Ангелы улиц (сборник)

Андрей Малышев, 2017

В сборник «Ангелы улиц» вошли повести и рассказы, новые и уже знакомые читателю, которые посвящены славному военному прошлому или суровой действительности настоящего, но имеют одну общую основу – идеи патриотизма, ответственности перед большой и малой Родиной, благородства, отваги, бесконечной жертвенности. Каждое повествование в сборнике участвует в своеобразной перекличке. Каждый описанный герой является истинным героем независимо от того, в какой промежуток времени он совершает подвиг. А времена различаются характером нравственности и моральных устоев, рождая вопросы: ради чего была война, к чему пришла страна, для чего такая жизнь и кому она мила и приятна. Преемственность поколений и судеб проходит красной нитью через все повествования, собранные под единой обложкой. Неважно, в какое время ты живешь. Главное другое – как ты живешь и что ты оставишь после себя.

Майор

^{Рассказ}

Основан на реальных событиях

В одном оккупированном фашистами небольшом прифронтовом городке в немецком штабе служила неприметная девушка Оля.

Скажем так: практически всё местное население ненавидело её, считая изменницей Родины и приспособленкой.

Так-то оно конечно так, но не так.

Нет, совсем не так.

Была Оля партизанкой-разведчицей и добывала для своего отряда и советского командования бесценную информацию о планах врага, потому как была переводчицей, имевшей допуск к служебным материалам вражеского штаба.

В один из солнечных ясных дней Ольгу попросил поприсутствовать на допросе захваченного в плен советского офицера штурмбаннфюрер СС Ганс Шмульке.

Зайдя в комнату для допросов, девушка заметила в центре помещения носилки с тяжелораненым пленным офицером, судя по званию майором Красной Армии, на гимнастерке которого тускло отсвечивали боевые ордена.

Раненый тяжело дышал, сквозь его бинты сочилась кровь с гнойными выделениями, и было видно, что ему очень плохо.

— Фройляйн, переведите! — галантно обратился к переводчице гауптштурмфюрер СС Ганс Вайс, также принимавший участие в допросе пленного. — Просим представиться, назвать данные воинской части, командования и всё, что он может рассказать немецкому командованию!

Посмотрев на эсэсовца, девушка перевела и озвучила вопрос пленному офицеру.

Но тот промолчал, даже не удостоив её взглядом.

Штурмбаннфюрер Шмульке глянул на русскую девушку.

— Так, переведите ему фройляйн, — важно произнес он, — что я уважаю офицеров противника, имеющих боевые награды и захваченных на поле боя!

Согласно кивнув головой, Ольга перевела речь немецкого офицера.

Но советский майор молчал.

В нетерпении Шмульке постучал рукой по столу, на котором тускло поблескивал автомат.

— Так, переведите ему, — горделиво посмотрел на пленного немецкий майор, подмигнув своему коллеге-капитану, — от имени немецкого командования и в обмен на сотрудничество я предлагаю поступить на службу великой Германии! Представьте, после войны жизнь в тихой и полусонной Европе, все блага жизни: баварское пиво и колбаски, голландский сыр и немецкая ветчина! Переведите, что это величайшая честь служить немецкой расе господ и обслуживать её, получая рейхсмарки!

Девушка перевела.

Но всё так же советский офицер молчал и лишь прерывисто и тяжело дышал.

— А! — догадался эсэсовец и, подняв телефонную трубку распорядился: — Доктора сюда, живо!

Пришедшему врачу Шмульке дал распоряжение немедленно поменять бинты и сделать обезболивающий укол пленному майору.

Немецкий военный врач исполнил указание своего начальства, после чего допрос продолжил гауптштурмфюрер Ганс Вайс.

— Вот видите, — с жаром убеждал он советского офицера, — мы не звери, и немецкое командование милосердно к вам! При этом мы не торопим вас с показаниями, достаточно просто назвать себя и подписать бумагу о сотрудничестве с Рейхом великой Германии!

Русский майор презрительно посмотрел на переводчицу и немецких офицеров, проводящих допрос.

— Скажи ему, нет! — внезапно прозвучал хриплый голос пленного офицера. — Я советский человек и Родину свою не предам!

Услышав переведенный ответ русского, штурмбаннфюрер Шмульке разгорячился.

— Так, переведите ему! — зло, как змея, прошипел эсэсовец. — Я уважаю его подвиг и мужество, но пусть он поймёт, что о его подвиге не узнает никто и никогда, и мы сделаем так, что все узнают о нем как об изменнике своей страны! Неужели он не понимает, как это практично и целесообразно служить фюреру великой Германии и получить от него бесценный дар — жизнь, подобную сладкой конфете?!

Пленный майор посмотрел на Шмульке.

— Конфете, говоришь?! — в комнате раздался хриплый голос русского майора. — Переведи этому выкормышу фюрера, что советский офицер никогда не изменит своей Родине!

Желая смягчить перевод, Ольга немного изменила ответ пленного майора, переведя оскорбительное слово «выкормыш» как «воспитанник».

Услышав перевод, Ганс Шмульке буквально расцвел.

— О, да! — воскликнул он. — Не я один, а все мы, офицеры третьего Рейха, достойные воспитанники нашего фюрера! Итак, насколько я понял, он готов сотрудничать с нами?

И без перевода русский офицер понял все.

— Нет! — отрицательно мотнул головой он. — Я не буду служить вам никогда!

После чего пленный с интересом посмотрел на переводчицу, стоящую рядом с ним.

— Ну и за сколько сребрянников продалась, подстилка гитлеровская?! — с презрением спросил он у девушки и с омерзением плюнул в неё.

Конец ознакомительного фрагмента.