Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

Андрей Емелин, 2023

Поднятому из мертвых суждено прожить жизнь пятерых, чтобы спасти миллионы. Но как не сбиться с пути, если добро толкает твой мир в горнило жестокой войны, а зло сулит богатство и лавры избавителя?

Глава 2. Таинственные окна

Я открыл глаза и вспомнил все.

Разом, стремительным, необоримым потоком в меня ворвались, не спросясь, четыре чужих жизни, от младенчества до самой зрелости.

Страхи, радости, горе, ненависть и любовь.

Крупная дрожь била тело с минуту, пока я лежал на сухой земле, утопая взглядом в звездном небе.

Кто я? Что я теперь такое?!

Детство в церковной обители или на грязной подворотне?

Мне двадцать пять или скоро перевалит за полвека?

Я одинок или где-то в далеком городе меня ждут жена и дети?

Мое имя… меня зовут… я…

Словно пучок ядовитых змей пять жизней сцепились друг с другом. Голова раскалывалась на части, да только не от боли — внутри нее бушевал настоящий вихрь, лишающий рассудка.

Впившись пальцами в короткую траву, я хрипло выдавил из себя слова, больше напоминавшие предсмертный стон:

— Рейтан… меня зовут Рейтан Лазар! Это мое тело. Моя… жизнь!

Вихрь стих.

Лишь звенящая тишина в ушах.

Я лежал с минуту, приходя в себя и собираясь с пляшущими по черепушке мыслями.

Прошлое виделось будто слоеный пирог из разных судеб, решений и событий. И чем ближе эти события происходили к настоящему, тем более неразборчивыми становились.

Помнится, мы добирались сюда с девушкой по имени Авена, пассажиры в моей голове один за другим перехватывали контроль над телом. Моим, черт их дери, телом!

Предгорья, Финиковый лес, овражек…

Бой.

Я резко подскочил, с положения лежа на ноги, воровато осмотрелся.

Несколько трупов вокруг, бритоголовые — не иначе бойцы Затмения. Оружия нигде нет, но погибших забирать не стали, а таковых я насчитал десяток.

В памяти всплыла картина: перерезаю горло одному кривым ножом, ухожу рывком от заклятья.

С ними были маги, верно, оттого мы и не смогли победить.

— Авена, — прошептал я пересохшими губами.

Рассвет еще только-только занимался, озаряя ночное небо синевой, но даже сейчас я отчетливо видел, что моей прелестной спутницы нигде нет.

— Беги! Спасайся!

Резко обернулся, но то оказался лишь морок — новое воспоминание.

Это я кричу девушке, что неспособна произнести ни звука. На нее наколдовали немоту — мерзкое заклятье, особенно полезное против магов. Впрочем, слова слетают с моих губ, однако кричит некто иной — один из тех, кто живет теперь у меня в голове.

Подошел к ближайшему из тел — голова снесена с плеч могучим ударом. В воспоминаниях тут же предстал момент, как кто-то из нападавших разит своего же топором. Похоже Авена успела навести чары.

А вот этот мой. Просто и без изысков — колотая рана. Рассечена скула, да так, что клинок вонзился в мозг, мгновенно прервав жизнь незадачливого культиста.

Заметив на поясе покойника кожаную мошну, присел рядом.

— Что приятель, не нашлось у вас магов, способных поднимать павших? — пробормотал я и высыпал в ладонь скудную добычу — серебряник и двадцать медяков. Могло быть и хуже.

Разумеется, повозки с вещами магов рядом не оказалось, лишь неглубокая колея вела из оврага, да еле заметные следы сапог. Насчитать удалось пять или шесть человек, только мало было в этом смысла. Наверняка они прибыли конными, значит догнать их уже не выйдет.

Я покачал головой и сплюнул на землю.

Случались со мной передряги, но такого дерьма еще не бывало. Живой — и то радостно. Но надолго ли?

В памяти всплыл разговор, прозвучав словно далекое эхо:

Это заклинание все еще действует, понимаешь? Оно сохраняет тебе жизнь, но потребляет заряд Истока.

Да красавица, похоже, ты оказалась права. Вот только без денег, без оружия, стоя в одиночку на пустыре, с черти пойми какими проблемами в голове, времени мне отмерено в лучшем случае до заката.

При мыслях об Авене, защемило в сердце. Смогла ли она спастись? Быть может, культисты занялись припасами, решив, что главная цель достигнута? Впрочем, они успели заметить ее способности, неспроста ведь наложили немоту. Значит нагнали беглянку позже и судьба девушки теперь незавидна.

Странное все же на ее долю выпало проклятие. Большинство женщин мира за него что угодно бы отдали, но поди спроси у Истока, на кой ему вообще это надо, за магический дар плату недугами да проклятиями брать. Только в сложившихся обстоятельствах, лучше бы Авена стала горбатой и сморщенной, облысела на голове, а в остальных местах покрылась густым плешивым подшерстком. Может, тогда культисты Затмения ее бы просто убили.

Стиснув зубы, я выбрался из овражка, ощущая удивительную легкость в теле.

На юго-востоке виднелся тракт, ведущий в аккурат до города, не видимого сейчас за горизонтом. Финиковый лес раскинулся далеко позади, однако бойцы Затмения вполне могли двинуться туда, рассудив, что опасаться более нечего. Разве только поверили в байку о возвращении отряда Асхара?

Не в силах определиться с выбором, я пошел в сторону тракта, по пути размышляя о дальнейших действиях. Лучшим выходом из ситуации виделось добраться до скарба магов, потому как в нем имелось заряженное Истоком вино. Если, конечно, его сдуру не вылакали радостные поживе бойцы. С другой стороны, хватит ли мне сил противостоять оставшимся, к тому же они могли отправиться за нами не всем скопом, а выслать небольшой отряд. В таком случае я и сам сложу голову и не помогу Авене. Впрочем, последнее, как ни тяжело это признавать, задача теперь второстепенная, хотя бы и потому, что от мертвого меня проку будет разве что червям да воронью.

С этими мыслями я добрел до тракта — добротной мощеной дороги, оставшейся в наследство королевству Суурмаран от Империи более века назад. Со стороны Финикового леса двигался караван, в авангарде которого шла пара конных бойцов. Меня они заметили также и, ударив лошадей в бока, поскакали навстречу.

