Незримый фронт. Сага о разведчиках

Андрей Ведяев, 2020

Первая книга известного ученого, историка спецслужб и публициста Андрея Ведяева представляет собой откровенный разговор с читателем о деятельности советских органов госбезопасности, становлении национальной разведывательной службы и тех поворотных событиях Великой Отечественной и последующей холодной войн, в которых именно разведка с помощью особых, только ей доступных методов смогла существенно повлиять на весь ход истории в направлении достижения Победы над фашизмом и укрепления мира во всем мире. Книга основана на собственных воспоминаниях автора, рассказах участников тех событий, неопубликованных материалах из личных архивов и в конечном итоге является результатом осмысления истории тайной войны в кругу ветеранов внешней разведки, родственников и друзей выдающихся деятелей отечественных спецслужб. Книга открывает новую серию о бойцах невидимого фронта и предназначена для всех тех, кто считает себя причастным к созданию и укреплению той великой страны, разрушить которую не удалось даже в самые трагические периоды отечественной истории.

Кукурузные хлопья

Он лес пилил со мною вместе,

Железной воли человек,

Сказавший «нет» на громком съезде

И вдруг исчезнувший навек.

Я с ним табак делил, как равный,

Мы рядом шли в метельный свист:

Совсем юнец, студент недавний

И знавший Ленина чекист…

Анатолий Жигулин

В октябре 1949 года около четырех часов утра в квартире начальника диверсионно-разведывательного отдела («ДР») МГБ СССР генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова раздался телефонный звонок. В трубке послышался требовательный и как всегда уверенный голос министра госбезопасности генерал-полковника Виктора Семёновича Абакумова:

— В десять будьте готовы для выполнения срочного задания. Вылет из Внукова.

В аэропорту Судоплатова уже ждал заместитель Абакумова генерал-лейтенант Николай Николаевич Селивановский. Он, как и Судоплатов, был на чекистской работе с 1921 года, во время войны в качестве заместителя начальника Главного управления контрразведки Смерш отвечал за агентурную разведку и диверсии. Он рассказал, что во Львове бандеровцы зарубили известного украинского писателя-антифашиста Ярослава Галана, разоблачавшего связи украинских иерархов униатской церкви с гитлеровцами и Ватиканом, нанеся ему 11 ударов гуцульским топором прямо в его рабочем кабинете. Сталин потребовал срочно разыскать главарей бандеровского подполья на Западной Украине и ликвидировать их.

Во Львове чекисты сразу же попали на партактив, который проводил первый секретарь ЦК компартии Украины Никита Хрущёв. Он был явно не в духе: над ним висела угроза сталинской опалы из-за того, что не удалось положить конец разгулу бандитизма на Западной Украине. В безапелляционном тоне Хрущёв потребовал ввести для жителей Западной Украины особые паспорта и мобилизовать молодежь на работу в Донбасс. Обсуждалась также и возможность проведения общевойсковой операции.

Однако второй секретарь ЦК компартии Украины Леонид Мельников резонно заметил, что подобные меры способны лишь еще больше озлобить местное население, а Судоплатов предположил, что молодежь, уклоняясь от насильственной высылки, наверняка уйдет в леса и вольется в ряды вооруженных бандформирований. Хрущёв этого не забудет им обоим.

Нужно сказать, что пути Мельникова и Судоплатова уже пересекались — ведь Мельников, помимо пяти орденов Ленина и многих других наград, имел медаль «Партизану Отечественной войны I степени». В 1941 году, работая вторым секретарём Донецкого (тогда Сталинского) обкома партии, он занимался организацией подпольной работы на оккупированной территории Горловского района, используя связи с подпольщиками Енакиево, сёл Зайцево и Байрак, станции Никитовка. По предложению Мельникова секретарем Горловского подпольного горкома партии был утвержден Семён Николаевич Щетинин — в 1942 году он станет первым секретарём Сталинского подпольного обкома партии. Мельников встречался со Щетининым в ноябре 1941 года в Луганске (тогда Ворошиловграде). На обратном пути в Горловку Щетинин установил связь с людьми Судоплатова, возглавившего по линии НКВД СССР всю зафронтовую разведывательно-диверсионную работу.

