Черная Весна

Андрей Васильев, 2018

Не всегда возвращение домой может стать праздником, и в этом на собственном примере убедились ученики мага по имени «Ворон». После тягот минувшей войны они рассчитывали немного отдохнуть в солнечной Силистрии, в гостях у своего друга Гарольда Монброна, а вместо этого попали в очень и очень неприятную историю, из которой затруднительно будет выбраться живым. Да и не бывает по-другому, если на кону стоят золото и власть, принадлежащие одному из старейших и знатнейших семейств королевства. И теперь, хочешь, не хочешь, но как-то надо выпутываться из этой ситуации.

Глава четвертая

Карл втащил Джока в домик и снова усадил на табурет. Того ощутимо потряхивало, то ли от холода, то ли от страха.

— Скажи мне, любезный Джок, вот какую вещь, — Рози присела на краешек стола. — Тебе…

— Я очень хочу жить, — истово проговорил Джок. — Очень, светлая госпожа.

— «Светлая госпожа», — Рози явно понравилось, что ее так назвали. — А ты хитрюшка, Джок, знаешь, как угодить женщине. Я вообще про другое хотела спросить, но ладно уж. Значит, хочешь жить?

— Еще как, светлая госпожа, — в тоне Джока что-то неуловимо изменилось. — Я сделаю все, как вы скажете.

Нет, этому человеку верить нельзя. Он будет молчать ровно до той поры, пока на него кто-нибудь другой не нажмет посильнее. Специально предавать не побежит, но не более того.

— Хорошо. — Рози потрепала привратника по потной красной щеке. — Значит, слушай меня очень внимательно. Ты нас не видел. Нас тут вообще не было, ясно? Ночь прошла спокойно и тихо.

— Самый разумный вариант, — негромко произнес Гарольд. — Согласен.

— Так оно и было, — обрадованно подтвердил Джок, тоже смекнув, что мы надумали сделать, и, несомненно, узрев в этом свою выгоду. — Ночь как ночь, никто в ворота не стучал, а я вообще спал и ничего не видел.

— Сделай то, о чем тебя попросили, и я не забуду твоей преданности, — негромко сказал Гарольд. — Ты знаешь, что Монброны щедро награждают тех, кто хранит им верность, и безжалостно карают тех, кто предает их доверие.

— Если мы собираемся отсюда сматываться, то самое время, — глянул в окно я. — Солнце встает.

— И не дай тебе боги, — Карл поднес к носу Джока свой кулак. — Я красиво говорить не умею, но зато кости ломаю очень ловко.

Он разрезал веревки на ногах и руках привратника, а после закинул мешок с Филом на плечо.

— Кости — это не страшно, — пробормотал привратник. — Вот та тварь, что у вас за спиной — это да.

— Да нет там никого, — рассмеялась Рози. — Это была просто иллюзия. Неужели ты думаешь, что мы будем таскать с собой какую-то тварь из Бездны, да еще и вот так, без магических оков?

— Само собой, — поддержал ее я. — Да и потом — сказки это все. Нет никаких тварей из Бездны.

— А кто меня по лицу хлобыстнул? — недоверчиво спросил Джок, растирая запястья. — Щека до сих пор ноет.

— Иллюзия, — мягко произнесла Рози. — Все это — иллюзия. Мы убедили тебя в том, что это было по-настоящему.

— А я ведь поверил! — покрутил головой привратник. — За чистую монету принял. Ладно, молодой господин, друг ваш прав, идти вам пора, коли вы оставаться не надумали. Скоро кухарки проснутся, а они глазастые до ужаса.

Уже за воротами, отойдя подальше от родового гнезда Гарольда и устроившись в небольшой беседке, которая стояла в уютном скверике, Карл недовольно сказал нам:

— Зря вы сказали ему, что нет никакого «мозгоеда». Страх действенная штука, помогает держать язык за зубами.