Я осмотрел себя, размышляя как бы ответить на предстоящие расспросы, чтобы не врать с три короба, но и не сойти за полоумного. Вид мой при этом не обещал добавить словам убедительности — пыльный кожаный доспех пропитался кровью, местами запекшейся, а кое-где еще свежей, словно им вытирали пол на скотобойне. Рваная дыра возле самого сердца намекала, что владелец сего снаряжения должен был уже спать вечным сном. При себе ни оружия, ни даже дрянного мешка с припасами.

Конные приблизились, не спеша обнажать мечи, но и не источая во взглядах дружелюбия, тогда как у меня не появилось ни единой мысли, что им сказать. Пожалуй, так бы и стоял столбом, ожидая вопросов, однако что-то в голове подталкивало заговорить первым.

— Помогите добраться до города, — хрипло выдавил я, и закашлялся. — Меня зовут Рейтан Лазар. Наемник из отряда Асхара. На нашу группу вчера напали культисты Затмения. Больше выжить никому не удалось.

Подъехавшие переглянулись, после чего один из них не спеша слез с лошади и, держа руку на рукояти меча, стал обходить меня, рассматривая, словно выбирал наряд в одежной лавке.

— Чем заплатишь? — наконец произнес спешившийся, когда описал возле меня круг.

— Есть сбережения в городе, а с собой, сами видите, ничего. Обобрали всего, чудом жив остался.

— И, верно, чудом. Только нам дармовые попутчики на хер не нужны. Проваливай, да не вздумай следом увязаться.

Я хотел было продолжить разговор, предложив конкретную сумму, однако спешенный резко пнул меня в бедро, желая поставить в беседе точку.

От неожиданности я сгруппировался слишком поздно и не смог удержаться на ногах. Между тем наемники захохотали и спешенный неторопливо оседлал коня.

Со странным спокойствием я поднялся с пыльных камней, глядя вслед удаляющимся всадникам. Пожалуй, прежде был бы в ярости и непременно полез в драку, даже оставаясь безоружным. Что же теперь? Легкое раздражение, вперемешку с жалостью к недалеким и оттого черствым к чужой беде людям. Это от Бернанса не иначе. Холодная, упрямая расчетливость Асхара — не ввязываться в бессмысленный конфликт, ядовитая мстительность Гурна — мир тесен и еще доведется встретиться, да простодушное пренебрежение Тамора — не сработал один вариант, поищу другой.

Только вот где среди всего этого я? Могу ли называть себя теперь Рейтаном, если даже собственные воспоминания подернуты мутной пеленой, тогда как чужие норовят сойти за настоящие.

В задумчивом смятении я стоял возле тракта, рассматривая проходящий мимо караван.

На меня поглядывали без особого интереса, да и то лишь оттого, что однообразный пейзаж торговцам и наемникам опостылел.

Большая часть телег оказалась загружена тюками с одеждой, разнообразной керамической утварью и оружием, но на самой последней везли клетку с людьми, разделенную изнутри перегородкой. С одной ее стороны ютились женщины и дети, с другой несколько крепких мужчин.

Странное дело. Обычно рабов, а в особенности рабынь вывозят из Суурманарана на запад. Смуглые стройные девушки высоко ценятся и в Эльдме, и в герцогстве Шхекасаар. А кому-то из моих пассажиров, кажется, довелось их встречать даже в борделях далекой Аандарии — правопреемнице канувшей в лету Империи.

Впрочем, внешность невольников вполне соответствовала суурмаранской — смуглые, с мягким золотистым загаром, но не темнокожие как заморские ормадарцы, а черты лица — что-то среднее между народами Каганата и людьми с запада. Скорее всего, куплены у приграничья или в другом караване.

Телега уже миновала меня, когда я услышал голос одного из детей:

— Эй, Пятиликий!

Я невольно насторожился. Ребенок сидел на полу клетки, непринужденно опираясь плечом на один из прутьев. Мальчишка лет тринадцати, во взгляде которого читался такой жизненный опыт, которому мог бы позавидовать седой старик.

— Меньше рассуждений о себе, больше действий, — холодно бросил он, глядя мне прямо в глаза. — Я тебя жду, Пятиликий.

Немолодая женщина опустилась рядом с ним на колени и принялась гладить по голове, что-то скорбно приговаривая. Взгляд ее был усталым и жалостливым, как смотрят на безумцев, стремясь достучаться до уголков их души, не искаженных недугом.

Но безумцем он явно не был.

Четыре пассажира в моей голове, и я сам. Пятиликий. Ох, не верится мне в такие совпадения и, кажется, все мои новые личности были полностью с этим согласны.

Караван замыкала группа конных наемников. Один из них остановился, разглядывая меня с любопытством, а затем спросил:

— Ну и кто тебя так?

— Затмение.

— Угу, — он кивнул, продолжая меня рассматривать.

— Может подвезете?

Вместо ответа он поморщился, сунул руку в седельную сумку и достал оттуда старый кожаный бурдюк.

— Держи. Денек жаркий будет. К полудню до деревни добредешь.

Он бросил мне бурдюк точно в руки, а затем ударил коня в бока и двинулся вслед за остальными.

— Спасибо и на этом, — прошептал я, глядя вслед удаляющемуся каравану.

Солнце стояло почти в зените, когда на горизонте показались очертания поселения. За прошедшее время мимо меня проехало еще три каравана, чуть меньше, чем первый, но никто в них не снизошел даже до малой помощи.

В общем-то, в иных обстоятельствах путь не показался бы сложным, в конце концов, при себе у меня было немного денег, которых хватит на то, чтобы разок плотно набить брюхо, да переночевать на постоялом дворе, а на следующий день я нашел бы какую-никакую работу. Однако теперь, по прошествии суток, скорее всего приду в состояние безвольного полена.

Не удавалось также воспользоваться советом странного мальчишки, назвавшего меня Пятиликим.

Попробуй тут меньше предаваться рассуждениям о себе, когда толком не можешь понять — кто ты таков есть.

В одночасье лишившись всего — цепляешься за воспоминания. У меня же и они путались да переплетались, борясь за право считаться истинными. Вода в бурдюке вторила всем прочим проблемам — уж не знаю, какова на вкус ослиная моча, но будь у меня выбор, предпочел бы хлебнуть ее. Старые кожаные стенки бурдюка, да смола, герметизирующая швы, на палящем солнце быстро превратили содержимое в подобие прокисшего пива, в котором неделю назад утонула крыса. Потому, смиряя жажду, я плелся по раскаленным камням тракта, предвкушая возможность выпить прохладной колодезной воды.