С 1944 года бандеровским подпольем на Украине руководил Роман Шухевич, бывший заместитель командира специальбатальона абвера «Нахтигаль», который с 31 октября 1945 года находился в розыске (разыскное дело НКГБ Украины «Волк»). В 1946 году Шухевичу было присвоено звание генерала-хорунжего УПА. 30 мая 1947 года он объединил остатки УПА и действующее подполье ОУН(б) в единое целое и развязал беспрецедентный по своим масштабам и жестокости террор против мирного населения. Украинский историк Анатолий Чайковский приводит цитату из обращений Шухевича того времени: «ОУН має діяти так, щоб усі хто визнав радянську владу, були знищені. Не залякувати, а фізично знищувати! Не потрібно боятися, що люди прокленуть нас за жорстокість. Хай із 40 мільйонів українського населення залишиться половина — нічого страшного у цьому немає» («Не запугивать, а истреблять! Не надо бояться, что люди проклянут нас за жестокость. Пусть из 40 миллионов украинского населения останется половина — ничего ужасного в этом нет»).

Видя, что Хрущёв способен лишь подлить масла в огонь, Сталин снимает его с поста первого секретаря ЦК компартии Украины, а на его место 18 декабря 1949 года назначает Мельникова, который, будучи сам опытным подпольщиком, сразу же поднимает местные партийные и общественные организации, ставя перед ними задачу убедить население пойти на компромисс с советской властью и не участвовать в бойне. Этим путем удается выйти на некоторых родственников влиятельных участников бандеровского подполья с предложением как можно быстрее закончить войну и вернуть людей к нормальной жизни. Одним из таких ценных агентов стала «Полина», которая добровольно явилась в УМГБ по Львовской области с повинной. Поставив условием освобождение своего брата, она предложила чекистам помощь в задержании доверенного лица Шухевича — Дарины Гусяк по кличке «Нюся».

Оперативную группу во Львове возглавил лично начальник контртеррористического управления «2-Н», замминистра государственной безопасности УССР генерал-майор Виктор Александрович Дроздов, который в 1941–1943 годах работал под началом Судоплатова. 3 марта 1950 года «Нюся» была арестована. Как сообщает Дроздов в «Справке о ликвидации руководителя оуновского подполья в Западных областях УССР — Шухевича Р.И.» от 17 марта 1950 года, «при ней были выявлены пистолет “ТТ”, ампула с ядом, которую она пыталась проглотить. Во время активного допроса 3 и 4 марта с. г. “Нюся” отказалась указать место, где прячется Шухевич, и отвлекала внимание оперативных работников на территорию, где Шухевича не было. В связи с этим была разработана и проведена сложная агентурная комбинация, в результате которой стало известно, что в селе Белогорща Брюховецкого района, расположенного в предместье Львова, скрывается Шухевич и его ближайшая помощница Дидык Галина».

Операцию по захвату Шухевича утвердили Судоплатов и Дроздов. 5 марта 1950 года в 8.30 утра во время проверки дома, где предположительно находились Шухевич и Дидык, из-за деревянной перегородки на лестнице были произведены выстрелы. В это время по лестнице поднимались начальник отделения управления «2-Н» майор Ревенко и заместитель начальника УМГБ по Львовской области полковник Фокин. В возникшей перестрелке майор Ревенко был убит. В этот момент из укрытия выскочил бандит с пистолетом и гранатой и бросился вниз по ступенькам, налетев на полковника Фокина. Подбежавший Сержант Полищук, который стоял во дворе, выпустил по бандиту автоматную очередь. Труп был предъявлен для опознания сыну Шухевича Юрию, бывшей сожительнице Шухевича Екатерине Зарицкой по кличке «Монета» и еще бывшему хозяйственному референту центрального провода ОУН по имени Зиновий Благий. «Все они сразу и без всяких колебаний опознали в трупе Шухевича», — говорится в совершенно секретной записке, подписанной генерал-лейтенантом Судоплатовым и генерал-майором Дроздовым и направленной в тот же день по ВЧ министру государственной безопасности СССР генерал-полковнику Виктору Семёновичу Абакумову.

