Скажи что-нибудь. Современная поэзия

Андрей Лапшин

Это второе дополненное и исправленное издание. Стихи для этой книги написаны в период с 2014 по 2021 годы. В них отразились самые разнообразные жизненные ситуации, пропущенные через призму восприятия автора: любовные и душевные переживания, смех и слёзы, встречи и расставания, гражданская позиция автора, а также личностное понимание Бога, истины, счастья. Каждый читатель обязательно найдёт стихи, очень близкие для его восприятия, а в некоторых из них просто увидит себя.

Шутливая рубрика

Всё гениальное просто

Куда девались майя, инки и ацтеки

И иже с ними также древние все греки?

Месопотамии с Ассирией не стало,

Да и империя моголов тоже пала.

Не Александр Македонский я, конечно,

Но думал, помнить про меня что будут вечно.

А тыщи лет как день короткий пролетают —

Цивилизации все быстро исчезают.

Лишь остаются на граните пиктограммы

Да разных вирусов какие-нибудь штаммы.

А может, руки надо было мыть почаще?

И обошло бы стороною их несчастье.

Пойду найду в горах ближайших плато,

Зубилом выбью: «Здесь был я. Привет, ребята!»

Когда-то, если гуманоиды наткнутся,

При расшифровке, может, даже улыбнутся.

Ещё в постскриптуме добавлю вслед идущим,

Чтоб соблюдали гигиену они лучше.

Всё очень просто гениальное бывает:

Здоров лишь, мыться часто кто не забывает!

Вселенские подарки

Мне солнце подарить любимой вздумалось,

Но пресекла она порыв моей души.

Всего лишь на секундочку задумалась

И отвечала: «Лучше стих уж напиши».

Видать, гигантомания прорезалась —

И я луну тогда взамен ей предложил.

Чтоб взять, разбил окно: она порезалась.

Я порицание соседей получил.

Забинтовав, совсем не успокоился

И рвался к звёздам, всё пытаясь их достать.

Одна упала, я за нею бросился:

Хотел успеть, чтоб на лету её поймать.

Едва в тот миг схватить успела милая

Меня за пятку, что мелькнула перед ней.

А хватка у неё совсем не хилая —

И не судьба была попасть мне в мир теней.

Я не дарю вселенские подарочки

С тех самых пор ей, как порезалась стеклом.

Сижу с ней, если солнечно, на лавочке,

А рукава рубашки связаны узлом…

Весеннее обострение

Весной у многих наступает обостренье,

Собой я тоже не являю исключенье.

И у соседки пожилой маразм крепчает,

Ну и алкаш на этаже права качает.

Собака лает днём и ночью под окошком,

Сломали дверь в подъезде вандалы немножко.

В который раз Трамп под импичмент попадает

И очень сильно демократов раздражает.

А тут от флешки ещё крышка потерялась,

Да тётя Маша с бабой Катей поругалась.

Проигнорировал маразм я соседский

И с алкашом провёл беседу не по-детски.

А на собаку вылил супа всю кастрюлю,

Соседкам дал успокоительну пилюлю.

Поставил камеру слеженья на ванда́лов,

Заснять чтоб пару криминальных сериалов.

Американцы беспредельничают, гады,

Я заплевал весь телевизор от досады.

Но, слава богу, что нашлась от флешки крышка

И прекратилась обостренья сразу вспышка!

Кого посчитать?

Бродят мысли в моей голове,

Перед сном не давая покоя.

Как бы стать мне у них во главе,

Чтоб добиться команды отбоя.

Кто придумал баранов считать?

Мне от блеянья ихнего тошно.

Вот со счёта я сбился опять.

Не уснуть, а взбеситься так можно!

Кошек тоже нельзя и собак,

Сон прогнать они могут навеки.

Опасаюсь считать я макак,

Не помогут сомкнуть они веки.

Ну а если сорок и ворон

Сосчитать попытаться на ветках,

Гвалт такой разразится из крон,

Что придётся сидеть на таблетках.

И дельфины с китами орут,

Захлебнуться от крика несложно.

А чернильное облако спрут

При опасности пустит, возможно.

Думал я: ну кого посчитать?

Не заметив, уснул очень сладко.

