Обратно на небо. Том 2

Андрей Лысяков

Колония на необитаемой планете превращается в самобытный своенравный народ. Богатые земляне, прибывшие в новый мирок на правах хозяев, вынуждены уживаться в обществе в роли вынужденных переселенцев.

© Андрей Лысяков, 2018

ISBN 978-5-4493-5099-2 (т. 2)

ISBN 978-5-4493-4714-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

10. Причины и следствия

Юный конвоир Рино вел меня по длинным коридорам, лестницам и холлам. Все, что попадалось мне на глаза, почти ни чем не отличалось от каморки с необработанными стенами, в которой я провел ночь. Пока мы шли, нам не встретилось ни одного окна или фонаря, через который в помещения проникал бы дневной свет. Казалось, мы мы находимся в какой-то странной крепости, обитателям которой запрещено выглядывать наружу.

Мой спутник молча сопел у меня за спиной, изредка бормоча короткие команды, когда мы с ним натыкались на развилки темных ходов. Факел в его руке трещал и плевался искрами, то и дело обдавая жаром мои уши. Меня вели на допрос к каким-то пещерным стражам. Перспектива встречи с ними выглядела таинственно и оттого особенно жутко.

— Кто они такие, эти пещерные стражи? — не выдержав затянувшейся паузы, спросил я у Рино.

— Я не могу тебе сказать, — неохотно процедил юноша, окончательно отбив у меня охоту нарушать правила этой мрачной игры в заключенного и тюремщика.

Наконец, мы вышли на широкую парадную лестницу, по которой спустились в обширную рекреацию. Сводчатый потолок еле угадывался в черноте, которую не мог осилить свет одинокого факела. Рино подвел меня к большим двустворчатым воротам и скомандовал:

— Прикрой глаза. Там светло.

Зарокотал какой-то механизм и створки ворот, стали открываться наружу, впуская поток утреннего света. Мои привыкшие к темноте глаза остро резануло. Я зажмурился и зашипел. Толчком меня заставили шагать вперед.

Когда зрение восстановилось, я увидел, что мы мы очутились в живописном предгорном редколесье, за которым маячило озеро. Теплое солнце и свежий лесной воздух накрыли меня единой волной скорбного блаженства, стократно обостренного той мыслью, что я испытываю нечто подобное, возможно, в последний раз в жизни. Меня обвиняли в убийстве блюстителя правопорядка, а значит, запросто могли и казнить. Вместе с горьким глубоким вздохом моё нутро ощутило последнюю стадию принятия и такого варианта.

Оглянувшись, я, к собственному удивлению, обнаружил, что не вижу ни здания, в котором мы были, ни даже дверей, через которые мы вышли, — только крутой склон и массивные деревья.

— А куда все подевалось?

— Никуда, — ответил Рино. — Так задумано. Все внутри горы.

— Впечатляет! — Я сделал еще несколько шагов, раздумывая, как вытянуть из парня хоть что-нибудь полезное. — А почему ты не говоришь об этих стражах? Это что, такой секрет?

— Нет… — пожал он плечами.

— Может быть, ты сам о них ничего не знаешь?

— Кое-что знаю!..

— А в чем же дело?

Оказавшись за пределами подгорного замка, Рино больше не корчил из себя конвоира и просто шел рядом, но говорил, все же как-то странно.

— Понимаешь… Никакого секрета нет…

— Так, расскажи!

— Да чего о них рассказывать? — усмехнулся парень и тут же нервно покраснел. — Пещерные стражи… они… как бы тебе это сказать…

Внезапно я понял, что Рино находится в состоянии ступора. Казалось, будто он наткнулся на какую-то невидимую преграду и не понимает, что с ним происходит. За несколько мгновений он успел рассердиться, удивиться, улыбнуться и с досады плюнуть себе под ноги.

— Ладно. Хорошо, — остановил я его. — Не хочешь, не говори.

— Вот ведь заело-то как!.. — задумчиво хмыкнул он. — А о чем ты спросил?..

Широкая тропа, еле заметная на каменистом склоне, спустилась к грунтовой дороге, похожей скорее на несвежие следы от пары телег в нехоженом месте. По этой дороге мы шли вдоль склона не дольше минуты. Судя по тому, что низкое солнце светило нам в спины, двигались мы на запад. Справа поднимался огромный лесистый склон, а слева спокойно дышало редкими морскими волнами великолепное пресное озеро без берегов. Свернув на неприметную стежку мы стали удаляться от воды. Наконец парень подвел меня к густым зарослям у начала какого-то ущелья и указал на тропу, вымощенную плоскими камнями.

— Тебе туда.

— Будут бить? — решил поинтересоваться я.

— Бывают вещи и похуже.

— Бояться надо? — чтобы показать парню свою уверенность, я подмигнул.

— Нет, — Рино тоскливо опустил голову. — Это бесполезно.

По краям тропы я разглядел два каменных изваяния, заросших вьющимися растениями. Грубо, но эффектно статуи изображали головы мау с большими бивнями. Меня пробил озноб: в местах, где при входе стоят скульптурные композиции, шутить обычно не любят. Преодолев свой страх перед неизвестностью, я зашагал по тропе нетвердой походкой. Кроме щебетания лесных обитателей, не было слышно ни звука. Это говорило о том, что Рино со мной нет.

Но скучать в одиночестве мне пришлось недолго.

— Не оборачивайся, — тихо прозвучал ледяной женский голос из-за моего правого плеча.

— Иди прямо, — приказал другой, точно такой же голос слева.

Как ни странно, когда я понял, что нахожусь в этом ущелье не один, то начал понемногу успокаиваться. Пещерные стражи (а это, вне всякого сомнения, были они) неслышно шествовали следом. Старательно ворочая глазными яблоками, я разглядывал скалы, видневшиеся за высокими деревьями. Тропа завела нас в тупик. Бежать оттуда можно было только назад, но две незнакомые дамы за моей спиной наверняка были к этому готовы. В конце концов дорожка уперлась в каменное крыльцо, утопленное в скале. Слышалось журчание воды.

— Стой! — хором приказали два одинаковых голоса.

Я замер на месте, ожидая чего-нибудь вроде удара по голове.

Тут с обеих сторон крыльца появились тощие женские фигуры, завернутые в серые плащи. Их побитые временем закрытые бронзовые шлемы с бивнями сильно напоминали скульптурные головы у начала тропы. Из-под головных уборов выбивались длинные седые пряди, а из-под складок одежды виднелись старческие руки. Какое-то время женщины рассматривали меня сквозь прорези над бронзовыми клыками, а потом обе развернулись к каменной двустворчатой двери. Со звуком мельничных жерновов тяжелые плиты, украшенные резьбой из незнакомого орнамента, медленно разъехались в стороны, и старухи шагнули в лежащую за воротами темноту.

— Иди! — прозвучала команда сзади, и я направился к чернеющему проему, с каждым шагом все больше холодея от вновь подступающего страха.

Каменные створки сомкнулись за моей спиной, словно вход в усыпальницу, где мне предстоит провести остаток вечности. Пахнуло сыростью и стариковским чуланом. Единственным источником света осталась лишь широкая дыра, зиявшая в низком потолке в дальнем конце большого зала. Из отверстия текла вода вперемежку с солнечными лучами. Струи звонко падали в бассейн неизвестного размера, частично скрытый от глаз силуэтом какого-то возвышения, своей симметричной формой напоминающего алтарь.

— Гость явился! — трижды стукнув о камень какой-то железкой, возвестила во мраке одна из пожилых стражниц голосом старой сказочной ведьмы.

Воспользовавшись моментом, я оглянулся. Сопровождавшие меня молодые женщины показались мне как две капли воды похожими на старух. Их лица скрывали такие же бронзовые шлемы, а тела прятались в складках просторных серых балахонов до пят. Даже в темноте я рассмотрел бы их более подробно, будь у меня еще немного времени, но тут со стороны бассейна послышались звуки, заставившие меня забыть обо всем.

Низкое тяжелое дыхание и плеск грузного тела выдали присутствие главного персонажа этого действа. Медленно и неуклюже из воды на темное возвышение стало карабкаться гигантское человекоподобное существо весом никак не меньше двух центнеров. Против света разглядеть его черт не представлялось возможным. Угадывались только редкие мокрые космы и прилипшее к жировым складкам рубище. Усевшись на свой алтарь, монстр начал хрипло сопеть, выравнивая дыхание. Меня обдало крепким запахом слюней и нечищеного рта. Хозяин подземелья хватал воздух минуту, потом другую, потом третью, и у меня уже возникло ощущение, что он никогда не придет в норму, а меня отведут обратно в комнату для гостей. Но он заговорил.

— Назови себя! — по сравнению с этим голосом, профундо генерала Арго был просто цыплячьим писком.

— Э-э-э-э… Комаров, — растерялся я. — Гражданин Российской Федерации.

— Тебе известно, зачем ты здесь? — вдоволь поразмыслив над моими словами, поинтересовался рокочущий голос, принадлежавший, казалось, самой горе, в которой прятался этот темный зал.

— Не вполне.…То есть я знаю, в чем меня подозревают, но зачем меня привели в это дивное место, я не имею ни малейшего понятия.

— Считаешь ли ты себя виновным?

— Никак нет! Но если вы станете меня пытать, я признаюсь в чем угодно. Поэтому если вам действительно необходима правда, лучше спросите словами. Я как на духу! Христом-богом клянусь! Вот вам святой истинный крест! И если Вы хотели меня напугать, то у Вас это получилось.

— Бывает… — плавно хохотнув, заключил огромный мокрый человек на алтаре. — Бояться не нужно. Меня интересует только правда.

— Рад слышать!..

— Помолчи, — пресек он мою попытку вступить с ним в диалог, а затем заговорил размеренно и степенно: — Ты отвечаешь только на мои вопросы и слушаешь мой голос. Дыши ровнее, пусть тебя покинет страх. Плеск водопада успокоит твою душу. Тебе приятна эта темнота. Молчи и слушай.

На секунду я задумался, говорит он стихами или мне это только показалось. За эту самую секунду пятно света за головой хозяина пещеры превратилось в расплывчатый светлый шар. Я силился сфокусировать свой взгляд и не мог. Низкий голос чудовища крепко держал меня внутри моей головы, показавшейся мне в тот момент уменьшенной копией окружавшей меня пещеры.

Продолжая говорить, голос слоями поднимал мои воспоминания, раскладывая их сложнейшими причудливыми узорами. Будто сами собой перед глазами поплыли сцены из моего недавнего прошлого. Шевеля губами, я вспоминал все подробности, на которые в моменты тех событий не обращал внимания. Постепенно процесс обрел для меня форму занимательной игры. Мне показывают картинку, а я должен успеть рассказать о ней как можно больше, пока ее не убрали.

Мы ехали из Церебриума в отель. Я был за рулем. Марина пыталась вывести меня из себя. Тетрикс просил нас замолчать. Внезапно над самым моим ухом завизжал голос Марины.

— Стой!!!

Не успев снова посмотреть на дорогу, я ударил по тормозам. Пустая!.. Совершенно пустая грунтовка уплыла из света фар и сменилась толстенным древесным стволом. Я дернул руль, пытаясь избежать столкновения, неизвестно с чем. Все закружилось. Вокруг, словно ленивые аквариумные рыбки, медленно поплыли осколки стекла. Из рулевого колеса, прямо навстречу мне, начал распускаться белый бутон и с громоподобным хлопком принял форму круглой подушки. Потом меня неудержимо потянуло к ней, лицо с огромной силой вдавило в плотную ткань и всё потемнело.

