Зов Пятиликого. Эхо грядущей бури

Андрей Емелин, 2023

Поднятому из мертвых суждено прожить жизнь пятерых, чтобы спасти миллионы. Но как не сбиться с пути, если добро толкает твой мир в горнило жестокой войны, а зло сулит богатство и лавры избавителя?

Книга посвящается всем воинам,

бьющимся за правое дело.

Глава 1. Пассажиры

Вижу пестрые всполохи вокруг.

Отрывистые выкрики сменяются глухими провалами тишины, будто кто-то захлопывает тяжелую дверь и снова открывает настежь.

Между тем боль рвет тупыми клыками тело, то утихая без следа, то снова хлеща наотмашь, как поток раскаленного ветра.

Густая мешанина красок, звуков и чувств сплетается в сознании, пытаясь найти место в тесном черепе. Ужасно тянет блевать.

Ничего не понимаю. Что здесь происходит?

Пыльное плато под ногами. Желто-оранжевые камни вокруг, обожженные солнцем скалы тянутся к небу. И так много крови.

Я с трудом повернул голову, чувствуя, что-то мешает. Оно внутри, холодное и острое.

То, что меня убило.

— Восстань воин! Живи и сражайся, покуда бьется сердце последнего из нас, заклинаю! — крик за спиной. Скрипучий и испуганный, однако столь властный, что противиться ему нет сил.

Рядом друг, союзник, хозяин.

Пронзившая мысль оказалась подобна блаженству оргазма.

Защитить, уберечь, спасти.

Передо мной, шагах в десяти возник человек в сером балахоне. Железный шлем, скрывал его лицо, оставляя открытой лишь тонкую линию глаз. В руках кривая сабля, да маленький щит баклер.

Как жаль, что я безоружен.

Воин яростно завопил и кинулся в мою сторону. Левая рука впереди, готовая принять первый удар, хват оружия легкий и крепкий.

— Режь колдуна! Он чары плетет паскуда! — донеслось откуда-то сзади.

Справа кто-то еще, даже ближе чем первый, с коротким копьем в руках, кожаный доспех окровавлен, но движения уверенные и легкие. Кровь явно не его.

— Пусть души павших наполнят тебя силой и отвагой!

Противники оказались уже на расстоянии трех шагов, когда странное оцепенение лопнуло, подобно мыльному пузырю.

Я отскочил назад, не зная есть ли кто-то за спиной, но полагая, что это всяко безопаснее. Рука сама ухватилась за рукоять меча, торчащего из головы.

Рывок.

Ни боли, ни страха. Странно.

Коротким выверенным финтом я отвел выпад копейщика, так что ржавое острие прошло в сантиметре от моей груди.

Стремительно провернулся вокруг собственной оси, попутно взяв меч обратным хватом, после чего вонзил противнику клинок в аккурат между шестым и седьмым шейными позвонками.

Откуда это я знаю про номера позвонков? И как, черт меня дери, я научился так ловко двигаться?!

Размышлять времени не было, потому как воин с саблей уже замахнулся для удара. Только я понял по глазам, что бить он не станет. Дождется моих действий, прикрывая себя щитом, или того, что мне зайдут за спину оставшиеся из их братии.

Я улыбнулся этому неожиданному осознанию, после чего ушел перекатом вправо.

На земле лежало немало оружия, возле беспорядочно разбросанных тел. Подхватив простой деревянный щит, да увесистый палаш, я обернулся. Как раз вовремя, потому как пара лучников в отдалении синхронно отпустили тетивы, отправляя в мою сторону стрелы.

Со звонким стуком смертоносные жала вонзились в щит, а я метнулся в сторону, намереваясь заслониться от стрелков их же союзником.

Воин с саблей подходил ближе и в его движениях я прочел неуверенность. Словно он опасался моей неожиданной прыти. Ну пусть хотя бы так, если уж вытащенный из головы меч его не напугал.

— Сбоку обходи, сбоку! — гаркнул один из нападавших. Теперь я различил и его — крупный, почти на голову выше меня, в длинной кольчуге до колен. Вооружен щитом и топором, но отчего-то без шлема. Никак потерял в сражении, потому как эти парни явно несклонны к беспричинному риску.

Тот что с саблей внял нехитрому совету и принялся смещаться, позволяя заодно лучше прицелиться лучникам. Еще одна стрела со свистом пронзила воздух, но и ей суждено было впиться в щит.

Я рванулся к воину с саблей, заорав при этом так, что у самого заложило уши.

Он дрогнул. Замешкался лишь на мгновенье, позволив ударить щитом о щит, а дальше все решила реакция, которой у меня имелось сейчас в избытке. Острие вонзилось прямо в глазную щель шлема, с хрустом пробив переносицу и воин конвульсивно дернулся, а после начал оседать на землю, очень любезно приняв при этом задницей предназначавшуюся для меня стрелу.

Здоровяк с топором сделал правильные выводы и вместо самоубийственной атаки, принялся неспешно отступать к лучникам. Он шел полубоком, поглядывая из-за плеча и ухмыляясь. Страха в его глазах я не увидел. Лишь ледяную, хищную расчетливость. Дикую, с примесью первобытной властности. Этот не уступит и не побежит. Будет драться до последнего, что более чем дерьмово, в сложившихся обстоятельствах.

На пути здоровяка кто-то слабо застонал и пошевелился. Выжившей оказалась женщина в бело-голубом одеянии, изрядно теперь перемазанном алым. Не сбавляя шага, здоровяк скупо замахнулся и рубанул несчастную топором.

Это вызвало у меня жгучую боль в груди. Надрывную, давящую скорбь, едва не хлынувшую из глаз слезами.

Да что же это?

Я ведь наемник. Сколько убийств пришлось повидать, да и немало трупов после себя оставить. Но жизни магов, чьи тела устилали каменное плато, казались сейчас самым ценным, гораздо более важным чем я сам. Некоторые из них могут быть еще живы, надо лишь поскорее закончить битву и непременно выйти из нее победителем.

Впрочем, победа в данном случае весьма относительна.

Я кивнул собственным мыслям, принимая на щит очередную стрелу. Другой лучник целил мне в ноги, однако я прочел по глазам его замысел, еще до того, как он отпустил тетиву.

— Довольно! — отчего-то собственный голос показался чужим. — Вы пришли за богатствами магов, так забирайте их. Только дайте оказать помощь раненым. Нам ни к чему больше биться.

Один из лучников взглянул на здоровяка, но тот лишь усмехнулся и что-то шепнул ему на ухо. Услышанное явно пришлось лучнику не по душе, он скривился и покачал головой, однако принялся исполнять приказ, медленно обходя меня слева.

— Может ты и прав! — неожиданно выкрикнул здоровяк, не прекращая ухмыляться. — Только в твоих руках меч! Что если ты врешь нам? Давай сперва бросим оружие, а уж потом поговорим.

Он взглянул чуть в сторону от меня. Коротко, почти неуловимо, однако я заметил. Как и шорох камней под чужими ботинками.

Выждал еще пару секунд, следя за движением лучника, а после резко развернулся, с занесенным для удара мечом. Расчет оказался верным — воин одетый и вооруженный точь-в-точь как тот, что нападал с саблей, был уже в паре шагов. За его спиной находился еще один, да только ему было не до меня. Удерживая за шею девчонку в бело-голубом одеянии, он, словно одержимый, стремился забраться юной волшебнице под одежду.

Эта картина вызвала в моей душе необоримую ярость, помешанную на стремлении защищать.

Внезапно стрела просвистела возле самого уха, так близко, что я почувствовал теплый ветерок, а палаш уже летел острием в лицо нападавшему.

Удар металла о металл — плата за самонадеянность. Клинок скользнул по шлему вбок, а противник полоснул меня саблей по предплечью. Не успей я отвести руку, так наверняка и вовсе лишился бы ее по локоть, однако удар все равно оказался весьма неприятным. Вместо того чтобы отступить, я ринулся вперед и повалил противника на землю удивительным и для него, и для себя самого приемом с подсеканием ноги. Сперва стукнул кулаком в горло, сбивая дыхание и дезориентируя, а затем просунул острие палаша под шлем и покончил еще с одной целью.