И решил не считать — выбирать!

И со сном тогда будет всё гладко!

Дураки и дороги

С хорошими людьми и я хорош.

С весёлыми люблю повеселиться.

Пусть на еврея вовсе не похож,

Но за компанию готов и удавиться.

Хитёр я с хитрецами становлюсь,

И с умными беседа мне по силам.

Легко с миролюбивыми мирюсь,

Да гнев бежит с гневливыми по жилам.

Пугаю так, что сам потом боюсь,

И рад, когда порадую кого-то.

Кто влюбится в меня — в того влюблюсь,

И разлюблю, когда разлюбит кто-то.

Не подставляю щёки я врагу,

Дружу, когда со мною дружбу водят.

Лишь спорить с дураками не могу,

Но всё равно они меня находят.

Не спрятаться от них, не убежать,

Дороги всюду слишком уж плохие.

Бессмысленно их переубеждать,

Они ведь разумом слепые и глухие.

Коль повезёт мне встретить дурака,

Смеёмся друг над другом мы до боли.

И знаем хоть ответ наверняка,

Но задаём вопрос: «Дурак ты, что ли?»

Велогонщик

Я вновь участник велогонки —

Кручу педали что есть сил.

Порою мчусь у самой кромки,

Да удила я закусил.

Меня блокировать хотели,

Но не смогли — пошёл в отрыв.

Вот с трассы двое улетели,

Всем шанс к победе приоткрыв.

Но кто-то сел на хвост однако:

Как будто к колесу прирос.

Пришлось мне газовой атакой

Ему воздействовать на нос.

Отстал зараза, но другие

Хотели взять опять в кольцо.

И за финты от них такие

Я стал плевать им всем в лицо.

Прорвав блокаду, ускоряясь,

Вошёл в рискованный вираж.

И матом крыл их не стесняясь,

От гонки я словил кураж.

Чуть-чуть до финиша осталось:

Как побеждать, я не забыл.

Но от нагрузки цепь порвалась —

Об раму фаберже отбил…

Да всё равно доехать первым

Я по инерции всё ж смог.

Должны железные быть нервы,

А также то, что между ног!

Стезя

Я не дел заплечных мастер,

Не судья, не прокурор.

Не шпион, как Джон Ланкастер,

Не бродяга и не вор.

Не плохой и не хороший,

Не смельчак, но и не трус.

Редко бью в свои ладоши:

Просто их отбить боюсь.

Не рыбак и не охотник,

Не курю, но не спортсмен.

Не от кресла подлокотник,

Также я не полисмен.

Не поэт и не политик,

Не певец и не танцор.

Разных дел не аналитик,

Не люблю к тому же спор.

Всё умею понемногу,

Но профессии нема.

Не иду со всеми в ногу,

Но от женщин без ума!

Люб я попочку потрогать

Или титечки намять!

Не судите слишком строго,

Трудно мне себя унять.

В массажисты я подамся.

Вот она, моя стезя!

В руки женские отдамся,

Жаль, с замужними нельзя!

Отдарок

На открытке в День святого Валентина

Стих вчера моей любимой подарил.

Но сказала мне она, что я скотина,

Обещал ведь ей смартфон, но не купил.

И припомнила, в году что ещё прошлом

В Клары Цеткин день я также сочинил

Мадригал, но с содержаньем очень пошлым,

И его с довольным видом ей вручил.

Разодравши, словно старую занозу,

Утверждала мне, что каждый Новый год

Я читаю ей стишки, как Дед Морозу,

Не потратив ни копейки больше. Вот!

Этот шквал её претензий всех прослушав,

Я стоял, как будто мальчик для битья.

Говорит: «На день рождения, Андрюша,

Подарю тебе я пену для бритья!»

Надо что-то делать

Мир мне внутренний не тесен:

Есть фантазии полёт.

Также внешний интересен,

Только в нём наоборот.

Пусть не Армстронг я, но всё же

Полетел бы на Луну.

Но сейчас порой не можешь

Даже в ближнюю страну.

Маскарады, карантины

Не смогли защиты дать.

Тесты ПЦР, вакцины,

Правда, толку не видать.

