Covert nevtherworld. Бесконечность I. Катастрофы разума

Андрей Волков, 2023

Некогда процветающая восточно-европейская страна Понти́я находится в глубоком кризисе. Коррупция и бандитизм охватили все слои общества. Власти бессильны остановить хаос и анархию. Страна погрязла в пучине политических разногласий и интриг. На этом фоне Понти́йский курорт Кранцберг принимает важную международную конференцию, способную обеспечить стране участие в глобальном интеграционном проекте – прокладке транспортного коридора из Китая в Европу. Однако будущее мероприятие оказывается омрачено трагическими событиями: неизвестными похищены три несовершеннолетние девочки. Чтобы распутать это таинственное дело, в Кранцберг из столицы приезжает лучший детектив Республики Ксения Авалова. Сумеет ли она найти таинственного преступника и сорвать великолепно подготовленный план? Первая книга серии "Covert Netherworld".

Глава I. Изъян

Нет, вы только подумайте, какой сегодня день странный, а вчера всё шло, как обычно.

Л. Кэрролл

Понедельник, 15 октября

Если заглянуть в большой энциклопедический словарь, например, Оксфордский или в энциклопедию Британника, то о Понти́йской Республике будут написаны примерно следующие сведения: Понти́я — восточно-европейское государство с республиканской формой правления, занимающее пространство от Балтийского до Эвксинского моря, лежащее между Великоруссией на востоке, Польшей на западе и Венгрией на юге. Своим названием Республика обязана древнегреческим колонистам, заселившим когда-то эти территории. В Средние века Великое княжество понти́йское было важным торговым центром, соединявшим Западную Европу с загадочными восточными странами, прежде всего с Китаем, однако с течением времени и под набегами орд кочевников с востока некогда великое государство утратило свой статус и в XIV веке была заключена уния с королевством Польским, для общей защиты от грабительских врагов, благодаря чему половина страны до сих пор исповедует католицизм, а позже, в веке XVIII, северные соседи из Великоруссии победили поляков и присоединили территорию Понти́йского княжества к своей империи, и оставалась Понти́я в составе её вплоть до распада коммунистического Советского Союза в 1991 году. Тогда Понти́я вновь обрела независимость и на всенародном референдуме был принят республиканский строй правления. Государственным языком Республики остался великорусский язык, однако же латинского написания. Экономика Понтии, богатая полезными ископаемыми: янтарем, литием, огромными зелеными полями на юге и мрачными лесами на севере, переживает свой расцвет. Площадь 812 тыс. кв. километров. Население 60 млн человек. Столица — Борисфен. Тем же, кто захочет узнать больше об этой стране, следует изучить труды профессора Елагина или его австрийского коллеги доктора Герберта Альтмайера — признанных мировых экспертов по этой стране. Понти́иведов, как это принято говорить в научных кругах. Именно эти ученые ввели термин «Восточная Швейцария», когда речь заходит о Понти́и. Хотя с Конфедерацией Республику может ровнять, пожалуй, разве что политика нейтралитета, о стабильности же, столь присущей Швейцарии, жители Понти́и могли только мечтать. По их подсчётам в стране произошло уже шесть бархатных революций, которые неизменно начинались с протестов на старинной рыночной площади — торге — и в обиходе уже более никак иначе, как «Торг», не именовались. А главное, чем Понти́йская Республика точно не походила на Швейцарию, так это тем, что исторические события и действия лиц на этой территории никогда не шли по прямой, а двигались какими-то изогнутыми, причудливыми линиями. Линии же эти никогда не были понятны ни жителям этой территории, ни её властителям. Хотя следует заметить, что в чем своих западных соседей перещеголяли понти́йцы, так это в выстраивании социальных барьеров, разделявших жителей Республики не по своим талантам, а по уровню доходов. Это было заметно так сильно, что при малейшем изменении своего финансового положения человек был вынужден менять весь свой образ жизни. Богатый человек в Понти́и не мог быть равен обеспеченному, а бедный — нищему. Собственно говоря, в Республике существовало только два класса: или очень богатые, или очень бедные. И как это обычно бывает, очень богатые жили за счет очень бедных, не придавая этому большого значения.

Вот и Анастасия Николаевна Урусова не придавала этому значения. Она была молода, красива и богата, наверное, этим можно было объяснить все, что с ней когда-либо происходило, будь то хорошее или плохое.

Девушка была высокого роста, имела длинные, чуть вьющиеся темно-рыжие волосы и правильные, почти аристократические черты лица. Её типаж словно бы сошел с работ портретистов начала позапрошлого века и был крайне редок для нашего времени.

В свои тридцать Анастасия была управляющей модным частным пансионатом в городе Кранцберг — главном курортном месте Цареградской волости, которая когда-то принадлежала Германии, но была отторгнута советским правительством по итогам Второй мировой войны и договорам с союзниками. Новая власть сохранила коренное население и установила на территории автономную область в составе РНСФР. Однако же после смерти Сталина область потеряла свой автономный статус и решением пленума ЦК была присоединена к соседней Понти́ийской Советской Республике. Шли годы, Советское государство дряхлело и постепенно распалось. Понти́я стала независимой. Начались традиционные для распада крупных государств периоды сепаратизма окраин. Власти Цареграда выступили с заявлением, в котором назвали акт передачи территории Понти́и совершённым «без учёта мнения народа» и обратились к властям Великоруссии с просьбой о вхождении в её состав, однако решение принято не было. Начались бесконечные дебаты между властями Великоруссии и Понти́и, в результате которых был подписан Договор о дружбе и сотрудничестве, по которому и образовывалась Цареградская волость — автономный регион Понти́йской Республики с независимым от центра государственно-административном устройством. Великоруссия сохраняла возможность держать в балтийских портах Понти́и военный флот. Город Кранцберг располагался на самом побережье этой волости, на так называемой балтийской косе. Это излюбленное место охоты прусского дворянства в древние времена ныне стало центром курортного отдыха понти́йской элиты, и в пансионат, который открыл отец Анастасии — известный отельер и ресторатор, самый крупный в Республике, часто приезжали влиятельные люди отдохнуть от трудов праведных. Собственно говоря, у пяти-шести олигархов это была даже некая традиция. Поэтому не было ничего странного в том, что именно этот пансионат был выбран местом проведения международных переговоров по североевропейскому транспортному коридору из Великоруссии, за прокладку которого Понти́я вела соперничество с Турцией.

Впрочем, сама Анастасия мало интересовалась подобными вещами. Некоторое время она жила за границей, после много путешествовала, не была замужем и не обременяла свою жизнь мирскими заботами, что было характерно для многих девушек из состоятельных семей Республики тех лет. Её беззаботная жизнь так овладела ею, что она настойчиво противилась всем попыткам отца подобрать ей какую-либо партию в силу того, что сама мысль о конформистском браке с кем-нибудь из её круга и потеря независимости была сродни жертвоприношению. Нонконформистские же молодые люди, из числа юных поэтов и художников, жеманных манер, хотя и были приятны и обольстительны, но совершенно не подпадали под социальную стратификацию понти́йского общества, которую Анастасия соблюдала, хотя и без видимого удовольствия, иногда ей хотелось немого бунтарства, но тот комфорт, который давала ей стратификация, она ценила больше. Поэтому, когда отец сделал её управляющей и переписал на неё несколько своих активов, девушка, быстро войдя в курс дела, а она была не лишена природного ума, заинтересовалась работой и очень быстро именно в ней обрела жизнерадостность и спокойствие буржуазного существования бизнес-леди.

Встав, продирая глаза, с кровати в это утро, то есть на рассвете понедельника, девушка потянулась, накинула махровый халат, обула домашние тапочки, стоявшие возле кровати, и направилась в ванную комнату, где совершала традиционный ритуал приведения себя в порядок, после которого следовал ритуал похода на кухню, где, разбив пару яиц, девушка стала взбивать себе омлет. Пока здоровый фастфуд потрескивал на сковородке, Анастасия привычными движениями стала варить себе кофе.

Приготовив завтрак, девушка взяла поднос и отправилась в гостиную. Устроившись на диване, она включила телевизор на первом попавшемся канале.

