Между мирами. Господин барон

Андрей Валерьевич Степанов, 2022

В новом мире освоиться совсем непросто. Куда сложнее делать это, когда с первых же дней попадаешь в гущу событий. Интриги, злодеи, преступники, помноженные на масштаб огромной империи! Нырнув в это с головой, очень сложно выбраться. Особенно, если все это делается ради не самой обычной девушки в самой большой стране мира. Четвертая книга цикла о попаданце.

Глава 7. Сплошная политика

Мы включили освещение почти во всем доме и прошли в гостиную. Настроение у меня было таким, что обилие голов животных по стенам давило и создавало абсолютно неуютную атмосферу для беседы на любые темы. К тому же Павел, как оказалось, решил выложить мне всю подноготную, не успел я даже начать задавать вопросы.

— Где Данил? — первым делом спросил шпион и услышав ответ, помрачнел еще больше.

Одет он был в неброский дорожный костюм, дополненный легким шарфом. На улице и правда было совсем нежарко, особенно после адского августа. Мне живо представилось, как Павел Трубецкой перемещается, прикрывая лицо плащом.

— Я так и знал, что хороших новостей будет совсем немного.

— Мне бы очень хотелось услышать наконец, что за фигня здесь происходит.

— Максим, — Трубецкой высказался очень строго, — то, что ты называешь фигней, во многом касается всей Империи, а не только семьи Романовых в целом. И уж тем более не ограничивается одной только Анной. Я надеюсь, что ты это понимаешь.

— Я лишь привык к тому, что меня постоянно держат в неведении, — выпалил я. — Особенно ты! И посмотри, к чему это привело? Из меня такой же барон, как из Эда — балерина!

Эдуард громко фыркнул и поскреб щетину. Да уж, балерина из него вышла бы крайне монструозной. Трубецкой переглянулся со своим помощником. Я заметил это и тут же напомнил:

— На все мои вопросы он тоже ссылался на тебя. Поэтому я прошу тебя дать мне ответы. Загадок слишком много, а раскрыл я всего лишь одну.

— Какую? — мгновенно задал вопрос Павел.

— Принцесса одна. Нет никакого двойника, — поделился я со шпионом полученной информацией. — Нет и никогда не было. Она все помнит.

— Но вопросов из-за этого меньше не становится, — ноздри его раздувались от гнева, но в остальном Павел Трубецкой держался очень спокойно.

— Я бы хотел, чтобы их стало меньше у меня, — выразительно намекнул я. — А то, понимаешь ли, одни люди мне говорят, что в Империи все чудесно. Но я понимал тогда и вижу сейчас — чудес не бывает. Не может существовать чего-то идеального само по себе.

— А паренек-то не дурак, — подал голос Эд. Я же продолжал.

— Другие заявляют о сепаратистах и мятежниках. Нет, не только ты, — добавил я, увидев, как растет удивление на лице шпиона. — Некоторые люди говорили, что приграничные зоны уж очень подвержены каким-то там стремлениям вырваться из успешной Империи.

— Многое есть просто слухи и не более того, — мрачно прокомментировал Трубецкой. — Я не буду спорить. Существуют сложные территории, где и сто лет спустя люди стараются держаться обособленно и не очень реагируют на новую государственность.

— Затем, — я внимательно выслушал шпиона и только потом продолжил высказываться, — ты утверждаешь, что находишь следы, ведущие прямо в императорскую семью. Что якобы кто-то из них несет ответственность за происходящее.

— Следы есть. В основном косвенные, конечно. Просто потому, что никто другой не в силах ставить такие задачи.

— Так значит, — я немного пораскинул мозгами, — ты также можешь сказать, что все это связано между собой и ставит перед собой одну цель — повлиять на позиции императора?

— Могу, — кивнул Павел. — Совершенно бездоказательно. Но могу. Небольшие удары по всем направлениям должны взбудоражить людей. Волнение здесь. Недовольство там.

— А принцесса Анна должна была стать центральным направлением? Что ты думаешь? — я решил, что пора вернуться к более беспокоящим меня темам.

— А ты? — шпион удивил меня встречным вопросом. — С аналитикой ты вроде бы тоже неплохо справляешься, вот и прояви самостоятельность мышления.

— Вот здесь я тебе ничего не отвечу. Потому что не знаю, где правда. Анна считает, что она испортила машину, чтобы отправиться сюда.

— Не хочу сомневаться в способностях юной принцессы, но она вряд ли представляет себе, насколько сложна машина для перемещения в принципе.

— То есть, она так думает или ее в этом убедили, что она сама переместилась в мой мир?

— Она не первый человек, который попадает к тебе. Тарас. Игорь, — напомнил Трубецкой.

— Откуда ты узнал про него? — опешил я. — Ведь он стоял рядом с тобой, через забор, и тогда ты его не узнавал. Или только сделал вид?