Мешкать было некогда — перекатом ушел от пары стрел, и поднимаясь коротко глянул в сторону держащего девушку воина. Должно быть он внимательно следил за расправой над товарищем, потому как его любовный пыл изрядно поубавился. Он все еще удерживал колдунью, закрывая ей рот ладонью, но в глазах читался панический страх.

Злобно оскалившись, я сделал шаг в его направлении, и воин попросту отпихнул девушку от себя, после чего припустился бегом по плато.

Очередная стрела промчалась совсем рядом, а я подхватил колдунью, стараясь закрыть ее своим телом. Она подняла на меня испуганный взгляд и это оказалось подобно удару молнии.

Все багряные закаты, что видел я на привалах, величественные горные хребты и бескрайние долины, безмятежная гладь озер, нежность белоснежных облаков — все меркло перед ней. Сотни и тысячи женщин, коих довелось мне встретить, показались вмиг бледными тенями по сравнению с красотой этой странной девушки. Она буквально сияла соблазнительным великолепием, пленила воплощением всех возможных идеалов и притом казалась удивительно простой, лишенной высокомерного самодовольства, какое можно встретить у благородных особ. Воплощенная мечта, да и только.

Я застыл с идиотской улыбкой на залитом кровью лице, смущаясь того, что имел наглость и неосторожность прикоснуться к столь хрупкому и нежному цветку. Но через мгновенье нечто жесткое и горячее едва ощутимым толчком вонзилось в спину. Следом еще удар, однако вторая стрела не пробила кожаную броню. Вот только мне, пожалуй, хватит и первой. Дыхание тут же перехватило. Последним усилием воли я развернулся в сторону лучников и вскинул меч.

Быть может, девчонка догадается, что пора уносить ноги. Пока еще жив, я не позволю им броситься следом.

Здоровяк при этом несся на меня подобно ожившему тарану, с занесенным для удара топором. Нет — его мне не остановить. Никак.

Внезапно из-за спины донесся звонкий, мелодичный голос, теплый словно колыбельная матери и чарующий как песни сирен, а вот властность его казалась подобна раскатам грома:

— Повелеваю вам! Замрите!

Она боялась. Сквозь странную, не иначе как магическую пелену благоговения, я понял, что девушка в шаге от паники. Между тем пара лучников и здоровяк внезапно остановились как вкопанные, бестолково пуча глаза, да блаженно улыбаясь.

— Повелеваю вам! Убейте себя! Немедленно!

Команда слетела с ее уст с нежностью котенка, игриво ткнувшегося мордочкой в ладонь и одновременно брезгливой волей надсмотрщика, стегнувшего кнутом непокорного раба. Противиться не было сил.

Я видел, как здоровяк бросил щит и все с тем же идиотским выражением лица взялся за обух топора. Повернул оружие острием к себе, размахнулся покрепче и ударил. Кровь брызнула во все стороны, но жизнь не спешила покидать крепкого тела, потому он принялся нещадно рубить собственное лицо, превращая то в подобие отбивной.

Один из лучников, похоже, не имел запасного оружия и пытался удавиться руками, другой же с маниакальной яростью пронзал собственную грудь коротким кривым ножом.

Я проглотил подступивший к горлу ком. Приказ был отдан и мне.

Палаш показался неожиданно тяжелым, когда я перехватил его за основание лезвия, направив острие себе в горло.

Это ничего. Меня ведь выдернули с того света, дали немного времени, позволив увидеть перед смертью ее. А это ох как не мало.

Затем я прикрыл глаза, глубоко вздохнул и сделал то, что должно.

Ночи в горах Альвази, всегда холодны. Местная каменная порода отдает тепло очень быстро, а потому под утро можно запросто окоченеть, не имея добротного снаряжения.

Вот и сейчас я очнулся оттого, что продрог до костей, да к тому же голова трещала будто с перепоя.

Протер глаза, и уставившись в звездное небо, с минуту вспоминал произошедшее — на наш отряд напали какие-то ублюдки, когда мы сопровождали магов до места проведения обряда инициации. Был бой. У противников тоже имелись чароплеты. Засаду они организовали ладно: сперва отработали лучники, а после сам воздух принялся рвать в клочья бойцов. Когда пришел черед ближнего боя, две третьих отряда уже остывала на камнях. Мне тоже пришлось несладко, последнее что вспомнилось — булава, летящая прямо в лицо.

Я коснулся рукой носа, провел пальцами по лбу. На правом виске обнаружился крупный рубец, но и только. Видать свои маги подлатали. Но пусть только заикнуться о том, чтоб за это врачевание денег поиметь, сразу пойдут по адресу.

В паре метров горел костер, возле которого в беспорядке лежали вещи. Какие-то шмотки, побрякушки, да пара посохов. Само же пламя танцевало над камнями безо всякого валежника. Просто огонь и все. И какого только дерьма не насмотришься с этими чароплетами — вечно норовят вывернуть наизнанку все понятное да привычное, благо платят за то кровавую цену.

Ухмыльнувшись, я поднялся и посмотрел по сторонам. Надо бы понять кто еще выжил, и кто теперь за старшего. Асхара, нашего капитана, разорвало магией надвое в самом начале боя, стало быть, главный кто-то из его любимчиков. Отчего-то эта мысль показалась мне странной и неправильной, а перед глазами предстала картина, будто я отдаю приказы, посреди свистящих стрел и летящих заклинаний. Вот что-то резко кусает меня в живот, жгучее тепло разливается по телу, а следом приходит нестерпимая боль, затмевающая собой все чувства.

Морок был настолько реальным, что я невольно опустил взгляд.

— Что за дерьмо?! — тихо выругался я, глядя на чужой кожаный доспех.

Когда это я успел переодеться?

Тряхнув трещащей от боли головой, решил для начала поговорить с кем-то из выживших. Побрел по плато, давая глазам привыкнуть к темноте и вскоре заметил фигуру в светлой мантии, склонившуюся над трупом.

— Эй ты, чароплет, — позвал я негромко, потому как эхо здесь слишком сильно разносило голос по окрестностям.

Маг обернулся, и я узнал смазливую девчонку, что шла вместе с остальными колдунами на инициацию. Молоденькая, но уже в самом соку. Не я один в нашем отряде положил на нее глаз, однако что-то в ней теперь неуловимо изменилось. Даже в тусклом свете звезд очертания лица казались необычайно правильными, темные длинные волосы приобрели удивительную мягкость и блеск, так что тусклые блики костра играли на них подобно солнечным зайчикам.

— Тебе уже лучше? — проговорила она и от нежности медового голоска в моих штанах вдруг стало тесно.

— Кто еще выжил из нашего отряда? — бросил я небрежно, стараясь сохранить самообладание, однако не мог отвести от нее взгляда, с каждой секундой все сильнее окунаясь в пьянящее вожделение. — Мне нужно поговорить с кем-то главным.

Она отвернулась, продолжив шарить по телу мертвого мага.

— Боюсь, никого кроме нас не осталось. И спасибо, что помог мне.

Я растерянно кивнул, стараясь собраться с мыслями.

Помог? Когда это я успел? Может тот удар булавой попросту отшиб мне память?

Но все было не важно, в сравнении с главной новостью — кроме нас не выжил никто. В первое мгновение это обескуражило и даже напугало, но открывшиеся возможности быстро вскружили голову.

Маги волокли к месту инициации столько всякого барахла, что даже если загнать его в полцены на черном рынке, хватит на пару безбедных жизней. Вот только девчонка может разболтать лишнего, и наверняка разболтает, если благополучно доберется до города.

Я окинул взглядом ладную фигурку, которую не могла скрыть даже мешковатая мантия и улыбнулся.

— Что ищешь?

— Один медальон. Черный с золотым узором в виде приоткрытых врат.