Деревня представляла собой десяток дворов, стоящих по обе стороны от дороги, пестрящих вывесками о ночлеге, сытной еде, конюшнях да починке снаряжения. С минуту я пытался припомнить, где мы останавливались по пути к горам Альвази, однако воспоминания Асхара путали меня, потому как он успел побывать в каждом доме. В итоге я выбрал самое оживленное место, надеясь разузнать побольше свежих сплетен.

За чахлым заборчиком из переплетенных веток, увенчанных битыми глиняными горшками, расположился тот самый караван, который я встретил ранним утром, о чем свидетельствовала клеть с невольниками, стоящая в тени навеса перед конюшней.

— Ну что они там, скоро? — нетерпеливо гаркнул дородный купец, совершенно не по погоде укутанный в бархатный плащ с меховой оторочкой, украшенный бирюзовой вышивкой в виде розы — гербом королевства Эльдма. Кажется, моя родина.

Я уже миновал запряженные телеги, как вдруг дубовая дверь дома распахнулась и оттуда стремительно вылетел мужчина в темном кожаном доспехе. Препятствие не слишком замедлило полет, так что бедолага продолжил путь еще метра три, до корыта с водой, размолотив его в щепки при падении и обильно окрасив землю алым.

Рука сама коснулась левого бедра, однако ножен с мечом при мне не имелось.

После секундной заминки, уже оседлавшие коней наемники дружно спешились, обнажая оружие, а затем ринулись в дом. Я отошел с их пути и, дождавшись пока последний забежит в дверной проем, подошел к человеку у корыта.

Судя по ввалившейся грудной клетке, жизнь покинула его еще в доме, когда маг, а никто иной не смог бы сотворить подобного, отправил наемника на свежий воздух.

— Проклятый чароплет! Никак каганатский паскудыш! — бросил возница у телеги поблизости, сплюнув на землю.

— А что там? — спросил я, делая вид, что осматриваю павшего, сам же коснулся застежки ремня, удерживающего ножны.

— Да скот один буянить начал, — буркнул купец в плаще. — Видите ли, он первым жратву себе заказал. Видите ли, торопится. Нашел причину для склоки, гнилая его душа! Ну наши его в сортир и окунули.

— И чего? — с деланным интересом произнес я, непринужденно опоясываясь мечом.

— Он, спустя время, выбрался, на конюшне вымылся кое-как и обратно. А дальше сам видишь.

— Ну и дела.

— Эй, бродяга, — скрипуче окликнул меня возница. — А ты чего это покойника обираешь?

— Вдруг помощь пригодится, — кивнул я в сторону двери и направился туда, намереваясь воспользоваться суматохой, чтобы сохранить при себе оружие.

При внешнем спокойствии меня с головой захлестывало чувство азарта. Частички души Гурна — не иначе.

Войдя в дом, я сразу же стал свидетелем удивительной, на первый взгляд, картины: вокруг безоружного человека, прислонившегося спиной к стене, сгрудилось с десяток бойцов с мечами наголо. Между сторонами оставалось немногим более пары метров, однако никто не стремился сократить дистанции, справедливо опасаясь последствий.

Переступая упавшие стулья, я двинулся в сторону двери, показавшейся мне входом на кухню, откуда должен был быть дополнительный выход. Внимания на меня никто не обращал, хотя помимо наемников в зале обнаружилось еще две небольших компании, мирно сидящих за столами. Все взгляды были обращены исключительно в сторону мага. Тот, к слову, не выглядел загнанным в угол и смотрел на обидчиков с презрительным вызовом. Его одежда и впрямь несла на себе следы недавнего знакомства с выгребной ямой — отчистить ее соломой, обильно прилипшей теперь к рукавам и штанам, явно оказалось не лучшей затеей. Бритая голова также оставалась в грязных разводах, хотя на конюшне должна была найтись вода. Так торопился отомстить или хотел поскорее продолжить путь?

— Готовы сдохнуть ни за хер собачий? — процедил сквозь зубы маг, первым нарушив тишину. — Выставите тех, кто на меня поднял руку. И капитана, если, конечно, у него есть яйца. А после разойдемся миром.

Ему никто не ответил, хотя предложение показалось мне здравым. Каким бы опытным маг ни был и какими бы ни владел заклинаниями, сражение с несколькими людьми для него задача непростая, потому что на любое заклинание требуется время.

Словно желая поспорить с самим собой, я вдруг вспомнил Авену и ее команду: «Убейте себя! Немедленно». Да, пожалуй, девочка стала исключением во многих отношениях. Заклинания, работающие по области, не являются чем-то из ряда вон выходящим, но обычно от них все же есть шанс спастись.

При мыслях об Авене защемило в сердце. Я остановился у самой двери. Что-то удерживало меня, мешало просто уйти.

— Что, шелудивые, ссыте честного боя с магом Затмения?

Я едва не стукнул себя по лбу, однако удивляться времени не осталось. Двое из наемников с разных сторон кинулись к магу, однако тот коротко и отрывисто произнес слова заклинания, отчего парочку буквально переломило в воздухе и отбросило к противоположной стене.

Еще несколько человек ринулись вслед за товарищами, полагая, должно быть, что магу потребуется время на новое заклятье. Уже догадываясь что случится, я увидел, как атакующие сперва натолкнулись на невидимую стену, а после повторили печальную судьбу побратимов. Скорченные тела швырнуло назад с такой силой, что пара крепких столов, да несколько стульев разлетелись на части.

Компании людей, спокойно наблюдавшие до того за происходящим, бросились к выходу, а маг тем временем занялся наемниками всерьез. Заклятия засвистели в воздухе, представляя собой белесые полосы, что рвали всех, кому не посчастливилось оказаться на их пути, словно сам ветер исполнился жаждой крови.

Я рухнул на пол.

Мысли заметались в голове быстро и холодно.

Лезть на рожон — без толку, значит нужен обходной путь.

Рядом со мной протащило по полу хрипящего, трепыхающегося человека, словно огромная незримая ладонь пыталась растереть его по доскам. Затем бедолагу подбросило вверх и ударило об потолок с такой силой, что вместе с широкой балкой затрещали кости.

