Обратно на небо. Том 2

Андрей Лысяков

Колония на необитаемой планете превращается в самобытный своенравный народ. Богатые земляне, прибывшие в новый мирок на правах хозяев, вынуждены уживаться в обществе в роли вынужденных переселенцев.

11. Неоновый пляж

Все студенты в эти дни самозабвенно бездельничали. Для них началось некое подобие каникул. На эти две-три декады возвращаться в родные края спешили не все. Особенно мало желающих повидать свои семьи было среди бергамотян (таких, как Пэт) и выходцев из северных заводов (таких, как Фил). Во-первых, до дома им пришлось бы очень долго добираться, а во-вторых, судя по рассказам девушки, сам институт семьи в ее краях практически отсутствовал.

Темненькая смуглая северянка все время проводила со мной, охотно отвечая на мои вопросы и слушая рассказы о моей родине. Частенько я ловил себя на мысли, что мне приходится насильно внушать самому себе, что нас с ней связывает только лишь взаимное любопытство. Которое, как известно, очень быстро проходит. Вдобавок я годился ей в отцы, а своего папашу она почти не знала. Таким образом, мысленно удочерив юное создание, я продолжал лоботрясничать вместе с ней и с ее друзьями, ожидая возвращения хозяина Замка на Неоновом Пляже.

— А у тебя много женщин было? — неожиданно спросил меня Фил, когда мы нечаянно отстали от остальных.

— Честно? — спросил я, думая, как бы корректнее ответить. — Я их не считал. Жизнь длинная. Люди встречаются, а потом уходят, и ты их забываешь. А что?

Наша маленькая компания возвращалась пешком от Урочища, куда мы провожали целую колонну первогодок, проживавших в центральной и южной части колонии. Там детей забрал гигантский ржавый автобус, чтобы развезти их по домам.

— Мне слово твое нужно, — опустил он голову, — совет, что ли…

— Насчет твоей беленькой красавицы Ники?

— Откуда ты знаешь?

— Это все знают! Думаешь, не видно?

Начинать длинный монолог я не спешил, предоставив парню возможность привыкнуть к мысли, что все окружающие видят его юношеские секреты, как на ладони.

— Хорошо. Отвечу на все твои вопросы. Только сначала давай договоримся, что твоя симпатия к ней — это совершенно нормальная вещь.

— Я знаю, но…

— Тогда зачем ты краснеешь и стараешься это скрыть?

Он пожал плечами.

— Значит, все-таки стесняешься?

Фил угрюмо кивнул.

— Тогда у тебя ничего не выйдет, — цинично улыбнулся я, глядя, как паренек становится еще мрачнее.

— Почему?

— Потому, что женщины, а особенно в ваших диких краях, очень редко интересуются стеснительными парнями.

— И что ж делать тогда? — спросил он. — За волосы и в кусты?

— Вряд ли это пройдет с дочерью генерала, — покачал я головой.

От этого мой собеседник совсем сник.

— В том-то и дело. Кто она и кто я?..

— А вот это — твоя главная ошибка.

— Как ни крути, только одни ошибки и есть…

— Еще не поздно все исправить.

— А как?

— Ты что, не слушаешь меня? — усмехнулся я и толкнул юного бандита в плечо. — Говорю же, перестань смущаться и забудь о том, что она дочь генерала. Статус не имеет значения. Ваша местная знать ничем не отличается от рабочего народа. И твои, и ее родители были выращены в одних и тех же пробирках, просто так получилось, что одни оказались на заводе, а другие — в Церебриуме, вот и все. Как горсть зерен в траву бросить. Никогда не знаешь, какое из них упадет на камень, а какое склюет птица. Кстати, о родителях. Ты когда-нибудь видел ее отца?

— Да, я его знаю. Надо поговорить с ним?

— А причем тут он?

— А зачем тогда ты о нем начал?

— Наконец-то мы включили мозг, — похвалил я. — Возможно, ты просто не знаешь, что девушки часто сравнивают потенциальных партнеров со своими отцами. Это было доказано учеными лет триста назад. И сейчас очевидно, что это сравнение далеко не в пользу, скажем, к примеру, твоего соперника Маркуса…

— Ты и это знаешь?! — вылупился на меня Фил.

— Да ты сам постоянно на это намекаешь, — расхохотался я. — И, кстати говоря, сам себе этим все портишь. Нет его — понятно? Он — ничто. Пустое место. Просто ноль без палочки по сравнению с таким… мощным аналитическим умом, как у тебя. Но, надо отдать должное, он прет, как танк на пехоту. И Ника давно стала бы его женщиной, если бы он ее хоть немного интересовал.

— Правда? — впервые за этот вечер улыбнулся Фил.

— А ты как думал?..

Я безмятежно задрал голову, давая понять юноше, что самое прекрасное в этом мире — это свет Хеопса в синем ночном летнем небе, а женщины — дело наживное.

— Это хорошо. — Юный заводчанин снова попытался нацепить на себя маску хладнокровия.

— Но и тебе следует над этим задуматься. Напор важен. Но он должен быть чем-то подкреплен. Для начала добавь в свое поведение что-то генеральское: немного достоинства, сдержанности и рассудительности.

— Ясно…

— Далее помни о том, что она уже прекрасно знает, что нравится тебе, а значит, какой смысл пытаться это скрыть? Глупо? Конечно, глупо.

— Надо сказать ей об этом?

— Так будет еще глупее, — с сомнением покачал я головой. — Во-первых, как я уже сказал, она это уже знает. А во-вторых, что она может сейчас тебе ответить? В лучшем случае это будет: «Да, я знаю, Фил, спасибо!». И что ты будешь делать дальше?

Парень снова пожал плечами, соглашаясь со мной.

— Лучше наберись терпения. Будь взрослым и уверенным в себе мужчиной, который очень уважает себя. Пусть привыкнет к твоему новому поведению. Ей должно быть приятно и комфортно в твоем обществе. Она не должна стесняться твоих знаков внимания.

— Каких знаков? — встрепенулся Фил.

— Сдержанных! — ткнул я указательным пальцем парню в плечо. — Завтра ты ей улыбнешься, послезавтра — подашь руку, через два дня при всех подаришь ей красивый цветок. И больше никаких склок и ругани, понятно? Только терпение. Помни, что она всегда сравнивает тебя со своим отцом, а он бы так никогда не поступил…

— И как долго терпеть? — глаза парня начали светиться.

— Сколько потребуется, — многозначительно кивнул я. — Хоть всю жизнь, если она того стоит. И не требуй ничего взамен. Захочет встать и уйти — пожалуйста. Улыбнется кому-то — на здоровье. Пусть капризничает сколько угодно. Важно, чтобы она понимала, что пока ты жив, она никуда от тебя не денется.

— Как же она это поймет?

— Она прочтет это в твоем взгляде! Женщины обладают звериным чутьем на такие сигналы!…Доходит?

— Ага! — Фил расплылся в счастливой улыбке. — Спасибо!

— А теперь иди спать, — я хлопнул его по спине и добавил: — А то завтра в твоем взгляде нельзя будет прочесть ничего хорошего.

— Ладно! А ты?

— А я тут посижу немного. Ступай.…И не забудь про генерала!

Мы подошли вплотную к высоченным, как секвойи, деревьям, за которыми скрывался вход в замок. Махнув мне рукой, довольный Фил исчез в густой тени пышных крон, а я неторопливо побрел обратно к озеру, предвкушая тихое уединение на теплом песчаном пляже.

Ноги ломило после целого дня ходьбы. Сняв побитые приключениями ботинки, я сполоснул ноги в нежно-прохладной воде и уселся на самом краю подсохшей линии прибоя. Случайный путник увидел бы в этом месте одинокую фигуру на берегу, а не целый населенный пункт — ни огонька, ни очага, ни собачьего лая. Только темный лес на крутом склоне, озеро и светящаяся в небе планета Хеопс.