— Золотым говоришь? — переспросил я, с интересом оглядывая лежащие на плато тела. В темноте они казались неясными темно-серыми кочками, мало походя на покойников.

Девчонка обернулась и коротко глянув на меня, уточнила:

— Он не очень ценный. Просто памятный.

Обшаривать трупы ночью не было ни малейшего желания, куда сподручнее это будет сделать ранним утром, а вот удостовериться в сохранности транспорта стоило заблаговременно.

Три повозки, запряженные парами ишаков, обнаружились неподалеку, коней же найти не удалось, хотя я отчетливо помнил, как мы оставляли их в тени, под сводом нависающей скалы. То ли перепугались боя и сорвались с привязи, то ли им в этом кто-то помог. В любом случае увести всех животных мне бы не удалось, хотя такое подспорье было бы совсем не лишним.

В одной из телег находилась провизия, поистощившаяся за время нашего пути, однако теперь экономия не имела смысла. Я достал пару бутылок вина из запасов чароплетов, да набрал в кулек ароматных ломтиков вяленого мяса, обваленных в острых специях. Добавил к ним сухарей из чесночного хлеба и свежих фруктов.

Когда вернулся с припасами, девчонка сидела у костра, если можно назвать таковым пламя танцующие над голыми камнями. Стараясь не смотреть в ее сторону, расположился рядом и подал бутылку вина.

— Не хочу. Боюсь, меня просто вырвет.

— У вас в гильдии такое дерьмовое вино?

Я все же покосился на нее. Проклятый чарующий голосок не давал покоя, но от взгляда на безупречные черты лица, пухлые губки, да большие печальные глаза стало только хуже.

— Нет, просто… Тут повсюду мертвецы. Весь этот жуткий день. Я хотела бы все забыть.

— Мертвецы не кусаются, принцесса. А вино для забытья только кстати. Если тебе не хватит одной бутылки, я схожу за следующей. У нас их еще навалом.

Она чуть помедлила, а затем протянула руку, я же поймал себя на мысли, что буквально изнемогаю от желания прикоснуться к нежной коже. Не смог удержаться и едва заметно провел пальцами, по ее, передавая бутылку. Нежнейшие шелка при этом показались мне подобны грубой мешковине, по сравнению с тем, что я ощутил, однако усиливающееся наваждение раздражало.

— Ты случаем меня не околдовала? А то смотри, я этого дерьма не люблю.

— Нет, конечно. Да я ничего и не умею толком. Только один раз получилось. Тогда, когда ты мне помог.

Я лишь поморщился, решив не уточнять, в чем именно заключалась помощь. Боль в голове никак не проходила, а воспоминания странным образом искажались, множились, становясь оттого неразборчивыми, подобно отражению в разбитом зеркале. Как бы то ни было, колдунье знать о моих проблемах не следует, еще, чего доброго, полезет ковыряться в мыслях и узнает о планах насчет магического шмотья, да ей самой.

— Как тебя звать-то, принцесса? — произнес я, устраиваясь поудобнее.

— Авена.

— Гурн. Наемный убийца и бывший каторжник к твоим услугам, — поднял я бутылку, предлагая выпить за знакомство, однако девчонка лишь потупила взгляд. Боится меня что ли? Или слишком много о себе думает? Чароплеты частенько бывают не в меру заносчивы, пока их не осадишь.

— А имя рода какое, принцесса?

— Лаватера.

— Как трава, — усмехнулся я, откупорил пробку и пробормотав «за нашу победу», приложился к горлышку. Вино оказалось отменным. Терпким, с пряным послевкусием то ли малины, то ли ежевики.

— Цветок, — еле слышно проговорила девушка.

— Чего?

— Я говорю цветок, а не трава. В младенчестве мать оставила меня у ворот монастыря Святой Иссии. Возле клумбы с лаватерой, — она хмыкнула и грустно улыбнулась. — Ее еще называют, собачьей розой. Потому монахини и дали мне такое имя рода, а настоящего я не знаю.

— Так не кисни, а порадуйся, что тебя не оставили в лопухах или возле репейника. Вот уж что дерьмово бы звучало!

— Это точно, — она еле заметно улыбнулась уголками губ, но всего на мгновение. Затем последовала моему примеру и откупорив бутылку, сделала осторожный глоток.

Закашлялась, отчего несколько капель скользнули с губ по подбородку, достигли шеи, устремляясь все ниже и ниже. От этого зрелища и без того непроходящее напряжение в моих штанах стало совсем уж невыносимым.

— Что такое, принцесса?

— Я никогда раньше не пила.

— Ну так самое время начать.

Неуверенно кивнув, она сделала новый глоток, на сей раз увереннее и уже не закашлялась, а после еще и еще один. Моя фантазия между тем разыгралась не на шутку, потому как продолжение вечера обещало стать неожиданно приятным. Главное, не торопить события.

— Так, а что насчет магии? Ты успела пройти эту вашу инициацию? Я как-то не уследил.

— Да, только все получилось неправильно.

— Почему же?

— Когда подошла моя очередь, бой уже начался…

Авена приняла из моих рук вяленое мясо и сухари, после чего продолжила:

— Мистический Исток открылся в горах совсем недавно, как мне говорили в гильдии. Мы были… должны были стать первой группой учеников, получивших здесь магический дар. Никто еще не знал каким он станет и каковы окажутся последствия.

— Последствия? — с нарочитым интересом спросил я, усаживаясь ближе, почти вплотную к Авене.

— Да. А ты не много знаешь о магии?

— Вы не спешите делиться секретами, принцесса, — я усмехнулся и постучал ногтем по бутылке.

— Маг может получить новые способности лишь в определенных местах, — объяснила Авена отпив вина. — Вроде того, что было в этих горах. Такие места и называют Мистическими Истоками. Некоторые дают контроль над силами природы, иные позволяют зачаровывать предметы, а может даже поднимать недавно усопших… — она прервалась и странно взглянула на меня. Я не понял причины этого, зато вина в наших бутылках стало меньше еще на пару глотков. — Так вот, когда маг, будущий или уже имеющий силы, соприкасается с новым Истоком, он не знает какой получит дар. Можно лишь предположить. Если все здесь обучались разного рода приемам врачевания, значит и ты получишь дар, связанный с лекарством. Только с любым даром приходит и проклятие.

— Неужели? — деланно удивился я. Авена вещала прописные истины, неизвестные разве что детям в глухих деревушках на краю мира. Однако лучший способ залезть к девке под юбку, как известно, дать ей выболтаться, а уж если сопроводить это доброй порцией вина…

— Да, проклятием может быть все что угодно, любой недуг, даже расстройство разума. Кто-то отделывается непроходящим прыщом или гнойником, другим везет меньше и они, к примеру, теряют зрение. Бывает и что-то совсем странное — например, у людей рядом с магом болит голова или всех клонит в сон, а еще нам рассказывали о смертельных исходах, когда у мага останавливались сердце или кровь сворачивалась в жилах.

Она тяжело вздохнула и окинула взглядом устланное телами плато.

— Допивай, — небрежно бросил я. — Схожу пока за новой.

Через минуту Авена продолжила рассказ, а я с удовольствием отметил, что язык у нее уже заплетается.

— Я прикоснулась к Истоку, однако помочь мне отстраниться было некому. Чувствовала, как вокруг струятся потоки энергии. В этот момент невозможно добровольно отпрянуть. Была уверена, что погибну, ведь касание должно длиться не дольше двенадцати секунд, иначе последствия проклятья слишком сильные. Я же стояла там минут десять, пока последние капли Истока не иссякли.

— Значит, ты выскребла досуха это место, принцесса? — усмехнулся я. — Остатки твоей гильдии этому точно не обрадуются.

Она молча кивнула, глядя сквозь танцующие лепестки костра.

— Каждый найденный Исток стоит охрененную кучу денег. Их поди уже уплатили в казну, за дозволение использовать местный.