— Возможно, — кивнула Рози, привалившаяся к моему плечу. — А может, и нет. Страх изматывает, и в какой-то момент он может подумать о том, что легче нас сдать дядюшке Гарольда или Ордену Истины, чем каждый день ждать, когда за ним эта тварь пожалует. Так сказать — устранить причину страха. Этот Джок вообще гнилой человек, сразу видно.

— А я раньше этого не замечал, — заметил Гарольд. — Ну есть он — и есть. Он для меня вообще был частью ворот, живым механизмом, который их открывает и закрывает. Странно, что я имя-то его вспомнил.

— Как бы он вообще к дядюшке сразу не побежал, — мрачно высказалась Эбердин. — Мы за порог, он к нему.

— Не исключено и такое, — признала Рози. — Но только втихую никого прирезать не получится, потому что о возвращении младшего Монброна через пару часов узнают все, кому это интересно. И Ордену Истины он нас тоже вот так запросто не сдаст. Повода для этого мы ему не дадим.

— А Фил? — тряхнул зашевелившимся мешком Карл. — С ним как быть? Он ведь живое подтверждение нашей вины.

— Фил останется с тобой и Эбердин, — сообщил ему Гарольд. — Де Фюрьи, ты же ведь тоже самое хотела предложить, я угадал?

— Именно, — лучезарно улыбнулась Рози. — Приятно, что наши мысли сходятся, значит, есть в этом рациональное зерно.

Поименованная парочка слушала этих двух стратегов с легким непониманием на лице, я же, кажется, начал догадываться, что они задумали.

— Поясни, — потребовал Карл.

— Все просто. — Рози зевнула, прикрыв рот ладошкой. — Ох, спать охота. Так вот — ты и Эбердин с нами в замок Монброна не пойдете. Вы снимете номер в какой-нибудь гостинице, не самой паршивой, но при этом не слишком дорогой, и будете наблюдать за развитием событий. Проще говоря — отныне вы наш скрытый резерв.

— Так себе идея, — заявил Фальк. — Не дело это. Поодиночке нас перебить легче. Эраст, скажи им.

— План неплох, — к великому разочарованию моего земляка, не поддержал его я. — Но в нем есть слабые места. Например — как они смогут наблюдать за происходящим из гостиницы? Случись что с нами, так они про это и не узнают.

— Не с нами, а с вами, — поправила меня Рози. — Я допускаю то, что могут прикончить Монброна и даже тебя, поскольку, прости уж, здесь, в Силистрии, о Лесном Крае не всякий слышал. Но не меня. Если даже дядюшка Монброна круглый идиот, то он все равно не станет убивать в своем доме представителя рода де Фюрьи. Наша фамилия слишком хорошо известна в Рагеллоне. Ночью в переулке вогнать нож под ребро — возможно. Но я ему такого шанса не дам.

— Ты не ответила на мой вопрос, — восхитившись тщеславием Рози, заметил я. — Как они будут наблюдать за происходящим?

— Подумаем. — Рози очень не любила, когда ее планы не принимались безоговорочно, потому в голосе у нее появились раздраженные нотки. — Меня сейчас гораздо больше интересует другой вопрос. Монброн, ты, вообще, чего хочешь? Какова наша цель?

— Кстати — тоже интересный вопрос, — поддержал де Фюрьи я. — Правильный, я бы сказал. Ворон еще на первом году обучения нам сколько раз говорил, что важно знать конечную цель пути еще до того, как ты сделаешь первый шаг.

— Загнали в угол. — Монброн потер виски. — Понимаю, что прозвучит дико, но я и сам этого не знаю. Сначала я хотел сразу убить дядюшку, при первой же возможности. Вроде бы это самое простое решение, но вот только последствия будут не самые радужные. У него тоже есть родня, за ним стоит фамилия его покойной жены, и, если докажут мою причастность к убийству, то она набросится на мой род. На поддержку короля в этом случае рассчитывать не приходится, Генрих не сможет выиграть эту войну, а я не могу все время находиться здесь. Опять же — у нас не любят убийц, даже если они принадлежат к знатным фамилиям. Может, меня и не казнят, но изгнание будет гарантировано.

