Мой роман «Тёмное Пламя» (Книга о книге). Книга первая

Андрей Козлович

В творчестве Ивана Ефремова есть конспирологическая составляющая, которую я постарался снять в романе «Тёмное Пламя». Но, думаю, этого мало. За много лет работы на интернет ресурсах, я понял как много толкователей у И. Ефремова, и каждый приписывает ему своё. Сильно подозреваю, что толкователи могут появиться и у меня. В этом и причина появления данной книги.В ней я рассказываю, о чём мой роман «Тёмное Пламя». И у книги есть не только литературно-публицистическая, но и художественная часть.

Расскажу немного о себе, точнее, о своей молодости, в том числе и в художественной форме. Ещё рассказ интересен тем, что он о том как в моём конкретном случае рухнул и был разбит вдребезги принцип коллективизма

Этот документ в 1987 г. я подготовил для Главпура. Но так сложилось, что он туда так и не попал, удалось обойтись без этого. Тем не менее, документ очень интересный, он о моём исключении из партии. И он, на мой взгляд, многое раскрывает.

Я, в те годы

В партийную комиссию при

Главном политическом управлении

Советской Армии и Военно-Морского Флота

Курсанта 1-го взвода, 7-ой роты,

2-го батальона курсантов Симферопольского

Высшего Военно-Политического училища

Объяснение

Прошло уже четыре месяца, как я написал своё первое объяснение. Через призму времени многое представляется иначе. Кроме того, оно писалось в момент самого большого в моей жизни потрясения. Уже поэтому оно не может быть объективным.

У командования училища создалось впечатление, что они имеют дело с человеком с искажённым мировоззрением, не коммунистическими убеждениями, поставившим всю марксистско-ленинскую теорию под сомнение. В конце марта 1987 года в партийных группах были намечены партийные собрания с повесткой «О повышении личной ответственности каждого коммуниста, за повышение политической бдительности и борьбу с буржуазной идеологией». По поводу моего случая. Правда, они так и не были проведены. Но нужно признать: мне так долго говорили об этом, что я сам частично поверил в подобную чушь и вообразил, что допустил серьёзные теоретические заблуждения, что и нашло отражение в моём первом объяснении.

Однако жизнь идёт вперёд. И пришло время трезво проанализировать обстановку и сделать вывод, что же произошло.

Общественные науки увлекали меня давно, особенно, конечно, это касается истории. Теперь ни от кого не секрет, что в нашей истории есть «белые пятна», причём это касается относительно недавнего времени. Мы начали переход к полной гласности, но ведь он далеко не завершён. А где найти ответы на вопросы, которые мучают? А их много, таких вопросов. Они волновали в период застоя каждого советского человека. И, по сути, все мои размышления, высказывания и записи подчинены одному — чувству большой тревоги за судьбу Родины. И чувству боли, за то, что в стране всё больше накапливаются явления нам чуждые. Вот причины появления второй части моего дневника «Мой взгляд на внутреннее положение в СССР». Это попытка глубже вскрыть причины перестройки в СССР, попытка найти корни застоя в нашей стране и, как для будущего идеологического работника, чётко определить свои позиции в перестройке. Здесь я сознательно пошёл на запись самой различной информации, в том числе и слухов, имея цель выстроить эту информацию в логическую схему, и потом, с ростом своего образования, отметать ошибочное и разбираться глубже в правильном. Говоря проще, это было размышление, а не утверждение. Именно поэтому содержание дневника я держал в тайне. Я не думал, что курсанты взвода, мне неизвестные, способны у меня его выкрасть и тайком прочитать за моей спиной.

Примерно тоже, что и второй, можно сказать и о первой философской части моего дневника, которую я привёз с собой. Слухи о содержании дневника в училище ходят самые невероятные, но его по-прежнему не знает никто, кроме работников особого отдела, и тех, кто выкрал, но они молчат. Кроме того, второй части больше нет, поскольку дело моё в КГБ прекращено, и все документы его касающиеся уничтожены.