Чертыхнувшись, я рывком поднялся на ноги и юркнул в дверь на кухню, однако лишь затем, чтобы отыскать лестницу ведущую под крышу. Сделать это удалось в следующей комнате, служащей, по-видимому, кладовой.

Тем временем грохот из основного зала начал понемногу стихать, сменившись стонами раненых. Но, судя по доносящимся также отрывистым командам, бой еще не закончился.

Я обнажил меч и принялся осторожно двигаться в ту сторону, где находился маг, мысленно благодаря строителей дома за широкие щели, меж досками потолка. Через несколько секунд цель оказалась прямо подо мной. Я опустил меч лезвием вниз и замер.

С ощущением полной победы над недавними обидчиками, маг прохаживался из стороны в сторону.

— Ну что, шлюхины дочки, вам уже не так весело?! — с усмешкой бросил он. — Это вам не со спины нападать, ублюдки!

Маг остановился, вскинул руки и зашептал очередное заклинание.

Перехватив меч за крылья гарды, я резко метнул оружие вниз и успел заметить, как лезвие вонзается противнику между плечом и шеей, погружаясь до половины клинка. Маг взревел от боли, но крик почти сразу сменился хрипом, из-за пораженного легкого. Я же тем временем мчался обратно, по пути уже привычно рассуждая, навыки кого из моих пассажиров помогли только что провернуть задуманное. Наш капитан, конечно, вояка бравый и опытный, но мне кажется такие дела не по его части. Снова Гурн? Тоже вряд ли, тот бы скорее метнулся обшаривать покойников, или и вовсе наплевал на бой и отправился на кухню, чтобы под шумок прихватить пожрать.

Когда я вернулся в трапезный зал, маг был уже мертв. Над его телом склонился грузный бородатый мужчина с недобрым лицом, сплошь покрытым старыми шрамами. Он медленно поднял на меня взгляд и процедил сквозь зубы:

— Ты нанят.

Спорить я не стал, потому как это вполне вписывалось в мой нехитрый план поскорее добраться до города, а к тому же, будучи безоружным, не стоит лишний раз пререкаться с человеком, держащим в руке обнаженный меч.

Из полутора дюжин наемников в живых осталось лишь семеро, пара раненых при этом отделались ушибами да занозами, так что оказывать помощь им не понадобилось. Под надрывные стенания хозяйки дома, относящиеся, впрочем, не к погибшим, а исключительно к поломанной утвари, мы выволокли тела во двор.

— Долго еще? — нетерпеливо проговорил купец в вычурном плаще, когда мы укладывали последнего павшего возле забора.

— Будем хоронить, — мрачно ответил ему бородач.

— Не будете. Нам надо до вечера прибыть в Льхон, или я потеряю пол торгового дня завтра, готовя лавки к открытию. А если Вы, уважаемый пан Цзахал собираетесь возразить, предупрежу, что делать этого не следует. Вы только что лишились большей части отряда в сражении со всего одним магом. Сражении, которого можно было избежать. Всем этим Вы изрядно подорвали мое доверие, и чтобы восстановить его, — придется потрудиться.

Бородач оскалился, однако лишь кивнул и махнул нам рукой, призывая седлать коней.

Я был рад спешке, хотя и понимал сколь тяжелая ситуация сложилась для отряда. Мало того, что они потеряли многих товарищей, так еще и не смогли проводить их как положено. Оставляя за спиной своих на поживу воронью, отчетливо понимаешь, что и сам можешь вскоре разделить их участь. Но такова уж доля наемника.

Как только мы выехали на тракт, бородач, коим оказался капитан отряда по имени Цзахал, поравнялся со мной и проговорил:

— С кем работал раньше? Кого знаешь?

— Да много с кем, — честно ответил я. — Всю Эльдму обошел, да герцогство Грондбар в придачу. В основном караваны охранял, знатных по найму, но и разбойничьи лагеря чистить доводилось. Последний раз ходил с Асхаром, до нового Истока магов провожать.

— Имперский значит, — удовлетворенно, впрочем, без тени эмоций на лице, ответил капитан и кивнул. — А то я сперва решил, что ты кагонатский выпердыш. Уж больно морда крива.

— Так с другими в наемники и не идут, — парировал я.

Капитан усмехнулся.

— И то верно. Ну раз лямку давно тянешь, порядки объяснять тебе не надо. Пойдешь замыкающим, у телеги с рабами. Только поменяй сначала снаряжение, а то выглядишь точно покойник.

— Сколько платишь?

— Вилы. Рассчитаю по приезду, а дальше, как решим.

Я задумался. Вилы на преступном жаргоне, нередко используемом в нашем ремесле, означало четыре золотых, что в моей ситуации было более чем приемлемо. Скорее всего, полная ставка одного из сложивших голову на постоялом дворе за пару недель работы.

Согласившись с предложенными условиями, я сменил свой до боли привычный кожаный доспех на тот, что выглядел поприличнее да отправился в конец каравана. Клетка с невольниками оказалась укрыта старым выцветшим на солнце сукном, а потому увидеть странного мальчишку мне не довелось. Чего, в общем-то, не слишком и хотелось. Он вызывал у меня неприятную смесь тревоги и настороженности, как бывает при надвигающейся буре.

— Спасибо за помощь, — лукаво улыбаясь, произнес кудрявый парень — тот самый наемник, что отдал мне бурдюк с водой.

— И тебе, — я достал из-за пояса его подарок.

— Оставь, — усмехнулся он. — Или выкинь. Пить из этого дерьма совсем уже невозможно.

— А я уж думал — это был жест доброй воли.

— Жестами доброй воли, дружище, в наше время даже жопу подтирать опасно.

— Как говорил Святой Маркус… — начал было я и осекся. То были совсем не мои слова. Речь Бернанса слетела с уст легко и непринужденно, и на мгновенье я даже ощутил себя старым монахом, невесть зачем бредущим по пыльным дорогам вместе с наемниками.

— Так и чего он там говорил? — вырвал меня из мыслей собеседник.

— А… Да много чего. Блаженнее давать, нежели принимать, например, — ответил я, чуть смутившись.

— Это он небось так девку уговаривал! Хотя тут как посмотреть, конечно. Ведь если она таки дает, принимать ведь ей тоже надобно, — он засмеялся и подмигнул мне.

— Нет, это он про бескорыстные поступки.