«Неизвестный преступник похитил уже третью девушку за этот месяц. Несчастную ищут по всему городу и в округе, но безрезультатно. Милиция Кранцберга очень озадачена. Если вы что-то знаете о пропавшей или о её местонахождении, просьба позвонить по телефону…»

Анастасия молча переключила канал. Нашли что показывать с утра пораньше. Смена цифры не помогла. На другом канале передавали о громком убийстве депутата, совершенном в Борисфене.

— Что вы можете сказать о совершенном преступлении? Это заказное убийство?

— Пока рано что-либо утверждать определенно… Анастасия нервно выключила телевизор. Ну их с их криминалом и оправданиями от собственного бессилия.

Через полчаса после завтрака, одетая в элегантный и строгий деловой костюм, в меру накрашенная, девушка заводила свой «мини купер».

Ничего из того, что представляло собой это утро, не намекало на последующие события. Впоследствии Анастасия была уверена, что вся утренняя благость была именно из-за того, что остальной день был беспросветно испорчен.

По аккуратной грунтовой дороге Анастасия заехала на территорию клуба. Это была озелененная площадка, окруженная акациями, посреди которой стоял небольшой трехэтажный коттедж, выстроенный в средиземноморском стиле с устремляющейся вниз красной черепичной крышей, чугунными балкончиками и небольшим цветочным садиком. Окна коттеджа, в которых отражалось осеннее солнце, весело смотрели на морскую гладь, отделенную от берега насыпным волнорезом из цветных камней, и на длинный деревянный пирс, возле которого обычно покачивалось несколько маленьких яхт и катеров.

Анастасия припарковалась, вышла из машины и с наслаждением некоторое время вдыхала ароматы моря. Сейчас это поистине райское для неё место, всегда шумное и веселое, было тихим и безмятежным. Клуб с сегодняшнего дня и до конца месяца был закрыт для посетителей из-за проведения специального мероприятия.

Щелкнув сигнализацией, девушка направилась в сторону входной двери. В первый раз её здесь никто не встречал. Обычный персонал связи с мероприятием был отправлен в отпуск, а временный, отобранный организаторами мероприятия, ещё не приехал. Вот почему Анастасия находилась здесь совсем одна, ожидая подругу Александру.

* * *

Александра Сергеевна Рыкова была молодым, но уже успешным адвокатом. С Анастасией они познакомились в Женеве, где вместе учились в Образовательном центре имени Ломоносова — небольшом частном университете, на факультете международного права, и стали неразлучными подругами, но вот уже два года, как не виделись, поскольку Александра защищала в суде интересы одного крупного холдинга на территории Франции.

Было ровно десять ноль-ноль, когда белый «evoque» затормозил на покрытой гравием дорожке, и из автомобиля легко выпорхнула изящная девушка. Про такую обычно говорят просто — красавица. Изящная фигура, мраморные плечи, пленяющие взор и возбуждающие желание, подчёркнутые соответствующим платьем, длинные, собранные кверху волосы, тонкое лицо с очень чувственными губами, чуть вздернутым носиком и жгучими карими глазами, которые смотрели на мир с нескрываемым любопытством.

«Красавица» стрелой бросилась к Анастасии.

— Чуть свет, уж на ногах, и я у твоих ног! — процитировала Александра, заключая подругу в объятья.

— Шурочка, ну как тебе не стыдно! — проворковала Анастасия, — раз и пропала! Два года ни звонка, ни строчки! Взяла и исчезла! Куда? Зачем?

— Ты же знаешь, что страсти к эпистолярному жанру у меня никогда не было. А куда и зачем? — Шурочка усмехнулась. Как всегда! Хотела объехать целый свет и не объехала сотой доли! Работа, знаешь ли. Нудная и скучная. С очень нудными и скучными людьми, поэтому я очень рада, что Александр предложил мне должность юриста в его фирме. Может быть, это и не предел моих мечтаний, но я точно отвлекусь от серых будней.

Анастасия звонко рассмеялась.

— Насколько же скучны были твои занятия, что консультирование сиятельных мира сего будет тебе в радость? — задалась риторическим вопросом девушка. Я бы умерла от уныния, впрочем, ты всегда умела видеть в вещах то, что не видят другие.

— И всегда помогала тебе находить правильный выход из неправильной ситуации, — проворковала Шурочка, как любимая фрейлина королевы.

Анастасия меланхолично вздохнула.

— Не говори глупостей, — сказала она, — какая из меня королева?

— И, тем не менее, ты самая настоящая королева, — воскликнула Шурочка, — блистательная королева, томящаяся в загородном дворце в ожидании принца!

Анастасия вопросительно приподняла бровь. По крайней мере, одно в её подруге точно не изменилось. Это страсть к образности, которая всегда была ей присуща.

— Ну, раз так, — улыбнулась Анастасия, — то я предлагаю своей фрейлине осмотреть мои владения.

Александра хлопнула в ладоши.

— Не только фрейлине, но ещё и охраннице, — патетично заявила девушка, — охраннице от всех врагов.

— Врагов? — переспросила Анастасия. Разве у меня есть враги?

Александра покачала головой.

— У всех есть враги, — веско заявила девушка, — а ты так прекрасна и так заметна, что у тебя они быть просто обязаны.

Анастасия рассмеялась.

— Поверь же, ангел мой, что у меня нет ни одного врага на белом свете, — сказала она, — моя фрейлина чересчур подозрительна.

Обе девушки засмеялись, словно бы всё, что они говорили, было простой болтовнёй, которая никак не касалась их жизни, как те новости, которые Анастасия слушала утром. Взявшись за руки, подруги, направились по устланной гравием дорожке к входу в пансионат, откуда они могли созерцать изящное здание, скрытое в тени мягкой зелени и которому южное утреннее солнце придавало большее очарование.

Девушки подошли к массивным деревянным дверям, Анастасия достала ключ-карту от электронного замка и приложила к белой панели возле двери. Замок улюлюкнул, и девушка потянула на себя открывшуюся дверь.

В этот самый момент, когда дверь распахнулась, сверху, возле самого косяка, как будто что-то щелкнуло и что-то тяжелое бесформенной кучей рухнуло вниз.

Девушки одновременно взвизгнули и отскочили в сторону.

— Что это? — испуганно и тревожно спросила Александра. Анастасия, сохраняя присутствие духа, хотя по её внутренностям полз липкий страх, осторожно двинулась вперед, стараясь разглядеть упавший предмет, но почти сразу закричала от ужаса и бросилась на шею к подруге. Перед ними лежало тело мертвой девушки с перерезанным горлом.

* * *

— Детектив, это здесь! — воскликнул парень в темно-синей милицейской форме. — Его местный дворник обнаружил!

Было около десяти часов утра. Небо над столицей Понти́и — городом Борисфен — заволокло плотными серыми тучами, и тонкими металлическими стрелами падал осенний дождь.

Старший детектив-инспектор оперативно-розыскного бюро Ксения Игоревна Авалова стояла у стены покосившегося от времени дома старой постройки, не этих модных, металлических небоскребов, заполонивших столицу, и кутаясь от дождя в чёрную кожаную куртку, наброшенную поверх коричневого шерстяного, под горло, свитера, жевала грецкий орех, наблюдая за тем, как постовые огораживают место происшествия красно-белой лентой.

Знакомая картина, которую она видела много раз, словно бы сошедшая с экрана телевизора. Киношники любят такие сюжеты. Убит молодой мужчина — документы при потерпевшем. У подъезда припаркована его черная «Тойота». Для полной картины не хватало, чтобы стрелки часов стояли где-то от трех до пяти утра. Что ж, спасибо господину киллеру, что поберег сон работников милиции до восьми.

— Другие свидетели есть? — флегматично спросила девушка, сбивая мокрую грязь, налипшую на легкие мокасины. Ей было неимоверно скучно.

— Нет, — сказал оперативник, — лишь этот дворник. По существу дела сообщил только то, что киллер вроде бы запрыгнул в большой джип. Ни номера, ни марки, ни даже цвета он не запомнил, показывал только направление, в которое двинулась машина. Я велел опросить всех, чьи окна выходят во двор, но безрезультатно. В трех квартирах нам никто не открыл, а в ещё одной живет семья с ребенком, они ничего не видели и не слышали.

Девушка усмехнулась. Когда было иначе?

Ксения Игоревна Авалова была привлекательной спортивной особой двадцати девяти лет отроду, с сосредоточенным лицом, копной бархатных каштанового цвета волос, собранных сзади в мощный хвост, и большими, глубокими серо-голубыми глазами.

