Земля лишних. Побег

Андрей Круз, 2017

Новый мир – неважно, как ты сюда попадешь, по доброй воле или вот, как Александр Баринов, бежав из испанской пересыльной тюрьмы. Новый мир – жизнь с чистого листа, тут тебя ждет и новая работа, и новые перспективы, и новая судьба! Да-да… Может быть, дети твоих детей и вправду заживут такой новой жизнью. Но пока за каждым прибывшим тянется хвост из прошлого, чистого, ничем не запятнанного листа что-то не получается. И судьба в который раз оказывается на стороне того, кто умеет держать в руках оружие и стреляет быстро и точно. И новые перспективы открываются тому, кто сумеет остаться в живых и докажет свое право на эту новую лучшую жизнь. А так все верно. Vamos!

Глава 2

29 год, 37-е число 02 месяца, понедельник

База по приему переселенцев и грузов «Европа»

А здесь уже вечер, почти ночь. Мы со Славой даже как-то не въехали в это сразу, подсознательно ожидая, что местное время соответствует тамошнему. Я как из душа вылез, так обнаружил, что уже почти темно. Но аппетит от этого не пропал ни у него, ни у меня, поэтому вышли из мотеля и пошли искать место поужинать. В мотеле есть что-то вроде кафетерия с самообслуживанием, но не вдохновило, хотелось ощутить свободу и присущие ей атрибуты.

Идти далеко не пришлось, уже через пару домов обнаружилась испанская таписерия «Бодекита Эль Кайехон» с террасой, заполненной людьми. Если в Испании хочешь поесть хоть и просто, но вкусно, а главное, дешево — иди в таписерию, где тебе навалят по заказу на выбор всяких «тапас», то есть маленьких тарелочек, или даже «порсьонес», то есть тарелок больших, уже готовых закусок. Ну и нальют чего пожелаешь, понятное дело.

— Пошли? — спросил я.

— Вперед, — кивнул Слава.

Столики пустые на веранде есть, в зал идти не хочется, больно вечер теплый и приятный. Публика на террасе разная, местами по-испански говорят, вон португальский и французский слышу, компания рядом шумит на итальянском. Подошли к стойке, за которой суетился дядька в черной рубашке, назаказывали всякого, тыкая пальцем в витрину, попросили пива, потом быстро за стол переместились, чтобы не занял никто, а то вон еще целая компания приближается. Почти сразу подошел пожилой официант с кружками, выставил корзинку с порезанным в тонкие палочки серым хлебом, разложил салфетки и приборы. А вот теперь ощущение, что никуда и не уезжал. То есть не сбегал. Или не так: никто не арестовывал, а я и не сбегал.

— А нормально тут. — Слава огляделся. — Завтра же не встаем рано, верно?

— Не-а. — Я понял, к чему он клонит. — Никакой суеты. Давай. — Я поднял «хару» с пивом, и мы чокнулись.

Вкус пива — вкус свободы. По крайней мере на настоящий момент. В тюремном «экономате» только безалкогольное, понятное дело.

— Ну ты думал, что дальше делаем?

— Думал, — кивнул я. — Сколько сидел на толчке, столько и думал. В Порто-Франко ехать в любом случае. И по пути, и близко, и там местные деньги крутятся. Приедем, оглядимся, прикинем, как дальше. Отсюда думать бесполезно, все равно ни хрена не видели и не знаем. Груз дотуда завтра найти попробуем.

— Дальнобоить собрался?

— Городской грузовик, низкий, колеса маленькие, — отмахнулся я. — А тут специально везде пишут, что между городами пока одни грунтовки. Сдохнет быстро. Видел машины на стоянках? Вот-вот.

— Ага, я присматривался. Оттуда ничего не дернешь, все под охраной.

— И куда ты дергать собрался? Перекрашивать и все такое где будешь?

— Да я в теории. — Слава приложился к кружке. — Так, исключительно в виде умственного упражнения.

— Это да, это полезно, — заржал я.

— Гля, кто идет.

