Песчаная война

Андрей Ерпылев, 2014

Еще вчера они безмятежно отдыхали на популярном египетском курорте, купались в изумрудных водах Красного моря, пили коктейли в баре, флиртовали с девушками. И не следили за мировыми новостями. Зачем? Ведь бывшие воины-афганцы Александр и Володя заслужили право не знать, что творится за пределами курортного рая. И хотя в отличие от обыкновенных туристов вчерашние солдаты Советской Армии были готовы ко всему, даже для них внезапный авианалет на аэропорт, где скопились сотни туристов, стал шоком. Но шок прошел быстро, особенно когда выяснилось, что, кроме них двоих, российских туристов защитить некому…

Глава первая

— А спать на солнцепеке не рекомендуется — обгорите! — раздался над Игорем веселый девичий голос, и он, еще не разлепив до конца веки, буркнул по старой, школьной еще, привычке:

— Да я не сплю…

— Ага! Вижу, как не спите — на весь пляж храп стоит!

Игорь сел на лежаке, нащупав босыми ногами раскаленные шлепанцы, и протер глаза. Так и есть: тень от плетеного зонтика ушла далеко в сторону, наглядно подтверждая слова девушки. Проспал он, получается, не меньше часа, причем большую часть действительно под палящими лучами далеко не ласкового южного солнышка.

«Блин, — тоскливо подумал молодой мужчина, осторожно прикасаясь к плечам: ожог еще не слишком чувствовался, но обещал уже к вечеру сделать курортника персоной нон грата на пляже дня на два-три. — Угораздило ведь… А до конца отпуска всего шесть дней осталось. Может, пронесет еще?»

На девушку ему смотреть не хотелось. Нет, вовсе не была она какой-то там уродиной — наоборот, весьма привлекательная особа двадцати четырех (если не врет, конечно, по общей женской привычке) лет от роду. Однако никаких чувств, кроме раздражения, она сейчас в Игоре Корнееве не вызывала. Именно благодаря ветреной красотке он и получил сегодня «подарок» от египетского солнца.

Опытный в таких делах столичный житель, постепенно сужая круги, обхаживал Вику целую неделю. Знаков внимания та не отвергала, позволяя уверенности в благополучном исходе операции «дичь» крепнуть не по дням, а по часам. Игорь уже готовился занести еще одну жертву, павшую к его ногам, в свой длинный донжуанский список, как случилась непредвиденная накладка. Вчерашнее свидание в интимной обстановке, казалось, решенное бесповоротно, сорвалось. Банально, как смена времен года: она не пришла. Наивная провинциалка неожиданно оказалась победительницей в извечной дуэли «мужчина — женщина». И в результате побежденный полночи просидел в баре отеля, потом несколько бокалов пива с утра, дабы снять симптомы «птичьей болезни», и вот…

— Да не переживайте вы так! — присела на корточки рядом с понурым «погорельцем» Вика, осторожно дотронувшись кончиками пальцев до багрового предплечья мужчины. — У меня средство от солнечных ожогов есть…

От неожиданной ласки в Игоревом сердце затеплилась надежда.

«Может быть, еще не все потеряно? Ну, не пришла и не пришла. Что с того? В море топиться, что ли? Мало ли какие у нее проблемы были? Вдруг сегодня…»

Увы, надеждам не всегда свойственно сбываться. Особенно в таких щекотливых вопросах, как взаимоотношения полов.

— Я вам его подарю, — щебетала девушка. — Отличное средство — мне его подруга посоветовала. Швейцарское. Я, правда, так и не испытала… А мне оно уже ни к чему — сегодня в два часа дня, как говорится, ту-ту-у!

— Скорее уж у-у-у-у, — ответил разочарованный Игорь. — Самолет все же, не поезд.

— Но до аэропорта-то на автобусе.

— Тоже не ту-ту. Да и ехать тут…

Словно в подтверждение его слов, прямо над ними, заставив непроизвольно задрать к небу головы, с оглушительным ревом зашел на посадку бело-сине-красный «эйрфрансовский» аэробус: взлетная полоса аэропорта располагалась всего в паре километров от отеля, и постоянная воздушная карусель изрядно снижала удовольствие отдыхающих от олл инклюзив и теплого моря.

«Следующим летом в Марса-Алам поеду, — в тысячный уже, наверное, раз подумал Игорь. — Тут все равно что рядом с «Шереметьево» жить!»

— Улетать как не хочется, — вздохнула Вика. — Вот бы задержаться еще на недельку… А вы когда возвращаетесь?