Надо что-то делать срочно,

Надо мир спасать скорей.

А не то придёт всем точно

Или ямб, или хорей!

Надоело

Надоело милой лишь о чувствах

Говорить со мною каждый вечер.

О философах и об искусствах

Захотела, вёл чтоб с нею речи.

В интернет к Платону и Эсхилу

Я решил скорее обратиться

И с лицом, подобным Бенни Хиллу,

Интеллектом с ней решил сразиться.

Но такой психической атаки

Не предвидел разум её, видно, —

Чуть беседа не дошла до драки,

Только зря готовился — обидно!

Нирвана

Как йог, пребывающий в трансе,

Кружуся в астральном я танце.

Чуть позже в самадхи впадаю,

На небо седьмое взлетаю.

И вот уже весь я в нирване!

Валяюсь на мягком диване.

В блаженстве ем роллы и суши,

Но я же не бью ведь баклуши!

Третий глаз

Я увлекался йогами различными

В течение довольно многих лет.

С людьми общался только лишь приличными,

В душе моей оставившими след.

А также изучал я все конфессии,

Чтоб очень просвещённым, добрым быть.

Ещё освоил разные профессии,

Уверенно по жизни чтобы плыть.

Однажды, занимаясь раджа-йогою,

Нечаянно открыл я третий глаз.

Попыткою мучительной и долгою

Его закрыть пытался целый час.

С тех пор вся жизнь резко изменилася —

Порою плачу чуть ли не навзрыд.

И «крыша» много раз уже дымилася:

Охота спать, а третий глаз открыт…

Наивность

Давно уже завяли помидоры

И отделил всех мух я от котлет.

Не ранят больше всякие раздоры,

И на земле счастливей меня нет.

Хвалить не надо то, что не по вкусу,

А также целовать в теченье дня.

И неподвластен больше я искусу,

На сердце у меня сейчас броня.

Нет больше правых или виноватых,

И ревности уколов больше нет.

Обиды все размеров необъятных

Как дым исчезли, не оставив след.

Я всё старался делать только лучше,

А получилось, в общем, как всегда!

Не надо становиться теперь круче,

Себя ведь не обманешь никогда.

И, вырвавшись из всех хитросплетений,

Аскетов мудрых понял я удел.

Искать не буду больше приключений…

Ой, кажется, я кушать захотел!

Все любят петь

Как хорошо бывает летом,

Когда пешком домой идёшь.

И улыбаешься при этом

Да тихо песенку поёшь.

Навстречу женщины и дети

И мужики порой идут.

И вижу я, что люди эти

Все тоже радостно поют.

А также кошки и собаки

Все рядом — с песнями — идут.

Им в это время не до драки,

Но птички лучше всех поют.

Вот только комариных песен

Мне хор не нравится совсем.

От них и мир бывает тесен,

Но песни хочется петь всем!

Авария на коллайдере

Ночами длинными зимою

С Луной, красавицей немою,

Мы вместе ночи коротаем,

За звёздами с ней наблюдаем.

И вот приспичило намедни,

Не посчитайте всё за бредни,

Произвести расчёт сложнейший,

Но только чтобы всё без женщин.

Мне захотелось знать скорее,

Летит ли света что быстрее.

Уж так наш разум весь устроен,

На тайн раскрытие настроен.

А за стеной сосед тщедушный,

По жизни, в общем, благодушный,

В былое время математик,

А нынче — старый маразматик.

Не спит ночами отчего-то,

Как будто ожидает что-то.

К нему с вопросом обратился,

Помочь согласия добился.

Он встрепенулся, оживился,

Зачем-то сразу же побрился.

Взял ручку, циркуль, калькулятор,

Включил настольный вентилятор.

И вот кипит уже работа —

Не отвлекает нас зевота.

Создал домашний он коллайдер,

И нам не нужен был провайдер.

Он разгонял частиц потоки,

Припомнив в школе все уроки.

И от расчётов калькулятор

Гудел, как старый трансформатор.

Решили с ним мы подкрепиться,

Коллайдер начал вдруг дымиться.

Перегорели лампы, пробки,

От страха сжались наши попки.

На дым пожарники примчались.

Залили пеной нас — умчались.