Как лают в земных деревнях поздними вечерами цепные собаки, я вспомнил с трудом. Это воспоминание точно всплыло в моей памяти, как всплывает утопленник в стоячей воде — медленно и неприятно. Я находился на другой планете, и это было навсегда, а потому собачьего лая мне было услышать более не суждено.

— Делишься опытом с юными друзьями, землянин? — неожиданно прозвучал за моей спиной насмешливый тенорок.

— Просто отвечаю на вопросы, когда мне их задают.

Медленно, чтобы не нервировать незнакомца, я оглянулся. Позади в двух шагах от меня, стоял невысокий сухой мужичок с лохматой бородкой и лихими седыми вихрами, торчащими из-под капюшона. Темная кожа и широкие крылья носа делали его похожим на креола. Вся одежда этого человека хоть и была в неважном состоянии, но когда-то, должно быть, стоила ему больших денег. Поверх легкого плотного одеяния болтались всевозможные кармашки и сумочки дорогой кожи. Ансамбль эффектно завершала невероятных размеров ажурная золотая бляха, закрывавшая весь пресс. В центре этого сверкающего щитка красовалась литера «E».

Странный человек, неслышно ступая по песку, обошел меня и остановился, вглядываясь в темный горизонт над озером.

— Ты уверен в том совете, который дал мальчишке? — не оборачиваясь, спросил он меня.

— То же самое я сказал бы и сыну, и младшему брату, если бы они у меня были.

— Надеюсь, он не воспримет твои слова буквально.

— Погодите-ка! Вы подслушивали?

Я украдкой стрельнул глазами в том направлении, куда смотрел человек в капюшоне. Там не наблюдалось ничего интересного.

— Скорее, стал невольным свидетелем, — оглянулся он. — Ухватил лишь несколько фраз. Знаешь, эти ребята немного отличаются от тех, кого ты знал раньше. Они чище и наивнее. И, к несчастью, обладают слишком хорошей памятью.

— Я успел это заметить и оценить.

— Хорошо, — кивнул незнакомец. — У меня были опасения, что вы, земляне, не пойдете на позитивный контакт с ними.

— Разные бывают земляне.

— Знаю. Я сам когда-то был одним из них.

— Правда?! — от удивления я чуть было не схватил нового знакомого за бороду, чтобы развернуть к свету и получше рассмотреть.

— Ну, да, — немного отпрянул он.

— Так Вы из тех учителей?!

— Да, я воспитал первое поколение граждан, — подтвердил он. — Моя группа известна как южный город Кассия. Только я этими людьми теперь стараюсь не руководить. С тех пор, как построил этот замок.

— Вы — тот самый хозяин, о котором здесь все говорят?

— Пока да. — Он вздохнул и опустился на песок.

— Почему, пока? У Вас что, невозвратный кредит?

Человек в черном звонко рассмеялся.

— Ну-ну, — Он покачал головой так, будто ничего глупее моего предположения и выдумать было нельзя, — Видишь ли, есть такие вещи, как непосильный груз ответственности и прочее, и прочее.

— По-моему, это бред, а Вы кокетничаете. — возразил я, впервые за долгое время не переживая, что собеседник может неверно понять мои шуточки.

— Серьезно, — спокойно настаивал мой новый знакомый, — Все, чего мне хочется, это быть хозяином собственной жизни. К счастью, теперь мне есть кому все передать.

— Звучит, как тост! Должно быть, Вы давно забыли вкус виски?

— О! С тех пор прошли века!

— Хотите? Это же чудо, что я Вас встретил!

— Спрашиваешь!

Сполоснув в озерной воде стальные кружки, вечно бренчавшие в моем рюкзаке, я уселся рядом с хозяином и разлил остатки благородного напитка на двоих.

— За знакомство, господин мэр! — ударил я по его бокалу. — …Или как Вас там?

— Да, это он… узнаю. — Человек с бородой бережно взял кружку обеими руками и принялся осторожно к ней принюхиваться.

— Это надо пить, — напомнил я.

— Столько лет я пытался вспомнить этот запах! — чуть ли не со слезой в голосе произнес он.

— Ладно, это всего лишь самогон.

— Если бы тебе довелось полностью потерять память, ты понял бы меня.

— Разве помнить прошлое — это самое главное в жизни? Иногда кое-что лучше забыть.

— Не в моем случае. Когда-то я начал работу с генофондом, не помня, зачем все это нужно, хотя ранее получил подробные инструкции. В результате вы попали совсем не в тот мир, на который рассчитывали.

— А по-моему, это отличный мир.

— Ты считаешь?

— Да, здесь много непонятного и недружелюбного, но зато он настоящий, а не надувной.

— Что ж… это был вполне хороший мир, пока не появились вы.

— То есть?..

— Этот мир создан для них, а не для вас, — объяснил он. — Это их дом. Они здесь хозяева, а вы — пришельцы.

— Само собой! — я сделал большой глоток. — Я другого и не ждал!

— Надеюсь, ты говоришь искренне. Жаль, что не все, кто прилетел с тобой, думают так же.

— Это верно.

— Люди долго жили здесь без войн и распрей, но теперь все может измениться.

— Я Вас не понимаю. Кто-то пытается затеять распри?

— Ты что, тоже память потерял? — засмеялся он. — На тебя хотели повесить убийство рейнджера и покушение на вашего человека, а ты до сих пор не видишь попытки затеять распри?

— Это же частный случай, — В недоумении я часто заморгал. — Неужели это может сказаться на судьбе целого мира?

— Крошечного мира! — Он собрал пальцы в щепотку и показал мне, щурясь на них. — Твой частный случай в его масштабах — просто жуткое и небывалое явление.

— Но зачем?.. — развел я руками. — Зачем это было нужно? Какой в этом смысл?

— Все очень просто. Человек, который сделал это, хотел помешать объединению гостей и хозяев и посеять недоверие между ними. Потом спихнуть на тебя всю вину, а пока мы с тобой разбираемся, под шумок попытаться внести раскол между севером, югом и центром. И мы оба знаем, как зовут этого человека.

— Марина?! — почти заорал я. — Чтобы она стала пытаться раздробить все общество? В одиночку? Что ей это даст?

— Очень многое, товарищ Комаров. Будто ты не знаешь, чего она хочет.

— Знаю! — Шумно хлопнул я себя по коленкам. — Она хочет, чтобы ей дали то, за что она платила деньги! Чтоб земляне сидели в отеле, а их развлекали и обслуживали.

— Эта цель декларируется в обществе. Она об этом неоднократно заявляла, и все эти случаи мне уже пересказали в красках по многу раз.

— А ей неоднократно объясняли, что это невозможно!

— Разумеется, невозможно! — Повысил голос мой новый знакомый, — Но демонстрация уверенности в обратном привлекает на ее сторону тех, кто тоже хочет в это верить. Плевать на факты. Правда всегда на стороне большинства. А когда в руках Марины окажется мнение большинства, то эта и последующие задачи окажутся вполне выполнимы.

— Какие?

— Захватив ваш корабль, она попытается захватить власть в Бергамоте, а это уже полмира.

— Захватить власть?

— Именно.

— Этой мелкой, дурной бабенке с маникюрным набором?

— Да, хоть голыми руками, — усмехнулся хозяин, — За оружие с удовольствием возьмутся другие. И женщине взбудоражить народ гораздо легче. Особенно в Бергамоте.

— Но как?

— Точно сказать не могу. — Хозяин опустил взгляд и начал ковырять песок, на котором сидел. — Но она точно знает, как. Это ее работа. За этим она и прилетела.

— Бред какой-то!..

