Штука литературы

Андрей Зоилов

Литература – это такая штука… Непростая штука. Она иерархична, как государство, или так же безразлична ко всякому подчинению, как цветущий сад? Быть неизвестным писателем – почётно или постыдно? Что побуждает внешне солидных людей писать чепуху и публиковать глупости? «Штука литературы» – это не ответ на все подобные вопросы, но это – плодотворные поиски ответа.

Отступление: литература как персональное пособие по технике решения этических задач

Можно — и нужно в данном случае — рассмотреть доступный нам массив мировой литературы как возможное пособие по технике решения этических задач.

Что это значит?

Российский изобретатель и писатель-фантаст Генрих Альтшуллер (писал под псевдонимом Генрих Альтов) во второй половине ХХ века придумал ТРИЗ — теорию решения изобретательских задач. Её легко найти в Интернете, причём большинство выдаваемых результатов — не сама теория, а курсы, которые за различную оплату пытаются этой теории обучить.

В отличие от изобретательских, этические задачи имеют непосредственное отношение к большинству ныне живущих людей. Вернее: большинство ныне живущих людей имеет непосредственное отношение к постоянно возникающим перед ними этическим задачам.

Можно ли неправильно решить изобретательскую задачу? Очевидно, можно. Если техническая задача поставлена изобретателю, то отсутствие её успешной практической реализации и есть неверное, неправильное решение. И наоборот, правильным решением будет внедрение полезного изобретения.

Можно ли неправильно решить этическую задачу? Очевидно, можно. О правильности решения этических задач судят как сами решающие такую задачу, так и те, кто хотя бы приблизительно ознакомился с ситуацией, в которой такая задача возникла. Причём различные мнения о правильности решения этической задачи или совокупности одновременно возникших задач у разных людей могут не совпадать — от частных отклонений в спектре возможных решений до утверждения правильности действий, прямо противоположных тем, которые предпринял решавший.

«Генрих. Но позвольте! Если глубоко рассмотреть, то я лично ни в чем не виноват. Меня так учили.

Ланцелот. Всех учили. Но зачем ты оказался первым учеником, скотина такая?»

Евгений Шварц. Пьеса «Дракон»

Одним из основных критериев правильности решения этической задачи служит психическое состояние и настроение решавшего после осуществления решения. Но этот критерий — не единственный. Возможны ещё критерии, приводимые для определения правильности решения этической задачи — от действительно значимых для решателя до незначительных либо непроверяемых эмпирическим опытом. Эти критерии может использовать как сам решавший этическую задачу на практике, так и те, кто встретился с чужой этической задачей в информационном поле — в литературе либо в другом виде информационного искусства, например, в кино или театре. Учитывая, что у информационных искусств, как правило, есть литературная основа (и даже у музыки есть нотная запись), — в отличие от искусств ремесленных, — можно уверенно сказать, что литература переводит этические задачи в информационное поле.

Попробую этот тезис пояснить. Информацию о возможностях, правилах, методах, событиях и способах проведения ежедневной жизни мы — люди, читатели, писатели и прочие человеки — можем почерпнуть только из собственного опыта либо из информационного поля, в которое входят сообщения лично знакомых окружающих нас людей и опосредованные сообщения от людей незнакомых. Сообщения могут быть переданы потребителю непосредственно — устно или иными способами, либо опосредованно — с помощью носителей информации, одним из которых выступает в общем случае литература. Информационное поле окружает человека на протяжении всей жизни — от момента рождения до смертного мига. (Мне довелось готовить к изданию книжку доктора А. Альтшулера «Родители-Акулы», в которой автор, детский психиатр, работающий в Израиле, обоснованно утверждал, что младенцы, ещё не владеющие речью, активно интерпретируют любую поступающую к ним физическую информацию — начиная с того, как именно их берут на руки, до температуры и вкуса поступающей пищи и нераспознанных звуков, сопровождающих эти процессы. Увы, этот доктор — не родственник Генриха Альтова и даже не однофамилец: настоящая фамилия писателя-фантаста Альтова пишется с двумя «л»).