— Тогда я действительно не знал, что он из наших. Ведь я не обязан знать каждого жителя Империи в лицо, правда? Но недавно я ездил в поместье Сергея Николаевича и посетил несколько окрестных деревень, чтобы опросить жителей о случившемся. Тогда и узнал.

— У него не будет проблем? — обеспокоился я.

— Нет, не будет. Он теперь работает на меня. И оставь свои моральные оценки при себе. На кону жизнь членов императорской фамилии. Не говоря уже о самой Империи.

— Нас что, ждет кризис пострашнее того, что был сто лет назад? — включился в наш разговор Эд.

— Прошлый страшен даже на страницах учебников, — ответил ему Павел. — То, что происходит сейчас — реальность. И она куда хуже. Вернемся к Анне.

— Получается, она почти ничего не делала по своей воле, — медленно проговорил я. — Ее нарочно отправили в мой мир. И эти ее проблемы с памятью. Быть может, ты знаешь, кто отправил ее лечиться? Ведь мы нашли ее в клинике…

Внезапно я ощутил, что один новый ответ тянет за собой десяток новых вопросов и замолчал. Кризис действительно глубокий, если кто-то считает допустимым отправлять императорскую дочь в психушку. А если все это еще и связано с прочими остросоциальными эпизодами, то ситуация и вовсе жуткая.

— Надо ее вытащить оттуда. Срочно! — решил я.

— Твоя наивность уже обошлась нам слишком дорого, Максим, — Трубецкой ответил достаточно спокойно.

— Но разве то, что Анны опять так долго нет на виду, не создает вопросы? Что говорят люди? Что пишут газеты?

— Газеты напишут ровно то, что им скажут. Используют старые фотографии, если потребуется. И дадут людям желаемое.

— Но не все, — добавил я и Эдуард тут же подхватил:

— Кстати, да. Не так давно мне попалась заметка как раз про странности, которые происходят в последнее время вокруг семьи императора.

— Если кто-то нарочно обратит внимание на это, — продолжил я, — то цепную реакцию будет уже не остановить. Странно, что за почти полтора месяца ничего не произошло.

— Странно, согласен, — теперь задумался Павел.

— Раньше я думал, что если их две, то так или иначе кто-то всегда на виду, с семьей. Но если девушка одна, ее исчезновение заметят. И тогда не сработает даже легенда, которую скормили ее дяде.

— Поездка в германские земли? Сейчас она должна посещать занятия. Пожалуй, ты прав. Долгое промедление нам совсем не с руки.

— Мы должны вытащить ее, — заявил я. — Если не сию же секунду, то как можно быстрее.

— Тише, тише, герой-любовник, — Павел позволил себе легкую усмешку. — Пойми, это все не так просто, как ты думаешь.

— Я уже оценил, что ее охраняют вполне достойно. Кстати, Алана бы тоже неплохо вытащить. Сомневаюсь, что в тюрьме сыщику хорошо сидится.

— Это проще сделать, но здесь спешить не надо. Ты вернулся. И чем активнее будешь действовать, тем больше привлечешь к себе внимания.

— Тогда надо сделать все незаметно. Не знаю, даже, какие у вас есть методы? — я пристально посмотрел на шпиона.

— Все технологии, какие только существуют. В том числе и в воображении некоторых.

— Это здорово. Надо просто выкрасть девушку из клиники. И все. Спрячем ее временно здесь. Свидетелей не будет.

— А что ты будешь делать потом? Не надеешься же ты улизнуть вместе с ней?

— Нет, конечно, — мрачно ответил я. — Мне некуда убегать, кроме этого поместья. Дом сгорел.

— Печально. Зато здесь ты миллионер.

— Все-то ты знаешь, — горько усмехнулся я.

— Работа такая, — Павел сделал несколько кругов по комнате, шумно топая. — Но, видишь ли, я намерен согласиться с твоим предложением. Детали мы проработаем. Однако тебе придется стать отвлекающим маневром. Вам обоим. Охрану, разумеется, приставим. И почти наверняка придется рассказать девушке о происходящем.

— Когда я разговаривал с ней в последний раз, она выглядела очень здравой. Она должна понять. Но ее не стоит подвергать опасности.

— Вы в любом случае будете в опасности. То, что тебя и твоего друга-сыщика пощадили — это предупреждение нам всем, защитникам Империи. Последнее.

— Нет, я понимаю, что начинается борьба за власть — тут все жестко.

— Друг мой, — покачал головой шпион. — Борьба началась очень давно. А сейчас лишь перешла в открытое противостояние.

— Сплошная политика, тьфу, — Эд поморщился. — Во что вы меня втянули?

— В великие преобразования, — пожал плечами Трубецкой. — Если мы проиграем, то наши имена никто не впишет в историю.

— А если победим, впишут? — сразу же оживился его помощник.

— Если победим, риск мучительной смерти будет куда ниже.