Компания, приближавшаяся к террасе, имела в своем составе Николая. На этот раз тренировочный костюм на нем сменился узкими джинсами, несколько противоестественным образом обтягивающими неузкую фигуру, на ногах красовались остроносые туфли, а крест на цепи выглядывал из-под яркой рубахи, натянувшейся на вываливающемся через ремень пузе. Не думаю, что он эту красоту успел где-то здесь купить, в этом его арестовали, наверное. Компаньоны тоже соответствовали ему, всего человек шесть, где только он и найти их успел, потому что этнический состав вполне соответствовал самому Николаю.

Я почему-то ожидал, что теперь Николай возгордится, но он явно мне обрадовался, подбежал, в очередной раз за невероятно затянувшийся сегодняшний день пожал руку.

— Земляков встретил, — объявил он гордо. — Их сюда переселили.

— Переселили?

— Уф, ты знаешь, что там полиция делает? Вот так арестуют, а потом говорят, выбирай, или едешь, куда отправим, или в тюрьму! — В голосе сквозило праведное возмущение. — Потом прямо с грузовиком приезжают, дают вещи взять и семью, и как нас, — сюда.

— В Румынии? — уточнил я.

— Конечно! Уф, там совсем плохо стало. Власти от цыган хотят избавиться. Все едут куда-нибудь, в Испанию, например, а там вот так. Слушай, — сказал он вкрадчиво, — у тебя же грузовик есть?

— Грузовик есть, — ответили мы со Славой хором.

— Вещи надо отвезти, — вкрадчивость никуда не делась. — Много вещей, а машин не хватает. Говорят, что поездом, но там опять возить нужно или за склад платить.

— За грузовик тоже нужно платить, — решил я чуть подразвеять иллюзии. — Грузовику солярка нужна, а за нее денег хотят.

— Так ты же все равно туда едешь. — Николай улыбался счастливо, как ребенок.

— А может, и не еду? Может, я грузовик продать хочу? Пусть твои земляки купят.

— Уф, дорого!

— Тогда пусть скидываются, — отрезал я. — Мне деньги нужны.

— Сколько?

— Ну вот так считай. — Я вспомнил примерно цены за арендованный грузовичок в Марбелье. — В половину от нашего размером и до пятисот километров стоит сто семьдесят евро. В два раза больше… ну, пусть двести. Сколько там километров до Порто-Франко? — Я повернулся к Славе, который тут же с готовностью достал карту. — Сейчас гляну… под триста, — объявил я. — То есть до пятисот, укладываемся. Тебе по дружбе скидка — сто семьдесят, — подвел я итог.

— Сто шестьдесят давай, — предложил Николай.

— Ну, хорошо.

— Дину! Дину! — замахал он руками, и к нашему столику подошел еще один толстяк, только пониже ростом, после чего наш друг перешел на быстрый, как из пулемета, румынский. При этом он постоянно показывал этому самому Дину два пальца, из чего я заключил, что заряжает он ему две сотни. Тот кряхтел, Николай хлопал его по плечу и тыкал в грудь, после чего Дину согласился и отправился обратно за столик, который они заняли в другом конце террасы.

— Уф, он согласился, — объявил Николай. — Утром поедем?

— Это во сколько? — уточнил я, ожидая таких же мучений, как вышло с Хорхе.

— Девять, — уверенно ответил Николай. — Надо вещи со склада взять, это там, где ты выезжал, только ворота справа.

— Задаток с него возьми, — сказал мне Слава и, решив не дожидаться, обратился к Николаю: — Пятьдесят вперед давай, а то передумаете еще.

Николай скроил жалобное лицо, но потом как-то вспомнил, видимо, что сорок наживает сам на транспортных услугах, полез в карман и отсчитал две двадцатки и две пятерки, выложив на стол. Которые Слава тут же раскидал на двоих и свою долю убрал в карман.

— С них все бабки вперед надо брать будет, — добавил он. — До копейки.

— Да это понятно.

Вот только этого мне объяснять не надо. Румынские цыгане — это когда в одной фразе и румыны и цыгане вместе. Объединенными силами, так сказать.