высотах его безжалостного неба.

***

Когда погода его души позволяла солнцу видеть свое отражение в гладкой зеркальной поверхности моря, в ее душе солнце закрывали злые облака отчаяния, и рождался сильный беспощадный ветер, который превращал море в горы обезумевших волн. И тогда, словно движущиеся призраки, волны разрушали гладкую поверхность моря его души, и Он за черными тучами безысходности прятал свое солнце и позволял ветру быть еще сильнее, злее и беспощаднее. Он позволял ветру, создавая новые, высотой своей достигающие небесного предела чудовища-волны, быть безжалостным к неприступному, бесчувственному морю. И тогда в ее душе ветер утихал. Ее солнце осторожно выходило из-за туч, и волны успокаивались и поглощались зеркальной поверхностью ее души.

***

Габриэль летел ко дну неба, Изольда плыла к поверхности моря. Они снова встретились. Им казалось, что они встретились впервые. За время разлуки они стали другими. Его небо стало выше, ее море стало глубже.

***

Когда они встретились, в небе появилась радуга.

— Что это? — спросила Изольда.

— Это радуга, — ответил Габриэль.

— Что такое радуга?

— Радуга — это радость, счастье, любовь. Радуга появляется тогда, когда радуется небо, солнце и море. Она неуловима, прозрачна, непостоянна, потому что непостоянны и прозрачны радость, счастье, любовь. Радугу нельзя вызвать, создать, придумать. Ее можно ждать, наслаждаться и восхищаться ее красотой, запомнить ее и сожалеть о том, что ее уже нет.

— Я хочу, чтобы мое море стало твоим небом. Я хочу видеть радугу, восхищаться и наслаждаться ею, помнить ее красоту, сожалеть о том, что ее уже нет, и ждать ее появления.

***

При каждой встрече Габриэль дарил любимой новые звезды своего неба, облака и воздушные потоки. Он дарил ей совершенные движения своих крыльев, легкость полета и красоту неба. Изольда с радостью принимала его подарки. Она сожалела, что ничего из подаренного, не могла взять с собой в море. Все, что дарил ей любимый, она бережно хранила в своем сердце. При каждой встрече ее сокровища увеличивались, и вместе с ними увеличивалось ее сердце.

Конец ознакомительного фрагмента.