Допустим, существует или существовал когда-либо человек (или люди), проживший всю свою долгую, увлекательную и достойную уважения жизнь абсолютно счастливо и в любой момент своей жизни решавший возникавшие перед ним этические задачи совершенно правильно, верно и непогрешимо. Могу ли я на основании только этого допущения объявить себя точно таким человеком? Очевидно, нет, не смогу, не погрешив против истины. То есть: объявить могу, быть таким человеком — нет. И никто из живущих не сможет. Если я являлся бы таким человеком, у меня не возникло бы нужды в трудоёмком и напряжённом процессе письменного формулирования своих мыслей — не было бы стимула. Стимул, знаете ли, как правило, заострён, и его укол не радует того, к кому этот стимул применяется. А у других людей существуют и другие обстоятельства, в связи с которыми они не смогут объявить себя абсолютно счастливыми и совершенно этически непогрешимыми, не погрешив против истины. То есть: объявить себя могут кем угодно, но быть — нет, не могут. Тогда откуда же эти люди узнали о существовании такого человека, как описано в допущении? Ведь из личного жизненного опыта они не могли этого узнать, не являясь таковыми сами. Стало быть, они узнали о таком человеке из информационного поля. Обработанный сознанием материал доступного информационного поля, реализованный в собственных мнениях и воззрениях, превращается в жизненный опыт.

Обратите внимание: люди религиозные в качестве человека, описанного в допущении, упоминают основателя своей религии; например, Моисея, Христа, Магомета или Будду. Но информацию о нём они, разумеется, получили не лично, а из информационного поля, через Тору, Евангелие, хадисы, свитки или иероглифические записи, которые в общем случае относятся к литературе. Замечу, что оценка качества текста (объявление его «хорошим», «плохим», «полезным», «ничтожным», «талантливым» или даже «священным») есть решение этической задачи. Одной из огромного множества разнородных и разнообразных этических задач, возникающих перед людьми в их жизни.

Тут ещё следует дать дефиницию, разделение между терминами «этическая задача» и «этическая проблема». В первом приближении обозначу как «задачу» — ситуацию в частном, конкретном, описанном, учтённом случае; «задачу», возникающую перед конкретным человеком, на предполагаемое место которого решающий может поставить себя; а как «проблему» — ситуацию в общем виде; обстоятельства, которые обусловливают в социуме появление множества повседневных этических задач. Так вот литература может служить очевидным пособием по решению этических задач и вероятным пособием при решении некоторых этических проблем. В том же приближении поставленную этическую задачу можно рассматривать как частный случай решения сформулированной либо пока не сформулированной проблемы.

Как же приспособить литературу к такому предназначению? Для этого зададим вопрос: а каким образом, каким способом может быть решена этическая задача в общем виде? Это не попытка выбирать именно правильное решение, а попытка учесть весь спектр возможных решений, среди которых неизбежно должно оказаться и какое-либо конкретное решение, принимаемое живущим решателем. Попробуем математизировать описание, предложив составить таблицу. По оси абсцисс отложим вид (или род) проблемы. По оси ординат — направление усилий (действий) решающего. Вероятно, при учёте направленных действий, возможных для решающего, придётся учесть и интенсивность таких действий, хотя бы схематично — от минимальной до максимальной.

Ещё следует отметить, что я в состоянии приводить примеры только из литературы, известной мне на русском языке, и хотя, как мне кажется, я знаком с изрядной частью литературы — это, конечно же, заблуждение: незнакомых мне книг на русском языке многократно больше, чем знакомых; не переведенных на русский книг в мире тысячекратно больше, чем переведенных; и количество публикаций, существующих в иной форме, нежели печатная книга, превосходит количество печатных книг. И каждый читатель может быть ознакомлен с иными произведениями, неизвестными мне. Именно поэтому я не смею претендовать на исчерпывающее описание, и единственная моя серьёзная надежда как автора — что читатель задумается над сутью, смыслом изложенного, а не над полнотой охвата описываемых вариантов. Любые соображения, дополнения и замечания по сути вопроса и по уточнению содержимого как таблицы, так и всей данной работы будут приняты автором с благодарностью.

Таким образом, литературу можно рассматривать как индивидуальное, персональное пособие по технике решения этических задач. При этом не обязательно учитывать качества художественного текста и его популярность у читателей.

Начну с оси абсцисс: пока могу выделить шесть основных вариантов природы этических проблем. Разумеется, те, кто сталкивается с чужими этическими задачами ежедневно, смогут указать на неполноту охвата, но основные роды проблем я попытался отметить:

Материальные (в том числе и финансовые), духовные (в их числе мировоззренческие), телесные (всё, относящееся к здоровью, физиологии и физическим возможностям), временные или темпоральные (проблемы, связанные с течением времени, с наступлением неизбежного будущего, с обязательностью событий), социальные (связанные с другими людьми, к которым решающий не испытывает личных и интимных чувств) и межличностные (в том числе любовные и семейные).