Однако, как я уже указывал, у командования училища другое мнение. Исходя из него, моя деятельность после апрельского (1985 г.) Пленума ЦК КПСС и ХХVII съезда партии истолкована как политически вредная. Основанием для такого толкования стали некоторые мои, сказанные в полемике, фразы и записанные особым отделом. Всё дело в том, что эти высказывания были представлены как мои убеждения.

Будучи сторонником полемики, я спорил часто. И бывало, что в горячности не находил верных слов, для выражения верных по сути мыслей. Так появились мои высказывания: «Демократия есть только на словах», «Нужно посеять сомнение в правильности политики правительства, это поможет избежать многих ошибок», «Есть опасность перерождения строя», «Правду в советской печати писали не всю и не всегда».

Но командование настолько глубоко уверовало в то, что это мои убеждения, что их не удалось переубедить и начальнику особого отдела подполковнику Чернеге, неоднократно приезжавшему в училище и пытавшемуся правильно освятить положение дел.

Эти мои высказывания охарактеризованы парткомиссией как антипартийные. В то время как в особом отделе им дана другая оценка: политически неверные, ясно, что между тем и другим огромная разница. Рождается вопрос: Почему?! Ответ ясен — высказывания были интерпретированы неверно. Исходя из этого, напрашивается вывод: нужно дать объяснение отдельно, по каждому высказыванию. Вот они:

— «Демократия есть только на словах» — причиной этих слов стали размышления о необходимости демократизации нашего общества. Сам я не припомню при каких обстоятельствах это сказано, но ребята говорят, что сказано это было между прочим, мимолётом. И возможно я их даже не заметил этих слов. Не секрет, что процесс демократизации начатый ХХ съездом КПСС затормозился, а затем пошёл вспять. В то время, когда все документы, в период застоя изображали у нас в этой области большой прогресс, демократический централизм всё больше приобретал черты «централизма бюрократического». Дошло до того, что на коллегиальность и выборность стали смотреть как на что-то лишнее, мешающее делу. Вывод прост — в этом вопросе мы имели серьёзное расхождение между словом и делом.

Высказывание, безусловно, максималистское. Но где его антипартийность? Считаю здесь верной точку зрения особого отдела.

— «Нужно посеять сомнение в правильности политики правительства, это поможет избежать многих ошибок». — Слова настораживают! Но зачем понимать эту фразу чуть ли ни как призыв к антисоветской пропаганде? Мы здесь имеем опять же нередкое для спора неверное выражение мысли. Сомнение, безусловно, ни к чему. Да, оно полезно. Поскольку может помочь исправить ошибки, допущенные на пути, избежать новых. Но оно может перейти в застойную болезнь, разрушающую разум. Со всеми вытекающими отсюда последствиями. Мысль была другой. Пропаганда не может только давать ответы на вопросы. Она должна уметь будить мысль, заставлять думать самостоятельно, оставлять простор для мышления. А для этого нужно уметь вопросы ставить, не давая окончательного ответа. Подходить проблемно.

— «Есть опасность перерождения строя» — это высказывание легче всего было представить как антипартийное. Программа партии определяет чётко: «Победа социализма в СССР полная и окончательная». В свое апелляции я написал: «Устав и программа партии для меня святыня». Написал искренне. Так что давайте не спешить с выводами.

Фраза действительно была бы антипартийной, содержись в ней призыв к ликвидации социалистического строя в СССР. Но что антипартийного в тревоге за судьбу Родины?!

Мне, к сожалению, здесь трудно объяснять, поскольку ни я, ни мои товарищи не помнят, при каких обстоятельствах мною была высказана такая мысль. Более того, такого высказывания вообще не помнит никто. Но я много размышлял над положением сложившимся в СССР на рубеже 70—80 годов. Не скрою, приходила мне в голову и такая мысль. И, тем не менее, свои размышления я антипартийными не считаю, готов подвергнуть их огласке и ответить за них. Вот они:

Экстенсивный путь развития привёл, в конце концов, к нарушению экономических законов социализма, рост заработной платы обогнал темпы роста производительности труда. Возник «неотложный спрос», способствующий росту нетрудовых доходов. В конечном итоге в нашем обществе появляются миллионеры, незаконно нажившие свои состояния. Сильно расширился паразитический элемент.

Конец ознакомительного фрагмента.