— Ну организовать подобное не самая большая проблема, — сообщил ему я. — Изучим его распорядок дня, найдем нужных людей, подберем подходящее место…

— Эраст, я спишу твои слова на усталость, — коротко глянул на меня Гарольд. — Если уж и убивать его, так это должен сделать я сам, своими руками. Это месть, это воздаяние, это вопрос чести. А то, что предлагаешь ты… Чем я тогда от него отличаться буду? Он ведь делал то же самое, если ты забыл.

— Лирика это все, — проворчал я. — Война всегда хороша для того, кто ее выиграл, и всегда плоха для того, кто потерпел поражение. Она списывает все грехи с победителя и переносит их на того, кто стал проигравшим.

— Я рад, что ты заучиваешь наизусть изречения нашего наставника, — в голосе Монброна проскочил сарказм. — Но тут другое. Да, ты прав, нет дядюшки, нет проблем. Но поступи я так, как он, и быть мне другим человеком, не тем, что я сейчас. Не хочу я этого, Эраст. Не хочу, понимаешь? И потом, поединок — вот единственный способ покончить с ним. Честный, открытый, где-нибудь на Судной площади, при куче зрителей и свидетелей. Но вот он-то как раз и невозможен. Мы родичи, а потому безосновательно бросать друг другу вызов на бой права не имеем, таков один из законов Силистрии. Лет двести назад его приняли, дабы знатные фамилии себя не извели под корень. Так что теперь получить такое право я могу только в присутствии короля, и только предъявив веские доказательства вины дядюшки.

— Хорошо, — примирительно сказал я. — Тогда что нам делать? Доказывать его причастность к убийству твоего отца, я так понимаю? Но — как?

— Не знаю, — устало сказал Гарольд. — Чуть ли не впервые в жизни — не знаю. Всегда мне было понятно, что делать. Есть законы чести, с ними все ясно, они четко трактуют, что хорошо и что плохо. Есть законы войны, там вообще все просто — вон свои, вон чужие. Даже с тем, чему нас учит Ворон, и то какая-то понятность есть. Некромантия запрещена, но если наставник говорит, что ее надо нам знать, то он прав, потому что он наставник. А здесь… Все, что я пока придумал, это войти под отчие своды и попробовать во всем разобраться на месте. Поговорить с матерью, с Генрихом, даже с сестрами, хотя это, скажу заранее, дело пустое. Понять, на чьей стороне личная гвардия дома Монбронов. Джок сказал, что трое ветеранов, наиболее преданных отцу, мертвы, но остались и другие. Не может быть, чтобы они все так быстро изменили своему слову.

— Они уверены, что ты мертв, — вставил свое слово Карл. — Когда выяснится, что это не так, то их точка зрения на происходящее может измениться.

— Именно, — кивнул Гарольд. — На это и расчет. Ну и самое главное. Надо понять, насколько ослабли позиции моего дома при королевском дворе.

— И насколько усилились позиции твоего родича, — добавила Рози. — Это очень важно.

— А самое главное в этом, что дядюшка твой не такой прекраснодушный и честный, как ты, — жестко произнес я. — Он будет вставлять тебе палки в колеса во всем, в чем только можно. И, можешь быть уверен, о поединке даже и думать не станет, а сразу начнет подыскивать людей для того, чтобы тебя при первом же удобном случае отправить к Престолу Богов.

— Знаю, — невесело подтвердил Гарольд. — Потому и просил вас уехать, но вы же упрямые, не хотите. В результате, будут пробовать убить меня, а зацепить могут вас.

— Ну это мы еще посмотрим, — беспечно, как и всегда, отмахнулся Карл. — Я, правда, все равно не понял, как мы будем узнавать о том, что у вас происходит, но в целом картина мне ясна. Вы копаете под дядюшку в родовом замке Монброна, мы с Эбердин сидим в гостинице.

— Не просто сидим, — сурово заявила Эбердин. — Мы собираем слухи. На самом деле простой люд много чего знает, чего видит.