Х Х Х

В одночасье непростая, но понятная и красивая жизнь Эму сменилась его персональным адом. Раньше он правил этим миром и буквально все в нем контролировал, так как население колонии фактически было создано его собственными руками. Теперь же иллюзии исчезли. Грянувшая беда наглядно показывала, что все может рухнуть в любой момент и он, Эму ничего не может ни предугадать, ни предотвратить.

Его возлюбленная Астра, желая подарить ему наследника, забеременела от одного из капитанов, а когда это открылось, выстрелила себе в живот и погибла. Проговаривая про себя эту последовательность чудовищных фактов, Эму снова и снова отказывался верить в происходящее. Но увы, это происходило.

Людей, которых инструктор считал своей семьей, которых он кормил с рук, учил ходить, говорить и думать, казалось, больше не было. Колония, которой он кем-то был поставлен руководить, состояла из существ совершенно чужой для него природы. Привычные для старого человечества представления о доверии, авторитете, лидерстве здесь нуждались в серьезном пересмотре. В те минуты Эму оказался на чужой планете, в окружении чужой расы. Без воспоминаний. Без неё.

В полном молчании процессия проследовала к «Аллее мертвых», что была в километре от западного портала. Там покоились пилоты галеона 14—05, старуха Каська и Дэнни, убитый гексами в новогоднюю ночь. Теперь рядом с их могилами была вырыта еще одна, пятая по счету и предназначенная для женской особи из пятой транспортной камеры.

Что и в какой последовательности нужно делать, после двух погребальных церемоний всем было известно. Как полагается вести себя самому главному человеку в колонии в случае такой личной потери, не знал никто.

Эму брел сразу за носилками, стараясь ни на секунду не выпускать из вида лицо своей женщины, которое вот-вот должен был навсегда скрыть толстый слой плодородного грунта. На каждом шаге людей, несущих тело, ее черты еле заметно вздрагивали, будто напоминая, какой Астра была при жизни, и в то же время лишний раз подчеркивая, что жизни в этих чертах больше нет.

Когда наступил момент рассечь ее саван и поместить репей на тело, все замешкались, ожидая, что кто-то скажет слова, которые послужат командой к началу ритуала. Взгляды, блуждающие в толпе, постепенно останавливались на Эму.

Сказать инструктору было нечего. Насколько тяжела эта утрата лично для него, он и сам пока не понимал. Говорить официальные речи о потере капитана не имело смысла, так как Астра погибла без славы, а просто убила себя после глупой бытовой ссоры. Рассуждения о причинах ее ухода из жизни неминуемо переросло бы в расправу над некоторыми присутствующими. В конце концов, Эму просто не хотел говорить перед людьми, которые, возможно лишь делали вид, что понимают человеческую речь и испытывают нормальные человеческие чувства, а на деле вообще не являются людьми.

Пауза длилась, пока кто-то из рядовых не начал стучать зубами от холода.

— Gloria Patri, et Filio, et Spiritui Sancto. Sicut erat in principio, et nunc, et semper, et in saecula saeculorum! — произнес Эму на незнакомом языке, прямыми пальцами начертил в воздухе перед собой крест и добавил: — Amen. (Слава Отцу и Сыну, и Святому Духу. И ныне, и присно, и во веки веков. Аминь (лат.))

Сказав это, он поцеловал Астру в ледяные и твердые, как парафин, губы, а затем просто повернулся и пошел обратно в город. Эти слова, понятные лишь ему одному, стоили Эму всех оставшихся сил, и все, что ему было нужно, — это дойти до кровати.

Когда он рухнул на свое огромное ложе и прижал к себе соседнюю подушку, то понял: здесь ему спасения не будет. Наволочка хранила аромат волос Астры. Такой сильный и живой, будто она только что встала с постели и вернется через минуту.

И эта минута все никак не проходила. Ни днем, ни ночью. Эму непрерывно клонило в сон. Но как только смыкались глаза, начинался настоящий бред. В его сновидениях улицы земных мегаполисов рвали на части шторма Диско, а мокрые от дождя черные зонты превращались в перепонки целой армии гексов. Среди этих кошмаров самым лютым неизбежно оказывалась Астра, и от сновидения к сновидению ее образ становился все более чудовищным. Как-то раз она явилась с лицом старушки Кассии и, рыдая, умоляла не прогонять ее, качая при этом на руках репей некроманта из чистого свинца, который противным голосом пищал: «Здравствуйте, ребята! С новым годом!».

Из своей каюты Эму не выходил. Он не запомнил, чем утолял голод и жажду. Возможно, при нем была охотничья сумка с припасами, а возможно, он не ел вообще. Ему не хотелось думать даже о том, сколько времени прошло и сколько еще пройдет перед тем, как кто-то постучит в его дверь.

Первой отважилась прийти девушка, возглавлявшая городской банк и являвшаяся его единственным сотрудником.

— Позволишь мне войти? — спросила Бони, когда учитель приоткрыл дверь.

Эму, посмотрев в единственный глаз девушки, вспомнил, что она тоже потеряла своего мужчину и тоже долго себя винила за то, что не смогла спасти его от хищников, пробравшихся в город.

— У меня тут жуткий бардак, — покачал он головой. — Чего тебе?

— Я принесла еду. — Она показала ему узел, в котором угадывались очертания больших тарелок, поставленных одна на другую.

Точно так же блюда упаковывала Астра, когда ей надо было тащить их с кухни домой или куда-то в другое место.

— Знаю, что тебе необходимо питание. Ты тоже приносил мне еду, пока я находилась в госпитале.

— Да, я вел тогда себя очень навязчиво. — Учитель посторонился и впустил ее.

— И правильно делал, иначе мне удалось бы умереть от голода. — Бони прошла в спальню и осмотрелась. — Сейчас я согласна, что это было бы неправильно.

— Не трогай ничего!.. — вяло приказал Эму.

Он хотел сказать, что в противном случае выставит ее за дверь, но что-то подсказывало, что он никогда больше не станет прогонять женщину. Ни одну и ни при каких обстоятельствах.

— Хорошо, не буду, — пожала плечами одноглазая девушка. — У меня тут две порции. Вечером принесу еще и заберу посуду.

Глядя на нее, инструктор начал испытывать острейшее чувство голода, но не смог бы притронуться к еде при ней. И мясо, и запах тратоса, и нехитрые местные приправы — всё это была Астра, которую он так глупо, так преступно потерял.

В то же время он был тронут заботой Бони. Девушка оставила узел с мисками посреди комнаты и тактично направилась к выходу. Его жгло изнутри огнем, и он готов был броситься к ней и позорно разрыдаться на её плече, а она, как назло уходила гораздо медленнее, чем надо.

— Спасибо! — через силу бросил Эму, когда Бони была уже в дверях.

— Рада помочь, — обернулась она. — Так ты разрешишь мне принести ужин?

— Да, конечно! — неровным голосом ответил он. — Расскажешь мне последние новости.

— Обязательно, только… сделай и ты кое-что для меня.

— Что?..

— Сходи в душ, пожалуйста! От тебя неприятно пахнет. А мы, беременные чувствуем запахи острее.

Новостей было много. От переизбытка отрицательных эмоций у Афины началось кровотечение, Арго ходил с замотанной эластичным бинтом рукой, а Брутан, Хельга и Сандра уже второй день с боями выводили Мику на прогулки, вследствие чего были все в синяках. Оказалось, что ткачи и повара чуть не линчевали Эрика, попытавшегося вступиться за доброе имя своего инструктора. Кто-то из капитанов даже стрелял в воздух, чтобы люди угомонились. Еще Бони рассказала, что Анхел, непонятно с чего, собрала свои вещи и ушла от Арго, и теперь оба делали вид, что друг друга не знают. У Адона и Амона тоже вышла ссора, в результате чего у главного кузнеца была рассечена бровь, а у начальника охраны сломана ключица.

Таверна заказала себе кованую вывеску «капитан Астра». Эта новость сначала расстроила Эму, но потом он понял, что осиротевшие ученики всего лишь хотели проявить уважение к главе своего клана и эта вывеска не являлась упреком лично в адрес мастера.

Ночью, укрывшись под капюшоном, он вышел на улицу. Потребовалось много времени, чтобы отыскать Анхел среди маленьких двориков и подворотен, жилых блоков и цехов, тонувших в темноте. Оказалось, что она сидела в своей мастерской. При виде гостя девушка поднялась и приблизилась к нему очень медленно, будто не желая напугать.

— Доброй ночи, — промямлил Эму, вяло отвечая на ее крепкие объятия.

— Наконец-то ты вернулся! — прошептала она. — Мне было так тоскливо еще минуту назад, пока ты не появился.

— Оставим эмоции. Я никуда не исчезал, и всем известно, где я нахожусь.

— Я боялась, что ты оттуда больше не выйдешь, — она взяла его за небритые щеки и с сомнением посмотрела на мешки под его глазами. — Город без тебя погибнет. Я без тебя погибну!

— Довольно о смерти, — попросил Эму. — Хорошо, что мы с тобой друг у друга есть. Наверное. Возможно, ты единственный человек, на общество которого я согласен.

— Правда? — пристально взглянула на учителя Анхел каким-то совершенно новым взглядом, полным удивления и любопытства.

— Извини, но да, — горько вздохнул Эму, — Мы с тобой видели друг друга в самых незавидных состояниях. Надеюсь, это чего-то стоит. И поэтому у меня к тебе дело особое. Меня интересует эта история с Эриком.

— Надо же! А я-то надеялась, что ты будешь расспрашивать меня про Арго.

— Хорошо, что ты от него ушла. Но то, что произошло у вас с Арго, это ваше личное дело, а конфликты с другими группами — дело общественное.

— Это все из-за него, — опустила она глаза. — Он все это затеял. Астра умерла по его вине.

— Эй, — остановил девушку учитель. — Ты же знаешь, что это не так. Конечно, он сволочь, и я обязательно с ним разберусь. Только давай сначала решим вопросы общественной важности.

— Тогда, может быть, ты присядешь? — Анхел указала ему в сторону уголка, окруженного самодельными креслами.

— Видно, у нас будет длинный разговор, — усаживаясь в одно из этих кресел, вздохнул Эму. — Ну? Из-за чего вышел конфликт?

— Из-за того, что этот Эрик заявил в таверне, что его инструктор здесь ни при чем, — ответила Анхел, но, встретив непонимающий взгляд Эму, тут же пояснила: — Что Милош никак не причастен к гибели Астры.

— А с чего все решили, что это не так?

— Мы с ней очень близко общались. Она с самого начала все мне рассказала. А когда неожиданно приехали гости, она вообще стала сама не своя. Такие глупости плела, что язык не повернется повторить. Очень боялась, что если ты узнаешь, то никогда ее не простишь. Она знала, что именно от Милоша ты получишь эту информацию и что это лишь вопрос времени. Вот только об инициативе Арго умолчала, чтобы не злить меня, и правильно сделала. Я бы выбила ему все зубы.

— Отлично, — сделал вывод Эму, — Значит, ты все знала еще до того, как кинулась громко поздравлять нашу счастливую пару с будущим прибавлением. Врать инструктору ты теперь умеешь. Стало быть, и ты участник заговора.

— Нет! Астра просто делилась со мной переживаниями! Что я должна была делать?

Скорчив кислую мину, Эму жестом заставил ее умолкнуть.

— Давай сначала! Ты хочешь сказать, что твоя группа сидела в таверне, никого не трогала. Но тут зашел Эрик и ни с того ни с сего заявил, что Милош не имеет никакого отношения к гибели Астры. Так?

— Нет.