Обо всем этом не знали в Лондоне и Мюнхене. Расположенные там штаб-квартиры ОУН и лично Бандера, обеспокоенные отсутствием радиосвязи с Шухевичем, решили нелегально направить на Украину руководителя референтуры Службы безопасности так называемых иностранных частей ОУН(б) Мирона Матвиейко, который прошел обучение в спецшколе английской разведки СИС (кличка «Модди»). Он получил задание подчинить подполье напрямую руководству ЗЧ ОУН и передать ему новые инструкции по ведению шпионажа против СССР. Однако в МГБ СССР знали об этих планах благодаря Киму Филби, который возглавлял миссию связи СИС и ЦРУ в Вашингтоне и тесно сотрудничал с Отделом координации политики ЦРУ, в функции которого входили диверсии, саботаж и дезинформация, в том числе и на Украине.

В ночь с 14 на 15 мая 1951 года Матвиейко и еще пять эмиссаров ОУН, среди которых был и агент МГБ «Владек», были сброшены с английского военного самолета на территорию Тернопольщины — возле села Бышки в 80 км восточнее Львова. 22 мая замминистра госбезпасности Украины генерал-лейтенант Александр Анатольевич Вадис получил сообщение «Владека», и 5 июня оуновцы были захвачены спецгруппой МГБ УССР, состоящей из 19 легендированных сотрудников, на счету которых уже были десятки бандитов. При задержании использовался добавленный в питьевую воду спецпрепарат «Тритон». Матвиейко был доставлен в Москву и допрошен лично министром госбезопасности СССР Виктором Семёновичем Абакумовым и его заместителем генерал-майором Евгением Петровичем Питоврановым в присутствии генерал-лейтенанта Павла Анатольевича Судоплатова, выполнявшего роль переводчика, поскольку Матвиейко говорил только на западно-украинском диалекте. С согласия Абакумова Судоплатов связался с первым секретарем ЦК компартии Украины Леонидом Георгиевичем Мельниковым и попросил его принять Матвиейко в Киеве, чтобы тот своими глазами мог убедиться в том, что Украина — это не оккупированная русскими территория, а свободные земли, на которых живут и трудятся свободные люди. Матвиейко был настолько потрясен увиденным, что согласился на сотрудничество с МГБ и участвовал в оперативных играх с зарубежными центрами ОУН и спецслужбами стран НАТО (операция «Метеор»), не вставляя в тексты своих радиограмм контрольное слово «борщ» («работаю под контролем МГБ»). Позднее он был полностью помилован и выступил на устроенной украинским руководством пресс-конференции с осуждением бандеровского движения, призвав эмиграцию и вооруженное подполье на Украине к примирению с советской властью: «Я, бывший член провода ЗЧ ОУН, который в течение многих лет был неотступно соратником Лебедя, Гриньоха, Бандеры, Стецько, Ленкавського и которому было поручено укрепить остатки националистического подполья на Украине, во имя правды перед совестью народа, собственной и перед вашей, дорогие друзья, заявляю, что… украинский народ прозрел и возненавидел ОУН УПА за все лихолетья и страдания, принесенные ему в предыдущие годы группами националистов-террористов, которые выполняли волю немецких фашистов, а позже — американских империалистов».

