Заповедник

Андрей Егоров, 2006

Из-за череды аварий члены экипажа звездолета «Семаргл», которых трудно назвать «отважными космопроходцами», вынуждены опуститься на планету только что открытой звездной системы в спасательном челноке. Свирепые твари, чудовищные монстры, погубившие почти весь экипаж корабля, были не самым страшным что ожидало уцелевших. Члену экипажа Антону Делакорнову предстоит сражаться не только с коварным и жестоким инопланетным врагом, но и с земными трусостью и предательством…

Глава 2

Космический челнок, скрипя приводами и чихая дюзами, полз над густой растительностью инопланетных джунглей. В это невозможно было поверить, и все же надежный, как российский рубль, ионный двигатель производства санкт-петербургского авиакосмического завода барахлил. Впрочем, его ресурс явно не предусматривал подобных нагрузок. Двигателю изрядно досталось от нападения инопланетных тварей, экстренных режимов взлета и посадки, да и агрессивная кислотная среда в верхних слоях атмосферы Заповедника не прошла для челнока даром.

Коля Сумароков, занявший место первого пилота, выглядел подавленным. На замечания со стороны он реагировал вяло, только бормотал себе под нос:

— Мы не сможем подняться на орбиту! Не сможем улететь далеко! Нам отсюда не выбраться! Сто, двести километров — и мы рухнем… Надо садиться! Садиться!

Ян Новицкий время от времени взбадривал пилота, тыкая его в спину стволом лучевого автомата. Пистолет Новицкий отложил, как менее надежное и эффективное оружие. Изощренное издевательство доставляло на удивление бодрому, веселому штурману явное удовольствие.

— Коляныч, гляди веселее! Мы же живые пока, так или не так?!

— Так, — вздрагивал от очередного тычка Сумароков и снова бормотал: — Но ненадолго! Ненадолго! Садиться надо… Или я просто не знаю, чем все это может закончиться…

— И я не знаю, — сумрачно изрек Кияшов, вглядываясь через иллюминатор в переплетение зеленой листвы и толстых лиан. Порой по джунглям пробегала быстрая рябь — какие-то крупные существа перемещались там, внизу, под брюхом челнока. То ли преследовали плывущий в небе объект, то ли охотились на более мелких тварей. Присутствие внизу хищников и бесконечная даль опасных джунглей подавляли.

От экипажа корабля «Семаргл», насчитывавшего на старте сто семьдесят мужчин и десять женщин, уцелело всего восемь человек. Если, конечно, считать тех, кто добрался до челнока. Вероятность того, что остался в живых кто-то из потерявшихся на планете или сумевших покинуть «Семаргл», была крайне низкой.

Спастись удалось Николаю Сумарокову, Яну Новицкому, Инне Лазуренко, Антону Делакорнову, старпому Кияшову, разведчику Байраму Камалю, Кириллу Яловеге («Два механика — это уже неплохо!» — обрадовался Евграф Кондратьевич) и доктору Химелю. Правда, он потерял сознание, когда у самого трапа на него спикировал с неба сфицерапс. Летающую гадину прежде, чем она успела схватить доктора, точным выстрелом сбил штурман. Затем Ян Новицкий погладил приклад лазерного автомата и оскалился, как делал всегда, если случалось что-то, казавшееся ему забавным. По странному стечению обстоятельств, то, что казалось забавным штурману, для всех остальных было сопряжено с неприятностями и даже угрозой для жизни.

— Всегда мечтал сотворить что-нибудь эдакое! — сообщил Новицкий. — Знал бы, ха-ха-ха, что это Химель, дважды подумал бы, прежде чем стрелять.

Штурман смеялся так противно, что оставшиеся в живых члены экипажа одарили его полными ненависти взглядами — хорошо ему было отсиживаться за плотной обшивкой челнока, пока они рисковали жизнью!

— Надо садиться прямо сейчас, иначе все… иначе смерть! — не успокаивался Сумароков.

— Да куда тут садиться? — хмуро поинтересовался Кияшов. — Садились уже, хватит… Там внизу только и ждут, что мы сядем. Давай-ка не раскисай, парень. Место надо выбрать с умом. От джунглей этих паршивых подальше… Чтобы обзор хороший был и чтобы сами мы были, как вошь на лысине, — то есть с неба хорошо заметные.

— Зачем нам быть заметными с неба? — удивился Яловега.

— Ну как зачем? — Кияшов посмотрел на старшего механика с нескрываемым сочувствием, так смотрит на неисправимого кретина доктор-клонофизиолог.^[5] — А как иначе нас обнаружит спасательный корабль?!

— В джунглях проще найти еду, — подала голос Инна Лазуренко. — А в пустынных местах отсутствует пропитание для белковых форм жизни. Мы — тоже белковая форма жизни.

— Удивила! — проворчал Яловега. — Ясное дело — белковая. Еда — это самое важное. — Глаза старшего механика блеснули прямо-таки по-волчьи. — А есть уже охо-о-ота. Я бы сейчас собственную ногу съел. А лучше — чужую. Только, сдается мне, в этих джунглях мы сами станем едой. Что, кто-то еще этого не понял?

— Понял! Я все понял, — заскулил Сумароков. — А вот вы ничего не хотите понять! Если бы не вы, челнок можно было поднять на орбиту! Наш корабль цел! Мы могли бы вернуться домой! А теперь — не можем! И как нам быть? Ну как?!

— Хотя звездолет и не взорвался, улететь на нем мы никуда не сможем, — объявил Кияшов. — Для самых тупых объясняю: цел и не взорвался — совсем не одно и то же.

— Мы же можем туда вернуться, — промычал Сумароков. — Там есть еда! Вода! И нет этих тварей!

— Одни идиоты на борту. — Евграф Кондратьевич покачал головой, словно удивлялся — и как он раньше не заметил столь очевидной вещи: — И куда только капитан смотрел, когда набирал вас в команду?

— Почему нам нельзя вернуться? Почему?

— Коля, ты перенес сильный стресс, — заметил Байрам Камаль, — послушай, что я скажу. Хотя планетарные двигатели остались целы, корабль, скорее всего, выгорел изнутри полностью… Вон дым как валил, когда мы улетали! На орбиту возвращаться опасно. Да и кислородная установка челнока не работает… Туда и обратно слетать нам не хватит воздуха, даже если бы энергетический ресурс не был выработан. Но в одном я с тобой согласен. — Он повернулся к остальным. — Пора прекращать кружить над планетой. Предлагаю, как и сказал Евграф Кондратьич, сесть в приметном месте и попробовать там закрепиться. Если продержимся некоторое время, может, нас успеют найти…

— Лет через тридцать нас найдут, в самом лучшем случае! — фыркнул Антон. — Когда радиосигнал SOS c «Семаргла» дойдет до какой-нибудь обитаемой станции. А с этой станции пошлют сообщение на Землю. Там примут решение, какой спасательный корабль высылать на наши поиски… И стоит ли его вообще высылать…

— Не дрейфь! Поохотимся пока на этих тварей! — хмыкнул Новицкий, поглаживая приклад автомата. — Эх, и повеселимся! Да их и есть, наверное, можно. Я бы не отказался от пары кусков жареного инопланетного мясца. Гы…

Кияшов кинул на него такой красноречивый взгляд, что всем стало ясно — представься такая возможность, и старпом удавил бы чересчур оптимистичного штурмана. Чтобы как-то отвлечься от навязчивых мыслей об убийстве Новицкого, Евграф Кондратьевич шумно выдохнул и поинтересовался:

— Как там Химель?