— В том-то и дело, что бред! — взорвался хозяин. — Какую бы высшую цель она перед собой ни ставила, будь она в таких делах хоть профессионалом наивысшей категории, главного о нас она не знает. Что бы она ни делала, результат будет один — кровь. Реки крови. И остановить их сможет только полное уничтожение одного из городов, а заодно и всех землян до самого последнего человека. Война будет везде, понимаешь? Кассийцам и бергамотянам придется убивать друг друга, даже если они долгие годы жили бок о бок или учились в одном кваде.

— Какой ужас! У меня уже появились хорошие друзья, среди которых и южане, и северяне.…Кажется, они неплохо ладят между собой.

— Это неважно. Вряд ли кто-то останется в стороне.

— Поверить не могу.

— Скоро ты узнаешь нашу небогатую историю и все поймешь.

— Но, в таком случае, Марина очень опасна. Ее надо остановить.

— Не ее, а их, — уточнил хозяин. — Инспекторов на вашем галеоне двое или трое. Твоя подруга действует не одна.

— А я сразу не поверил, что она врач-косметолог…

Х Х Х

Проснувшись, когда пришло время сменить Сандру, Эму посмотрел вокруг и немедленно снова зажмурил глаза. Сначала ему показалось, будто у него галлюцинации. Темная синева ночного леса была разукрашена синими и желтыми огнями непонятного происхождения. Девушка сидела у еле теплящегося костерка и не шевелилась.

— Что творится-то? — громко спросил он у Сандры.

— Тише! — медленно прошептала она. — Все в порядке. Просто смотри.

В кронах деревьев, среди которых располагалось место их стоянки, в гуще молодых листьев, казавшихся в ночной темноте абсолютно черными, виднелись голубые контуры каких-то цветов, похожих на болотные кувшинки. На их лепестках по краям и в самой середине виднелись тонкие полоски, источающие свет. В воздухе между переплетенными ветвями сновало множество желто-зеленых огоньков. Их было настолько много, что их света хватало, чтобы засверкали капли росы на листьях и траве.

— Что-то они мне напоминают, — задумчиво произнесла Сандра.

— Интересно, что же? — Эму вылез из спального мешка и подсел поближе к своей ученице.

— Афина показывала мне детенышей гексов…

–…И у них так же светились глаза, — вспомнил он. — Но это не они.

— Я знаю, — спокойно ответила девушка. — Это насекомые. Смотри, сколько их налетело в костер!

С низким жужжанием в тлеющие угли плюхнулось нечто, похожее на жирную саранчу. Крылышки и лапки существа тут же сгорели в пламени, а брюшко надулось и обуглилось, став неприметным среди примерно сотни таких же.

Общий подъем был объявлен в половине третьего ночи. С запада дул уже достаточно сильный ветер, а Уди все никак не хотел просыпаться. На всякие попытки Милоша его разбудить он отвечал либо громоподобным храпом, либо неуклюжими, понятными только ему проклятиями.

Все приготовления к буре были проведены с большей тщательностью, чем вечером. На этот раз люди залегли с другой стороны от естественных укрытий, а трироги плотной кучкой уселись у одного из огромных деревьев и снова повернулись рогами к ветру.

Во время этого шторма воды на грунте почти не было, так как ветер теперь ударил в озеро с востока и гнал воду в противоположную от путников сторону. В этих условиях шторм прошел для Эму относительно комфортно — он просто лежал в объятиях длинноногой юной ученицы чуть меньше двух часов.

С восходом солнца Сандра и ее учитель вылетели на воздушную разведку. На южном берегу предгорного озера, которое заливало их накануне, не оказалось никаких признаков человеческого присутствия, и они полетели на восток вдоль горной гряды.

Сбросив высоту и оказавшись над широкой полосой мокрого песка, Эму прогнулся назад, чтобы поставить крыло вертикально. После того, как ткань наполнилась воздухом и почти полностью съела всю скорость, кассийский мастер максимально сдвинул ручки управления. Крыло сложилось, и он легко побежал по твердой шуршащей поверхности. Следом послышались шаги Сандры.

— Везде пусто!.. — произнесла девушка, желая понять, как к этому факту относится ее инструктор.

— Берег каменистый, — ответил Эму. — Уклон, с которым он спускается к воде, слишком велик и не подходит для посадки галеона.

— Получается, что мы зря летали над предгорным озером, а потом так далеко забрались на восток?

— Нет, не зря. Да, людей здесь нет, но зато мы теперь знаем эти края. Посмотри, как тут красиво!

— И что?

Сняв шлем, Сандра принялась ерошить взмокшую шевелюру.

— Если и есть в этом мире тихое уединенное место, где бы я хотел жить всегда, то оно должно выглядеть вот так.

— Так же, как это дерево?

— Нет, — усмехнулся Эму, — вообще, как все здесь.

Над широким песчаным пляжем поднимался высоченный предгорный лес. На скалах между лесом и берегом кое-где росли уже знакомые людям умбеллоксы и все те же высоченные деревья, которые по ночам цвели светящимися цветами. За рощей возвышались горы. Инструктор отстегнул кайт, вынул из уха гарнитуру переговорного устройства и потянулся.

— Ты хочешь сказать, что когда-нибудь мы оставим наш город и придем жить сюда? — после долгой паузы решилась спросить девушка.

— Почему же?

— Если ты будешь жить здесь, то и мы тоже!

— О, нет! — начал протестовать учитель. — Смысл тихих уединенных мест в том, что в них тихо и никого нет.

— И даже меня?

— Ты можешь приходить, если захочешь. Только больше никому не говори.

— Клянусь, я никому не расскажу! — прошептала Сандра, оглядываясь по сторонам.

— А за это я научу тебя кое-чему… Как думаешь, вода холодная?..

Опустившись на четвереньки, инструктор окунул свои ладони в ледяное озеро, еще немного мутное после ночного шторма. По гладкой, как стекло, поверхности пошли ровные редкие круги. В условиях низкого притяжения вода по виду напоминала очень жидкое растительное масло.

— Еще слишком холодная, — заключил Эму.

— Чтобы ее пить?

— Чтобы купаться.

— А как это? — спросила девушка.

— Когда жарко, можно раздеться и зайти в водоем.

— Зачем?

— Это приятно и весело, особенно в хорошей компании!

Он вынул из воды мокрые руки и брызнул девушке в лицо.

— Эй! Что ты делаешь? — зажмурилась она.

— Это первый урок по плаванью! Защищайся!

Х Х Х

— Вот так мы и открыли Неоновый пляж, — закончил свой короткий рассказ Кассийский Мастер Эму. — Через десять с небольшим лет ровно в этом самом месте я встретил тебя, землянин Комаров.

Он развалился в кресле за огромным резным столом. Я сидел напротив него на большом диване, накрытом диковинной черной шкурой гигантского размера. Пока хозяин говорил, я не мог оторвать рук от длинного блестящего ворса, в котором утопало мое тело.

— Через два года, — продолжал Мастер, — мы пришли сюда вместе с ремесленниками несколькими семьями и начали прорубать в скалах помещения и коридоры специальными машинами.

— На это, должно быть, ушла уйма времени. — Я окинул взглядом кабинет.

— Конечно. Мы вернулись на зиму обратно в город, а весной снова пришли и продолжили работу. В следующую зимовку здесь уже появились дровяные печи и дело пошло веселее. Затем молодежь начала подтягиваться, и скоро я вообще отказался от помощи взрослых рабочих.

— Почему?

— Молодых стало здесь слишком много. Родители сами направляли их сюда, чтобы ребята научились работать. Оплаты дети не требовали, кормились самостоятельно. Так это место обрело новый статус.

— Значит, ты не задавался целью создать хорошее учебное заведение, а просто не стал отказываться от бесплатной рабочей силы?