— А как? — учитель зажмурился, чтобы его голова не раскололась от боли.

Анхел молчала, и он ответил за нее:

— Эрик мог вступиться за своего инструктора только в том случае, если бы услышал, как вы с работниками таверны обсуждаете Милоша, Астру и меня, не так ли? Причем это должно было звучать достаточно негативно по отношению к Грабовски.

— Мы бы этого не сделали, если бы тему не подняла Крыся, новая девушка с завода. Она рассказала о содержании твоего разговора с Милошем, который она случайно слышала на площади прямо перед тем, как все произошло.

— Она начала говорить это тоже без всякого повода?

— Разумеется, нет!

— Понятно. Значит, об этом судачит уже весь город, включая гостей.

— Слушай, чего ты от меня добиваешься? — Анхел скрестила руки на груди.

— Хотел узнать, как все было на самом деле. — Эму неосознанно повторил ее позу.

— И наказать виновных?

— Обязательно. Но прежде всего я хочу снять все конфликтные моменты, чтобы вы тут не перегрызли друг друга, а для этого я должен полностью знать ситуацию.

— Знаешь, что? Не я затеяла обсуждение этих событий в таверне. Но я считаю, что людям тоже нужно знать, почему все так получилось. Они не понимают, что происходит, и поэтому спрашивают друг друга. Если им это запретить, они все равно будут это делать, только тихо и незаметно. Не лучше ли рассказывать все как есть? Какую-то официальную версию. Только так ты сможешь исключить подобные недоразумения.

— Иными словами, во всем виноват я? — глядя прямо перед собой, медленно произнес Эму. — Моя вина в том, что я не отчитался перед гражданами о причинах смерти моей женщины и о своем состоянии?

— Нет, конечно, — вздохнула Анхел. — Кого ни возьми, никто не виноват. Просто почему-то так получается.

— Очень меткая фраза. — Инструктор развалился в кресле и вытянул ноги в замызганных белых сапогах. — Каждый делал то, что считал правильным, но «почему-то» вышла такая ерунда. Что ж, будем работать.

Стоило ему это произнести, как Анхел машинально схватилась за какое-то брошенное рукоделие. Это заставило Эму вспомнить, какое на самом деле значение имеет каждое его слово или действие. В тот момент он увидел не сурового кассийского капитана, не хорошо натренированного бойца, а просто Анхел — девчонку с тряпичной куклой, девушку, которую он когда-то спас, бесплодную женщину, которая теперь осталась одна.

— А в твоей истории с Арго кто из вас двоих виноват?

— Теперь уже и не знаю. Сначала я думала, что он теряет ко мне интерес, потому что я ему надоела, но потом я подумала о том, что его отталкивает мое бесплодие. А потом решила, что он просто глупое животное. Кто-то, ведь должен быть виноватым.

— Нет, — прервал учитель. — Не ищи в этом ничьей вины, и тебе будет легче. Считай, что это было предопределено. Тогда, в самом начале, во время полета вы с ним уже слишком спокойно себя вели. Будто стали парой только потому, что так правильно. Я даже не припомню, чтобы вы с ним о чем-то говорили.

— А как мы должны были себя вести? — замерла на секунду Анхел, глядя прямо перед собой.

— Вам было слишком скучно вместе. А в отношениях должно быть движение, развитие, приключения. Это всегда должно быть интересно.

— Ты меня прости, конечно, — пробубнила она себе под нос, — но я вам не кукольный театр, чтобы всегда было интересно!

Х Х Х

Неожиданно я понял, что иду по берегу озера. По поверхности его воды шла бурная рябь. Слышались многочисленные звонкие крики. От неожиданности, с которой ко мне пришло понимание того, где я нахожусь, все мое тело крупно вздрогнуло.

— Тихо! — схватил меня за плечи Рино. — Успокойся! Все позади!

— Что произошло? — оглянулся я на рыжего парня.

— Пещерные стражи сказали, что ты невиновен!

— Круто, — промямлил я, постепенно соображая, что это означает.

— Ты свободен, понимаешь? — радовался рыжий, — Все обвинения сняты!

— И все? Вот, так просто?

— Конечно! Идем к нашим! — подтолкнул меня Рино в направлении пляжа и громко крикнул всем, кто был в воде: — Эй! Смотрите, кого я привел!

Толпа резвящейся у воды молодежи не обратила на его крик никакого внимания. Только трое знакомых мне людей отделились от группы и бегом направились к нам. Мокрые тела юных друзей облепили меня, мгновенно залив водой и засыпав песком.

— Откуда ты тут взялся? — Спросил Фил.

— Ты! — повисла на мне Пэт. — Как хорошо, что ты пришел!

— Что сказали стражи?! — схватила моего конвоира за грудки загорелая блондинка Ника.

Остальные ребята в недоумении обернулись к ней.

— Он невиновен, — тихо ответил рыжий. — А откуда ты знаешь, где он был?

— Да! — победоносно вскрикнула Ника. — Я же говорила отцу! Я знала!

— А в чем дело-то? — понизил голос Фил.

— Где ты был? Что с тобою произошло? — шумно дышала Пэт мне прямо в лицо, разглядывая заживающие синяки.

— Он вам позже расскажет, — послышался со стороны лесной опушки молодой женский голос.

Невысокая девушка из четверки недавних бандитов по имени Эра выросла точно из-под земли. Мои друзья опасливо расступились.

— Следуй за мной, Комаров! — распорядилась она.

— Куда еще? — Фил шутливо заслонил меня от нее. — Это наш землянин! Мы его первые нашли и задарма не отдадим!

— Его оправдали, — встал рядом с ним Рино. — Он свободный человек.

— Свободный, свободный, — успокоила Эра. — Только, наверное, очень голодный. Пойдем! Мать зовет.

— О! Приглашение от самой хозяйки! — в тихом благоговейном восторге затянули мои друзья, сильно молотя меня по плечам. — Тогда вопросов нет! Иди, конечно! Потом расскажешь, чем угощали!

Величаво вышагивая, девушка повела меня к замаскированному входу в каменные чертоги. Она не стремилась оказаться за моей спиной, что говорило о некотором доверии с ее стороны и о переменах в моем статусе.

— Ты сказала, что меня хочет видеть твоя мать? — на правах свободного человека заговорил я, когда мы шли по коридорам.

— Да, это так, — с достоинством кивнула девушка.

— Твои родители живут здесь?

— Это их замок.

— Ух, ты! — оценил я. — Точно! Это же замок! Они дворяне?

— Что такое «дворяне»?

— Князья, герцоги, лорды?..

— Нет. Матушка Ники из лордов, а мои — нет.

— Ну, хорошо, а кто они? Я же должен знать, как к ним обращаться!

— Отца сегодня не будет, — немного подумав, ответила Эра. — А матушка из кассийских капитанов, как дядюшка Аксель и генерал Арго. С ними ты знаком, насколько я знаю.

— Ну вот, уже кое-что! — выпрямился я. — Надеюсь, твоих однокашников не приглашали?

— Нет, а что?

— За столом твой громила предпочел бы видеть меня в качестве блюда.

— Он ушел час назад, — грустно улыбнулась моя спутница. — Обучение закончилось. Теперь он будет рейнджером и вряд ли вернется.

— А другие двое из твоей четверки — молчунья и жеманный принц?

— Он будет служить у своего отца, полковника Амона в гвардии, а она возвращается на каменный завод. Туда, где родилась. Это очень далеко.

— Твоя подруга все время молчит из скромности?

— Она чем-то болела, когда была ребенком, и с тех пор и молчит.

— Бедняжка! — покачал я головой. — Значит, никого из них здесь уже нет?

— Никого, — ответила Эра.

— Ну и слава богу!

— Ты рано восхваляешь небеса. Возможно, Маркуса определят в ваш отель.

— Это еще зачем?

— Спроси у Эф, когда будешь там. Это её решение. Прошу!

Не дожидаясь, пока я открою рот, чтобы что-то простонать в ответ, Эра шагнула к деревянной двери с фотоэлементом, и темная створка быстро отъехала в сторону.

Мы оказались в просторном домашнем кабинете с узким стрельчатым окном. Свет от него падал на громадный письменный стол с изысканной резьбой под старину. Стены украшали многочисленные образцы необычного холодного оружия, барельефы и картины в рамах. Широкий кожаный диван, каких я еще не видел на этой планете, покрывала гигантская черная шкура с длинным блестящим ворсом.

— Вот, привела!

Девушка юркнула из-за моей спины к письменному столу, схватила из золотого блюда фиолетовый плод, с хрустом и брызгами откусила от фрукта большой кусок и уселась на угол столешницы, наблюдая за мной.

— Добро пожаловать, дорогой гость!

Мне навстречу императорской поступью выплыла женщина с волосами цвета полированной платины.

Лицом она походила, скорее, на старшую сестру Эры, но никак не на ее мать. Причудливая накидка с желто-коричневыми орнаментами сильно отвлекала внимание от остальной одежды и фигуры хозяйки, но не могла скрыть ее подлинного шика.

— Здравствуйте, госпожа!.. — мгновенно уронил я в пол свой взгляд.

— Анхел Ганимед, — представилась дама. — Здесь я в статусе магистра.

Х Х Х

— Ты тоже нас ненавидишь? — поверх шума таверны твердо произнес голос какого-то парня.

Обернувшись, Эму увидел Эрика, на щеке которого красовался свежая глубокая ссадина.

— С чего ты взял?

— Ты же больше всех должен злиться на инструктора Грабовски и на всех нас.

— За что?

— Все говорят, что твоя женщина погибла из-за него!

Эму жестом предложил парню присесть. Тот посмотрел на предложенный стул, о чем-то подумал и все-таки сел.

— Это их мнение. Я думаю по-другому.

— А как ты думаешь? — удивленно спросил Эрик.

— Это не имеет отношения к тебе. Ты сделал правильно, вступившись за своего инструктора. Но и ты должен понимать, что мои люди тоже поступают правильно, защищая мои интересы.

— Получается, что все правы?! — нахмурил брови Эрик. — Но так не бывает!

Все, кто присутствовал в таверне, прекратили галдеть и внимательно смотрели на мастера и гостя.

— Еще как бывает, — уставился в свою тарелку Эму. — Видишь ли, как раз так чаще всего и бывает. Люди не делятся на плохих и хороших, понимаешь? А причинами всех конфликтов становятся лишь встречные интересы. Плохими или хорошими могут быть методы, которыми люди достигают своей цели. Сильный человек будет прямо настаивать на своем, слабый попытается вилять и выкручиваться, злой начнет убивать, а добрый захочет найти компромисс.

— Ты говоришь, точно как Уди, — откинул длинную челку Эрик. — Я не понимаю. Что из того, что ты перечислил, хорошо, а что плохо?

— А вот это уже ты сам для себя решай, — протянул Эму. — Но сейчас ты поступил, как сильный человек. Выступил против большинства, и за это люди будут тебя уважать, несмотря на то что не согласны с твоей точкой зрения. Не так ли, господа ремесленники?

Парень из группы Ганимед, на которого смотрел учитель, опасливо оглянулся на капитана.

— Отвечай Мастеру! — приказала Анхел.

— Так точно!.. — буркнул рядовой.

— А если это так, друзья мои, — громко обратился Эму к посетителям таверны, — то извольте проявлять свое уважение к вашим новым согражданам!

— Да, Мастер Эму, — понуро прозвучал ему в ответ хор голосов.

— Ну, вот, — развел руками хозяин. — Никто ни на кого не злится. Я ответил на твои вопросы?