Успешное завершение всей этой филигранной чекистской операции по ликвидации оуновского подполья стало оплеухой для Хрущёва. А в подобных случаях люди тщеславные и амбициозные склонны скорее принять сторону врага, нежели расписаться в своем бессилии или своей глупости. Так оно и вышло — придя к власти, Хрущёв первым делом расправится со всеми без исключения упоминавшимися выше руководителями органов госбезопасности — а также и руководителем Украины Мельниковым. Вот как это было.

Когда на Украине собрали небывалый урожай пшеницы, Сталин вызвал к себе Хрущёва и Мельникова. Леонид Георгиевич доложил, что еще перед посевной провел актив с работниками села. На этом активе селяне попросили Мельникова разрешить им сеять то, что сеяли их отцы и деды, и получили его согласие.

— А что же сеяли до этого на чернозёмах Украины? — поинтересовался Сталин. Ему рассказали, что большая часть земель была занята различными техническими культурами, включая кукурузу и кок-сагыз, из которого получают каучук.

— Какой же дурак придумал занимать чернозёмы Украины под эти культуры? — спросил Сталин.

Как рассказывал сам Леонид Георгиевич, ему ничего не оставалось, как указать пальцем на Хрущёва, и тот получил от Сталина хорошую взбучку. Как только вышли из кабинета, Хрущёв подошел к Мельникову и прошипел: «Я тебе этого по гроб не забуду».

Впервые они встретились еще в 1938 году, когда Хрущёв был назначен первым секретарем ЦК КП(б) Украины, а горный инженер Мельников, выпускник Донецкого индустриального института, был направлен на работу в Донецкий (Сталинский) обком партии, первым секретарём которого тогда был Александр Сергеевич Щербаков — человек незаурядный, выпускник Института красной профессуры, являвшийся одновременно первым секретарём Союза писателей СССР. Сталин доверял Щербакову безгранично. Когда Мельников приходил к Щербакову с докладом, тот, выслушав его, задавал вопрос:

— А что Вы вчера прочитали?

Обычно Мельников отвечал, что прочитал много документов, поступивших в обком, на что Щербаков возражал:

— А что Вы прочитали из художественной литературы?

Как-то при встрече со Щербаковым Хрущёв высказался в том смысле, что вот раньше, мол, были книжки по одной копейке, а Щербаков в разговоре с Мельниковым заметил:

— Хрущёв прочёл две книжки по копейке и считает себя грамотным…

Эти слова Щербакова, по-видимому, дошли до Хрущёва и отразились на их взаимоотношениях. Щербаков, в годы войны начальник Главного политуправления Красной Армии, руководитель Совинформбюро и главный идеолог страны, умер 10 мая 1945 года при загадочных обстоятельствах. Названному в 1946 году именем Щербакова городу Рыбинску в 1957 году по инициативе Хрущёва было возвращено старое название. А при Горбачёве станция метро «Щербаковская» тут же была переименована в «Алексеевскую».

В 1942 году Мельников и Хрущёв встретились под Сталинградом. Собственно, немцы там и оказались во многом благодаря Хрущёву, который, будучи членом Военного совета Юго-Западного фронта, докладывал в Ставку, что угроза со стороны немецкой группы армий «Юг» преувеличена. В результате к 26 мая окруженные под Харьковом части Красной Армии оказались полностью заперты, потеряв 270 тыс. человек. Из-за катастрофы под Харьковом был потерян Донбасс, и стало возможным стремительное продвижение немцев на Воронеж и Ростов-на-Дону с последующим выходом к Волге и на Кавказ (операция «Fall Blau»).

27 августа 1942 года на базе 8-й резервной армии была сформирована 66-я армия под командованием генерал-лейтенанта Родиона Яковлевича Малиновского. Членом Военного совета армии был назначен Леонид Георгиевич Мельников. 30 сентября армия была включена в состав Сталинградского фронта, членом Военного совета которого был Хрущёв. Армия занимала позиции севернее Сталинграда, нанося удар вдоль Волги навстречу группе Горохова, оборонявшейся в районе Сталинградского тракторного завода.