Инна, которую определили присматривать за доктором, сообщила:

— Мне кажется, отходит потихоньку.

— Отходит? — заинтересовался Яловега. — Может, вышвырнем его тогда за борт? Никого из погибших все равно хоронить не стали… Да и нашему доктору почести, кажется, ни к чему. Он при жизни всегда скромный был…

Михаил Соломонович протестующе забулькал, но Яловегу это ничуть не смутило. Он направился к доктору с непонятными намерениями — то ли действительно собирался выбросить его за борт, то ли хотел удостовериться в том, что Химель уже не жилец.

— Я не то имела в виду, — сконфузилась Инна, — Михаилу Соломоновичу чуть лучше. Просто он, когда падал, ударился головой о ступеньки трапа. Но скоро уже, наверное, будет на ногах.

Доктор попытался подняться, перепуганный перспективой оказаться за бортом, но девушка мягко уложила его обратно.

— Видите, он меня хорошо понимает.

— Тогда ладно. Ищите взаимопонимание дальше! Повезло же Химелю, — осклабился старший механик. — И живой, и такая девушка рядом! А некоторыми сейчас, между прочим, дикие звери закусывают… Кстати, Инна, ты всегда работала биологом?

— На микробиологическом заочно училась… — потупилась девушка. — Но вообще-то до этого я пять лет работала в модельном агентстве. С четырнадцати лет. Неужели вы не слышали? Два года назад я получала титул «вице-мисс Селена»…

— Это типа заместительница королевы конкурса красоты на Луне? — хмыкнул Новицкий.

— Не заместительница, а занявшая второе место. Между прочим, «Мисс Селена» — очень престижный конкурс… Четвертый в рейтинге. На первом — «Мисс Венера», на втором — «Мисс Гея», на третьем — «Королева Галактики».

— Что еще за мисс Гея? — подозрительно поинтересовался Новицкий. — Это конкурс для мужиков лохматых, что ли, неправильно ориентированных?

— Гея по-гречески — Земля, — пояснил Байрам. — До чего же ты невыносимый человек, Новицкий!

— Так уж и невыносимый… — огрызнулся штурман. — На себя посмотри!

— Что же ты тогда оставила это дело? С начальством не поладила? — поинтересовался Кияшов.

Приятно было вспомнить о родине, о таких милых и простых вещах, как конкурсы красоты. Пожалуй, никому из них не увидеть теперь подобный конкурс, даже по стерео. А уж Инне об участии в конкурсах точно придется забыть. На несколько лет. Ее красота явно не для местных жителей.

— Не совсем… — после короткой паузы отозвалась девушка. — Захотелось заняться чем-то на самом деле интересным. Реализовать себя. Что толку, когда получаешь деньги только за красивые глазки?

— Положим, совсем не за глазки, — фыркнул Яловега. — Кто там смотрит на ваши глазки…

— Вот и я о том же, — нахмурилась Инна. — Да и вообще — как вы можете говорить о таких вещах, когда наших друзей сейчас доедают здешние чудовища?

— Никого они не едят, — возразил Делакорнов. — Вы что, не заметили? Они никого не сожрали!

— То есть как это не сожрали? — не поверила своим ушам Инна. — Этому молодому механику руку откусили прямо у меня на глазах… Да и многих буквально на куски разорвали! Я же все видела…

— Кто-нибудь видел, чтобы они эти куски глотали? — спросил Антон. — Этот, которого Цибуля за лошадь принял… Он же вовсе не собирался его есть, просто руку ему перекусил.

— Ой! — Инна замахала на Делакорнова руками, лицо ее заметно побледнело. — Пожалуйста, не надо такие страсти рассказывать. Давайте хоть сейчас об этом забудем… Хоть на минуточку.

— А что толку? — пожал плечами Кияшов.

— Нет, детально надо все разобрать, — заметил Яловега. — Та лошадь что же, ручку выплюнула, да?

— Не то чтобы выплюнула. Просто на землю уронила, — ответил Делакорнов. — И вцепилась Цибуле в горло. Я хоть и в стороне стоял, но видел.

— Да эта тварь просто не успела ее слопать! — возразил Кияшов. — И все! Если бы я не начал стрелять, она бы не только его, она бы нас всех пожрала! Одного за другим. Видали, как у нее глаза горели? Ух и зверюга!

— Чтобы они кого-то ели, я лично тоже не видел, — задумчиво отозвался Байрам Камаль. — Что, вообще говоря, очень странно.

— Вы еще скажите, что эти твари — вегетарианцы, — фыркнул Яловега. — С такими-то зубищами…

— Как я успела заметить, зубы у них как раз подходят для питания растительностью, — заметила Инна. — У большинства… Хотя у некоторых такое строение челюстей, какое бывает характерно и для всеядных форм…

— Заочный биофак… — процедил Новицкий. — Ты бы лучше на подиуме выступала… Что ты понимаешь в челюстном строении хищных животных?

— У меня вот тоже строение челюстей характерное для всеядных форм, — поделился Яловега, — и от мяса я бы не отказался!

Доктор Химель просипел что-то и даже помахал рукой, явно поддерживая мнение девушки. Как-никак, Михаилу Соломоновичу в свое время пришлось основательно штудировать биологию, так что в вопросах строения челюстей у хищников и травоядных животных он отлично разбирался.

— Что они на нас тогда взъелись так, если не собирались сожрать? — Кияшов почесал в затылке. — Странно все это. Мне вот кажется, что охотиться могут только хищники. Или я ошибаюсь?

— Еще и разумные существа, — усмехнулся Байрам. — Ради удовольствия…

— Они проявляли признаки разумности, — сообщила Инна. — По крайней мере действовали организованно…

— Хищники тоже охотятся стаей и загоняют дичь, — возразил Байрам Камаль, — но разумными их не назовешь. Они подчиняются инстинктам.

— Смотрите, смотрите, дом! — закричал Сумароков. — Настоящий дом!

Коля подпрыгивал в кресле и тыкал пальцем в центральный иллюминатор, совсем забыв об управлении челноком. Словно почувствовав, что внимание пилота ослабло, корабль медленно стал заваливаться на бок.

— Руль держи, сволочь! — Яловега ткнул Сумарокова в спину. Коля вцепился в рычаги управления и выровнял летательный аппарат.

— Какой же это дом? — спросил Кияшов. — На дом не похоже. Больше на пирамиду египетскую. Хотя откуда тут может взяться пирамида?

— Пирамида — это не дом, а усыпальница! — наставительно напомнила Инна.

— На Земле — усыпальница, а тут, может, такая архитектура, — предположил Яловега.

— Давай-ка, Николай, лети к этой усыпальнице или к дому… Какая, по большому счету, разница? Сядем там и осмотримся, — сказал Байрам Камаль.