Околоточный поднял ленту и пропустил Авалову вперед. Не дожидаясь его, девушка пошла к стоявшей чёрной машине, её огромные яркие глаза внимательно смотрели вокруг, не упуская ни одну деталь.

Сквозь широко распахнутую водительскую дверь был виден беспорядок, царивший в салоне автомобиля, по всей видимости, там что-то искали. Авалова бросила взгляд на левое переднее колесо, возле которого лежало тело мужчины на вид не старше тридцати пяти, одетого в серый меланжевый костюм.

Ксения натянула на свои руки белые резиновые перчатки и, наклонившись, осторожно приподняла тело. На шее мужчины виднелась тонкая резаная рана.

— Шесть лет на этом околотке, всякого насмотрелся, но такого никогда не видел, — прокомментировал околоточный, — обычно-то как, или заточкой пырнут, или стреляют, а здесь такой удар странный…

Ксения коротко кивнула.

— Личность установили? — спросила девушка.

— Установили, — раздался за спиной голос её напарника Мациевского. Анатоль, невысокий, плечистый парень, с короткими жесткими волосами и большими ушами, протянул ей темно-синее удостоверение депутата.

— Судя по официальным документам, Левицкий Андрей Владимирович, депутат городского совета, а судя по визитке, ещё и руководитель общественно-политического движения «Республика зовет».

— Многозначительное название, — констатировала девушка, — и поэтому резонанс будет общественным.

Мациевский фыркнул.

— Меньше денежки надо любить нашим депутатам, — заметил оперативник, — работал бы по закону, был бы жив.

— Так, может, он и работал по закону, — заметила девушка, заглядывая в салон автомобиля, — и кого-то это не устроило.

— За это не убивают, — заметил Анатоль, — по крайней мере, у нас.

— Ладно, — обронила Ксения, — разберемся, — девушка повернула голову в сторону околоточного, — а вы убитого хорошо знали?

Околоточный пожал плечами.

— Нет, — сказал он, — я его только по телевизору видел, а здесь никогда.

Ксения насупилась. Уже становилось интереснее.

— Значит, он здесь не жил? — догадалась девушка.

— Нет, — покачал головой околоточный, — по паспортным данным он зарегистрирован на улице Правды, дом одиннадцать.

— Что же он тогда здесь делал? — в пространство спросила Авалова.

Околоточный пожал плечами.

— Возможно, пробку объезжал, — сказал он, — дорогу на аэропорт уже два месяца делают, проехать совершенно невозможно, а дворами самое то.

Ксения кивнула, продолжая обшаривать своими большими глазами салон. Её что-то манило, что-то, что пока было скрыто от её глаз, но то, что она обязательно найдет. Она всегда находила.

Думай, сказала себе Авалова, представляй картину. Он приезжает сюда и выходит из машины и здесь на него нападает убийца, но если он вышел, значит, он не объезжал пробку или убийца сидел в машине вместе с ним. Он мог потом вытащить его из машины, чтобы мы думали, что Левицкий выходил.

— Очень интересно, — сказала Ксения, высунув голову из салона. Ладно, когда закончите здесь, пришлите мне рапорт. И еще, снимите образцы с подошв его ботинок, чтобы мы могли знать, ходил он здесь или нет. Девушка повернулась к Мациевскому: — А мы с тобой съездим к нему домой, может быть, там найдем больше информации. Его семейное положение известно?

Мациевский кивнул.

— Женат, — сказал он, — но детей нет. Ксения коротко кивнула.

— Возможно, жена в курсе каких-то его дел, — предположила она, — поехали, узнаем.

Девушка круто развернулась и зашагала прочь. Здесь ей уже ничего не надо было видеть.

— Она всегда такая… немногословная? — удивился околоточный.

Мациевский в ответ только слегка улыбнулся.

* * *

Часы показывали около трех, когда спешно вызванная подругами милиция закончила осматривать загородный пансионат, оказавшийся местом убийства молодой девушки.

Анастасия была так поражена случившимся, что даже не помнила, через какой срок приехала милиция, её только трясло от пережитого шока. Прибывший на место происшествия молодой оперативник о чём-то её спрашивал, а она отвечала спутанно и невнятно, словно в бреду, практически не понимая сути вопросов, которые ей задавали. О чём её спрашивали? Хотя о чём бы ни спрашивали, что-либо существенное она всё равно не могла бы сказать. Убитую она не знала, не знала, как её тело попало на козырек. Допрашивавший её оперативник сказал, что, вероятно, труп был привязан к косяку двери, и когда дверь открылась, веревка лопнула, и тело упало вниз, скорее всего это было сделано намеренно.

Всё остальное было как будто в тумане, но одно Анастасия помнила хорошо. Она помнила лицо этой девушки. Это была та девушка, которую показывали по телевизору, одна из трёх пропавших. Первая девушка. Больше ничего.

Их показания записали и оставили наедине с их восприятием произошедшего.

— Я ведь её видела, — тихо проговорила Анастасия. Они с Александрой сидели сейчас на небольшой, но просторной террасе, которая служила верандой для ресторана. Анастасия не могла находиться внутри. Большой просторный коттедж, сейчас он казался ей слишком одиноким и слишком холодным.

Александра повернула к подруге свое красивое лицо.

— Когда? — непонимающе спросила она. Анастасия тяжело вздохнула.

— По телевизору, — сказала она, — сегодня утром передавали. В нашем районе пропали три молодые девушки, и эта убитая одна из них.

Александра вздрогнула и прижала руку к губам.

— Господи, какой ужас! — воскликнула она. — Вот так думаешь, что такие страшные события тебя не коснутся, а потом…

Она не закончила, потому что поймала на себе мрачный взгляд подруги.

— Да, — кивнула Анастасия, — мне ли этого не знать?

Александра ахнула и взволнованно посмотрела на подругу.

— Кажется, я сказала лишнее, — пробормотала она, — прости.

Анастасия махнула рукой.

— Ничего, — вздохнула девушка, — то, как говорится, в старину было, — она совсем невесело усмехнулась, и на один момент её живое лицо побледнело, но только на один момент.

Александра задумчиво пожевала губу.

— Значит, ты склонна думать, что случившееся не имеет к тебе отношение? — поинтересовалась она.

Анастасия недоверчиво посмотрела на подругу, тем взглядом, которым смотрят, когда человек говорит совсем уж несусветные вещи.

— Да ну, нет, конечно, — несколько удивленным тоном проговорила девушка, — это чистая случайность, ничего больше.

Шура задумчиво кивнула, а потом встала и пошла к висевшей на стене маленькой фотографии их университетской четверки. Она, Анастасия и ещё двое ребят. Они тогда были молоды, полны авантюрных желаний, верили в светлое будущее, дурачились, любили — девушка хмыкнула про себя, — только любовь была очень короткой.

— Возможно, ты просто не видишь связь? — промолвила девушка. — Иначе зачем убийце было подкладывать тебе труп?

Анастасия коротко улыбнулась. Логик из её подруги ещё тот.

— Да полгорода точно знает, что здесь, — она обвела рукой воображаемое здание, — в скором времени состоится саммит, может, это просто типа акт политического протеста. Пусть с этим разбирается милиция, это её проблемы.

Шурочка прекратила рассматривать фотографию и вернулась за стол. Взяла в руки свою сумочку и достала оттуда средних размеров планшет в красной кожаной обложке, которая, как мимоходом отметила Анастасия, очень сочеталась с её платьем.

— Хочу сама прочитать про этих пропавших, — пояснила Шурочка, — вдруг я что-то уловлю.

Анастасия нахмурилась и с лицом, полным сомнений, пододвинулась ближе к подруге, та в ответ только подарила ослепительную улыбку.

Шурочка открыла поисковик и принялась искать все новости, посвященные исчезнувшим девушкам. Все заметки сводились к тому, что похищения были тщательно спланированы, что говорит о хладнокровности преступника. Похищенные — три школьницы, ученицы 11 класса престижного в городе Международного лицея, но, конечно, ни намека на то, что пропавшие могли где-то пересекаться с Анастасией, ни по друзьям, ни по общим интересам. Совершенно не знакомые для неё люди.

— Ну, теперь видишь, что я права, — сказала Анастасия, отодвинувшись от плеча подруги, — даже отдаленно ничего, что бы нас связывало.

