Закон улитки

Андрей Курков, 2000

Книга продолжает начатый автором в романе "Пикник на льду" рассказ о судьбе журналиста Виктора Золотарева. Спасаясь от смерти в Антарктиде или участвуя в предвыборной кампании в Киеве, переживая ужасы "добровольного" чеченского плена, он осознает справедливость Закона улитки, рожденного самой жизнью, – без собственного домика, крыши, как улитка без ракушки, – ты слизняк. И любой, походя, может просто раздавить тебя ногой.

10

Полубессонная ночь давала о себе знать. Но сама погода бодрила. Предвечернее солнце слепило глаза. Виктор, проехавшись на маршрутке до Куреневского спуска, дальше шел пешком на Нагорную. Прохожих почти не было, и только машины то и дело проносились мимо по улице с какой-то бешеной скоростью. И это при том, что асфальт на дороге был похож на эмментальский сыр.

Кафе «Афган» приютилось на первом этаже какого-то НИИ. Только вход к нему был пристроен с улицы — не ступеньки, а просто бетонный покатый порожек с перилами. Двойная дверь была открыта, и Виктор, сделав два шага вверх по покатому бетону порожка, зашел внутрь. За удивительно низкой барной стойкой — никого. В зале — несколько столиков — и тоже удивительно низкие, типа журнальных. И ни одного стула. Удивленный Виктор подошел к барной стойке и заглянул за нее — там поблескивала никелированными штучками да ручками кофеварка «Siemens», рядом стояли початые бутылки, кверху ногами висели дружными рядами чистенькие бокалы и бокальчики.

Виктор достал из кармана монетку и постучал по барной стойке.

— Секунду! — раздался голос, показавшийся знакомым.

Виктор уперся взглядом в белую дверь за барной стойкой.

За дверью что-то скрипнуло. Она открылась и в проем въехал на инвалидной коляске бородатый Леха.

Виктор обалдело уставился на него. Сразу заметил, что ног у Лехи не было. А то, что от него осталось, было одето в военный камуфляж.

— О! — удивился Леха, узнав в посетителе старого знакомого. — Ты?

— Я.

— Ну ты даешь! — Леха выдержал паузу, и на лице его все еще царствовало недоумение и недоверие к увиденному. — Ты — живой?

— Да, — кивнул Виктор. — И ты?

Леха горько усмехнулся.

— И я… Только бегать трудно… — и он бросил взгляд на подкатанные и приколотые чем-то вверху штанины камуфляжа. — Ну присаживайся, я тебе кофе сварю!

Виктор оглянулся на зал.

— А! Слышишь, зайди туда, — он кивнул на открытые двери, из которых сам выехал. — Там есть кресло на колесиках… Для гостей.

Виктор зашел в подсобку и увидел три складных никелированных инвалидных кресла, аккуратно стоящих под стенкой. Взял одно, быстренько разложил. С горечью в душе он сел в «гостевое» кресло, положил ладони на никелированные внешние ободья больших колес. Толкнул ободья, и кресло поехало к двери. Выехал к барной стойке и уперся в кресло Лехи, умело управлявшегося с кофеваркой.

Леха обернулся.

— Не дури! Иди выбери столик и присаживайся!

Виктор встал на ноги, поднял и пронес над головой Лехи легкое инвалидное кресло, опустил его уже за барной стойкой возле ближнего столика. Снова уселся. Теперь все стало на свои места — «журнальные» столики оказались идеальной высоты для сидящих в инвалидном кресле.

Минуты через две из-за барной стойки выехал Леха. На приделанном к его креслу подносике стояли две кофейные чашки и сахарница.

Он лихо подкатил к столику, неведомым способом тормознул и быстрым жестом поставил перед Виктором чашечку с кофе.

— Ну вот, — сказал он, размешивая в своей чашке сахар. — Что-то теряем, что-то находим…

— Ты стал философом? — спросил Виктор. Кафе ему больше не казалось странным.