— Если начнешь раздавать все даром, это ж у самого ничего не останется и пойдешь побираться. Тоже мне наставление. Звучит красиво, а толку нет. То ли дело старая имперская вера. Все просто, понятно и к месту. Счастье — это когда стало больше власти, когда сопротивление преодолено. Вот ты… как тебя?

— Рейтан Лазар.

— Брал ли ты, Рейтан, когда-нибудь девку силой?

Я хотел было ответить отрицательно, однако частичка Гурна откликнулись во мне мерзкими уколами воспоминаний.

— Я много кого убивал, — должно быть что-то в моей интонации поохладило пыл собеседника и он, чуть помедлив, закончил примирительно:

— Ну, тоже хорошо. И пригодилось нам, за что еще раз спасибо. А меня, кстати, Веслом кличут, — он протянул руку, украшенную татуировками в виде рунной вязи. — Это я раньше моряком был. Оттуда еще приклеилось.

Кивнув, я ответил ему рукопожатием, после чего мы с полчаса ехали молча.

Караван при том шел бодро. Мы миновали пару деревушек, чуть крупнее первой, где хватало и постоялых дворов, однако куда активнее там занимались сельским хозяйством. Виноградники, персиковые да гранатовые рощи тянулись на сотни метров, разливаясь в воздухе пряными ароматами. Возле последней деревушки я не выдержал, слез с коня и приобрел у хорошенькой девицы лукошко с разнообразными фруктами, а также попросил ее сбегать мне за кувшином воды. Так я лишился всей меди, однако смог худо-бедно насытится да напиться.

— Что хотел спросить-то, — проговорил наконец Весло, буквально изнывавший все это время от желания почесать языком. — А как так вышло, что ты один из всего своего отряда уцелел?

— Повезло.

— Ну а сами-то многих положили?

— Достаточно.

— Ты не из болтливых, верно?

Я искоса глянул на него и с улыбкой кивнул.

— Это жаль, а то я уж загребся ехать молчком, точно рыба. Ты, кстати, не понял на каком это языке маг Затмения балакал, когда в нас заклятиями швырял?

— На ормадарском, — ответил я нехотя. — Он легкий, быстрый, очень просто мысли формулировать. Многие маги им пользуются.

— Разбираешься, — уважительно произнес парень.

— Не особо. Но слишком близко знаком с кем-то, кто много об этом знает.

Весло не понял моей фразы и почесал кудрявый затылок, тогда как я решил узнать у него то, что никак не давало мне покоя:

— Что у нас за люди в клетке? Откуда их понабрали?

— Да-а, — небрежно махнул он рукой. — На границе с Эльдмой взяли по дешевке. Отребье какое-то. Ни одной красивой бабы.

— А ребенок?

— Я по детям не особо, — брезгливо скривился Весло. — Тем более если пацаны.

— Да я не про это. Мальчишка тоже оттуда?

— Оттуда же. А чего он тебе сдался?

— Поговорить, — я неопределенно повел головой и ударил коня в бока, собираясь подъехать ближе к клетке. С двух ее сторон сукно оставалось забрано так, чтобы давать невольникам доступ к свежему воздуху. В аккурат у того места, возле которого я оказался, словно дожидаясь меня, сидел тот самый парень. Взгляд его остался прежним — спокойный, не по годам тяжелый и колючий.

— Ты назвал меня сегодня Пятиликим, — начал я без предисловий, от того, что рядом с этим странным ребенком мне было как-то не по себе. — Что ты обо мне знаешь?

— Все, — сухо произнес он, без тени эмоций.

— И откуда?

— Не твое дело, — он устало вздохнул и добавил, глядя в сторону. — Зато, твое дело меня отсюда вытащить.

— Зачем мне это?

— Во-первых из любопытства. А, во-вторых, чтобы узнать у меня, где можно разжиться заряженным Истоком вином еще до полуночи. Но пока мы не прибыли в город, отдыхай, приводи черепушку в порядок. Выкупишь меня уже в Льхоне. Или выкрадешь. Мне в общем-то все равно, важен только результат.

Самодовольная уверенность мальчишки раздражала, однако его осведомленность и обещание помощи, напротив, подкупали. В конце концов, что мне еще остается, кроме как хвататься за любую соломинку? Жалких четырех золотых хватит разве что на пару глотков заветного напитка, что отсрочит неизбежное на сутки или немногим больше.

— А остальные? — я кивнул на других невольников.

— Речь только обо мне.

— И ты знаешь, где мне достать заряженного вина?

— Я знаю где ты можешь легко на него заработать. Затем, полагаю, вернешься в Эльдму, в свой родной город. Заберешь у ростовщика накопленные сбережения, их хватит еще бутылки на три, а то и на четыре. Ну а дальше, как говорится, вертись как хочешь.

— Хреновый план.

— А, по-моему, вполне надежный, — он вдруг усмехнулся и произнес с иронией. — Как грондбарские часы.

— Часы?

— Не бери в голову. Главное, что другого плана у тебя все равно нет. Без меня тебе конец.

— А тебе без меня?

— Найду еще кого-нибудь, — беспечно пожал он плечами. — Просто не хочется снова тратить время и силы.

— Ладно, я тебя выкуплю. Но учти, если обещанная информация окажется бесполезной, ты пожалеешь, что выбрался из клетки.

Казалось, мальчишка тут же потерял ко мне всякий интерес. Он откинулся на прутья, приняв еще более расслабленную позу чем прежде, да замурлыкал под нос какую-то мелодию.

Дорога до города прошла легко.

Мы больше не делали остановок и, к тому моменту, как солнце склонилось над горизонтом, стены Льхона выросли над нами, подобно рукотворным скалам. Сумерки не могли скрыть всех их изъянов: трещины в кладке местами позволяющие просунуть меж кирпичей голову, обвалившиеся надстройки над башнями, не знавшие ремонта еще со времен войны Империи с Каганатом. Восстание Вольных городов, что сформировало облик королевства Суурмаран, также не добавило городу видимого благополучия. С востока сюда прибыли тысячи беженцев, однако местные жители продемонстрировали им исконно суурмаранское гостеприимство: за ворота впустили лишь достаточно крепких мужчин, да красивых молодых женщин, приняв их на правах немногим отличающихся от рабских. Иные же сформировали вокруг города гетто. Сотни чахлых шатров, слепленные из камней и веток хижины, жмущиеся к городским стенам, окутывали окрестности запахами нечистот и мертвечины.

