Между Мирами

Андрей Валерьевич Степанов, 2022

Максим – студент-заочник и одновременно успешный работник в сфере продаж. Жизнь прекрасна, потому что есть девушка и все, о чем двадцатилетние парни могут только мечтать. Но внезапное появление профессора из загадочного Университета привносит в размеренное существование парня настоящее безумие. Существование параллельного мира, где еще есть Империя и правящая династия повергает парня в шок. Но еще больше его шокирует то, что где-то здесь, рядом с ним, в одном городе прячется наследница престола – юная и симпатичная особа, ради которой можно пойти на все. Даже вырваться из привычной и уютной жизни ради неизвестного будущего в новом мире.Внимание! Включает в себя:Спасение, Раскол, Старый новый мир, Господин барон, Паутина влияния, Шестерни системы, Связующее звено!

Раскол

Глава 1. Неделю спустя

Мне было сложно осознавать, что все изменилось. Дважды. Сперва мой мир перевернулся, когда я узнал, что есть параллельная вселенная, где не было Второй Мировой и Октябрьской революции. Где сохранилась Российская Империя, дошедшая к нашему времени до идеала.

Но это все только со слов профессора Подбельского. Он преподавал в главном Университете Империи, который располагался во Владимире. Да-да, именно сюда перенесли столицу. Не выбрали Москву, оставили Питер — по непонятным мне причинам.

Подбельский предоставил достаточно доказательств того, что его мир реален, поэтому я не сомневался в правдивости его слов. Как и в том, что девушка, одновременно с ним попавшая к нам — принцесса. Не княжна, а именно — принцесса, Анна, дочь императора Алексея. Не знаю, правда, какой порядковый номер он имел, второй или уже третий.

Все это действительно перевернуло мою жизнь. Но не успел я привыкнуть, как им пришлось вернуться. Профессор и принцесса отправились домой, оставив меня в полном одиночестве.

Этому немало поспособствовали и другие личности. Например, бывший гвардеец, который планировал похитить Анну. У него была целая банда. Удивительно, как несколько человек могли скрываться у нас, и не вызывать ни у кого подозрений.

Быть может, они вызывали, только сами знаете, какие сейчас люди. Лишний раз промолчат, когда это требуется, но мелкую провинность готовы опубликовать в сети и ехидно улыбаться, думая, что сделали благое дело.

После второго «переворота» я с трудом мог спать ночами. Если кажется, что это из-за перевозбуждения от новизны, от неожиданности и фантастичности всего происходящего, то нет, вы неправы.

Я был уверен, что испытываю к принцессе некоторые чувства. Она сама их усердно подпитывала и за те несколько дней, что мы провели вместе, я ощутил это физически. И, да, поскольку мне как раз пришлось расстаться с девушкой, я нырнул в этот омут с головой.

По этим причинам неделя, следующая после ухода Анны, далась мне слишком тяжело. Я вернулся на работу, благополучно отдал автомобиль в ремонт — за полдня мне поставили новое стекло взамен того, что разбила банда бывшего гвардейца.

Неожиданно для себя я понял, что хочу сидеть в офисе. В кабинете, не дома. Мне казалось, что по лестнице спустится девушка, а в гостиной сидит старый профессор и читает книгу по истории России, сравнивая два наших мира.

Это было слишком тяжко. Я бы даже сказал — почти невероятно. Я отказался от еженедельных посиделок с друзьями в ближайшую пятницу, сославшись на занятость. Радовался только Краснов — мой непосредственный начальник. Но и он не выдержал.

— Что-то случилось? — спросил он меня в четверг. — Ты безвылазно здесь. Не замечал я раньше за тобой такого.

— Решил, что надо потрудиться немного, — я почти что отмахнулся от него. Но начальник тоже молод, проще воспринимает некое панибратство в офисе. Поэтому он не обиделся, но все же подвинул свободный стул к моему рабочему месту:

— Мне казалось, что я тебя хорошо знаю. Ты любитель свободы. И постоянно где-то пропадал, но всегда приносил деньги. Поэтому я тебя без проблем отпускал. Предоставил отпуск после… того случая.

Тот случай — это еще один важный момент. По следу принцессы пустили ищейку, который первым делом нашел меня, порезал коллегу и оглушил охранника на входе. Все обошлось без смертей, но офис долго гудел, вспоминая маньяка с кинжалом, которого полиция так и не нашла.

На самом деле Павел Трубецкой действовал хоть и грубо, но по уставу своей «организации». Я не очень разобрался, что у них там в Империи за Третье отделение, но полагал, что это своеобразная служба безопасности для членов правящей семьи.

— Я ценю, — коротко ответил я, оторвавшись от воспоминаний. — Поэтому предположил, что пока Костя восстанавливается, надо немного компенсировать выпавшие рабочие часы.

— А мне показалось, что ты замкнулся в себе.

— Я и раньше такой был, ничего не изменилось.

— Изменилось, точно тебе говорю, — Краснов ткнул в меня массивным пальцем. Он и сам был человеком крупным — не толстым, но крупным. Как бывший тяжеловес.

— Андрей Геннадьевич, я вам говорю, что все в порядке! Если мне вдруг снова понадобится пропасть из офиса, я непременно предупрежу, — заверил я начальника.

Тот бросил на меня полный подозрений взгляд и ушел к себе. Хорошо еще, что только он меня подозревает.

Больше всего я боялся, что дело дойдет до моего сотрудничества с Павлом. Пока мы с ним искали девушку, мне довелось подстрелить пару человек, а с одним еще и сразиться на саблях.

Глубокая царапина на ребрах болела до сих пор и никак не заживала, а вот остальные следы борьбы постепенно сгладились, так что своего лица я мог уже не стесняться. И, да, нос тоже пришел в норму, чего нельзя сказать о гвардейце.

Не стоит считать меня великим фехтовальщиком. Павел дал мне лишь пару уроков. Я никак не мог рассчитывать на победу в честном бою. Но на помощь пришел случай и главный злодей и одновременно похититель расстался с жизнью у меня на заднем дворе.

А вот здесь в моей истории наступает самый любопытный эпизод, потому что мне пришлось бы туго: надо же избавиться от тела, а помощи ждать было совсем неоткуда. Но запойный пьяница-сосед, который к тому же оказался еще и случайным свидетелем происходящего, предложил мне спрятать тело.

Это меня удивляет до сих пор, но Игорь все еще здоровается со мной по утрам и, кажется, бросил пить. Во всяком случае, уже несколько раз я видел его исключительно трезвым.

Несмотря на все волнения, я был уверен, что никто не будет меня искать для дачи объяснений. Все погибшие прибыли сюда из другого мира и местных паспортов не имели. К тому же у Павла имелись свои знакомые в полиции. На то он и ищейка, чтобы иметь массу знакомств даже в другом мире.

Все это я постоянно прокручивал в голове, когда выдавалась свободная от работы минутка. Кроме того, еще одна навязчивая мысль меня упорно преследовала — как попасть в тот мир, откуда пришли профессор, Анна и множество других?

Не то чтобы сам мир казался мне идеальным, но мне хотелось увидеть девушку. Побыстрее. Я скучал и это тяготило.

Надежда на то, что в ближайшие дни это чувство пройдет, не оправдалась. Ведь принцесса была настоящей красоткой, к тому же начисто лишенной комплексов! Ее образ в памяти действовал возбуждающе, ведь ее фигура… Оставалось лишь мечтательно смотреть в потолок и грустно вздыхать.

Она ясно дала понять, что в их мире мне делать нечего. Но только я так не думал. Поэтому в очередной раз по дороге домой я прикидывал, как попасть в Империю. Задача было сложной, но наверняка выполнимой.

К этому вели несколько разных ниточек. И я на полном серьезе намеревался попробовать каждый из доступных вариантов, чтобы увидеть девушку. Но вместо этого, когда вернулся к себе домой, увидел возле дома полицейский автомобиль и капитана Ворошилова.

Этот человек как раз и был одним из тех хороших знакомых Павла в нашем мире. Только вот что он здесь делал?

Глава 2. Когда нельзя сказать прямо

— Добрый вечер, — поздоровался я без капли волнения в голосе.

— Здравствуй, Максим. Мы можем поговорить? — Евгений Петрович Ворошилов казался мне очень серьезным. Неужели нашли чье-нибудь тело?

— Да, конечно. Идемте в дом? — предложил я.

— Хм. Да, пошли, — удивился капитан.

Я провел его к себе. Небольшой домик в два этажа. Прочный добротный каркасник, который я приобрел в собственность исключительно благодаря работе — параллельно учебе, конечно же. Но эта маленькая гордость, особенно в моем возрасте, была одной из причин, почему я пригласил капитана к себе.

— Родители купили? — первым делом спросил полицейский.

— Нет, сам.

Лицо Ворошилова приняло неописуемый оттенок, что-то между багровым и малиновым. Он тут же прошелся взглядом по небольшому коридору и оценивающе поджал губы. Потом одобрительно покачал головой.

— Молодец, если не шутишь.

— Я серьезно.

— Ну, ладно. Я сюда по делу пришел. Пашу давно видел?

— Почти с неделю не сталкивались.

Пришла пора осторожничать. Передать ему слова усатого бандита, который утверждал, что Павел погиб в горящем доме, я не мог. Во-первых, я сам не верил в то, что Трубецкой, опытный шпион, вдруг так глупо умер. Во-вторых, сведения об этом я как-то должен был получить и тогда пришлось бы упоминать другие встречи и контакты. Что вряд ли сыграло мне на руку.

— Мне он тоже не звонил, — расстроенно выдал капитан. — А как ваше дело государственной важности продвигается?

— Не думаю, что я вправе говорить об этом. Думаю, вы поймете и извините меня за молчание, — трехдневное общение с профессором Подбельским, который по-своему витиевато излагал мысли, сказалось на моей речи.

— Я… Да, — капитан сперва запнулся, задумался, но потом согласно кивнул. — Я понимаю. От этого никуда не деться. Все-таки, секретное. Что ж, тогда я, наверно, пойду.

— Мне правда нечего вам сказать. Но, если вы не спешите, могу предложить вам чай.

— С радостью, — Ворошилов разулся, и я провел его в кухню. Похоже, принимать гостей скоро действительно станет моим основным видом деятельности.

— Вы упоминали как-то, что давно с ним знакомы, — начал я, ожидая, пока закипит чайник. — А как давно?

— Несколько лет, — подумав, ответил Евгений Петрович. — Не год и не два. Интересный он человек. Я упоминал, что он любит пропадать?

— Да, припоминаю, что говорили. Мы тогда как раз ждали, когда он закончит свое «лечение», — я сделал ударение на последнее слово.

Мы оба были свидетелями того, как он использовал какую-то особую химию. Только я мог догадаться, что это — изобретение из его мира. У нас таких не было.

А вот для капитана быстро заживающие раны стали шокирующим открытием. Но зато убедили его в том, что Трубецкой действительно работает на правительство. Мы не стали уточнять, на какое именно.

— Да-да, — капитан дождался чашки и уставился на пар, поднимающийся кверху. — Но он никогда не исчезал без предупреждения. Он мог сказать, что у него дела и пропасть на пару месяцев или больше, но никогда не было такого, как сейчас.

— Выглядит странно, действительно, — я сел напротив.

— Вы кажетесь сообразительным молодым человеком, — вдруг выдал капитан. — Куда более умным, нежели ваши сверстники, которые пьют и прожигают жизнь.

— Я тоже иногда пью и прожигаю жизнь, — трудно было сдержать улыбку от слов капитана. — Просто делаю это, м-м-м, скромнее, что ли. И вообще, у меня другие приоритеты в жизни.

— Да? — Евгений Петрович словно забыл о Трубецком и взялся за мою персону. — Какие же?

— Чтобы после меня что-то осталось. Понимаете? Память потомкам. Какие-то великие дела, например.

— А работаешь ты? — Ворошилов выжидательно посмотрел на меня, а потом добавил: — я не спрашиваю про тебя и Павла. У тебя же должна быть официальная работа?

— А, да, конечно есть. Я работаю…

И тут я кратко, насколько это позволяла специфика, описал ему особенности работы. После этого капитан еще раз посмотрел на дом:

— Значит, платят там очень хорошо. Но это ведь явно не то, чем ты хочешь заниматься до самой пенсии?

— Нет. Хочется большего, — признался я.

— Славы и признания? Так почему не пошел к нам? Или по стезе военной, оттуда в депутаты без проблем и вот, твори добро.

— Долго, — поморщился я от слова «армия». — К тому же, имея хороший достаток творить добро куда проще, чем выпрашивая средства у других.

— Тут ты прав. Значит, и я тоже. Тогда, быть может, ты скажешь, не тебя ли видели за Торговыми рядами с одной особой женского пола?

— Не могу сказать, — я постарался ответить как можно мягче. — Все мои перемещения и действия за прошлую неделю были связаны исключительно с делами Павла. Я не могу о них распространяться.

— Если бы не этот факт, нам пришлось бы тебя арестовать. Понимаешь?

— Понимаю, — я пожал плечами. Капитан не выглядел ни злым, ни строгим, так что его слова я не воспринимал, как угрозу. — Но ведь тогда и вы не пришли бы ко мне, не согласились на чай.

— Пожалуй, — усмехнулся Ворошилов. — Пожалуй… — повторил он. — То есть, ты ничего не знаешь ни о сгоревшем доме, ни о девушке?

— Нет, совсем ничего не знаю. Простите, что не могу вам помочь.

— Да мы и так уже почти все выяснили. Дом подожгли какие-то хулиганы. Хорошо, что никто не пострадал при этом. Девушку, как я уже сказал, благополучно вывели. И то, что оба отказались от медицинской помощи, указывает на их хорошее состояние.

— Это очень приятные новости. Редко какой пожар в наше время обходится без жертв, — я сокрушенно покачал головой. — А то ведь знаете, как бывает. Зеваки смотрят, а дом горит. И никто не помогает.

— Будем считать, я вас понял, молодой человек, — хитро улыбнулся капитан. — Поэтому беспокоить не буду, — он поднялся со стула. — А вот насчет того парня, которого вы у меня забрали, что с ним?

— Он тоже больше не вызовет беспокойства.

— Хорошо.

Я проводил капитана до двери. На прощанье он обернулся:

— Если с Павлом что-то случилось и до него кто-то добрался, я подумал, что стоит вас предупредить. Берегите себя.

— Непременно, — согласился я и закрыл дверь.

Ворошилов умудрился передать мне сразу несколько новостей, но общий их тон все равно оставался мрачным. Павла не нашли в сгоревшем доме, а это означало, что усатый гвардеец врал мне.

Затаился шпион или кто-то другой с ним разделался — мне предстояло выяснить это. Но вместо этого я достал телефон и набрал хорошо знакомый номер.

Глава 3. Друзья

Валентина за последние две недели я видел всего единожды. Так же как Иру и Петра. Друзья немного отошли на задний план и даже не звонили сами. Я не исключал такую вероятность, что к этому приложила руку Лиза, моя бывшая девушка.

Но все же Валя взял трубку быстро, как будто он ждал этого звонка.

— Привет, — услышал я. — Как оно?

— Я подумал, что нам все же стоит пересечься в пятницу. Соберемся?

— Вчетвером? — уточнил он. — Ире будет скучно. Давай втроем.

— Уговорил. Посидим мужской компанией. Я знаю, куда мы пойдем.

Он предложил клуб, и я не отказался. Дома было тошно. Поэтому следующим же вечером мы встретились в «Бамбуке».

Место было неплохим, размещалось довольно высоко и потому случайных гостей там никогда не было. Музыка играла громко, но не била по ушам, за что стоило благодарить местного диджея, понимавшего толк в настройке оборудования.

Правда, когда принесли меню, стало понятно, что диджей здесь тоже получает немалую зарплату. После первой порции разговор пошел живее. Лизу никто не вспоминал и это не могло не радовать.

— Как там твой дядя? — спросил вдруг Петр. — Веселый он.

— Анекдоты у него необычные, между прочим, — добавил Валя. — Вроде бы что-то знакомое, но такое ощущение, что слышишь эти истории впервые.

— Он у меня мастер по историям, — улыбнулся я.

Приятно было сидеть, ничего не делать и ни о чем не думать. Никакого давления со стороны. Ведь представить только: всего неделю назад Павел, профессор и принцесса хотели от меня поддержки и помощи. Все бы ничего, только вот желание каждого из них шло вразрез с желаниями двух других.

— Все еще гостят у тебя?

— Нет, уже уехали. Они побыли всего пару дней.

— Как же ты теперь без подруги? — с легким ехидством спросил Валентин. — Ира говорила, что Лиза до сих пор переживает.