— А что остается? — развел руками Леха.

Виктору вдруг показалось, что руки у Лехи стали намного длиннее прежнего. Длиннее и жилистее.

— Расскажи, что случилось, — попросил Виктор.

— Сапер ошибается один раз, а потом — в лучшем случае — всю оставшуюся жизнь вспоминает об этой ошибке… Вот и я теперь вспоминаю… Такие похороны испортили! Короче — моего шефа и его двух ближайших разнесло на кусочки, а меня только укоротило. И сразу — ни ног, ни денег. Хорошо, друзья помогли, — он окинул взглядом кафе, — без дела не остался… Теперь вот тут хозяйничаю.

Дальше Леха поведал Виктору, что кафе формально принадлежит Обществу воинов-интернационалистов, поэтому налогов не платит. Проверяющих здесь тоже никаких не бывает. Место, мол, тупиковое. А рядом — общежитие, где инвалиды войны в Афганистане живут. Думали они еще спортивный клуб инвалидов организовать, но пока руки не дошли. А вообще у них «колясочников» на хорошую олимпийскую сборную хватит. И у всех — крепкие руки.

— А что с Мишей? — задал наконец Виктор свой главный вопрос.

— С пингвином?.. — Леха задумался, почесал за ухом. — Лажа с ним получилась… Знаешь, у моего шефа перед его последними похоронами проблемы возникли — кто-то подставил нас. Получили несколько вагонов спиртного без документов, на триста тысяч зеленых. Документы должны были на следующее утро подвезти, а ночью кто-то УБОП на нас натравил и все конфисковали. Даже выкупить не удалось. Потом еще пару раз такие же истории. В результате — долг почти в миллион баксов. А деньги шеф был должен одному москвичу, который тут несколько бензоколонок поставил… Ну вот он в счет долга твоего Мишу забрал — у него под Москвой в поместье частный зоопарк… Тут уж я ничего сделать не мог…

— А как этого москвича найти?

— Да он теперь у себя, в белокаменной. Бензоколонки у него один наш депутат отобрал… короче, вытеснили его с Украины.

— А зовут его как?

— Ты что, серьезно?

— Ну да.

Леха покачал головой.

— Кличка — Сфинкс. По паспорту — Ковалев Илья… У него в Москве банк — Коммерческий Газовый… Ты хоть понимаешь, что это такое?

— Что такое банк? — Виктор пожал плечами. — А что тут понимать? Банк — значит, много денег…

Леха отрицательно мотнул головой.

— Банк — это собственная разведка, собственная армия, возможность купить кого угодно и угробить кого угодно так, что ни в одном сейфе не найдут…

Виктор тяжело вздохнул.

— Но ты ведь знаешь, что тебя искали?

— Знаю, — сказал Виктор.

— И вот так свободно по городу ездишь?

— А что мне делать? — спросил Виктор. — Я хочу Мишу найти.

— Это — любовь! — пошутил Леха.

В это время в кафе въехали на креслах-колясках двое парней, тоже одетых в камуфляж. Леха бросил на них взгляд, и выражение его лица мгновенно стало сосредоточенным.

— Привет! — выдохнул, подъехав к их столику, первый «колясочник». Посмотрел внимательно на Виктора, потом возвратил взгляд на Леху. — Ты Потапычу звонил?

— Звонил, он через час подкатит.

— Тогда сделай нам кофейку!

Леха посмотрел задумчиво на Виктора.

— Подъедь к стойке, — сказал ему негромко. И сам, развернув кресло-коляску, поехал к бару.

Виктор подкатил к стойке и получил от Лехи бумажку с его телефонным номером.

— Звони, если что. Или на кофе заходи! — проговорил Леха, давая понять, что Виктору пора уходить.

Виктор сложил кресло, занес его в подсобку и, кивнув на прощанье, покинул кафе «Афган», сопровождаемый внимательными взглядами двух «колясочников», у одного из которых имелась одна нога, а у другого — ни одной.