Венец Логоры 1. Скиталец

Андрей Владимирович Останин (2024)

«Скиталец» — первая книга трилогии «Венец Логоры». Действие романа разворачивается в космической Системе, без точной привязки по месту и времени. Неопределённое будущее. В результате аварии корабля главный герой, Иван, оказывается на одной из удалённых планет Системы. В попытках вернуться домой проходит через многочисленные испытания, находит и теряет друзей, пытается понять, кто и за что преследует его даже на этой дикой, нецивилизованной планете? И многое узнает о своём, казалось бы привычном, мире.

Глава 3

Как оказалось, язвительности со сварливостью Кондрат успел подкопить изрядно, и плескал сейчас на Ванюшу щедро, без обычной скаредности.

— Ну, вот что ты дёргаешься, как паралитик? Вейся! Вокруг себя самого обвивайся! Вьюн — вот кем тебе быть полагается.

— Паралитик! — мрачно буркнул Иван. — Выключу вот, будешь знать.

— Да я-то знаю как раз… А вот тебе ещё работать и работать, ради целости мордашки своей.

Иван отвечать склочнику не стал, запустил волну сначала одной, а там и двумя руками; подключил ноги, следом и тело задвигалось попеременно в разных направлениях. Расслабил руки, встряхнул их телом — от бедра, от ног. Почувствовал, что проснулся окончательно и перешёл на вороты ногами: влево-вправо, по окружности…

Грузовичок, управляемый автопилотом, тащился со смешной, черепашьей скоростью, держа курс на Астару. С его неспешной прытью предполагалось провести в дороге четверо астарийских суток, не меньше. Если не отвалится что-нибудь важное по дороге — тогда, понятно, больше. В бортовом коммуникаторе кибернетическая личность не обнаружилась, видимо, прежний хозяин болтливую технику не жаловал. Да и вообще, будь к нему Мара милостива, странным был при жизни человеком. Не завёл в грузовичке ни душа, ни спальни, ни кухни. Имелась кабина, два на три метра, в которой весь уют и поместился: кресло пилота — оно же и кровать, если напрячь воображение; кухонный репликатор из самых захудалых — с голодухи не загнуться едва хватит; санузел — кабинка, напоминающая камеру пыток для человека, хоть сколько-нибудь упитанного. И всё. К движку и грузовому отсеку подобраться только в порту получится, а в открытом космосе без скафандра никак — необитаемая зона. Скафандра, кстати, тоже не нашлось. Он один стоит дороже всего этого хлама, именуемого кораблём.

На маленьком, свободном пятачке между репликатором и санузлом, Иван занимался обязательной физподготовкой. Руководил пыточными мероприятиями Кондрат, валявшийся на пульте, а Мартын, со скептическим неодобрением, взирал на всё это с высокой перекладины.

Иван быстро управился с отжиманиями на кулаках, с нарочитым кряхтением порастягивал суставы и сухожилия, собрался загасить пламя виртуальной свечи ударом кулака, но случайно врезал по реальной и очень твёрдой переборке.

— Зар-р-раза!!!

— А ты зачем на занятии умом присутствуешь? — тут же сунулся с указаниями Кондрат. — Пусть тело сражается само, без твоего контроля. Тем более, что контролёр из тебя… Стену — и ту не заметил! Займись чем-нибудь, пока тело делом занимается.

— Ты издеваешься, брат Кондрат? Чем, например?

— Ну, не знаю… Почитай хоть, что ли! Дело это нудное, однако нужное. А тело должно уметь и без тебя управиться.

— Управится оно, как же, — недовольно буркнул Иван. — Вообще говоря, советы давать — работа непыльная, а получать-то мне. Как ты верно подметил — по мордашке.

— Вот поэтому и не останавливайся, — не унимался Кондрат. — Давай-ка, поработай перемещения: диагональные, поперечные, челночные…

— Да куда тут перемещаться? — возмутился Иван. — Из кухни в туалет?

— Так ведь жизненный маршрут, — справедливо заметил Мартын с высоты своего положения. — Дело привычное. Работай давай, вьюн-неудачник!

— Ты меня ещё поучи! Тебе и вовсе виться нечем.

— А тебе клеваться нечем, — воскликнула кица, — но ты же меня учишь!

— Поди поспорь, — вздохнул Иван, отрабатывая перемещения по указанному маршруту. — Надо вам уровень интеллекта понизить, умные шибко.

— До своего, что ли? — ехидно уточнил Мартын. До него высоко, можно и поизгаляться из безопасного далёка.

— Хотя бы, — сделал-таки удачное перемещение Иван.

— Вот, красавчик! — похвалил Кондрат нерадивого ученика. — А теперь, может, в рамочке поработаем? Защита-атака, есть у меня в запасе один замечательный комплекс.

— Обязательно поработаем! — подозрительно покладисто согласился Иван. — Два раза в неделю, полноценная тренировка. Составь график, брат Кондрат, упражнения подбери, меня не жалей. В этом деле я на твою добросовестность крепко рассчитываю.

— Когда начнём? — деловито осведомился коммуникатор.

— В понедельник, ясное дело! — с энтузиазмом воскликнул Иван. — Вот ты, как в первый раз замужем!