— Но я не виновата, что так случилось! Исток он… он пьянит как это вино! Я просто не могла остановиться.

— Не бойся, — я обнял Авену и улыбнулся тому, что она не стала возражать. — Мы им не расскажем, как все было. Наплетем с три короба. Никто ведь кроме нас не знает о подробностях. Вот только… мое молчание будет кое-чего стоить.

Запах ее волос дурманил покрепче вина или того же чертова Истока. Все в этой странной смазливой девчонке подобно пламени выжигало в душе иные желания, кроме одного — обладать ею полностью, без остатка.

— Постой, я не могу! — поняв наконец мои намерения, она попыталась вырваться, однако я уже держал ее железной хваткой.

— Еще как можешь, принцесса!

Свободную руку я запустил под подол мантии, жадно стремясь добраться до основания стройных ножек.

— Нет! — она вдруг пронзительно взглянула мне в глаза и прошептала: — Ты без сил! Засыпай! Немедленно.

А ведь и правда же, как сильно клонит в сон. Пальцы сами собой разжались, позволив девчонке словно птице выпорхнуть из клетки нежеланных объятий. Она смотрела на меня испуганно и жалко, так прекрасна в отблесках огня, под пологом звездной ночи. И все же, когда я начал заваливаться набок, успела подскочить и подложить мне под голову ладони.

Рассвет еще только-только забрезжил над горами, когда я разомкнул глаза, с острым желанием опорожнить мочевой пузырь. Рядом обнаружилась пара пустых бутылок вина, ставших объяснением и раскалывающейся черепушки, и столь раннего пробуждения, и того, что события прошлого дня напоминали разбитые церковные витражи.

Сладко потянувшись, я осмотрелся и невольно пробормотал:

— Святой Маркус и все деяния твои! Что же здесь случилось?!

Горное плато оказалось устлано трупами магов, бойцов нашего отряда и проклятых бандитов, гореть их душам три вечности в адском пламени.

Рядом обнаружился палаш, обагренный запекшейся кровью. Подхватив его, я в полуприседе, так тихо, как только мог, стал пробираться вдоль каменной гряды, всматриваясь в покойников. Все были мертвы довольно давно, судя по синюшности лиц, однако вещи лежали тут же. Бандиты бы потрудились обобрать каждого до нитки, не побрезговав вырвать серебряные зубы, да срезать перстни вместе с пальцами. Но было похоже, что никто погибших не трогал. К тому же, раз я проснулся рядом с пустыми бутылками, значит победа все же осталась за нами.

— Да простит нас Святая Иссия, — осенил я плечи и лоб ритуальным жестом, после чего распрямился. Следовало найти остальных выживших, а между тем сделать то, ради чего поднялся в такую рань.

Справлять нужду рядом с телами павших казалось низостью, и я отошел подальше, безуспешно пытаясь припомнить события прошлых часов. Вернувшись к месту, где проснулся, я закричал погромче:

— Эй! Есть тут кто живой? Асхар, Рейтан, господин магистр! — собственный голос показался чужим, однако я не придал этому значения и направился к телегам с провизией. Боль в голове едва заметно утихала, а вот воспоминания возвращаться не спешили.

— Да что ж это здесь творится? — пробормотал я и увидел, как в телеге поднялась укутанная в несколько одеял девушка. Она тут же наставила на меня короткий серый посох и отрывисто бросила:

— Не приближайся! Еще шаг и, клянусь, я хлестну тебя молнией.

— Госпожа, я свой, из отряда Асхара, — быстро ответил я и бросил палаш на землю, поднимая руки. Девушка была невероятно миловидной, словно красота всех звезд смешалось в ней одной, а нежный, будто бы соловьиный голосок казался слаще любой музыки. — Меня зовут Бернанс. Вы точно видели меня в походе. Ну же, вспомните.

Она сощурилась и чуть наклонила голову, словно мои слова показались ей в чем-то странными.

— Вчера ты назвался иначе.

— Простите госпожа, — неловко улыбнулся я, опустив взгляд. Рядом с красивыми девушками я всегда прихожу в смущение, а уж в разговоре и подавно. — Вино окаянное, не иначе. Голова мутная совсем. Уж если чего наговорил худого, так честное слово не от злого умысла.

С минуту мы хранили молчание.

Наконец девушка медленно убрала в сторону посох и вкрадчиво спросила:

— А что последнее ты помнишь… Бернас?

— Бернанс, госпожа, — поправил я ее, кажется, даже покраснев от неловкости. — Помню, как напали на нас и был бой. Как могли мы защищали вас, магов. Да только смотрю мало кому выжить удалось.

— Да, очень мало, — задумчиво ответила она. — Только я и ты. Но кто именно ты такой я никак не пойму.

— Так ведь я уже представился, госпожа. Бернанс меня зовут. Бывший монах церкви Святого Маркуса. Примкнул к отряду Асхара, после того как разбойничья шайка вырезала нашу деревушку да подпалила храм. С тех пор вот и скитаюсь с наемниками.

— Ты и монах? — с сомнением проговорила девушка. — А может и молитвы знаешь?

— Как же не знать, госпожа? Что угодно спрашивайте, все как есть расскажу.

Она спросила о заупокойной. Я процитировал молитву слово в слово, все двенадцать куплетов, протянув ее нараспев, а после осенил себя ритуальным жестом, коснувшись кончиками пальцев лба и плеч.

— Удивительно! Ты и впрямь на него не похож, — девушка сбросила с себя одеяла, оставшись в бело-голубой мантии, соскочила на землю и стала рассматривать меня с нескрываемым любопытством, продолжая, впрочем, держать в руке посох.

— На кого, госпожа?

— На Гурна. Бывшего наемного убийцу и каторжника.

— Простите меня, только с чего бы мне быть на него похожим? Видел я его тело. Лежит с проломленной головой бедолага.

— Удивительно, — повторила она, обойдя меня сзади. — Бернансом ты нравишься мне куда больше. Только я не понимаю, как это возможно, тебя ведь просто воскресили в бою. Вернее, это конечно не просто. Редкое заклинание, очень мало кто им владеет, но я не слышала о таких последствиях.

Я молчал, не понимая, о чем речь. Тем временем девушка встала передо мной, несколько секунд всматривалась в лицо, а затем удивленно распахнула глаза.

— Идем!

Она отправилась к месту битвы, ну а я последовал за ней, пытаясь сложить в голове слова о воскрешении и том, что она сперва приняла меня за другого.

— Кто этот человек, ты его знаешь? — спросила она, остановившись возле трупа одного из наших.

— Тамор его звали, как не знать, — ответил я, вздохнув, — воин с Каганата, очень хороший парень. Честный и смелый. Разве что скрытен был не в меру, всегда себе на уме, но да только кто ж из нас без греха.

— А это? — девушка указала на воина с проломленной головой. Следов крови вокруг него было особенно много, бурыми пятнами она окрашивала плато, давно впитавшись в иссушенную солнцем каменистую почву.

— Тот самый Гурн, госпожа, за которого Вы меня отчего-то сперва приняли. Святой Маркус не велел говорить худого о мертвых… а хорошего о нем сказать мне право нечего.

— Ладно, а это? — не унималась девушка.

Разорванный надвое рядом лежал наш капитан. Не в силах сдержать чувств, я опустился рядом на колени и осенив себя ритуальным знаком произнес:

— Асхар Тайип. Наш капитан. К чему Вам знать о нас, госпожа? — поморщился я, посмотрев в сторону. — Мне тяжело это и…

Взгляд сам собой остановился на человеке в кожаном доспехе, надетом поверх монашеской робы. Три стрелы торчало из его груди, а в глазах отпечатались скорбь и досада. Он дал себе обещание на пепелище разоренного храма, что покуда жив, станет истреблять зло не словом, но мечом. Однако не прошло и двух лет, как нашел свою смерть от рук тех, для кого собирался стать карой. Покойся же с миром, Бернанс.

— Да что же это? — вырвался хрип из моей груди, когда я на коленях подполз к собственному телу. — Как же так? Я ведь живой! Вот он я, говорю и чувствую!