Шурочка вздохнула и манерно пожала плечами.

— Ну не знаю, — сказала она, — вообще есть теория, что через кого-то мы все знаем друг друга на планете, как-то так, по-моему.

Анастасия рассмеялась.

— Ты мне ещё про Адама и Еву расскажи, — бросила девушка, — успокойся, тот парень из милиции мне показался толковым, вот и пусть этим делом занимаются профессионалы.

Шурочка недоверчиво посмотрела на подругу.

— И всё-таки я бы на твоем месте подумала о собственной безопасности, пока идет следствие.

— О моей? А причем здесь я? — Анастасия внимательно посмотрела на подругу. — Ты думаешь, что этот похититель может угрожать мне?

— Не знаю, — осторожно сказала Шурочка, — но… это школа, ты же знаешь, кому она принадлежит, и если вдруг это против Александра, то и ты можешь пострадать.

Анастасия нервно поежилась.

— Почему опять он? — спросила девушка. — Почему, как что-то происходит негативное, рядом оказывается он. А мы как раз сегодня ужинаем.

Шурочка потрепала её по плечу.

— По-моему ты слишком строга к Александру, — сказала она, — сама же говоришь, то в старину было. Мне кажется, что пора уже отпустить прошлое. Я понимаю, Александр не идеален, но тебе было бы гораздо легче самой. Знаешь, иногда я не понимаю ваших отношений.

— Я и сама их не понимаю, — сказала Анастасия, — он добрый, милый, но эта его навязчивость… я не могу понять, что ему нужно. То он звонит и пишет каждый день, а то пропадает неделями. Он по-прежнему странный.

— Но ведь эта странность и привлекает, не так ли? — засмеялась Шурочка. — А что было тогда… забудь. Было и прошло.

Анастасия задумчиво повернула голову в сторону эллинга, словно бы не хотела, чтобы подруга видела её лицо в этот момент. Иногда ей хотелось конформизма.

* * *

— Возьмите. — Ксения протянула стакан с водой молодой женщине. Вдвоем с Мациевским они сейчас находились в квартире убитого народного депутата и её серо-голубые лучистые глаза привычно изучали обстановку.

Однушка. Обставлена не дорого, но со вкусом. Всё, что было в квартире, указывало на то, что люди здесь жили молодые. Современная мебель, простая и удобная, множество дизайнерских безделушек, разные другие вещи, которые, по мнению Ксении, вряд ли пригодились бы людям старше тридцати, и ровным счётом ничего, что выдавало бы какие-то сверхдоходы депутата.

Хозяйка, девушка лет двадцати пяти, двадцати шести, то есть примерно её ровесница, залпом отправила себе в рот пригоршню таблеток. Успокоительное.

— Я чувствовала, чувствовала, — сказала она, всхлипывая, — сколько раз я ему говорила, чтобы он закончил заниматься своей дурацкой политикой, его же везде звали в любые компании, холдинги и у нас, и за границей, а он:

«Я патриот!» Патриот.

— Скажите, Инга Евгеньевна, а как долго вы были в браке? — спросил Мациевский.

— Полгода, — сказала девушка. — Мы начали встречаться ещё в институте. Андрей, он ещё в студенческие годы был самым талантливым из нашего потока. Его даже на стажировку в Швейцарию отправили. Когда он окончил университет, перед ним были все дороги открыты, а он эту политику выбрал. Говорил, что сейчас такое время, что каждый молодой человек должен заботиться о будущем страны. И что никто кроме молодежи не сможет вывести страну в лидеры.

Ксения про себя вздохнула, она сама в университетские годы наслушалась подобных разговоров. Молодежь всегда острее чувствовала проблемы, чем люди старшего поколения. И подобные разговоры, конечно, не могли не заразить. Но будучи практиком, Ксения не очень-то обращала на эти разговоры внимание, так как знала, что молодежь никогда не действует сама по себе, а её в основном используют разные политические группировки в своих целях. За свою жизнь она научилась видеть вещи в несколько ином свете, чем большинство людей её возраста, поэтому была лишена какого-либо максимализма. Какой бы ни возник вопрос, она всегда продумывала в голове несколько ситуаций и складывала воедино, и только потом выносила вердикт. И сейчас она пыталась психологически сравнить себя и сидевшую напротив Ингу, получалось непохоже.

— Инга Евгеньевна, скажите, — спросила девушка, — а вы знаете, чем он конкретно занимался?

Инга достала пачку сигарет и взяла одну из них.

— Два года назад Андрей организовал свое собственное молодежное движение, он собирал вокруг себя настоящих патриотов, не тех, кто стучит хромовыми сапогами на своих оргиях, а тех, кто выступает за инновационные преобразования в стране. В его движении находились люди с абсолютно разными взглядами. И либералы, и националисты. Люди разных национальностей. Их объединяло одно: они любили страну.

Ксения повела бровью.

— Я так понимаю, — заметила она, — что классические националисты не особо его любили.

— Больше того, — сказала Инга, — они открыто нападали на ребят из его движения. Но я не думаю, что это они его убили.

— А кто? — спросила Ксения. Инга потушила сигарету.

— Вам знакома фамилия Тополевич? — спросила она. Ксения кивнула.

— Что-то слышала, — сказала она.

— Так вот, — сказала Инга, — в этом году выборы, и Андрей хотел, чтобы кто-то из его ребят прошел в парламент… — Инга закашлялась. — Вы не могли бы мне принести ещё воды?

Авалова жестом попросила Мациевского принести воды. Сама она, сдвинув брови, продолжала слушать.

Через полминуты Анатоль вернулся со стаканом и отдал его Инге. Сделав глоток, девушка продолжила.

— Так вот, — сказала она, — два месяца назад Андрею пришло письмо из так называемой «Лиги честности». Это движение, которое финансирует Тополевич. Оно позиционирует себя как альтернатива нынешней власти. В этом письме Андрею предложили, чтобы его движение стало частью лиги. Писали что-то про то, что молодежь олицетворяет жизненную силу новой Понти́и, что без помощи молодежи страна не сможет встать на ноги.

— Я так понимаю, что ваш муж отказался? — спросил Анатоль.

— Да, — ответила Инга, — но он не просто отказался, он не стал им отвечать на письмо, а мне сказал, что с такими людьми, как эмигрант и его здешние эмиссары, не будет общаться приличный человек. — Инга с минуту помолчала. — Это ещё не всё, — продолжила она. — Однажды мы возвращались из кинотеатра под вечер, мы немного выпили и поэтому не поехали на машине. Подошли к дому, а из подъезда выходит какая-то девушка, было темно, и я не смогла разглядеть ничего. Андрей отпихнул меня и пошел к ней навстречу. Я не слышала, о чём был разговор, и мы тогда даже повздорили немного.

— По какой причине? — поинтересовалась Ксения. Инга вздохнула и её плечи чуть вздрогнули.

— Да ничего особенно, — обронила девушка, нервно перебирая пальцами, — наверное, алкоголь на меня так подействовал, вы женщина, должны понять.

Ксения внимательно посмотрела на жену убитого. Почему она так нервничает? Я же задала простой вопрос. Её терзания непохожи на скорбь по убитому мужу. Скорбь Ксения видела.

— Не понимаю, — честно призналась Авалова. Инга тяжело вздохнула.

— Ну… — замялась девушка, — я не знаю. Мы идем вместе, а тут появляется молодая девушка, и он сразу бросается к ней, и… я говорю, на меня алкоголь, наверное…

Ксения вопросительно подняла руку.

— Стоп, стоп, стоп, — сказала она и с прищуром посмотрела на девушку, — откуда вы знаете, что это была молодая девушка? Вы же говорили, что было темно?

На лице Инги пробежала тень сомнения и даже страха. Врёт, заключила Ксения, или боится, а возможно, и то и другое. В кармане куртки завибрировал телефон.

Ксения про себя выругалась. Глупый телефон, в самый момент. Звонило, разумеется, начальство.

— Извините, — сказала она Инге, отвечая на звонок.

— Ксения, это Раевский, — услышала она голос, — бросай всё, и приезжай в управление!

Обычно дотошный начальник Оперативно-розыскного бюро, сейчас даже не спросил, где именно Авалова находится. Интересно, подумала Ксения, что там случилось. Не иначе, как новый «торг» начался.