— И время от времени встречаемся, чтобы обменяться информацией, — добавил Гарольд.

— А если вас все-таки убьют, то я подстерегу твоего дядюшку и прикончу его, — добавил Карл. — Мне проще, я не силистриец, не его родич и не отягощен излишними принципами, уж извини.

Как по мне, это все-таки самый правильный путь. И самый быстрый. Выждать деньков пять в замке, потом изобразить отъезд, а после этого вернуться темной ночкой и прирезать этого паскудника в постели. Или на улице подстеречь и из арбалета его пристрелить. Да мало ли хороших вариантов? Жаль, Монброн на них не согласится.

— Если я буду мертв, то точно не стану тебе мешать, — рассмеялся Гарольд. — Ф-фу, как-то легче стало. Знаете, по-моему, самое страшное в жизни — это неизвестность. Когда непонятно, что делать, или непонятно, куда ехать. Вот ты стоишь на одном месте, как та сороконожка из детской сказки, и думаешь, с какой ноги тебе шагнуть. А сейчас появился план, пусть даже кривой и косой. Не знаю, как вам, а мне стало значительно спокойнее.

— Это все оттого, что раньше ты думал только о себе, — сочувственно глянула на него Эбердин. — Только за себя решения принимать просто, а еще и за других — тяжело.

— Твоя неправда, — заступился за Гарольда я. — Прошлым летом он нас в Гробницы вел и главным был.

— Он знал, куда идти и какова цель, это другое. Поход есть поход, и даже если в нем кто-то гибнет, то такова воля богов, — не согласилась со мной подруга Рози. — А тут другое. Тут честь клана на кону. Ну, рода, по-вашему. Ошибись он — и все. А, может, не только честь, но и жизнь. Знаешь, слава предков и будущее потомков — это такая штука, раз обделаешься, потом за сто лет не отмоешься. Все сложно, короче.

— Эк ты закрутила, — сдвинул шляпу на затылок Карл. — Как по мне, все гораздо проще.

— Мне надо будет отправить письмо домой, — деловито заявила Рози. — Мы с Монброном так и не ударили по рукам, но, думаю, это еще впереди, поддержка все равно понадобится. Тем более, что все детали сделки ты все равно будешь обговаривать не со мной, а с моим братом Гейнардом. Я всего лишь глупая женщина, к тому же с массой недостатков, вроде моей принадлежности к магическому сословию.

— Глупая женщина! — рассмеялся Монброн. — Дай мне боги в этой жизни больше таких глупых женщин, как ты, не встречать, мне тебя одной достаточно. Ладно, теперь к деталям. Время уходит, скоро на улицах прибавится народу. Не надо, чтобы нас видели вместе.

Через полчаса мы расстались с друзьями. Они остались в беседке, из которой через часок отправятся в гостиницу «Крылышко и ножка». Ее им порекомендовал Монброн, сказав, что там, со слов его приятелей, очень неплохая кухня и покладистая хозяйка. Мы же поспешили к торговым рядам, которые находились не очень далеко от «белого» города. Надо было прикупить лошадей для второго прибытия в Форессу. Оно, по нашим планам, должно было выглядеть достаточно представительно, и тут без лошадок никак не обойтись.

Впрочем, подозреваю, что сама мысль пешего прихода в родной дом, в смысле — на глазах у всех, Гарольду была изначально неприятна, не сказать — неприемлема. Одно дело ночью, когда темно, другое — днем, при свидетелях. И его можно понять. Ладно, что сапоги в пыли, плащ без золотого шитья и у шляпы немного поля обвисли, дорога, знаете ли, она разные сюрпризы в себе таит. Но пешком, на своих двоих, наследнику знатного рода?

Да и Рози придерживалась того же мнения.

Что до меня — я смотрю на это проще. Но именно мне и пришлось платить за лошадей, поскольку у моих приятелей денег почти не осталось. И спасибо еще, что они не самых дорогих скакунов выбрали.