— Да, спасибо! — обрадовался парень и, понизив голос, добавил: — Вон та главная девушка с белыми волосами остановила всех выстрелами из своего оружия. Так бабахнула, что все залегли! Повезло, что не задела никого…

Анхел, заметив, что говорят о ней, одарила мужчин нервной улыбкой.

— Сдается мне, ты восхищен ее поступком, — оценив мимику собеседника, сделал вывод Эму.

— Я вообще восхищен ею…

Естественно, учителю не понравилось такое внимание к Анхел со стороны чужака. Но если бы его спросили, почему, то он не нашел бы объяснений. Возможно, просто считал, что этот человек не должен беспокоить ее сейчас, сразу после такого болезненного разрыва с Арго.

Что касается идеи, что плохих и хороших людей не бывает, — до сих пор кассийскому главе казалось, что это его собственная светлая мысль. Но когда Эрик напомнил ему об Уди, инструктору сделалось не по себе, если его состояние в то время вообще можно было считать нормой. Страшный пришелец сказал, а он поверил и принял его слова в ряд своих убеждений. Так в мире Эму появился еще один источник опасности, и был это не какой-нибудь стихийный фактор, а вполне конкретный агрессор, посягающий на его разум.

Чтобы удержать нового гражданина на виду и избавить Анхел от нежелательных навязчивых знаков внимания, Эму вывел Эрика на улицу и сопроводил к дому для гостей. По дороге он забросал парня личными вопросами, мало интересуясь, что тот скажет в ответ. Оказалось, что у него есть сын и что этот мальчик самый старший из детей седьмого галеона. При этом жены у Эрика не было. Он вообще не знал, что это такое, и сильно удивился, когда узнал, что у мужчины и женщины могут быть постоянные отношения.

Дом для гостей, где поселился и Эрик и его соплеменники, казался безлюдным, как и все дома на этой улочке. Не прекращая болтать, Эрик постучал. Закончив рассматривать заводчанку, открывшую дверь, Эму, неожиданно для себя, наконец-то определил, что отличало прибывших с седьмого галеона от коренных жительниц Кассии — морщины. Кукольные лица кассийских девушек, даже капитанов, пока еще не несли на себе каких-либо следов возраста.

— Что, Мирка, скучаешь одна? — вместо приветствия спросил ее Эрик.

— А вот и не одна, — возразила та. — В этом городе невозможно скучать. Обязательно найдется горожанин, способный развлечь.

В гостиной на одном из диванов сидел Арго. У него было такое лицо, будто его застали за чем-то противозаконным.

— Так-так… — протянул Эму. — Доктор лечит пациентку от одиночества! Или сам ищет утешения?

— Диагноз ясен, — поднимаясь с места, проворчал Арго. — Мне, кажется, пора уходить.

— Нет, что ты? — остановил его инструктор. — Не торопись. Всем про тебя уже давно всё известно, так что не надо строить из себя приличного. Хочешь клеить женщин Милоша — валяй! Только веди себя как сильный человек и научись открыто отстаивать свои интересы.

— Мы же просто болтали, — робко возразила Мирка.

— Вот, видишь? — Эму похлопал ладонью по дивану рядом с собой, предлагая девушке присесть. — Ты даже не поняла, чего он от тебя хочет. А простая болтовня, душа моя, бывает очень опасна. Иногда даже смертельно опасна, правда, Арго?

— Ты пришел поговорить о нашем инструкторе? — нахмурилась Мирка.

— Упаси боже! — махнул на нее Эму сразу обеими руками. — Грабовски виновен в последних событиях не больше, чем я. Тут каждый постарался в меру своих возможностей, правда, Арго?

— Что ты ко мне прицепился? — вскочил раскрасневшийся капитан. — Да, я чувствую свою вину, но как мне ее искупить? Хочешь, чтобы я тоже умер?!

— И лежал рядом с ней?! — В секундном приступе ярости учитель треснул по подлокотнику кулаком, но тут же взял себя в руки. — Умереть, дружок мой, гораздо проще, чем жить с этим. Я хочу, чтобы ты сделал выводы, вернул уважение людей к себе и жил достойно. Если ты напряжешь свою кудрявую голову, то поймешь, о ком я говорю… Свободен!

Словно курсант военного училища, Арго вытянулся в струнку, а затем, чуть не падая, выбежал на улицу. Инструктор проводил взглядом ученика и развернулся к своим собеседникам.

Он попросил их хорошенько обдумать, что бы те могли предложить обществу, за что оно платило бы звонкими золотыми дукатами. Теперь в городе только в обмен на монеты можно было вкусно есть и красиво одеваться.

Мирка вызвалась быть цирюльником, так как умела брить мужские лица остро заточенным ножом. А Эрик рассказал, что мог бы находить красивые камни и делать из них все что угодно, например вазы, колонны, барельефы и статуи.

— Я бы хотел для начала посмотреть, что ты умеешь, — недоверчиво нахмурился Эму. — Возможно, я сделаю тебе кое-какой заказ, если меня устроит качество.

— Сейчас! Минуту! — Эрик вскочил и зашлепал босыми ногами к выходу во внутренний дворик.

Вернулся он, держа в руках что-то белое, и, слегка волнуясь, протянул этот предмет кассийскому главе. Это была женская голова, вырезанная из куска белого мягкого известняка почти в натуральную величину.

— Недурно, — взвесив в ладонях известковую голову, оценил Эму. — А кто это?

— Я думал, ты узнаешь ту девушку с белыми волосами, — перестал улыбаться Эрик.

— Анхел?

— Да-да! — поспешно согласился тот. — Кажется, так ее зовут.

— Кто такая Анхел? — поинтересовалась Мирка, тоже видевшая это изделие впервые.

— Не похожа, — произнес инструктор. — Симпатично вышло, но не похоже. Это могла быть любая другая девушка.

— Кто такая Анхел? — заводчанка повернула голову от Эрика к хозяину города.

— Жаль, что тебе не понравилось, — почесал скульптор за ухом.

— Сколько ты ее делал? Дня три? Дам тебе за нее десять дукатов, а завтра поговорим о заказе.

— Но мне хотелось бы ей это подарить! — запротестовал парень.

— И что потом? «Спасибо, Эрик, очень мило»? — Эму протянул автору его изделие. — Эти слова не сделают тебя сытым. Если тебе это так важно, я бы и так рассказал ей, что это твоя работа, на которую она тебя вдохновила. Мне-то какая разница?

— Кто-нибудь скажет мне, кто такая Анхел?!.. — Почти прокричала Мирка.

Х Х Х

— Поверить не могу, что вижу живого землянина, — сверлила меня глазами хозяйка подгорного замка.

— До сих пор они попадались вам на глаза только мертвыми, госпожа магистр? — тоном светского льва спросил я.

К тому моменту мы вместе с Анхел и Эрой уже перешли в небольшую банкетную комнату, предназначенную, должно быть, только для хозяйской семьи. Ровный обеденный стол темного дерева был уставлен белым фарфором и большими золотыми блюдами. Вся посуда имела строгие геометрические формы и не несла на себе никаких украшений. Очевидно, специально для инопланетного гостя разных кушаний хозяйки подали много, но от общего количества еды стол не ломился.

— Нашими учителями были земляне, — ответила Анхел, — но это не в счет.

— Почему? — спросила Эра.

Девушка ерзала на стуле, будто дожидаясь, пока ей разрешат уйти.

— Они не простые жители Земли, — объяснила ей мать. — Их долгое время специально готовили к работе с нами. А нашего гостя можно считать обычным гражданином, подлинным представителем расы.

— Не думаю, что начальник охраны может считаться простым гражданином.

— Вот как? — обернулась ко мне Анхел.

На мгновенье мне показалось, что сейчас меня выгонят из-за стола только за то, что я не соответствую ожиданиям хозяйки насчет жителей нашей планеты.

— Должен признаться, — сделал я невинное лицо, — я солгал тогда в лесу, полагая, что встретил настоящих бандитов, а не студентов, среди которых было Ваше милое дитя. В нашем привычном понимании «бандит» — это опасный преступник. На самом деле я даже стрелять как следует не умею.

— Правда?! — ахнула Эра. — Ты до смерти напугал малыша, а сам даже не умеешь стрелять?!

Она тут же перестала вертеться, и в ее глазах зажегся искренний интерес. В ответ я виновато кивнул, наблюдая, как хозяйка берет из салатницы какую-то черную массу и поливает ее синеватым соусом.

— За все время, проведенное на этой планете, — произнес я, протягивая руку к этому же блюду, — я выстрелил всего однажды и то случайно.

— Как же ты до сих пор жив? — нагнулась к столу хозяйка, чтобы получше меня рассмотреть.

— Жив, как видите, — развел я руками и ухватил соусник с голубой размазней. — И во многом благодаря нашим юным проводникам. На моей родине обращаться с боевым оружием умели либо преступники, либо военные, а большинство жителей только понаслышке знали, как это делается. Мое оружие и мое ремесло — это слова.

— Ремесло?! — женщине это показалось забавным. — У вас такими вещами можно зарабатывать на жизнь?

— Представьте себе, госпожа Магистр — кивнул я. — И очень неплохо зарабатывать, коль скоро уж я оказался здесь.

Черная масса в моей тарелке по вкусу напоминала тертую редиску с сельдереем, а соус походил на сметану с легким оттенком моцареллы.

— А где связь? — Эра машинально ковыряла вилкой, белесый паштет, который, как я выяснил чуть позже, имел вкус лазаньи со взбитыми сливками.

— Я слышала, что каждое место на вашем галеоне очень дорого стоит и его может позволить себе только очень богатый человек. — Анхел кивнула дочери, дав понять, что это и есть ответ на ее вопрос. — Кстати, насколько это дорого?

— Ума не приложу, с чем бы это можно было сравнить… — беспомощно огляделся я, попутно подмечая, что бы еще попробовать. — Золото? Недвижимость? Машины? Всё это у нас с вами ценится слишком по-разному.

— Сколько простых чернорабочих можно нанять за такую сумму на одну декаду? — поставила задачу Анхел.

— Ого! — засмеялся я, быстро прикидывая цифры в уме. — Если по 8 часов в день,…думаю, около двухсот тысяч.

Эра поперхнулась. Не успев как следует отреагировать на мои слова, матушка вскочила и бросилась колотить ее по спине.

— И когда ты только научишься вести себя на людях? — добродушно приговаривала она, охаживая девчонку промеж лопаток.

— Ничего, бывает, — изобразил я озабоченное лицо. — Возьмите воды и салфетку.

— Всех… жителей… на Диско… — Эра схватила мать за руку, чтобы та ее больше не дубасила. — …Всех жителей на Диско едва ли наберется на сотую часть того, что ты сказал.

— Полагаю, всех трудоспособных жителей, — уточнила Анхел, возвращаясь на свой стул. — Если считать с малолетними детьми, то жителей Диско, пожалуй, наберется даже немного больше.

Жадно отпив из стакана мутной зеленоватой жидкости, Эра вытерла брызнувшие от кашля слезы. Ее матушка положила в свою тарелку нечто, напоминающее крупную розовую икру, от которой шел пар, и аморфный мешочек, по цвету напоминающий вареный лук. Я поспешил сделать то же самое.

— У вас две сотни человек и каждый настолько богат? — аккуратно проглотив ложечку кушанья, повернулась ко мне Анхел.

— Большинство из них богаче меня во много раз, — опустил я глаза в тарелку, — но, как оказалось, здесь наше богатство не представляет никакой ценности. У меня не осталось ничего более ценного, чем мой револьвер.…И тот отобрала Ваша милая дочь.