— О чем это ты? — прищурился я.

— А разве ты сам не понимаешь? Ну, ладно. Пусть будет так.

— Нехорошо ты поступил, — добавил Петр.

К его мнению хотелось бы прислушаться из-за его «ботанического» вида, но все же я не стал этого делать и пошел в отказ.

— В чем нехорошо? Ничего такого не было, а Лиза сама…

В общем, врать у меня получалось неплохо, хотя это была не чистая ложь, а кое-какие недоговоренности и не более того. Мелочи, одним словом. Но признавать действительность я не стал, только рассказал ситуацию, как видел ее я.

Разумеется, мне не поверили.

— Знаешь что, осуждать тебя никто не будет, да, Валь? — ботаник поднял стопку и второй друг сделал то же самое. — Каждый из нас многое бы отдал ради того, чтобы оказаться рядом с такой красоткой! За прекрасный пол?

Ситуацию с Лизой забыли, а шутку встретили смехом. Невольно мыслями я все равно возвращался к тому, что я сделал. Но друзья не осуждали, а потому было легко.

— Ты и она уехала тоже, хм? — вдруг спросил меня Валентин, когда я уже откинулся на спинку мягкого диванчика.

— Да, — сказал я, не решившись добавить «к сожалению».

— Но вы же еще встретитесь?

Сидели мы все втроем на одном диване, достаточно широком и удобном, поэтому я не обратил внимания, что Валя глядит куда-то в сторону. Высматривает кого-то.

— Маловероятно.

Мне совсем не хотелось поддерживать эту тему. И вообще, я собирался просто встретиться с друзьями для того, чтобы приятно провести время. А не для того, чтобы обсуждать, как идет моя жизнь после расставания с Анной.

— А разве там не она сидит? — Валя махнул рукой.

Через толпу я не сразу рассмотрел место, куда он показывал. Такой же диванчик, расположенный идеально, чтобы видеть тех, кто за ним сидит.

В помещении было не так много света, но знакомые локоны, овал лица, фигура — все выдавало в девушке Аню.

— Похожа, — я протрезвел почти мгновенно.

Но ведь я сам видел, как девушка прошла через портал! Хорошо, быть может, есть какие-то двойники — копия принцессы в нашем мире. Но не до такой степени!

Хотя нет, тут копий быть не может, потому что ее родителей не существовало, как и дедушек, а вот пра-пра… слишком многое должно было совпасть. Нет, эта девушка явно не могла быть копией Ани из нашего мира.

— Не хочешь подойти и выяснить это?

Вот только подзуживаний мне и не хватало. Да, мне очень хотелось подойти к ней. Но сидела она не одна. Рядом с ней с бокалом в руке расположился мужчина.

— Мне больше интересно, с кем она!

Любопытство взяло верх, и я направился к таинственной парочке. Я не видел, как они пришли и чем занимались до этого.

— Аня? — громко спросил я, остановившись напротив их столика.

Парень сразу же поднял голову. Скуластое лицо с широкой челюстью выдавало в нем человека сильного и грубого. Вряд ли бы принцесса сошлась с таким.

Девушка сразу же схватила бокал с напитком и поднесла его к губам. Рука подрагивала. Ее спутник, наоборот, опустил руку, наклонился вперед, а потом, повернув голову спросил:

— Ты его знаешь? — грубый голос звучал зычно.

Аня сперва подняла глаза, потом неспешно отставила бокал обратно на столик, посмотрела на меня, долго и внимательно, а потом, неожиданно для меня, ответила:

— Не знаю.

Но не успел я отвернуться, как она тут же одними губами, едва заметно, произнесла:

— Помоги.

Похоже, что вечеринку придется быстро свернуть. Я стоял на месте, прикидывая, можно ли что-нибудь сделать с этим бугаем незаметно. Но в толпе это было просто нереально.

Да и был он слишком крупным, чтобы справиться с ним одним ударом. Конечно, боксерский опыт не пропьешь, но у нас с ним была приличная разница в весе.

— Что встал? Пшел прочь, — цыкнул он сквозь зубы.

Я поднял брови, но повиновался. Помочь девушке я был не в силах. Скорее проблем наживу. Поэтому я вернулся к друзьям.

— Ну, что, она? — они заговорщически склонились вместе со мной над столом.

— Не знаю, — я даже не притронулся к недопитому, — она сказала, что видит меня впервые, но была страшно напугана. И попросила меня ей помочь.

— Да ну, — недоверчиво выдал Валя и снова посмотрел в сторону их столика.

Я тоже уставился на бугая. К нему приблизился еще один такой же. Похоже он отходил куда-то — но явно не в туалет.

— На нас смотрят! — довольно громко прошептал Петр и залпом осушил свою стопку, тут же приняв нарочито дурашливый вид.

— Они идут сюда, — добавил Валентин, хотя я и так все прекрасно видел.

— Я же могу рассчитывать на вашу подмогу, правда? — я покрутил головой, добиваясь ответа от своих товарищей.

— Ты серьезно думаешь, что ей нужна помощь?

— Как по мне, так никого нет серьезнее этих парней, — пробубнил вдобавок Петр и сжался в диванчик так, что в нем никто бы не признал человека, серьезно увлекающегося баскетболом.

— Выбора нет, ребят, — вздохнул я. — Мне нужно знать, что за фигня тут происходит.

Глава 4. Странные личности

— Так, парни, — два бугая встали по бокам нашего диванчика. — Чо вы тут забыли?

— Мы? — подал голос из глубин диванной мякоти Петр, — отдыхаем, пьем. Расслабляемся.

— Чо у нашего столика забыли, я спрашиваю? — повторил здоровяк с широкой челюстью.

— Да я спутал малость, — тут же ответил я, решив, что не стоит вешать всю ситуацию на своих друзей. — Девушка твоя очень похожа на одну мою подругу, вот я и…

— Ты назвал ее имя.

— Ну да, имя моей подруги, а что?

— Моей, — глаза бугая сузились до пары щелочек, а костяшки пальцев зловеще щелкнули. — Моей!

— Твоей? Не может быть! Это мою подругу зовут Аня, — похоже, что здоровяк либо перепил, либо от природы соображал так себе.

— Как будто двух одинаковых имен быть не может, — пробубнил себе под нос Валя и нагло уставился на подошедших.

Из нас троих я был единственным спортсменом, поэтому если я и мог рассчитывать на помощь со стороны друзей, то скорее уж на моральную. И еще они могли повиснуть на одном, пока я пытался разделаться с другим.

Но пока до этого не дошло, я пытался поддержать диалог. Не самый понятный, очевидно, из-за тупости собеседника. То, что он не клеился, объяснялось еще и поведением моих друзей, которые временами комментировали происходящее.

— Что ты сказал? — прорычал бугай в ответ на замечание Валентина, наклонившись вперед.

— Ребята, ребята, — я мирно поднял ладони, пытаясь остановить нарастающее напряжение. — Давайте просто забудем. Я напутал. Всякое бывает.

Но эту парочку было уже не остановить. Они явно хотели напроситься на драку и вдвоем у них это отлично получалось. Второй положил товарищу руку на плечо, они перекинулись парой слов.

Я обратил внимание, но слишком поздно — тот, другой, постоянно следил за девушкой. Пока первый, раздраженный или разгоряченный спиртным, пытался спровоцировать нас на драку, его друг наблюдал за Аней или ее копией.

Похоже, что ее действительно надо было спасать. Я с сожалением подумал о том, что мой нос только что зажил, как и прочие раны. Но упустить свой шанс разобраться в происходящем окончательно я не мог никак.

— Пошли, выйдем, — отпустив второго следить за девушкой с более близкого расстояния, предложил бугай. — Давай, чо ты.

Я еще раз оценил ситуацию. Собирается один на один, слишком самоуверенный. Его единственное явное преимущество — слишком крупный. Плотный. Массивный. Сдержать в одиночку его атаки не получится, но и выводить под удар друзей мне тоже не хотелось.

— А давай, — рискнул я и, успокоив своих, поднялся с диванчика.

— Какие-то проблемы? — подошел один из клубных вышибал, тоже килограмм под сто весом.

— Нет-нет, мы сейчас все цивилизованно решим на улице, — я улыбнулся, но губы никак не хотели растягиваться.

Вышибала кивнул в ответ на мою гримасу. Конечно, чего ему вмешиваться. Все произойдет за пределами его рабочего места.

Так что мы спустились вниз на четыре этажа, пересекли стоянку и свернули в небольшой проулок, окруженный со всех сторон старыми девятиэтажками. Бугай сунул руки в карманы.

— Ты вообще кто такой? — набычился он. — Чо ты разнюхиваешь тут?

— Я? Я уже все сказал, — немного удивился я, ожидая, что он начнет сразу же размахивать кулаками. — Ничего я не разнюхивал. Просто…

— Просто, а? — он в один шаг приблизился вплотную ко мне и, выдыхая перегар, уставился на меня сверху вниз.

Да он просто наркоман какой-то. Ни один нормальный человек так себя не ведет. Вышли — значит вышли, значит, нельзя было словами решить проблему на месте.

— Что за словоблудие? Мы разбираться вышли или языки чесать? — задрав голову, нагло спросил я, уже высматривая его слабые места.

— Слово… что? Разобраться хочешь? А?

Нас разделяли какие-то сантиметры, а он руки до сих пор держал в карманах. Только это и останавливало меня от драки. Если у него нож, то расставаться с печенью мне еще рановато.

— Вообще-то да. Мне надо бы переговорить с твоей подругой.

Его выкаченные глаза надо было видеть:

— Что? Тебе? С ней? Вот это видел? — он вытащил внушительных размеров кулак из кармана и сунул мне его под самый нос.

— Видел, — ответил я и тут же саданул ему под ребра левой.

Здоровяк даже не согнулся, но оторопел. Он что, не ожидал, что дело дойдет до драки или думал, что если я меньше, то не устрою ему хорошую взбучку.

В любой другой ситуации я бы постарался решить дело миром. Поговорили, разошлись, забыли. В любой другой, но только не в этой, когда Аня попросила помочь ей.

Пока бугай замахивался, я успел еще раз приложить его, но уже правой, в солнечное сплетение. Это сработало куда лучше — противник наклонился и сделал шаг назад.

Я мог бы добавить еще и сокрушительный в челюсть, но частота уголовных дел по случайным убийствам в уличных драках давно отвадила меня бить людей по голове. Разве что на тренировках.

Но секундное замешательство стоило мне преимущества. Бугай махнул рукой, даже не целясь — это был просто отвлекающий маневр. И пока я пытался его блокировать, он вытащил из кармана перцовый баллончик.

Черт! Я даже не ожидал такого от него. Но только услышал быстрое «п-ш-ш-ш» и тут же струя жгучей жидкости ударила мне в лицо. Моментально потекли слезы.

Противника я, разумеется, упустил из виду. Только мог слышать его сопение и шаги. Пара ответных ударов тут же выбила из меня дух. К счастью, лицо не пострадало, только и успел подумать я. Но зря.

— И не думай даже приближаться! — и тут же прилетела мощнейшая затрещина.

Да так, что я четко ощутил, как падаю лицом в газон. Вернее, в его остатки. Шаги бугая затихли в отдалении. А мне осталось приводить себя в порядок.

Как только злодей удалился, я тут же перевернулся, сел на пятую точку и принялся вытирать глаза, вдыхая через рот. На язык попала травинка и я тут же сплюнул ее. Только бы здесь не выгуливали собак.

Через несколько минут я смог видеть лучше, но обнаружил, что все плывет. М-да, когда слезы застилали глаза, все было куда проще.

— Вот ты где! — узнал я голос Вали. С ним и Петр — это я понял по звуку шагов. — Живой! Давай-ка мы тебя домой отвезем. Вызывай такси.

— Мы поедем с ним? — Петр показался мне очень встревоженным.

— Конечно, с ним!

— Может, его лучше в больницу?

— Не надо больницу, — прохрипел я, продолжая тереть глаза.

— Вот видишь.

— Нам нельзя терять… время, — меня подхватили под мышки, в нос ударил аромат клубничного освежителя для салона.

— Чего это с ним? — похоже, это был водитель такси.

— Ничего страшного, салон он вам не заблюет.

Автомобиль тронулся, а мое мутное сознание пыталось понять, что это за странные личности сопровождали принцессу?

Глава 5. Немного фантастики

Домой меня завели буквально под руки. Уложили на диван в гостиной, потом принесли мокрое полотенце.

— Сам сможешь?

Я тут же протер лицо и руки несколько раз до тех пор, пока не убедился, что на полотенце не осталось чистого места. Потом протянул его Вале и закрыл глаза. Тот быстро унес его, швырнул в ванну и вернулся, усевшись на диван в ногах.

— Как голова? — сурово и сухо спросил он.

— Болит. Немного, — я попробовал приподняться, но из кухни пришел Петр со льдом, завернутым в небольшую тряпку, и передал мне.

— Лежи, герой, — добавил он и сел рядом на стул.

— Лежи и рассказывай, что на тебя нашло.

— Ребят, о чем вы? Что нашло?

— Ты вышел подраться. Первый раз в жизни.

— Ну, может и не первый, — простонал я. — Как-то в начальной школе…

— Ты нам зубы не заговаривай, — вступил Петр. — Мы не дураки. Понимаем, что ты втюрился в ученицу своего дяди. Или кто она там тебе. Но если она так себя ведет…

— Да ни-че-го ты не понимаешь, — я прижал тряпку со льдом так, чтобы она морозила не только висок. — Она не может себя так вести, потому что она… черт, я не могу вам сказать. Короче, просто не может и все тут.

— Все хуже, чем мы думали, Валь, — баскетболист повернулся ко мне боком. — Он бредит.

— Нет, не брежу, — почти что взвыл я, но мой голос отозвался еще большей болью в голове. — Не брежу, — повторил я гораздо тише и снова попробовал привстать, но безуспешно. — Черт! Дайте мне десять минут.

— Десять минут на что? Ты не оклемаешься за это время.

— Мне надо только дойти до подвала.

— Зачем, Макс? Лежи и отдыхай.

— Да успею я еще отдохнуть, чтоб вас, — я разозлился и чуть было не скинул лед с головы. — Так, — я несколько раз глубоко вдохнул, чтобы немного успокоиться. — Слушайте. Я вам соврал. Это был не мой дядя, но девушка — его ученица.

— Точно бредит, — заключил Петр.

— Нет! Дослушайте. Но только когда я смогу доказать вам.

— Доказать что? — устало вздохнул Валентин. — Ты вроде не перебрал. Но по голове тебя, конечно, приложили сильно.

— Так, хватит! Ведите меня в подвал, пока я не психанул окончательно.

— Может и не психанул, но спятил, похоже.

И все же они помогли мне спуститься вниз. Без их помощи с головокружением это было не просто сложно, но еще и опасно. На миг мне показалось, что я вижу белую простынь, отделяющую часть подвального помещения, но стоило мне моргнуть, как все пропало.

— Сейчас. Секунду.

Я с трудом прошел к стеллажу, выдернул из мусора небольшую коробку и вытащил оттуда тяжелый золотой кругляш, вернулся к друзьям и с усилием вложил его в ладонь Валентина.

— Что это такое? — спросил он, изучая двуглавого орла на золотом червонце.

— Монета. Из чистого золота, — я ткнул в нее пальцем. — Ну, или не очень из чистого, но золотая.

— Но это же подделка! — воскликнул Валя.

— С чего ты взял? — я прислонился к стене. — Только потому, что она не похожа на наши?

— Да, тут нет метки монетного двора, не указан год. Говорю тебе, это обычная подделка.

Монету тут же передали обратно мне, и я спрятал ее в карман. Друзья мне не поверили — это было ожидаемо. Я тут же передумал рассказывать им о том, что дядя на самом деле был пришельцем из другого мира.

— Тебе помочь подняться? — спросил Петр.

— Нет, я сам попробую.

Но они все равно дождались меня наверху.

— Знаешь, что, покажись доктору завтра, — посоветовал Валентин. — Может быть, твои сегодняшние поступки имеют логическое объяснение.

— Имеют, но только слишком уж фантастическое.

— Да брось. Завтра сам поймешь, что говорил глупости, дружище, — он улыбнулся, слегка похлопал по плечу. — Пойдешь заявление писать?

— Нет, не пойду, — отмахнулся я довольно вяло. Еще чего, заяву катать. У меня есть план получше, только ребят в это дело я втягивать не буду.

— Ну и ладно. Может оно и к лучшему. Сам видишь, девушка сделала свой выбор, — добавил от себя Петр. — А в остальном хорошо посидели. Еще увидимся.