Кондрат завис, переводя фразу на понятный ему язык. Перевёл, понял.

— Так по астарийскому календарю сегодня вторник! До следующего понедельника ещё…

— Вот, будет время основательно подготовиться. За неделю-то! Ну, а уж зарядку каждое утро, без этого никак!

— Да откуда ж в космосе утро?! — опешил бедолага Кондрат.

— Не моя забота! — решительно отрезал Иван. — Тебя же не заботит, откуда у меня силы на занятия? Ты коммуникатор — тебе и чипы над этим ломать. Я и так вон уже сколько наработал сегодня!

— А свечу, всё-таки, не задул! — сварливо чирикнул Мартын.

— А вы бы мне ещё плазменную горелку задувать подсунули! Но не всё плохо, вместо этого я чуть стену не проломил… Значит так. Коли тут всё время ночь — нечего мне тренировки устраивать! Что я, дурак, посреди ночи скакать? Ночью спать надо!

Кондрат с Мартыном сконфуженно промолчали. Поди поспорь. Однако, пауза драматической стать не успела. Вплёлся в неё посторонний звук — надсадный, надоедливый, неумолкающий зуммер.

— Тревога! — торжественно объявил Кондрат.

— Тревога, да? — обозлился Иван. — Ну, если учебная — я кому-нибудь все контакты своим гневом распаяю!

— Не паяют их уже давно, — пискнул Мартын.

— Это потому, что они всё равно моего гнева не выдержат! Так что — учебная?

— И в мыслях не имел! — торопливо заверил Кондрат. — Хотя мысль дельная, запишу…

Иван ловко запрыгнул в кресло — вовремя размялся, оказывается.

— И в чём тут у нас проблема?

— Корабль в опасной близости. Маневр не случайный.

— Ну так покажи его! — нетерпеливо фыркнул Иван.

— Вон, в окошко смотри, — неласково буркнул Кондрат. — Нет у нас визуализатора.

— А окошка другого нет?

— Нет, отсюда — только вперёд. А гость у нас сзади.

— Ты уж выбирай слова-то! — едва не поперхнулся Иван. — Какой же он гость, если сзади подкрадывается?

— Я сейчас голову в технологический проём в обшивке засуну, оттуда можно корму разглядеть, — Мартын встрепенулся, почуяв настоящее дело. — А изображение буду Кондрату скидывать.

— Ты понял, Кондрат, — не преминул заметить Иван. — Корму, а не зад!

Мартын порхнул к потолку, ловко забрался под декоративную обшивку и через пару секунд, на развёрнутом экране коммуникатора, возникло изображение чужого корабля — небольшого, но хищного, подтянутого, опасного. Наглый чужак бесцеремонно притёрся к самому грузовому отсеку посудины Ивана и для стороннего наблюдателя картина получилась довольно неприличная. Хорошо ещё, некому тут со стороны наблюдать. В кабине что-то проскрежетало и сквозь назойливые помехи пробился сиплый, мужской голос.

— Эй, лоханка! Бортовой номер неразборчивый. Приказываю заглушить движок и открыть шлюз досмотровой команде.

Иван повертел головой и пожал плечами.

— А почему только звук? Где изображение?

— Отсутствует такая функция в бортовом коммуникаторе.

— Действительно лоханка, — вынужденно согласился Иван с незваным гостем. — Маровато. А чего это он нам приказывает? Безопасники, армия, ещё кто-нибудь в этом духе?

— Корабль не идентифицируется, — тревожно пробормотал Кондрат. — Опознавательных знаков нет, принадлежность не обозначена. Даже марка корабля неизвестна, и стапель сборки — тоже!

— А чего же он тогда раскомандовался? — пока ещё просто удивился Иван, без особого волнения.

— У него оружие есть. Две автоматические пушки.

— Это серьёзно?

— Нам и одной хватит… Одного выстрела.

Иван широко распахнутыми глазами уставился на грозный, угловатый силуэт корабля за кормой.

— Ты хочешь сказать, что это пираты?

— Конечно, не хочу, — Кондрат протяжно, обречённо вздохнул. — Но, похоже, они и есть. Вот уж повезло. Несказанно. В новости теперь попадём, знаменитыми станем! Аж на целый день. Глядишь и в учебники по истории запишут. Шутка ли: впервые за триста лет пираты объявились. Счастливчики мы! Прям — везунчики!

— Ну что там, не проснулись ещё? — нетерпеливый, мужской голос зазвучал тоньше, напряженнее, злее.

— Как бы стрелять не начал, — взволнованно чирикнул Мартын из-под обшивки. — Судя по голосу — созрел.

— Ну так давай связь, Кондрат, — Иван поёрзал в кресле, неожиданно ставшем очень неудобным. — А то ведь, действительно, угрохают, и поди знай, за что?

— Есть, Ванюша, разговаривай.

Иван с трудом сглотнул — по пересохшей глотке слюна, как наждачный шар, прокатилась. Точно сухарь немоченый, боками костлявыми шкрябая.

— Здесь грузовик… Бортовой номер сам разобрать не могу. Порт приписки — Астара. Груз — опечатанные контейнеры, содержимое неизвестно. Кто вы такие? Что хотите?

— Родились наконец-то! — недовольный, сиплый голос неприятно царапал барабанные перепонки. Словно суматошная мышь за перегородкой.