По оси ординат — направление действий и усилий человека, решающего вставшую перед ним этическую задачу. Их я вижу пять основных вариантов:

Действия (от предупредительности до агрессии), обращённые на себя самого.

Действия, обращённые к выбранному инициатору (носителю, виновнику) конкретной проблемы (Пример: «в гневе начал царь чудесить и гонца велел повесить»).

Действия, обращённые к лично не знакомым решателю представителям общества, социума (от благотворительности до террора).

Действия, обращённые к традиции, предубеждению, воспитанию, авторитету, а также к олицетворению власти — к тому, что Фрейд обозначил как «суперэго».

Действия, направленные на изменение информационного поля (от посильного распространения до уничтожения информации).

При этом бездействие определяется как действие с нулевым импульсом (примирение), а одна и та же этическая проблема может быть отмечена как в одной, так и в двух и более ячейках таблицы. Искусственный перевод задачи из одной колонки или строки таблицы в другую также можно считать действием по решению этой задачи. Вся таблица имеет смысл только в том случае, когда решающий осознаёт существование этической задачи и интересуется возможными вариантами её решения. Произведения литературы, независимо от качества их текстов, не изменятся от того, что какой-либо их фрагмент будет внесён в ту или иную часть любой условной таблицы. Задача этой таблицы — подсказать читателю, какие варианты выбирали различные персонажи информационного поля (другие люди), находясь при этом в ситуациях, напоминающих жизненную ситуацию решающего. Но только лишь «напоминающих» — поскольку любой решающий этические задачи ощущает, хотя бы на короткое время, их уникальность в контексте собственной жизни.

Животные (и вообще живая природа) этических задач не осознают, не принимают, не ставят и не решают. Они просто совершают действия, последовательность которых предусматривается непосредственно перед совершением. Этика, как и речь — человеческая привилегия.

В таблице, как нетрудно подсчитать, — тридцать ячеек. Это никак не означает существования только тридцати основных видов решений возникающих в жизни этических задач — их, по-видимому, больше. И это не означает, что мне как автору необходимо немедленно заполнить все тридцать ячеек равномерно. Охотно признаю, что до некоторой степени сама попытка составления такой таблицы есть профанация литературы, избыточное упрощение, при котором суждение о качествах текстов остаётся вне обсуждения. Но такова и всякая попытка математизации, устраняющая индивидуальные качества предметов в пользу абстракции, которая, тем не менее, способна подсказать конструктивные решения. Разумеется, каждый читатель может составить для себя собственную, персональную таблицу. В крайнем случае такая таблица будет состоять из одной ячейки, с формулируемым в ней условным вопросом: «На какого из литературных героев ты хотел бы быть похожим, и хотел бы поступать так же, как он?»

Теперь — две крупных цитаты. Они имеют весьма косвенное отношение друг к другу. Тем не менее, полагаю их приведение уместным. Первая: решение моральных задач по Ю. А. Шрейдеру. Обратите дополнительное внимание на вопрос №4.

«Я обращаюсь к читателю с просьбой проделать над собой небольшой эксперимент — попытаться вообразить себя действующим лицом (субъектом) перечисляемых ниже конкретных житейских ситуаций и решить, какие из них ставят перед субъектом проблему морального выбора. Мне не существенно, какой выбор читатель сделает в этих ситуациях. (Не исключено, что он выберет не предусмотренную мной возможность.) Мне важно только то, какие из них он сочтёт ситуациями морального выбора. Не буду скрывать таящегося в этом вопросе подвоха. Это ведь не тест, где истинный смысл вопросов должен быть не ясен тестируемому. Если хотя бы в двух случаях вы решите, что речь идет о моральном выборе, я буду считать, что для вас ситуация морального выбора реальна. В этом случае предлагаемая вашему вниманию книга, я надеюсь, будет вам интересна. Впрочем, не спешите её откладывать в сторону, если вы не признали реальность морального выбора ни в одном из предлагаемых вам случаев. Не исключено, что изучение этой книги поможет вам осознать эту реальность. А ради открытия новой реальности вполне оправдано потратить усилия на знакомство с книгой. Итак, перед вами несколько ситуаций. Про какие из них вы готовы утверждать, что они ставят перед субъектом проблему морального выбора?