Я проводил их и завалился обратно на диван. Не было ни сил, ни желания идти наверх.

Парней я тоже понимал. Они видели девушку всего один раз, поэтому не имели никакого представления о ее характере. И уж тем более о том, что она никак не могла себе позволить появиться в компании таких громил.

Боль в голове и не думала утихать, но я уже старался обдумать план на завтра и прикинуть ситуацию. Да, я не собирался писать заявление на бугая. Потому что он легко может перевернуть все на сто восемьдесят и сказать, что я ударил первым.

По сути, он будет прав. Я действительно первым начал драку, а он защищался. И перцовка на моем лице — лишь средство самозащиты. Так что нет, заявление мне не поможет.

Не поможет и Ворошилов, у которого, без сомнения, есть куча других занятий вместо поисков таинственных девушек. Внезапно я поймал себя на мысли, что история начинается снова.

Сперва мы искали Аню с профессором. Потом, когда ее похитил бывший гвардеец и его банда, мы искали ее с Павлом. Теперь нет ни того, ни другого. А девушку надо искать вновь.

Я вытащил небольшую подушку из-под спины и сунул под голову. Какая вообще может быть вероятность, что она снова оказалась в нашем мире?

Если на прошлой неделе я думал, что меня обманывают, то теперь я в этом не мог быть уверен. Профессор предоставил массу доказательств. Да, в конце концов, я сам спровадил их обоих через портал в другой мир. И лично это видел!

Одним словом — разобраться с бугаем мне предстоит своими силами, но для этого надо еще найти гада. Мои глаза закрывались, а я уже предвкушал новые приключения.

Глава 6. Сыщик

Утро я встретил с больной головой. То были последствия хорошего удара и баллончика в лицо. Я мог сколько угодно отмываться от этой дряни, но она словно въелась в самые ноздри.

Поэтому каждый вдох вызывал слезы на глазах. Позволить себе такой недостаток — непозволительная роскошь на этот день. День, когда я запланировал найти этих отморозков и девушку, что была с ними.

Я привел себя в порядок — насколько это позволяло массивное багровое пятно, сползающее из-под волос на скулу. Потом сел в «фокус» и направился обратно в клуб.

На часах было уже за полдень, поэтому заведение должно работать. И на всякий случай я прихватил с собой немного наличных. Ведь просто так мне никто не выдаст никакой информации.

В клубе было тихо и пустынно. Настолько пустынно, что даже бармен спрятался за стойкой, уткнувшись в телефон. Естественно, в зале не было никаких вышибал, и только музыка тихо играла из колонок.

Я прошел мимо столиков, прикинув одновременно, насколько хорошо было видно то место, где вчера сидели Аня и здоровяк, от стойки.

— Здрасьте, — окликнул я бармена, который, немного помедлив, оторвался от смартфона и недовольно подошел ко мне.

— Чего наливать? — спросить он с видом, как будто и сам недавно пил.

— Я с вопросом, — продолжил я, но парень скривил губы и покачал головой, разворачиваясь на ходу.

Пока он не успел полностью повернуться ко мне спиной, я достал голубую купюру и, громко шурша, разложил ее на стойке. Бармен остановился, потом подошел ко мне и положил пальцы на край купюры.

— Чего тебе? — не слишком-то вежливо спросил он.

— Мне интересна информация о вчерашних гостях. Они сидели во-о-он там, — я ткнул пальцем в столик.

Бармен поднял голову, задумался, потом провез ладонью по щеке, не убирая пальцы другой руки с купюры и уставился на меня.

— Зачем они тебе?

— Разве это важно? — решил я вжиться в роль настоящего сыщика и для пущей верности добавил еще тысячу. В глазах бармена замелькали сомнения.

— А если я ничего не знаю?

— Уверен, что знаешь. Или, если не знаешь ты, так наверняка знает жесткий диск с записями камер видеонаблюдения, — и я улыбнулся, довольный своей догадке.

— То, что ты просишь — это преступление, — бармен тут же убрал ладонь с денег. — Я на такое не пойду.

— Так значит, ты не знаешь этих ребят? — на всякий случай, я подвинул три тысячи ближе к нему. — И раньше не видел здесь.

— Видел, — он поозирался по сторонам, а потом схватил деньги. — Видел, они часто сюда приходят, — тут он вздохнул и спросил: — зачем они тебе?

— Мне нужны не они. Мне нужна девушка, которая была с ними. Ее ты раньше здесь точно не видел.

— Не видел, — бармен прищурился и наставил на меня указательный палец. — Ты же вчера был здесь. С друзьями.

— Был, — я решил не отрицать очевидное. — Так как я могу их найти?

— А ты не намерен делать ничего, — парень наклонился так, чтобы увидеть скрытую от него половину моего лица. Ту самую, с кровоподтеками, — ничего противозаконного?

— Нет. Если бы я хотел отомстить, я бы сейчас писал заявление в полиции, а не узнавал, как этих ребят можно найти. Никакого криминала. Все мирно.

— Еще, — он постучал пальцем по стойке и указал глазами на деньги.

— Да ты… Ладно. И стакан сока тогда, — смирился я и положил еще тысячу. Вымогатель.

— Я сейчас, — бармен взял купюры, аккуратно положил их в карман и поставил на стойку стеклянный бокал на две трети заполненный соком.

Присев на высокий стул, я подумал, не отправился ли он за вышибалами, чтобы выгнать меня отсюда несолоно хлебавши. Мантра «хуже уже не будет», тем не менее, сработала.

Минут через пять бармен вышел с листочком и протянул мне. Когда я уже хотел схватиться за него, отдернул руку:

— Я тебе ничего не давал, иначе меня уволят

— Само собой, — кивнул я, посмотрел на адрес и двинул к выходу.

Итак, моя внешность не пострадала, а вот кошелек прилично облегчился. Но оно того стоило лишь в том случае, если адрес верный. Бармен мог и надуть меня.

Надо лишь проверить адрес и все станет понятно! Так что я не стал терять времени и отправился в сторону Суздаля, мимо рядов девятиэтажек и огромных торгушников заполонивших восточную часть города.

На бумажке был указан адрес какого-то поселка или деревушки. В той стороне активно строились новые дома целыми улицами, потому что это считалось «престижно». Параллельно с престижностью строились еще и маленькие фермерские хозяйства, поэтому в отличие от моей «глуши» здесь люди порой страдали от малоприятных ароматов. Забавно.

Следуя указателям, я добрался до нужного поселка, застроенного небольшими коттеджами в два и три этажа, компактными гаражами на семейный автопарк — и все это за массивными заборами. Кто был побогаче, не пожалел денег на холодную ковку. Словом, выглядело все дорого-богато.

Но теперь передо мной встала неожиданная проблема: что делать дальше, когда я нашел нужный дом? Внешне он ничем не отличался от прочих. Металлический забор на каменных столбах, кирпичная облицовка, сложный рельеф крыши. Пара этажей. Забраться внутрь без приглашения — все равно что смертный приговор себе подписать: лай собак изнутри я слышал издалека.

Поэтому для первого раза не стал останавливаться даже рядом, а просто проехал мимо. К счастью, в поселке был магазин, возле которого я смог оставить автомобиль и заодно потратить несколько минут на раздумья.

Действительно, я был в тупике. Да, выспросил адрес, да, нашел его. Что дальше? Поселковый магазинчик с неплохим ассортиментом оказался отличным местом, чтобы изобразить муки выбора и подумать над тем, что делать дальше.

— Хорошее место у вас тут, — завел я разговор с продавцом, — но людей маловато.

— А вам чего? — тут же посерьезнела и без того хмурая тетка-продавщица.

— Да вот, родители отправили посмотреть домик где-то здесь…

— А-а, переехать сюда решили? Ну, это хорошее место, — тут же расслабилась женщина. — Оба хотят?

— В смысле? — я уставился на прилавок, изучая ассортимент и не сразу понял вопрос, — да-да, оба.

— У нас просто много таких, — продавщица облокотилась на прилавок. — Кто прячется от бывших жен, а кто и от мужей.

Оказывается, бывает и такое! Ого-го. Но тема отлично вошла в нужное мне русло, так что я не преминул спросить:

— Тут все прячутся, как будто. Особенно те, кто за высокими заборами. Как вот в том аккуратном домике, вроде бы, пятый или шестой перед магазином.

— Знаю-знаю таких, — насупилась продавщица и я понял, что семя попало на благодатную почву. — Вот эти лучше бы съехали. Вечно от них шум какой-то. То девиц водят. То компании приезжают, шумят.

— Целый ночной клуб, — улыбнулся я и покачал головой. Да-да, аморальное поведение, очень плохо поступают.

— И не говорите! — возмутилась женщина. — На днях вообще гомон стоял. Ну, как на днях — с неделю уж! Приезжал к ним один тип. С девушкой. А уехал один! Может, там вообще бордель!

— А чего полицию не вызовете?

— Так они ж местные мажоры! Вызывали как-то, а те постояли, покрутились, да уехали.

Вот, блин, связался. Выбора нет, надо идти до конца.

— Но если уж они девушку себе вызвали, так это же статья! — решил я врать до конца, — Можно вызвать еще раз, тут они уже не отвертятся. А если еще и девушку знают, так тем более!

— Думаете? — недоверчиво посмотрела на меня продавщица.

— Конечно. А может, ее вообще похитили!

Мозг человека, проводящего вечера перед телевизором с ток-шоу и криминальными фильмами, отечественными детективными сериалами и прочим шлаком мгновенно поплыл. На лице продавщицы нарисовалась коварная улыбка.

— А может вы тут из-за нее и есть?

— Может быть, может быть. Вы же ее наверняка видели?

— Видела.

— Высокая, стройная, каштановые локоны. Благородное лицо.

— Так говорите, как будто знаете ее.

— Знаю. Не буду врать, я ищу именно эту девушку.

Продавщица сперва изменилась в лице, потом оценивающе посмотрела на мою побитую левую сторону, причмокнула губами и сказала:

— Если бы речь шла про кого-то из других жителей, которых я хорошо знаю, я бы слова не сказала. Но эти два брата-акробата… Да, девушка, которую к ним привезли, выглядит точь-в-точь, как вы описали.

Глава 7. За помощью

Класс! Шерлока я отыграл на ура, поблагодарил продавщицу, прикупив бутылку минералки к тому же, и вышел на улицу. Здорово то, что я теперь знал место. Значит, ее держат два брата-бугая. Одному мне точно не справиться.

Я хрустнул крышкой и медленно отпил из бутылочки. Сейчас никак нельзя спугнуть моих «подозреваемых», пытаясь вломиться к ним в дом. Да и под каким предлогом я к ним влезу?

Обещанная еще неделю назад дневная августовская жара никак не спадала. Я залез в машину и включил кондей. Так проще думать — мозги не кипят.

Мне явно требуется помощь. Не оружие, нет. Хотя, когда Павел предоставил мне «шершня» — маленький, стреляющий стальными шариками цилиндр, размером с фонарик — я чувствовал себя более уверенно.

Здесь скорее потребуется более опытный человек. Собственно, сам Павел бы помог ого-го как! Но я никак не мог выйти с ним на связь. Единственный раз, когда он написал мне сообщение, его номер не определился.

Следующим в очереди помощников у меня стоял капитан Ворошилов. Этот человек вполне мог бы заменить иномирного супермена, но пришлось бы вводить его в курс дела. Это опасно. Если Павел ничего не говорил ему столько лет, значит, и мне не стоит.

Просить о помощи соседа — тоже не стоило. Он хоть и оказал мне помощь с сокрытием тела преступника, но он совершенно не был обязан мне помогать. Да и как бы я заявил об этом? Привет, сосед, раз уж ты мне помог закопать того усатого ублюдка, может, поможешь еще и с похищением?

Ну да, горит сарай, гори и хата. Я спохватился, что узнай кто о моих делишках, светить мне будет срок на десятки лет. По спине пробежали мурашки.

Кто еще остается? Пожалуй, больше и просить некого. Я еще вчера пообещал себе, что друзей в свои злоключения, а иначе их не назовешь, втягивать не стану.

Собравшись вернуться домой, я вдруг вспомнил про ломбард. В это место заезжал Павел, оттуда нам привозили его вещи, когда шпион не смог найти лучшего места, чтобы пытать врага государства. Так может, там мне тоже помогут?

Поэтому я развернулся со стоянки в обратный путь. Еще раз посмотрел на дом. Непонятно даже, есть ли кто внутри. Только бы не опоздать.

Разумеется, можно было рискнуть и сразу же ворваться внутрь. Но чтобы противостоять обоим злодеям, мне потребовалось бы оружие. А все, что у меня было, сейчас закопано или пропало.

Так, например, «шершня» отобрал усатый гвардеец, предавший интересы Империи. Куда он дел — непонятно. Прекрасные сабли, которые, кстати, тоже остались от Павла, пришлось закопать вместе с трупом. Они все в крови, такие следы оставлять нельзя, даже если у убитого нет не только российского паспорта, но и документов в целом.

Да и вообще, как можно с куском металла влезть в чужой дом? А если у них ружье? То же и про «шершень». Его никто не воспримет всерьез, а если воспримет, то, скорее всего, будет уже поздно. Для воспринявшего.

Немного нервничая, я остановился около ломбарда. Табличка у входа призывно сияла буквами «открыто». Без промедления я вошел внутрь и тут же затих, вместе со колокольчиком, что перед этим коротко звякнул.

Помещение было немаленьким, хотя снаружи виднелись лишь две витрины с оформлением из красного бархата. Плотные занавески надежно скрывали все, что было внутри.

А внутри был настоящий музей. Откуда такое оформление, я точно знал. Это все — следы Империи. Изящество и ручная работа. То, к чему привыкли Павел Трубецкой и Григорий Подбельский, у нас считалось бы настоящим шиком и роскошью немыслимой ценности.

Небольшие стеклянные витрины на деревянных точеных ножках. Все легкое, ни единого намека на массивность. Аккуратное и точное. Симметричное. И расставлено так, чтобы можно было без труда обойти и посмотреть со всех сторон.

Я сделал шаг вперед от входной двери и наклонился к одной из витрин, где лежали драгоценности. Ожерелье переливалось от света диодов, расположенных по периметру верхнего стекла.

— Настоящие бриллианты, если вас интересует, — послышался вежливый голос со знакомым «настоящим» русским акцентом. — Цена, правда, тоже высокая, но, поверьте, оно того стоит.

— Я не слышал, как вы подошли, — произнес я, не отрываясь от гипнотизирующих камней.

— Специальное напольное покрытие. Что вас интересует?

Продавец говорил подчеркнуто вежливо, поэтому я отвлекся от ожерелья, выпрямился и нос к носу столкнулся со стареющим, но статным мужчиной чуть за пятьдесят.

Волосы его уже давно начали седеть, но ему они придавали статус — ровный пробор создавал идеальный облик, схожий с каким-нибудь дворецким из девятнадцатого века. Нос с горбинкой, на котором аккуратно сидели небольшие очки без оправы, довершал облик человека, по меньшей мере близкого к дворянскому сословию, если не имеющему титула какого-нибудь графа.

Но он тоже успел меня рассмотреть. И, судя по всему, мой вид ему пришелся совсем не по душе, потому что он свел брови и произнес:

— Краденого не покупаю.

Сперва я хотел возмутиться, но потом вспомнил, что мой вид сейчас совсем не соответствует покупателю таких дорогих вещей.

— Я по другому вопросу, — ответил я, стараясь не накалять обстановку.

— Ох, извините, — продавец снял очки, вытащил из кармана жилетки платок, чтобы протереть их. — Я подумал…

— Ничего, — я попытался вежливо улыбнуться, но левая скула ныла, так что нужного эффекта не получилось. — Работа такая.

— Ах, работа, — многозначительно добавил продавец, вернул очки на нос и свысока посмотрел на меня, хотя был примерно одного со мной роста. — Так что вас сюда привело?

— Вы ведь знаете Павла Трубецкого? Я привозил его сюда на прошлой неделе. И еще от вас была доставка ко мне домой. По его же просьбе.

Я сперва выложил, как на духу, все, что знал, и только потом подумал, что не стоило этого делать. Но сказанного не вернуть, поэтому оставалось только заткнуться и ждать ответа.

Продавец внимательно посмотрел на меня с лицом игрока в покер, без единой эмоции.

— Павел, ну конечно, — все так же ровно произнес он. — Знаю его. И, кажется припоминаю ту ситуацию, о которой вы говорите. Только хочу сообщить, что в тот день работал не я, а мой сменщик. Подождите немного, я проверю.

Он проследовал к прилавку, где был установлен старомодный кассовый аппарат. Мужчина нагнулся, вытащил довольно толстую книгу и принялся шумно перелистывать страницы.