— Мне как раз и нужны твои опечатанные контейнеры. Причём, очень быстро. Я и так времени потерял массу, тебя, безмозглого, догоняя.

— Но я обязан доставить груз согласно фрахта, — осторожно возразил Иван, стараясь не злить без нужды обладателя автоматических пушек. Не получилось — собеседник, всё одно, вспылил.

— Его и без тебя доставили куда надо. Разгрузился бы и улетал своим коровам хвосты крутить, агр безмозглый!

— Дались вам эти коровы! — с тихим отчаянием пробормотал Иван. — И что вы все к аграм-то неравнодушны? Сыт некачественный попался, что ли? Так тоже неплохо — со стулом проблем не будет.

— Короче! — пират потерял терпение окончательно и в его голосе отчётливо зазвучали истерические нотки. — Разблокируй трюм, мои дроиды тебя быстренько разгрузят и вали к себе, землю пахать. На трассе от вашего брата сплошные недоразумения. Всё понял?

— Не дурак, — вздохнул Иван и жестом приказал Кондрату вырубить звук. Кондрат понятливо исполнил.

— Сигнал безопасникам, спасателям и всем, всем, всем, надеюсь уже ушёл?

— У него глушилка мощная, — грустно сообщил коммуникатор. — Сидим, как в коконе.

— Ну, тогда слушаю ваши соображения, друзья — помощнички.

— Он проговорился, — тут же отозвался Кондрат. — Нападение не случайное. Он знал о прибытии груза в порт Сэли. Он его там ждал.

— Похоже, и взрыв в порту с этим как-то связан, — добавил Мартын. — Возможно, хотели убрать именно нашего пилота-транспортника, поместить груз по закону на склад. Ну, а там, похоже, всё схвачено. Обгадили мы людям все планы, с нашей добросовестностью. Вернее — с твоей.

— Вот ведь как! — удручённо протянул Иван и сжался в кресле. Как оказалось, оно не только жутко неудобное, но и просто необъятное. В одном углу без труда поместился. И очень холодное — от задницы аж до шеи мураши допрыгали, вся кожа от их лап в синяках уже.

— Выходит, мы им все планы поломали?

— Не мы, а ты, — справедливости ради уточнил Кондрат.

— Какая разница? На молекулы нас всех разберут.

— Это точно, — поддержал Мартын. — Коли разбирать — так и нечего разбирать! Разбирать без разбору!

— Не умничай, — вяло одёрнул Иван зарвавшегося телохранителя.

— Это нервное, — оправдался тот. — Им ведь нас в живых оставлять никакого резону нет.

Мартын влез обратно в кабину и изображение пиратского корабля тут же исчезло. Дышать сразу стало легче — появилась иллюзия, что он исчез совсем.

— Груз у нас заберут, лоханку разнесут вдребезги вместе с нами. А кому надо в аварии старого грузовика разбираться? И поновее корабли без вести пропадают. Тихо и надёжно. А вот если мы о них сообщим — уйма желающих найдётся на пиратов поохотиться. В наш-то скучный век. Полагаю, выбора у них нет.

— А у нас? — прошептал Иван.

— И у нас нет, — уныло сообщил Мартын, а Кондрат лишь вздохнул протяжно и тоскливо. Добавить нечего.

— Я читал, что нет смелее зверя, нежели крыса, загнанная в угол! — Иван подобрал ноги под себя, отчего и вовсе в кресле потерялся. — У нас для прыжка энергия найдётся?

Кондрат шустро прикинул в уме — расчёты несложные.

— Есть маленько. Но прыгнем недалеко и там уже лететь не на чем будет. И сообщение передать энергии не хватит. А вот посудина вполне может развалиться — она уж лет тридцать, как из прыгучего возраста вышла.

— У нас нет координат выхода, — тревожно прощебетал Мартын. — Выскочим где-нибудь в ядре планеты… Ну, или просто в метеорит врежемся. Конец один.

— Как и здесь! — с тоской прошептал Иван. — Ой, как маровато!

Послали прогуляться, родственнички! Слетай — говорили они. Интересно же — убеждали они. Засиделся тут — упрекали они… И вот, что вышло — отвечаю я, но толку-то?!

Картинка, которую услужливо подсунуло богатое воображение, реалистично показала, что случается с кораблём от поцелуя гулящего метеорита. Или в ядре планеты. Хотя там неинтересно, одна радость — быстро. Грудь парня ужалась, словно усохла; поплохело, аж на рвоту позывы обнаружились. Новые ощущения Ивана не порадовали.

— Ванюша! — Мартын вспорхнул Ивану на плечо и взволнованно зачирикал прямо в ухо. — Я фиксирую луч прицеливания. Он нас на мушку взял!

— Не будет стрелять, — неуверенно проговорил Кондрат. — Груз-то всё ещё у нас.

— Груз не заденет, — авторитетно заявил Мартын. — Движок повредит и всё, никуда мы уже не денемся.

— Чего ж сразу не повредил? — въедливо придрался Кондрат.

— Рисковать не хочет. Но, если деваться некуда будет…

— Кондрат, прыгай! — махнул рукой Иван и свернулся сидячим бубликом в ожидании рывка. — Скорей давай!!!