О том, что произошло дальше, рассказал в интервью газете «Завтра» приёмный сын Сталина Артём Фёдорович Сергеев, также участник обороны Сталинграда: «Звонят и говорят, чтобы Мельников летел в Москву. Идет Сталинградская битва, он — член Военного совета армии — отмахивается: “Подождут!” Опять вызывают — он не реагирует. Потом следует приказ Сталина: “Быть тогда-то!” Делать нечего — в самолет (Малиновский, провожая Мельникова в Москву, дал ему перчатки и бутылку коньяка, чтобы не замерзнуть в военном самолете. — А. В.). Сталин говорит: “Необходим уголь (для выплавки стали после утраты Донбасса. — А. В.). Нужно ехать в Караганду и удвоить его добычу”. И направляет Мельникова первым секретарём Карагандинского обкома партии. Мельников спрашивает: “А как же я буду со всеми разговаривать, убеждать, не зная языка?” Сталин дал рекомендации: “Пойдите на рынок, найдите старого акына, который там песни поёт. Это не песни в нашем понимании — это песни о текущей жизни. Он всё подскажет и поможет”. Мельников, приехав в Караганду, нашел акына, причем случайного, и рассказывает мне: “Я никогда не думал, что может быть такой результат”. Позже, когда добыча угля была удвоена согласно приказу, Мельников представляет этого акына к ордену Ленина. Оказывается, он пел на 300-летии дома Романовых. И за это ему дали пять рублей. “А когда я пел для советской власти, то получил золотой орден самого Ленина!” Сталин прекрасно понимал национальные особенности каждого народа. “Акын, — говорил Мельников, — очень помог. Какие вопросы надо было решать, я ему говорю о них, он шел на базар и пел. В песне рассказывал и призывал, убеждал в том, что это — нужное дело, и таким образом мобилизовывал людей на выполнение поставленной задачи».

Вместе с Мельниковым в Караганду выехал и заместитель наркома угольной промышленности Егор Трофимович Абакумов. Изучив обстановку, Мельников и Абакумов приехали на доклад к Сталину и предложили в кратчайший срок освоить Фёдоровское месторождение открытым способом, запросив для этого 400 студебеккеров, несколько иностранных экскаваторов, отозвать с фронта шахтёров и установить им гвардейский паёк. Все вопросы были решены, но по поводу гвардейского пайка Сталин сказал Абакумову:

— Егор, ты так споишь весь народ в России, — на что тот ответил:

— Товарищ Сталин, в России не пьёт только тот, что голый стоит на колоннаде Большого театра и управляет лошадьми. — Сталин рассмеялся и сказал:

— Уморил ты меня, Егор! — но паёк шахтёрам был установлен.

После освобождения Донбасса Мельникова по решению ЦК ВКП(б) в феврале 1944 года направляют на его восстановление. Прямолинейный и честный, чуждый угодничеству и несправедливости, уравновешенный и рассудительный, Мельников всегда быстро адаптировался к любому коллективу и любым обстоятельствам. Ученые до сих пор считают проведенную на Донбассе откачку воды из затопленных выработок одним из величайших достижений инженерной мысли.

В 1952 году на XIX съезде партии Мельников был избран членом ЦК КПСС, а на октябрьском пленуме ЦК КПСС — членом Президиума ЦК. После смерти Сталина 5 марта 1953 года, больше похожей на убийство, над Мельниковым также нависла смертельная опасность. Но он еще успел возглавить комиссию по определению личных вещей Сталина, весь объём которых вместился в один мешок: мундир генералиссимуса, несколько пар белья, сапоги — и практически всё. Зато была огромная библиотека, причем книги были с карандашными пометками.