— Получается, что так. Я убежден, что нет ничего более верного и долговечного, чем то, что возникло само собой. А с моей репутацией учителя, школа возникает везде, куда бы я ни направился. Теперь мы живем здесь с женой, дочерью и несколькими сотнями других детей.

Тут в комнате низко прозвенел колокол, заставив меня вздрогнуть. Только теперь я заметил в углу самые настоящие напольные часы. Помимо часовой и минутной стрелки, на них был механический перекидной календарь и подвижное внешнее кольцо, обозначавшее время шторма. В августе это происходит примерно в восемь часов и утром, и вечером.

Мастер собирался сказать еще что-то, но, передумав, поднялся со своего кресла. Я понял, что мне надо следовать за хозяином.

— Анхел и Эра? Это твоя семья?

— Ага.

— Понятно. А пещера тоже возникла сама? — спросил я.

— Какая пещера? — остановился он перед выходом из кабинета.

— Ну, та самая… со стражами.

— Ах, эта!.. — взмахнул он обеими руками. — Да, представь себе! Просто старикам был нужен дом и достойное дело, в котором они могли бы применить свои способности.

— Кто они такие?

— Со временем узнаешь. Для этого мне придется рассказать тебе о нашем первом контакте с экипажами каменного и железного заводов, а это длинная и не самая веселая история. Она началась с трагической и очень нелепой гибели близкого мне человека — женщины, которая слишком сильно меня любила…

Он жестом позвал меня за собой и направился к узкой лестнице. Задавать вопросов я не стал. Его легкое отношение к существам, от одной мысли о которых становилось дурно, успокоило меня. Рядом с этим человеком я чувствовал себя в полнейшей безопасности. Темные коридоры с сырыми каменными стенами больше не ввергали меня в уныние, а казались очень даже гостеприимными.

Скоро один из таких коридоров закончился широкой дверью. За ней находился просторный зал, в котором я еще не бывал. Мрачное помещение освещали багровым светом шесть напольных жаровен. Вокруг них на длинных широких лавках со спинками сидели люди. При виде нас все они прекратили галдеть и вскочили с мест.

— Рад вас видеть в добром здравии! — по-свойски бросил Эму.

Он направился к скамье, на которой сидели Анхел и Эра, плюхнулся прямо между ними и сгреб обеих в охапку.

— Садись, где хочешь, Комаров, — сделала широкий жест хозяйка.

— Спасибо, — ответил я и огляделся.

Среди людей, сидевших напротив Мастера, я заметил своего старого знакомого, Акселя Фобоса. Хозяин штольни сделал мне знак подойти, и я поспешил к нему.

— Привет, — шепнул Аксель и тихонько шлепнул меня по плечу, чуть не выбив дух.

— Сестренки Сафари, — громко крикнул хозяин замка. — Почему не явился глава вашего ордена? Не хочет нас видеть?

— Неважно себя чувствует, — отозвалась неприметная молодая женщина со светлыми желтоватыми волосами.

— Ему тяжело передвигаться днем, — добавила вторая, внешне очень похожая на первую. — Но если нужно, он примет тебя позже…

Пока до меня доходило, кто эти сестры-близнецы и где ранее я мог слышать их голоса, собравшиеся успели многое обсудить. Как я понял, основной проблемой для этих людей была Марина и ее бурная деятельность.

Коротко высказались Брутан (черный всадник со шрамом), рыжая мускулистая красотка Хельга, приходившаяся, как оказалось, ему женой, а затем слово взял генерал Арго. Все они полностью подтвердили опасения Мастера Эму, которыми он поделился со мной на пляже во время первой нашей встречи. Сомнений не было: в северном городе Марина готовила бунт.

— Есть сведения, сколько бергамотян им удалось завербовать? — прервал генерала хозяин.

— Мастер Милош утверждает, что немного, — ответил золотоволосый бородач. — Он не видит серьезных поводов для беспокойства. Считает, что граждане вверенного ему города вольны выбирать себе друзей и пользоваться правом на свободу общения так, как пожелают нужным.

— Он никогда не видит поводов для беспокойства, — Раздраженно фыркнул хозяин. — И вообще редко заглядывает дальше своего длинного носа.

— Спохватится, только когда его поведут на виселицу! — раздался голос Эры и все притихли.

В наступившей тишине послышался звонкий шлепок. Это ее матушка ударила себя ладонью в лоб, а затем прикрыла этой же рукой глаза от стыда за свою дочь.

— Если я разрешил тебе здесь присутствовать, то это еще не значит, что ты можешь раскрывать рот, когда тебе вздумается, — сделал ей замечание отец.

— Прошу прощения! — смутилась Эра.

Тут Аксель нагнулся к моему уху и шепнул:

— Это его дочь.

— Знаю, — кивнул я, и мы оба опять уставились на хозяйскую семейку.

— Нет, нет! — он обнял ее за плечо. — Если ты такая умная, то встань и скажи, когда и где, по-твоему, нам следует ожидать удара!

— Вчера… — робко поднялась с места девушка. — …Вчера с севера пришел запоздалый бродяжий квад. Один из ребят обмолвился, что активных противников Милоша там более дюжины. Только из первого поколения, не считая молодежи. Поскольку все признаки готовящегося мятежа налицо, думаю, что самый выгодный момент для начала активных действий — это Торжище в Церебриуме.

— В конце месяца! — всплеснул руками Арго. — Звучит логично! Ты достойная дочь своего отца, милое дитя!

— Слишком логично, — возразил Эму, силой усаживая дочь на место.

— Может быть, пригласить этих бродяг к нам? — предложила одна из девиц, которых Эму окрестил «Сестренками Сафари».

— Сомнительные свидетели, — ответила вторая. — Они могут считать это правдой, а на деле это окажется ложью.

— Вот именно, — согласился с ней Эму. — В Бергамоте все знают, где их дети проводят время. Всем ясно, куда пошли ребята и с кем они могут здесь повстречаться. Почему бы не нагрузить их дезинформацией?

— Извините, — поднял я руку, как школьник. — Мне кажется, вы переоцениваете возможности Марины. Откуда ей знать, что здесь, на краю колонии, информация может поступить к людям, которые принимают основные решения?

— Ты все еще не понял, с кем мы имеем дело?! — проревел громоподобный голос генерала. — Это же инспектор «Спейс Империалити»!

— Что ж… возможно. Ну и что?

— Глупец! Я сам видел документы в компьютере Церебриума с пометкой «Для внутреннего пользования». В них говорится о том, что по уставу инспекция от фирмы должна состоять из отставных агентов секретных служб крупных стран. Утверждается, что все они имеют боевой опыт и участвовали в вооруженных конфликтах на Ближнем Востоке, в Северной Африке, на Балканах и на Кавказе!

— Эти господа не вполне представляют себе, о чем речь. — Эму указал сразу на всех присутствующих обеими пятернями. — Но ты-то, как журналист, должен понимать, что это означает?

— Это лучшие убийцы и провокаторы вашей планеты, которых только можно было купить за деньги! — не унимался генерал. — Будь уверен, если информация существует в природе, значит инспекторы ею владеют и обязательно воспользуются.

Тут мне пришлось умолкнуть. Перед глазами встал образ Марины в красной повязке на голове, которая крошит легионы испуганных новобранцев из громадного ручного пулемета.

Обсуждение тем временем продолжалось. Суровые лица хозяев этих мест, не знавшие пощады ни от ветра, ни от солнца, в тусклом пляшущем свете жаровен приобретали величавый вид. Глядя на них, слушая их голоса, я чувствовал себя все более мелким и ничтожным существом. Не верилось, что все они так обеспокоены поступками женщины, которую я отлично знал. Во всяком случае, до недавнего времени мне так казалось.

— Тебе удалось выяснить, как она вербует людей? — продолжал заваливать генерала вопросами хозяин замка.