Кондрат и сам, всей своей электронной требухой, чувствовал, что медлить не стоит. Хлопок, вспышка — и на месте остался лишь сбитый с толку пират с бессильно поникшими стволами автоматических пушек.

Грузовик исчез.

* * *

Процесс вынужденной посадки показался Ивану бесконечным. Планета выпрыгнула прямо под нос грузовику во всём блистательном великолепии: голубовато-зелёная, заботливо укутанная в белёсую дымку атмосферы. Именно в это ватное одеяло и влетел грузовик, не снижая скорости. Тут же выяснилось, что ватным одеяло является исключительно для самой планеты, а не для тех, кто в это одеяло с разбегу прыгает. Даже конструктор неуклюжего корабля, вероятно, затруднился бы объяснить, почему это корыто не развалилось сразу после удара. Там, где полагалось гасить скорость лёгким окунанием, грузовик грубо плюхнулся — сразу и глубоко. Мгновенно раскалившаяся обшивка начала отшелушиваться от многострадального тела кусками и кусочками, сгорая в огненном хвосте новоявленного метеорита.

Иван вцепился в кресло — впятером не отодрать. Голову вжал в плечи и зажмурился, ежесекундно ожидая лютой смерти от пары сотен возможных причин. Кондрат бормотал что-то неразборчиво, катаясь из угла в угол и подпрыгивая, вместе с кораблём, в атмосферных ухабинах. Мартын же, закогтив обшивку кресла обеими лапами, мужественно глядел в обзорный иллюминатор красными, немигающими глазами.

Вскоре грузовик утонул в атмосфере планеты достаточно глубоко. Его необщительный мозг, подруливая маневровыми движками, всем брюхом корабля старательно гасил скорость, переходя в режим планирования. Трясло при этом немилосердно. Иван думал только о том, что нужно, хоть одной рукой, придерживать голову — как бы не оторвалась. Да вот только и представить страшно — кресло отпустить! Даже и одной рукой, хотя бы.

Оставляя за собой дымящуюся полосу из поваленных деревьев и выжженной травы, корабль какое-то время ехал на брюхе, но вскоре упёрся, расквасив нос, в здоровенный валун. Видимо, уже навсегда. Что-то с грохотом отвалилось, один из уцелевших агрегатов возмущенно прошипел и наступила долгожданная тишина.

Иван осторожно приоткрыл глаза. В рубке всё перевёрнуто, искорежено; витают в воздухе обрывки тряпочек, изоляции и Ивановых сумбурных мыслей. Шлюзовой отсек оторвало начисто и в дыру с неровными, покорёженными краями, заглядывает любопытный, помятый куст-абориген. Здоровенными листьями-лопухами шевелит недоуменно. Приехали…

— Посадка прошла успешно, повреждения техники фатальные, корабль восстановлению не подлежит! — Кондрат закончил доклад и тут же нашёлся непострадавший, хоть и всклоченный, Мартын.

— Все системы отключены, двигатель заглушен ещё до его разрушения, опасности взрыва или возгорания нет.

— Я писать хочу, — придушенно пробормотал Иван. — Очень!

— Поспешай, здесь бытового репликатора нет! — предостерёг Кондрат. — Запасными штанишками разжиться не получится.

— И от корабля подальше отойди! — позаботился Мартын. — А то провода везде торчат. Мара их знает, все ли обесточены?

Иван на четвереньках добрался до дыры в обшивке, перевалился через край, брякнулся в густую, пахучую траву. Запах в нос шибанул обалденный: терпкий, густой — хоть на сыт намазывай. Но не до того сейчас. Поспешил к ближайшим кустикам, пристроился с нуждой невеликой…

Да тут и вздрогнул от громкого, металлического рыка.

— Ты чего это удумал, негодяй?!

Поздно. Процесс уже пошёл и единственное, что успел сделать Иван — стыдливо отвернуться от неведомого обитателя кустов.

— Я вот тебя сейчас лазером-то приголублю! — исходил злобой тот, не удовлетворившись проявлением Ваниной скромности. — Никаких излишков жидкости в организме не останется! И организма не останется! Во всём лесу другого места не нашёл, гадёныш?!

— Да я и это-то не искал, — вздохнул облегчённо Иван, поправляя одежду. — Уж где прижало… Посадка у нас, сами видите, не очень аккуратная получилась. Так что, не обессудьте, многоуважаемый, не до воспитания нам. Рады, что живы.

— Посадку вашу я оценил, — неожиданно подобрел невидимый собеседник. — Действительно, знатно навернулись! Запись я на память сохраню.

Иван решил, что для знакомства уже вполне созрел, выпрямился, поправил одежду. Головой привычно дёрнул — чёлка сама как надо легла.

— Позвольте представиться: Иван, пилот этого грузовика, уроженец Астары.

— То, что с Астары, я по сигналу вашего коммуникатора определил. Иначе, с чего бы я с вами на астарийском разговаривал?

— Очень приятно, что вы знаете астарийский. И как же к вам обращаться?

— Боевой позывной — Серый 5. Но, поскольку из всей Серой эскадры уцелел я один, усложнять не будем. Просто Серый.