А кто-то вызвал полицейских,

Решал вопросов всех житейских.

Мы как снеговики стояли

И головами в такт кивали.

А на вопрос: «Что здесь творится?»

Сказали: «Просто нам не спится…»

Нас арестовывать не стали,

Но «помощь скорую» прислали.

Теперь сидим глядим в окошко,

И грустно на душе немножко.

Жестоких санкций результат

Чего греха таить, скажу, как было дело:

Однажды в выборы вмешалось моё тело.

Когда плевались Трамп и Хиллари с экрана,

Я взял и залпом выпил водки два стакана.

Потом ходил везде, кричал, мол, голосуйте

За Трампа нашего, но палец в рот не суйте.

А то оттяпает по локоть позже руку,

Забыв, что скинуть помогли блондинку-…уку.

Всё так и вышло, только стало даже хуже,

Теперь ещё ему и локоть весь наш нужен.

Вдобавок выследил меня агент из Штатов,

Доклад представил в Белый дом из компроматов.

Там фото с видео мои все изучили,

Подвергнуть санкциям Конгрессу поручили.

Из-за того, на Трампа что давал наводку,

Мне запретили покупать коньяк и водку.

На целый год среди друзей я стал изгоем,

А раньше дружно мы страдали все запоем.

Вот так поможешь сгоряча каким-то странам,

А после этого сидишь с пустым стаканом.

Есть в этих санкциях тенденция такая:

У всех под ними репутация плохая.

Не знаю, как же мне от выборов отмыться,

Чтоб в драбадан скорее можно бы напиться!

Вспомнилось на ночь

Давно всё это было, но вспомнил вдруг опять…

По пузырю на рыло решили водки взять.

Мол, посидим культурно втроём — и все дела,

Но, видно, в понедельник нас мама родила.

Принёс гитару Витя, чтоб песенки попеть,

Ему на ухо в детстве не наступал медведь.

А Петя мизантропом по трезвости бывал,

Но добрым становился, коль водки выпивал.

Достали сало с хлебом и кильку с колбасой,

Но было жарким лето, и Витя был босой.

Он в нетерпенье жутком сновал туда-сюда

И, поскользнувшись, водку разбил он всю тогда…

А в Пете мизантроп был ещё не усыплён —

Глаза налились кровью, как бык стал разъярён.

Ударил он гитарой по Витиной башке —

Остались только щепки на старом ремешке.

Схватил я поварёшку, чтоб бойню прекратить,

И треснул Петю сильно, пытаясь остудить.

От ручки оторвался черпак и улетел,

А также Витя Пете должок вернуть успел.

Гитара, поварёшка и мы смешались все,

Не выпив и глоточка, дрались во всей красе.

Соседи дожидались с трудом борьбы финал:

У каждого под глазом в итоге стал фингал.

Несолоно хлебавши мы злые разошлись,

Никто потом не верил, что трезвые дрались.

С тех пор одну бутылку мы ставили на стол

И от греха подальше другие все на пол.

Маргарита, окно открыто

Мозг привёл в порядок водкой,

Шлифанув затем пивком.

Закусил потом селёдкой,

Затянулся табаком.

Не настало чтоб раздолье

Моих низменных страстей,

Я уснул, уйдя в подполье

От непрошеных гостей.

А во сне уж разыгрался,

Впав в делирий затяжной.

Но, проснувшись, испугался…

Кавардак, гляжу, сплошной.

Вся посуда перебита,

Словно кто рубил сплеча.

Да к тому ж окно открыто,

Говорят, всю ночь кричал.

Маргариту звал вначале

И Коровьева с котом.

Да соседи не молчали —

Обзывали все скотом.

Вот сижу теперь, икая

От разгула тёмных сил.

А с похмелья боль такая,

И прибраться нету сил!

Декарт не прав

Давно известно: мысль материальна!

Я убеждался в этом много раз,

Ведь, если чья-то мысль аморальна,

Тот сразу получает прямо в глаз.

«Я мыслю, это значит — существую!» —

Изрёк Декарт полтыщи лет назад.

Но мысль эту я опротестую,

Пример всем предоставить буду рад.

Напились мы с друзьями по макушку,

Процесс работы мозга прекратив.