— Кáцо!..* — с чувством прошипела девушка, шлепнув себя по лбу, и выбежала из комнаты. (*Cázo — итал. ругательство)

— Прекрати браниться!..

Изящная мамаша ударила по столу тонкой ладонью с такой силой, что массивная столешница чуть не переломилась. Дочь на замечание даже не отреагировала. В этот момент я отправил в рот несколько крупных икринок, которые оказались жгуче холодными, а по вкусу напоминали свиное сало с чесноком.

Мы с хозяйкой недолго рассматривали дверь, за которой скрылась Эра.

— Несносная девчонка…

— Это по-итальянски? — ухмыльнулся я, сражаясь с аморфной силиконовой луковицей, оказавшейся почти бесвкусной.

— Что? — хмуро переспросила Анхел, поднимая опрокинутый бокал.

— Какой это язык?

— Это плохой язык. Ее отец так выражается. Мы запрещаем ей произносить эти слова, хотя их значение остается тайной и для меня.

Молча кивнув, я принялся наблюдать, как хозяйка вытирает салфеткой пролитую на стол странную жидкость цвета борща. Тем временем в комнату неслышно вплыли две одинаковые молодые служанки и помогли навести порядок, после чего исчезли, точно их и не было. Мне страшно захотелось расспросить Анхел о личности ее таинственного супруга, который умеет ругаться по-итальянски. Любопытство грызло лютым зверем, но что-то подсказывало, что подходящий для таких расспросов момент еще не настал.

— Я ожидала, что ты странный, но не настолько! — посмотрела на меня хозяйка из-под своей длинной белой челки.

От этого взгляда у меня предательски участилось дыхание.

— Что ж! Здесь все считают меня странным. И у каждого на то свои причины.

— Как можно вступать в противоборство с человеком, которого считаешь опасным преступником, зная, что боевых навыков у тебя нет?

— Трудно сказать. Испугался, наверное.

— Испугался?

— Да… но не настолько, чтобы забыть, что иногда блеф сильнее пули, а совесть мучительнее смерти. Все-таки со мной была женщина и четверо детей…

— Четверо прекрасно подготовленных вооруженных бродяг и та женщина, которая голыми руками задушила опытного бойца?

— Да… — Мой взгляд упал на край белой тарелки, горевший в луче солнечного света. — Неужели это сделала она?

— Ну, а кто же, если не ты?

Действительно, кто бы это мог быть, кроме нее? Возможно, это сделали какие-то разбойники, устроившие засаду в ночном лесу. Или Тетрикс повесился сам, не выдержав нашего общества. Хороших версий у меня не было.

— Аксель Фобос говорил мне, что Эра особенная, — произнес я, глядя, как хозяйка наливает в чашку желтую похлебку из супницы, — Он меня заинтриговал.

— Каждый человек в чем-то особенный, — Анхел передала чашку мне, а следом протянула твердый ломоть, похожий на ржаной тост.

— Согласен, кивнул я, принимая угощение, — Но не о каждом так подчеркнуто это говорят.

— Пусть говорят, — мягко кивнула хозяйка, — Всем необходимо хорошо подготовиться встретить ту, кем она когда-нибудь станет. И ей тоже.

Дверь снова открылась, и в столовую ворвалась Эра, потрясая над головой моим револьвером. Улучив момент, я зачерпнул ложкой желтую похлебку, сильно напоминавшую взбитый блендером том ям.

— Эх, я, дырявая башка!.. — виновато улыбнулась девушка, — Вот, возвращаю.

— О! Благодарю, — откликнулся я, скользнув взглядом по барабану.

Патроны были на месте.

— Ты сказал, что твое оружие — это слова, — вернулась к старой теме Эра, потянувшись ко вторым блюдам. — Разве словом можно убить зверя?

— Зверя — нет, — покачал я головой, прихлебывая супчик. — Он слов не понимает. В наши города, туда, где я жил раньше, дикие звери не заходят. Есть бродячие кошки и собаки. Иногда лисы. Они почти неопасны, если не считать всякой заразы.

— А вот человека ранить и убить словами очень даже можно. — Взгляд Анхел на секунду замер, и она положила приборы. — Уж поверь мне!.. Можно сказать такое, что человек пойдет и сведет счеты с жизнью. Или… вот живой пример: нашего гостя чуть не сгубила обычная клевета.

— Кажется, вы уже знаете обо мне больше, чем я сам, — решив добавить в разговор немного юмора, произнес я.

Отчаявшись отгрызть ломоть, похожий на тост, я сунул угощение в чашку из-под супа. На мою попытку пошутить собеседницы не отреагировали.

— Конечно, знаем, — загадочно вскинула брови хозяйка, обмакивая тост в похлебку, отчего он мгновенно стал мягким, будто суфле, — Знаем, и во всех подробностях. Благодаря Пещерным стражам. Если бы не они, то мы долго искали бы правду и, скорее всего, наказание пришлось бы понести тебе.

— Пещерные стражи? — пробормотал я.

Что-то сильно резануло мне по мозгам. Ни говорить, ни даже думать о них мне совсем не хотелось. Обрывки, казалось бы, свежих воспоминаний никак не складывались в единую картину и рассыпались, точно фигурки из песка, чуть только возьмешь их в руки.

— Не старайся, — остановила Анхел мой мыслительный процесс. — Как бы ты ни хотел поговорить о них, у тебя ничего не получится. Это необходимая часть процедуры. Так надо. Сейчас принесут десерт.

Х Х Х

Сильный ветер покачивал открытый самодельный драндулет Уди, бренча плохо закрепленными листами металла. Струи дождевой воды привычными маршрутами бежали по ржавеющим желобкам и вмятинам. Кроме железа и нескольких деревянных досок в этом автомобиле не было ничего. Даже подушки для сидения и некое подобие тента, защищавшего пассажиров от солнца, убирались на время беспощадных местных штормов. Любая случайно забытая в машине тряпка могла бы из-за ураганного ветра опрокинуть весь автомобиль. Даже теперь, когда из машины убрали всё, её явно снесло во время шторма на тротуар, где она уперлась в здание кассийского банка.

Машина соседей стояла на площади уже сутки, но до сих пор Эму упорно избегал контакта со всеми, кто на ней приехал. Дальнейшая самоизоляция могла быть воспринята обществом как проявление слабости, и после очередной верховой тренировки он решил-таки сопроводить свою поисковую группу в таверну на завтрак.

Там, в обеденном зале, околачивались около трех десятков кассийцев и гости. Подопечные Эму жались по сторонам, а заводчане сидели за отдельным столом, вокруг которого наблюдалось обширное пустое место. Пахло подгоревшим жиром и прокисшими тряпками. Помимо старых знакомых, в группе людей Милоша Эму заметил двух новых девушек и троих чумазых, но довольно симпатичных детей, выглядевших по земным меркам года на два. Из-за грубых эскимосских меховых курток угадать пол детей не представлялось возможным, а орали и елозили они так, будто все были мальчиками.

— Эд, дружище! — поспешно вскочил навстречу вошедшему коллеге Милош с горестно вытянутым лицом и распростертыми объятиями. — Мне очень жаль!

— Соболезнования приняты, — сухо ответил Эму, оттолкнул гостя и обратился к работникам таверны: — Эй, рядовые Карма! Что у вас тут за помойка? Почему так грязно? Кого наказать?

— Не держи на меня зла, пожалуйста! — ответил Грабовски, глядя на коллегу глазами голодного спаниеля. — От моего дурного языка вечно одни беды.

Кассийский глава с усмешкой посмотрел на Милоша.

— По-твоему, это просто беда?

— Да, да! — быстро закивал тот. — …В смысле, конечно же, нет! Это настоящая трагедия. Благороднейшая девушка не перенесла позора…

— Ты понятия не имеешь, о чем говоришь, Милош, — отвернулся от него Эму, скривив лицо в презрительной гримасе, — поэтому лучше просто замолчи. Я не хочу тебя слышать.

— Зря ты так, — раздосадовано покачал головой инструктор заводчан. — Мы же в одной команде!

— Мне нет никакого дела до твоих представлений о командной игре. Этот разговор окончен. Уйди с глаз моих. Дай поесть.

Терпеть присутствие Грабовски в городе, сталкиваться с ним в таверне — все это были цветочки. За окончательным переездом заводчан в город Кассию должна была последовать работа над проведением совместной поисковой экспедиции. Как делать общее дело с человеком, с которым не хочется иметь ничего общего, Эму только предстояло решить, и на первую встречу по этому вопросу он отправился, до конца не понимая, чем она вообще может закончиться.

Перед большим экраном в бывшей десятиместной каюте после обеда собралась вся поисковая группа из шести человек — четыре всадника, Уди и Милош. На мониторе полноцветное изображение местности Диско, лежащее на многие километры к северу и западу от города, сливалось в зелено-синие пятна.

Это совещание с самых первых секунд, собравшиеся на нем люди, а также предстоящая экспедиция не вызывали у Эму никаких эмоций, кроме раздражения. Все его мысли были на Аллее мертвых, с двумя самыми близкими ему людьми, над которыми вот-вот должны были появиться ростки самых странных и жутких растений этой планеты. Выполнял свои обязанности кассийский глава лишь для того, чтобы его место не оказалось занято каким-нибудь недоумком вроде Милоша или кем-то из капитанов.

Обозначая предполагаемый маршрут будущей экспедиции, Эму расхаживал перед монитором и указывал лучиной на те или иные участки электронной карты.

Не смотря на отвратительное настроение Эму, совещание это прошло бы без эксцессов, если бы Милош сидел молча. Коллега все время перебивал и возражал, стараясь заполнить своим присутствием каждую лишнюю секунду. Так ведут себя люди, когда хотят показать окружающим, что они не так бесполезны, как о них думают. Казалось, чем чаще Милош подавал голос, тем больше это раздражало хозяина. Причем неважно, говорил ли он по существу, невинно шутил или приносил свои извинения за то, что прервал.

Его вид, звук его голоса, само его существование приводили Эму в бешенство, и поделать с этим ничего было нельзя. До точки кипения он доходил недолго и уже был готов наброситься на Грабовски, чтобы порвать его на куски голыми руками.

— Послушай, хватит на меня наезжать! — взмолился Грабовски. — Я всего лишь высказываю свое мнение!

— Ты не тот человек, чье мнение я хочу принимать во внимание! — вспылил Эму. — Поэтому сиди молча.

— Минуточку! Насколько мне известно, это совместная экспедиция, где мы выступаем на равных!

— На твоем месте я бы на это не рассчитывал. Это мой город. Ты здесь на правах беженца, и вся твоя роль состоит в том, чтобы отрабатывать пищу и кров, которые я даю тебе и твоим людям.

— Что же?! Мне не ехать?! — обиженно пискнул Милош.

— Нет, ты поедешь! Не допущу, чтобы ты остался в моем городе в мое отсутствие!

— Почему?!

— Ты знаешь почему!

— Но я же извинился!..

— Замолчи! — затрясся Эму, — Просто замолчи и делай, как тебе говорят. И прекрати извиняться. Язык твой поганый отсохнет передо мной извиняться!..

Тут, по-старчески кряхтя, со своего места поднялась грузная фигура пилота Уди.

— Теперь все слушайте меня, — спокойно потребовал он.

Всем, кто находился в каюте, было совершенно не до него, но почему-то негромкие слова старика были услышаны, и собравшиеся повернулись к уродливому старику.

— Сейчас весна, и день ото дня становится теплее и теплее, — зачем-то сообщил всем Уди. — За окнами чудесная погода, синее небо, крики птиц, просыпающийся от зимней спячки лес. Мы сидим в этой уютной комнате, и толстые стены надежно защищают нас от любых возможных неприятностей. Здесь тепло и приятно. Тепло и приятно.