— В каком смысле? — не понял Арго.

— Что она им говорит? На что давит? — задумчиво задал вопрос Эму.

— Люди говорят, — понизив голос, ответил генерал, — что она твердит о смерти их инструктора. Будто бы мы имеем к ней отношение. А ты, Верховный Мастер Эму, диктатор, узурпатор и поработитель северного города и его народа.

— Да уж. Кто, как не мы? — буркнул Эму. — Откуда она так быстро узнала, где в нашем обществе кроется конфликтный потенциал?

Тут с деревянной лавки встал остроглазый лощеный брюнет в серебристом кителе с одним эполетом. И внешне, и своими манерами держаться он сильно напомнил мне распрекрасного юношу Аполло из шайки Эры, и хозяин замка немедленно подтвердил мои предположения на его счет.

— Тишина!!! — хрипло проорал он. — Полковник Амон хочет что-то сказать!

— У моих людей боевой опыт поскромнее, чем у этих земных инспекторов, — источая фонтаны обаяния, вымолвил «звездный адмирал». — Но хочу напомнить, что мои гвардейцы отлично подготовлены к боевым действиям. И если у меня будут соответствующие полномочия…

— Никаких боевых действий! — взвилась на дыбы Анхел.

Ее легкая накидка начала сползать, обнажая красивые плечи со страшными застарелыми рубцами.

— При всем уважении к твоему клану, — продолжала прекрасная хозяйка замка, — нельзя развязывать бойню, Амон! Если мы начнем стрелять, мира уже не будет никогда.

— Она права, — нахмурился Эму, вяло дернув кистью руки.

— Тогда скажите, что мы можем противопоставить им? — зарделся румянцем Амон.

— Надо как-то лишить инспекторов последователей, — разнесся по каменному залу густой генеральский бас, — а их самих схватить и тихо уничтожить.

— Он предлагает убить Марину? — зашипел я Акселю в ухо.

— Нет, что ты! — ответил тот. — Просто немножко уничтожить, и все.

Мне пришлось закрыть руками нос и рот, чтобы не сказать очередную глупость. Ничего умного на меня в тот момент не снизошло, а возразить очень хотелось.

— Ты намереваешься нарушить всеобщий закон? — медленно переспросил кассийский Мастер. — Закон, который сам предложил установить и сам же взялся защищать?

— Это особый случай, — Вскинул ладонь генерал. — Их нельзя оставлять в живых, иначе все может начаться опять. Не уверен, что даже отправить их к ведьме Унаги было бы правильно. Мы должны быть твердо уверены в том, что они мертвы…

— Унаги!!! — изо всех сил заорала Эра, словно увидела крысу.

— Ты чего?.. — вытаращился хозяин на свою дочь, не зная, как реагировать на ее новую выходку.

— Унаги! — повторила она. — Отец, я знаю, как можно успокоить Бергамот!

— С ума сошла? — мать дернула ее за локоть, но та резво высвободилась, собираясь сказать что-то ещё.

— Замолчи!.. — Эму схватил ее ладонями за оба уха и смотрел ей в глаза, пока она не перестала сопротивляться. — Я тебя понял! Успокойся и помолчи!

— Чего это она? — толкнул я Акселя в бок.

— Нервничает, — со значением ответил тот.

— А он?

— Воспитывает.

Все начали переглядываться. Хозяин замка жестом усадил присутствующих на места и вышел на середину.

— На этом обсуждение предлагаю прекратить! — громко возвестил он. — Мы все согласны, что война нам не нужна. И чтобы ее избежать, генерал Арго считает необходимым лишить земных агентов последователей, а их самих физически уничтожить. Кто поддержит предложение генерала Арго?

Из организма Эры вырвался короткий булькающий звук, но отец состроил такую жуткую гримасу, что девушка по всем законам психиатрии обязательно должна была после этого навсегда остаться заикой. В ответ она резко подняла руку и замерла в этой позе, взволнованно дыша. Вслед за ней остальные тоже проголосовали.

— Решение принято единогласно, — объявил Верховный Мастер Эму, и в зале поднялся гомон. — Слушайте инструкции! Все объяснения потом! Милый друг Амон, мы трое ждем гостей: ты, я и Аксель. Доктор, меня беспокоит сердце и желудок! Также необходимы прививки в наши рабочие руки.

— Во все руки? — уточнил Арго.

— Конечно! — серьезно заявил Эму. — Во все четыре. Только не больно. Остальные готовятся к Торжищу. Все улыбаемся, ни с кем не деремся. Ну, а я позабочусь о последователях. Совет окончен!

Люди начали степенно выходить из зала, шурша одеждой и что-то тихо бубня.

— Звери какие-нибудь нужны? — окликнул хозяина Аксель, когда помещение почти опустело. — Сказать супруге?

–…Зайдешь к нам пообедать, братец? — после секундной паузы предложила за мужа Анхел. — И супругу обязательно пригласи!

— Да-да… — задумчиво кивнул Эму. — Надо пообедать… Всем, у кого на пляже дети, побудьте с ними, а остальные по домам!

Владелец штольни лениво поднялся с места и расправил длинные полы своей вязаной светло-серой безрукавки до пят, больше похожей на рыболовную сеть.

— Что еще за звери? — поинтересовался я.

— Да так… — Аксель Фобос от всей души потянулся и громко зевнул. — Моя жена разводит. В лесу, рядом с нашей штольней, на Западном Урочище.

— Ты не говорил, что у тебя есть жена!..

Х Х Х

Груженая машина тренькала и хлябала листами металла, подскакивая на кочках. В ней раскачивались Милош и Уди, привычно держась за что попало, чтобы не вывалиться из тарантаса на ходу. Верховые животные, несущие всадников, развалившихся в широких мягких седлах, трусили чуть впереди.

Дорога от Западного Урочища, на котором поисковая группа провела ночь, до большого озера заняла не больше часа. Повернув на север и увидев, что представлял собой восточный берег, все сошлись во мнении, что их решение переждать в лагере шторм, а не пускаться ночью в стокилометровый переход по зоне прилива спасло их от катастрофы. Это было то самое место, которое позже стало называться «Берегом Смерти». Здесь торчали почерневшие обломанные пни величиной с небольшой дом, валялись крупные обломки камня и деревьев, а также множество самых разнообразных озерных обитателей. Впервые Эму со своим отрядом попали туда с южного конца, а не с севера, как мы с Мариной.

В этот раз шторм пережидали в более комфортных условиях. Радовало уже то, что тело не омывали потоки грязной ледяной воды. Настроение Эму поднялось еще и потому, что, когда налетел шквал, Грабовски не успел спрятаться и каким-то летящим на ветру предметом ему поранило нос.

Через пару часов вымокшие трироги уже уныло брели за всадниками среди деревьев, что стояли под проливным дождем, будто съежившись. Люди осматривали ландшафт, пытаясь найти место для следующего ночлега. Шествие замыкала буксующая на раскисшей траве машина с багажом. Решение забраться как можно выше не вызвало разногласий, поэтому вся компания брела в гору, стараясь добраться до самой вершины гривки. Кроме Грабовски, все молчали. О чем он говорил, никто не слушал, поэтому можно сказать, ехали в молчании.

— Я нашел! — вдруг закричал Брутан, указывая куда-то вправо.

— Что ты там нашел? — отозвался Милош, должно быть до смерти надоевший своей бесполезной болтовней даже самому себе.

Парень со шрамом отпустил свою кобылу и скрылся в кустах. Повинуясь острому приступу вечно терзавшего его любопытства, Грабовски выпрыгнул из машины и побежал следом.

— Вы только полюбуйтесь на это! — послышался из зарослей его голос. — Тут кто-то прикопал для нас отличную пятизвездочную берлогу!