— В воскресенье.

— Счастливчик… И приехали раньше, и уезжаете позже… А я вот не могу — работа.

«Врешь ты все, — зло подумал Корнеев. — Получаешь, поди, в своем Гадючинске три копейки с подпрыгом, а на поездку в Египет года два копила. На недельку наскребла, не больше. Работа у нее, понимаешь…»

— Вам, москвичам, проще, — продолжала девушка. — Сел в такси в аэропорту — и ты дома. А мне еще до дому из Москвы на поезде два дня трястись.

— Летели бы самолетом.

— Ужас как боюсь летать, — призналась Вика. — Если бы сюда на поезде можно было — в жизнь бы не полетела. Так что я уж лучше два дня поездом…

— Понятно… — протянул Игорь.

Говорить больше было не о чем, но не скажешь ведь это в лицо девице? Пусть даже девица эта — отъявленная динамистка. Вся интеллигентная натура «москвича в первом поколении» протестовала против подобного.

— Я чего пришла-то! — спохватилась Вика. — Мы там прощальный фуршет организовали с ребятами. Не желаете присоединиться?

— Да я как-то сегодня… — замялся Корнеев, голова которого трещала не по-детски, несмотря на пиво.

— Да ничего-ничего! — уже тянула его за руку девушка. — Мы там с бара натаскали, у кого-то с дьюти-фри осталось… По пять капель не повредит. А потом ко мне в номер зайдем, и я вам средство отдам.

Вика улыбнулась так лукаво, что сердце отвергнутого ухажера дрогнуло.

«А чего я теряю, в конце-то концов?..»

— Ну, пойдемте, — поднялся он с лежака, сразу вознесшись над хрупкой Викой на всю высоту своего баскетбольного роста. — Только полотенце сейчас заберу…

* * *

— Ерунда и еще раз ерунда на постном масле, — Олег, сверкнув тонкой золотой оправой «горбачевских» очочков, скупо плеснул в пластиковые стаканчики скотча из своей заветной бутылки.

Намеренно или нет, но «бокал» Игоря он опять пропустил, однако Вика, сидящая на лежаке так близко, что Корнеев уже давным-давно простил ей вчерашний афронт, снова отлила ему большую половину виски из своего.

— Мне все равно скоро улетать, — шепнула она, мимолетно коснувшись губами мочки его уха. — А меня и так в воздухе укачивает…

За одно это он готов был ей простить все грехи на сто лет вперед…

— Дальше громких заявлений и бряцания оружием дело не пойдет, — продолжал витийствовать оратор, вертя в руках пивной бокал с плещущейся на дне янтарной жидкостью. — Пошумят и успокоятся. Успокоятся и пошумят. В двадцать первом веке живем!

— Ты это, Олежка, брось, — перебил его Сергей, проглотив свою порцию в один мах и плотоядно глянув на заветную бутылку. — Двадцать первый говоришь? А в две тысячи третьем, помнишь? Тоже все трындели: не полезут, мол, это, пиндосы на Ирак. Ха! Мы тогда как раз в Дубай поперлись с Нюркой. Кости парить и вообще… Помнишь, Нюр? — толкнул он локтем миниатюрную крашеную блондинку лет сорока, сидящую рядом. — Номер с видом на авианосец! Помнишь?

Крупный, громогласный, красный, как рак, от загара и от горячительного, он мог бы служить иллюстрацией к энциклопедической статье «Браток», рискни вставить таковую какой-нибудь составитель в свой труд. Дежурная золотая цепь в палец толщиной на шее, наколка «ДМБ-88» и седоватый ежик над низким лбом даже казались перебором — настолько типична была внешность выходца из «веселых девяностых».

— Сереж, закусывай, — напряженно улыбаясь, шепнула ему супруга, суетливо отгребая остывший картофель фри из лобби-бара со своей бумажной тарелки на его блюдо.

— Нет, ты помнишь?

— Египетская армия безнадежно устарела, — Олег так и не прикоснулся к выпивке, используя бокал в качестве дирижерской палочки. — Израиль разнесет ее в пух и прах, в прах и пух в течение нескольких дней…

— Дней? — удивилась Викина подруга Татьяна, льнувшая к своему соседу — сумрачному прыщеватому юнцу с сальными волосами, стянутыми в хвостик на затылке — вроде бы какому-то некрупному шоумену из Питера. — Так быстро?

— Вы, вероятно, не помните, милочка, ведь не помните, — снисходительно улыбнулся оратор. — Шестидневную войну шестьдесят седьмого года.