— Что это ты раскомандовался тут? — Кияшов смерил офицера дальней разведки сердитым взглядом. — Здесь теперь я главный! Кто в этой пирамиде живет — неясно. Может, гады какие-нибудь, еще почище тех, от которых мы убегаем… Улетаем… Спасаемся, одним словом… А может, что-нибудь настолько скверное, что нам лучше и не знать.

— Все равно не мешает осмотреться, — примирительно заметил Байрам Камаль, — это же первое строение, возведенное разумными существами, которое нам удалось встретить здесь. Возможно, база инопланетян. Или какой-нибудь наблюдательный пункт за местной флорой и фауной. Геодезическая станция…

— А, ладно, — махнул рукой Кияшов, — садимся. Все лучше, чем с неба в джунгли грохнуться. Так ведь?

Сумароков радостно затряс головой:

— Садимся! Конечно, садимся.

— Не отвлекайся, Колюня. — Новицкий снова ткнул пилота стволом автомата. — Вот сядем на Землю, тогда будешь отплясывать!

Странное сооружение приближалось. Скоро стало отчетливо видно, что габариты пирамиды весьма внушительны. Сложенная из красного камня постройка имела три грани. На несколько километров вокруг пирамиды расстилался желтый песок пустыни, так что происхождение камней оставалось неясным. Признаков жизни вблизи не наблюдалось. Никаких вспомогательных построек, коммуникационных линий и обозначенного периметра с оборонительными сооружениями, какие обычно возводятся дальней разведкой землян на чужих планетах.

— М-да, выглядит впечатляюще… — заметил Байрам Камаль. — Теперь-то я точно могу сказать, что такую штуку могли построить только разумные существа. К тому же джунглей вокруг нет. Площадка вполне приметна из космоса. Садиться нужно здесь. Да, кстати, Евграф Кондратьевич, хочу напомнить, что уж я-то вам точно не подчиняюсь, поскольку представляю инспекционный орган.

— Это ты на корабле был органом, — отозвался Кияшов и хмыкнул: — Известно каким. А здесь ты — такой же, как все. Устав читай, орган! Мало вас в дальней разведке уставы учить заставляют. Захочу — даже расстрелять тебя имею право, как бунтовщика и подстрекателя к бунту. Я сейчас верховная власть на этой планете!

— Круто! — фыркнул Делакорнов.

— Вот тебе и «круто»! — Кияшов смерил его сердитым взглядом. — Ты, между прочим, чего расселся тут?!

— А что?

— Да то, давай готовься к посадке.

— Как готовиться? — удивился Антон.

— Пойди, что ли, двигатель проверь! Как он там? Выдержит или нет?!

— Какой же в этом смысл?..

— Не рассуждать! — рявкнул Кияшов. — Выполнять быстро и качественно, когда я приказываю!

Антон пожал плечами, поднялся с пола и потащился проверять двигатель. Неожиданное проявление самодурства со стороны старшего помощника вызвало у него раздражение, но перечить Кияшову не хотелось. Еще объявит, что он тоже подстрекает экипаж к бунту. Характер Евграфа Кондратьевича никогда не отличался терпимостью. Скорее даже наоборот. Лучше с ним было не спорить — возникала вероятность нажить себе в лице старшего помощника настоящего врага. Подчиненных, которые имели наглость ему возражать, Кияшов относил к числу тех, кого полезно «поучить». И «учеба» эта была, как правило, не очень приятной.

— Так что, друзья мои, все вы в моей власти, и я настоятельно рекомендую вам… — тут старший помощник осекся, увидев, что Байрам демонстративно положил руку на портативный излучатель.

Сыграть в ковбойскую игру «Кто скорее выхватит „кольт“ у Кияшова желания не возникло. Он демонстративно отвернулся и приказал Сумарокову:

— Садись возле пирамиды. Надо будет — опять взлетим.

— Нет! Нет! — запричитал Коля. — Да как вы не понимаете!

— Что нет?! — строго переспросил старпом. — Ты что, пирамиды испугался? Сажать челнок не хочешь? Что-то у тебя желания меняются слишком часто…

— Коляныч, не дергайся! — хмыкнул Новицкий и в очередной раз ткнул Сумарокова под ребра стволом лазерного автомата. Сумароков взвизгнул:

— Взлетать больше не сможем! Челнок не выдержит! Я не выдержу! Я с ума сойду!

— Не беспокойся раньше времени. Может, и не придется взлетать, — заметил Байрам. — Осмотримся — и все станет ясно.

Он припал к боковому иллюминатору. Никаких монстров вокруг пирамиды не наблюдалось. Разве что они прятались внутри, чтобы в тот самый момент, когда челнок приземлится, ринуться в атаку. Да нет, просто не может такого быть, чтобы неразумные, хищные твари находились внутри этой гладкой, высокой постройки. Скорее она походит на архитектурный изыск разумных существ. Может, даже усыпальницу. Лучше места для посадки на этой враждебной планете им не найти. При необходимости здесь можно будет довольно долго удерживать оборону. Подходы к странному инопланетному сооружению просматривались отлично. Пустыня — это не джунгли, где за каждым кустом, за каждым стволом, в любой заросшей травой расщелине может скрываться враг.

— Любопытная штука… — проговорил Байрам Камаль, — ох и любопытная! Сдается мне, нас здесь ждут сюрпризы.

Доктор Химель тоже заинтересовался пирамидой, поднялся, придерживаясь за стену, подошел к иллюминатору и выглянул наружу. Вид у него оставался болезненным.

— Кто мог ее построить? — пробормотал Михаил Соломонович. — Действительно, внеземные разумные формы жизни, как вы говорили? Палеонавты? Нет, земляне тут ни при чем. Мне почему-то кажется, что мы находимся на пороге великого открытия… — Тут Химелю стало хуже, он посерел лицом и опустился на пол. — Фуф. — Доктор стер со лба пот. — Если нам удастся разгадать хотя бы некоторые загадки этой планеты, недалеко и до получения премии Ланцера—Гликштейна.

— Убраться бы отсюда к чертовой матери, и не нужно мне никаких премий, — заявил Яловега. — К чертям собачьим всех этих ланцеров—эйнштейнов… Может быть, там, внутри, отыщется какая-нибудь еда? Как вы думаете?

— Что за чушь ты несешь! — поморщился Байрам Камаль. — Откуда там взяться еде? Тем более пригодной для человека?

— Может, там у инопланетян аварийный склад. Или что-нибудь такое… — с надеждой выдавил Яловега, хотя уже понял, что сморозил чепуху.

— Тогда вы и есть те самые припасы, которые движутся на склад своим ходом! — сообщил старшему механику космический разведчик и усмехнулся.

— Дурацкая шутка! — обиделся Яловега.

Вернулся Антон Делакорнов и объявил:

— Двигатель сбоит! С минуты на минуту откажет!

— Так почему ты ничего не сделал?! — накинулся на него Кияшов. — Почему не починил?!

— Невозможно что-нибудь чинить, когда двигатель работает! — возмутился Антон. — Неужели вы этого не знаете? У вас что, нет собственного электромобиля?

— Да, и правда… — призадумался старший помощник. — Действительно. Тогда ладно… Но когда сядем, займешься починкой. — Он ткнул в Антона указательным пальцем: — И чтобы никаких мне возражений! Больно ты разговорчивый в последнее время, как я погляжу.