И угодили сразу же в психушку,

От общества себя отгородив.

Пока пары из нас не испарились,

Ни говорить, ни мыслить не могли.

Но мы же в этом мире находились,

И ангелы нас зорко стерегли.

Не мыслив, всё же мы существовали,

Вам пациенты это подтвердят.

Вот так доктрину новую создали,

С Рене Декартом вставши в один ряд.

Солнечный путь

Про праническое питание

Я услышал недавно вновь.

Вместо пищи разной жевания

Только свет поступает в кровь.

В силу денежного отсутствия

Я решил встать на этот путь.

И сказали слова напутствия

Мне соседи: «Здоровым будь!»

За неделю я перестроился:

Быть голодным не привыкать.

ЖКТ сначала расстроился,

Но работать стал отвыкать.

Подтвердив пословицу старую:

Не работаю — и не ем,

Получу света долю малую

И довольный сижу затем.

В супермаркеты прекратил ходить,

В туалет дорогу забыл.

Перестал теперь хлеб насущным быть,

Раз вопрос пищевой закрыл.

Никому так жить не советую:

Можно крякнуть, не ровён час.

Но на жизнь я больше не сетую,

Просто всё рассказал для вас.

У людей нерешительных, хворых

Не получится ни шиша.

Путь пригоден лишь тем, у которых

За душою нет ни гроша.

Не страшен карантин

Мы дарили друг другу безумные ласки,

Но одели на нас медицинские маски.

И не ближе двух метров ходить обязали,

Да перчатки к тому же носить приказали.

Стала тесной квартира бетонною клеткой,

И не скрасить неволю красивой конфеткой.

В магазин и аптеку — и то с разрешенья:

За какие же нам это всё прегрешенья?

И умом чтоб от этого не повредиться,

Я на даче своей решил временно скрыться.

На такси ранним утром туда упоро́л,

Опьянев от свободы, там всё прополол.

А вокруг ни души — карантин соблюдают:

Лишь собаки одни где-то изредка лают.

Днём, как летом, тепло этой ранней весною —

Донага я разделся, прогнав паранойю.

Вмиг ворон распугал я худыми мощами,

И теперь будут спать они плохо ночами.

Ну а я, насладившись свободой моей,

Облачился в перчатки и маску скорей.

На такси возвратился довольный домой,

Чтобы ласками ночью делиться с тобой.

И не страшен теперь нам совсем карантин:

Если что, я на дачу рвану не один!

Булочки

Рядом с хлебозаводом магазин стоит,

Без реклам он всяких, простенький на вид.

В магазине этом женский коллектив

Чётко выполняет взятый норматив.

Что душе угодно — только выбирай:

Рогалики, ватрушки, хлеба каравай.

Булочки, батоны, пряники, торты

И на вкус тут разный выполнят мечты.

Можно и горячий, если подгадать,

Только что из печки хлеб хрустящий взять.

Вежливо, с улыбкой подадут его,

На душе теплее сразу оттого.

Мне из рук девичьих хлеб приятно брать,

Часто покупаю, но иду опять.

И с трудом могу я дрожь свою унять:

Булок аппетитных хочется намять!

Зверь

А у людей всех есть вторая сторона,

Сокрыта в каждом тёмная личина.

Но иногда она становится видна,

Неважно, кто ты — женщина, мужчина.

Из нас никто не идеален — это факт,

И в каждом зверь сидит неукрощённый.

Нарушить с лёгкостью он может мирный пакт

И без причины видимой, взбешённый.

Я зверя этого пытался покорить

И в клетку запирал его частенько.

Но невозможно этим действом усмирить

Того, кто кровь попробовал давненько.

Он любит нервов очень спутанный клубок

И по артериям поток адреналина.

Бесчеловечен в своей ярости, жесток —

Для схватки не нужна ему причина.

На зверя этого не действует любовь,

Им управляют древние инстинкты.

Он, выходя из нас, не пьёт, а портит кровь,

Раздув из пустяков любых конфликты.

Я постоянно запираю его в клеть,

Чтоб с ним не оказаться за решёткой.

Припасена всегда и наготове плеть,

Но, если что, — могу и сковородкой!