— Вот оно как! — озадаченно воскликнул Иван и внимательно глаза прищурил. — А вы, простите, кто будете? Человек?

— Отнюдь, — лязгнул металлом в голосе новый знакомец. — Я — киберличность штурмовика отдельной диверсионной эскадры имперского флота.

— Имперского? — вовсе уж озадачился Иван. — Насколько я помню, последняя империя развалилась в труху лет триста назад.

— Триста восемь лет, два месяца и три дня, — педантично поправил Ивана Серый. — У меня всё точно. И, возможно, не последняя. И не совсем в труху…

— Давно, короче, — с готовностью согласился Иван. — А ты, значит, сохранился?

— Увы, — удручённо проговорил Серый. — Единственный осколок былого величия. Кстати, рад, что мы уже на ты, сам не рискнул предложить.

— Надеюсь, уважаемый клич на такие мелочи не обидится?

— Рад, говорю же… В режиме маскировки всё это время пребываю. Благодаря своему оборудованию, перехватываю все каналы информации в Системе, в курсе всего, что произошло за это время. Приказы мне теперь получать не от кого — вот и лежу тут, размышляю о бренности бытия.

— Гадость какая, — непроизвольно поморщился Иван, не уточняя, о бренности сказал или о бытие.

Почувствовал, как опустилось на левое плечо что-то знакомое, привычное. Словно широкая, дружеская ладонь. Мартын, пристроивший на Иваново плечо брата-Кондрата, подождал, пока тот закрепится и привычно взгромоздился сверху. Нарочито-надсадно дух перевёл.

— Вот уж не думал, что ты такой тяжёлый, — упрекнул кибертоварища.

— Я умный, а это всегда нелегко! — высокомерно отозвался тот.

— Кому? Тебе или окружающим?

— Здравствуйте, коллеги, — вежливо подал голос Серый. — Открываю коммуникационный канал, давайте знакомиться.

Сказано явно для Ивана. Между собой кличи вполне могут и без звука, напрямую пообщаться, но в присутствии человека невежливо. Кибервоспитание.

Через секунду знакомство состоялось.

— Да что ж за невезение такое? — вздохнул горестно Кондрат. — Ну, вот почему бы нам в порядочное место не плюхнуться?

— А что не так? — слегка встревожился Иван, ещё пребывающий в эйфории от чудесного спасения. — Я вообще полагал, что сегодня с Марой повидаемся. Упаси Великий Род! По сравнению с такой перспективой любое место порядочным покажется.

— Поди знай, может и придётся ещё свидеться, — нерадостно порадовал коммуникатор. — Это Логора, здесь уже триста лет гражданская война идёт, всё никак не закончится. Как империя развалилась — так и грызутся не переставая.

— Ужас какой! — совершенно искренне отреагировал Иван и присел на мягкую травку. Ножки плохо ещё держат, подрагивают.

— А что же долго так?

— Силы примерно равны, никто победить не может, — с готовностью взялся пояснять Серый. — Я всю эту историю с самого начала наблюдаю. А в гражданской войне отступать некуда, тут уж до победы, иначе никак.

— Но ведь тот, кто прав, всё равно сильнее должен оказаться? — привычно-здраво рассудил Иван.

— Вообще-то да, — согласился Серый. — Но слегка наоборот: кто сильнее, тот и прав. А в жизни примерно так: если обе стороны неправы — они быстро договорятся. Когда неправ один — тоже до последнего упираться не будет. А на Логоре ситуация тяжёлая — правы все. Ну, или считают, что правы. И сторон этих — считать, не пересчитать. Вот тут-то и приходится до последнего бодаться!

— Да-а… Беда! — вздохнул Иван. — А причина-то хоть серьёзная?

— У одного мужика огород оказался шире соседского аж на три локтя. Несправедливость налицо, надобно устранять.

Иван недоверчиво хмыкнул.

— И что, из-за этого триста лет воевать? Серьёзно?!

— Ты же о причине спрашивал, — терпеливо пояснил Серый, — А причина нужна, чтобы начать. Тут уж, мелочь, не мелочь — всё сгодится. По крайней мере, тот мужик первым убитым оказался. У каждого соседа родня, у тех тоже, у всех друзья… Ну это так, для понимания. Просто передрались за это время все со всеми, привыкли, закончить никак не получается. Да и потери свои уже никто не забудет, даже если очень захочет. А ведь никто и не хочет.

Помолчали, каждый о своём. Иван вздохнул и с видимым сожалением поднялся с гостеприимной травки.

— Уж и не знаю, друг мой Серый, — поинтересовался вежливо, нажимая на обращение “друг”. — Можно ли бедным путникам в гости напроситься?

— Напроситься можно, — с готовностью откликнулся тот, — а вот войти — никак! Военный объект, ограниченный допуск, и всё такое!

— Ну, попробовать стоило, — привычно утешил себя Иван. — Ладно. Корабля у меня теперь нет…

Вздохнул и вовсе душераздирающе, с тоскою окинул взглядом небеса, но утешения и там не сыскал.

— Авось договорюсь как-нибудь с местными, может даже и не убьют. Сразу-то.

Помахал рукой в сторону кустов и медленно, едва ноги волоча, побрёл к останкам своего безвременно почившего корабля.