— Почему я? — возмутился Делакорнов. — Здесь, между прочим, старший механик присутствует, он в конструкции двигателя куда лучше меня разбирается.

— Вот вместе и будете копаться! — заключил Кияшов.

— Если… конечно, сядем, — скривился Яловега. — Тогда и покопаемся… А с другой стороны — зачем копаться, если мы дальше никуда не полетим? Только время зря тратить. А время, как известно, — деньги…

— Тогда мы отправим тебя рыть шахту! — прорычал Кияшов. — Не хочешь механиком быть — будешь шахтером! Все одно — чумазым ходить с ног до головы..

— Зачем шахту-то рыть? Я что-то не понял! — удивился Яловега.

— Затем, что бура у нас нет. А вдруг тут в глубинах что интересное имеется? Да и монстрам под землей сложнее достать тебя будет. Если тут только не водятся хищные червяки. Сам же говоришь: время — деньги. Ты будешь деньги зарабатывать, а мы — пытаться спастись. Разделение труда. Теперь понял?

— Я, наверное, лучше двигателем займусь, — немного подумав, сказал Яловега. — Мало ли что… Может, нам понадобится срочно взлетать.

Сумароков вздохнул, кинул на непонятливого старшего механика полный тоски взгляд и двинул вперед главный рычаг управления. Челнок задрожал, закачался из стороны в сторону и медленно поплыл вниз. В последний момент из левой задней дюзы исторгся сноп ярко-красного пламени, осветивший отсек зловещим багровым светом, и челнок, накренившись набок, грузно осел в песок. Коля в изнеможении отвалился от рычага управления.

— И зачем я нанялся на этот корабль? — запричитал он. — Я так и знал, что добром этот полет не закончится. Мне мама говорила: «Не ходи в пилоты дальних рейсов, не ходи в пилоты…»

— А ты не женат? — вдруг заинтересовался Яловега.

— Нет, — всхлипнул Коля.

— Детей нет?

— Не… нет.

— Да какие там дети? — фыркнул Кияшов. — Ты что, не видишь? Совсем пацан еще зеленый! Жданов бы сейчас не скулил. Кремень человек был. Жаль, прививка Химелева на него не подействовала. Какого-то он подозрительно зеленого цвета был, когда я его в последний раз видел. Ну и неживой, конечно, совсем.

Ян Новицкий засмеялся:

— А какого он еще цвета может быть, если неживой? Зеленый, конечно. Или синий…

— Я к чему про жену и детей спрашивал-то… Пусть Сумароков выбирается на разведку, — заявил Яловега. — Меня дома трое спиногрызов дожидаются, а его и пожалеть некому будет, если с ним что-нибудь нехорошее случится! Семьи у него нету…

— Нет! — в ужасе выкрикнул Сумароков. — Я не пойду! У меня есть семья! Мама и папа!

— Это не в счет, — заявил Яловега.

— Да ладно упираться, пацан, все равно тебе крышка, — поддержал старшего механика Новицкий.

— По…почему мне крышка? Почему вы так говорите?

— Такой хлюпик, как ты, долго на этой планете не протянет. Хищники — они ведь страх чуют на расстоянии… Что на Земле, что на других планетах. Вот тебя и сожрут самым первым. А ты как думал?

Коля взвизгнул и метнулся в угол. Яловега наступал на него, сжав кулаки:

— Полезай наружу, тебе говорят! Давай по-хорошему лезь, а не то…

— Что это за дикость такая, Кирилл Янушевич? — возмутился Антон. — Почему это вы решаете, кто пойдет, а кто останется?!

— А ты вообще заткнись. Ты — мой подчиненный. Для дела, может, пригодишься — двигатель чинить, когда все наружу вылезут. Так что сиди потихоньку, не вякай. Тоже, между прочим, холостой, свободный от обязательств… Можно и тебя, кстати, того… на разведку определить.

— Это я на корабле был вашим подчиненным, — воспротивился Антон, ситуация нравилась ему все меньше и меньше. — А здесь у нас один начальник — Евграф Кондратьевич.

Старший помощник важно кивнул, довольный тем, что Делакорнов признал его старшинство. Про себя он решил, что преподнесенный недавно урок пошел парню на пользу.

— В такой ситуации командира надо выбирать голосованием, — проворчал Яловега.

— Самозванцев нам не надо, командир я! — отрезал Кияшов. — У тебя что, сомнения есть насчет моей кандидатуры?

— Я что, Евграф Кондратьевич… — подобострастно заглядывая в глаза старпому, залебезил Яловега… — Я разве что-нибудь против говорю, но должен же кто-то на разведку идти? Не нам же с вами, в самом деле, наружу сейчас вылезать? Мы — люди семейные, сложившиеся. Нас дети на Земле, между прочим, дожидаются. А? Так ведь? Согласны вы со мной?

— Я пойду! — неожиданно заявил Делакорнов.

— Молодец, герой! — оскалился Новицкий. — Я бы тоже с тобой пошел, но уж больно не хочется тебе твой подвиг портить. На двоих — ведь это уже не подвиг, а ерундовина какая-то выходит. А так войдешь в историю. Может, тебе на этой планете даже памятник потом поставят. Как первопроходцу.

Антон посмотрел на штурмана исподлобья.

— Во-во, умрет героем, — поддержал штурмана Яловега.

Коля Сумароков, опасаясь, что Делакорнов передумает, кинулся к люку и принялся поспешно его распечатывать, приговаривая:

— Я сейчас все подготовлю к выходу. Сейчас все сделаю…

С задачей он справился в самые рекордные сроки. Уж очень ему не хотелось становиться тем самым героем, которого съедят первым…

Антон вздохнул и спрыгнул на скрипучий, красноватый, словно пропитанный кровью, песок. Около пирамиды пахло свежей зеленью. Прохладный воздух пьянил. Делакорнов огляделся вокруг. Тишина. Мягкий ветерок овевает лицо. Никакой очевидной опасности. Словно все живое на планете уснуло. Или те существа, что преследовали их в бесконечных джунглях, решили обратить свой взгляд на более доступную добычу?

— Ну и сидите там, — проворчал Антон. — А я погуляю.

— Погуляй, погуляй… — медовым голоском напутствовал его Яловега. — А мы посмотрим, как ты гулять будешь. Может, что интересное увидим. Хе-хе.

Антон почувствовал раздражение, сплюнул в песок и пошел от челнока не оглядываясь. Уже пройдя метров двести, он вспомнил, что сгоряча не взял никакого оружия. Впрочем, зачем оно ему? Ведь не помогло самое новое мощное вооружение Зотову и всем остальным? Пустыня таила в себе другие опасности. Совсем не те, что поджидали людей в джунглях. Антон попытался вспомнить какие. И сам удивился тому, что хочет именно вспомнить, а не предположить, что именно может его здесь ожидать. Откуда ему было что-либо знать об этой пустыне? Откуда взялись воспоминания об опасностях на неведомой планете, находящейся в отдаленном космосе, в десятках световых лет от Земли?