— А это не может подождать? — спросила она. — У меня здесь допрос.

Волнение начальника она чувствовала с другого конца трубки.

— Нет, — отрезал он, — у нас здесь история необычная, она тебя заинтересует. Жду через двадцать минут.

Двадцать минут, пронеслось в голове у Ксении, я что, на метле летаю? Наверное, действительно что-то серьезное.

— Буду, — коротко и веско сказала она и повернулась к напарнику: — Анатоль, заканчивай здесь без меня и возвращайся в управление. Свяжись с Кристиной Левоновой. Назначь ей встречу и расскажи, что знаешь. Она нас в прошлые разы выручала, думаю, и сейчас понадобится её помощь. Я к Раевскому.

— Что-то случилось? — спросил Мациевский со своим вечным мальчишеским запалом.

Ксения тяжело вздохнула.

— Не знаю, — небрежно сказала она, — но что у нас может случиться хорошего? — Она быстрым шагом направилась к выходу, но неожиданно развернулась.

— Последний вопрос, — сказала она, — труп вашего мужа обнаружили в Яснопольском районе, что он мог там делать?

— Я не знаю, — сказала Инга, — я никогда не слышала, чтобы он туда ездил.

Ксения ещё раз оценивающе посмотрела на девушку. Если она что-то и скрывала, то для того, чтобы её разговорить, нужно было время, которого у Ксении не было.

— Если что-то вспомните, позвоните. — Она протянула Инге визитку и, развернувшись, вышла из квартиры.

* * *

На Кранцберг медленно опускался вечер. Местная публика высыпала из офисов на улицу и теперь, надышавшись временной свободой, развлекалась в кафе и ресторанах. Как раз в одном из таких кафе на набережной сидела Анастасия Урусова и медленно потягивала коктейль, а напротив неё сидел её друг — бизнесмен и ученый Александр Верховский.

Верховский! Он был молод и красив. Все её знакомые девушки втайне сходили по нему с ума. Втайне, потому как Верховский никогда не подпускал к себе женщин ближе, чем ему нужно было для дела. Ему тридцать пять. Высокий, мускулистый, с тонкими и приятными чертами лица. Короткая стрижка, ясные зеленые глаза. Темный графитовый костюм и серая рубашка. Весь вид этого молодого человека говорил о его спокойствии, вежливости и готовности нести перемены для лучшего будущего. Он и нес это лучшее будущее, будучи ученым в области органической химии и основателем новой экспериментальной лаборатории по изучению свойств растений. Два года тому назад статья Верховского о химическом воздействии на нервные окончания человека произвела большой фурор, однако подробностей его разработок Анастасия не знала.

Затворником Александр не был. Он часто появлялся на разных светских вечерах, не чурался прессы и охотно давал комментарии по интересующим журналистов вопросам, но всегда подвергал сомнению мотивы своих знакомых из «стильной тусовки», как он их называл.

И в этом они с ним не были похожи. Александр её этим и привлекал, своей брутальной независимостью.

Анастасия познакомилась с Александром восемь лет назад, когда они вместе оказались на учебе в Швейцарии. Анастасия училась на юридическом, Александр получал специальность химика. После того как девушка уехала из Швейцарии, они не виделись несколько лет, пока случайно не столкнулись на каком-то приеме, куда Анастасия была приглашена вместе с отцом, и теперь, после возобновления знакомства, Александр часто выкраивал время, чтобы обязательно увидеть Анастасию, и только в этот самый раз она позвонила ему первая. Сейчас, сидя напротив него, Анастасия возбужденно рассказывала Александру о происшествии, которое случилось сегодня утром.

— Понимаешь, — говорила девушка, — вся проблема в том, что я даже не представляю, по какой причине труп этой несчастной девушки подбросили именно мне. Не представляю, кому такое могло понадобиться.

Александр немного вальяжно откинулся на спинку кресла. Его лицо всячески выражало участливость.

— Ты можешь не убеждать меня в своей честности, — мягко сказал он, — но, возможно, именно это и является причиной.

Анастасия вопросительно посмотрела на собеседника.

— Что ты имеешь в виду? — спросила она.

Александр потушил в пепельнице сигарету. Курение было, по мнению Анастасии, одной из немногих вредных привычек, которую Александр себе позволял, и это было связано не с курением самим по себе, а скорее с некоторыми вычурными особенностями его поведения, которые, впрочем, иногда даже забавляли Анастасию.

— Из того, что я слышал в прессе, — сказал Александр, — дело действительно серьезное. Для такого города, как Кранцберг, исчезновение трёх девушек и убийство одной из них — уже трагические события, а в связи с приближающейся встречей…

— Ну а я-то тут причем? — не понимала Анастасия. Александр криво усмехнулся.

— Ну, представь, что прессе станет известно, где было найдено тело девушки, — продолжал молодой человек, — в пансионате, который принимает международный саммит. Не удивляйся, я много знаю того, чего не знают другие. Так вот, это уже будет международный скандал, сама понимаешь, и уверяю тебя, что личностей, которые хотят сорвать саммит, более чем достаточно. А ты, моя дорогая, можешь стать винтиком в большой игре, сама того не замечая, как, кстати, и твой отец.

Анастасия расхохоталась.

— Вы с Шурочкой меня совсем запугали, — сказала она, — одна говорит, что меня могут прирезать где-нибудь за углом, а ты вот говоришь, что неизвестная тайная сила может с помощью меня чуть ли не мировую революцию устроить. Это тебе надо бояться больше.

— Я просто сделал предположение, — ответил Александр, барабаня пальцами по столу, — конечно, все может быть и не так серьёзно, но игнорировать обстоятельства я бы на твоем месте не стал. За меня не волнуйся. Да, история неприятная, но думаю, что для меня последствий не будет. А что тебе посоветовал отец? Ты ведь ему звонила?

Анастасия кивнула.

— Конечно, звонила, — сказала она, — это же на самом деле ему всё принадлежит. Он тоже очень обеспокоился и сказал, что постарается, чтобы этим делом занялись лучшие люди, но я всё же решила поговорить с тобой. Отец сейчас в Италии, а у меня кроме вас с Шуркой никого нет.

— Правильно сделала, — сказал Александр, — надеюсь, что мое разъяснение тебе поможет, я бы мог и…

Анастасия бросила в сторону молодого человека резкий отрицательный взгляд.

— Нет, — сказала девушка, — обо мне могут плохо подумать.

— Кто? — спросил Александр. — Твои шакалы-коллеги, они и без этого тебя съедят. Анастасия, не обманывай себя.

— Я сама неправильно пойму, Александр, — сказала она, — мы уже с тобой об этом говорили, и я не хочу больше травмировать ни тебя, ни себя. — Она встала и накинула на костюм шаль — прости я пойду, не очень хорошо себя чувствую.

Александр учтиво встал.

— Я мог бы… — начал он.

— Не надо, — резко ответила ему Анастасия, — я доберусь сама.

Девушка развернулась и вышла из кафе, даже не обернувшись. Александр остался один, его лицо теперь покрывала печаль.

* * *

Здание Оперативно-розыскного бюро представляло собой настоящий лабиринт длинных стеклянных коридоров, в которые выходили двери кабинетов, и так на всех этажах, исключение составлял первый. Ксения месяц училась ориентироваться в этих коридорах, но даже сейчас, по-прошествии нескольких лет, она не могла с точностью сказать, что не заблудится.

Кабинет начальника оперативно-розыскного бюро располагался этажом ниже, чем её собственный, который она делила с Мациевским. Анатоль по этому поводу заметил, что расположение кабинетов — это высшее достижение справедливости и уже больше им рассчитывать не на что.

Сейчас она сидела в узком дерматиновом кресле напротив двух солидного возраста мужчин. Первый был её непосредственный начальник Арсений Раевский, а второго она не знала. Это был высокий мужчина лет шестидесяти. Сухощавый, подтянутый и с абсолютно бесстрастным лицом, какое может быть только у представителя одной из определенных организаций. Этот мужчина внимательно изучал сидевшую девушку, так, словно бы в его глазах были встроены рентгены.

— А вот и она, — нарушил молчание Раевский, — это я вам о ней рассказывал. Майор Авалова Ксения Игоревна.

Ксения решила, что нужно всё-таки встать.

— Польщен, — отрывисто сказал неизвестный, — генерал-лейтенант Соколовский, начальник третьего отдела главного разведывательного управления.