«Да и ты не помнишь, — неприязненно подумал Игорь. — Если и родился, то под стол пешком ходил, наверное… Стратег».

— Шестидневную?

— Ну да. Израильтяне тогда разбили объединенные армии Сирии и Египта за шесть дней. Египта и Сирии. Объединенные, заметьте. За шесть дней. Наголову. На два фронта, заметьте, на два фронта. Даже Германия не смогла выстоять в подобной ситуации!

— А семьдесят третий? — досадливо отмахнулся Сергей от супруги, словно от мухи-надоеды.

— Война судного дня?

— Судного не судного, а твоему Израилю мы, это, тогда здорово наваляли! Братан у меня старший тогда в Египте служил.

— Сережа!

— Ну, двоюродный, двоюродный! Знаешь, чего порассказывал?

— Во-первых, — поморщился Олег, поправляя очки, хотя в том не было никакой нужды. — Израиль такой же мой, как ваш, ваш, как мой. Я гражданин России, между прочим…

— Знаем мы ваше гражданство! — хмыкнул изрядно окосевший уже браток. — Ваш адрес не дом и не улица… — фальшиво пропел он.

— Я бы попросил… — начал бизнесмен, но тут молчаливый толстячок Миша, только улыбавшийся всем, но никогда не споривший, кивнул куда-то за спины собравшихся:

— Гляньте-ка! А это еще что за типаж?

Все разом обернулись. Никаких вопросов, к кому именно относилось восклицание, не потребовалось. Неподалеку от уютно устроившейся компании не спеша проходил сухощавый жилистый мужчина неопределенно-среднего возраста. Стриженные ежиком волосы, спокойное, выдающее скрытую силу лицо с небольшим шрамиком на щеке, еще один шрам, гораздо более глубокий, выделялся на левом плече, под мышкой — полосатое полотенце… Вроде ничего сверхъестественного, и в то же время мужчина чем-то выделялся среди прочих отдыхающих.

— Вояка какой-нибудь, — высказал общее мнение Олег, когда «жилистый» удалился на определенное расстояние и уже не мог его слышать. — На бандюгана не похож. Да и на мента тоже. Вон шрамов сколько. По-моему, он вчера только прилетел. Если не ошибаюсь.

Интерес угас так же быстро, как появился, и лишь один Сергей внимательно смотрел мужчине вслед.

— Ты что? — спросила его супруга.

— Так, ничего, — Сергей наконец отвел взгляд. — На ротного моего похож, Михалыча. Вылитый. Боевой мужик был. Жаль, перевели его потом от нас. А может, и не он. Столько лет, это, прошло! Даже не знаю, что с ним? Или погиб, или в чины вышел, — а после некоторой паузы добавил: — Или не вышел. Он ведь, это, с начальством вечно на ножах был. Прогибаться не любил. Настоящий офицер.

Как многие служившие, Сергей любил порою с определенной ностальгией вспомнить прошедшие «в сапогах» годы. Только ни Олег, ни Миша, ни Игорь с шоуменом к армии явно никогда отношения не имели, и тема угасла сама собой.

— А сколько времени? — спохватилась Татьяна. — Вика! Собирайся, пойдем. Нам полчаса до отправки осталось!

— Тань, — надула губки Вика. — Не полчаса, а почти час. Давай посидим еще! Все равно вещи уже на ресепшене.

— Не знаю, как тебе, — решительно поднялась шатенка Таня на ноги. — А мне еще кое-какие дела нужно сделать. Тебе, — она многозначительно посмотрела на подругу, — думаю, тоже.

— Ага… — Вика грустно поглядела на Игоря. — До свидания, ребята.

— Я тебя провожу, — тоже встал было Корнеев, но девушка почти насильно усадила его на место.

— Не надо, Игорь! — Она сунула что-то в нагрудный карман его рубашки. — Я тут телефон записала. Звони.

— Правильно, — одобрила Татьяна. — Долгие проводы — лишние слезы!

Вика порывисто отвернулась, и Игорь готов был поклясться, что в глазах ее действительно блеснули слезинки…

— А на посошок? — запоздало вскинулся Сергей, но жена ткнула его маленьким крепким кулачком в бок.

— Я тебе дам посошок!

Девушки шли очень быстро, едва не бежали, и вскоре почти догнали неспешно идущего Вояку. Игорь смотрел им вслед и потому обратил внимание еще на одного персонажа из отдыхающих.