Пока он искал нужные записи, я смотрел по сторонам, поражаясь, что такое простое место можно подать настолько необычно.

— Да, точно. Вижу. Адрес ваш? — он развернул книгу и указал пальцем на строку.

— Мой, — ответил я, с трудом разобрав витиеватый почерк.

— Тогда все понятно, — продавец убрал книгу. — Чего вы хотели?

— Понимаете, я… черт, по-дурацки звучать будет…

— То ожерелье, на которое вы так внимательно смотрели, — деловито произнес мужчина, — привлекает многих. И каких только я историй не слышал. Поверьте, что бы вы не желали мне рассказать, даже если это касается Павла, можете быть уверены — вы меня не удивите.

Я замялся. Продавец явно хотел помочь и у него это даже почти получилось, но я все равно колебался.

— Я — Александр, — мужчина протянул мне руку через прилавок, и я пожал ее, а потом, собравшись с силами, также представился и начал издалека:

— Вы же в курсе последней работы Павла?

— Он не отчитывался передо мной.

— Тогда я не знаю даже…

— Максим! Вы мужчина или нет? Хватит мямлить и скажите прямо!

От его крика я вздрогнул и подумал, что действительно не стоит тянуть:

— Я видел девушку, похожую на Анну-Марию. Она в беде. И мне нужна помощь, чтобы ее вытащить.

Глава 8. Вооруженное нападение

— Этого не может быть! — воскликнул Александр и в волнении снял очки, положив их на прилавок. — Принцесса у себя дома!

— Но вы не можете утверждать, что здесь, у нас, есть ее копия.

— Нет, этого определенно не может быть. С точки зрения биологии, есть небольшой шанс, но он настолько мизерный, что его и представить нельзя!

Он обеспокоенно постучал ногтем по прилавку, а потом пристально посмотрел на меня, как будто мог убедиться таким образом, что я не вру и ничего не придумываю.

— Я видел ее вчера вечером в клубе. А когда хотел узнать, что происходит, получил вот это, — я продемонстрировал избитое лицо. — Сегодня я нашел место, где ее держат, но забраться туда не могу.

— Так, молодой человек, помедленнее, пожалуйста. Принцесса не могла быть в клубе, даже если она здесь! Ей не позволит воспитание появиться в столь злачном месте!

Продавец был явно потрясен услышанным и не желал верить моим словам.

— Послушайте. Ее видели. Но она там была явно не по своей воле. И что с ней делают, я не имею ни малейшего понятия. Я точно знаю, что она просила о помощи. Беззвучно, только одними губами. И это значит, что ситуация очень серьезная.

— Это все надо проверить. Понимаете, Максим, я не вправе…

— Не вправе что? — накинулся я на продавца, которого удерживали какие-то нормы. — Мы не можем тянуть. А вдруг они заподозрят что-то неладное и переедут? Сейчас у меня есть точный адрес. Надо действовать сейчас же!

— Я не могу устроить несанкционированную операцию! У меня нет полномочий! — восклицал продавец с видом дворецкого и внешностью дворянина.

— Но мы же не налет устраиваем!

— Это проникновение на частную территорию!

— А если это будет не на частной территории? — тут же подхватил я.

— О чем вы, Максим?

— Я предлагаю выманить их. Если мы перехватим их на дороге, это же не будет проникновением?

— Это уже вооруженное нападение!

— Так то ради благого дела, черт! — я уже устал спорить с этим «правильным» человеком.

Как можно! Принцесса (если это вообще она) в опасности. А вообще мне казалось странным, что одна и та же девушка за пару недель уже столько раз попадает в переделки. Как сказал сам Александр: это невозможно статистически.

Не может человек притягивать столько неприятностей. Никак. Совсем.

— Мне надо прояснить ситуацию…

— Нет времени! Вообще нет.

— Так все равно нельзя. Мы нарушим закон.

— Предлагаю выход, — я глубоко вдохнул, чтобы успокоиться. — Вы предоставите мне все необходимое для решения проблемы. Я беру на себя всю ответственность. А в это время вы проясните для себя полномочия и ситуацию. Идет?

Томительно тянулись секунды ожидания, пока продавец ломбарда и по совместительству, похоже, связной, думал, что ему сделать. Но все же он согласился.

— Чего вам потребуется?

— Дымовик и что-нибудь, что похоже на огнестрельное оружие.

— Простите, не могу дать ничего из стрелкового, — покачал головой Александр. — Дымовик могу.

— Ладно, я что-нибудь постараюсь придумать.

Легко сказать. Как я буду отбивать Анну у двух амбалов? Ладно, придется импровизировать. Даже в таком «цивильном» поселке наверняка можно найти что-то наподобие куска трубы.

Продавец исчез в глубинах салона и вернулся с дымовиком — устройство я уже видел прежде, поэтому знал, что беру.

— Думаю, не стоит объяснять, как это использовать?

— Я разбираюсь.

— Что ж, поверю на слово. Павел не доверился бы непонятно кому.

Похоже, что этот человек сам себя успокаивал. Но мне некогда было ему что-то доказывать. Ситуация требовала, чтобы я разобрался в ней побыстрее.

Я забрал дымовик, даже не подумав сунуть его в карман, и, не попрощавшись, выскочил на улицу. План уже созревал в моей голове.

Чтобы было как можно меньше свидетелей, нужно дождаться, когда они сядут в машину и выберутся за пределы поселка. Там я смогу их остановить, разобью стекло, вытащу девушку и быстро уберусь оттуда.

План имен немало изъянов, но немного удачи и все будет, как надо. В этом я был уверен. Или просто верил. В любом случае, я уже вовсю спешил в поселок.

На съезде я догнал престижный внедорожник, и не преминул заглянуть в салон. За рулем сидел тот же бугай, что вышел со мной из клуба. Пришлось на ходу менять план.

Я надавил на клаксон, привлекая его внимание, и замахал рукой, требуя остановиться. Так мы проехали метров двести. Ну да. Совсем незаметно — две машины едут параллельно по дороге и одна из них громко сигналит.

Но тот все не тормозил, поэтому я, наклонившись, продемонстрировал через открытое окно дымовик. Выглядел он вполне себе как приличная граната, а раз уже вчера бугай особых умственных способностей не проявил, то я рассчитывал на нужный мне эффект.

И это получилось. Парень принял в сторону, я же остановился максимально близко и, сжимая дымовик в руке, вышел из «фокуса», подошел к внедорожнику и постучал в стекло с водительской стороны.

— Сейчас ты будешь нормально отвечать на все мои вопросы, иначе, — я продемонстрировать палец, продетый в кольцо. — Кивни, если понял.

Водитель наклонил голову. Мы стояли на противоположной стороне дороги, так что внедорожник загораживал меня ото всех, кто мог проехать в этот момент мимо.

— Отлично. Девушка, которая была вчера в клубе. Кто она и откуда у вас?

— Не твое дело, — медленно проговорил качок. — Но ты себе только что нажил таких проблем!

— Ты можешь вообще больше ничего не нажить, — я перехватил дымовик так, чтобы в случае чего быстро дернуть кольцо. — Отвечай!

— Обычная девушка. Зачем она тебе?

— Я задаю здесь вопросы!

По выражению лица парня я понял, что контроль над ситуацией я упускаю, поэтому я выдернул чеку и сжал дымовик в одной руке. Я искренне надеялся, что бракованный товар мне не подсунули — совсем не хотелось прожечь ладонь.

Результат сказался сразу же — на широченном лице туповатое выражение быстро сменилось испугом.

— Вот так-то, — произнес я. — Открывай дверь, поедем к тебе.

Я дернул за ручку, но дверь не открылась. Потом раздался щелчок, и я забрался на сиденье. В зеркало заднего вида на меня смотрела пара испуганных глаз.

— Ну, чего ждешь? Двигай!

Парень сдал чуть назад и, вырулив на дорогу, направился к поселку. Я знал, что я влип с этой историей по уши. Но бросить девушку одну, когда она просила помощи? Нет, ни за что!

Глава 9. К черту планы

Грамотное планирование — залог успеха. Это говорили на работе, это писали в книгах, которые иногда нам подсовывал Краснов. Да и у меня был свой план. Неидеальный и, быть может, потенциально не слишком успешный, но был.

Я сам от него отказался, а теперь, расположившись на заднем сиденье внедорожника с дымовиком в руке ехал напрямик в дом двух братьев. Там, кроме них могли быть еще люди, которые явно лучше разбираются в оружии.

Ведь то, что я держал в руках, напоминало современную гранату лишь отдаленно. А те, кто видит разницу между дымовыми и осколочными гранатами, скорее всего, сразу заметили бы отсутствие характерных рисок и цилиндрическую форму дымовика.

— Кто еще в доме? — продолжил я допрос.

— Брат, — нехотя ответил здоровый парень.

— А девушка?

— Тоже.

— Так ее зовут Аня?

— Да.

— Говори, откуда она. Мне сказали, что вам ее «доставили». Кто?

— А кто тебе это сказал? — он хотел повернуться ко мне, но я ткнул его в плечо:

— Неважно. На дорогу смотри.

Больше ничего полезного мне узнать не удалось, потому что мы подъехали к воротам. Бугай нажал на кнопку пульта, который в его лапище выглядел мелким, как копеечная монетка. Внезапно мой дымовик показался мне крайне туманной защитой.

Ворота отъехали в сторону, открыв ухоженный и аккуратный дворик. В отличие моего пространства позади дома, заросшего травой, здесь было на удивление, и совсем не по-мужски, оборудовано.

Главное, что не было собак — я крутил головой, осматривая каждый угол, но не заметил ни вольера, ни будки, ни вообще каких-либо следов живности. Поэтому, как только мы остановились, я приказал здоровяку выйти и сам выскользнул следом из автомобиля.

Я держался позади на пару шагов, посмотрел все столбы и углы — здесь могли висеть камеры. Заметил пару штук: одну над входной дверью и еще одну — на дальнем столбе. Если качество хорошее, то мое лицо уже засветилось.

Тот, что привез меня, отпер дверь и встал в проходе, не двигаясь.

— Заходи же! — прошипел я, и тот повиновался, но только после того, как я слегка подтолкнул его внутрь.

— А, брательник! — донесся до меня голос второго детины, и я тут же сделал шаг в сторону, вытянув руку с дымовиком.

— Кто еще есть в доме? — громко спросил я.

— Что он тут делает?

— У него граната, бро! — выдал первый здоровяк и я поморщился: бро? Серьезно?

— Мне нужна девушка и я уйду.

— Никого тут больше нет! — рявкнул более сообразительный из двух братьев.

Тут же со второго этажа послышался стук. Ритмичный, который нельзя ни с чем спутать — кто-то стучал ногой по полу.

— Никого нет говоришь? — я продемонстрировал кольцо от дымовика. — У меня уже немеют пальцы! Быстро! Приведи ее сюда!

— Мы же справимся с ним вдвоем, да? — умоляюще посмотрел на брата незадачливый водитель.

— Никит, я….

О, у них еще есть имена! Но я начинал терять терпение. Мне надоело спасать девиц, к тому же с каждым разом эти спасения становились все более опасными для моей жизни.

— Приведете вы ее или нет? — заорал я на весь дом.

Даже стук со второго этажа прекратился. Я задрал руку еще выше, чтобы оба видели оружие, и сыграл пальцами, стараясь, чтобы хотя бы один палец все равно был прижат к дымовику.

Если с одним братом я мог сыграть в эту игру на нервах, то с двумя сразу — маловероятно.

— Ну так брось, — вдруг посмотрел на меня другой, тот, что был дома. — А мы посмотрим, что это у тебя за игрушка.

— Бро… — умоляющей завыл первый, но главного, то есть, старшего брата было заметно сразу.

— Цыц! — прикрикнул он на младшего. — Он не бросит.

Вот и раскусили. Спина у меня и так была мокрая и холодная от пота, а тут еще добавились мурашки. Надо бы еще малость поблефовать.

— Хочешь рискнуть своим домом?

— А ты хочешь рискнуть девушкой?

Один-один. Я выискивал глазами лестницу на второй этаж, чтобы знать, куда двинуть, когда брошу дымовик. В том, что я это сделаю, уже не оставалось никаких сомнений.

— Видишь, Никит, — старший брат расслабленно встряхнул руками, — он не будет…

В этот момент я разжал пальцы и, сосчитав до трех, бросил дымовик под ноги братьям. Он с хлопком сработал, дым мгновенно окутал их до пояса и стал подниматься выше. Всего за пару секунд, пока парни соображали, что происходит, густой сероватый дым полностью скрыл меня от них.

— Бросил!.. — только и услышал я, когда уже спешил на второй этаж.

Снова доносился ритмичный стук, поэтому, взлетев по лестнице, я тут же ломанулся в первую попавшуюся дверь, с размаху толкнув ее плечом. И угадал.

Девушка, одетая в платье, сидела на старой кровати с прутьями в изголовье, а ее руки грубо примотаны к ним какой-то тряпкой. Рот тоже оказался завязан.

Не теряя времени, я размотал тугой узел, до боли обдирая пальцы и цепляясь ногтями за ткань. Аня что-то мычала, но я услышал стук шагов по лестнице, бросился к двери, захлопнул ее и тут же придвинул к ней, царапая пол, массивный комод.

Потом вернулся к принцессе, как можно аккуратнее развязал узелок и стащил тряпку со рта. Тяжело дыша, вслушивался в грохот за дверью. Под нее уже начал просачиваться дым, поэтому окно осталось нашим единственным выходом наружу.

— Можешь идти? — спросил я.

— Да. Могу.

Ни тебе здрасьте, ни спасибо, ни объятий. Только пара сухих слов. Ну да ладно, спишем на стресс или шок.

— Хорошо, — я распахнул окно, посмотрел на скат крыши, которая прикрывала то ли веранду, то ли комнату внизу. — Выбираемся здесь.

Я придержал створку и пропустил девушку первой. Потом вскарабкался на подоконник, проскользил по металлу и спрыгнул на газон. Чтобы поймать Аню, выставил вперед руки, но та проигнорировала мой жест и тут же, придерживая подол платья, ловко спрыгнула на землю.

— Теперь туда, — указал я на ворота, которые остались открытыми.

Даже если у них есть второй пульт, чтобы воспользоваться им, придется потратить кучу времени. Я посмотрел, как из приоткрытых окон первого этажа вовсю валит густой дым.

Девушка бежала наравне со мной. Мы выскочили на улицу, я побежал вперед, попутно проверяя, есть в кармане ключи от автомобиля. Потерять их в чужом доме будет крайне неприятно.

Через пару минут мы уже были рядом «фокусом». Аня села на заднее сиденье, немало меня удивив. Я завел двигатель, круто развернулся с места, и мы помчали домой.

— Обычно ты садишься вперед, — не удержался я от замечания, когда убедился, что за нами нет погони.

— Обычно? — голос ее звучал удивленно. — А кто вы вообще такой?

Глава 10. Ответы по ту сторону

— В смысле, кто? Я Максим Абрамов, — на всякий случай напомнил я.

Но тут же осознал, что взгляд у Ани был растерянный, когда я ее освобождал. Она действительно могла меня не помнить?

— Я тебя не знаю, — она покачала головой.

— Да как же так! — воскликнул я. — Всего неделю назад ты жила у меня, вместе с профессором Подбельским!

— Григорий Авдеич? — моментально приободрилась девушка. — Он еще у вас?

— «У вас»? — передразнил я, начиная злиться. — Да мы же с тобой… а теперь «вы»???

У меня едва не вырвалось слово «трахались», однако последние капли сознательности заставили меня промолчать. Если здесь есть какой-то подвох, то упоминать о личных отношениях не стоило.

— А почему мне говорить с вами иначе? И почему вы ведете себя так, как будто давно знаете меня лично, но я вас совершенно не знаю!

— Та-а-ак, — протянул я. — Сейчас мы едем ко мне домой. У меня безопасно и я не буду тебя связывать, как эти двое. И уже там мы все проясним, хорошо? Договорились?

— Хорошо, — так же сухо, как и прежде, ответила девушка и, сложив руки на коленях, принялась смотреть в окно. Разговор был окончен.

Ну и ну. Прошла всего неделя! А она уже делает вид, что ничего не помнит. Бредовая теория, что это еще один мир и еще одна принцесса? Да ну, так не бывает, чтобы веками не знали ни одной параллельной вселенной, а тут один и тот же человек натыкается на две сразу в течение всего лишь одной недели!

Но ее поведение нельзя назвать притворным. Ни единой фальшивой нотки. Искреннее удивление, шок от моего неожиданного появления. Но покорность, с которой она отправилась со мной, говорила, что я все еще на правильном пути.