Но надо признать, что оно того стоило. Шли пешком — никто на нас особо внимания не обращал, особенно если учесть тот факт, что на лица мы накинули капюшоны плащей. А вот забравшись на коня, Гарольд сразу этот самый плащ скинул, тут же на солнце блеснуло золото на перевязи и камни на ножнах шпаги. Еще он как-то так лихо подбоченился, приосанился и стал совсем таким, каким я его помнил еще по началу учебы. Да, похоже, и не я один, поскольку сразу же, как только мы въехали в кварталы «белого» города, со всех сторон посыпались разнообразные оклики, вроде:

— Монброн? Я рад тебя видеть! А говорили, что ты погиб где-то на Юге!

— Гарольд, мои соболезнования! Твой отец был славный человек.

— Месьор Монброн, с возвращением! Вот радость-то!

Гарольд с кем-то просто раскланивался, кому-то улыбался, а чьи-то слова воспринимал как должное, отделываясь еле заметным кивком. Надо полагать, все зависело от положения говорящего в местном обществе. А еще несколько раз он даже спрыгивал с коня на мостовую, чтобы обняться с некими немолодыми вельможами, которые, судя по их одеждам, были очень, очень высокопоставленными людьми.

И еще непременно сообщал всем тем, кто заслуживал его внимания, о том, что, бросив все дела и войну на Западе, он поспешил под своды отчего дома, дабы осушить слезы матери, поддержать брата Генриха и позаботиться о будущем дома Монбронов. Да еще и не забывал добавлять, что с ним друзья — барон фон Рут из Лесного Края и мистресс де Фюрьи из Асторга. Да-да, из тех самых де Фюрьи, что в родстве с венценосными фамилиями, да еще и не с одной. Нет, с удачной партией следует поздравлять не его, но он надеется на то, что при церемонии бракосочетания он будет стоять по правую руку жениха, что первого сына назовут в его честь, и на то, что по достижении десяти лет данного отрока отправят в дом Монбронов на воспитание, как это издавна принято в родовитых фамилиях, состоящих в тесных дружеских отношениях. Имени жениха Рози он не называл, но намек был достаточно толстый.

Следовало признать, что эта часть плана нам удалась великолепно. По крайней мере даже Рози признала, что о бесследных исчезновениях или случайных отравлениях говорить не имеет смысла, на подобное теперь решиться только безумец. А особенно если учесть тот факт, что, похоже, не все дядюшку Тобиаса жаловали. Сам Гарольд потом нам тихонько сказал, что те люди, с которыми он обнимался, советовали ему держать ухо востро и обещали, в случае чего, свою поддержку.

— От обещания до дела очень большое расстояние, — скептически заметила Рози, смыслящая в подобных вопросах, и я с ней согласился.

Такие вещи одинаковы и близ трона, и в трущобах. Обещать — не значит сделать.

— Знаю, — ответил ей Монброн. — И не слишком на них надеюсь. Правда, кое-какую пользу от этих господ получить можно. Тот, что был постарше, ну с залысинами, это месьор Отиль, постельничий его величества. Если мне понадобится испросить аудиенции у короля, он сможет устроить ее достаточно быстро. И даже обеспечить определенную приватность нашей беседы, в разумных пределах, разумеется. Но в целом мы сейчас будем чем-то вроде комедиантов. Все будут смотреть на то, как развиваются события, но никто не станет всерьез вмешиваться в наши дрязги до того, пока не появится какая-то ясность.

— Нашли себе потеху, — проворчал я. — Кому война, кому мать родна.