1. Начальство предложило вам весьма почетную должность, отвечающую вашим возможностям и стремлениям, но попросило не разглашать это предложение, пока не будет отправлен на пенсию занимающий эту должность X, с которым вы связаны давними дружескими отношениями и весьма вами уважаемый. Вам приходится выбирать между согласием, отказом и попыткой предварительно посоветоваться с X, нарушив прямое указание начальства. (Вполне вероятно, что Х передаст начальству о вашей попытке, а это чревато осложнениями.)

2. Врач сообщил вам о том, что болезнь близкого человека смертельна. Вам приходится самому решать, сообщать ли этот диагноз больному.

3. Вашему сыну или дочери предстоит письменный вступительный экзамен в вуз с большим конкурсом. Случайно вам стало заранее известно экзаменационное задание. Перед вами выбор: сообщить эту информацию только своему дитяти, мечтающему поступить именно в этот вуз; поделиться ею с его друзьями; рассказать большому кругу поступающих (чтобы поставить всех в равные условия) или скрыть полученную информацию.

4. Сразу после катастрофы в Чернобыле руководство СССР приняло решение не распространять информацию о реальных масштабах радиоактивной опасности. Сама катастрофа оказалась следствием принятого руководством АЭС решения провести эксперимент с одним из атомных реакторов — ввести его в критический режим, чтобы получить полезные данные о свойствах реактора. Находились ли лица, ответственные за принятие этих решений, в ситуации морального выбора?

5. Мама послала ребёнка в магазин за покупками. Он может послушно выполнить поручение или поддаться своему естественному желанию и потратить часть денег на мороженое. Является ли этот выбор моральным?

6. Вы идёте вечером по улице с тяжёлым предметом в руке (например, молотком). При вас два хулигана нападают на женщину. Вы можете незаметно пройти мимо, попытаться уговорить хулиганов, попытаться воздействовать на них силой или просто ударить одного из них молотком по голове. Идет ли речь о моральном выборе или только о выборе эффективного действия?

7. У вас есть серьёзные основания подозревать ваших соседей в том, что они готовят террористический акт в определённом месте, но полной уверенности в этом нет. Вы можете предупредить по телефону о месте и времени готовящегося акта, сообщить в милицию имена предполагаемых террористов, попытаться войти с ними в контакт и отговорить от задуманного и т. п. Стоит ли перед вами моральная проблема?

8. Вы единственный умеющий хорошо плавать человек среди сидящих в лодке. Лодка перевернулась, и перед вами стоит выбор, кого спасать в первую очередь. Как изменится ситуация, если по вашему ощущению ваших сил едва хватит, чтобы самому доплыть до берега?

9. Представьте себе, что вы живёте в советские времена, когда занятие даже небольшой административной должности требовало членства в компартии. Перед вами выбор; вступить в КПСС или отказался от привлекательной для вас перспективы продвижения по службе. (Разумеется, многое зависит от того, как вы оцениваете членство в КПСС: связываете ли с ним личную ответственность за террор и другие преступления?) Попробуйте вообразить аналогичную ситуацию выбора в другие времена в других странах. Вспомните, в какой ситуации и кто произнёс слова: «Париж стоит мессы».

10. Вы проходите мимо лотерейного зазывалы, приглашающего купить билеты. При этом он обещает, что купивший пять билетов, на которые не пал выигрыш, получает деньги обратно. Ваш выбор прост; купить какое-то количество билетов или не обращать на эти призывы внимания. Легко сообразить, что лотерея устроена так, что с большой вероятностью один из пяти билетов выигрышный, но размер этого выигрыша сильно меньше, чем цена пяти билетов. Итак, обещание возместить убытки построено на легко разгадываемом обмане. (Иначе устроители не получили бы дохода.) Но вопрос к читателю состоит не в том, каковы его шансы оказаться в выигрыше. (Можно сразу сказать, что они гораздо меньше, чем имеют устроители лотереи.) Читателю предстоит решить, имеет ли данная ситуация моральный аспект для её участников? Смысл поставленных перед читателем вопросов не в том, чтобы решить, как должно поступать в приведённых ситуациях. Это вопросы для самопроверки, возникают ли у читателя сомнения в том, что здесь речь идет о должном?»

Шрейдер Ю. А., Этика. Введение в предмет, М., «Текст», 1998 г., с. 20—22.