Его голос с каждой фразой делался глубже, чище и спокойнее. Было ощущение, что это уже не его голос, а чей-то еще. Звук этот существовал не в помещении, не в воздухе, а где-то внутри каждого из присутствующих людей. Где-то в их костях.

Эму слушал пилота без интереса, но и без раздражения. Конечно, хотелось перебить старика и предложить ему перейти ближе к сути того, что он собирался сказать, но тот не делал пауз между словами. Нужно было просто дать ему договорить.

На коже под коленками стало ощущаться тепло. Пилот продолжал свою странную речь.

–…Уже завтра с рассветом мы отправимся искать наших братьев по крови и разуму. Это путешествие будет славным, веселым и полным приключений. Посмотрите на экран монитора, вглядитесь в изображение лесов и озер, представьте себе, как сладок ветер этой планеты. Расслабьте свой взгляд и обратите внимание на то, что рисунок перед вашими глазами становится похож на ваше лицо…

И тут Эму будто выключили. Не увидев на экране ничего похожего на свое лицо, он почувствовал, что ему уже не оторвать взгляда от яркой разноцветной картинки. Изображение медленно распалось на бесформенные пятна. Голос старика продолжал что-то говорить, успокаивая и согревая, словно самая лучшая колыбельная песня в мире.

Что-то начало подниматься к горлу, щекоча небо и ноздри, будто это был газ с резким и неприятным запахом. Оно покидало организм, вытекало из него. Приходилось сглатывать и часто дышать, прогоняя противное ощущение. А когда оно прошло, вдруг очень захотелось улыбнуться, широко и радостно, как это делают те, кто очень счастлив.

–…Один, — произнес Уди, таким тоном, словно он только что закончил обратный отсчет.

Старый пилот стоял перед экраном, облокачиваясь на стол, и внимательно смотрел на людей, валявшихся на оранжевых диванах гостиной зоны.

— Что это было? — спросил Эму.

— Легкий чип-тюннинг, — ответил Уди. — Теперь все будет хорошо.

Х Х Х

— Эй, вы! — обратилась Эра к галдящим подросткам. — Внимание на меня!

Пара десятков юношей и девушек, возрастом по нашим веркам лет по четырнадцать, расселись на широкой лесной поляне. От старших студентов их отличал очень скромный внешний вид. Куски рогожи, прихваченные несколькими стежками грубой нитки, немытые босые ноги — ни дать ни взять дети средневековых крестьян. Их галдеж невозможно было перекричать.

— Всем немедленно заткнуться! — жестко приказала выпускница. — …Эй, Стугос! Сейчас я тебе башку оторву!..

Когда ее попытки утихомирить первогодок возымели действие, Эра сделала мне приглашающий жест. Поправив на своем заживающем лице треснувшие во время автомобильной аварии дамские солнечные очки, я подошел к девушке.

— Кто-нибудь из вас видел этого человека раньше? — указала на меня юная хозяйка невидимого замка.

— Сегодня он шел по пляжу с рыжим бродягой, — крикнула одна из учениц.

— Ага, плелись, как парочка лунатиков после тайного свидания! — добавил кто-то из мальчишек, и толпа загоготала.

— Кажется, я тебя предупредила, Стугос! — пригрозила Эра. — Всем внимание! Это — человек с другой планеты!

В ответ ей кто-то присвистнул, и все учащиеся замерли, не решаясь больше произнести ни звука.

— Я не шучу. Он чистокровный землянин. Прибыл на девятом галеоне месяц назад в составе большой группы пришельцев. Ваша задача — расспросить его и дать свое заключение. Пожалуйста, имейте в виду, что он вооружен. Приступайте.

–…А он нас понимает? — после длинной сконфуженной паузы спросил кто-то из детей.

— Все вопросы к нему! — замотала головой Эра. — Представьте, что меня здесь вообще нет.

— Я неплохо говорю на вашем языке, хоть он для меня и не родной, — помог я начать беседу.

Дети дружно ахнули, будто увидели говорящего бобра.

— Как тебя зовут? — зеленоглазая девочка во втором ряду подняла кулак, чтобы я видел, кто ко мне обращается.

— Я Комаров. Землянин. Мы пришли с миром.

— Что означает твое имя?

— Трудно сказать… — усмехнулся я. — В переводе с моего языка, скорее всего, это «Сын москита».

Школяры заржали, но на этот раз тишина восстановилась без страшных угроз Эры.

— Из какого ты поколения? — поинтересовался парнишка с грязно-бордовой заплаткой на рукаве.

— Что?

— Ты рожден матерью? — уточнила девушка, сидевшая рядом.

— Ах, вон вы о чем! Да, все земляне рождены женщинами. То, как появились на свет ваши родители, у нас пока на уровне экспериментов. Мой возраст по вашим меркам равен двадцати трем годам. И поколения у нас никто не считает, потому что их было слишком много. Тысячи, а может, больше.

Снова над группой детей пронесся вздох удивления.

— Где твоя семья? — Послышался чей-то вопрос.

— У меня нет семьи… Я один.

Пока учащиеся переглядывались, я придумывал, что им наплести про свою семью, чтобы они, согласно каким-нибудь своим традициям, не сочли меня импотентом или извращенцем.

— Я улетел с Земли один. Никого из семьи с собой не взял. Это было очень давно, поэтому их всех уже нет в живых.

Я уселся на траву, чтобы моя поза походила на то, как сидят студенты. Так между нами сокращалась психологическая дистанция. С этого момента разговор пошел совершенно в другом ключе.

— Тебе здесь нравится?

— В общем, да. Но многое непривычно.

— Расскажи о своей планете! — крикнул юноша, похожий на подросшего купидона. — Какая она?

— Большая. На ней есть огромные океаны, высокие горы, обширные леса, горячие пустыни и такие места, где всегда лед, снег и очень холодно. Вместо Хеопса по ночам в небе светит маленькая луна и, по сравнению с местными штормами, почти не бывает ветра. Подавляющее большинство граждан никогда не охотились и не собирали урожая своими руками. Все необходимое в любой момент можно купить в магазине на каждом углу.

— Вот это жизнь! — мечтательно протянул купидон. — Зачем же ты оттуда улетел?

— Рад бы ответить на твой вопрос. Раньше я думал, что знаю зачем. Видите ли, там живет много людей. Слишком много. И некоторые из них настолько плохо себя ведут, что жить с ними на одной планете просто невыносимо.

— А что ты делал до полета?

— Я работал с информацией. Добывал данные и факты, а потом рассказывал об этом всем согражданам. Очень прибыльное занятие, если имеешь свой бизнес.

Тут дети принялись пытать меня, задавая различные вопросы об особенностях моей профессии, о дорогах, поездах и самолетах — обо всем том, чего они никогда в своей жизни не видели и вряд ли когда-то увидят. Выждав удобного момента, я перетянул роль задающего вопросы на себя. Они все превратились в слух.

— Вопрос первый. Назовите самую главную вещь, которую должен знать человек, чтобы выжить на этой планете.

— Нужно знать, как добывать воду, — выпалил юнец с бордовой заплаткой.

— Она почти всегда стоит в травяном ковре, — добавила девица с другого конца поляны.

— Идешь в низину поглубже, вырезаешь ножом лунку и пьешь, сколько влезет, — заключил главный хулиган по имени Стугос. — Только дождись, пока отстоится. Без песка вкуснее.

— Правда? — хмыкнул я. — Буду знать! Тогда вопрос номер два: на вашей планете есть оружие, есть деньги, есть богатые и бедные. Как часто случаются факты убийства и воровства?

— Говорят, такое случается, — взяла слово зеленоглазая. — Но очень редко. У нас преступления — это дело бесполезное. Рейнджеры, бергамотская гвардия и кассийские Бастионы найдут кого угодно, а Пещерные стражи всегда узнают правду, и правосудие восторжествует.

— И что грозит, например, убийце? — на всякий случай спросил я, передернув плечами.

— Виновный отправляется на северные берега Великого озера к ведьме Унаги, а оттуда не возвращаются, — отрапортовала девочка.

— Ух, ты! Что за ведьма?

— Никто не знает, — ответила ученица. — Я же говорю, что оттуда никто не возвращается. Ей приводят преступников, и она их забирает навсегда. Моя тетка слышала от своего бывшего хахаля, который служил в конвое, что преступника проглатывает дерево, в которое превращается ведьма. Так ли это на самом деле, проверять дураков нет.

Х Х Х

Из таверны еще слышались голоса. На стенах были видны силуэты прогуливающихся парочек. Инструктор же брел наугад по скверам и галереям, изо всех сил стараясь заблудиться в крошечном городке, который он знал как свои пять пальцев.

Была уже почти ночь, которую Эму должен был где-то провести, но мысль о возвращении в инструкторскую каюту, где он переживал первые дни после потери Астры, казалась почти отвратительной. Кассийский лидер готов был спать хоть в сарае, хоть в хлеву, лишь бы о недавней гибели возлюбленной напоминало как можно меньше окружающих вещей.

— Уходите отсюда оба! — после звука отъехавшей двери послышался раздраженный голос Анхел.

Услышав это, Эму зачем-то нырнул в тень.

— Почему оба? — ответил ей Арго. — Пусть он уходит! Мне надо с тобой поговорить!

— Во-первых, ты пьян, а во-вторых, мы с тобой уже все решили! Нам не о чем говорить!

«Как взрослая», — прошептал сам себе инструктор.

— Я могу зайти в другой раз, — донесся до его ушей голос Эрика.

— Не трудись. Я не хочу тебя видеть!

— Вообще не подходи к ней! — развязно добавил Арго. — Это моя женщина!

— А к нашей Мирке ты тогда зачем приходил? — парировал Эрик. — Хочешь себе много женщин?

— Замолчите оба и идите отсюда, — вздохнула Анхел. — Как же вы мне надоели!

— А вот это не твое дело! — сообщил Арго.

— О! Ты научился открыто отстаивать свои интересы, как велел тебе хозяин? — насмешливо произнес Эрик, копируя интонацию Милоша, словно попугай. — Или так ты хочешь вернуть уважение к себе?..

Послышался звук крепкого удара и падения тела.

— А ну, стоять! — вскрикнула девушка.

— Ты его защищаешь?! — возмутился Арго.

— Отойди!

— Ну, ладно тебе… — примирительно протянул тот.

— Не заставляй меня!

Когда щелкнул оружейный предохранитель, Эму понял, что пора вмешаться и вышел в луч света. Эрик валялся на мостовой.

— Развлекаетесь? — спокойно поинтересовался учитель. — Вам понятным языком сказали, чтобы вы проваливали. Почему вы еще здесь?

— Ну… как? — пожал плечами Арго.

— Ну, так! — с назидательностью в голосе ответил Эму и выудил пистолет из кобуры капитана. — Хороший удар. Но ведешь ты себя плохо, друг мой. Очень плохо. Анхел, посиди в доме!

Та молча повернулась и закрыла за собой дверь, после чего на ручке загорелся крошечный красный индикатор — «Заперто».

— Он меня спровоцировал! — с усилием вымолвил Арго, показывая пальцем на поверженного соперника.

— Тебя вообще не должно здесь быть, — с издевательским спокойствием объяснил инструктор. — Отныне ты имеешь право подходить к ней только в рабочее время и трезвым. Спирт в медотсеке больше не пить. Иди домой и спи. Это приказ. Выполнять. Немедленно.

— Да, Мастер, — буркнул главный врач и побрел к цитадели.

— Зубы на месте? — Эму подал руку Эрику.