— Ну, зачем же так? — окликнул его Серый, на что Иван среагировал мгновенным возвращением на место.

— Значит, возможен какой-то вариант? — и пушисто хлопнул ресничками.

— В случае, если у тебя есть воинское звание и боевая специальность. Гражданским никаких послаблений в режиме, сам понимаешь.

— Да о чём ты говоришь?! — тут же встрял в разговор Мартын. — Гражданским вообще веры нет, они присягу не давали! А вот на Астаре каждый гражданин обязан в случае необходимости встать на защиту планеты!

— Как-то у тебя несерьёзно прозвучало, — протянул Серый с большим сомнением в металлическом голосе. — Ёрничаешь?

— А у нас обо всем говорят без особой серьёзности, — с готовностью проинформировал Кондрат. — Традиция такая. Но морды, при случае, бьют не шутя. Астарийцы в этом плане дюже щепетильные. А Ванюша, как и положено, подготовку проходил, и является бойцом астарийской гвардии. В запасе.

— Вот это уже другой разговор! — обрадованно выдохнул Серый. — А поточнее?

— Младший сержант-техник, — с готовностью представился Иван. — Рота технического обеспечения Третьей бригады. Кондрат, скинь уважаемому Серому по комканалу моё удостоверение.

— Ну вот и замечательно! — голос Серого тренькнул железной радостью. — А то я уж испугался — не начальник ли какой? Согласно моим установкам, я сам себе начальник, без командира обойтись вполне смогу. А вот без смазки — вряд ли. Так что для техника дверь всегда открыта.

— Смазка-то тебе зачем? — удивился Мартын.

— Это образно.

Серый помолчал и обронил с тихим, машинным отчаянием и убавленной громкостью.

— Посиди тут в одиночестве триста лет, так и не за такую причину ухватишься. Пусть и глупая, а причина для дальнейшего знакомства. А ну, отойдите подальше — как бы вас аппарелью не удавило… на радостях-то.

Сминая кусты и осыпая маскировку, на траву опустилась броневая плита изрядных размеров, открыв, словно в сказочную пещеру, вход в технический отсек. Пахнуло из корабельного брюха тёплым, машинным духом — не противным, но неживым, странным. Весь центр отсека занял одноместный катер, а к стенам прижались спинами шесть технических дроидов, держа на весу в готовности суставчатые руки-манипуляторы. Иван с опаской протиснулся мимо них — цапнут ещё, железяки имперские. Оглянувшись, увидел, что на горбу катера, за прозрачной кабиной, прижался к обшивке боевой дроид-паук. За броню шестью лапами цепко ухватился, брюхом к металлу прильнул. Иван поёжился и торопливо отошёл подальше. Даже дезактивированная, чёрная многоножка внушила страх. Отчего-то сомнений не возникло — это самая настоящая, безжалостная машина для убийства. Неуютно и мрачновато оказалось в ангаре, и тусклый свет пары фонарей лишь усугубил тягостное впечатление. В дальнем конце угрюмого помещения обнаружилась неказистая металлическая лестница, спиралью уходящая вверх. Иван нервно фыркнул — хотя собирался фыркнуть насмешливо.

— Что, империя денег на установку лифта пожалела?

— Пешком дотопаешь, — оскорбился за империю Серый. — Зато конструкция надёжная, не сломается. Да я и не генеральский транспорт, знаешь ли, от того и без изысков. Мне вообще экипаж без надобности, я машина автономная. Жилая зона здесь для одного человека имеется, на случай, если выполнение задания будет зависеть от человеческого решения.

— Например? — удивился Иван. — Убить кого-нибудь внепланово?

— Это я и без человека смогу, — Серый утомился объяснять очевидные вещи. — Вот если помиловать кого-нибудь внепланово…

— Ну да, ну да, — привычно уже поёжился Иван. — От тебя-то, похоже, милости не дождёшься.

Потопал по лестнице вверх, Кондрат отчего-то предпочёл помалкивать, а Мартын тревожно подпрыгивал на плече, когтями скребся и обеспокоенно вертел головёнкой.

— Чего маешься, сердешный? — тихонько спросил Иван.

— Следит за нами всё время кто-то! — едва слышно отозвался телохранитель.

— Это я, — успокоил его Серый. — У меня тут датчиков и сенсоров по пять штук на квадратный метр. Вы ж у меня внутри, забыли, что ли?

— Во внутренностях, — с готовностью пояснил Кондрат.

— Без уточнений! — поспешно ограничил киберфантазию Иван. Уж больно буйная, сам программировал.

На втором этаже, прямо над отсеком, разместилась жилая зона. Всё очень скромненько: санузел, медкапсула. Кухня-столовая и спальня — по разным бортам одного помещения.

— Уютненько, — вежливо оценил Иван.

— Стандартненько, — буркнул Серый. — Для бойца строено, не для… кого попало. Обедать будешь?

— Попозже. И рубку управления мы с тобой тоже, слегка погодя, осмотрим — дело серьёзное. А пока ты мне вот что скажи: есть у тебя возможность к Системной связи подключиться?

— Я же разведчик-диверсант! — оскорблено рыкнул штурмовой клич. — На кой я нужен буду, без связи-то?

— А имперская связь с нашей совместима?