Поэтому, чтобы побыстрее разобраться в ситуации, я спешил домой, как мог. А припарковав автомобиль, даже не посмотрел в сторону соседского дома, хотя Игорь уже несколько дней не появлялся мне на глаза. Может, опять запил?

— Проходи, пожалуйста, — я постарался произнести эти слова как можно вежливее, — направо вперед кухня, а за стенкой — гостиная.

— Где у вас ванная? — спросила она сразу же, и я указал на дверь рядом с лестницей, а сам отправился на кухню.

Я не знал, сколько проблем может принести стычка с этими братьями, поэтому автомобиль загнал подальше, за дом, чтобы его не было видно с улицы. Сделав это, я тут же вернулся внутрь и застал Аню на кухне, сидящей за столом.

— Чай или кофе?

— Чай, пожалуйста, — девушка сперва смотрела на меня с каким-то вызовом, но сразу же смягчилась и добавила: — если вас не затруднит.

Пока кипел чайник, я сел напротив и тут же начал разговор.

— Давай сразу же проясним, потому что у меня голова идет кругом.

— Да, давайте. Но позвольте мне сказать вам спасибо, — ее мягкий голос звучал так же чарующе, как и неделю назад, так что я моментально растаял и прекратил злиться. — Мне была неприятна компания тех двух братьев.

— Ты попросила о помощи, и я решил, что она заключается именно в этом, чтобы вытащить тебя. Вот я и разыскал. Ты же Аня? Анна-Мария, дочь Алексея, не помню его отчества, который сейчас император?

Девушка вполне понятно кивала на каждое мое слово:

— Все правильно. А почему вы на меня так смотрите?

Я как раз облокотился на стол, чтобы рассмотреть ее лицо получше, но девушка ничем не отличалась. Те же глаза, локоны, черты лица. Та же соблазнительная фигура. Одежда вот только чуть отличалась по стилю, была более свободной, хоть и подчеркивала некоторые преимущества.

— Ты меня не узнаешь?

— Нет, совсем нет.

— Значит, не ты жила у меня вот здесь, в этом самом доме, с половину недели в начале августа?

— Не я! — воскликнула принцесса удивленно.

Я пожалел, что не сделал ни одной фотографии. Да и некогда особо было, на самом деле. Все сплошные спасения, то одной, то другого. То самого себя.

— Все как-то очень сложно. А как ты оказалась здесь? В нашем мире. И когда?

— Уже почти две недели, как я здесь.

— Это совпадает со временем появления профессора. А что насчет места? Это тоже случилось там, — махнул я рукой в сторону полей, — ведь машину никто не перенастраивал. Наверно.

— Я не видела, — сокрушенно покачала головой девушка. — Мне завязали глаза.

— Хорошо, что ты слышала?

— Не помню. Шум какой-то.

— А именно? — продолжал наседать я.

— Не помню! Меня похитили, ясно? — громко крикнула она одновременно со свистом чайника.

Я тут же вскочил от неожиданности, потому что другая Аня так свой голос на меня не повышала, и отправился разливать чай. Нет, я, конечно, гостеприимный хозяин, но что-то у меня не клеилось с этой девушкой.

Если полторы недели назад ко мне в дом попала другая принцесса, то кто она такая? И кто из них лжет? Я со стуком поставил две чашки с чаем на стол и уставился на девушку.

— Значит ты ничего не знаешь и не имеешь ни малейшего понятия о происходящем?

— Нет, — все так же коротко отвечала девушка. — Я, конечно, очень благодарна, что вы меня вытащили и мой отец наверняка тоже захочет вас отблагодарить, но для этого мне нужно вернуться домой.

— И мне бы тоже хотелось туда попасть, знаешь ли, — с напором добавил я, потому что по ту сторону я мог найти ответы на все свои вопросы. — Ведь если я не ошибаюсь, то девушка, которая является точной твоей копией, уже неделю как радует своего отца присутствием на всех мероприятиях. Или чем вы там в своей императорской семье занимаетесь. Хотя, быть может, она и есть настоящая, а ты всего лишь самозванка?

— Тогда зачем спасать? — нагловато отозвалась лже-Аня. — Оставили бы у этих двоих. И не было бы у вас никаких проблем.

— Я бы все равно это сделал, даже если бы ты не попросила о помощи. Я бы все равно начал выяснять, искать ответы.

— Вы не похожи на полицейскую ищейку, — глядя на меня поверх кружки, сказала девушка. — И, если бы вы не упомянули профессора Подбельского, я бы предположила, что вы все это придумываете. Но у меня нет сестры моего возраста. Есть старшая и младший брат. Даже двоюродных нет таких, чтобы были похожи, как две капли воды.

— Я читал, что ваш пра-прадедушка и один из британских монархов были очень похожи.

— Слышала об этом, но это случается слишком редко.

— Это точно не ваш случай. Вы даже говорите одинаково! Выглядите одинаково. Разница лишь в поведении и в том, что ты пьешь чай, а она — кофе.

— Я никогда не пила кофе, — с нотками легкого возмущения заметила Анна.

— Тогда, быть может, вы подскажете, как я могу убедиться в том, что вы действительно настоящая?

— Для меня сейчас более важно узнать, зачем у меня вообще появился двойник и что он делает рядом с моим отцом.

Принцесса выглядела куда серьезнее и собраннее, нежели ее полная копия. Действительно, чтобы заполучить ответы, надо было отправиться по ту сторону, в мир с Империей.

— И для этого нам обоим надо попасть в ваш мир, — заключил я. — У вас ведь имеется та штука, с помощью которой устройство захватит и перенесет вас обратно.

Девушка спокойно допила чай, вытерла губы салфеткой и, поставив кружку на стол, ответила, введя меня в полнейшее замешательство:

— Если бы я еще понимала, о чем вы говорите!

Глава 11. Удар! Еще удар!

— Медный кругляш, похожий на карманные часы. Он без циферблата, но с кнопкой, — объяснил я. — Может, доводилось видеть такой?

— Нет, простите, не видела. Это действительно важная вещь?

— Разные люди говорили мне о том, как он действует и для чего нужен. Когда я проводил профессора и девушку, похожую на тебя, кхм… прости, я ведь все еще не уверен в том, кто из вас — настоящая.

— Хорошо, я понимаю, понимаю, — быстро согласилась Анна. — Нас учат тому, что надо уметь принимать точку зрения собеседника, какой бы безумной она ни была, потому что нельзя однозначно повторить его путь, приведший к этой точке зрения.

— Философия?

— Теория этики.

— Ага… — запнулся я и сложил ладони на столе. — Во всяком случае, я верю, что вас учат в Университете.

— В Императорском. В главном и лучшем в мире, — добавила девушка с гордостью.

И в этот момент что-то неуловимо проскочило в ее глазах, что на секунду заставило меня поверить — вот она, настоящая принцесса Романова. Титул снова встал мне поперек горла, и я спросил:

— Почему никто не называет тебя княжной?

— Потому что у нас убрали этот титул, его скомпрометировали, — без запинки ответила девушка.

— Из-за кого?

— Князя Константина, — так же уверенно прозвучал ответ. — Тот еще похабник был.

Я не сдержался и фыркнул.

— Что смешного? — строго посмотрела на меня девушка.

— Я не хотел тебе говорить, но раз уж тема дошла до этого… в общем… мы с тобой, то есть, я и та девушка…

— Спали вместе? — приподняв бровь спросила Анна.

— Ага.

— Даже не вздумай мне намекать об этом! — прозвучал грозный ответ. — Понял?

— Понял-понял, — вздрогнув от ее голоса, ответил я.

Сказать, что я из тех, кто бросается на девушек без разбору, я не мог никак. А здесь, даже несмотря на явное сходство, новая Анна как-то не вызывала желания.

Но зато я вспомнил, что должен быть шрам. Но располагался он в таком месте, говорить про которое после ее слов не стоило, чтобы не нарваться еще на одну грубость.

— Что ты там задумал? — карие глаза быстро превратились в щелочки и я постарался придать лицу самое невинное выражение, какое только мог. — Если ты меня тронешь хоть пальцем, проблем тебе…

— Прости, что? — пришел я в себя от такой наглости. — Здесь мне проблем никто не создаст и тебе тоже, поэтому давай повежливее. Во-первых, то, что я спал с девушкой, похожей на тебя, не заставит меня спать с тобой. Во-вторых, я действительно хочу тебе помочь.

— Я поняла, — девушка отставила в сторону чашку и ткнула в меня пальцем так, что едва не достала до кончика носа. — Ты хочешь ее увидеть, поэтому все и затеял.

— Нет. Просто я думал, что ты — это она.

Мне показалось, что еще несколько фраз и я уже запутаюсь в собственных мыслях. Настолько дико это выглядело, что понять, какая девушка была настоящей принцессой Романовой, я оказался уже не в силах

На самом деле? Подбельский и Трубецкой оба признавали в предыдущей Анне настоящую принцессу и сами убедили меня в этом. Причем так хорошо убедили, что у меня не возникло никаких сомнений.

Действительно ли могла особа императорских кровей просто так взять и убежать? Или ее могли похитить. Так ли это просто, и кто меня дурит? Это я хотел узнать в другом мире даже больше, чем встретиться с той девушкой.

В этой же было больше стати и гордости, что мне не очень нравилось, но лучше отвечало типичному представлению о принцессах и княжнах. В более желанной — больше развязности и близости к «обычному» смертному.

И ответить для себя на вопрос, что же мог быть настоящей в моем представлении, я никак не мог. Не мог сделать выбор между тем, что кажется правильным, и тем, что нравится мне.

— Кажется, мне придется у тебя остаться? — со вздохом спросила девушка.

— Нечего так тяжко вздыхать, — поморщился я. — Тебя вытащили от этих парней. Неизвестно еще, что они с тобой делали!

— Ничего не делали, просто держали взаперти. И вытащили в то заведение, где ты меня увидел. А сейчас я и не знаю, может, мне было у них безопаснее?

Скажи она то же самое с улыбкой, и я бы рассмеялся. Но девушка говорила вполне серьезно. Поэтому я был в шоке. Не от того, насколько разными могут оказаться два похожих человека, а от того, что спасение — лишнее!

— Тебе, наверно, надо показать твою комнату? — медленно и осторожно проговорил я, чтобы успеть увидеть реакцию на каждое произнесенное мной слово.

— Хорошо, если у тебя есть свободная. Я могла бы и в гостиной, но только если нет другого выбора.

— Она наверху, я покажу ее тебе, а потом приведу в порядок. Немного, — кашлянув, произнес я, отчего то стесняясь.

— Идем.

Девушка прошла вперед меня, и я машинально протянул руку, чтобы обнять ее за талию. Стоило моим пальцам коснуться Анны, как она тут же развернулась, словно ждала этого, цепко впилась левой рукой в мое запястье, ударила под колено и толкнула вперед правой ладонью с силой, которой я не ожидал от хрупкой девушки.

Разве что она была высокой и в том весь ее секрет. Как бы то ни было, но я лежал лицом вниз, на полу собственной кухни. В спину упиралось колено принцессы, а мою руку прижимали изо всех сил. В шею тоже вцепились мертвой хваткой.

— Пусти!.. — просипел я. — Это… по привычке…

Еще несколько секунд он держала меня в таком же положении, а потом резко отпустила, вскочив на ноги. Я перевернулся на спину и, упершись локтями в пол, свирепо посмотрел на девушку:

— С ума сошла??

Одной рукой я провел по лицу — хорошо, что она приложила меня правой стороной, не так больно, как по свежему синяку.

— Я не знаю, чего от тебя ожидать, вот и все, — без капли сожаления в голосе, произнесла Анна. — Так ты меня проводишь?

Вот же дикая кошка! Распластала меня по полу и теперь, как ни в чем не бывало продолжает со мной разговаривать.

— А это тоже твоя теория этики? — спросил я и указал на лестницу.

— Нет уж, иди вперед, — ответила девушка и добавила: — пожалуйста. Это была личная безопасность. Практика.

Я представил Анне на суд свою комнату, вытащил из шкафа сменное белье, но девушка меня остановила:

— Я сама разберусь. Спасибо.

— Да не стоит, — ответил я после небольшой паузы и направился вниз. Предстояло еще одно важное дело.

Глава 12. Двое из ломбарда

С Анны я взял обещание, что она никуда не денется. С прежней девушкой было проще. Она бы и сама не убежала. А эта — еще не факт. Поэтому мне пришлось развернуться у самых дверей и подняться наверх.

И опять эта путаница в голове! Я надеялся, что поездка до ломбарда заставит меня освежиться, уложит мысли и поможет сопоставить полученные сведения. Но в конечном итоге ничего этого не произошло.

Что я получил, спасая эту девушку? Клона прежней Анны? Сестру? Копию после операционного вмешательства? И вообще надо действительно определить, кто является настоящей — а это уже куда сложнее.

Поэтому я направился в ломбард, чтобы выяснить у Александра, дали ли ему добро и что вообще сейчас нужно делать. Ведь девушку надо сопроводить. И вряд ли ее отправят назад в одиночку.

У меня появлялся шанс попасть в другой мир. Связной должен быть на месте, а вот я… Тут же подумал, что это слишком наивно и наверняка найдутся другие специалисты, которые смогут сопроводить девушку, куда следует.

Прозвучало это и правда наивно. Скорее всего, попросят дождаться кого-нибудь из Третьего отделения, либо уже кто-то готов ждать, чтобы ему передали девушку. Мне объявят благодарность и отправят на все четыре стороны.

По этой причине, когда я подъехал к ломбарду, вид у меня был раздосадованный и явно невеселый. К тому же массивный синяк при дневном свете отпугивал людей. Кто-то смотрел настороженно, некоторые — с опаской. Многие старались держаться подальше.

Выбрал же я время светить побитым лицом — самый конец рабочего дня, когда улицы полны народа. Я постарался побыстрее пробраться через толпу и протиснулся в дверь.

Сумрак помещения, когда снаружи шум и топот, почему-то внушал тревогу. Наводил на не самые приятные мысли, как будто это место и в самом деле не от мира сего. Предаваться мрачным фантазиям было некогда, и я уверенно шагнул по направлению к стойке кассы.

— Есть кто-нибудь? — произнес я негромко. Окружение все равно оставляло впечатление музея или библиотеки, где шуметь нельзя. — Александр?

А еще отсутствие эха давило. В обычном магазине даже произнося слова в полнейшей тишине услышишь отражение от стен и стеллажей. Или хотя бы гудение кондиционера создает какой-то шум.

Здесь же была мертвая тишина. Обычно так бывает, когда происходит что-то неприятное. Опасное. Противозаконное.

Я перегнулся через стойку с кассовым аппаратом, ожидая увидеть за ней окровавленное тело работника с кинжалом в сердце или развороченной от выстрела грудью. Но не обнаружил ни тела, ни крови.

— Бегу-бегу! — немного запыхавшись, из какого-то внутреннего коридора выскочил Александр. — О, вы уже здесь, Максим!

Он тут же встал на свое место, то есть, за кассовый аппарат, оперся правой рукой на стойку и, чуть наклонившись ко мне, спросил, заговорщически:

— Как ваши успехи? Вы уже нашли девушку?

— Даже спас, — ответил я, стараясь держать тон ровнее, — а вы уже получили рекомендации по дальнейшим действиям?

— Разумеется, вот, только что, — отрапортовал Александр и поправил волосы, что слегка сбились из-за его торопливости минутой ранее. — Обещали предоставить пару человека для выяснения обстоятельств.

— А что тогда с Анной? — спросил я, внимательно глядя в лицо мужчины.

— Что с Анной? — прищурился он.

— Если бы все было в порядке и настоящая девушка была на месте, никого бы не отправили проверять. Что происходит?

— Все в полном порядке, молодой человек, в полном порядке, — Александр широко улыбнулся, сверкнув белоснежными зубами. Слишком открыто, слишком переиграл.

— Знаете, я, пожалуй, пока вернусь домой. На всякий случай. Пока подкрепление доберется…

— Конечно-конечно, — заверил меня продавец. — Можете ехать. Только вот…

Он запнулся в самый неподходящий момент, когда я уже хотел разворачиваться. Пришлось вернуться обратно:

— Только что? — с подозрением поинтересовался я. — Что-то важное?

— Насчет этой девушки, — коротко ответил Александр и замолчал.

— Так что? Что важного я должен знать? — не удержался я, когда молчание слишком уж затянулось.

— Всего лишь хотел вас предупредить, чтобы вы были осторожны с этой особой, — мужчина посерьезнел и выпрямился. — Я не вправе говорить большего, но думаю, что это вы должны знать. Особенно, если вы ее спасли и привели к себе домой.