На вопрос №4 (точнее, на его вторую часть) имеется подробный ответ в литературе: воспоминания заместителя главного инженера ЧАЭС Дятлова («Чернобыль. Как это было». Цитирую по сайту:

http://www.e-reading.club/chapter.php/21253/9/Dyatlov_-Chernobyl%27._Kak_eto_bylo.html)

«…Всё в ту ночь делал как всегда. Пришёл в кабинет, позвонил на блок выяснить обстановку. Перекурил, переоделся и зашёл, как всегда, вначале на щит третьего блока узнать как дела. И лишь после этого пошёл на четвёртый блок.

Четвёртый энергоблок по согласованию с энергосистемой 25 апреля должен был остановиться на профилактический ремонт. К середине дня мощность реактора снизили до пятидесяти процентов и остановили один из двух ТГ. Далее диспетчер энергосистемы запретил снижение до прохождения вечернего максимума потребления электроэнергии и останов разрешил в 23 часа 25 апреля. Ничего заслуживающего внимания в это время не происходило. Велись обычно намечаемые на останов проверки и испытания по типовым программам.

В 24 часа 25 апреля при передаче смены состояние следующее: мощность реактора — 750 МВт тепловых, ОЗР — 24 стержня, все параметры — согласно Регламенту.

Перед передачей смены поговорил с начальником смены блока Ю. Трегубом и заступающим на смену А. Акимовым. Осталось только замерить вибрацию турбины на холостом ходу (без нагрузки на генераторе) и провести эксперимент по «Программе выбега ТГ». Никаких вопросов не возникало. Измерение вибрации осуществляется при каждой остановке на ремонт, здесь всё ясно. И по подготовке к последнему эксперименту у А. Акимова нет вопросов, он ещё 25 апреля смотрел.

После этого я ушёл с БЩУ-4 для осмотра перед остановом интересующих меня мест. Так всегда делал. Во-первых, дефекты «охотнее» проявляют себя при смене режима, во-вторых, при снижении мощности можно более внимательно осмотреть помещения с повышенной радиационной опасностью. Нет, конечно, я не боялся работать в зоне с радиационными излучениями, но и без нужды лишнюю дозу получать не стремился. Да и нельзя годовую дозу набрать до конца года — отстранят от работы в зоне.

Вернулся на щит управления в 00 часов 35 минут. Время установил после по диаграмме записи мощности реактора. От двери увидел склонившихся над пультом управления реактором, кроме оператора Л. Топтунова, начальника смены блока А. Акимова и стажёров В. Проскурякова и А. Кудрявцева. Не помню, может и ещё кого. Подошёл, посмотрел на приборы. Мощность реактора — 50…70 МВт. Акимов сказал, что при переходе с ЛАР на АР с боковыми ионизационными камерами произошёл провал мощности до 30 МВт. Сейчас поднимают мощность. Меня это нисколько не взволновало и не насторожило. Отнюдь не из ряда вон выходящее явление. Разрешил подъём дальше и отошёл от пульта.

С Г. П. Метленко обговорили подготовку по «Программе выбега ТГ» и пометили в его экземпляре программы выполнение работы. Подошёл А. Акимов и предложил не поднимать мощность до 700 МВт, как записано в «Программе выбега ТГ», а ограничиться 200 МВт. Я согласился с ним. Заместитель начальника турбинного цеха Р. Давлетбаев сказал, что падает давление первого контура и, возможно, придётся остановить турбину. Я ему сказал, что мощность уже поднимается и давление должно застабилизироваться. Ещё Давлетбаев передал просьбу представителя Харьковского турбинного завода А. Ф. Кабанова замерить вибрацию турбины на свободном выбеге, т.е. при снижении оборотов турбины без нагрузки на генераторе. Но это затягивало работу, и я отказал ему, сказав: «При эксперименте мы реактор глушим, попробуй подхватить обороты (примерно от 2 000 об./мин), пару ещё должно хватить».

В 00 часов 43 минуты заблокирован сигнал АЗ реактора по останову двух ТГ. Несколько ранее переведена уставка АЗ на останов турбины по снижению давления в барабан-сепараторах (в первом контуре) с 55 атмосфер на 50.

В 01 час 03 и 07 минут запущены седьмой и восьмой ГЦН согласно Программе.

А. Акимов доложил о готовности к проведению последнего эксперимента.