Дрожащими руками коснулся собственного лица.

— Прости, Бернанс. Мне жаль, — проговорила девушка, сев напротив. Ее прекрасные глаза и впрямь выражали скорбь, словно она могла понять все мое смятение и боль. — Воин, которого поднимал наш маг, был тяжело ранен в голову. Я видела. Видимо для того, чтобы заместить чем-то мертвое, маг вложил ваши разумы в его тело. Вчера вечером ты представился мне как Гурн и… повел себя не очень хорошо. Мне пришлось тебя усыпить заклинанием. И вот теперь ты предстал Бернансом.

— Сколько у меня времени? — тихо произнес я.

— Не знаю, я не разбираюсь в этом. Если покажешься нашим магам в гильдии, они наверно смогут помочь.

— Вот только мне ли, — я тяжело вздохнул и поднялся. — Надо похоронить тела. Хотя бы под камнями. Затем соберем весь ваш скарб и погрузим на телеги. Я помогу добраться Вам до гильдии, госпожа. Ну а дальше… дальше будь что будет.

Повозка мерно покачивалась, словно колыбель. Не помню, как задремал.

Я протер глаза, пытаясь понять, где нахожусь и что происходит.

По левую руку раскинулись предгорья Альвази — испещренные овражками холмы с сухой колючей травой, справа же высилась рыжая каменистая гряда. Не люблю такие места. Слишком хорошо понимаю, как легко в них устроить ладную засаду, а потому начинаю ждать, если и не удара в спину, так чего-то неясного, дрянного, до тех пор, пока не проверю каждую травинку.

— Все нормально? — послышался приятный женский голос. Я обернулся и увидел молодую девушку за спиной. Она сидела среди вещей, коими была набита телега, держа в руках магический посох.

— Да вроде, — я пожал плечами, шмыгнул носом и покашлял, прочищая горло. — Что-то не соображу спросонья, а Вы кто будете, красавица?

— Авена Лаватера, — напряженно ответила она, не сводя с меня взгляда больших зеленых глаз. Хороша, ничего не скажешь. Видел ее до этого в походе, но прежде не сумел оценить всей красоты. — А как тебя зовут?

–Тамором кличут.

— Бернанс говорил о тебе, — кивнула Авена, убирая посох в сторону.

— Наш старый монах. Где он, кстати? Что-то с памятью неладно. Помню, бой был на плато, а дальше все как в тумане.

— К сожалению, Бернанс не выжил, — сухо ответила Авена, отведя взгляд. — Как и остальные. Тебя сильно ранили в голову, но один из наших магов сумел залечить ранения. Ты перебил бандитов и вызвался сопроводить меня до города, только периодически забываешь, что к чему.

— Вот так так! — удивленно пробормотал я, пытаясь переварить обилие новой информации. К отряду Асхара я примкнул совсем недавно, но с некоторыми парнями успел хорошо поладить. Было одновременно жаль их и отчего-то даже стыдно, что из всех нас маг выбрал именно меня для излечения.

Если, конечно, девчонка не врет.

Я отпустил поводья и привстал осматриваясь. Ни позади, ни перед нами никого не было, только пыльная дорога стелилась от скалистого склона до горизонта. Жидкий лесок на западе, с мелким заболоченным озерцом, где мы останавливались по дороге к горам, находился в паре десятков километров. Солнце стояло в зените, стало быть, успеем туда добраться еще до вечера. Оттуда еще около дня до города, если не делать остановок по деревням да трактирам. А вот что предпринять после — вопрос не простой.

— Скажи-ка, Авена. А как, по-твоему, отнесутся к нашему появлению в гильдии? — проговорил я, садясь обратно на лавку и разминая затекшие от долгого сидения в одной позе плечи. — Человек я нездешний, порядков ваших не знаю. А ну как решат меня магистры на эшафот отправить, вдогонку к почившим побратимам?

— Почему ты так думаешь?

— Так ведь договор с Асхаром заключали на охрану полутора дюжин человек. Вот и посуди, скажут ли мне наниматели «и на том спасибо» если тебя одну им привезу?

Я улыбнулся и взглянул на нее из-за плеча. Отчего-то Авена сидела насупившись и смотрела на меня с недоверием.

— Да ты не переживай. Провожу тебя. Просто думаю, стоит ли мне самому на глаза магистрам попадаться. Может лучше будет прихватить что-то из ваших безделушек, с твоего разрешения, конечно, и пойти подальше от города?

— Уверена, после того как я расскажу им все обстоятельства нашего спасения, тебе не причинят вреда. Но насчет награды, думаю ты прав — на нее рассчитывать не стоит. Помимо многих людей гильдия вчера потеряла Исток, а с ним и уйму денег. В этом обвинят меня, но все же…

С трудом удержавшись от того, чтобы улыбнуться, я с удивлением и радостью отметил про себя деталь по поводу Истока. Потерян! Великолепно. Это куда больше, чем я рассчитывал, однако, пока девушка говорила, сосредотачиваться на словах становилось все сложнее, уж больно сладок казался голосок. Вот ведь наградила природа — и собой хороша, что не описать, и болтает, заслушаться можно. Если еще и по дому хозяйничать умеет, да характер не склочный — мечта, а не невеста. Жаль только, что у такой как она наверняка от ухажеров отбоя нет и за каждым терема да табуны лошадей. Ну или в чем у них здесь меряют достаток?

— Ты меня слушаешь? Тамор?

— А? — я понял, что и впрямь отвлекся.

— Я говорю, тебе нужно показаться нашим магам. Среди них есть лекари и… — она чуть помедлила, прежде чем закончить. — У тебя же провалы в памяти! С этим лучше не шутить.

— Лекари, — пренебрежительно, бросил я. — У нас в Каганате тоже кое-что понимают во врачевании. Асхар неспроста взял меня в отряд, а именно потому, что я знаю и как сустав вправить, и как рану зашить, чтоб человек не помер.

— Тогда может сам объяснишь, что с тобой происходит?

— Сотрясение мозга у меня, потому и голова болит, и под глазами небось круги темные. Верно же? — спросил я и обернулся, указывая пальцем себе над скулами.

— Верно, — неохотно ответила Авена.

— Вот то-то и оно. Да еще похоже горло ночью застудил, голос совсем чужой. Жаль у вас тут сплошь колючки да перекати поле. Отвар бы сделать на ромашке, с мятой и шиповником — вмиг бы все прошло. Можно к такому отвару еще меда добавлять, листья смородины опять же. Ты здесь на юге небось о таком и не слышала?

Авена молчала, глядя куда-то вдаль, а я покачал головой, оттого что разговор не ладился. Но коротать дорогу слушая лишь стук копыт да фырканье ослов не хотелось.

— Впрочем у вас и простуды-то наверно не бывает. Верно говорю?

— Бывает. Зимой у нас тоже холодно.

— Разве ж это холод? Вот на севере холод, так холод. Помню в войске Каганата я служил. В специальном… То есть пехотинцем обычным. Так у нас случай был, что один боец особо суровой зимой отправился в поле по большой нужде, да так и не вернулся. Сперва думали зверь задрал, но право же не хорек на него набросится? Крупный зверь не дурак, рядом с войском ходить боится. В общем, нашли его потом замершим, со спущенными штанами, над кучей своего же дерьма. Вот так-то. А ты говоришь холод.

Авена молчала.

— Ну а у вас здесь от чего чаще люди мрут?

— Я не хочу об этом говорить.

— Отчего же? Дорога дальняя, а скоротать ее больше нечем. К тому же одни с тобой выжили после знатного боя, есть чему порадоваться.

Девушка тяжело вздохнула и ничего не ответила. Тогда я отвернулся, не надеясь уже на продолжение разговора, и принялся рассматривать скудный пейзаж долины, тянущейся на юго-запад от предгорий. Конечно, насчет колючек и перекати поля я хватил лишку. Все же до пустыни этому месту было далеко — встречались и одинокие колоки и овражки, сплошь поросшие бурьяном, а в деревнях, благодаря воде из глубоких колодцев, крестьяне растили очень крепкий урожай. И все же, может быть с непривычки, жаркий пыльный юг угнетал меня, стремясь выплюнуть чужака обратно на далекую родину.