— Но я не говорил, что привел ее к себе! — мои подозрения начали активно рваться наружу.

— Поверьте, я достаточно долго работаю, чтобы уметь сопоставлять факты. Куда еще вы могли ее деть, кроме как не к себе домой? Если ваш дом одобрил даже Павел, значит там действительно безопасно.

Александр хитро улыбнулся, но при этом сохраняя добродушное выражение лица. Этакий лис. Я кивнул, подтверждая его слова.

— Спасибо за предупреждение. Мне пора.

И выскочил на улицу. Странный тип. Все они там странные. Только Павел был более-менее нормальным. И то лишь потому, что он несколько лет провел в нашем мире, пообвык и начал вести себя, как мы.

Наверняка, покажись он в своей России, то его бы сочли психом. Или просто смотрели бы искоса.

Домой я мчал во весь опор. Надолго оставлять девушку одну было опасно. Ее могли найти братья или те, кто привез несчастную будущим тюремщикам. Да и просто желающих могло оказаться немало.

Павел как-то упомянул, что разные люди могли попасть в наш мир. Ведь усатый гвардеец привел с собой троих. Может быть, не сразу, а постепенно — но это уже целая банда!

Из сейчас не осталось никого, подумал я. Толстяка удалось подстрелить из «шершня». Митрия до смерти запытал Трубецкой. Усач погиб по чистой случайности. Мог ли кто-то еще остаться из этой ганзы?

Я фыркнул. Общение в непривычном для меня стиле выдернуло из памяти слово, которое мне попалось в одной из книжек. Единожды, может, дважды. Но почему-то я вспомнил именно его.

Но долго веселиться мне удалось. Я уже подъезжал к дому, когда заметил небольшой потертый седан возле забора. Явно не Петр и не Валентин и не кто-то с моей работы. Я видел эту машину в первый раз и предчувствие меня не обмануло.

«Фокус» я бросил снаружи, подперев машину незваных гостей так, чтобы они не смогли отъехать. Если протиснутся — тертый бампер станет поводом обратиться в органы и отыскать злодеев.

В том, что это именно злодеи, я не сомневался. Помощь от Александра вряд ли подоспела бы быстрее, чем я вернусь домой сам.

Дверь в дом была приоткрыта. Чтобы ничего не скрипнуло, я пролез в щель и прислушался. Опять тишина. Как в ломбарде. Ни одного звука.

Но тут два человека показались в проеме лестницы. Не замечая меня, они начали спускаться, придерживая сверток — то ли мешок, то ли полотнище.

Я прокашлялся, привлекая к себе внимание. Они как раз спустились до нижней ступени. Сумрак коридора с выключенными лампами отлично скрывал меня от их глаз.

— Вы — хозяин собственности? — безэмоционально спросил ближайший ко мне.

Он стоял спиной, но я видел, что он постоянно переглядывался со своим напарником — глаза того так и бегали. Все-таки, освещение на лестнице и на втором этаже они оставили зря.

Я пожалел, что у меня нет никакого оружия. Тогда ситуацию проще развернуть себе на пользу.

— Да, хозяин, — в тон пришельцу ответил я. — И вы вломились в мой дом.

— Третье отделение, — хрипло добавил его напарник. — У нас есть право…

— У вас нет никаких прав! — не выдержал я, — чтобы влезать в мой дом! К тому же Александр сказал, что еще только ждет помощь, так что вы сейчас же ответите, кто вы такие!

— Ах, Александр, — многозначительно закивал головой второй пришелец. — Он так много врет. Боюсь, что мы и есть помощь.

Глава 13. Неравные условия

Агрессию ни один из них не выказал, разве что осторожно положили сверток на пол, у первой ступени. Я пытался рассмотреть, есть ли какое-нибудь движение, но тряпка была неподвижна.

Либо Анна без сознания, либо эти двое… Я попробовал сохранить спокойный вид, хотя это было безумно сложно. Броситься на них — означало моментальную мою гибель. Но отдать им девушку равносильно потере последнего шанса.

— Да ну? — я предпочел вступить в ними в диалог. Все же, я стою ближе к двери, чем они. — И что же вы за помощь такая, которая вламывается в чужие дома?

— Адрес был в книге, так что дом не чужой. А вот тебе мы помогаем избавиться от проблем. Ты же не хочешь проблем, парень? — второй спустился с лестницы и встал в ряд с напарником.

Оба они, как на подбор, плечистые и высокие, лишенные туповатого выражения на лицах, в отличие от братьев, от которых я увел девушку. Обстановку нужно было разрядить.

— Думаю, никто их не хочет, — на всякий случай я сунул руку в карман. Связка ключей была на месте. Можно использовать вместо кастета, если захотят напасть. — Но мне нужны ответы.

— Ты не в том положении, чтобы требовать от нас.

Это вернулся к разговору первый. Они были одеты по местной моде, в джинсах и рубашках. И мало чем могли бы отличаться от прочих жителей, если бы не суровый сосредоточенный вид. Даже стрижка была под стать местным: что-то похожее на канадку, только с более тщательно подбритыми висками.

Я щелкнул выключателем, добавив яркости происходящему. Оба зажмурились на миг. Зато я смог получше их рассмотреть. У одного — кривой нос, у другого — множество мелких оспин на щеке.

— Честно вам скажу, вы больше на бандитов похожи.

Оба дружно развели руками, а потом кривоносый ответил:

— Только лишь похожи, не бойся.

Да. Суровый вид и правильный выговор, которого мы были лишены. Это все, чем они отличались.

И все же мне не удалось получить никаких ответов. Кроме того, что парни явно безоружны. Кривоносый, когда стоял ко мне спиной, не продемонстрировал ничего за поясом. А когда они разводили руками, в глаза мне тоже ничего не бросилось.

Сверток дернулся, оттуда донесся приглушенный крик. Щербатый без церемоний пнул его.

— Нам бы не стоит здесь задерживаться, понимаешь?

— Понимаю, — ответил я. — Валите. Но девушку оставите здесь. Я не позволю с ней так обращаться.

— Ты не видишь разве? — вступился кривоносый. — Настоящая принцесса дома, а это кто — мы не знаем. Надо проверить.

— Проверяйте, но бить ее не стоит.

— Не стоит учить нас, как работать, — уже с явной угрозой в голосе сказал щербатый. — И задерживать тоже, — он повернулся ко мне спиной, схватился за сверток и потянул, волоча его по полу.

Его напарник в то же время не присоединился, а продолжил сверлить меня взглядом. Нехорошее предчувствие булькнуло где-то внизу живота.

— Разберешься? — спросил щербатый и остановился, увидев, что я не отхожу от двери.

— Да не вопрос, — моментально оживился кривоносый, наклонил голову, щелкнув позвонками и тут же вытащил маленький стилет из носка. — Если ты ее дотащишь.

— Как в девяносто восьмом, — коротко ответил непрошенный гость и его товарищ тут же расхохотался, а потом, ловко перехватил лезвие, зашагал прямо ко мне.

И вот тут я струхнул по-настоящему. Ладно еще хоть коленки не тряслись, потому что я выскочил на улицу довольно быстро, пусть и спиной вперед.

Не оступился и не упал, но смотрел исключительно на сверкающий стилет в руке. Его ведь еще и метнуть можно, поэтому я собрался и подготовился к худшему.

— И это все? — усмехнулся кривоносый. — Да уж… Не лучшего защитника она себе выбрала.

Он неспешно вышел на крыльцо, спустился по ступенькам следом за мной, поигрывая оружием. Кажется, помощник Александра чувствовал полный контроль над ситуацией.

В этот раз меня не спасет роса. Даже оружия нет. Страх медленно расползался по телу. Мешал двигаться. Мешал думать.

— Наш Саша вообще человек такой… Знаешь… свойский. Понимающий. Словом, совсем не заслуживает доверия, — закончил он с грязной ухмылкой.

— Никому из вашего мира не стоит верить, правда? — я потянул время еще немного, чтобы собраться с мыслями.

— Не знаю, — озадачился гость. — Тебя это уже не должно волновать. Впрочем, зачем тебе все это? Ты уже нарвался. Силы неравны. Сдавайся и все будет проще.

— Ага, как же! — я рванул в сторону соседского участка, проломив хлипкий забор.

Хорошо, все-таки, что мы с Игорем его так и не починили. В металлический лист биться больно, а перелезать через него неудобно.

— Ах ты… — услышал я за спиной, а затем и громкий хруст, но оборачиваться не было времени.

Я со всех ног летел к дому Игоря, в надежде, что он дома. Хотел пробежать мимо двери, постучав в нее, но как только увидел, что она приоткрыта, без вопросов распахнул ее и сразу же влез внутрь.

Если меня не заметили, хватит времени найти что-нибудь — хотя бы нож на кухне! Поэтому я не стал даже разбираться с замками в двери, а неслышно отправился вглубь дома. Не слышал я ни музыки, ни работающего телевизора. А ведь Игорь никогда не сидел в тишине.

Мельком посмотрев в дверной проем одной комнаты, затем другой, я не обнаружил вообще никаких следов соседа. Что же здесь происходит? Его не видно несколько дней, а пропажа его вообще не поддается никакой логике. Не такой он человек, чтобы уехать на юга, да и с работой у него не пойми что.

Пропал и все тут. Но чтобы понять, так ли это, надо долго разбираться, а в средствах я был сильно ограничен. Поэтому сунул нос в кухню и тут же выскочил оттуда. Воняло чем-то прокисшим, да и металлический запах добавился.

Позади меня уже скрипнула, едва слышно, входная дверь. Времени мне хватило лишь на то, чтобы увидеть багровую лужу крови, размером с хорошее блюдо, брызги и капли вокруг нее на полу.

Стало ясно, что ничем хорошим история для Игоря не кончилась. Но, судя по аромату прокисшей еды, случилось это не сегодня.

Спрятаться в кухне было категорически невозможно и я вернулся, благо что двери располагались рядом, в одну из комнат на первом этаже. В коридоре уже слышались шаги, а я так и не нашел ничего подходящего.

Зато из «неподходящего» мне сразу же попался метровый кусок косяка от двери — похоже, что остался от ремонта. Неудобный, тупой и не слишком тяжелый. Но я рассчитывал на неожиданность.

Если вообще можно застать врасплох человека из Третьего отделения. Или откуда они там. Вид, конечно, у парней был бандитский. Неужели правда шпионы так могут выглядеть?

В отличие от благородно-дворянского вида Павла Трубецкого, эта парочка напоминала рэкетиров. Причем опытных. И один из них как раз сунул приоткрывал дверь в комнату.

Чтобы он меня не заметил, я встал за дверью, вжавшись в стену и уцепившись обеими руками в кусок косяка. Даже почти не дышал — вдруг кривоносый услышит?

Откуда ж мне было знать, что это место он станет проверять одним из первых? Я успел разве что изогнуться в сторону так, чтобы его лезвие не распороло мой бок.

В итоге, вместо сильного удара по его коротко стриженному затылку, я сделал непонятное движение. Орудие в моих руках пошло вбок, а противник тут же добавил толчком ему еще большее ускорение в сторону.

От этого удара я разжал пальцы и выронил кусок деревяшки. Но то ли сработали инстинкты, то ли вид наглого молодца заставил пальцы левой руки сжаться в кулак: пока он отводил руку с клинком, чтобы нанести еще один удар, а другую возвращал в исходное после блока, я успел хорошенько приложить ему в нижнюю челюсть.

Противник опешил и отшатнулся назад, а я, перехватив инициативу, тут же добил его сокрушительным ударом в скулу, моментально свалив его на пол. Он что-то простонал и тут же добавил ему еще разок.

Убедившись, что кривоносый, теперь еще и с рассеченной скулой, лежит неподвижно, я взял его клинок, выпрямился и собрался к себе домой — дальше исправлять неравные условия, в которые меня поставила эта парочка.

Глава 14. Кто-то точно врет

Я уже собрался покинуть дом Игоря, но вовремя вспомнил: это же люди из того же мира, что и принцесса Анна. И у них наверняка должно быть средство для возвращения назад!

Пришлось вернуться в комнату и пошарить по карманам. Медный кругляш я нашел не сразу, но его появление в моих руках заставило сердце биться чаще. Вот он, билет в новый мир.

Дело за малым — найти место «высадки». Я почти бегом бросился наружу.

Хорошо, что наши дома стоят почти с самого краю — людей мимо ходит не так много, поэтому лишних глаз почти нет. Плохо, что никто не скажет мне, что случилось с Игорем и что это за кровь у него на кухне.

Я спешил. О соседе беспокоиться уже поздно, а девушку еще можно вытащить. Можно и нужно. К тому же вряд ли щербатый в одиночку потащит девушку до автомобиля.

И я угадал. Ударившись плечом в дверь во время поворота, я затормозил и остановился напротив второго пришельца.

— Ты! — удивленно воскликнул он. — Неужели Демьяна порешил?

— А то! — злорадно усмехнулся я и покрутил в ладони его клинок. — Или ты думал, что он сможет совладать со мной?

Доиграть роль надо было обязательно, поэтому я не отводил глаз от сотрудника Третьего отделения, если, конечно, он работал именно там.

— Так он мертв, — медленно проговорил его напарник. — Хороший парень был. Жаль.

И он замер, уставившись куда в районе моих кроссовок. Я выждал несколько секунд — ситуация была патовая. Не набрасываться же мне на него, в самом деле. Я и не убийца, собственно.

Пока я боролся с собой, в голову пришла мысль:

— Мне нужна эта девушка, твой жетон и автомобиль, — пробасил я, стараясь звучать более внушительно. Даже странно, откуда мне в голову пришла эта мысль? — Я сам отправлю ее… куда следует. В этом был изначальный уговор с Александром. Тем, что из ломбарда.

— Нам он сообщил другое, — щербатого не испугал мой тон, — похоже, что кто-то врет.

— Точно врет, — поддакнул я, — потому что ситуация крайне странная. И я должен в ней разобраться.

— Ты? — усмехнулся вдруг Щербатый. — С чего это вдруг?

— Трубецкого знаешь?

Изменившееся лицо сказало куда больше, если бы мой собеседник раскрыл рот.

— Вижу, знаешь. Тогда тебе все должно быть понятно без вопросов.

Тот еще немного жался, но я заметил, что имя шпиона возымело должный эффект и щербатый все-таки сдался под напором. Он сунул руку в карман, вытащил оттуда ключи зажигания и кинул мне через весь коридор.

— Жетон тоже. Ту штуку, с которой можно попасть к вам.

Щербатый скорчил недовольную гримасу и снял с небольшой цепочки медный кругляш, вытащив всю конструкцию предварительно из заднего кармана джинсов

— Теперь освободи девушку и уходи из моего дома, — попросил я, стараясь избегать приказного тона. — Твой напарник жив. Оглушен, но жив. Найдешь его в соседнем доме, — закончил я, когда парень размотал полотнище и разрезал путы на руках и ногах девушки. — А вот кто врет, это уже я буду сам выяснять. Ну, чего встал? Давай, живее!

Я прислонился к стене, чтобы освободить ему проход. Тот нехотя передал мне жетон и протиснулся на улицу. Времени у нас оставалось все меньше. Захлопнув дверь за щербатым, я тут же бросился к девушке.

Пришлось остановиться на порядочном от нее расстоянии, так как она сердито, если не злобно, сверлила меня взглядом.

— Ты чего? — удивился я. — У меня есть все, чтобы отправить тебя домой! Едем же!

— Да ты меня оставил здесь на растерзание этим… этим… — она не нашлась, что ответить. — Бросил меня одну и ладно бы ненадолго!

— Давай без сцен, пожалуйста, — ответил я и тут же пожалел об этом.

Девушка разразилась гневной тирадой на повышенных тонах. И, к моему удивлению, в ее речи не прозвучало ни одного оскорбления или непристойного слова. Я настолько заслушался, что не заметил, как она остановилась.

— И что ты молчишь? Скажи что-нибудь!

— Я виноват, признаю, — ответил я, не потратив и секунды на обдумывание слов. Ответ сам пришел в голову. — Мне не следовало оставлять тебя. Или надо было хотя бы запереть дверь, — добавил я, четко понимая, что нарочно говорю неправду.

— Постучали, я и… — девушка осеклась и захлопала ресницами.

После продолжительной гневной речи она все еще тяжело дышала, и ее грудь приподнималась при каждом глубоком вдохе. Как я ни старался отвести глаза, у меня все равно не получалось не смотреть туда.

— А-а, — махнула она, — пустое. Ты прощен, — и почти что мгновенно успокоилась.