Возле тракта, как водится, побирались нищие, однако ни кто попало, а лишь те кому это позволяла стража. Упорные слухи гласили, что гильдию воров в городе покрывает сам Его Величество король Петроф Меченосец, самопровозгласивший себя таковым во времена восстания.

— Ну сейчас начнется, — недовольно пробубнил Весло, когда к каравану приблизилось четверо стражников.

Их лица были мне смутно знакомы, никак память Асхара снова давала о себе знать. Тот что нес офицерские лычки на плечах, низкорослый, с одутловатым лицом и пухлыми губами, загодя искривленными в недовольной гримасе, принялся что-то обсуждать с торговцами, а его подчиненные полезли в телеги, осматривать товары на предмет контрабанды.

— Насколько наш наниматель принципиальный человек? — тихо спросил я, внимательно следя за действиями стражников.

— Хер его знает, — пожал плечами парень. — Но за лишний медяк может и удавиться.

Я тяжело вздохнул. Значит, застряли надолго.

Усталость ощущалась пока не слишком сильно и казалось, будто стоит немного посидеть в прохладном углу постоялого двора, выпить кружку эля да полежать в нормальной кровати, как силы вернуться сами собой. И все же я понимал, что этого не случится. Свинцовой рубахой бессилье с каждым часом будет давить на меня все заметнее, пока не свалит с ног, а на единственное лекарство еще надо как-то заработать.

Легонько ударив коня в бока, я подъехал ближе к офицеру, что разошелся уже не на шутку.

— Я Вам повторяю! — наморщив лоб, потрясал он напоминающим сардельку пальцем. — Конфискация всех товаров. Разрешение самого Его Величества короля Петрофа Меченосца, Освободителя.

— У нас нет запрещенных к ввозу вещей, — спокойно повторял купец в вычурном плаще. — А за действиями ваших людей мы внимательно наблюдаем.

— Значит так? Значит, Вам нравится по закону? — распаляясь бросил офицер, уперев руки в бока. — Ну так будем по закону. Благо Его Величество король Петроф Меченосец, благодетель славного города Льхон и всех земель суурмаранских, не велел впускать подозрительные караваны после захода солнца. Не могу Вам сказать, как много времени займет досмотр, однако уверяю, что Вы в моих глазах выглядите все подозрительнее.

— Уважаемый пан Рохча, — вмешался я в разговор, учтиво склонив голову. Офицер взглянул на меня пренебрежительно, но перебивать не стал. — Дозвольте пояснить, что часть товаров в этом караване предназначается гильдии магов. Магистр Флейнграст окажется вне себя от ярости, если мы не доставим их в кратчайшие сроки.

— Что за вздор?! — начал было офицер, но я не собирался отдавать ему инициативы.

— Видите ли, отряд ушедший несколько дней назад под охраной Асхара Тайипа, не сумел своевременно возвратиться, но передал нам часть своего груза, а также важную информацию о новом Истоке. Не будете ли Вы столь любезны, чтобы пропустить нас поскорее в город, и, если того требует закон и воля самого Его Величества короля Петрофа Меченосца, досмотрите уже внутри?

Несколько секунд офицер бестолково хлопал глазами, в которых читалась борьба алчности и страха, благо купец вовремя воспользовался ситуацией.

— Благодарю Вас за понимание, пан Рохча, — проговорил он с едва уловимой иронией, а затем гаркнул возницам впереди каравана. — Трогайте! Пропускают.

Так мы и прибыли в Льхон.

За воротами город уже утопал в вечернем сумраке и редкие закатные лучи, пробивающиеся меж высоких крыш, висели в воздухе плотными, оранжевыми линиями, словно бы солнце цеплялось за фасады и брусчатку, пытаясь удержаться над поверхностью земли. Впрочем, над некоторыми зданиями крыш не было вовсе, отчего они, даже достигая высоты в пару-тройку этажей, казались ниже прочих. Вторя моим мыслям, Весло спросил:

— Дружище, а не знаешь, чего это некоторые дома как будто без крыш стоят? Не достроены что ли?

— Вроде того, — усмехнулся я, однако не вопросу, а неожиданно пришедшему от одной из своих личностей знанию. — Если нет крыши и части окон, дом считается недостроенным или не восстановленным, потому не облагается налогом. Дожди здесь идут не часто и довольно коротки, так что многие жители пользуются этой лазейкой.

— А чего же власти?

— Власти получают деньги от того, кто это покрывает.

— Так ведь наверно меньше, чем могли бы? Невыгодно.

— Отчего же. Для какого-нибудь высокородного, или просто хваткого человека, сумевшего пробиться наверх, весьма прибыльно. Потому как все оседает в его кармане.

— Безумие какое-то, — тряхнул он кудрявой головой. — Это ж не бандиты в темной подворотне, а большие люди и такое очевидное надувательство. Тут ведь все на виду!

— Ты не из Суурмарана, — вновь усмехнулся я. — Не пытайся в этом разобраться.

Вскоре мы добрались до торговых рядов, и я отправился к капитану за оплатой.

Цзахал предложил пойти с ним в обратный путь, после того как караван завершит дела в городе и даже жаловал один золотой на время постоя. Я честно отказался, попросив в качестве награды за помощь с магом снаряжение и меч, но капитан был непреклонен, желая работать по принципу «все или ничего».

Потому я попрощался с ним, имея при себе четыре золотых в дополнение к серебряной монете, вымазанную в крови рваную рубаху и такие же штаны. Лишь добротные сапоги остались напоминанием о совсем еще недавних днях, когда в моей голове не водилось посторонних.

Торговец в вычурном плаще обнаружился возле телеги с провизией. Не стесняясь банных выражений, он крепко отчитывал какого-то паренька за нерадивость, судя по чертам лица — сына или близкого родственника. Мне пришлось дождаться окончания наставлений, однако торговец, к моему сожалению, оставался не в духе. Едва заметив меня, он раздраженно бросил:

— Если ожидаешь награды за помощь у ворот — напрасно. Это и была твоя работа.

— Я не за этим. Хотел кое-что купить.

— Ну так ступай к лавкам! Или ждешь от меня благословения, черт тебя дери?

— Сколько стоит ребенок из невольников? Тот мальчишка лет тринадцати.

Если он и удивился, то вида в том не подал.