26 мая 1953 года постановлением Президиума ЦК «Вопросы западных областей Украинской ССР» Мельников был снят с поста первого секретаря ЦК компартии Украины за «искривление» национальной политики в том смысле, что в руководящем партийно-советском активе западные украинцы составляли меньшинство, а преподавание большинства дисциплин в вузах Западной Украины велось на русском языке. В июне он был выведен из состава Президиума ЦК и фактически ему грозил арест, поскольку, по его словам, уходить из Киева ему пришлось, как в шпионском триллере — в багажнике автомобиля.

26 июня 1953 года в Москве группой военных, действовавших по указке Хрущёва, был застрелен Лаврентий Павлович Берия — первый заместитель Председателя Совета Министров СССР, министр внутренних дел СССР, которому удалось вновь объединить МВД и МГБ, то есть восстановить прежнюю структуру НКВД СССР. Военный переворот сопровождался масштабными репрессиями против чекистов — по самым скромным оценкам, было арестовано более двухсот руководителей госбезопасности. 23 декабря 1953 года были казнены ближайшие сподвижники Берии — бывший нарком госбезопасности СССР генерал армии Всеволод Николаевич Меркулов, первый заместитель министра внутренних дел СССР генерал-полковник Богдан Захарович Кобулов, начальник военной контрразведки генерал-полковник Сергей Арсеньевич Гоглидзе, министр внутренних дел Украинской ССР, бывший замначальника Смерш генерал-лейтенант Павел Яковлевич Мешик, министр внутренних дел Грузинской ССР Владимир Георгиевич Деканозов и начальник Следственной части по особо важным делам МВД СССР генерал-лейтенант Лев Емельянович Влодзимирский — то есть вместе с Берией первая семерка.

Под номером восемь в этом списке значился генерал-лейтенант Павел Анатольевич Судоплатов. Его арестовали в своем кабинете в пятницу 21 августа 1953 года. Особая инструкция в отношении него гласила: «Необходимо сохранение в секрете самого факта содержания номерных заключённых. Сохранение в секрете их имён, фамилий, прошлого». Судоплатова доставили в Бутырскую тюрьму. На первом допросе ему объявили, что, как доверенное лицо Берии, он обвиняется в активном участии в заговоре с целью захвата власти, в планировании терактов против руководителей государства, создании особой группы при наркоме внутренних дел для устранения неугодных Берии лиц.

Судоплатова ждал неминуемый расстрел — ведь главная его вина состояла в том, что он слишком много знал о Хрущёве. Но помогла чекистская смекалка. Незаметно выбрасывая еду, он впал в состояние ступора — этому приёму его научил ещё Сергей Михайлович Шпигельглас. Но это было непросто — пришлось ещё выдержать болезненную спинномозговую пункцию. После того как врачи подтвердили его полную непригодность к допросам, Судоплатова поместили в Ленинградскую специальную психиатрическую больницу.

В один из дней 1954 года он обратил внимание на газету, в которую была обернута книга смотревшей за ним медсестры. В заметке говорилось о расстреле Берии и его соратников. Судоплатов понял, что нужно продолжать симуляцию своего состояния, тянуть время. Однажды книга медсестры оказалась обернута в старое письмо. Дальняя родственница писала, что «старика разоблачили на общем собрании колхозников». Судоплатов понял смысл «шифровки»: на ХХ съезде партии Хрущёв выступил с разоблачением «культа личности» Сталина.

Этот способ передачи информации придумала Эмма Карловна, супруга Павла Анатольевича, подполковник госбезопасности, старший преподаватель спецдисциплин в Центральной школе НКВД СССР. Она перевербовала медсестру и фактически спасла мужу жизнь. Вышел он только 21 августа 1968 года. В тюрьме он перенёс три инфаркта, ослеп на один глаз и получил инвалидность 2-й группы.