Вот ведь странная штука. Чем больше он вспоминал, тем больше убеждался в мысли, что это место ему знакомо, что он неоднократно бывал здесь, проходил по красноватому песку, огибал грань пирамиды и спускался в ее прохладные, темные недра…

Строение чужой цивилизации возвышалось над пустыней. Наверное, эта пирамида все же поменьше пирамид Долины Царей. Хотя в Египте Антон никогда не был, но он неоднократно совершал экскурсии в эту древнюю страну в стереоварианте — и все равно размеры пирамиды казались очень внушительными. Рядом с нею спасательный челнок выглядел крохотным.

Почему-то сразу приближаться к монументальному сооружению вплотную не хотелось. Отойдя от челнока метров на пятьсот, под гранью пирамиды, которая находилась с противоположной от челнока стороны, Антон наконец увидел то, что хотел, — уводящий вниз черный зев входа в подземелье. Именно там, где он и ожидал его обнаружить.

И сразу же его словно обожгло откровение: всем уцелевшим членам экипажа нужно немедленно спуститься туда, под землю. Прочь от челнока, уходить из пустыни… Спасение там. Под землей им не страшны никакие хищники. Ни ползающие, ни бегающие, ни летающие. Подземелье не таит ничего ужасного, ничего, что представляло бы опасность для людей. Более того — это укрытие сулит им покой.

Хранты — не такие уж страшные звери. В пустыне людей ждет нечто на самом деле ужасное. То, от чего нет спасения. Недаром же здесь, во влажном тропическом климате, существует этот песчаный пятачок, который не смогли поглотить джунгли? Антон знал, что разгадка тайны страшна. Но сколько ни пытался, не мог ее припомнить.

Как глупо! А он даже не взял с собой переговорное устройство! Впрочем, будут ли такие устройства работать в атмосфере и магнитных полях этой планеты? Нет ли здесь других источников излучения на частотах, используемых передатчиками рудознатцев?

Солнце садилось, и Антон почти точно знал, что ничего хорошего ночь, проведенная в этой местности вне пирамиды, им не предвещает. Ведь в темноте могут появиться они… Он не знал, откуда пришла эта мысль, чего, собственно, он боится… Он просто обладал знанием о грядущей опасности. И хотел поделиться им с остальными.

Ноги увязали в песке, Делакорнов оступался и падал, но спешил изо всех сил. Ему нужно предупредить остальных. И спуститься под землю вместе с ними. А как бы хотелось ему сейчас самому юркнуть в спасительную прохладу, туда, где текут подземные ручейки и приятно пахнет мхом… Антон даже представил себе вкус воды в этих ручьях — хотя кто мог бы поручиться, что эти ручьи там есть?

— Скорее, — крикнул Антон, подбежав к челноку, — мы должны укрыться внизу. Там вход под пирамиду!

— Э, нет, — ответил Кияшов, оглядываясь кругом, — ты туда даже не заглянул. Зайди сначала, проверь, что там… А потом уже и мы подтянемся.

Остальные молчали, соглашаясь со старшим помощником.

— Как вы не понимаете?! — Лицо Делакорнова перекосилось. — Здесь намного опаснее, чем в джунглях. Они могут появиться в любой момент!

— Кто это они? — с подозрением спросил Яловега.

— Не знаю! Но я чувствую — наверху опасно!

— Чувствительный какой, — поморщился Кияшов. — Ты чего так раскричался-то? Не нравится мне что-то твое лицо. У тебя не нервный срыв, часом?

— Эге, а парень-то струхнул, — усмехнулся Новицкий, — пошел вокруг пирамидки и испугался, не хочет внутрь один лезть. Хочет нас всех вместе с собой на дно утянуть. Дело ясное.

— Делакорнов, — строго проговорил Кияшов, — хватит валять дурака! Быстро полезай в пирамиду, узнай, что там, а потом нам сообщишь! Мы за тобой понаблюдаем отсюда. Ты сам вызвался? Вызвался. Так что иди. Отсидеться в челноке тебе теперь не удастся!

Антон обернулся, с тоской думая, что у него ничего не выходит. Его желание помочь всем спастись вдруг резко отхлынуло. Чувство больше всего напоминало холодный душ, и Делакорнов вдруг испугался. Таких сильных перемен настроения ему не приходилось ощущать даже во время приема амфетаминов. Он попросил, поглядев на столпившихся у люка людей:

— Дайте оружие.

— Ну вот, совсем другой разговор, — хмыкнул Новицкий и швырнул ему лазерный автомат. Немного недокинул, и автомат упал в песок. — С автоматом тебе спокойнее будет?

Антон подобрал оружие и повесил его на шею.

— Поторопись, — сказал Кияшов, — а то солнце уже садится. Время не ждет.

— Время — деньги, — поддакнул Яловега.

Делакорнов кивнул и отправился обратно, к входу в пирамиду. Чем ближе он подходил, тем сильнее его захлестывало отчаяние, что он не смог убедить остальных спуститься под землю вместе с ним. Почему-то сейчас он был убежден, что людей в челноке в ближайшее время постигнет страшная участь, что, когда он вернется, ни один из них не останется в живых. Это знание заставило его сердце биться учащенно.

«А все их самонадеянность! — думал Делакорнов. — И с чего они решили, что я испугался? Я только хотел помочь им выжить. Хотел их спасти».

Антон застыл перед входом, поводя стволом автомата. Он испытывал сейчас двойственное чувство. С одной стороны, его охватило страстное желание немедленно броситься вниз, чтобы ощутить прохладу, которую он уже когда-то чувствовал, с другой стороны, разум подсказывал Антону, что соваться вниз — сущее безумие, ведь совершенно неясно, что его там ожидает.

«Может, я схожу с ума? — подумал Антон. — Почему мне все время кажется, что я здесь уже был?»

Он тряхнул головой, сбрасывая наваждение, и уже хотел вернуться к челноку, чтобы еще раз попытаться убедить остальных, что нужно пойти вместе с ним, но вокруг неожиданно потемнело. Словно туча закрыла садящееся в пески солнце. Делакорнов вскинул голову и увидел, что в небе происходит нечто очень и очень странное. И только в следующее мгновение он понял, что это такое. Густое облако — сбившиеся в единое целое сфицерапсы — опускались на челнок пеленой кромешного мрака. Люди вовремя заметили приближение монстров и скрылись внутри, люк захлопнулся.

«Вот и все, — понял Антон, — теперь другого выбора у меня нет. Только спуститься под пирамиду».

В это мгновение из песка выдвинулись огромные черные клешни. Челнок оказался точно между ними. Клешни щелкнули и нанесли первый удар по корпусу. Корабль пошатнулся, но удержался на опорах. Антон увидел, как сразу в нескольких местах песок начинает вздуваться, а рядом со спасательным челноком наоборот — растет и ширится гигантская воронка. Какие-то существа, живущие в песке, собирались поглотить корабль вместе с людьми.