— Шесть золотых.

— Готов взять за четыре и облегчить с ним возню. В Льхоне Вам его все равно не продать, а кормить придется. Без него же в клетку можно посадить кого-нибудь еще.

— Шесть и не монетой меньше.

— Таких денег у меня при себе нет.

— Ну так займи. Мое какое дело?

— Мне проще плюнуть на эту затею, — сказал я нарочито небрежно.

— Если бы это было проще, ты не стал бы покупать его на последние, — усмехнулся купец. — Ступай к Цзахалу, он выдаст тебе заем.

Скрипнув зубами, я развернулся и отправился к капитану, однако не за тем, чтобы влезать в долги. Надо было подумать.

В голове снова разрасталась странная смесь спокойствия и азарта, словно я собрался мухлевать в карты, сидя за столом с опытным шулером. Игрок полагал, будто сможет легко обвести простака вокруг пальца, но это лишь придавало сил.

— Передумал? — без тени эмоций бросил Цзахал, сидя на скамье возле телеги.

Я обернулся и заметил, что хозяин каравана как бы невзначай посматривает в нашу сторону, благо за моей спиной разобрать происходящее будет непросто.

— Держи, — достав четыре золотых, я протянул их в зажатом кулаке капитану.

— Зачем это?

— Передашь деньги нанимателю. Он сам знает за что.

Цзахал взглянул на меня как на душевнобольного, цыкнул языком, но плату принял. Я же, понурив голову, двинулся к клеткам с невольниками. Рядом все так же дежурил Весло, а помимо него стоял седой мужчина в скромном сюртуке с брошью в виде голубой розы.

— Уважаемый, — негромко обратился я к торговцу. — Я приобрел раба. Доставайте того мальчишку. Деньги за него уже уплачены.

— Так и знал, что ты неспроста с ним болтал, — вмешался в разговор словоохотливый Весло.

— И на кой он Вам сдался? — уточнил мужчина, переводя взгляд с наемника на меня.

— А это лично Вам, — я протянул серебряную монету в кулаке, расставаясь с последними деньгами. — Если сделаете все быстро. Я спешу.

Мужчина хмыкнул и, посторонившись, взмахнул рукой.

Хозяин каравана, наблюдавший за нами, показал ему пальцами «шесть».

— Он этих денег не стоил, — покачал головой мужчина, — Но дело Ваше. На чье имя оформить купчую?

— Я тоже так решил. Рейтан Лазар.

Вскоре тяжелая дверь клетки лязгнула ржавыми петлями, и мальчишка спрыгнул на пыльную мостовую. Не дожидаясь, пока моя маленькая махинация раскроется, я схватил его за руку и поволок за собой.

— Мы спешим? — спросил он, с трудом переставляя затекшие ноги.

— Хер его знает. Это ведь ты у нас в курсе всего на свете, вот и скажи, надо ли нам рвать когти?

— Я не говорил, что в курсе всего. Мне известно только о тебе.

— И откуда, интересно?

Мы завернули в темный переулок, однако мальчишка показал в сторону хорошо освещенной масляными лампами улицы.

— Нам туда. Лучше отпусти меня и иди следом. Чем меньше при этом задашь вопросов, тем с меньшим количеством неразрешимых загадок столкнешься.

Я тяжело вздохнул, чувствуя, как усталость наваливается все сильнее и повиновался.

Так мы продолжили путь по вечернему Льхону, стремительно тонущему в ночной мгле. Гул из таверн растекался по окрестностям вместе с запахами спиртного, выделяясь редкими криками от потасовок, да заливистым смехом проституток. Фонари при этом горели через один, а то и через два, отчего приходилось непрерывно щуриться, чтобы не угодить в выбоину брусчатки или лошадиное дерьмо, которое, казалось, здесь не убирали никогда и, лишь благодаря ему, ямы встречались не так уж часто.

— Сюда, — сказал мальчишка, сворачивая в темный переулок, что оканчивался тупиком.

Я покачал головой и чуть ссутулился, ожидая проблем — ни дверей, ни даже люков в земле видно не было, только пара мешков у стены, от которых явственно отдавало сгнившими овощами, да изорванная женская юбка рядом.

Не говоря больше ни слова, мальчишка подошел к стене и с минуту шарил рукой по камням. Затем он сделал пару шагов назад, раздался еле слышный скрежет и в стене образовался проход, из которого лился ровный, неестественно холодный свет.

— Вот мы и на месте. Заходи.

Я отправился следом.

Помещение, в котором мы очутились, казалось совершенно не похожим ни на что, виденное мной прежде: в удивительно ровные стены, словно отлитые из металла, были встроены небольшие продолговатые стекла, источающие белый свет, на полу дорожка из черных прямоугольных ковров — похожих на кожаные, только гораздо плотнее. У дальней стены двое странных солдат. Не знаю, что именно подсказало мне род их занятий, то ли крепкое сложение, то ли тяжелый взгляд, потому как в остальном выглядели они до нельзя нелепо. Оба в необычного покроя комбинезонах песчаной расцветки, на локтях и коленях округлая защита, грудь также усилена броней, однако не металлической, а как будто из отшлифованного дерева, на поясе добротные сумки со множеством длинных карманов, а в руках диковинные металлические дубинки со специальными рукоятями для хвата и замысловатыми переключателями. Солдаты держали их необычно — тонкими концами от себя, но несмотря на все это, мое чутье безошибочно узнавало в предметах опасное оружие.

— С прибытием, — сухо поприветствовал нас один из солдат.

— Этот со мной, — кивнул им мальчишка и, ткнув в мою сторону пальцем, пошел дальше, к неприметной двери.

Проходя следом, я заметил под потолком тонкую квадратную пластину, на которой, словно в окне или картине, угадывались движущиеся изображения Льхона: два демонстрировали переулок, по которому мы сюда добрались, а еще пара показывали город с высоты птичьего полета. Эта магия удивила меня сильнее всего прочего. Как бы упростилась работа наемника, если знать наперед каким путем идти можно, а каким не следует, где расположилась засада, или, напротив, скрывает награбленное шайка бандитов.

В новом помещении таинственных пластин оказалось еще больше — почти вся стена была щедро облеплена ими, однако большинство изображало какие-то буквы и цифры на светлом фоне.