— Там погиб мой учитель и друзья, — внезапно раздалось из-за спины.

Авена говорила тихо, почти шепотом, словно боролась с собой — не в силах хранить за душой тяжкие мысли и при том боясь мне открыться.

— Остальных я тоже знала, но даже если бы и нет. Просто три десятка людей схватились в бою, одни принялись убивать других, рвать на куски… и все ради чего? В первые часы я словно бы и не понимала случившегося, а сегодня утром, когда мы хоронили людей под камнями, что-то прорвалось. Я думала, как же так, что же мы делаем? Им ведь тяжело. Казалось, они хотят сказать мне об этом, только уже не могут. А мы все клали на них камни и клали. Пока не скрылись последние лоскутки одежды.

Авена шмыгнула носом, и я понял, что она плачет, однако не стал оборачиваться.

Боль утраты словами не заглушишь. Мне ли того не знать. Да только и время здесь не большой помощник, потому как страждущий жалеет вовсе не почившего, а самого себя.

Я покрепче ухватил поводья, стегнул ослов и принялся размышлять над целями своего путешествия в Суурмаран.

Над головой темный балдахин с кружевной оторочкой, оранжевый свет струится из открытого полога шатра. Отдаленный шум голосов.

Я жадно втянул воздух ртом и замер. Боли не было.

Только странная усталость, словно все тело вылеплено из глины, так что каждое движение дается с усилием.

Медленно поднял голову. Улыбнулся.

Живой!

Вот ведь на что способны маги. Меня буквально разорвало надвое в бою, успел собственные ноги в стороне увидеть, а теперь лежу целехонек. Простые хлопковые штаны, да сапоги, а вот рубахи нет, свернута рядом, на рюкзаке, возле чьей-то кожаной брони.

Нет, что-то не так. Неправильно.

С усилием поднял руку и провел по животу.

Я другой. Словно бы тело чужое.

Желая убедиться в правдивости догадки, приподнялся и приспустил штаны. Родимого пятна на паху как не бывало. Не мой рост, не мое сложение. Коснулся пальцами лица — плотная, густая щетина, вот-вот отрастет до состояния бороды. Я же был гладко выбрит.

Нет меня не излечили, это что-то иное.

Я начал вспоминать способности магов, которые могли бы вернуть человека к жизни в чужом теле, но ничего такого попросту не знал. Нужно больше сведений, а заодно понять, чем закончился бой.

В шатер вошла девушка, взглянула на меня и тут же отвернулась, смутившись. Понял, что все еще стою со спущенными штанами.

— Все нормально? — чуть напряженно произнесла она, стараясь держать меня в поле зрения.

Неспроста. Если уж охвачена стеснением, так почему не вышла или не встала спиной? Не доверяет, но и не боится.

— Да, — просто ответил я.

Натянув штаны, непринужденно опустился на колено возле рюкзака и принялся надевать рубашку.

— Помнишь кто я? — мелодично проговорила гостья.

— Конечно.

— И кто же?

— Тебя зовут Авена. Одна из учениц гильдии магов. Как все прошло с инициацией? — память на лица у меня хорошая, на имена чуть хуже, но уверен, что не ошибся, однако девушка напряглась. Прочел в ее глазах то ли смятение, то ли удивление.

Красивые, кстати, глаза. Что-то в ней явно изменилось — хоть и была хороша собой прежде, но теперь и подавно, будто слепит, так что никуда кроме нее смотреть не хочется. Вот ведь загадка на загадке. Ну да ничего, разберемся.

Пошарил по рюкзаку — ни ножа, ни даже ложки. Тот, кто его оставил ожидал, что я поведу себя недружелюбно? Может мы в плену?

— А где мы, помнишь? — словно прочтя мои мысли, спросила Авена. Впрочем, может и впрямь прочла, с некоторых магов станется.

— Проверяешь меня? — с улыбкой сказал я, намеренно уйдя от ответа.

— Проверяю. У тебя провалы в памяти. Переживаю, вдруг ты не в себе.

Что ж, врать она не умеет, это хорошо.

— Я в порядке, не волнуйся. Мы в Финиковом лесу, возле Крабьего озера. А вот на первый мой вопрос ты не ответила.

Непринужденно поднявшись, я сделал пару шагов в ее сторону, Авена же при этом отступила назад.

— Ты должен был знать, как все прошло. Я тебе говорила.

— Ну так у меня ведь провалы в памяти. Или нет?

Еще шаг вперед. Главное оружие мага — его руки и речь. Достаточно заткнуть рот, да заломить запястья, и он окажется беззащитен. После этого можно будет вести разговор иначе.

— Не подходи пожалуйста, ты меня пугаешь, — произнесла она столь невинно и обезоруживающе, что я понял — она ничем не угрожает мне, просто и впрямь отчего-то боится. — Я расскажу все что знаю, только позволь взять посох.

— Считаешь, что сказанное может настолько прийтись мне не по душе?

— В общем-то, да.

— Не нужно. Я могу себя контролировать.

— Ну хорошо, — она вздохнула и опустила взгляд. — Как, по-твоему, тебя зовут?

Возле рюкзака лежал добротный кожаный доспех со следами долгой проходной жизни, подшитая к нему портупея под метательные ножи и ножны для кинжала с гравировкой в виде воющего на луну волка. Чуть потрепанная, но крепкая шнуровка, ремни с дополнительными отверстиями. Опытный боец в отряде подгоняет под себя каждую мелочь. А хороший командир знает своих людей.

— Полагаю, ты ждешь, что я отвечу Рейтан Лазар? — с интересом спросил я.

Авена удивилась. Искренне и совсем не прикрыто, мило вскинув брови.

— Как ты понял?!

— Теперь мой черед задавать вопрос. Кто же я по-твоему?

Она медлила с ответом, и тогда я спросил еще:

— Сколько нас в этом теле?

— Точно не знаю, но ты четвертый или пятый.

— Ты не уверена?

— Наш маг применил какое-то заклинание в бою. Не спрашивай, я не знаю что это было и как оно действует. Но тот, кого ты назвал Рейтаном, поднялся и помог победить оставшихся бандитов. Позже он, то есть ты, — она вздохнула и картинно закатила глазки. — Тот, кто в этом теле, представился Гурном. Он не помнил ничего, что случилось после его смерти. Затем был Бернанс, он и назвал мне ваши имена — тех, кто лежал убитыми рядом с Рейтаном. Сегодня днем со мной заговорил Тамор, мы добрались с ним до леса, и он прилег отдохнуть. Сказал, что чувствует усталость. Вот и все, что мне известно.

— Постой, так мы здесь вдвоем?! — не поверил я собственным ушам, если, конечно, имею право называть их теперь таковыми.

— Да. Кроме нас никто не выжил в горах.

— А ваши вещи?

— Мы собрали все на одну телегу. Она здесь рядом.

Я обреченно покачал головой.

— Знаешь, Авена, там откуда я родом, говорят, что женщины либо красивы, либо умны.

Она нахмурилась и уточнила:

— К чему это ты?

— К тому, что ты невероятно хороша.

Под недоумевающим взглядом девушки я принялся натягивать кожаный доспех. Мешала странная давящая усталость, но я старался не обращать на нее внимания. Потому как чем быстрее мы отсюда уберемся, тем лучше.

— Где оружие? Боевым колдовством владеешь? — бросил я, занимаясь шнуровкой защиты предплечий.

— Все в телеге. Ты можешь объяснить в чем дело?

— Милая моя, Финиковый лес — это вовсе не то место, куда ездят пары на романтические прогулки. Рядом сходятся торговые тракты, и на ночлег все встают именно здесь. От города и, как ты можешь догадаться, городской стражи, около дня пути, так что всякого отребья здесь ошивается, как мух у навозной кучи. Надо немедленно уезжать.