Углубление в известняке, куда поместилось бы две такие машины, как у старика Уди, хоть и не было сделано руками человека, но явно подверглось существенной доработке. Об этом говорили мощные короткие брусья, которые кто-то вбил между полом и потолком, чтобы каменная крыша не обвалилась. Перед входом в пещеру лежал большой круглый плоский голыш со следами костра. Вход в укрытие располагался с южной стороны, а это означало, что находящиеся внутри люди не оказались бы под прямыми ударами шквального ветра ни на восходе Хеопса, ни на его закате.

— Брутан, зоркий глаз! — похвалил его Эму.

— Хоть выспимся сегодня как следует! — присоединился к поздравлениям Милош.

— Кто бы говорил! — проворчал Уди. — Всю прошлую ночь храпел и не дежурил.

— Да я глаз не сомкнул! — Тот весело рассмеялся, но тут же сморщился и схватился за пораненный нос. — Давайте распаковываться.…Мне необходимо лечение.

Он принялся рыться в сумке с лекарствами, остальные мужчины пошли собирать дрова, а девушки открыли запасы провизии. Скоро на плоском камне, перед входом в пещеру, запылал небольшой костер, и его свет заставил на пару шагов отступить овладевшую лесом ночь, в которой уже кружились светящиеся насекомые. Привлеченные светом, исходившим от пламени, они стали подлетать к очагу, чтобы в нем сгореть. Уди долго наблюдал за этим зрелищем, а потом схватил какую-то палочку, достал несколько обугленных телец, остудил их в ладони и съел. Судя по немой оценке, лакомство пришлось старику по вкусу.

В этот вечер было принято решение создать целую сеть подобных укрытий с указателями направлений. Эти самые указатели впоследствии стал изготавливать Эрик с каменного завода.

Х Х Х

— Тебе не хватает света? — Пэт отодвинула пустую оловянную миску и принялась качаться на грубом деревянном стуле.

— Всего мне хватает! — Я оставил всякие попытки запихнуть в себя остатки пресной школярской похлебки и тоже оттолкнул свою порцию на край стола.

— Тогда что тебя смущает?

Проверяя, не осталось ли у меня во рту заноз от топорно выструганной умбеллоксовой ложки, я пытался подобрать слова, чтобы донести свою мысль до инопланетной девушки.

— Просто не понимаю! В этих чертогах каждая дверь напичкана электроникой, а освещается все факелами и жаровнями. Почему? Электричества мало?

— Энергии-то хватает, — сообразила она, к чему я клоню. — Генератор — штука несложная, а ветров, приливов и солнца у нас в избытке. Все дело в лампах. Они рано или поздно вырабатывают свой ресурс, и в мусор.

— А как насчет того, чтобы вкрутить новые? Неужели никому не приходила в голову такая мысль?

— Лампы не производятся. Наши учителя говорят, что в этом деле не хватает специально подготовленных людей. Заниматься этим некому.

— Теперь понятно.

Окинув взглядом просторную столовую для студентов, я попытался представить себе масштабы свободных сегментов рынка, существующих на этой милой планете. Не нужно было обладать феноменальными предпринимательскими способностями, чтобы понять, на чем здесь можно быстро сделать гигантские деньги. Приборы для освещения, автомобили, краска для каменных стен или те же самые ложки — любая идея могла сработать и сделать того, кто ее воплотит, богатым и уважаемым человеком.

— Скажи, ты мне друг? — внезапно спросила Пэт, улегшись на стол почти всем телом.

— Друг? — удивился я. — Конечно! А в чем дело?

— Ты был на мастерском совете?

— Ну, да…

— О чем там говорили?

— Если бы это тебя касалось, то, наверное, тебя бы позвали, — я постарался придать своему голосу максимум добродушия. — Не так ли?

— Никогда не позвали бы! Тебе запретили рассказывать, потому что я бергамотянка?

— Что еще за глупости? — облокотившись на стол, я взял ее за руки.

— Это не глупости. — В задумчивости она начала больно перебирать костяшки моих пальцев. — Мой родной город Бергамот полностью контролируется правящим кассийским кланом. Нам не доверяют и считают людьми второго сорта. А наша элита вон там, за отдельным столом…

Проследив за взглядом Пэт, я отыскал в мрачном зале силуэт генерала. Рядом с ним высились плечистые фигуры Брутана и Хельги. На соседних местах сидела Ника и наш рыжий друг.

–…Эти двое предки Рино? — Я дождался, пока девушка кивнет. — Ну, так и что же? Что плохого в том, что родители хотят побыть со своими детьми? Зато нам с тобой никто не мешает, верно?

Пэт тут же отдернула руки и смущенно хихикнула.

— У меня здесь еще меньше прав, — продолжил я свои размышления. — Но я же не обижаюсь. Это не потому, что они плохо ко мне относятся или считают, что земляне хуже бергамотян. Просто я для вас человек новый и еще не вполне заслужил безоговорочного доверия. На свое совещание они меня пригласили лишь потому, что хотят узнать от меня больше о землянах, среди которых есть злые люди. Как оказалось, кто-то из наших хочет затеять у вас на Диско войну и натравливает одних местных жителей на других.

— Войну? — робко вздохнула Пэт. — Это страшно.

— Даже представить себе не можешь, насколько. — пристально посмотрел я в невероятные глаза юной подруги. — Война уродует людей и целые народы навсегда. Люди становятся злыми и начинают убивать друг друга по любому поводу. Убийство становится нормой.

— Какой ужас, — прошептала бергамотянка и ее темные глаза стали влажными.

— Поэтому я прошу тебя не искать повода для конфликта там, где его нет. — мирно улыбнулся я, — А что касается внутрисемейных отношений, так тут и думать нечего. С ребятами мы дружим, а для их родственников мы посторонние люди…

— Можно тебя на пару минут? — прозвучал за моей спиной голос Рино.

— Это ты мне? — оглянулся я. — Куда?

— Родители зовут, — настаивал парень.

— Сиди здесь и никуда не уходи, — обращаясь к Пэт, шепнул я.

Обойдя несколько столов, за которыми обедали незнакомые мне люди, мы вместе с моим рыжим другом приблизились к знатным кассийцам.

— Слушаю вас, — скрестив руки, я встал в метре от стола.

— Присядь, — указал генерал Арго на свободный стул.

— Простите, но я здесь не один, — учтиво кивнул я.

— Девчонка? Это не для ее ушей.

— Значит, и не для их. — Одарив бородача улыбкой, я положил руки на ладные плечи Ники. — Они ведь из одного квада, не так ли?

Влиятельные кассийцы переглянулись, соображая, что мне ответить. Фактически я в тот момент отказывал в разговоре министру обороны и руководителям тайной полиции.

— Хотите поговорить по-взрослому, отпустите детей, — предложил я подчиненным Верховного Мастера, — Если можно говорить при детях, мы придем вдвоем, а если вопрос стоит как-то иначе, то увидимся в другой раз, о-кей?

Тихонько встряхнув генеральскую дочку, я развернулся, чтобы уйти.

— Стой… — нехотя пробормотал Брутан. — Дети, оставьте нас!

— До скорого, — быстро поднимаясь со своего места, Ника незаметно для отца боднула меня в плечо в знак одобрения.

— Надеюсь, не все прибывшие к нам земляне любят устанавливать в чужих краях свои порядки, — проводив глазами дочь, генерал Арго Деймос воззрился на меня. — Это может сильно осложнить вашу неизбежную интеграцию в наше общество.

— У всех приличных людей такие порядки. — Я плюхнулся на кривой скрипучий стул. — Уверен, что ваш уважаемый Мастер воспитан так же. И, насколько я понял, он прилагает все усилия, чтобы северный и южный города жили в мире, а в идеале были бы одним народом. На вашем месте я бы не стал настолько неприкрыто подчеркивать разницу в статусе между вашими детьми и ребятами из Бергамота. Дружбы им это не добавит.