Она, как всегда, была права в своих предположениях.

— ГУР? — переспросила она. — И чем же вызван интерес к моей персоне со стороны вашей организации?

Генерал жестом показал Ксении сесть, и после того, как девушка опустилась в кресло, сел сам.

— Вы всегда сразу говорите о деле? — спросил он, закуривая папиросу.

— Так проще, — спокойно ответила ему Авалова. Генерал почти незаметно хмыкнул.

— Ну что же, тогда позвольте вас ввести в курс, — он достал небольшую папку, — вы, наверное, слышали, что в городе Кранцберг пропало трое девушек, трое школьниц?

Ксения кивнула, сохраняя вежливое молчание.

— Сегодня утром, — продолжал генерал, — одну из пропавших нашли убитой, и нашли её на территории пансионата, где скоро должны состояться переговоры, касающиеся ратификации проекта североевропейского транспортного коридора.

Авалова продолжала слушать генерала с вежливым интересом.

— Подобные события могут иметь неприятные последствия, — согласилась девушка.

— Дело не только в этом, — сказал Соколовский, — само по себе то, что убийство произошло в этом пансионате, это неприятно, но…

— Вы точно знаете, что её убили на территории пансионата? — перебила Ксения. Детали, она всегда знала, что во всем важны детали. — Я перебила, извините, — поспешно добавила Авалова.

Генерал вежливо улыбнулся.

— Ничего страшного, — сказал он, — мы знаем только то, что её нашли на территории пансионата.

— И кто её обнаружил? — спросила Ксения.

— Управляющая пансионатом, — сказал Соколовский. Ксения коротко хмыкнула.

— Однако вы говорите, что само по себе обнаружение там трупа не несет имиджевых потерь, если я вас правильно поняла, почему?

Генерал вытащил из папки несколько фотоснимков и передал их Ксении.

— Думаю, вы поймете, если посмотрите эти фотографии, — отрывисто сказал он.

Ксения осторожно взяла снимки и стала внимательно рассматривать. Криминалистическая фотосъемка, она видела такие множество раз. Мертвое девичье лицо, закрытые глаза, посиневшие губы, тонкая резаная рана на шее. Рану Авалова узнала. Узнала и поняла, что имел в виду генерал.

— Как вы видите, эта рана идентична той, которая на трупе депутата Левицкого, — заметил Соколовский, озвучивая её мысли, — теперь понимаете? По Кранцбергу уже пронесся слух, что это маньяк, и про убийство уже, конечно, все знают, а если станет известно, что депутат Левицкий был убит таким же способом… Поэтому нужно разобраться, успокоить, так сказать, общественность.

Мы посовещались с вашим начальством и решили, что вы лучшая кандидатура на такую должность.

— На какую? — Ксения сделала вид детской непосредственности.

— Решено создать специальную следственную группу, — подал голос Раевский, — которую ты возглавишь.

Чего-то подобного она ожидала. Интересно, её выбрали потому, что не нашлось опера лучше, или просто было лень искать?

— Я знаю, что у тебя много работы, — продолжал Раевский, — но пойми, только у тебя есть хватка, цельность и ум для того, чтобы раскрыть это дело. А раскрыть его надо быстро, пока оно не приняло угрожающих масштабов. Поверь, я не стал бы просить без особой причины.

Кажется, всё-таки первый вариант, решила девушка, что ж, это ей льстило. Хорошо бы только понять, с чем именно ей предстоит иметь дело. Прошлая её командировка, в Сауле, закончилась двумя пулевыми ранениями и месяцем на больничной койке. Повторения как-то не хотелось.

— Я согласна, — сказала девушка, — постараюсь вас не разочаровать.

— Вот мой телефон. — Соколовский протянул карточку. — Это абсолютно закрытый канал, если будет нужна моя помощь, информационная или техническая, свяжитесь со мной, и я постараюсь помочь.

Ксения взяла визитку и, бросив на неё беглый взгляд, сунула в карман куртки. Затем она встала и оглядела собравшихся.

— Тогда с вашего позволения, господа, — сказала она и, развернувшись, вышла из кабинета.

Соколовский проводил девушку до двери взглядом.

— С норовом, — прокомментировал он, как только дверь за Ксенией закрылась. — Вы уверены, что она справится?

— Она лучшая, — сказал Раевский, — если она не раскроет, то никто не раскроет, уж поверьте мне.

Генерал ничего не ответил, но по его лицу было понятно, что подобная мысль не вызывала спокойствия.

* * *

Анастасия открыла дверь своего дома и быстро вошла, как будто за ней кто-то гнался. После всех переживаний сегодняшнего дня и неприятного окончания разговора с Александром она мечтала только об одном: теплой ванне, пушистом махровом халате и чашке горячего чая.

Жила Анастасия за городом, в коттеджном поселке, который располагался на опушке небольшого леса. Жила она там временно, это был загородный дом отца, но он уехал на несколько дней в Италию, а у самой Анастасии в подъезде дома был ремонт, вот она целыми днями и была предоставлена самой себе и была весьма рада этому обстоятельству.

Девушка сняла плащ и туфли и обула тапочки. Сейчас она съест салат, который по привычке держала в холодильнике для легкого ужина, и ляжет спать.

Анастасия прошла в гостиную, на ходу разделась, включила телевизор на музыкальном канале и отправилась в душ, где в течение пяти минут пыталась смыть с себя усталость и стресс.

Выйдя из ванной, укутанная в белый халат, она, старательно сбрасывая последние капли воды с волос, пошла на кухню, вытащила из холодильника миску салата и, вернувшись в гостиную, поставила салатницу на стильный деревянный стол. И вдруг её взгляд упал на белый конверт, лежащий на середине стола.

— Странно, — подумала Анастасия, — я его здесь не оставляла. Что это за конверт?

Девушка, тремя пальцами держа конверт на весу, открыла его. Из конверта выпала стопка сброшюрованных листов.

— Интересно, — подумала она, — что это? — Она села на стул и, положив стопку листов на колени, стала читать…

«Dorogoj dnevnik. (Здесь и далее сохранена понтийская орфография.) Nu, vot i ya, novoispechennaya studentka Centra «Lomonosov!». Cherez neskol'ko minut my budem na zemle, i ya snova uvizhu moj lyubimyj gorod. O, Zheneva, sbylas' moya mechta! Vsyo bol'she nikakoj zaboty roditelej,obrastu novymi druz'yami, znakomstvami i voobshche u menya budet vzroslaya zhizn', ne znayu, chto menya zhdet, no vse dolzhno poluchit'sya. Nu, my prizemlilis'. Prohozhu kontrol'. Izvini, no ya svernu tebya na nekotoroe vremya, dorogoj dnevnik, na pogranichnom punkte nel'zya pol'zovat'sya noutbukom…

…Vsyo! Dobro pozhalovat' v stranu Al'p, chasov i shokolada. Ya zabrala svoi chemodany, nosil'shchik lyubezno soglasilsya otvesti moyu telezhku do avtostoyanki. Ty sprosish', pochemu do avtostoyanki, a ne do stoyanki taksi? A ya tebe otvechu. Menya vstrechayut. Papin drug. Dzhejms Chiluell. Anglijskij yurist. Zhivet v Shvejcarii.

Ya vyshla iz aeroporta. А vot i mister Chiluell On, sama vezhlivost'. Interesno, a ego syn Tom, sejchas v Zheneve ili opyat' uekhal v svoyu Afriku? Bylo by s kem pogovorit' po vecheram. Ya emu dazhe nravilas'. My s nim proveli nemalo priyatnyh chasov, za to vremya, poka ya zanimalas' yazykom zdes'. On stal dlya menya nastoyashchim provodnikom po miru Zhenevy. Tak, chto gorod ne stanet dlya menya novinkoj. Nu, vot i vsyo my pod"ekhali. Svorachivayu tebya dorogoj dnevnik. Vecherom napishu eshchyo, chto ni bud'».

Анастасия оцепенела от снова наползшего на неё чувства ужаса и торопливо перевернула лист.