— Но ведь в прошлый раз мы тоже делали здесь остановку. Когда ехали в горы.

— В прошлый раз здесь было двадцать вооруженных головорезов и дюжина магов. Чувствуешь разницу?

Авена горестно кивнула и по ее глазам я понял, что она готова разрыдаться. Что ж, на долю этой девочки и впрямь выпала непростая ноша.

Я приблизился и мягко опустил ладонь ей на плечо.

— Все нормально. Ты не могла знать. А вот моим соседям по черепушке я бы как следует всыпал, за такой гениальный план. Кстати, я не представился. Асхар Тайип, капитан наемников, что вел вашу группу к Истоку.

Она шмыгнула носом, мило улыбнувшись.

— Да, я уже поняла.

Возле телеги ошивались двое крепких парней. Совсем молодые, лет по семнадцать, однако по их виду сразу становилось ясно — на жизнь они привыкли зарабатывать не земледелием. Опоясаны мечами, да короткими дубинками. На затылках бритых голов одинаковые татуировки — глаз, вписанный в ромб, над ним пара точек, устремленных вверх. Хорошо известный символ в этих краях, а вместе с тем и ранг.

— Вечного покоя, — поприветствовал я культистов.

Парни обернулась, смерив нас взглядом.

— Что везешь? — опершись спиной о телегу, бросил тот, что выглядел покрепче. Передние зубы у него были заточены наподобие акульих, что смотрелось жутковато, однако я повидал немало людей их ордена, даже с более необычными изменениями тела.

— Всякий разряженный хлам, да оружие, — спокойно ответил я, остановившись напротив. — Отряд Асхара на днях отправился магов сопровождать до Истока. Слыхал небось? Вот-вот вернутся и пойдем снова в горы, напитать безделушки магией.

— А если не вернутся? — с усмешкой бросил второй, косясь на Авену.

— С чего бы?

— Опасно на дорогах. Иногда и охранникам не помешает охрана. Можем устроить. Только надо знать, что стережем. Показывай!

Он кивнул себе за спину, на нагруженную всевозможным скарбом телегу, большинство вещей в которой скрывал плотный светлый полог.

— Если бы мне нужна была твоя защита, сынок, я бы не приехал сюда один, — произнес я с напором.

С возрастом я, конечно, хватил лишку. Настоящему мне парень и впрямь годился в сыновья, Рейтан же не так давно разменял третий десяток. Тем не менее, слова возымели нужный эффект — парень цыкнул языком, отвел взгляд и чуть ссутулился, однако ему на выручку поспешил острозубый:

— Гляди-ка, какой резкий! Ты не понял что ли? — он достал из-за пояса дубинку и крутанул ее в руке. — Тебе защита сейчас уже нужна. Дошло?

Я сделал шаг в сторону парня, готовый нанести удар, однако из-за спины раздался мелодичный женский голос:

— Вы, двое бритоголовых, никогда нас не видели и не помните этого разговора. Вам срочно нужно уйти отсюда подальше.

Слова дурманили, опьяняли и вызывали в душе томительное иррациональное наслаждение. Уверен, не услышь я уточнения, кому они адресованы, так и сам бы, несмотря на усталость, поспешил убраться прочь, совершенно позабыв о случившемся.

Парни тем временем блаженно заулыбались, да пошли в разные стороны, а вот меня от страха прошиб озноб.

Невероятно! Редчайший дар!

Магия разума. Мощная, словно стремительный селевой поток, при этом непринужденная и легкая как обыкновенный разговор.

Уж не оттого ли мои провалы в памяти? Не волею ли этой странной девчонки мне мерещится чужое тело, да слабость, мешающая двигаться и думать?

Не говоря ни слова, я принялся запрягать ослов.

Оружие брать не стал, сомневаясь, что вряд ли способен причинить вред магу, которому подвластен разум окружающих.

Авена в это время мирно сидела на телеге, поглядывая в мою сторону. Красива точно рассветный лучик солнца.

Впрочем, и это наваждение теперь объяснимо.

Околдовала, заставив наслаждаться собственной красотой. А я было ей поверил. Подвела уверенность в том, что хорошо умею читать людей по глазам.

— Тебе нужна помощь? — участливо поинтересовалась она.

— Нет.

— Вот и Тамор тоже сам все делал, — она поджала губки, потупила взгляд и замолчала. Как будто хотела сказать что-то еще, но остановила себя.

А может все-таки не лжет? Все эмоции на виду, читается как открытая книга.

Закончив работу, я забрался на телегу.

— Шатер забирать не будем?

— Пусть думают, что скоро вернемся.

Авена нахмурилась.

— Прости… тебя случайно не коснулось мое заклинание? Ты ведь помнишь, что я только что отвадила от нас двух головорезов?

— Это были культисты Затмения.

— Ничего о них не слышала раньше. Кто они такие?

— Орден, пустивший корни в этих краях после Восстания Вольных городов. Грабежи, похищения людей, изнасилования, ритуальные убийства, каннибализм. Парами они не ходят. А те молокососы, что будут теперь как полоумные шататься по лесу, вызовут вопросы не только у их командиров, но и у других, не менее добродушных парней.

Авена болезненно поморщилась и закусила губу, а я хлестнул поводьями ослов.

Телега двигалась ожидаемо медленно, даже несмотря на то, что вся окраина Финикового леса была испещрена проторенными дорожками. На нас посматривали без особого интереса — торговцы из пары небольших караванов, организовавшие стоянки на широких полянах, да изнывающие от безделья наемники, но и только.

Может и впрямь повезет. Выберемся без приключений, а дальше отправимся к городу. Заночевать лучше в неприметном овражке, наутро же решу, что делать. Если, конечно, моя очаровательная спутница вновь не сотрет мне память.

— С тобой все в порядке? — осторожно спросила Авена, как только кромка леса осталась за нашей спиной.

— Да.

— Помнишь, как меня зовут?

Я лишь покосился на нее, пытаясь понять — разыгрывает спектакль или говорит серьезно.

— А как же. Пресвятая Иссия, собственной персоной.

— Бернанс? — удивленно проговорила Авена, но тут же нахмурилась. — Нет, он не стал бы так шутить.

— Успокойся. Это все еще я.

— Ты стал каким-то угрюмым. Думаешь нас все же ждут неприятности? — она вздохнула и развела руками. — Прости. Я была уверена, что между вами вот-вот начнется драка. Решила, что так безопаснее, потому и…

Авена замолчала, глядя в сторону, оставив меня в раздумьях о правдивости собственных догадок.

На счастье нас никто не преследовал, однако я не забывал поглядывать по сторонам до поздних сумерек, пока наконец нам не встретился сносный овражек, где мы и устроили стоянку.

К тому моменту, как я развел костер, усталость уже совершенно косила с ног. Голова при том гудела, словно по ней хорошенько приложились дубиной, а тело то казалось вытесанным из камня — тяжелым, твердым и неповоротливым, то сотканным из ткани, отчего хотелось просто упасть в траву, да безвольно лежать так, хоть целую вечность.

Я прислонился спиной к колесу телеги и вытянул руки, стараясь ощутить тепло горящего рядом костра. Авена в это время копалась в рюкзаке, укладывая в него какие-то вещи. То и дело замирала, да подолгу рассматривала лоскуты одежды и украшения, после чего отправляла их вслед за остальным.

Теплый свет от костра играл на ее лице мягкими переливами оранжево-алых красок, в очередной раз заставляя залюбоваться, а заодно представить, как бы девушка выглядела, не будь на ней сейчас проклятой бесформенной мантии.

Внезапно Авена подняла взгляд и заметила, что я ее рассматриваю.

— Все хорошо? Напомни свое имя. А то я забыла.

Что ж, неплохой момент, чтобы ее проверить.

— Рейтан Лазар, — солгал я.

Девушка растерянно поднялась, да так и застыла, всматриваясь в мое лицо.