— Вроде бы, да. — Парень помотал головой, приходя в чувства.

— Ты тоже иди домой!

Внезапно Эрик вскинул на чужого инструктора свой цепкий взгляд, и словно разом увидел всё, чего Эму и сам о себе не знал.

— Ты сам к ней пришел, да? — шмыгнув кровью, улыбнулся новый кассийский скульптор.

— Ну, допустим, и что?

— Нет, ничего.…Интересные порядки тут у вас!

— Ты еще не видел наших самых интересных порядков, — сообщил хозяин города. — И к моим капитанам лучше вообще не лезь. Костей не соберешь. А не нравится — можешь валить обратно к себе на завод. Ни тебя, ни твоих соплеменников здесь никто не держит.

Когда Эрик, вытирая нос рукавом, скрылся за углом, Эму замер у входа в мастерскую Ганимед, анализируя то, что произошло. В этом конфликте мог погибнуть человек, а он спрятался и ждал развязки. В последний вечер перед тяжелым, опасным походом Эму вдруг понял, что не знает, чего ожидать от себя в реальном бою. Сможет ли он нанести удар? Сможет ли выстрелить во врага? Могут ли его партнеры всерьез рассчитывать на его помощь? Не слишком ли он слаб для всего этого?

На двери мастерской горел красный огонек. Эму так хотелось увидеть хозяйку этой мастерской, возможно, в последний раз. Но он так и не решился постучать в ту дверь. Постучал в другую.

— Что ты здесь делаешь? — открыла дверь сонная Аурора, завернутая в одеяло.

— Шатаюсь, — честно ответил Эму. — Мне не спалось, дай, думаю, загляну. Не знал, что ты уже легла, прости!

— Нет, стой! — она схватила учителя за руку. — Заходи. Я рада, что ты пришел.

— Ты одна?

— В том-то и дело. Такое удачное совпадение.

Качаясь, словно на ветру, девушка прошла в свою спальню и рухнула на огромные, как кресла, подушки, сваленные в угол рядом с невероятно большой кроватью.

— Нервничаешь перед началом пути? — спросила Аурора, потирая заспанные глаза.

— Есть немного. Нет, не подумай ничего! Я прекрасно себя чувствую. Сегодня на совещании я сорвался на Грабовски. Думал, убью. А старик как-то поговорил со всеми нами, и я успокоился. Вообще успокоился, понимаешь? Даже как-то не по себе от этого. А завтра еще и уезжать надо, вот я и дергаюсь. Тут еще у Анхел происшествие было.

— Что у нее опять стряслось?

— Да парни ее штурмуют. Арго и Эрик пришли к ней одновременно. Один под мухой, другой дурно воспитан. Ну, наш доктор ему и прописал.

— Весело! — засмеялась Аурора.

— Ну ничего, разберутся. За Анхел вот только неприятно. Ни к чему ей это всё в такие непростые времена. Заперлась у себя. Сидит…

Аурора с интересом рассматривала его какое-то время, а потом сообщила, плохо ворочая языком:

— У меня в рефрижераторе питье есть особое. Принесешь?

Эму дошел до небольшой смежной комнаты, где находился уродливый кубический холодильник, грубо склепанный людьми Адона из стальных листов. Внутри оказалась колба, заткнутая умбеллоксовой пробкой.

— Что за питье?

— Не бойся! Не отравлю, — хихикнула Аурора.

Учитель налил небольшое количество темно-коричневого напитка в пару стальных кружек и уселся рядом с девушкой, еле прикрытой одеялом.

— Ну что? — Аурора высвободила руку и взяла бокал. — За ваш поход?

— Нет, — беззаботно мотнул головой Эму, украдкой разглядывая прекрасное тело ученицы, по которому, словно млея от удовольствия скользил свет фонаря, сочившийся через форточку. — За тех, кто будет ждать нас дома.

— Хорошие слова. — промурлыкала хозяйка праздника холостяков, — Мне приятно.

Глупо улыбаясь ей, Эму пригубил жгучую ароматную жидкость.

— Отличная штука! Что это? Что туда входит?

— Поверь, лучше тебе не знать, — с такой же легкомысленной улыбкой ответила Аурора. — Пей!

— Скажи хоть, как это называется?

— Не знаю. Пока никак. — Аурора впилась своим шикарным слегка порочным взглядом в лицо Эму, пристально изучая его впечатления от напитка. — …Хорошо.

— Что хорошо? — стал задыхаться Эму, когда босая ножка Ауроры игриво скользнула по его колену.

— Мне хорошо оттого, как ты реагируешь на этот напиток. Давай назовем это «Первый раз»…

— Наш с тобой первый раз?

— О, да…

Х Х Х

–…Мелкота была под сильным впечатлением от него! — указывая на меня, объявила Эра моим друзьям.

Мы вшестером сидели на уютной площадке в скалах, куда прямо с верхних этажей замка вел тесный лаз. На сырых после вечернего шторма камнях ребята развели костер и учили меня жарить над углями кусочки моллюска, который называется «Вещий язык», или в просторечии — «Сабио».

Локоны и челки моих юных приятелей и приятельниц шевелил мягкий и невыносимо свежий ветерок. Отступающий к западу грозовой фронт открывал в небе гигантский, слегка ущербный Хеопс, на котором еще наблюдалась тень от Диско, заметно съехавшая к наиболее освещенной стороне большой планеты. В ее теплом неярком свете, с отблесками костра на лицах местные юноши и девушки казались героями восхитительных фантазий. И каждый раз, когда я силой возвращал себя к мысли, что никакая эта не фантазия, и что я, слишком взрослый, слишком чужой, слишком некрасивый, побитый и потрепанный инопланетянин, действительно нахожусь в этой компании в таком месте, куда вообще мало кто допускается, мне становилось почти больно. Грусть и досада грызли оттого, что общаются со мной эти ребята возможно из чистого любопытства. А любопытство обычно очень быстро проходит.

— И что же сказали малявки про нашего пришельца? — спросил Рино.

Рыжий бандит сидел подозрительно близко к хозяйской дочке. Почти плечом к плечу. Как будто они всего декаду назад и не были заклятыми врагами.

— Во-первых, дети полчаса расспрашивали меня о его внешности.

— Еще бы, не лицо, а одна сплошная гематома, и поверх очки со стразами! — отшутился я, старательно маскируя новый укол досады.

— Ничего не заметно, — успокоила меня Ника. — У тебя уже почти все зажило. И потом синяками здесь никого не удивишь. А стеклянная маска — вещь хорошая. Дашь поносить, если в глаз получу?

— Обязательно, — небрежно пообещал я и повернулся к старшей девушке: — Так… что там дети?

— Они нашли очень привлекательной твою внешнюю нестандартность.

— Еще бы, — выкрикнула Пэт. — Сразу видно, что человек необычный.

— Должно быть, все земляне красивые, — задумчиво пробубнил Фил. — Вот Марина, к примеру…

— Только она старовата для тебя, — будто бы между прочим сообщила Ника.

В ответ на это парень густо покраснел. Что касается меня, чуть только разговор зашел о моей землячке, как я тут же вспомнил, что у меня осталось несколько ее сигарет. Пока я прикуривал от головешки, пытаясь осознать, что я только что о себе услышал, Эра продолжала свой рассказ:

— Относительно характера Комарова дети высказались довольно противоречиво. Мальчишки сочли тебя медлительным и безвольным, но забавным, а девочки решили, что ты можешь представлять для них угрозу.

— Интересно, почему? — возмутился я, выпуская облако табачного дыма.

— По их мнению, ты слишком быстро вызываешь доверие.

Рино захохотал.

— Ну-ка, отсядьте все от него!

— Да, поосторожнее с ним! — Ника мгновенно переадресовала шутку своей подруге Пэт.

— Не бойтесь! — ответила брюнетка, — Пока я здесь, он вас не тронет.

Девушка прильнула ко мне и принялась кормить поджаристым кусочком сабио прямо с обугленной палочки. Прежде чем я успел среагировать на этот грубый знак внимания, шипящий моллюск закапал жиром рукав моей куртки. Следующие пять минут все громко смеялись над бергамотянкой, предположив, будто она специально меня пачкает, чтобы потом был повод постирать мои вещи. Друзья окончательно смутили бы ее, если бы я не потребовал, чтобы Эра все-таки договорила.

–…А на основе вопросов, которые задавал им ты, дети сделали вывод, что ты совершил что-то противозаконное и собираешься прятаться в лесах от наказания.

— Просто они не знали, почему это так меня интересует. Сам чуть не загремел к этой вашей ведьме…как ее там?

— Унаги? — тихо спросила Ника.

— Вот-вот!.. — глубоко затянувшись дамской сигаретой, кивнул я. — У вас тут еще и ведьма имеется. Не планета, а какой-то сумасшедший парк аттракционов.

— А ты спрашивай, — предложила Пэт. — Не стесняйся. Я тебе объясню.

— Спасибо.

Я повернулся к ней, чтобы посмотреть, правда ли она со мной кокетничает или мне это только показалось. К сожалению, в этот момент ей понадобилось подойти к вязанке хвороста и наломать немного для поддержания костра.

— Сумасшедший? — удивился Рино. — А по-моему, с нами-то как раз все ясно. Скажи лучше, что ты сейчас делаешь?

Он уже минуту, не отрываясь, следил за мной глазами, и это сильно мешало мне пялиться в декольте Пэт, подбрасывающей в огонь тонкие палочки.

— Курю, — буркнул я, выпуская в ночной воздух новую струйку дыма.

— Это вкусно? — захихикал рыжий.

— Не очень.

— Это полезно?

— Нет, это очень вредно.

— А зачем тогда?

— Не знаю. Дурная земная привычка.

— Вот видишь? Сам нашу планету ругаешь, а сам ерундой какой-то занимаешься. И даже сказать не можешь почему!

— Тоже считаешь, что я странный?

— Очень.

Х Х Х

По утреннему сигналу компьютера Эму вскочил так резко, что обязательно вылетел бы в окно, если бы оно было в спальне Ауроры. Быстро вспомнив, что произошло, он прислушался к своим ощущениям. Долгая страстная ночь оставила после себя лишь удовлетворение. Ни мук совести, ни нарушенного траура, ни поруганного профессионализма. Пока он поспешно напяливал на себя одежду, девушка не произнесла ни слова, а только смотрела на него из-под одеяла одним глазом.

— Просто скажи мне.., — остановился в дверях Эму.

— Что?

— Скажи, что мы поступили правильно.

— Поведение инструктора является эталоном, — четко произнесла в ответ Аурора. — Любые слова и поступки инструктора верны и справедливы.

— Ты это помнишь? — удивился Эму.

— Не помню. Я всегда это знала. — Она зарылась лицом в подушку. — А еще я всегда хотела, чтобы ты пришел, и мне сейчас очень хорошо. Все остальное меня не волнует. Иди, тебя ждут.

Тяжелые тучи, вздымавшиеся в небе, точно белые горы, медленно отползали, уступая место бледно-бордовому Хеопсу. Нижний край небесного тела горел ярким огненным полумесяцем, воинственно вздымавшим свои рога точно в зенит. Вот-вот должно было показаться солнце. В это утро автомобиль и четверо всадников на крупных мохнатых животных выехали из портала и направились прочь от городских стен.

Раскачиваясь в седле и созерцая девственные просторы Диско, кассийский инструктор впервые за долгое время не принимал решений, не анализировал и не отдавал приказов. С глупой улыбкой, которую никто не видел, он вертел головой по сторонам, поглощая плывущие навстречу все новые и новые пейзажи. Пожалуй, лишь эта еле-заметная улыбка отличала Эму от узлов и сумок, притороченных к седлам могучих волосатых трирогов, скачущих по устланным плотным травяным ковром равнинам.