Не медля больше ни секунды, Антон рванулся вперед. Он полагал, что сейчас окажется в темноте, но, едва вбежал под тень пирамиды, мрак таинственным образом рассеялся. Мягкий свет исходил, казалось, со всех сторон одновременно. Антона окутала прохлада и такой бесконечный покой, словно он принял сразу шесть таблеток успокоительных стимуляторов. Ощущение и вправду было очень похожим. Антон даже растерялся в первый момент. Потом внушаемая ему легкость сделала его сознание ясным, а все случившиеся с экипажем «Семаргла» ужасы показались далекими и нереальными. Антон двинулся по коридору, ведомый приятным чувством — он поступает именно так, как следует. Он точно знал, что должен идти вперед, вне зависимости от того, что происходит на поверхности. Теперь его больше не интересует пустая суета. У него есть цель.

Подземный ход оставался ровным, а стены выглядели такими гладкими, что у Антона возникло ощущение, будто он превратился в лилипута и находится внутри искусственно созданной трубы-четырехгранника.

На стене можно было различить витиеватый узор — вязь инопланетной письменности или плод трудов внеземного художника. Антон поразмыслил немного над узором и решил, что это все же письмена. Он понял, что при желании сможет даже их прочесть, но отчего-то решил этого не делать. Знание о подземном коридоре, ведущем куда-то в самые недра земли, откуда-то имелось в его сознании. Но теперь эта странность больше не внушала Антону опасений. Он был совершенно спокоен и даже умиротворен. Так чувствует себя космопроходчик, вернувшийся домой из долгого плавания.

Вскоре гладкий коридор завершился выходом в обширный зал, так непохожий на четырехгранник искусственного происхождения. Потолки в зале были высокими, а стены неровными, словно их вырубили киркой в сырой земле. Через зал протекал быстрый ручей. В прозрачной воде резвились серебристые рыбки, лежали розовые камешки. Вода, как и стены, светилась, будто сама по себе. С потолка до самого пола свисали прозрачные ледяные колонны. Они не таяли, хотя холода Антон не чувствовал. Может быть, его тело обманывало его так же, как обманывал разум, и здесь действительно царит минусовая температура. Открывшееся перед ним зрелище было настолько неожиданным, что в первый момент человек опешил и остановился, не зная, что предпринять. Он с сомнением обернулся назад на гладкий коридор — не вернуться ли, но потом нерешительность отхлынула, уступив место барбитуратовой удовлетворенности жизнью, и Антон двинулся вперед. Перепрыгнул через ручей, обошел несколько особенно толстых колонн и вдруг увидел в отдалении какое-то инопланетное существо. Оно стояло на коленях возле одной из неровных стен. Существо качало из стороны в сторону крупной угловатой головой. Размером инопланетянин был не больше человека, да и внешне напоминал гуманоида. Две руки, две ноги… Существенное отличие составлял только длинный хвост, лежащий на земле, мохнатое тело, странное уплотнение на лбу, вроде шишки, и некоторая несуразность фигуры — толстый живот, словно у любителя пива, слишком большая голова и по-птичьи выгнутая грудь. Инопланетянин стоял на коленях, и вся его поза отражала собранность и сосредоточенность… Потом движения головы стали замедляться, пока не прекратились вовсе. На сером лице распахнулись желтые глаза и уставились на человека. Взгляд инопланетянина был исполнен внимательного интереса к визитеру.

От неожиданности Антон вскрикнул, скинул с плеча автомат и направил на незнакомца. Палец подрагивал на курке, но выстрелить человек не решался. Ведь инопланетянин не предпринимал никаких враждебных действий и намерений.

«А если проявит, — подумал Антон, — не будет ли уже слишком поздно?»

— Ты все понял правильно! — сказал инопланетянин.

Губы его не двигались, и все же Антон мог бы поклясться, что существо заговорило с ним, его пронзил мгновенный укол ужаса и понимания, что все это время они каким-то образом были связаны. Они и сейчас мыслили, словно в унисон. И это чувство было странным и пугающим.

— Опусти оружие! — проговорил голос в его голове, и Антон понял, что речь идет об автомате. — Ты кто?

— Я? — вслух спросил Антон, немало удивившись. — Это ты кто такой и откуда здесь взялся?

Инопланетянин фыркнул и взмахнул длинным хвостом.

— Кто я такой? Заявляется какое-то инопланетное животное и спрашивает меня, кто я такой? Я здесь давно. Мне поклоняются все живые существа на этой планете, все животные, обитающие вокруг на много дней пути. Я хозяин, я повелитель! И в то же время я простой солдат великого ретлианского воинства. А вот откуда появился ты, неизвестное существо? Кто ты?

Антону пришлось задуматься, чтобы ответить на этот вопрос.

— Я с далекой планеты, — наконец сказал он и тут же понял, насколько глупо прозвучали его слова. — Явился с визитом дружбы, так сказать! — попробовал исправиться Антон. — Рядом с твоей пирамидой стоит наш челнок, на него нападают местные твари. Если ты можешь… если бы ты мог заставить их не убивать людей… я был бы тебе очень признателен… я…

Тут Антон ощутил, что челнок и все, происходящее наверху, его совсем не волнует. Он рассказывал инопланетянину о событиях этого дня и в то же время большой душевной потребности спасать своих товарищей не испытывал. Словно одновременно был Антоном и кем-то еще, кто наблюдает за ним со стороны, с интересом и сомнением. Испугавшись странной раздвоенности своего разума, он замолчал.

— Я внимательно слушаю тебя, пришелец! — сказал хвостатый.

— Одним словом, там семь человек… Или восемь? Сколько нас всего? Кияшов же и перекличку устраивал… — сбивчиво заговорил Антон. — Не мог бы ты нам помочь? Мы в очень тяжелом положении. Нам нужна помощь.

— Помощь? — удивился инопланетянин. — А почему вы думаете, что вам нужна моя помощь? Помощь — это понятие, свойственное святым по духу… Вы хотите, чтобы я — властитель этого мира, единый с большинством, сознался в святости. Святость — понятие индивидуалистов. А индивидуалистов мы презираем.

Теперь хвостатый уже шевелил губами, старательно выводя звуки. И, хотя звуки не всегда совпадали со смыслом слов, Антон начал сомневаться — не ошибся ли он в прошлый раз, когда решил, что инопланетянин говорит с ним мысленно? Может быть, он просто хороший чревовещатель? В самом деле, почему бы речевому аппарату не располагаться у него где-нибудь в чреве или в грудной клетке?!

— Разумные существа должны помогать друг другу, — проговорил Делакорнов.

— Помогать с целью обрести сообщество? — спросил инопланетянин.

— Нет, при чем тут сообщество, но вот, если ты, например, поможешь мне, я помогу тебе.

— Союз? — удивился хвостатый. — Ты предлагаешь мне союз? Любопытно! Но что, если ты обманешь и не поможешь мне? Если, наоборот, навредишь? Как я смогу жить с осознанием этого…

— Не наврежу, — пообещал Антон. — У нас такие люди славные в этом челноке собрались! Один Кияшов чего стоит! А Яловега! Вот сволочь так сволочь! И Новицкий… — Делакорнов замолчал, осознав, что ему самому большинство людей, находящихся сейчас в челноке, отнюдь не кажутся слишком хорошими. Даже у миролюбивого Химеля имелись серьезные недостатки. — Но там есть девушка, — нашелся он, — Инна. Ее-то надо спасти?

— На борту самка? — переспросил инопланетянин.

— Ну да! У вас же, наверное, тоже принято беречь самок от беды?

Хвост инопланетянина выписывал на полу причудливые фигуры.