— А что ты хотел? — пожал плечами Гарольд. — Это жизнь. Люди любят зрелища, потому бродячие актеры редко ложатся спать голодными. Но еще больше они любят смотреть на реальные страсти своих ближних, главное, чтобы эти страсти разворачивались не в их доме. Помню, года четыре назад у нас тут была история, так за ней вся Форесса следила. Есть в нашем городе два семейства, очень уважаемых и богатых. Все бы ничего, но очень эти семейства между собой не ладили. И вышло так, что…

Увы, но дорассказать эту историю Гарольд нам не успел, поскольку ему снова пришлось спрыгивать на мостовую и обниматься с каким-то долговязым стариком, вылезшим из дорогущего паланкина, который тащили на своих плечах четверо мускулистых смуглых рабов. На груди его висела массивная золотая цепь, инкрустированная мелкими алмазами, а голова была увенчана тонким золотым обручем. Как видно — непростой это был старикан, сильно непростой. Он долго хлопал Монброна по спине морщинистыми руками, пальцы которых были унизаны перстнями, и что-то бубнил, а после с интересом таращился на нас, прежде чем залез обратно в свой паланкин.

И ведь что любопытно — кто он такой, Гарольд нам говорить не стал, снова вернувшись к рассказу о событиях четырехгодовой давности.

Вот так, с остановками и разговорами, мы снова почти добрались до родового гнезда нашего друга, и в этот раз оно произвело на меня гораздо большее впечатление, пусть даже пока и издалека. Несколько часов назад, в темноте, я не мог по достоинству оценить это произведение архитектуры, но теперь…

Замок. Как есть — замок. Не преувеличивал Гарольд, называя свой дом этим словом. Наш дом на Вороньей горе, если честно, проигрывал этому величавому зданию почти по всем статьям, как, впрочем, и почти все остальные дома, что я видел в Форессе. За исключением, пожалуй, только нескольких зданий, находящихся дальше. Но это уже были не замки, это как-то по-другому, скорее всего, называется.

Я так думаю, тут улица строится по родовитости. Чем твой род знатнее, тем ближе к ее окончанию ты живешь. Кстати — беседка, в которой мы разместились пару часов назад, стояла в самом ее конце и, похоже, была частью паркового ансамбля, прилегающего к самому последнему зданию, к которому и слово «замок»-то не подходит. Тут более мощное название нужно придумывать.

Так вот — дом Гарольда был одновременно похож на все местные дома и не похож на них. Боковые пристройки были сделаны в здешней манере, с круглыми куполами, хоть и высокие, но какие-то приплюснутые. А вот центральная часть больше смахивала на привычную для нас архитектуру — высокое и прямое строение с узкими окнами-бойницами, заканчивающееся остроконечным шпилем.

— Центральную часть замка построили во времена моего пращура и родоначальника Ордо «Вепря» Монброна, еще задолго до Века Смуты, — пояснил Гарольд, словно услышав мои мысли. — Он, если верить семейным преданиям, пришел в Силистрию с Запада. Хотя тогда и Силистрии еще не было толком. Ордо со своим отрядом примкнул к первому повелителю этих земель, участвовал во всех его походах, пару раз спас от смерти и получил титул «Первого лорда». Тогда и наш замок был заложен, одновременно с королевским дворцом. А пристройки уже потом делали. В результате получилось сумбурно, но мило.

— Слушай, а кем был твой пращур до того, как стать «Первым Лордом»? — полюбопытствовал я. — Больно прозвище неблагородное. «Вепрь».

— Остряк, — фыркнул Монброн. — Подозреваю, что капитаном наемников, если ты об этом. Семейные хроники на данный счет молчат, записей никаких от тех времен не сохранилось.

— Уверена, что все они сожжены детьми того же Ордо Вепря, которые были уже урожденными Монбронами и не имели прозвищ, — вставила реплику Рози. — Разумный поступок. А в целом — копни любое старое семейство, и в начале семейных хроник встретишь или наемника, или авантюриста. Я уж молчу про часть нынешних королевских фамилий, занявших троны во времена Века Смуты. Мне рассказывали, что тогда действовало простое правило — «кто поспел, тот и съел». Так что наша Грейси не так и много потеряла. Я слышала, что Рой Первый занял престол Фольдштейна очень даже просто. Он с отрядом наемников и при поддержке части местного дворянства просто прикончил тогдашнего монарха прямо во дворце, а после взял корону, напялил ее себе на нечесаную голову и залез на трон. И все.

