Вологодские были. Избранное

Андрей Малышев

Сборник рассказов и повестей «Вологодские были» – книга, проникнутая любовью к Отечеству, искренними патриотическими чувствами, призывающая к милосердию, человечности, справедливости. Душевная боль автора за прошлое, настоящее и будущее большой и малой Родины сквозит в каждом его произведении. Сопереживание, сострадание сочувствие к людям, бескорыстно отдающих себя служению высшим целям, для блага граждан, которые часто даже не задумываются и не оценивают подвиг простого человека, милиционера, работающего не за деньги, не за страх, а за совесть и из-за внутренней потребности к добру и справедливости. Огромные русские вологодские пространства в повествовании выступают как внутренний и сопровождающий духовный фактор широты русской души. Приверженность к божественным идеям и принципам, любовь к Богу здесь подразумевают не участие в обрядах, «на всякий случай», а желание познания и слияния с лучшим и благородным, к чему должно стремиться все человечество. В повести «Истина лейтенанта Соколова», в которой описаны реальные факты и события, лейтенант Андрей Соколов – простой искренний человек, для которого доблесть это не лозунг, патриотизм – не готовность жертвовать своими интересами во славу господина, а во имя своих сограждан, своего города и страны. Любовь к Родине это не обязанность готовности принести себя в жертву, а чистосердечное желание, исходящее из глубины и величия души. Патриотизм губернатора в романе-откровении «Капитан «Зари» – патриотизм шовиниста от золотого тельца, для которого простой человек, ниже по рангу и положению – пустое место, ничтожный винтик. «Ты козявка, ты ноль, ты пустяк, «голос единицы – тоньше писка» – слова В. Маяковского, сравнивающего подобным образом личность и партию. Отечество имеет полное право меланхолично тебя пережевать, переварить и выбросить, а остальные «патриоты» околовластного толка лишь поприветствуют это, если великодушно сочтут, что съеденное пойдет на пользу организму в целом. Лейтенант Соколов отдает себя на служение людям, но его искреннее благородство затаптывается в угоду господствующих структур, а его товарищи, из страха попасть в немилость, лишь прячут глаза, не отваживаясь поддержать правду и справедливость. Там, где власть деспотична, где царь-жрец является символом страны, власть позиционирует себя как квинтэссенцию патриотизма – случаются безобразия, опасные не только для жителей страны, но и для самой державы. «Истинный патриот», как в романе-предупреждении «Удерживатель», должен, по версии «солнцеликих», быть покорным и слепо исполнять указания свыше, следить за согражданами, пресекать любые попытки «опасного или ошибочного» поведения, не одобренного высочайшим начальством. Честное описание повседневной нищеты народа, и, как следствие – ужасающие происшествия и события, ставшие нормой, заставляют содрогнуться и задуматься – как же жить дальше и до каких пор мириться с этим. Через что и какие испытания должно пройти общество, чтобы получить иммунитет от повторения ошибок, чтобы «Расы» господ и правителей типа Жутина, олигархов Мутина и Маммона Духалова остались бы в истории как сказочные персонажи, а не воплощение кошмара для людей и страны. Нужны не официозное вранье, а искренность и честность. Когда чиновники русского Севера предают Героя, не раз спасавшего город от негодяев, подоноков и отморозков, когда подлость преподносится как норма, а спаситель втаптывается в грязь только потому, что пытался добраться до истины и справедливости – где же та человечность и милосердие, за которые молятся распятому Христу или якобы молятся. К чему идет и чего достигнет подобное общество.

Ефрейтор Сушёный

Рассказ

Памяти бабушки Надежды Александровны и дедушки Николая Павловича Малышевых

ПОСВЯЩАЕТСЯ

Как-то в городе Грязовец, есть такой городок в Вологодской области, собрались детки поиграть в войнушку. И хотя ворчал их старый дед-фронтовик Коля, смотря как его военную гимнастёрку примеривал на себя один из «командиров» противоборствующего отряда, но особо не мешал, понимая, что есть такая замечательная пора у человека — детство. А раз так, разбившись по отрядам, одна группа детворы из трёх человек пошла прятаться во дворе их дома, а вторая терпеливо ждала и отчитывала минуты до своего выхода на поиск где-то затаившегося «врага».

Короче, «зарница» по-грязовецки!

Выйдя из дома, «командир» отряда, которому надлежало как следует спрятаться, заприметил во дворе дома старую двухэтажную сараюшку, куда уверенно повёл своих «бойцов».

— Вы куда, поперешные, уж не в сарайку ли? — встретила вопросом их бабушка Надя. — Ох, вицей вас отхожу, чтоб неповадно было!

— Да, — скромно ответствовали «бойцы» и, посмотрев на бабушку, улыбнулись, — но мы не варзаем, просто игра у нас такая, военная!

В самом деле, в руках у ребят грозно поблёскивали игрушечные автоматы.

— Ладно, — с любовью посмотрев на них, махнула рукой бабушка, — играйте, только, чур, на второй этаж не смейте лазить, лестница там не ражая, плохонькая, доведена вся, с неё и убиться можно!

— Хорошо, бабушка, — хитро-мудро так, по-заговорчески улыбнулись её внучки и пошли в сарайку, — только ребятам не говори, где мы спрятались!

— Не скажу, не скажу, — засмеялась их бабушка и ушла по своим делам в огород, который находился за сарайкой.

Посмотрев на своих «бойцов», их «командир» не без юмора взглянул на одного из своих младших братьев, играющего в «зарницу» под своим грозным именем — Ефрейтор Сушёный!

— М-да, — улыбнулся как довольный котяра его вышеназванный брат, на самом деле весьма сухощавого вида и сложения, — м-да, я здесь!

— Отвечать надо как в армии «Я!», — сухо посмотрел на него «командир». — Слушай боевую задачу: залезай как самый лёгкий на второй этаж, сиди там в засаде. Когда позову, спускайся и нападай на врага сзади. Как позову, значит ко мне!

— Понял, понял, — послушно закивал головой новоиспечённый «ефрейтор», — я как ястреб на них спущусь, мало не покажется!

После чего братовья попрятались в сарайке, два брата затаились на первом этаже за грудой всевозможных вещей, а на втором этаже спрятался их грозный и беспощадный «боец» — «ефрейтор Сушёный», миновавший-таки прогнившую лестницу и с трепетом сжимающий сейчас свой игрушечный автомат.

Дверь сарайки противно скрипнула и внутрь вошли противоборствующие им братья из «вражеского войска».

Зайдя в древнее строение, ребята с любопытством осматривались.

— Руки вверх! — нарушил недолгую паузу «командир» засадного отряда, выпрыгнувший с братом из своего укромного места.

Неприятель опешил.

О, сладостный миг победы!

Наслаждаясь своей победой, «командир» привёл в действие своё основное оружие — засадную «гвардию» в лице спрятавшегося на втором этаже сухощавого младшего брата.

— Ефрейтор Сушёный! — грозно позвал его командир.

— Я! — не менее грозно пискнул в своём ответе «боец» и, поспешно спускаясь вниз, надломил обветшалые ступеньки лестницы и с воплем «й-я-а-а-а!» на заду съехал с лестницы к ногам изумлённых противников.

Смеялись все.

Но громче всех смеялся наш грозный Ефрейтор Сушёный.