— Что за странная идея, — проговорил он, — беречь самок. Зачем? Самки сами могут о себе позаботиться…

— Скажи своим монстрам, чтобы они не лезли к челноку! — попросил Антон, чувствуя, что найти с инопланетянином общий язык будет не так-то просто.

— Они давно уже не лезут, — усмехнулся тот. Его сухие, тонкие губы растянулись в довольно жуткой усмешке. — Зачем им лезть?

Делакорнов похолодел.

— Все наши погибли?! Они их растерзали?!

Инопланетянин отвернулся, подошел к ручью, намочил в воде хвост и облизал его. Потом намочил опять, протянул Делакорнову. Антон воспринял этот жест, как должное, и собрался уже облизать кончик хвоста, но потом его осенило, что это ненормально, и он сплюнул на пол, с трудом сдерживая тошноту.

— Я думал, ты хочешь пить, — пояснил инопланетянин. — Ты же увечный, без хвоста… Как тебе пить?

— Вот так, — заявил Делакорнов, опускаясь на колени и припадая к холодной воде губами.

— Так пьют только животные, — заметил хвостатый. — Теперь я верю, ты, действительно, с очень далекой планеты. И живут там, должно быть, одни дикари. Пьешь, как скотина, хоть и разговариваешь довольно связно… Правда, логика в твоих словах прослеживается плохо. Остальные особи такие же бестолковые?

— Что с моими друзьями? — рассердился Антон. — Если с ними что-нибудь случится, тебе, хвостатый, не поздоровится!

Все-таки у него был автомат, а эта тварь, хоть и местная, безоружна. И нечего протягивать к нему грязный хвост!

— Надеюсь, ты скоро все узнаешь, — ответил инопланетянин. — Когда узнаешь, приходи. Мне почему-то не кажется, что все они — твои друзья… Ведь друг — это часть тебя. Друзья вступают в союз. Друзья оказывают друг другу помощь. И помни, я не хвостатый. Я — ретлианец. Для меня союз — священен.

Похоже, понятие святости было основным в сознании обитателя пирамиды. Культовое сооружение, соответствующий лексикон его обитателя… Нереальная обстановка, искаженная действительность, разговор с представителем чуждой расы, да и странные проблески чего-то недоступного в сознании — все это делало происходящее похожим на сон.

Хвостатый сел на прежнее место возле стены, закрыл глаза и погрузился в дремоту.

Антон вдруг ощутил беспокойство. Вновь пришла тревога, страх за оставшихся в челноке людей. Сможет ли он помочь им? Послушают ли они его?

Взяв автомат на изготовку, приклад у плеча, палец на спусковом крючке — так, чтобы можно было выстрелить в любую секунду, Антон двинулся в обратный путь наверх. Уходить из подземелья не хотелось. Наверху было неуютно и страшно, царил хаос, метались тени сфицерапсов, атаковали хранты, плевались ядом аранобии. А внизу — тишина и покой, ручей несет прозрачные воды, царит прохлада, и воздух свеж, словно находишься не под землей, а в тенистом лесу…

С каждым шагом тревога Делакорнова возрастала. Каждый шаг давался с трудом. Казалось, в любой момент из-под высокого потолка на него может упасть сфицерапс, из-за угла — вынырнуть зубастая тварь. И, хотя по мере продвижения вперед в пещере становилось все светлее, на душе у молодого человека сгущался кромешный мрак. И это состояние тоже напоминало ему давно испытанное в прошлом. Так бывает, когда рассеивается амфетаминовый туман, и ты вдруг оказываешься один на один с миром — опустошенный, с ощущением собственной слабости и ущербности…

Сверху до него долетели подозрительные звуки. Словно шелест гравия под чьей-то богатырской поступью, а еще приглушенные вскрики, пыхтение… Как же ему хотелось сейчас вернуться обратно, к голубому ручью, под спасительные, узкие своды подземелья, в покой и негу! Но Делакорнов оставался тем же идеалистом, каким его всегда считали окружающие, — упорно лез вверх, полагая, что сможет помочь товарищам, вооруженным гораздо лучше, чем он.

Вскоре впереди показался ярко-белый квадрат выхода. Антон прикрыл глаза от слепящего света и вдруг увидел на стене длинную тень. Несоразмерно вытянутые конечности, маленькая голова… Странное существо что-то сжимало в руках. Скорее всего оружие!

Уж если простые зубастые монстры здесь могли перекусить пополам вертолет или повредить обшивку космического челнока, что говорить о вооруженных, разумных тварях? Это — точно конец. «Сломя голову бежать в подземелье!» — первая мысль, пришедшая в голову Антона. Но вдруг их не остановит и спасительное подземелье…

Фигуры инопланетных «командос» еще не появились, и на прицел он их взять не мог. Зато постарался устроить побольше шума, чтобы напугать неизвестных. И может быть, вызвать обвал, который отгородит его от страшных пришельцев. Антон сжал зубы, выдохнул воздух и закричал:

— Умрите, гады!

После чего дал из автомата очередь в гладкий свод подземелья впереди. Однако искусственному коридору, казалось, все было нипочем.

В ответ на выстрелы послышались разноголосые крики, улюлюканье, визг. Стены пещеры вдруг содрогнулись, словно началось землетрясение, по коридору навстречу Антону покатилась волна огня. Нестерпимый жар дохнул в лицо молодого человека. Он упал на гладкий пол и закрыл голову руками.

Понятно, что против такой мощи ему не выстоять даже с лазерным автоматом… Особенно если ты механик, а не космодесантник. Правда, навряд ли хотя бы одному космодесантнику довелось встретиться с такими чудовищами, как это выпало на долю экипажа корабля «Семаргл». А эти еще и носят оружие. «Может, они решили взять меня живым? — подумал Антон. — Не уверен, правда, что такое развитие событий будет лучше. Вдруг они захотят ставить надо мной какие-нибудь эксперименты? Что, если это просто инопланетные вивисекторы, изучающие разные формы жизни? Тогда уж лучше бы просто пристрелили».

Шаги слышались уже рядом. Поднять голову — и можно увидеть существ, чья тень повергла его в ужас. Но вставать он не собирался. Лучше дождаться, пока они подойдут поближе, — и тогда вскочить и обрушить на них всю мощь лазерного автомата.

От выхода раздался грозный рык:

— Хотел бы я знать, где этот урод?

— Его сожрали, наверное! — фальцетом запищал высокий, пронзительный голос. — И всех нас сожрут! И зачем мы сюда полезли?

«Да это же наши», — понял Антон, он поднял голову и закричал:

— Ребята! Это я! Я здесь!

Спасло его только то, что «ребята» на мгновение растерялись. Шипение, гром ударов… Байрам Камаль вогнал в ствол фотонного излучателя очередную капсулу. Магнитными полями в ней удерживалось антивещество, при аннигиляции которого и происходило высвобождение высокоэнергетичных фотонов.

— Это я! Я! Не стреляйте! — заорал Антон, стараясь делать как можно меньше движений.

— Эй, да это же Делакорнов! — крякнул Яловега. — Живой, кажется…

— Как же так получилось, что тебя не съели?! — раздался над головой Антона грозный рык Кияшова. — Странно это… Очень странно!