Такие перепады настроения не могли не вызвать у меня тревогу. Но девушка действительно выглядела спокойной и это повлияло на меня соответствующе. Я не мог на нее злиться, да и она больше не давила.

— Нам пора. Ты же хочешь домой?

— Конечно же! Отец с ума сходит… если только… — она поморщилась. — А она правда на меня очень похожа?

— Она — твоя полная копия. Но чем больше я с тобой говорю, чем лучше узнаю, тем больше вижу отличий между ней и тобой.

— Если это так, то папа должен догадаться, — прошептала она и бросилась к двери, а потом обернулась на меня: — мы идем или как?

Садясь в машину, я ощутил волнение. Никогда еще я не был так близко к границе между мирами. В кармане лежало два медяка.

— Погоди! — я пулей сбегал до подвала, выпотрошил тайник и сунул в карман несколько золотых монет — подарок от профессора Подбельского. Брать все я не стал, слишком тяжело и неудобно. — Надеюсь, это облегчит наше путешествие по ту сторону, — я продемонстрировал Анне одну из монет.

— Откуда это у тебя??

Пришлось объяснить и попутно рассказать, что я не хотел брать денег и взял исключительно ради того, чтобы не обижать старика. Это существенно успокоило Анну и, хотя она все еще посверкивала карими глазами, полными возмущения, никакого осуждения я не заметил. Что очень утешало.

— Поверь, мы непременно разберемся во всем этом. Выясним, кто тебя похитил и зачем. Я наслушался достаточно историй, но думал, что все в порядке, пока не нашел тебя. Значит, проблема сохраняется. Может, ты что-то знаешь? Нам понадобится план действий.

— Мы пойдем сразу же к отцу!

— А если та, другая девушка еще не раскрыта? И Алексей Николаевич все еще думает, что она — его настоящая дочь. Тогда будет немало проблем на нашей стороне.

— Тогда… придется подумать. Но мы непременно должны узнать правду. А что за истории ты слышал?

— О том, что оба наши мира будут потрясены. Что оба могут… не знаю даже, как сказать помягче… Пострадают. Как минимум. Но может, это просто страшилка, чтобы как-то повлиять на меня.

— Такими вещами не шутят, — ответила Анна.

Мы мчались к ломбарду с ожиданием скорых ответов и легкой эйфорией. Во всяком случае, такое чувство было у меня. Увидеться с прежней Анной. И, может быть, получить таким образом нужные мне ответы.

Глава 15. Проверка

Колокольчик жалобно дзынькнул от того, как я со всего маху двинул по нему дверью. Что поделать, мы спешим. Я порадовался тому, что забрал ключи у щербатого. Даже если он быстро растолкает своего напарника, добраться сюда они смогут только через несколько часов.

— Я и не ждал вас так быстро! — воскликнул Александр.

В этот раз он сидел за своей стойкой и читал книгу. Сняв очки, он встал, поправил одежду и всмотрелся в нас. Точнее, в мою спутницу.

— Не может этого быть! — не сдержал он возгласа. — Анна Алексеевна, это вы?

— Разумеется, — немного сердито ответила девушка, а мужчина недоверчиво дернул головой.

— Хотя, будь это неправдой, сказали бы вы что-то иное? — потом он повернулся ко мне. — А вы, молодой человек, можете как-то доказать, что эта барышня та, за кого себя выдает?

— Я уже сам запутался, — признался я. — Но, чтобы это выяснить, ее необходимо доставить домой. То есть… вы поняли, о чем я.

— Да, пожалуй, что понял, — медленно проговорил Александр и потянулся за очками.

— У меня есть кое-какие вопросы.

Связной вздрогнул, точно я оторвал его от непристойного занятия. Он шумно вдохнул:

— Спрашивайте.

— Кого вы отправили ко мне домой? Почему они вломились и угрожали не только ей, но и мне?

— В зависимости от ситуации и приказов сверху я отправляю разных людей. В основном, я делаю запрос, а потом уже приходит помощь. Отсюда вы можете сделать вывод, что я не могу отвечать за то, кого сюда выслали.

— Но вы предоставили им мой адрес. Они добрались до дома быстрее, чем я!

— Это уже специфика работы. Прошу прощения, но я был вынужден даже немного подзадержать вас здесь. Всего пара минут. Надеюсь, что это не создало вам никаких неудобств? — спокойно и вежливо спросил он.

— Никаких неудобств?! — вскричал я. — Они завернули девушку в тряпки и выносили, как выносят труп! Не говоря уже о том, что на моих глазах один из них применил к ней… хм… силу.

Сложно пользоваться привычной лексикой, когда вокруг тебя говорят слегка высокопарно. Не хочется казаться, что ты какая-то чернь, и тянешься выше. Меня удивило, что я могу разговаривать не хуже, чем связной или Анна.

— Очень неприятный момент… — поджав губы, ответил Александр. — Крайне неприятно, учитывая, что девушка может оказаться той самой. Чтобы я мог удостовериться, что девушка хотя бы не из этого мира и вы не намерены перетащить свою подругу в нашу Империю, позвольте мне переговорить с ней пару минут. С глазу на глаз.

— Позволяю, — процедил я сквозь зубы, — но только в моем присутствии.

Несколько раз мужчина переводил взгляд с меня на девушку и обратно. Та почти не изменила выражения лица, сохраняя отчасти сердитость и решительность. Это или то, что она может оказаться принцессой, заставило связного согласиться на мои условия.

Он задавал ей банальные вопросы про названия городов и какие-то исторические события. О стычке Франции и Германии в прошлом веке, о Екатериногорске и Каменском городке.

Вероятно, это были какие-то известные для них места и действия, потому что Анна без запинки отвечала о причинах конфликта и последствиях, о появлении обоих городков и их стремительном росте, а я только слушал, раскрыв рот.

Я понимал, что кажущаяся небольшой разница между нашими мирами огромна. Совершенно другие города, другие отношения с прочими странами, иное место на планете — и вот уже ее населяют совершенно другие люди. Во многих моментах другие. А лучше или нет, иной разговор.

— Хорошо, — Александр оперся на обе ладони. — Спрашивать большее уже не в моем праве. Для меня вы доказали, что являетесь жительницей Империи.

— И вы это поняли, задав ей несколько вопросов? — поинтересовался я.

— Дело не столько в вопросах, сколько в ответах. К тому же, я мог бы использовать десяток других тем. Более личных. Или, например, относящихся к образованию.

— Да-да, с теорией этики я уже познакомился во время нашего общения.

— Принцесса вы или нет, но я очень рад, что вы несете свет науки этим варварам, — вполне серьезно произнес Александр, а девушка смущенно улыбнулась. — Я шучу, конечно же, прошу не обижаться, — добавил мужчина, сохраняя лукавую искорку.

Я приподнял бровь:

— Когда в следующий раз решите пошутить, вспомните, пожалуйста, что из тех двоих, кого вы отправили ко мне домой, назад не вернулся ни один.

— Пока что, — мягко парировал Александр. — Вы не похожи на убийцу, а говорить такие грубости, если не сказать, что глупости, вам совершенно не к лицу.

— Сдаюсь! — я поднял руки и примирительно улыбнулся. — Вы меня раскусили.

— У вас все на лице написано, и отгадывать нечего.

— Давайте о деле, все-таки, — не утерпел я и предпочел закрыть пустую тему. — Нам надо попасть в Империю. У меня есть, — я вытащил из кармана два медяка, издалека смахивающих на секундомеры, — вот эти штуки. Можем ли мы их использовать для перемещения?

— Нет, конечно же, — громко возмутился Александр. — Вы что, жизни лишиться собрались?

— Но Павел говорил…

— Я догадываюсь, о чем он вам говорил! — менторским тоном продолжил связной. — Что можно использовать это, если примерно совпадает вес и размеры. Но погрешности нестабильны. В один день из империи сюда можно перенести Великого Тумана, а…

— Кто это такой? — прервал я Александра довольно бесцеремонно.

— Великий Туман — это известный цирковой силач. Если вам интересно, он весит больше ста пятидесяти килограммов и может поднять лошадь!

— Крайне интересно, — суховато отметил я. — Непременно посмотрю на него, если будет возможность.

— Обязательно воспользуйтесь! Так вот, а обратно по его портеру можно переместить молоденькую девушку. Но бывали и такие случаи, когда человек плотно поужинал и разница в пару килограммов мешала ему вернуться домой.

— Вы так рассказываете, как будто перемещения — массовое явление.

— Не массовое. Но и не единичное. Контакты есть, поверьте. Если Павел вам не говорил, то… — тут связной осекся на секунду, незаметно для девушки подмигнул мне и продолжил, как ни в чем не бывало: — то значит, что просто не пришло время.

Я кивнул, сделав вид, что понял, о чем он.

— Поэтому для особых случаев у нас есть заранее заготовленные портеры с небольшим шагом по габаритам и формам.

— Хорошо. Значит, мы сможем попасть, куда нам надо?

— Сможете, — успокоил Александр. — Сможете без сомнений. Отсюда вы попадете в Университет, а дальше действуйте по своему усмотрению.

— Прекрасно, тогда…

Я не успел закончить фразу, потому что многострадальный колокольчик на входе снова зазвенел, а в помещение ворвались двое. Их лица можно было узнать издалека и при худшем освещении. Щека в оспинах и кривой нос. Последний, к моему удовольствию, был украшен яркими пятнами синяков и красочными ссадинами.

— Никуда не отпускайте их! — приказным тоном проревел щербатый и захлопнул за собой дверь.

Глава 16. Через грань

— Почему же? — работник ломбарда спросил спокойно, да и выглядел он точно так же, но что-то неуловимое поменялось в нем.

Стало ясно, что прямо сейчас нам не удастся получить заветные портеры, как их назвал Александр.

— Потому что эти двое должны отправиться с нами! Он — продолжал наседать щербатый, — напал на нас! А нападение на сотрудников специального подразделения…

— Я прекрасно знаю, что за это бывает, — связной небрежно остановил бесконечное словоизвержение. — Но, если уж говорить честно, то я не могу поверить, что этот молодой человек справился с двумя хорошо подготовленными сотрудниками! — он на всякий случай посмотрел на меня оценивающе и продолжил. — Так что либо он умудрился застать вас врасплох в его же собственном доме, либо имеет фантастические навыки, либо… а мне вообще стоит ли продолжать?

Парочка стояла, мрачно взирая на связного. Я встал, прикрыв собой Анну. Связной стоял впереди всех, но даже если эти двое решат на него наброситься, им придется обойти несколько витрин. Или погрязнуть в осколках стекла.

— Видите ли, я уже немного знаком с ситуацией и предпочитаю, как бы странно это ни звучало, верить им, а не вам, — мягко, но строго, как бы уговаривая не оказывать сопротивления, вещал Александр. — Поэтому предлагаю вам развернуться и отправиться по домам. Или куда вам надо.

— Язвительных особ мы не очень-то любим, — прогнусавил Демьян, чтобы поддержать своего напарника. — Просто выдай нам обоих и все.

Теперь я начал немного путаться. Ситуация странная. Вроде бы как Александр, как связной, должен быть выше, чем эти двое. Они же простые исполнители и не должны так наезжать на вышестоящих.

Парочка же не собиралась действовать согласно моей логике и перешла к активным действиям. Щербатый стремительно приблизился к стойке с кассой, ловко обогнув несколько витрин. Следом за ним, уже не так аккуратно, почти что спотыкаясь, поспешил и Демьян.

Вроде бы я старался сильно не бить его, но, когда он вышел под освещение, отеки и синяки на его кривом лице стали еще заметнее.

— Ты что же о себе думаешь, крыса конторская? — грубо схватив связного за идеально отутюженную одежду, прошипел ему в лицо щербатый. — Что можешь сидеть здесь, пока другие делают за тебя работу, и указывать, что делать? Не начальник ты мне!

Он притянул к себе Александра, а тот податливо повалился на стойку. Но я видел, что в правой руке он сжимает длинный с тонкой ручкой кинжал. И все же не мог оставаться не у дел, поэтому шагнул вперед.

— Оставайся на месте, — последовала мгновенная реакция связного.

Как он мог услышать мои шаги? Я замер. Хорошо было бы захватить из машины кинжал, но я взял с собой только несколько тяжелых монет. Использовать их вместо оружия — преступная халатность. Да и метко кидаться ими все равно бы не получилось.

— Значит, не хочешь отдавать их добровольно, да? — щербатый встряхнул связного, а потом кивнул Демьяну.

Тот подошел к одной из витрин и попытался уронить ее. Несмотря на тонкие ножки и общую кажущуюся хрупкость конструкции, она не сдвинулась с места. Тогда он попытался разбить ее локтем, но стекло не поддавалось.

В недоумении он пнул деревянную ножку, что было сил, вскрикнул от боли и запрыгал на месте, громко ругаясь. На его крик повернулся щербатый и тут же, как молния, блеснуло лезвие в руке работника ломбарда.

Клинок полоснул незадачливого сотрудника Третьего отделения по лицу, как раз по его покрытой оспинами щеке. От второго удара он успел отшатнуться, тут же схватился за рану на лице и размазал по щеке кровь.

— Ах ты ж сука…

И сразу сгруппировавшись, он запрыгнул на стойку, махнул ногой, целясь в лицо Александру. Но тот лишь присел, а потом с удивительной для своих лет скоростью отскочил в сторону, выйдя из-за стойки.

Не обращая на меня никакого внимания, истекая кровью, щербатый прыгнул на связного. Демьян, лишившись на время указаний, молча стоял на месте, посматривая то на меня, то на дерущихся.

Из руки связного вылетел кинжал, довольно далеко, чтобы кто-то из них двоих мог до него дотянуться. Мне, чтобы добраться до него, пришлось бы повернуться спиной к Демьяну. А он уже заметил блеск бесхозного оружия.

Побитый и хромающий, он все же заковылял, обходя меня стороной, к кинжалу. Я бросился ему наперерез, заставив встать на месте. Он моментально перенес вес на одну ногу, опершись на ближайшую к нему витрину.

— А ты что думал? — прищурился я.

Сбоку доносился шорох и возня дерущихся, глухие удары и громкое сопение. Пора была прийти на помощь, а не стоять без дела. Так что я хорошенько размахнулся правой и только успел поразиться, что мой кулак летит не в цель, а дальше, после, казалось бы, легкого толчка по предплечью.

Тут же последовала подсечка и я моментально оказался на мягком напольном покрытии.

— Так я и думал, — Демьян уже занес ногу для пинка, но передумал. Я же не мог перекатиться в сторону, потому что при падении проскользнул под витрину. — Все куда проще.

Я попытался встать, но кривоносый тут же почти что упал мне на спину, больно придавив коленями, пошарил по карманам и вытащил все, что в них нашел. В том числе и золотые монеты, а также пару портеров.

— У-у, богач какой выискался.

От его веса у меня трещали ребра. К счастью, он не стал долго задерживаться и встал. Я тут же попытался подняться, но находка придала ему сил: хороший пинок под ребра заставил мои руки согнуться, и я упал обратно на пол.

В ту самую секунду в стену со стуком воткнулся кинжал, просвистев в нескольких миллиметрах от лица Демьяна. Я перевернулся набок и отлично видел, как страх перекосил его, заставил согнуться.

Он захромал к выходу, унося с собой портеры и золотые монеты, подарок от профессора Подбельского. Я подтянул ноги к животу, чтобы выбраться из-под витрины и выпрямился, как раз к моменту, когда передо мной появился связной, чтобы вытащить из стены кинжал.

Лезвие глубоко вошло в штукатурку, но при этом не пострадало. Александр критически осмотрел и кинжал, и отверстие. Я заметил несколько ссадин и припухлостей на его лице, что не скрылось от его внимания:

— Меня предупреждали, что в нашей работе бывает всякое. Не стоит беспокоиться. Второй ушел? — он отодвинул плотную занавеску и посмотрел на улицу, вслед хромающему Демьяну. — С ним разберемся позже.

— А что с другим?

— Готов к беседе. Будет. Я думаю, — отрывисто и задумчиво проговорил Александр, а потом, спохватившись, схватил меня за плечо и повел к девушке.

Затем, так же, но явно не столь сильно, взяв и ее, свернул в коридор, затем спустился с нами в подвал, щелкнул выключателем и залил подземное пространство ярким светом.

— Так-так-так, — он приоткрыл небольшой шкафчик и скрылся за его дверцами.

Пока он занимался поиском, я осмотрел подвал: ничего особенного в нем не было. Старый и ветхий, он кардинально отличался от роскошного помещения ломбарда этажом выше. Или парой этажей?

Я понял, что лестница, по которой мы спускались, была уж очень длинной. Анна тоже с любопытством смотрела по сторонам, но выглядела тревожно.