— С какой это — вашей? — позволил себе издёвку Серый. — Ваша связь — это и есть имперская, вы её не изобретали. Пользоваться научились — уже чудо. А уж такие военные корабли, как я, вам и не снились даже. Веков через пять довоенный имперский технический уровень восстановить сможете. Если постараетесь.

— Так может, оно и к лучшему? — рассудил Иван. — Глядишь и поживём подольше, без уровня вашего. А с Астарой сможешь связь установить?

— Мелочь какая! — хмыкнул презрительно Серый. — Мы ж, хоть и далеко друг от друга, но в одной Системе. Впрочем, за её пределами людей вообще нет.

— Тогда открой Кондрату комканал. А ты, брат Кондрат, с дедом соедини!

— А это бесплатно? — с подозрением поинтересовался сквалыга — коммуникатор.

— Презент! — от щедрот своих отломил кусочек Серый.

И пары минут не прошло, как посреди каюты объявился взъерошенный дед, на этот раз целиком. Увидел живого и здорового Ивана, сухонькими ладошками всплеснул и облегчённо разулыбался.

— Слава Великому Роду! Ванюшка, мозгоблуд, как же ты напугал-то нас всех! Сообщили, что пропал твой грузовик на перегоне, ни слуху ни духу! А ты вот он — цел-невредим! Удавил бы собственными руками, гадёныша, от такой-то радости!

Ивана ничуть не смутило странное проявление радости. Печально вздохнул и махнул рукой.

— Я-то цел, а вот грузовичок напополам и вдребезги! Восстановлению не подлежит.

— Да и провались он, железяка ржавая! — старый не отводил взгляд от внука, всё выискивал дотошно, нет ли царапины где-нибудь, или другой какой напасти дорожной. — Сам жив, это главное. Давай-ка, по порядку и с чувством! Я истории предпочитаю красочные.

Пока Иван старательно излагал свою красочную, но печальную историю, дед с интересом глазел по сторонам, вздыхал, изумлялся.

— Значит, говоришь, имперский штурмовик? И клич у него работает?

— У него всё работает. Как подумаю — оторопь берёт.

— Чудно! Триста лет никто их не видал. После развала империи с таким энтузиазмом флот уничтожали! Как он и сохранился только?

— Для чего уничтожали? — удивился Иван.

— Чтобы никому не достался, имперский-то. Потом уж потихоньку свои корыта клепать начали… А на планете, значит, бесконечная гражданская война?

Иван пожал худенькими плечами.

— Может, и не бесконечная, но, пока что, конца не видать. Ты бы подсказал, дед, чего-нибудь мудрого. Мне, какой-никакой, совет не лишний будет.

— Это я завсегда с радостью.

Огляделся по сторонам, стула у себя там не обнаружил и остался стоять, сложив руки в соответствии с моментом.

Над нейтральной полосой, уж который год, висела сторожкая, тягучая, словно кисель, тишина. В любой момент готовая разорваться гулкими очередями автоматических пушек, ядовитым шипением огнемётов и уханьем самонаводящихся гаубиц. Да только давным-давно не случалось ничего подобного.

Уныло ржавели на нейтралке остовы погибшей во времена оны боевой техники: зияя разодранной бронёй, мотая по ветру раскуроченными антеннами, уткнувшись стволами безмолвных пушек в буйно разросшуюся траву. Участники давних боёв заросли вьюном и кустами; между ними кинулись в рост молодые деревца, обещая вскоре и вовсе скрыть с глаз людских кладбище военной техники; уж и не разобрать на помятых боках с облупившейся краской армейских эмблем. Да и неинтересно никому, на чьей стороне воевали, разлагающиеся ныне, броневые мастодонты.

Однако, война не закончилась. Она затихла, затаилась, ощетинилась сотнями радаров, готовых в любой момент засечь техническую активность противника и отдать приказ на его уничтожение. И потому армии стояли друг напротив друга на расстоянии ста пятидесяти километров, не имея возможности сблизиться. Электроника танков и самоходок, вертолётов и самолётов, даже электромагнитные винтовки и приборы связи обычных пехотинцев тут же засекались и вызывали всполох губительного огня противника. Каждый металлический труп давно был отмечен на картах и любое движение металла исключалось — самонаводящиеся ракеты днём и ночью выцеливали хищными жалами неосторожную жертву. Скрежетали зубами в бессильной злобе генералы, сидя на кучах высокотехнологичного оружия и не имея возможности даже с места сдвинуться.

А нейтральная полоса зарастала лесом и травой, наполнялась множеством непуганых зверей и птиц. Нейтральный пояс перетягивал планету, словно солдатский ремень, разделив её на две, примерно равные, части.

Высокий, бородатый мужчина с короткой причёской, твёрдым, волевым лицом и мускулистой, спортивной фигурой, оглядел строй бойцов. Не проверял — глядел для порядка. В солдатах своих твёрдо уверен — настоящие профессионалы. Ноги аккуратно обёрнуты шкурами и затянуты ремнями; меховые накидки на плечах делают их похожими на опасных, диких зверей, но это не так — они куда опаснее; хорошо оструганные и потемневшие от времени и частого употребления, дубины, спокойно лежат в мозолистых, широких ладонях.