— Смотрите, как чечен на него вызверился! — усмехнулся он. — Ай зарэжет!

Чеченец, скорее всего один из «новых чеченцев» — грозненских бизнесменов новой волны, действительно смотрел на проходившего мимо мужчину волком, а его спутница — молодая худощавая брюнетка в глухом, под горло, черном купальнике и платке на волосах — просто отвернулась.

Вообще-то коротко стриженного русоволосого коренастого парня можно было бы легко принять за русского — ничего в нем не было от типичного кавказца, образ которого возникает в сознании при этом слове. Если бы не мешковатый спортивный костюм и тюбетейка а-ля Рамзан Кадыров, с которыми горец не расставался везде, кроме пляжа, и ледяное презрение ко всем без исключения. К шумным непоседливым соотечественникам-россиянам, ленивым, больше похожим на домашних животных, европейцам, суетливым египтянам-единоверцам… «Небритый демон, дух презренья», — смеялась Вика, вольно цитируя классика, при виде этого сумрачного типа, действительно умудряющегося сохранять недельную щетину на щеках в неизменном состоянии. Как его далекий кумир.

Но если всех вокруг молодой чеченец просто презирал, то «вояку» он явно возненавидел. С первого взгляда. И, должно быть, не без причины… Его взгляд, наверное, мог бы прожечь дыру в жилистой спине, если бы был чуть-чуть материальнее.

Впрочем, Вояка продолжал идти прежней неторопливой походкой, явно не обращая внимания на лютый взгляд горца. Как перед тем не отреагировал на мимолетный интерес собравшейся компании.

— Пап, пап! Что это? — подбежал к Олегу его семилетний сынишка Марик, игравший с другими детишками у кромки воды.

Со стороны моря опять приближался рев самолетных двигателей, но рассмотреть все в подробностях мешали зонты от солнца, густо понатыканные на пляже. По тому, как всполошились другие отдыхающие, это был не просто очередной аэробус или «Боинг», идущий на посадку.

— Что за… — начал было Сергей, но тут, так низко, что от шума двигателей заложило уши у всех без исключения, над головами промчалась тройка самолетов совсем не мирных, а очень даже хищных очертаний.

Игорь, так же, как все, вскочивший с места, не замечая, что комкает в кулаке пластиковый стаканчик с так и недопитым виски, смотрел на проносящиеся и проносящиеся над пляжем, как на небывалом параде, звенья истребителей песчано-пятнистой раскраски.

А потом из-за крыш отеля поднялись в небо дымные столбы и донесся подавляющий все остальные звуки гул…

* * *

— Мы уже в автобусе сидели, который на посадку, а тут… а тут…

Женщину средних лет с неряшливо размазанной косметикой снова начала колотить крупная дрожь, и кто-то сунул ей в руку стакан с водой. Женщина благодарно и как-то жалко улыбнулась сразу всем, но пить не смогла — зубы выбивали барабанную дробь по кромке стакана, поэтому высокий седой мужчина счел за лучшее отобрать воду у пострадавшей.

— Не хватало еще стекла наглотаться, — заявил он и, не глядя, сунул стакан в чью-то руку. — Лучше вот это примите, — он вынул из кармана пузырек с яркой наклейкой и насильно всунул женщине в трясущиеся руки пару таблеток. — Разжуйте и проглотите.

— А что это? — Мужчина, держащийся рядом с зареванной женщиной, видимо, муж, с подозрением проследил, как емкость с таблетками канула в кармане доброхота. — Что за лекарство? Покажите мне пузырек!

— Успокоительное, — заверил седой, не делая даже попытки достать препарат. — Слабое. Не беспокойтесь.

— Но все-таки! — настаивал мужчина, с беспокойством глядя на супругу, которая послушно жевала неизвестное снадобье.

— Вы врач? — холодно спросил седой.

— Нет, но…

— А я врач. Заведующий хирургическим отделением, доктор медицинских наук Нелюбин Александр Николаевич, — представился он по всей форме, хотя этого от него никто не требовал. — Еще вопросы есть?

Магическая формула оказала привычное действие, и вопросов ни у кого не возникло. Да и сама женщина заметно успокоилась, порозовела, хотя руки, которыми она комкала край кофточки, продолжали заметно подрагивать.