«Ah! Kakoj segodnya byl zamechatel'nyj den'. Mister Chiluell otvez menya v svoj dom, on nahoditsya v gorodke Vil'nev, eto primerno v chase ezdy ot centra Zhenevy. Dom malo izmenilsya s tekh por, kak ya byla zdes' v proshlyj raz. Gazony vsyo takzhe akkuratno postrizheny, ryadom s vhodnoj dver'yu stoyat vazony s dekorativnymi derev'yami. Tom rasskazyval, chto na zimu ih ubirayut vspecial'nuyu oranzhereyu. My voshli v dom. Zhena mistera Chiluella, vstretila menya dovol'no radushno, mne kazhetsya, chto ona hochet videt' menya zhenoj Toma, no mne eshchyo rano ob etom dumat'. Ya priekhala syuda v pervuyu ochered' uchit'sya, a lichnaya zhizn' slozhit'sya sama soboj. Vecherom my uzhinali, hotya Anglichane nazyvayut eto obedom. Sem'ya Chiluellov, dostatochno konservativna, navernoe, kak vsya anglijskaya intelligenciya. I pitayutsya oni v istinno,konservativnyh tradiciyah, a vot Tom etogo terpet' ne mozhet. Poetomu, kogda my nemnogo poeli, on pohitil menya i otvel v svoyu komnatu. On rasskazal mne mnogo novogo. Teper' u nego est' dva bratika,oni ochen' zabavnye, Tom pokazyval mne fotografii. Sam Tom preimushchestvenno zhivet v Afrike, on ispolnil svoyu mechtu, stal kapitanom sbornoj po regbi, pravda ne anglijskoj, a yuzhnoafrikanskoj. Kak, odnako, on na menya smotrit. On tak smeshno vyglyadit, kogda tak smotrit! Itak, ya lozhus' spat'. Zavtra pervyj uchebnyj den'. Kto znaet, chto on mne gotovit, i chto menya zhdet voobshche v etoj strane?

«Ura, ya zdes, v meste moej mechty. Spasibo Pape, nu i misteru Chiluellu, konechno. Udobno, kogda ryadom stoboj est' predstavitel' britanskoj elity. Svyazi vsyo-taki zamechatel'naya shtuka, klyuchik ot vsekh dverej, ty ne soglasen? Ya dumayu, konechno, soglasen. Izvini,no po ponyatnym prichinam ya tebya svorachivayu, zanyatiya vsyo-taki»

Анастасия перевернула ещё один лист.

«Etot den' byl eshchyo zamechatel'nee predydushchego! Proshli pervye zanyatiya po francuzskomu yazyku. Eto bylo slozhnee, chem ya sebe predstavlyala. Nam, gruppe studentov, dali zadanie rasskazat' sosedu po parte o sebe. Ne skazhu, chto u menya poluchilos' vsyo na sto procentov,no vsyo-taki. No glavnoe, chto ya poznakomilas' s devochkoj, s kotoroj sidela za partoj. Eyo zovut Sasha. Veselaya, krasivaya i soobrazitel'naya. Vot vidish' ya byla prava naschet novyh druzej. Na peremene poshla, vypit' kofe. Prekrasnaya stolovaya, zabotlivyj personal. Uvidela stolik, za kotorym odinoko sidel molodoj chelovek, gde-to moj rovesnik. Podoshla poznakomit'sya. Ego zovut Aleksandr. Sasha smeyalas' na vsyu stolovuyu. Okazyvaetsya, ona ego prekrasno znaet. On uchitsya na himika. Tol'ko ne zdes', a uzhe v Zhenevskom universitete. Zdes' on uchilsya ran'she. Proizvodit vpechatlenie kul'turnogo parnya. Voobshche chem-to pohozh na francuza. Obshchat'sya s nim bylo legko I priyatno. Mne ponravilsya ego vzglyad, ochen' sosredotochennyj. Ya dumayu, odnazhdy on chegonibud' dob'yotsya. Teper' moih druzej nado kak-to razlichat'. Ya, pozhaluj, budu nazyvat' Aleksandra, polnym imenem, kak Aleksandra Velikogo, a Sashu, Shurochkoj, eto imya ej tak idet».

«Vot I konec nedeli. Mister Chiluell, predlozhil priglasyt moyh novyh druzey k nam na vyhodnye. Pocemu to on zainteresovalsya Aleksandrom. A vot Tomu eta ideya ne ponravilas'. On vidno, hotel pobyt so mnoj vdvoem. No u nego eto ne poluchitsya. Moj poslednij den' na pervoj nedele vydalsya spokojnym i bez syurprizov. U menya poyavilas eshchyo odna novaya znakomaya. Eyo zovut Svetlana, ona iz Sybiry. My s nej poznakomilis' na zanyatiyah po mezdunarodnomu pravu. Ona predsedatel universitetskogo bratstva. Vecherom, my zhenskoj kompashkoj poshly v kafe i prosideli tam ves vecher. Ya priglasila Svetu poekhat s nami v Vil'nyov, dumayu eta ideya Tomu ponravitsya bolche. Pust' obratit vnimanie, na kogo ni bud iz devchonok i perestanet, tak glazet na menya. Vsyo teper' spat'. Ya chestno otuchilas' celuyu nedelyu, i zasluzhila otdyh. Zavtra napishu eshchyo. Poka, moj dnevnik».

Когда Анастасия закончила читать, была глубокая ночь. Девушка сидела на стуле и не могла пошевелиться. Минуты полторы она просто сидела, уткнувшись в одну точку.

— Этого не может быть, — пробормотала девушка, — не может быть…

* * *

Шурочка уже надела ночную рубашку и готовилась лечь спать, как вдруг раздался звонок.

Зевая и потягиваясь, она взяла трубку.

— О, Настёнка, привет, — сказала она, — я вижу, ты отлично погуляла, раз вернулась так поздно.

— Шурочка, — ответила Анастасия, — ты можешь сейчас приехать ко мне? — Она спросила в лоб. Ей больше ничего другого не оставалось.

— Не поняла, — переспросила Шурочка, — опять проблемы с пансионатом?

— Нет, — испугано ответила подруга, — с нами!

Звонок оборвался, раздались гудки. Шурочка надела на себя первое попавшееся и выскочила из квартиры.

* * *

Ксения припарковала автомобиль возле одного из модерновых ресторанов в центре города и своим быстрым спортивным шагом прошла внутрь. Мациевского она заметила сразу, только вот её напарник за столиком был не один. Напротив него сидела миловидная девушка с тонкими чертами лица, яркими глазами и античным профилем, которой на вид было не больше двадцати пяти, в черных кожаных брюках и свободной белой рубашке, к которой была приколота изящная брошь в виде цветка. Светлые завитые волосы девушки были собраны в хвост, только две пряди выбивались из общей массы и кокетливо свисали вниз. Девушку звали Кристина Левонова, она преподавала международные отношения в республиканском университете и занималась политическим консалтингом. Дочь пропавших без вести в Швейцарии дипломатов из Великоруссии и выпускница швейцарского института международных отношений, Кристина любила пионы, шоколадные конфеты и занималась верховой ездой, обладала причудливо-логическим складом ума, а её IQ составлял порядка трехсот процентов. Эта девушка считалась одним из самых востребованных политконсультантов не только в Великоруссии и Понти́и, но также и за границей, говорили даже, что и по обе стороны океана. Её талант предчувствовать события и максимально быстро реагировать на ситуацию особенно ценился. Это позволило Кристине войти в топ 100 самых упоминаемых политологов мира, по версии журнала «International affairs».

Оперативно-розыскное бюро несколько раз обращалось к ней за помощью при расследовании политических убийств, и Ксения достаточно неплохо её знала. Можно сказать, что они даже были подругами, с некоторой точки зрения.

— Если ты получила нагоняй, — сказал Мациевский, — то это не из-за меня.

Ксения криво усмехнулась и, усевшись на край стула, придирчиво осмотрела напарника.

— Может, просто не помнишь? — спросила она. — Лучше покайся, а то не узнаешь самого интересного.

Мациевский осклабился.

— Нас за труды праведные решили наградить внеочередным отпуском?

Ксения, усмехаясь, покачала головой.

— Не совсем, — сказала она, протягивая напарнику папку с материалом по убийству девушки в Кранцберге, которую она получила из рук генерала Соколовского. — Посмотри, картинки здесь интересные.

Кристина любопытства ради бросила взгляд на взятые оперативником фотографии.