Собрал участников для инструктажа кто за чем смотрит и по действиям в случае неполадок, кроме оператора реактора — ему отлучаться при таком режиме не следует. Все разошлись по назначенным местам. Кроме вахтенных операторов в это время на щите управления были задействованы в эксперименте работники электроцеха (Сурядный, Лысюк, Орленко), пуско-наладочного предприятия (Паламарчук), заместитель начальника турбинного цеха Давлетбаев, из предыдущей смены Ю. Трегуб и С. Разин, оставшиеся посмотреть, начальник смены реакторного цеха В. Перевозченко и стажёры Проскуряков, Кудрявцев.

Режим блока: мощность реактора — 200 МВт, от ТГ №8 запитаны питательные насосы и четыре из восьми ГЦН. Все остальные механизмы по электричеству запитаны от резерва. Все параметры в норме. Система контроля объективно зарегистрировала отсутствие предупредительных сигналов по реактору и системам.

Для регистрации некоторых электрических параметров в помещении вне БЩУ был установлен шлейфовый осциллограф, включался он по команде в телефон — «Осциллограф-пуск». На инструктаже было установлено, что по этой команде одновременно: закрывается пар на турбину; нажимается кнопка МПА — нештатная кнопка для включения блока выбега в системе возбуждения генератора; нажимается кнопка АЗ-5 для глушения реактора.

Команду Топтунову даёт Акимов.

…В 01 час 23 минуты 04 секунды системой контроля зарегистрировано закрытие стопорных клапанов, подающих пар на турбину. Начался эксперимент по выбегу ТГ. Со снижением оборотов генератора после прекращения подачи пара на турбину снижается частота электрического тока, обороты и расход циркуляционных насосов, запитанных от выбегающего генератора. Расход другой четвёрки насосов немного возрастает, но общий расход теплоносителя за 40 секунд снижается на 10—15%. При этом вносится в реактор положительная реактивность, АР стабильно удерживает мощность реактора, компенсируя эту реактивность. До 01 часа 23 минут 40 секунд не отмечается изменений параметров на блоке. Выбег проходит спокойно. На БЩУ тихо, никаких разговоров.

Услыхав какой-то разговор, я обернулся и увидел, что оператор реактора Л. Топтунов разговаривает с А. Акимовым. Я находился от них метрах в десяти и что сказал Топтунов не слышал. Саша Акимов приказал глушить реактор и показал пальцем — дави кнопку. Сам снова обернулся к панели безопасности, за которой наблюдал.

В их поведении не было ничего тревожного, спокойный разговор, спокойная команда. Это подтверждают Г. П. Метленко и только что вошедший на блочный щит мастер электроцеха А. Кухарь.

Почему Акимов задержался с командой на глушение реактора, теперь не выяснишь. В первые дни после аварии мы ещё общались, пока не разбросали по отдельным палатам, и можно было спросить, но я тогда, а тем более сейчас, не придавал этому никакого значения — взрыв бы произошёл на 36 секунд ранее, только и разницы.

В 01 ч 23 мин 40 с зарегистрировано нажатие кнопки АЗ реактора для глушения реактора по окончании работы. Эта кнопка используется как в аварийных ситуациях, так и в нормальных. Стержни СУЗ в количестве 187 штук пошли в активную зону и по всем канонам должны были прервать цепную реакцию.

Но в 01 ч 23 мин 43 с зарегистрировано появление аварийных сигналов по превышению мощности и по уменьшению периода разгона реактора (большая скорость увеличения мощности). По этим сигналам стержни АЗ должны идти в активную зону, но они и без того идут от нажатия кнопки АЗ-5. Появляются другие аварийные признаки и сигналы: рост мощности, рост давления в первом контуре…

В 01 час 23 минуты 47 секунд — взрыв, сотрясший всё здание, и через 1—2 с, по моему субъективному ощущению, ещё более мощный взрыв. Стержни АЗ остановились, не пройдя и половины пути. Всё.

В такой вот деловой будничной обстановке реактор РБМК-1000 четвёртого блока ЧАЭС был взорван кнопкой аварийной защиты (!?!?) (знаки поставлены Дятловым). Далее я попытаюсь показать, что для взрыва того реактора и не надо было никаких особых условий. Если мне не удастся это, то только из-за неумения доходчиво изложить. Других причин нет, теперь всё произошедшее ясно.

Ну вот, какой уж там моральный выбор?! Не было у работников ЧАЭС морального выбора. А руководство СССР находилось в состоянии давно сделанного морального выбора.

Обращаясь к вышестоящим, мы взываем к совести тех, кто уже успел ею поступиться.

(афоризм автора)

Лихо до дна, а там дорога одна…