— Да, я тоже об этом слышал, — повертев головой по сторонам, признал Гарольд. — Но ты все-таки про это громко не кричи. Предок нашего нынешнего короля, по слухам, от Роя Первого не особо и отличался. В части методов занятия трона, имеется в виду.

Ну и в чем разница между благородными и неблагородными? Только в том, что четыреста лет назад их предки были пошустрее, чем наши.

— А ворота-то открыты, — прозвенел голосок Рози, став каким-то кукольным. — Прелесть какая. Знаешь, Монброн, мне кажется, что твоему дядюшке уже доложили о том, что ты пожаловал в город.

Глянув на Рози, я поразился перемене, которая произошла в ее облике. Не знаю, как ей это удалось, то ли благодаря сменившейся осанке, то ли чему-то еще, но сейчас она выглядела как избалованная девчонка, какими были почти все наши соученицы из знатных фамилий в тот момент, когда они впервые переступали порог Вороньего замка. Из нее просто сочились спесь и презрение ко всем, кто ниже ее по положению. Это трудно описать, но так оно было на самом деле.

— Мистресс де Фюрьи, — Гарольд тоже уловил смену настроения в нашей спутнице и приложил ладонь к сердцу. — Прошу вас проследовать в мое неподобающее вашей милости жилище. Эраст, не отставай. И еще — прикрывай мою спину. Это так, на всякий случай.

Рози оказалась права — нас ждали.

В середине огромного двора, который в темноте и спешке мы тоже толком не разглядели, стоял высокий и грузный мужчина, разодетый дорого и, даже на мой не слишком притязательный взгляд, слишком пестро. Похоже, что здесь определяющим словом было именно «дорого». Золотое шитье, бархат, пуговицы со вставленными в них драгоценными камнями, все это блестело, переливалось и резало глаз. Если продать его одежды, то на эти деньги в Раймилле я бы смог безбедно жить лет пять, а то и семь, причем питаясь трижды в день и ночуя под крышей собственного небольшого домика.

За его спиной стояло десятка два воинов в парадных доспехах, по углам двора, рядом с небольшими флигельками, жались слуги, не сводя с нас, въезжающих в ворота, своих любопытных взглядов.

А вот матушки Гарольда я не увидел, как и его сестер. Да и братца тоже.

— Хвала небесам! — проревел мужчина и вскинул вверх свои здоровенные руки. — Это он, мой племянник Гарольд, вести оказались правдивы! Я-то думал, что это какой-то прохвост, который присвоил имя моего павшего на войне родича, но нет, это он! Я узнал его!

— Это я, — подтвердил мой друг, не спеша слезать с коня. — Здравствуй, дядюшка Тобиас, рад видеть тебя в добром здравии.

Все бы ничего, но Гарольд, увидев родственника, похоже, снова стал заводиться, и потому тон его не сильно совпадал со сказанным. Он больше подходил для фразы «Чтоб ты сдох».

— Миленько тут у тебя, — голос Рози стал совсем уж писклявым, а интонации донельзя надменными. — Не скажу, что удивлена увиденным, некая провинциальность наличествует, но миленько.

Дядюшка Тобиас внимательно посмотрел на нашу спутницу, причем взгляд его не слишком совпадал с обликом. Он был слишком внимательным, слишком оценивающим для человека, разодетого как пугало. Именно тогда я в первый раз подумал о том, что это очень, очень опасный противник. Он, как и Рози, хочет выглядеть не тем, кто есть на самом деле.

— Сойди с коня, племянник, — проревел дядюшка. — Дай я тебя обниму! И представь своих спутников, я хочу знать имена друзей моего любимого родича!

Теперь главное, чтобы Монброн во время объятий все не испортил и не вогнал бы этому здоровяку кинжал в бок, переполнившись радостью от встречи. Я изучил своего друга и видел, что он сейчас раздражен до невозможности.

— Прости, дядюшка, с этого и следовало начать. — Гарольд соскочил с коня и бросил поводья подбежавшему мальчишке-слуге. — Устал с дороги, забываю об элементарных правилах приличия.