Эта парочка, вместе с десятком других перепуганных насмерть туристов, вывалилась из подкатившего к дверям отеля автобуса, когда взбудораженные постояльцы безуспешно пытались добиться чего-нибудь более или менее внятного от растерянных портье. Как назло, ни одного из гидов, обычно сидевших в холле, не было на месте, и над разноязыкой толпой витали слухи, один другого страшнее. Ужаснее всего было то, что все до одного мобильники разом потеряли сеть, и теперь то из одного конца зала, то из другого доносились мелодии перезагрузки, судя по всему, бесполезной. Поэтому очевидцев случившегося (откуда еще могли привезти перепуганных людей без багажа, как не из аэропорта) сразу же растащили в разные стороны и принялись пытать, не хуже средневековых инквизиторов, в надежде хоть чуть-чуть прояснить ситуацию.

— Может, хоть ты, мужик, нам, это, что-нибудь расскажешь? — не слишком вежливо дернул мужчину за рукав изжеванного белого костюма «браток» Сергей, поняв, что от женщины сейчас ничего не добиться. — Чё трясешься, как баба?

— Сергей! — супруга была на посту.

— Чё Сергей? Пусть расскажет.

— Действительно, — поддержал своего оппонента Олег, нервно поправляя очки. — Вы-то хоть что-нибудь расскажете? Расскажете что-нибудь?

— Что тут рассказывать, — развел руками мужчина. — Мы в середине очереди на посадку стояли…

— Ближе к теме! — не выдержал шоумен.

— А ты не перебивай! — несильно толкнул его в плечо волосатым кулачищем Сергей. — Говори, мужик.

— Я и говорю… Первый автобус уже отправили, а нас в предбаннике держат. Тесно, душно, детишки плачут… Все еще этим первым завидовали. Когда, говорят, наш-то автобус будет.

— Ну!

— Что ну? Дождались. Начали нас пропускать на посадку. Набиваемся в автобус, как селедки в бочку, а тот, первый, уже к самолету подъехал…

— Они все погибли, понимаете?! — выкрикнула вдруг женщина, и слезы брызнули из ее глаз, оставляя на щеках грязноватые потеки туши. — Все погибли!..

Врач молча сунул ей в руку еще одну таблетку, и она замолчала, послушно двигая челюстями, а все затаив дыхание ждали продолжения рассказа, хотя все и без того было понятно.

— Наверное, первый самолет промахнулся, — пожал плечами мужчина. — Вместо «Боинга» в автобус ракета попала. Его аж напополам разорвало, — человек говорил страшные вещи, но рот его сам собой расплывался в улыбке, будто сейчас до всех должна была дойти суть смешного анекдота. Только улыбка эта была страшная, кривая, как волчий оскал. — Людей по бетону разбросало… Ну, и это… Части тел, в общем. Едва до нас не долетели… Один ползет на руках, а ног нету… Вообще ниже пояса ничего нету. Только след темный тянется за ним. Длинный, длинный…

В гробовой тишине мужчина зажмурился и всхлипнул, но справился с собой.

— Сперва все подумали, что это теракт. Уже потом, в аэропорту… Но сразу же самолет взорвался. И еще, и еще… И эти все в небе кружились…

— Самолеты?

— Ну да, военные.

— А чьи? Чьи самолеты?

— А я знаю? Водитель сразу двери открыл, и мы — наружу. А там уже арабы бегают, нас в здание загоняют. Так что я и не видел почти их, самолеты эти.

— А здание аэропорта пострадало? — не выдержал Игорь, лихорадочно соображая — успеют ли устранить последствия до его отлета: в понедельник ему кровь из носу надо было быть в Москве.

— Кто его знает? — мужчина пожал плечами, понемногу успокаиваясь. — Дым был, но немного. Паника, конечно, еще та, но египтяне молодцами оказались. Понабежали полицейские ихние в черном, разогнали всех по кучкам. Отработано, должно быть, это у них…

— Ну а дальше?

— А что дальше? Затолкали нас в наш же автобус — и сюда.

— Багаж пропал, — всхлипнула женщина.

— Да хрен с ним, с этим багажом! — взъярился внезапно казавшийся тихим мужик. — Сами живы, главное! А ты еще, дура, пилила меня, что не в начале очереди стоим. Где бы мы сейчас были, а?

— Документы-то хоть остались? — спросил кто-то из-за спин обступивших парочку людей.

— А как же. Вот, в сумочке Надиной, — тронул мужчина объемистую сумку, которую женщина сжимала мертвой хваткой. — И документы, и деньги. А багаж… Что багаж? Заплатят, поди, по страховке.

— Если будет кому платить, — буркнул кто-то.

Снова повисла тишина, разрываемая настырными трелями мобильников, неустанно ищущими пропавшую сеть…