— Я видела эту девушку, — заметила она, больше для Мациевского, — по телевизору передавали. Это одна из тех трёх, что пропали в Кранцберге, на прошлой неделе. Мациевский загадочно посмотрел сначала на Кристину, затем на Ксению.

— Да, будет теперь у тамошних ментов забот, — проговорил он, — только не понимаю, причём здесь мы?

Ксения фыркнула.

— А ещё опер, — усмехнулась девушка, — на рану взгляни.

— Занятно, — пробормотала Кристина, — такая же рана, как и у убитого Левицкого.

Мациевский недоверчиво усмехнулся.

— Ты что, на глаз определила, что ли? — спросил он. Кристина коротко кивнула.

— Удар очень редкий, — сказала она, постукивая пальцем по бокалу с белым вином, — наносится резко и снизу вверх. Нож держали лезвием вниз. Так защищаются от медведей индейцы в Канаде и коренные народы Сибири.

— Бедные мишки, — усмехнулся Мациевский.

Что же, определенно убийца профессионал, поняла Ксения. На улице такому не обучишься, значит, искать следует в спецназе или военизированных лагерях или в чём-то подобном. Это добавляло сложности и без того запутанной истории. В случае Мациевского это ещё можно было объяснить, но вот убитая школьница…

— Прокатиться с нами не хочешь? — поинтересовалась девушка. — Мы с Мациевским едем туда послезавтра, так что можешь присоединиться.

— Да ты шутишь!? — изумился Мациевский, опережая ответ Кристины. На его мощном лице возникла гримаса детского удивления.

Авалова криво усмехнулась.

— Абсолютно нет, — сказала она, — нам решили устроить шикарную командировку, ну если говорить официальным языком, то будет создана специальная следственная группа для раскрытия преступления.

Мациевский только развел руками.

— Я, конечно, знал, что ты крута, — сказал он, — но всётаки, не понимаю, зачем мы там нужны? Что, у них менты перевелись?

Ксения широко улыбнулась.

— Знай и люби свою страну, — сказала она, — 25 октября в Кранцберге пройдут переговоры по североевропейскому транспортному коридору из Великоруссии. Что это такое, Кристина? Можешь объяснить в двух словах?

Кристина почесала переносицу.

— Ну, если в двух словах, — задумчиво начала девушка, — это транспортная система, которая призвана обеспечить связь Китая со странами Западной Европы. Проект масштабный, в него вписались около тридцати государств плюс ЕС. Журналисты уже назвали этот коридор новым шелковым путем. Североевропейский транспортный коридор — это его часть предполагаемая. По этому проекту грузы из Китая будут поступать через Казахстан, Великоруссию, в понти́йские порты на Балтике и дальше в Польшу и Германию, но существует альтернативная ветка, которую лоббирует Турция. Согласно их проекту, грузы должны идти через Афганистан и Иран к ним, естественно, минуя Восточную Европу. Ну это если вкратце.

— И какой проект впереди?

— Выражаясь языком доморощенной политкорректности, — засмеялась Кристина, — каждый из проектов имеет свои положительные и отрицательные стороны. Но положа руку на сердце, поддержку, по моим данным, получит североевропейский коридор. Он короче, более развитая инфраструктура и к тому же безопаснее.

— Такие происшествия, как в Кранцберге, могут повлиять на переговоры? — спросила Ксения. — Гипотетически?

Кристина пожала плечами.

— Гипотетически да, — сказала девушка, — но в реальности это маловероятно. В конце концов, по сравнению с тем, что происходит в Афганистане или Иране, такие происшествия — капля в море. Разве что поменяют резиденцию для переговоров. Возможно, это личные счеты кого-то из конкурентов владельца пансионата.

— Может быть, может быть, — пробормотала Ксения, — а Левицкий? Что можешь о нем сказать?

Кристина отпила вино из бокала.

— Андрей Левицкий — патриот и борец за счастье народа, — сообщила девушка, — это диагноз. Амбициозен, неглуп, честен.

— Был, — сухо кивнула Ксения, — я не про то. Он связан с этим проектом?

— Таких данных нет, — сказала Кристина, — он больше социальными проблемами занимается, хотя учился в Государственном институте международных отношений, в Великоруссии. Стажировался в Швейцарии, по международке…

— Ты часом его там не встречала? — быстро спросила Авалова.

Кристина покачала головой.

— Швейцария, конечно, маленькая страна, — улыбнулась девушка, — но всё-таки не Монако. Здесь пару раз я его видела, но лично незнакома. Если кратко, то после окончания учебы, пропитавшись западным вольнодумством, он решает пойти в политику и основывает левопатриотическое движение «Республика зовёт». Примерно в то же время избирается депутатом законодательного собрания Борисфена. Декларировал, что на следующих выборах в народный совет он поведет свою партию в парламент. Ну, теперь уже вряд ли.

— А кто его финансирует? — спросила Ксения. — С какими-нибудь серьезными людьми он имел дела?

Кристина пожала плечами.

— Точно не известно, — сказала она, — движение само по себе маленькое, но говорят, что недавно Левицкий получил предложение от «Лиги честности».

— Движение, за которым стоит Тополевич, — кивнула Ксения, — я знаю, мне его жена сказала. А о них что известно?

Кристина скорчила скептическую гримасу:

— Фонд по борьбе с коррупцией — это тоже диагноз. Организован год назад. Учредителей трое: Петр Арсенюк, Сергей Адашев и Дмитрий Душенин. Все трое на виду и известны в широких кругах. Причем все трое совершенно разные по идеологии. Арсенюк — либерал, Душенин — национал-большевик, Адашев — чекист.

Количество заинтересованных чекистов в этой истории зашкаливает, усмехнулась про себя Авалова.

— М-да. Разношерстная публика, — согласилась она, — что ещё?

Кристина театрально вздохнула.

— В целом ничего особенного, — сказала она, — из лозунгов сборная солянка: страна в упадке, свобода слова отсутствует, честных выборов нет, кругом разврат, попирание святынь, морок либерализма, садомия и коррупция. Это в настоящем. А в будущем и прошлом — торжество демократии, свобода для бизнеса, сильная рыночная экономика, освобождение политзаключенных, социальная справедливость, возрождение национального престижа, поддержание традиционных ценностей, запрет однополых отношений, ну и прочее в этом духе.

Ксения пожевала губу.

— Да-а, письмо дяди Фёдора из Простоквашино отдыхает, — весело заметила девушка.

Кристина театрально вздохнула:

— Но это не всё, есть одно обстоятельство, которое, может, и не столь важно, но всё же…

— Ну не томи.

— Собственно говоря, господин Душенин — номер три в списке «Лиги честности». Мужчина во всех отношениях колоритный. Социалист, за равенство и братство, пролетарскую революцию, ну и прочее там. Проводит слеты молодых левых экстремалов. В общем, всё при нем. И вот как раз этот самый Душенин в своих выступлениях в газетах и на телевидении очень часто затрагивает тему губительности участия Республики в строительстве североевропейского транспортного коридора. Мол, это всё транснациональные корпорации хотят прибрать к рукам территорию страны и бесконтрольно наживаться на географическом положении Республики.

— А вот это уже интересно, — кивнула Ксения, — как бы нам познакомиться с этими товарищами?

— Элементарно, — сказала Кристина, — как раз завтра у них собрание с молодежным активом. В гостинице «Oriental».

Ксения пожевала губу.

— Занятно, — сказала она, — Кристина, у меня к тебе будет просьба… Ты не могла бы туда съездить и своим взглядом посмотреть на них… так сказать, проникнуться честностью.

Кристина широко улыбнулась:

— Обожаю такие встречи. С ними как… культурно поговорить или так, чтобы сразу донести до них мысль?

— Донести, — кивнула Ксения, — но чтобы не поняли, кто ими интересуется. Пусть пока побудут в размышлении, кому перешли дорогу.

— Не волнуйся, — улыбнулась Кристина, — я умею быть тактичной.

Девушка неторопливо встала из-за стола, предварительно посмотрев, нет ли складок на идеально гладких брюках. С ними было всё в порядке.

— Вот уж в чем у меня точно нет сомнений, — развела руками Ксения. — Слушай, а у тебя что, есть приглашение на это высокое собрание?

Кристина удивленно приподняла бровь.

— Что? — бросила она с налетом легкого высокомерия.

— Извини, — быстро поправилась Авалова. Естественно, у Кристины уже было приглашение.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ ГЛАВЫ