— Думаю, Мастеру Эму следовало бы знать, что ты склонен поддерживать бергамотян, — исподлобья взглянул на меня Брутан Бастион.

— Не говори ерунды, — толкнула его рыжеволосая женщина, внезапно переменившаяся в лице и настроении. — Это же просто дети. Ладно, генерал Деймос — параноик, ну а ты-то.

— Я всего лишь помогаю вам избежать ситуаций, которые могли бы двояко толковаться, — многозначительно кивнул я обоим господам. — И думаю, ваш Мастер высоко оценит мои старания. А то ведь сами знаете, как бывает!.. Случись что, это ж не дай бог!

Бородач и черноволосый всадник со шрамом обменялись мрачными взглядами.

— Если вы не возражаете, перейдем ближе к делу! — предложил я, не давая им расслабиться. — А то мне как-то нехорошо от этой похлебки.

— Поедешь на север вместе с ними, — указал Арго своей пышной золотой бородой на родителей Рино.

— Зачем?

— Какая тебе разница? — сквозь зубы процедил Брутан, а когда увидел, что дежурная улыбочка не исчезла с моего лица, добавил более спокойным тоном: — Мы и сами этого пока не знаем.

— Это и не обязательно, — добавил генерал. — Меньше знаешь — крепче спишь.

— Ты ездишь верхом? — добродушно улыбнулась мне Хельга Харон.

Недоверчиво покосившись на нее, я задал вопрос, прозвучавший, как ультиматум:

— Верхом на чем?

— Видел, на чем ездим мы?

Человек со шрамом сверлил меня своими ледяными голубыми глазами.

— Мне придется ехать на такой же волосатой дуре с тремя рогами?

— Эта волосатая дура называется «Терникорнус», — еще шире заулыбалась его жена. — Завтра тебе приведут такого же. Это совсем несложно.

От этих новостей я непременно занервничал бы, но тут случилось нечто такое, что заставило меня на время забыть и о терникорнусах, и о секретных агентах, и о возможном начале кровопролитной гражданской войны. Медленно и величаво в зал вплыло существо, в котором не без труда можно было узнать юношу по имени Фил. На нем красовалась белая рубаха навыпуск, подпоясанная золоченой тесьмой. Его темные волосы, недостаточно длинные для таких экспериментов, были убраны назад и прихвачены на затылке золотым гребнем, точь-в-точь как у человека, сидевшего за столом напротив меня. Но самой главной деталью в новом имидже парня была огромная курчавая накладная борода, цвета надраенной латуни, привязанная к голове куском пакли.

Х Х Х

— Синий мед! Кому синего меда? — Милош вылез из пещеры, постукивая по котелку ложкой.

— Какой мед? — сонно спросил Эму. — Мне это снится или у него реально кукушка съехала?

— Пока вы спали, я нашел в лесу улей! — гордо заявил инструктор каменного завода. — Светлячки дают мед синего цвета. Посмотрите!

— Ты-то сам его хоть пробовал? — Хмурое сонное лицо Уди заглянуло в котелок, наполненный густой полупрозрачной субстанцией, которая действительно имела синий цвет.

— Да, пробовал, — ответил Милош. — Очень даже съедобно и, как видите, не смертельно.

— Отличная рекомендация — засмеялся Эму.

— Когда будем переходить вброд реку, я буду замерять тобой глубину, естествоиспытатель чертов!.. — пообещал пилот.

Мед, добытый Милошем, оказался не таким приторным, как ожидалось. Острый аромат напоминал дым вишневого кальяна. Эму и пилот попробовали совсем немного и решили подождать, что с ними будет часов через восемь. Ребята себя не ограничивали. Судя по их реакции, это вещество расширяло сосуды, учащало сердцебиение и вызывало чувство эйфории.

— Интересно, как там наши? — довольно развалившись на траве, вздохнул Милош.

— А что им сделается? — махнул рукой Уди. — Если только твой волосатый дурень глупостей не натворит, то все обойдется.

— Не живется ему спокойно… — покачал головой Эму. — Когда мы вылетали осматривать Предгорное озеро и оказались в зоне пеленга, мне по радио сообщили, что наш начальник медотсека получил легкое ножевое ранение. И у меня нет сомнений в том, кто его нанес.

— Видишь, мои ребята себя в обиду не дадут! — Грабовски повеселел еще больше.

— И это для твоих разгильдяев опаснее всего, — спокойно заключил Уди. — В чужом городе сидел бы да не высовывался. А не то доиграется.

— Ну и пусть, — пожал плечами Милош. — Я сторонник естественного пути развития личности.

— Удивляешь ты меня, — Эму ткнул пальцем в сторону своего коллеги. — Мы же с тобой и нужны для коррекции их поведения. Мы устанавливаем нормы. От кого, как не от нас, зависит то, каким будет это общество?

— Думаешь, я не думал об этом? — придать лицу Грабовски серьезное выражение мешал пластырь на носу. — Не забывай, что я изучал все то же самое и проходил те же тесты, что и ты. И я могу сказать тебе, что люди даже с очень жесткими установками и безупречной системой правил никогда не будут на сто процентов следовать им, пока лично не проверят, насколько справедливы условия, которые ты им задал… или хотя бы насколько свободно можно существовать в этих условиях.

Неожиданно заводскому инструктору возразила Сандра:

— Мне было сказано, что убивать людей плохо и что, если выстрелить человеку в голову, он умрет. Почему-то я не хочу проверять, насколько свободно я могу существовать в этих условиях. Даже на тебе.

Уди, который всегда приходил в восторг, когда во время дискуссий кто-то из молодежи ставил Милоша в неловкие ситуации, с хохотом повалился на спину, продемонстрировав всем редкие крупные зубы.

— Ах, спасибо тебе, дорогой друг! — прыснул Грабовски. — Мы говорим немного не о том. Конечно, можно поставить жесткие запреты и дать железные директивы, но я убежден в том, что выводы, сделанные на собственном опыте, гораздо ценнее.

— Ух!… Кхе! — Старик вытер выступившие от смеха слезы. — Ты болван, Пиноккио! Для иных вещей нужен опыт многих поколений, чтобы передавать его от родителя к чаду. А у этих даже инстинктов врожденных нет. Вспомни, как они поначалу падали и ладошки не выставляли, чтоб не расшибиться! Ты им вместо родителя, вот и передавай!

Повернувшись к остальным спиной, Милош принялся с гордым видом созерцать солнечные лучи, словно воткнутые в лес кем-то сверху.

— Я не родитель, а серьезный ученый. И пара чьих-то синяков не может изменить мое научное мнение!..

— Эй, ученый! — крикнул Эму, аккуратно швыряя обглоданную кость в специально отведенный для объедков угол. — У нас не расходные материалы для твоих экспериментов, а живые люди. Целая цивилизация.

— Не болтайте ерунды! — громко перебил инструкторов старый пилот. — Вы не ученые, а прислуга. И все мы — лишь товар и не более.

С минуту все молчали, соображая, что ему ответить.

— Наш полет, наша высадка, — продолжал старик, — это все не просто так. Эти корабли со всей отделкой, этот генофонд, компьютеры, оборудование, да хотя бы просто расчет траектории, наверняка обошлись недешево! Готов поспорить, что если кто-то так крупно вложился, то, определенно, рассчитывает на этом неплохо заработать. И я бы очень хотел своими глазами посмотреть на этого человека и лично задать ему пару вопросов.

— Ты хочешь сказать, что нас кто-то купил и собирается с большой выгодой продать? — юноша со шрамом медленно и тяжело начал вникать в его слова.