— А меня ты помнишь?

— Смутно.

— Это… это ничего. У тебя проблемы с памятью. Ты помог отбиться от бандитов в горах и теперь провожаешь меня до города. Несколько часов назад мы миновали Финиковый лес и остановились здесь на ночлег.

— Да что-то такое припоминаю, но все как будто в тумане.

Она кивнула успокаиваясь.

— К сожалению, из всех остались только мы с тобой. Но надо ведь как-то жить дальше, верно?

Мне показалось, что второй частью фразы девушка больше убеждала себя саму.

— Верно. А ты не знаешь отчего я так устал? Едва могу пошевелиться.

Авена пожала плечами, а затем подошла ближе. Присела рядом, внимательно рассматривая меня и давая возможность сделать в отношении нее то же самое.

Большие зеленые глаза отражают танцующие лепестки пламени. Аккуратные брови, чуть припухлые губки, не иначе как идеальные черты лица. Мягкие темные волосы забраны на одну сторону. Кажется, даже ощущаю их запах — нежный, отчего-то похожий на весну и первую любовь. Самую чистую, яркую и искреннюю.

Вот бы остаться в этом мгновении навсегда.

— Ты уже несколько раз жаловался на усталость, с тех пор как мы едем обратно. У меня есть одна догадка, но… я не уверена, — проговорила девушка, после чего поднялась и принялась копаться в вещах, что лежали на телеге.

— Вот, — произнесла она через минуту, протянув мне бутылку вина. — Оно заряжено Истоком. Мы везли его с собой на всякий случай.

Я осторожно взял в руки подарок. Со стороны обычная, но в свете костра явственно угадывались неестественно яркие сиреневые блики внутри. Очень дорогая вещь, потому как напитки много лучше всего остального сохраняют энергию Истока, а в особенности алкоголь. Конечно, если рядом с Истоком оставить воду, еду или и вовсе что-то несъедобное, то оно напитается также, да только отдаст всю энергию за считанные минуты, а в лучшем случае часы. Потому маги и возят к Истокам вина, ведь сама по себе их магическая сила никак иначе не восстановится.

— Не жалко? — спросил я, откупоривая бутылку.

Авена пожала плечами.

— Ты меня спас. Провожаешь. Как мне может быть жалко?

Вино оказалось терпким и крепким, с нотками пряных трав. Стоило сделать всего пару глотков, как усталость моментально отступила, а шум в голове утих.

— Помогает?

Я кивнул и на сей раз приложился как следует, опустошив бутылку до половины.

— Это хорошо. Но и плохо тоже.

— Почему? — спросил я, протягивая вино девушке. Мое недоверие к ней еще не развелось окончательно, однако, даже если она меня и впрямь заворожила, то похоже не желала этим навредить.

— А ты не помнишь, чем закончился бой?

Я покачал головой.

— Прежде чем расскажу, пойми, я ведь не умею толком пользоваться даром, — она села рядом и сделала глоток вина. — Знаю только, что мне достались заклинания магии разума, но как они действуют я и сейчас не пойму. Тем более не понимала тогда. Меня этому не учили. Кто бы мог подумать в гильдии, что откроется самый редкий из всех Истоков?

— Рассказывай. Что там случилось?

— Я крикнула, убейте себя, немедленно. Вложила в команду заряд, но… не уточнила, кому именно следует это сделать. Ты пронзил себя мечом вместе с теми бандитами, а к тому же в тебе уже торчала стрела. Из спины, вот тут примерно.

Она показала на себе рукой, и я также провел ладонью по доспеху чуть выше поясницы. Маленькое отверстие обнаружилось без труда, но боли я не испытывал.

— И что произошло дальше?

Авена взглянула сквозь пламя, окунаясь в неприятные воспоминания.

— Просто ходила от тела к телу. Искала выживших. Один парень из нашей… — ее голос дрогнул, и она коснулась пальцами глаз. — Нашей гильдии. Он был еще жив. Не знала, чем ему помочь. Потом ревела над телами, пока вдруг не заметила случайно, что в тебе уже нет стрелы. Думала, может схожу с ума. Ну и вообще, нам рассказывали, что, получая дар магии разума, проклятием нередко становится безумие. Потом увидела, что ты зашевелился. Сначала испугалась, но все же проверила дыхание и поняла, что ты еще жив, а стрела лежит рядом. Восстановившееся тело просто вытолкнуло ее. Тогда я оттащила тебя в сторону. Развела огонь магическим свитком. Ну вот в общем и все.

— Отлично. Только я все равно ни черта не понял, отчего устаю безо всякой причины.

— Рейтан… — Авена скорбно нахмурила брови. — Вас, то есть тебя поднял наш маг. Я не знаю как именно, он не был целителем. Ты восстановился от жутких ранений в голову, от того, что сам пронзил себя мечом и от поразившей до того стрелы. Это заклинание все еще действует, понимаешь? Оно сохраняет тебе жизнь, но потребляет заряд Истока. Значит тебе нужна постоянная подпитка, иначе… наверное, иначе ты умрешь.

Я прикрыл глаза и откинул голову назад.

Это был конец. Медленный, но верный. Мало того, что я застрял в голове у Рейтана, что само по себе представлялось невероятной проблемой, однако я надеялся, что маги смогут мне помочь, сделав единоличным хозяином молодого тела. Но то, что рассказала девчонка все меняло.

Я просто ходячее заклинание. Такое, которому нужно регулярно потреблять самый дорогой из возможных напитков. Сколько стоит эта бутылка вина? Золотых сорок — пятьдесят. Вряд ли меньше.

Конечно, если распродать весь скарб магов из повозки я смогу протянуть какое-то время. Год или чуть дольше, только что потом? Вряд ли мне улыбнется удача настолько разбогатеть, чтобы обеспечить себя непрерывным притоком золота. Не смог ведь за всю жизнь, так с чего бы теперь?

— Я понимаю, о чем ты думаешь, — тихо произнесла Авена. — Но, может, если ты поселишься где-то возле Истока, то сможешь обходиться без этого? На их местах ведь возводят целые крепости, а там нужны опытные воины.

— Даже если я смогу попасть в такую крепость, и меня непонятно зачем начнут подпускать к Истоку, то окажусь до конца своих дней привязан коротким поводком.

— Это хоть какой-то план, — пожала она плечами. — К тому же, кто знает, сколько у тебя теперь этих дней? Быть может, заклинание будет поддерживать в тебе жизнь веками. Короткий поводок — не такая уж высокая плата по сравнению с наградой.

— Наградой и платой, которые я не выбирал, — хмыкнул я, рассматривая безупречные черты лица собеседницы.

Внезапно меня пронзила невероятная, но в то же время такая очевидная мысль.

Как же я не догадался в первый миг, как ее увидел? Плата, проклятие Истока, что неизбежно падает на каждого человека, осмелившегося прикоснуться к таинственному потоку энергии. Для одних это отвратительные уродства, что невозможно исцелить ни методами обычных врачевателей, ни силами колдунов, иные несут ярмо безумия, третьим же достается и вовсе странная, можно сказать потусторонняя кара — при их появлении гаснет в округе свет, начинает гнить вода в колодцах или же воздух наполняется смрадом. Мне доводилось встречать очень многих, но впервые я увидел столь злую и коварную насмешку над магом.

Красота, что зовется неотразимостью. Слепящая и одурманивающая. Велик окажется соблазн назвать ее благом, но лишь до тех пор, пока не столкнешься с последствиями. Испокон веков красота являлась товаром на незримом рынке переплетения судеб. И мне, как наемнику, большую часть жизни охранявшему караваны торговцев, хорошо известно — если кому-то недостает сил сохранить товар за собой, то распоряжаться им станут другие.

Я горько усмехнулся, переведя взгляд на танцующие лепестки пламени. Еще неизвестно, кому из нас двоих досталась более тяжкая ноша.

— Чему ты улыбаешься?

— Поймешь, как доберемся в город.