— Здравствуй, Лев. Я за тебя волновалась, — проговорила невысокая женщина в белой рубашке, поднявшись с металлического кресла. Она подошла к ребенку и тепло обняла его. — А зачем ты его с собой притащил? — добавила она, кивнув в мою сторону.

— Так не выкидывать же человека. Помог все-таки, — хмыкнул мальчишка, отворив дверцу шкафа, вмонтированного в стену. Внутри оказалось много разнообразной одежды, и мой знакомый быстро облачился в точно такую же рубашку как на женщине да натянул новые штаны.

— Это не он тебе помог, а мы. С каких это пор ты начал видеть в топоре причину срубленного дерева?

— Без этого топора я бы добирался сюда еще дольше. Но не суть. Что с проектом? Нас не закрывают?

— Нет, напротив! Модель вышла на удивительно четкую линию тождественности. Несмотря на избыток побочных переменных в культурах, условной временной фазе и всем прочем, глобальные изменения значимо повторяют… — она вдруг осеклась и взглянула на меня недоверчиво.

— Продолжай. Он все равно ничего поймет, — спокойно произнес мальчишка, но натолкнувшись на молчаливое упрямство в глазах собеседницы, примирительно поднял руки. — Ладно, оставь нас наедине. Я быстро.

Женщина вышла, а Лев еще с минуту рассматривал разноцветные линии на одном из светящихся магических окон.

— Действительно повторяют. Со вчерашнего дня. Неожиданно, — пробубнил он себе под нос и наконец обернулся. — Так, что я там тебе обещал?

— Несметные богатства и красавицу дочь в жены.

— Шутишь. Это хорошо, — улыбнулся мальчишка. — Не обращай внимания на мой внешний вид. Я гораздо старше, просто к детям обычно меньше вопросов. Так значит тебе нужны деньги на заряженный алкоголь? Есть один человек, которому прямо сейчас требуется помощь в сложном деле. Уверен, ты сможешь договориться об авансе.

— У вас тут зачарованных вещей на сотни тысяч золотых, — мрачно ответил я. — Не проще ли отсыпать мне деньжат? С вас не убудет, а я даже не знаю, протяну ли до рассвета.

— Протянешь, протянешь, не переживай. Что же до денег — дай человеку рыбу, и он будет сыт один день…

Режущей болью в голове вдруг всколыхнулась частичка души Бернанса.

— Научи его ловить рыбу, и он будет сыт всю жизнь, — хрипло закончил я присказку Святого Маркуса.

— Вот именно. В Льняном квартале найдешь постоялый двор под названием Тихое место. Спроси там Чингиля, скажи, мол хочешь к нему наняться, а подробности узнаешь на месте.

— И это все?

— А ты чего ждал?

— Да уж чего-то повесомее. Расскажи хоть кто такой этот Чингиль? Что если никакого постоялого двора с таким названием вовсе не существует? Что-то мне подсказывает, что ни тебя, ни этого места мне отыскать уже не доведется.

Лев тяжело вздохнул и указал рукой на стул, предлагая присесть.

— Чингиль — это человек, который умеет решать разные вопросы, оставаясь в тени, — сказал он устало. — Много лет назад его надоумили по пьяному делу открыть забавное предприятие. Чингиль обещал помощь в разного рода незаконных и около законных делах, за умеренную плату. Сам при этом брал деньги и ничего не делал. Если вопрос клиента не разрешался, Чингиль честно возвращал всю сумму, иногда даже с небольшими процентами. Но порой проблема исчезала сама собой, оставляя предприимчивому хитрецу лавры теневого воротилы и приятную премию. Очень удобно, не правда ли? Нельзя сказать, что дела его всегда шли гладко, однако со временем Чингиль оброс серьезными связями в лице тех, чьи проблемы он якобы решил. И вот однажды он понял, что и впрямь способен дергать за нужные ниточки для приведения ситуации именно к тому состоянию, за которое выложили круглую сумму денег. Репутация стала играть для него первостепенное значение. Но вот незадача, — Лев усмехнулся и коснулся указательным пальцем носа, будто поправлял съехавшие очки. — Ему пришло поручение от очень важного человека, однако справиться с ним он неспособен, более того, уже дважды нанятые люди провалили дело. Чингиль в состоянии близком к отчаянию, так что твою помощь примет с огромным удовольствием. Ну, что скажешь? Этой информации тебе достаточно?

Я развел руками.

— Поразительно. И все это вы узнали из своих магических окон?

— Окон? — усмехнулся Лев. — Нет, мы пользуемся армейской операционной системой. Впрочем, не менее кривой.

— Я понимаю не все слова, что ты говоришь. Но, как бы то ни было, спасибо за наводку. Надеюсь, у меня все получится.

Мальчишка вдруг опустил взгляд, а затем посмотрел на меня исподлобья. Он выглядел так, словно чувствовал передо мной вину или глубокую ответственность.

— Прости меня, парень. Поломали мы тебе судьбу, но так уж вышло.

— Так помогите чем-нибудь еще, — быстро ответил я, не пытаясь разобраться в его словах. Если повезет, время поразмыслить над ними еще будет.

— Ну и что бы ты от нас хотел? Палку способную изрыгать огонь, точно магический жезл, легкую и прочную броню или все те же деньги?

— Нет, — покачал я головой, а затем ткнул пальцем в одно из окон, что изображало ночной Льхон. — Вот это. Если возможно, дайте мне способ видеть, как здесь.

Лев задумался. Несколько секунд я наблюдал на его лице внутреннюю борьбу, затем он поднялся и молча удалился в соседнее помещение, оставив меня одного еще на целую минуту.

По возвращении, в руках у мальчишки оказался совершенно обычного вида рюкзак, какой можно встретить во многих лавках или заказать в портняжной мастерской. Лев запустил руку внутрь и извлек странное устройство, щедро украшенное перьями, замаскированное, должно быть, под пустынного орла, разве что возле искусственных крыльев располагалось по два винта, с парой лопастей в каждом, а вместо головы — неровный обрубок из черного металла, увенчанный несколькими линзами.

— Что это? — произнес я как завороженный, разглядывая подарок.

— БПЛА коптерного типа. Модель Гамаюн. Внутри еще база с управляющим дисплеем. Все питание от солнечных батарей. Инструкция там-же, язык покажется тебе знакомым, но некоторые слова будут непонятными. Обучать тебя мы не станем. Захочешь, разберешься сам.