— И вас, и инструкторов, и моих деда с бабкой, а заодно и меня еще до моего рождения.

— А разве людьми можно торговать? — взглянула Сандра на Эму.

— Нет, никогда, — пылко ответил ей учитель.

— Это лишь вопрос цены, — возразил Уди. — То, чем торговать нельзя, обычно стоит дороже. Разве нет? Неужели вы полагаете, что все это добро кто-то просто взял и выкинул в космос?

— Нам было сказано, что это научная программа, — нахмурился Милош. — Очень масштабный научный проект…

— Ну, и кто увидит результаты вашей программы? — перебил своего инструктора Уди. — Где они будут опубликованы? Каково их практическое применение? Кто и когда их применит на практике?

Милош и Эму встретились взглядами и тут же отвернулись друг от друга, уставившись в ноги. Кассийские рядовые сидели рядком и хлопали глазами.

— Помянете мои слова! — грозно заключил Уди, когда стало ясно, что ему никто не ответит. — Кто-то инвестировал небывалую сумму в этот проект и обязательно захочет вернуть свои денежки обратно, дай ты срок!

Х Х Х

— В чем дело? — хлопал глазами Фил.

— Ты только что чуть не совершил самоубийство.

Быстро вытолкав парня за дверь обеденной залы, я прижал его к стене темного коридора. Его накладная борода теперь была на моем лице, отчего мне было очень неудобно разговаривать.

— Ты же сам говорил, что мне надо быть как генерал…

— Манерами, дружок, манерами, а не вот этой мочалкой!.. — Я потряс перед лицом Фила элементом его грима. — Надо было лишь поставить себе в пример этого достойного человека, но при этом оставаться собой! А не переодеваться в него и уж тем более не привязывать себе на рожу это безобразие.

— Что же я наворотил-то?.. — запричитал Фил.

— Прекрати! Ты ничего не успел наделать, потому что я тебе не дал. Но могу сказать, что народ от души посмеялся бы и до самой старости вспоминал бы тебе эту выходку.

— Значит, ты отобрал у меня бородищу и надел ее на себя, чтобы надо мной не потешались?.. — У парня уже начал трястись подбородок.

— Чудаку с другой планеты многое прощается. — Я положил руку ему на плечо и повел по коридору подальше от выхода из зала. — Но, боюсь, ты этих насмешек не выдержал бы, не так ли?

— Ты прав, — кивнул юноша. — Проще было бы застрелиться. Какой же я дурачина!..

— Выводы, — жестко встряхнул я Фила, — Какие ты сделал выводы, бандит?

Парень ничего мне не ответил, и просто ушел. Тем же вечером Пэт рассказала мне, что с ним творится что-то не то. По ее словам, даже девчонки из других квадов заметили, что он стал молчаливым и отстраненным, а близкие друзья начали беспокоиться, не случилось ли с ним чего.

Половину ночи я, как всегда просидел на берегу озера, потягивая вместо виски травяной отвар из термоса. Пахучая жидкость чем-то напоминала иван-чай с примесью матэ. Для вкуса и для расслабляющего эффекта мне посоветовали добавлять в питьё светлячкового меда. Штука эта, доложу я вам, расслабляет так, что за руль после нее лучше не садиться. К сожалению, даже в мою последнюю ночь на Неоновом Пляже юная подружка Пэт скрасить моё одиночество так и не пришла.

Перед восходом солнца меня немилосердно растолкал рыжий. Собственно никакого восхода в моей каменной келье без окон ощущаться не могло. Как и заката. Из кромешной темноты коридора ко мне просто ворвался Рино с горящим факелом и принялся будить.

Дождавшись, пока я оденусь, парень повел к озеру. Даже прохладный и влажный после утреннего шторма воздух не сразу привел меня в чувства. Окончательно я сообразил что к чему, когда увидел, что на сыром песке сидит Брутан Бастион.

— Пришел твой трирог, — вместо приветствия произнес он.

— Как пришел? — зябко поежился я. — По почте?

— Сам пришел. — Черный человек лихо вскочил на ноги и отряхнул мокрый песок со своих штанов.

— А можно я посмотрю? — спросил отца Рино.

— Как сочтешь нужным.

— Ты хочешь, чтобы я залез на этого зверя сейчас?! — беспомощно посмотрел я на рыжего парня.

Тот уже отбегал подальше на безопасное расстояние, то и дело оглядываясь на меня.

— Ночью мы уезжаем. — Впервые за это утро человек со шрамом удостоил меня взглядом. — Я не знаю, зачем Мастеру Эму понадобилось тащить с собой такую обузу. Чтобы не доставлять нам проблем, ты к моменту отъезда должен держаться в седле.…Если цел останешься.

Не желая больше терпеть издевательства, я принял максимально гордый вид и усмехнулся.

— Ну что ж, хорошо! Давай сюда своего зверя!..

Небрежным движением Брутан почесал черный от щетины подбородок и взялся пальцами за какой-то блестящий предмет, что висел в петлице его камзола. Эта вещица была похожа на древнюю золотую пуговицу.

— Мерлин! Мерлин, выходи на берег! — несколько раз негромко повторил он, а потом снова обратился ко мне: — Никогда не отзывайся о них негативно или резко. Лучше вообще при них не бранись. Если они воспримут плохие слова на свой счет, то это плохо для тебя закончится.

— Они понимают человеческую речь?

— Да, понимают, — подтвердил Брутан. — Причем как на слух, так и в радиоэфире. Третье поколение, выращенное в наших конюшнях, мы даже ничему не учили. Им все передали старшие особи.

— Ты меня разыгрываешь? — я рассматривал его неподвижное лицо. — Это ведь животные!

— Забудь слово «животные», если хочешь жить, — Брутан понизил голос и указал на кусты. — Трироги — живые существа, обладающие интеллектом. Готов поспорить, ты в его возрасте не мог похвастать такими мозгами.

Там, куда указал мой новоявленный тренер, подлесок зашевелился и затрещал. Из густых зарослей к нам двигался Мерлин. Длинную графитового цвета шерсть на его боках шевелил утренний ветер. Огромные влажные глаза, каждый размером с волейбольный мяч, спокойно осматривали нас. Чем ближе он подходил, тем больше казался и тем сильнее мне хотелось сбежать.

— Что ж я и угощения никакого не взял… — растеряно промямлил я.

— Плевать он хотел на твое угощение, — почти одними губами ответил мне наставник. — Это не дрессированный зверек, и ты ему не хозяин. Ему должно быть с тобой интересно, а пожрать он и сам себе найдет…

— Привет, Мерлин! — нервно завопил я, когда высокое четвероногое существо приблизилось к нам.

От неожиданности тот поставил торчком острые пушистые уши, а потом взглянул на кассийца.

— Поработаешь с ним! — громко отчеканил тот, дотронувшись до мохнатого носа зверя. — Он ничего не умеет, так что ты уж полегче!..

— В каком смысле, он ничего не умеет? — перепугался я.

— Это я сказал не тебе, — ответил мне Брутан, и на его суровой физиономии мелькнула улыбка. — Если будут вопросы, обращайся. Можете приступать!

Он развернулся и неторопливым шагом направился туда, где сидел Рино. Растопырив в растерянности руки, я посмотрел на трирога, который с любопытством разглядывал меня.

–…Ну, что? — не веря, что со мной это на самом деле происходит, обратился я к Мерлину.

Зверь слегка дернул тяжелой головой, и кольца его шлеи глухо брякнули.

— Ничего, если я до тебя дотронусь? — Мои пальцы коснулись бархатной шерстки на его морде. — Кажется, ты отличный парень…

Тут отличный парень неожиданно шагнул вперед и ткнул своим рылом меня в грудь. Через мгновение я рухнул спиной на сырой песок в нескольких шагах от его копыт.