Ни один, ни другой не торопились сближаться. Дядюшка ждал, когда Гарольд сам подойдет к нему, а мой друг, похоже, делать этого не собирался. Оно и понятно — первое столкновение клинков, если можно так сказать. На принцип пошел, дает понять, что все будет не так просто.

Зря. Это тот случай, когда можно пожертвовать мелочью вроде нескольких шагов. Ничего страшного в этом нет. Хотя — это для меня, я мыслю по-другому, не так, как он.

Дядюшка оказался гибче. А может, как это ни печально, даже умнее. Он неожиданно резво преодолел разделяющее их расстояние и прижал Гарольда к своему объемистому брюху.

— Племянник, — трубно возвестил он, тиская моего друга. — Как же я рад! Как я рад! Вот если бы твой отец дожил, если бы он мог тебя обнять!

— Я бы тоже этого очень хотел, — холодно ответил ему Гарольд. — Увы, этого не случилось.

— У вас дурно воспитаны слуги, — подала голос Рози, как всегда, на редкость своевременно. — Мне что, так никто и не подставит спину, чтобы я могла сойти с лошади? Я бы всыпала вашему мажордому два… Нет, три десятка плетей за скверное выполнение своих обязанностей. Не меньше!

— Какая суровая! — восхитился дядюшка Тобиас, разжимая объятия и отпуская Гарольда. Он щелкнул пальцами, один из слуг метнулся к Рози и согнул спину. — Сынок, кто это?

Лицо Гарольда закаменело, он был готов к чему угодно, но только не к этому «сынок».

Нет, этот дядюшка кто угодно, но только не дурак. Он бьет пока словами, не кинжалами, но зато точно в цель.

— Это Рози де Фюрьи, — выдохнув, сказал Монброн. — Представительница основной ветви семейства де Фюрьи из Асторга.

— Какая честь для моего дома! — Тобиас изобразил что-то вроде поклона. — Визит столь важной дамы!

И еще один укол. Ловок, ловок.

Я видел, что еще чуть-чуть и мой друг сорвется, потому, спрыгнув с коня, подошел к нему и тихонько ткнул в спину, как бы говоря: «Не сходи с ума».

— Эраст фон Рут, — не ожидаясь реплики Гарольда, представился я. — Барон из Лесного Края.

Как и следовало ожидать, моя персона впечатлила дядюшку меньше, он бросил мне только что-то вроде:

— Рад, рад. Добро пожаловать.

— Эраст мой жених, — добавила Рози, подходя к нам. — Мы решили связать наши судьбы. Любовь — великая госпожа, потому скоро мой избранник породнится с одной из самых знатных фамилий Рагеллона. Хотя, вам, наверное, это не слишком интересно? С другой стороны — я женщина, мне хочется поделиться своим счастьем со всем миром.

И она взяла меня под руку.

— Это все очень, очень любопытно, — заверил нас Тобиас, окинув меня уже более заинтересованным взглядом. — Поверьте. Но время для бесед у нас еще будет, а пока — завтрак. Я, знаете ли, уже немолодой человек и у меня есть свои привычки, сложившиеся годами. Одна из них — плотный завтрак. Потому прошу вас проявить снисхождение к старому чудаку и составить мне компанию за столом.

— Я бы хотел сначала повидать мать, сестер и брата, — твердо произнес Гарольд.

— Так они уже там, — замахал руками Тобиас. — В обеденной зале! Только нас и ждут!

— Завтрак? — Рози надула губы. — Я не умылась с дороги, какой завтрак?

— Условности, — заверил ее Тобиас. — Впрочем — мыльня и служанки в вашем распоряжении, я все понимаю. Но вы, парни, надеюсь, не рветесь сначала умываться? Настоящий воин ест тогда, когда на то есть возможность, а все остальное потом!

— Завтрак — это прекрасно, — сообщил ему Гарольд. — Пойдем, Эраст.