— Я от этих гадов сюда спрятался, — проговорил Антон. — И вас звал, между прочим! Как чувствовал, что тут можно укрыться.

— Ты как чувствовал, значит, — эхом отозвался Байрам Камаль, — любопытный раскладец получается…

— Какой еще такой раскладец? — возмутился Антон. — Я тварей увидел и сюда, под пирамиду, забежал.

— Эти гады, — прорычал Кияшов, — ты хотя бы знаешь, что произошло наверху, покуда ты тут в безопасности отсиживался?

— Что? — переспросил Антон. По лицам остальных он понял, что произошло что-то очень и очень нехорошее. — Я же не отсиживался. Я же производил разведку.

— Разведку, — проворчал Кияшов. — Прямо из земли какая-то штука выдвинулась, так мы даже сделать ничего не успели…

«Клешни, — вспомнил Антон, — черные клешни».

— Закрылись только и ждать стали, дураки. Думали, пересидим… Хорошо, хоть из корабля успели выскочить, когда она его корежить начала… Фуф, веришь ли, как вспомню, так дрожь до самых пяток пробирает.

— Не все успели, — заметил Байрам Камаль.

Антон молчал, желая дослушать историю до конца.

— Инна Лазуренко не успела, — продолжил разведчик. — И доктор Химель тоже.

— Еще бы! — выкрикнул Сумароков. — Еще бы они успели, когда вы все у люка толкались. Да вы вели себя как сумасшедшие, вы их просто затоптали! И меня бы затоптали, не проскользни я в люк первым…

— Инна осталась там? Как же так? — Антон никак не мог поверить в происшедшее. — Как же так получилось?

— Да уж вот так вот, — проворчал Кияшов, — ну и Новицкий тоже погиб, конечно. Мы-то, не будь дураки, от челнока подальше отбежали. А он, кретин, давай героя из себя корчить, схватил автомат на изготовку, да и ну по этим штукам из земли торчащим да по гадам в небе палить. А потом, когда от корабля уже одни железки остались, вцепился в одну из железок. Все орал: «Не отдам вам челнок, мы обратно на нем полетим!» Тут-то ему каюк и пришел. Его один гад крылом задел. Крылья у них, сам видел какие, распороли ему брюхо. По-моему, напрочь распороли. Рубаха, во всяком случае, развевалась по ветру, когда один из крылатых его в клюв схватил и потащил куда-то…

— Сфицерапс? — уточнил Антон.

— Какой еще сфицерапс? — с подозрением поинтересовался Байрам Камаль. — Кто такие сфицерапсы, Антоша? Может, ты нам расскажешь?

— Твари такие… с крыльями, — неуверенно проговорил Антон. — Они сфицерапсами называются.

— А почему ты их так называешь? Можешь мне по секрету поведать?

— Не знаю, — замялся Делакорнов. — Придумалось как-то название…

— Придумалось? — заинтересовался разведчик. — Это хорошо, когда фантазия работает. А у меня вот в последние несколько дней, веришь ли, вообще ничего не придумывается… — Он развел руками. — То есть совсем ничего!

— Ничего хорошего, наверное, — уточнил Яловега, — а на плохое-то у нас у всех голова отлично работает.

Байрам Камаль посмотрел на него сурово.

— Как челнок весь они по частям забрали, и Новицкого в придачу, вся туча собралась и улетела куда-то, — сообщил Кияшов. — А ты еще говорил, что они людей не едят… Зачем им тогда Новицкий нужен? Да и Химеля с Инной они с собой захватили. То, что от них осталось. Так я думаю. Да они вообще все растащили, все железки, какие от челнока остались. Может, они и железками тоже питаются…

— Лекцию об их цепочке питания прочитать теперь некому! — ехидно заметил Яловега. — Все биологи нас покинули… Ушли от нас навеки, как говорится. Так что эти твари теперь не знают, как себя вести, и стали всеядными. И людей, и железки уплетают за милую душу.

Комментарии старшего механика достали уже всех. Однако приструнить его ни у кого не возникло желания.

— Мы думали, тебе давно амба настала… — обратился к Антону Сумароков. — А ты живой и невредимый…

— Вот именно, невредимый, — с подозрением разглядывал Делакорнова Байрам Камаль, — ключевое слово — невредимый. И как такое могло получиться? Не объяснишь?!

— Если бы вы сразу пошли за мной, и с остальными все было бы нормально. Нужно было меня слушаться! Между прочим, я тут встретил разумного инопланетянина! — выпалил Антон. — Он там, внутри пирамиды, сидит!

Уцелевшие члены экипажа звездолета «Семаргл» уставились на Делакорнова с явным недоверием, а Кияшов с жалостью — свихнулся парень на почве стресса и амфетаминов, чего же тут непонятного.

— Так уж и разумного, — выдавил Яловега. — Небось вся его разумность, как кусочек помягче выбрать да половчее в него зубами вцепиться… Видели мы тут разумность недавно совсем.

— Все они тут разумные. — Байрам Камаль сплюнул. — В какой-то степени. А какие цели преследуют — непонятно.

— Я говорил с ним, — сказал Антон, — и он мне сказал, что все живые существа в округе ему подчиняются. А еще он сказал, что он — повелитель этого мира. И солдат какого-то воинства…

— Что? Так и сказал? — удивился Кияшов. — Повелитель. Это что еще за ерундовина? И вообще, как вы могли с ним говорить? Он же инопланетянин! По-русски — ни бум-бум, как какой-нибудь америкос из глубинки! Или ты на их языке разговариваешь, а? — Старпом нахмурился.

— Действительно, Антон, неувязочка выходит, — уже буквально источая голосом яд, проговорил Байрам Камаль.

— Ведь это многое объясняет, — вмешался Сумароков. Вид у него сейчас был такой, словно он находится на грани умопомешательства. — Мы видели, что действуют они слаженно, не кидаются всем скопом, а окружают, организуют атаку. Я такое по стереовизору видел. Там много тварей было. А на самом деле — одно целое. Муравейник. Вот!

— Единый живой организм? — уточнил Байрам Камаль.

— Ну да, — кивнул Коля. — Может, ими кто-то управляет. Матка. Как в термитнике. Вот он с маткой и общался. Я такое по стерео видел… И в школе мы учили. Я на кружок по биологии ходил…

— Еще один биолог нашелся! — хмыкнул Яловега. — А я думал — нету среди нас больше биологов. Делать тебе, что ли, больше нечего было? На кружок по биологии ходить… Я в детстве только и делал, что в Quake 13 резался с ребятами…

Вспомнив школу и биологический кружок, Сумароков в очередной раз всхлипнул. Да, кто из нас мог подумать, что биологические существа окажутся такими неприятными? Хорошо быть царем зверей, властелином лесов и полей. Но, окажись на месте обыкновенного серого зайца, — и сразу поймешь, что такое дикая природа.

— Ты что-нибудь смотришь еще, кроме стерео? — осведомился у Сумарокова Кияшов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

5

Клонофизиология — медицинская наука, занимающаяся выявлением кретинизма у клонов на ранних эмбриональных стадиях, а также лечением взрослых клонов, которые по какой-либо причине получились неудачными.