Командир группы, не скрывая гордости за своих ребят, улыбнулся и дал сигнал на выход. Бесшумно, словно цепочка дисциплинированных призраков, боевая группа втянулась в заросли нейтральной полосы и исчезла на несколько дней. Вернутся не все — война есть война…

— Ну, теперь моралью облагодетельствуй, — обречённо вздохнул Иван.

— А вот, держи:

Не подобреет никогда,

Тот сумасшедший дом.

Где ради света и добра,

Зло борется со злом.

— А я-то как раз думал, — озадачился Иван философской поэзией, — не вмешаться ли, не помочь ли?

— Кому помогать-то? — удивился старый. — Злу, что ли?

— Отчего же — злу? Я как раз на стороне добра хотел выступить.

— Не расслышал, кто с кем борется? — привычно осерчал дед. — Да и которое из них добро, когда они оба с кулаками? Может, его тут и вовсе нет, добра-то. И вообще, пока людям самим воевать не надоест — поди, заставь их прекратить!

— Серый бы заставил! — убеждённо проговорил Иван.

— Не-е… Руки-ноги им свяжи — так они друг друга заплюют до смерти. Уж поверь моему грустному, жизненному опыту. Так что, вали-ка ты оттуда, внучок, в сторону дома. На имперском штурмовике одно удовольствие — никто не остановит.

— Ты с дедом-то советуйся почаще! — доверительно шепнул Кондрат на ушко Ивану. — Дед мудрый, плохого не посоветует.

— Да ты, никак, струхнул? — обидно хихикнул Мартын.

— Так у меня крыльев нет, я в случае войны улететь не смогу! На взрывной волне, разве что… Недалеко и больно.

— Да мне бы и в голову не пришло улетать! — возмутился Мартын, заподозренный в трусости и малодушии.

— Конечно! А кто-то хочет, но не может!

— Это импотент! — хохотнул Мартын ещё обиднее. — Я же могу, но не хочу!

— А это — сволочь, — ненавязчиво сообщил Серый. — Я по местному радио слышал.

— Да будет вам, — прекратил Иван кибернетическую склоку. — Всё я понял, дед.

— А чего задерживаешь тогда? — старый возмущённо тряхнул седой бородёнкой. — Меня уж седло барашка заждалось!

И с лёгким хлопком покинул каюту.

— Совсем ополоумел старый в одиночестве, — вздохнул Иван. — Баранов седлать начал.

— Это, вообще-то, кушанье такое, — попытался посрамить Ивана Кондрат.

— Это, вообще-то, шутка такая, — не посрамился Иван. — А мы, давайте-ка лучше, к делу. Я вот что подумал. Ты же, Серый, разведчик знатный? Наверняка тут о воюющих сторонах информацию собрал? От нечего делать?

— Как нечего делать! — подтвердил Серый с лёгким оттенком бахвальства. — Даже больше, чем они сами о себе знают.

— Вот и славно! А сколько тебе нужно времени для уничтожения всех, более-менее крупных, военных объектов?

— Чьих? — не понял Серый. — Мы за кого воюем?

— Мы за мир! — уверенно отрубил Иван. — Взрывай всё!

— Займёт два часа пятнадцать минут, — отчеканил Серый. — Поражение сто процентов.

Иван покачал головой, с уважением глянул вверх. По его разумению, мозг Серого располагался где-то там. Не внизу же, в самом деле? И уж точно не сзади.

— У тебя что, на любые случаи военные планы припасены? — вопросил с должным уважением.

— А чем мне ещё было тут заниматься триста лет?

— И то правда. Ты нас тут высади пока, сам слетай, уничтожь… А я проверю, что там с грузом моим. Жалко будет, если пропал.

— Да ты никак, приказывать мне решил? — нейтральным голосом осведомился имперский штурмовик, и как-то прохладнее стало в каюте. Кондиционер включился, что ли?

— Ну… — замялся Иван, головой покачал. — У тебя ведь никаких заданий триста лет уже не было. Сам себе ты их придумывать не можешь. Отчего бы моей помощью не воспользоваться? Я завсегда пожалуйста — для доброго-то друга! Или не надоело ещё тут без работы ржаветь?

— Я друг не добрый! — вежливо, но твёрдо поправил Серый. — Я сильный, верный, надёжный… Но уж никак не добрый!

— Целиком и полностью согласен! — горячо поддержал клича Иван. — Значит, так и договоримся?

— А дед велел убираться отсюда! — слегка злобно напомнил Кондрат. — Слушать надо, старших-то!

— На два часика всего-то и задержимся, — отмахнулся легкомысленно Иван. — И пятнадцать минут.

* * *

Груз не пропал. Контейнеры-кубы оказались небольшими и не тяжёлыми, Иван без особого труда выволок их из раскуроченного чрева грузовика и аккуратно сложил на полянке. А вот заглянуть под крышки не получилось. Кубы оказались надёжно заперты специальными замками, открыть их мог только хозяин груза, с помощью специального кода. Конечно, можно и раскурочить парочку из любопытства, но Иван решил, что не стоит. Чужое, всё-таки, барахло, некрасиво получится. Вдруг ещё отдать представится возможность, а тут такая неприятность… Пока с ящиками возился и время незаметно пролетело.

Конец ознакомительного фрагмента.