Подлая «суть личности» Хрущёва дорого обошлась стране. Началась «оттепель» партократов и карьеристов, причем возглавили этот процесс выходцы с Украины. В самом деле, с 1953 по 1991 год пост генерального секретаря ЦК КПСС, за исключением краткого периода пребывания на этой должности Юрия Владимировича Андропова, занимали выходцы с Украины — Хрущёв, Брежнев, Черненко и Горбачёв. Что касается Хрущёва, то он хотя и родился в Курской области на границе с Украиной, но с 14 лет жил и работал в нынешнем Донецке, а потом долго возглавлял Украину. Горбачёв же родился на Северном Кавказе и по матери украинец. Группу военных заговорщиков, арестовавших Берию, возглавлял украинец Москаленко: «Вначале мы поручили арест Берии Москаленко с пятью генералами, — пишет сам Хрущёв. — Он с товарищами должен был иметь оружие, а их с оружием должен был привезти в Кремль Булганин… Накануне заседания к группе Москаленко присоединился маршал Жуков и ещё несколько человек». Сразу же после ликвидации Берии Хрущёв назначил Москаленко командующим войсками Московского военного округа. Министерство обороны вскоре возглавил маршал Малиновский, затем маршал Гречко. Генеральным прокурором СССР с 1953 года и до своей смерти в 1981 году был украинец Руденко. КГБ СССР в 1961 году возглавил Семичастный. Первыми замами сменившего его в 1967 году Андропова стали Цвигун и Цинёв — оба с Украины. Еще одним замом, начальником контрразведки был украинец Григоренко. После Андропова председателем КГБ СССР стал украинец Федорчук, пересевший затем в кресло министра МВД СССР, а первым директором ФСК (впоследствии ФСБ) стал председатель КГБ Украины Голушко. Председателем Президиума Верховного Совета СССР (т. е. главой Советского государства) в 1965–1977 годах был украинец Подгорный, а затем — сам Брежнев, он же генсек, который, кстати, своим преемником видел опять-таки украинца Щербицкого. Так кто же правил Советским Союзом после Сталина?

В 1957 году опальный Мельников, который до переворота по-сталински руководил Украиной, был сослан в Казахстан, причем Хрущёв несколько раз демонстративно понижал его в должности, заявляя во время своих наездов туда, что не возьмет Мельникова в Москву даже дворником.

Но сработало правило бумеранга. 14 октября 1964 года пленум ЦК КПСС освободил самого Никиту, заведшего страну в тупик, «по состоянию здоровья». На следующий день указом Президиума Верховного Совета СССР Хрущёв был освобожден от должности главы советского правительства.

По словам Марата Петровича Васильчука, бывший председатель КГБ при СМ СССР Семичастный рассказывал ему, как на докладе у Брежнева он высказал мысль о том, что надо, мол, Мельникова возвращать в Москву, и через два дня Леонид Георгиевич был уже в Москве, вначале в должности председателя Госгортехнадзора РСФСР, а с 1966 года — председателя Госгортехнадзора СССР.

Как отмечает Васильчук, который долгие годы был первым заместителем и другом Мельникова, Леонид Георгиевич был человеком величайшей скромности. Он никогда не использовал своих старых связей. При этом он часто вспоминал период своей работы на Украине, когда во время уборочной выезжал в области. Тогда не были приняты обеды в ресторанах, и Леонид Ильич Брежнев, с 1947 по 1950 год первый секретарь Днепропетровского обкома партии, всегда принимал его у себя на квартире, а Леонид Георгиевич расхваливал вареники, которые готовила мама Леонида Ильича. Ссылаясь на это, Васильчук не раз пытался уговорить Мельникова позвонить Брежневу для решения того или иного вопроса. Но он этого никогда не делал.

Леонид Георгиевич Мельников пережил Хрущёва, который умер от сердечного приступа 11 сентября 1971 года, на десять лет. А Павел Анатольевич Судоплатов — на четверть века, дождавшись своей полной реабилитации и выпустив мемуары, ставшие мировым бестселлером. Но «бомба», заложенная в основание советского фундамента Хрущёвым, успела взорваться — на Украине уже появились другие герои…