Все беды, проблемы, конфликты и прочие дрязги, завладевшие в последнее время народом Кассии, остались где-то далеко позади. Поблизости были лишь рядовые, которых Эму выдернул из их кланов и лично переучил для работы в поисковой группе.

Сандра, лучший снайпер из группы Сафари, Брутан Бастион, гвардеец со шрамом на лице и Хельга Харон из клана кузнецов, — все трое ластились к инструктору, как ручные зверьки, не заставляя особо сомневаться в их лояльности. Учить их было нечему, а к задушевным беседам с этими людьми Эму был не расположен. Все, что от них требовалось — это делать свое дело и не тревожить учителя, с головой погруженного в вялый бессвязный процесс переосмысления своих отношений со всеми представителями генофонда.

Как ни странно, ненавистный до недавнего времени коллега Милош и отвратительно уродливый пилот Уди, которые тряслись в самодельной машине где-то неподалеку, воспринимались кассийским инструктором, как фигуры, уравновешивающие в этой группе соотношение между людьми разной природы. Этот хрупкий баланс, диковинные пейзажи, глухой стук копыт и свежие воспоминания о «Первом разе» с Ауророй составили лучший на тот момент походный набор в голове Эму.

Всадники и машина двигались на значительной дистанции друг от друга и за десять часов участники экспедиции не обменялись и десятком слов. По северным берегам они обогнули два озера, которые отделял друг от друга лишь узкий скалистый перешеек, поросший лесом, и выехали к подножью внушительной горной гряды.

— Привал! — завопил Уди, развернув машину поперек движения. — Будем готовиться к ночлегу!

— Странно слышать это в час дня, — не пытаясь задавать лишние вопросы, прокомментировал Брутан.

— Это вам за городскими стенами странно. — надменно бросил Милош, лениво выползая из машины. — А в лесу ночь наступает с началом шторма.

— А почему нельзя идти дальше? — спросила Хельга. — До шторма еще есть время.

— Потому, что нам нужна здесь воздушная разведка, — ответил Эму, расстегивая упряжь. — А сегодня с полетами мы уже опоздали. Ветер поднимается.

— А если мы поедем дальше, то уйдем слишком далеко и пропустим целый квадрат, — добавила Сандра, ожидая похвалы учителя, — Правильно?

Инструктор сделал вид, что не расслышал.

— Хорошо, что мы не стали объезжать это озеро с южной стороны, — глядя на крутой скалистый берег, задумался Уди. — Мы ни за что не прошли бы там.

— Да, — держа в руках седло, подошел к пилоту Эму. — На карте все кажется намного проще. Есть мысли, что будет с озером во время этой бури?

— Волна будет очень высокая. Восточный ветер, западный берег, низкая гравитация.

— А до нас не достанет? — снова приблизилась к учителю Сандра. — Не слишком ли мы близко?

— От нас до озера больше километра, — издалека крикнул ей Милош. — Не должно.

Стреножив терникорнусов, чтобы те не сбежали, кассийцы присоединились к трапезе экипажа тарантаса. Каждый участник экспедиции то и дело посматривал на местных трехрогих зверей наблюдая за их поведением перед ураганом: все-таки более опытных в этом деле существ в составе команды не было. Время шло, погода портилась, а трироги продолжали мирно пастись, не обращая внимания на стихию, будто желая утаить от человеческих глаз свои секреты.

Наконец, уложив седла и непромокаемые мешки с пожитками под автомобиль, притертый вплотную за мощными валунами, всадники залегли у больших деревьев с подветренной стороны. Уди и Милош предпочли остаться у машины.

Скоро небо заволокло тучами и стало темно. Поворочавшись, Эму устроился поуютнее среди толстых корней и принялся наблюдать за надвигающейся непогодой. В нарастающем ветре полетели тучи пыли, камушков и веточек, а парой минут позже стали ощущаться крупные капли дождя. Когда от чудовищных порывов ветра натужно заскрипели древесные стволы, в корневище рядом с инструктором появилась Сандра. Бухнувшись рядом, девушка обхватила Эму рукой и начала ощупывать в районе пояса.

— Что ты делаешь?! — заорал ей Эму сквозь вой шторма.

— Хочу проверить, как ты привязан! — так же громко ответила она.

— Я не привязан! — почти на самое ухо крикнул он ей.

— Так я и знала! — Она расстегнула один из вспомогательных ремней на его штанах, примотала к ближайшему корню и защелкнула карабин на каком-то свободном кольце. — Вот! Так будет надежнее!

В старом, поросшем мхом корневище хватало места им обоим. Холодный ветер и дождь, летевший по ревущему воздуху почти горизонтально, заставили учителя и охотницу плотно обхватить друг друга руками. Дыхание девушки, спрятавшей свое лицо у его шеи, хорошо согревало, и вскоре он понял, что ему будет еще теплее, если он сделает так же.

Скоро по траве и по грунту сплошным ручьем потекла грязная вода. Ледяные струи мгновенно намочили всю одежду и обувь, забрались в рукава и за пазуху. Холодно было так, что заломило суставы. Еще через какое-то время воды стало столько, что, лежа на боку, было сложно не захлебнуться.

— Это нормально?! — проорал Эму Сандре, более опытной в лесных ночевках.

— От дождя так не бывает! — ответила та, и из ее рта вырвалось облако пара.

Закоченевшими руками они стали хвататься за корни и подтягиваться повыше, чтобы вода не попадала им в лицо.

— Это озеро! — заключил Эму, — Оно вышло из берегов!

Вместо ответа девушка кивнула учителю, предлагая взглянуть на что-то необычное.

Эму повернул голову в ту сторону, куда указала Сандра. Рядом с деревом, легко справляясь с течением, плавало нечто среднее между креветкой и сомом длиной чуть меньше метра. Существо, не обращая внимания на непогоду, лакомилось мелкими моллюсками, которых несло из озера.

— Хорошо, что хоть кому-то хорошо! — только и успел произнести Эму, как диковинная тварь пустилась наутек, спасаясь от какого-то темно-зеленого тритона, не сильно превосходившего ее в размерах.

Когда ветер начал стихать, а дождь снова стал похож на дождь, инструктор отвязал свой ремень от коряги и встал на ноги, преодолевая тяжесть мокрой насквозь одежды. Эму продрог так, что двоилось в глазах, и дальше валяться в ручьях ледяной воды было уже небезопасно.

Вымокший и озябший мир вокруг Эму терпеливо и понуро ждал окончания шторма. Все четыре трирога лежали на брюхе, развернувшись к ветру и упершись крупами в стволы деревьев. Их глаза были прикрыты, и казалось, что им совершенно наплевать на какой-то там шторм. Уди и Милош, одной рукуой придерживая пожитки, чтобы они не уплыли, отрывали от своей одежды нечто смахивающее на пиявок.

— А где Брутан и Хельга? — оглянулся кассийский инструктор по сторонам.

— Должны были быть вон за тем деревом, — подошла к нему Сандра.

— Как ты думаешь, они были привязаны? — учитель машинально поднес руку к уху, чтобы включить гарнитуру, но тут же вспомнил, что перед штормом лично упаковал все рации в непромокаемый мешок.

— Думаю, что нет, — пожала плечами Сандра. — Ты же им об этом ничего не сказал.

— Кажется, их унесло. — Эму напряг зрение, чтобы разглядеть что-нибудь сквозь плотную пелену осадков и тумана. — Брутан!!! Брутан!!!

— Даже если они где-то рядом, то им тебя все равно не слышно из-за шума дождя, — остановила его девушка.

— Надо ехать на поиски!

Кассийский инструктор направился к машине заводчан, под которой были спрятаны седла. Из-под автомобиля ему широко улыбнулся Милош:

— Славная нынче погодка!

— Что опять стряслось? — не оборачиваясь, спросил Уди, выжимая огромной ручищей свои рукава.

— Хельга и Брутан пропали, — объяснила за учителя Сандра.

— Мы поедем их искать. — Эму нагнулся за седлом.

— Возьми машину! — схватил его за локоть старик. — Так будет быстрее. Или хочешь, я поведу?

Эму разогнулся и посмотрел сначала на девушку, потом на Милоша.

— Я был бы очень признателен, если бы ты и Сандра остались с вещами, а за руль сел Грабовски. Ты ведь умеешь водить эту штуку?

— Да, конечно! — потер руки Милош.

— Ну вот! — расстроилась девушка.

— Не ной! — цыкнул на нее Эму. — У тебя спецзадание: поймай к ужину пару тех усатых зверюг, которых мы видели, когда прятались.

Машина на своих ажурных колесах держалась в лужах так же, как и на твердой почве. Отъехав от валуна, Милош с остервенением надавил на газ и обдал грязью Сандру и Уди.

— Виноват! — бросил он через плечо, когда в ответ на его неаккуратность мимо просвистел килограммовый ком глины. — На самом деле, ты зря отказался от помощи Уди. Да, он уродлив, но он хороший человек.

Грабовски укоризненно посмотрел на своего коллегу.

— Именно поэтому я оставил с Сандрой его, а не тебя, — бросил Эму, не удостоив Милоша ответным взглядом.

Крик учителя разносился по обширным каменистым предгорьям и застревал в свежих листьях больших незнакомых деревьев. Вода начала уходить, оставляя на траве тела мелких озерных обитателей и куски водорослей. На легкую добычу слетелись тучи небольших пернатых ящериц. Инструкторы проехали несколько километров на запад, но так ничего и не обнаружили.

— Тучи уходят, — произнес наконец Милош. — Если они не ранены, то, возможно, сами вернутся к лагерю, ориентируясь на дым от костра.

— А если не вернутся? — Эму перестал вертеть головой.

— Тогда мы можем искать их тут целую вечность. Пространства огромные. Течение было сильным. Черт знает, куда их могло унести.

— Ладно. — хлопнул Эму по поручню. — Давай возвращаться.

Найти обратную дорогу по следам, оставленным уходящей к озеру водой, было несложно. Пройдя относительно плотное скопление деревьев, машина пружинисто выскочила к пасущимся трирогам. Звери с аппетитом поглощали и моллюсков, и рыбешек, и тритонов, и водоросли.

На валунах, у которых во время шторма прятались Милош и Уди, в теплых лучах предзакатного солнца сушились различные предметы одежды. На размокшем грунте уже горел костер, а Сандра, Хельга и Брутан швырялись друг в друга водорослями и громко смеялись.

— Ты посмотри на них! — притворно сдвинул брови Милош и спрыгнул с высокой подножки. — Мы их тут ищем, с ног сбились, а они развлекаются!

— Где вы были? — сурово спросил Эму. — Вас унесло?

— Да, но недалеко, — ответил Брутан.

— Это из-за меня, — опять поспешила выгородить парня Хельга.

— Решили потискаться под шумок и потеряли бдительность? — засмеялся собственной остроте Милош.

— Было холодновато для этого, — с импульсивностью конвейерного робота отреагировал Брутан. — Мы зацепились вон за то дерево.

— А что ж мы вас там не видели? — недоверчиво усмехнулся Эму.

Хельга в ответ пожала плечами:

— Вы пронеслись мимо слишком быстро. Мы даже окликнуть вас не успели.

— Было весело, когда они вышли сразу после того, как вы уехали, — хрипло засмеялся Уди.

— Только зря два часа потеряли! — сплюнул Эму.

— Зря ничего не бывает, — тихо ответил ему старик. — Уж поверь мне…