Фокусы жизни

Андрей Ковалев, 2013

«Меня тут спросили: – Андрей, а тяжело писать моноспектакли? Сначала думаю: у меня потрясающая идея, я гений. Накидываю массу наблюдений страниц на пятьдесят на заданную тему. Перечитываю – ерунда какая-то. Выстраиваю в более-менее логическую цепочку, даю почитать…»

Перспективы творчества

— А мы продолжаем беседовать в нашей студии с писателем Михаилом Нудным. Михаил, как вам уровень сегодняшней литературы?

— Странно, что вы называете это литературой. Ужасно. Ниже плинтуса. Все плохо. Мы все умрем.

— Вот вы написали девять тысяч восемьсот семьдесят шесть книг.

— И это за последние три года.

— Да. Где молодые писатели? Почему кроме вас и еще трех-четырех человек, таких же как вы, никого не слышно?

— А их просто нет. Утрачено и потеряно все. Вот мы, редакторы журналов и директора телеканалов, сядем и ну обсуждать: где молодежь-то? И каждый раз приходим к выводу: кроме нас, никто. А кто еще, если не мы?

— Вы являетесь главным редактором журнала. В этом журнале регулярно печатаются ваши рассказы, стихи, воспоминания, любовные записки из школы, кали-мали из детского садика… Почему вы не печатаете кого-то из молодых?

— Из меня, любимого: «Я смотрю на тебя, а ты на меня, смотрим мы друг на друга прямо. Что сказать мне хочешь ты, если немая от рождения ты?» Заметили? Есть слог, есть музыка, мысль, сюжет и настрой. А что пишут молодые авторы? Кошмар. Я никого не хочу называть, это некорректно. Все они тупые и глупые. Это плохие слова, я не хочу их говорить. Повторяю, все тупые и глупые.

— Недавно был снят фильм по вашему сценарию. Как прокат?

— Вы знаете, мы с режиссером взяли… неважно, сели, обсудили и пришли к выводу, что те двести человек, которые посмотрели наш фильм, это и есть цвет нации. Я им всем лично так и написал. А все остальные, кто не пришел, а еще хуже, кто пришел и через десять минут после начала ушел, быдло невоспитанное. Я же говорю, культура ужасающая, деградация на лицо. Но сейчас снимается еще четыре фильма по моим сценариям и двенадцать сериалов, в министерстве культуры мы так и решили — будем спасать родину, не дадим загнуться отчизне. Будем упорно продолжать снимать, а потом говорить о плохом качестве литературы, сценариев, кино.

— Я знаю, в театрах идет восемнадцать спектаклей по вашим пьесам. Как обстоят дела в театре?

— Театр, я считаю, на сегодняшний день умер как искусство. Если в прошлом году на спектакли по моим пьесам приходило по тридцать-сорок человек, то в этом — по двенадцать-тринадцать. Это ли не показатель культурного падения нации? Все, мы потеряли театр. Пьесы бездарные, постановки чудовищные, актеры сволочи. Спасают спонсоры.

— Тяжело находить?

— Да в общем-то нет. Есть у меня еще кое-где друзья, я звоню им, они звонят спонсорам, спрашивают, как с программным обеспечением, что с налогами, и спонсоры охотно идут на контакт. Разумеется, ради искусства.

— На каких трех китах держится ваша жизнь?

— Мой журнал. Мои стихи. Моя проза.

— А как же семья?

— А семья пусть гордится, что живет с гением.