— Ага! — из глубин шкафчика вынырнул связной, держа в руках пару портеров. — Это вам, — он аккуратно положил на раскрытую ладонь принцессы медный кругляш, — и вам, — мне он тоже передал точную копию предыдущего устройства. — Нажмите и удерживайте эту кнопку, но только когда пройдете чуть вперед. Туда, где места побольше.

Мы отошли чуть в сторону и, убедившись, что стоим в правильном месте, приготовились.

— Минутку! Совсем забыл! — связной отвел меня в сторону и прошептал, склонившись над ухом: — то, что было сегодня, остается нашим секретом. Словам того бандита, что убежал, никто не поверит. Если его и правда наняли для работы, разумеется. В противном случае, нам тем более не о чем беспокоиться. Вы как, в порядке? — он развернул меня к себе лицом.

— Вполне, — отозвался я, чувствуя, как болят ребра и ушибленная от подсечки нога. — А где мы окажемся?

— В университете, разумеется! — воскликнул он, подтолкнул меня обратно к девушке и шустро отбежал в сторону. — Жмите!

Я смотрел на ладонь Анны и, как только она надавила большим пальцем на кнопку, тут же сделал то же самое. Первые несколько секунд ничего не происходило, но затем раскрылся знакомый овальный портал.

— Не отпускайте кнопку! — через потрескивание молний услышал я крик Александра. — Идите! Идите же!

Девушка медлила и я, развернувшись к ней свободной рукой, ухватился за ее запястье и потянул за собой, проваливаясь в черноту портала.

Глава 17. Университет

— Да что ты делаешь! — она сердито свела брови и чуть наморщилась, стряхнула с себя мою руку и убрала портер в карман.

Я растерянно моргал, да и Анна, замолкнув, смотрела по сторонам. Провалившись в портал, я еще и неудачно приземлился. Лежа на спине и стискивая свое телепортирующее устройство, я пытался догадаться в какой именно части университета мы оказались.

В помещении было чисто и сухо, но я не видел ни одного окна. Вообще ничего, кроме гладких бетонных стен.

— Ты знаешь, где мы сейчас? — спросил я девушку, но та в ответ лишь покачала головой. — Александр сказал, что мы попадем в университет. А это, — я встал и поморщился от ноющих ребер, а затем подошел к стене и дотронулся до нее пальцами, — больше похоже на обыкновенный подвал. Такой же, в котором мы были минуту назад.

— Там дверь, — Анна указала на коричневый прямоугольник позади меня.

Я сразу и не обратил внимания на него. К слову, помещение оказалось на самом деле чуть больше, чем подвал под ломбардом. Освещение тоже было неплохо организовано — обилие ламп заливало светом всю комнату до самых углов.

— Ага, — подтвердил я и тут же направился к выходу.

Девушка поспешила за мной и обогнав, раскрыла дверь. За ней мы увидели длинный широкий коридор. И снова ни одного человека.

Но то, что место было другим — однозначно. Если под ломбардом мы петляли поворотами и шли по длинной лестнице, то здесь я видел высоченные потолки и арочные своды над головой. А сам проем коридора был шире и выше по меньшей мере в два раза.

Что никак не умаляло его мрачности из-за обилия серого бетона. Это и смущало больше всего. Ведь в теории мы должны были оказаться в самом Императорском Университете. Самом главном и лучшем, а если вспомнить, как его описывал профессор Подбельский…

Зато дверей было предостаточно. Классических, резных, с приятной глазу геометрией, двустворчатых дверей. Высоких и закрытых. Я попытался открыть некоторые из них, но ни одна не поддалась.

— Странное место, — проговорил я, когда мы пошли с пару десятков шагов в полнейшей тишине. Разве что эхо от ударов подошвы о бетон отражалось от стен.

— Почему? — как-то рассеянно ответила девушка.

— Я иначе представлял его себе. Более светлым, что ли. Несмотря на то, что это подвал, — добавил я, словив осуждающий взгляд Анны.

— Побывал бы ты в Абрау, — произнесла она, вглядываясь вдаль. — Вот там настоящий мрак.

Девушка заметила поворот, за которым нам открылась лестница наверх. Как оказалось, мы попали на уровень второго подземного этажа. Так что не было ничего необычного в том, что мы не нашли ни одного человека здесь!

Только вот уровнем выше мы тоже никого не увидели. Разве что навстречу по коридору почти бегом промчался молодой парень в брюках и белой рубашке с жилеткой. Он поздоровался с Анной, кивнул мне и без остановки отправился дальше.

Я недоуменно посмотрел ему вслед, остановившись. Когда мы поднялись на уровень выше, я не обратил внимания, что коридор тянется еще и в другую сторону. Как раз туда и бежал незнакомец.

Зато я увидел теперь изгиб — постепенно проход терялся вдали, что подтверждало рассказы Подбельского о форме полумесяца.

И все равно в этой встрече что-то меня тревожило.

— Идем, — мягко произнесла Анна. — Нам ведь надо спешить.

— Погоди, — я с трудом оторвался от коридора, который казался мне практически бесконечным. — А что, если девушка, которая твоя копия, сейчас тоже в университете?

— Сейчас должен быть вечер. Или около того.

Я машинально сунул руку в карман, чтобы найти телефон. Но в карманах было пусто. Должно быть, я его потерял. И хорошо, если в ломбарде, а не в подвале. Кто знает, может быть сейчас этот случайный бегун направлялся как раз к комнате телепортации.

— И? У нас могут и вечером учиться, вплоть до девяти ноль-ноль. Иногда даже позже.

— Не обижайся, конечно, — Анна продолжила идти в сторону выхода. По крайней мере, я так думал, — но тот мужчина из салона… Александр, да? Он все-таки был прав насчет вас.

— Что мы варвары? — уточнил я, догоняя принцессу.

— Конечно. Всем известно, что лучше всего учеба дается размеренно, с утра, но не раннего. Где-то с десяти часов и до пяти вечера, не позднее.

Я хотел было начать спорить, но подумал, что сейчас не лучшее для этого время. Мы только что перенеслись в другой мир. И если я начну агрессивно отстаивать свою точку зрения, то Анна явно не будет моим союзником.

Да, она отличалась от прежней, и отличалась сильно. В ней чувствовалась гордость и правильность именно в том смысле, который в это слово закладывают ярые моралисты.

Но вместе с тем она могла стать достойным помощником во всем этом деле. Поэтому я решил проявить не самые свои «варварские» качества.

— Соглашусь, но мне приходилось учиться как раз вечером.

— Так вы еще и учитесь? — девушка широко раскрыла глаза. — Простите, но по вам не скажешь.

— Я бы предложил перейти на ты.

— Уверены? — Анна выдержала паузу.

— Не каждая девушка заставляет влезать в драку ради себя, — усмехнулся я, почесав синяк на лице. — Так что думаю, что после всего пережитого, стоит перейти на ты.

— Хорошо, — ответила она, чуток подумав. — Я согласна, Максим, — и протянула ладонь.

Я аккуратно пожал ее, не стискивая пальцев, а девушка улыбнулась. Может, когда-нибудь мне удастся ее разговорить, чтобы узнать больше полезного, а пока надо выбраться из этого бесконечного коридора.

Вскоре показалась еще одна лестница, на этот раз двухмаршевая, широкая, с витиеватыми сложными балясинами и изогнутыми на площадке перилами. Это уже больше походило на внушительный Императорский Университет в моем представлении.

— Ты знаешь, что нужно делать? — вдруг спросила Анна, встав на нижнюю ступень.

— Да, — ответил я, — мой план далек от идеала, но надо же с чего-то начинать. — И, ухватившись за широкие перила, направился наверх. — Сперва мы найдем твоего профессора. Вы ведь с ним хорошо общались?

— С Григорием Авдеичем? Да, достаточно, обсуждали его лекции и различные события. Мне это очень нравилось.

— Ага, прекрасно. В смысле, что хорошо общались. Значит, ты знаешь, где он может быть в это время? Он еще в университете?

— Думаю, что да. Обычно он с другими преподавателями своей кафедры засиживается допоздна. Это у него отдых такой.

— Карты и алкоголь? — наугад бросил я, вспомнив о том, как старик-профессор проглатывал один коктейль за другим во время посиделок с моими друзьями.

— Откуда ты..? — опешила девушка, но потом быстро собралась: — Ах да, ты рассказывал. Он жил у тебя.

— Не просто жил, а пил и играл в карты, — фыркнул я. — И еще усердно изучал нашу историю. В общем, весело с ним было. Но, думаю, что тебе придется с ним поговорить первой, все-таки.

Мы наконец-то добрались в полнейшей тишине до двери из подвала и покинули его, очутившись в просторном холле.

Глава 18. И снова вы!

— Почему я? — поинтересовалась Анна, пока я, как в музее, глазел по сторонам.

Если бы можно было переместиться сразу же сюда, минуя этот серый и скучный подвал, то первое впечатление об университете сложилось иначе. Очевидно, что мы попали как раз в центральную часть полумесяца, где все этажи были видны изнутри.

Обилие картин, лепнина и скульптуры на постаментах не пестрили, но были расставлены и развешены так, чтобы сделать пространство более емким и полным. Высота потолка была поистине головокружительной.

А над ним наверняка была обсерватория. Я запрокинул голову, рассматривая все вокруг. Высокие окна, аккуратно окрашенные стены, но при этом — ни души.

Стоило ожидать, что наше появление не останется незамеченным и поднимется какая-нибудь суета, придется прятаться, скрываться, тайком добираться до профессора. Но нет, все было в полном порядке.

— Почему я? — терпеливо повторила девушка.

— Потому что, если я появлюсь перед профессором, его удар хватит. Он не знает, что я здесь. И не ожидает меня увидеть. А тебя, даже если не видел в последнюю неделю на своих занятиях… Так, стоп. Сейчас ведь август!

— И что? — удивленно спросила Анна. — Что с того?

— Но ведь летом, в июле и августе никто не учится.

— У вас, но не здесь, — она вздохнула. — Пошли к профессору.

Я с трудом оторвался от потрясающего вида и, продолжая вертеть головой так, что аж шея заболела, побрел за принцессой.

— У нас каникулы на Рождество, Пасхальные, сентябрьские. Все они по три недели и этого достаточно для отдыха.

— А как же летняя практика? Подработка? — не унимался я, никак не понимая, откуда такая разница. Девушка остановилась:

— Не заставляй меня думать, что в той шутке была слишком большая доля правды, — строго ответила она, так что у меня брови поползли вверх. — Для меня это звучит дико. Подработка? Заставлять студентов работать во время учебы? Это ужасно!

— Я… а, ладно, — я махнул рукой. — Это я всегда могу обсудить с профессором.

— Так может, поговоришь с ним сам? — девушка обернулась на меня и улыбнулась, как мне показалось, лукаво. По спине пробежали знакомые мурашки, будто я шел к той самой девушке. Но оцепенение быстро прошло:

— Нет-нет, давай уж лучше ты.

Мы еще немного прошлись по первому этажу, минуя кафедру «естественных наук» под руководством Меньшикова И.А, а также «прикладной математики» Уздцова М. В. Впереди послышались негромкие голоса из приоткрытой двери.

На табличке красовалась фамилия некоего Храповицкого Р.О, а вот голос из кабинета явно принадлежал самому Подбельскому. Немного нетрезвый, веселый и громкий, он вещал что-то о теории власти и явно спорил с кем-то.

Как только Анна постучала в дверь, голоса затихли. Сперва в проеме, после звука уверенных шагов, показалась седая голова в пенсне. Горбатый нос, высокий лоб и зачесанные назад волосы.

— Здравствуйте, Роберт Осипович, — ничуть не смущаясь запаха перегара, которым Храповицкий разил за километр. — Я бы хотела увидеть Григория Авдеевича.

Как бедная девушка держалась, я и представить себе не мог. Но она прекрасно отыграла свою роль. Или же она играла ее со мной, притворяясь строгой и неприступной?

Седая голова молча скрылась в проеме, Анна помахала ладонью перед лицом, а потом, повернувшись ко мне, скорчила забавную рожицу. Я понимающе закивал.

И вдруг понял, что если Подбельский выйдет в коридор, то он сразу же меня заметит. Я спрятался за статую девушки с книгой, что стояла рядом, и как раз вовремя. Из кабинета, пошатываясь, вышел профессор.

— Аннушка! — воскликнул он. — Что вы здесь делаете в столь поздний час? Почему вы не у себя?

— Я все думала над одним вопросом, Григорий Авдеевич, — Анна стартовала как-то слишком издалека. — И решила, что его стоит обсудить с вами.

— Какой вопрос, что вы? — удивился профессор, вытащил платок из кармана и принялся долго и усердно вытирать им рот. — Вас же несколько дней не было на занятиях!

Вот мы и прокололись. Сходу. С первого же действия моего плана. Но девушку было не так-то легко смутить.

— В том и дело, что он беспокоит меня довольно давно, — практически сразу же ответила она и тут же посмотрела на статую, за которой я спрятался.

— Так и в чем же он заключается? — профессор почти не убирал платка ото рта и поэтому я едва мог разобрать, что он говорил.

— Понимаете, мы обсуждали много различных теорий на наших занятиях, но ведь многие из них так и остаются теориями? — она медленно направилась в мою сторону и я понял, что деваться мне некуда.

— Так всегда, знаете. Нельзя реализовать все теории сразу. Надо сосредоточиться на чем-то одном, — пустившись в объяснения, профессор последовал за Анной. — Понимаете ли, все хотят создать что-то глобальное, большое и вечное. А на реализацию ведь и жизни не хватит!

Постепенно я начал терять суть его объяснений. Он говорил не сбивчиво, четко и громко, но за высокопарными эпитетами постепенно таял смысл его ответа. К тому же они медленно приближались ко мне. И тут уже было не до его слов.

Подбельский иногда останавливался, но девушка, сделав шаг в сторону, снова увлекала его за собой. И он постоянно смотрел как раз в ту сторону, где стоял я — убежать я не мог.

В какой-то момент, когда они миновали статую, Анна загородила меня собой от профессора и я с облегчением вздохнул. Мне никак не хотелось неожиданных реакций от старика на мое появление.

— Профессор, на самом деле, вопросов у нас куда больше, — вдруг произнесла принцесса.

— У нас? — нахмурился Подбельский и прокашлялся, снова спрятавшись за платком. — У кого, у вас?

— У нас, — повторила Анна и отошла в сторону, открыв меня профессору.

— Здрасьте, Григорь Авдеич, — ляпнул я, сделав шаг вперед.

— Снова вы! — воскликнул старик, судорожно прижал платок ко рту и рухнул навзничь.

Глава 19. Племянничек

— И что ты сделала? — я сложил руки на груди, чуть наклонившись над стариком.

По его хриплому дыханию было понятно, что он просто рухнул без сознания. На грохот тут же выскочили, покачиваясь, его коллеги.

— О боже! — воскликнул Храповицкий, поправляя очки. — Что тут происходит?

— Григорий Авдеевич переволновался, похоже, — невинно ответила Анна. — Помогите занести его в кабинет.

— Да-да, конечно же.

Я присоединился к двум таким же старым, как и сам Подбельский, профессорам, и мы втроем внесли его в кабинет, где уложили на черный диван, обтянутый блестящей кожей.

— Сейчас мы приведем его в чувство, — Роберт Осипович деловито схватил со стола, обильно уставленного закусками, бутылку с прозрачной жидкостью, обмакнул в нее палец и потер под носом у Подбельского.

Профессор недовольно заворчал и, скрипя диванной обивкой, повернулся к спинке, почесывая нос.

— Думаю, что через пару минут он будет снова с нами.

— Что вы ему дали? — полюбопытствовал я, расположившись на расстоянии вытянутой руки от стола. Запах сырокопченой колбасы бил в нос, заставляя пустой желудок трепетать.

— Это водка, настоянная на травах. Семейный рецепт, между прочим, да! — Храповицкий нашел место между тарелками и поставил на стол бутыль. — Очень терпкая, бодрит и тонизирует, а еще ее можно использовать вместо нашатыря. Но безопаснее — не такое резкое пробуждение, — тут он снова подвинул пальцем повыше свое пенсне и внимательно уставился на меня. — А кто вы, собственно такой?

Я растерялся. Придумать какую-то легенду оказалось не так просто. Сходу и без запинки рассказать что-то? Но краем глаза я заметил, что Анна уже раскрыла рот и решил — лучше я сам скажу, пока не вышло что-нибудь похуже ситуации с Подбельским.

— Я племянник Григорь Авдеича, — выпалил я. — По линии его матери. Дальний. Недавно приехал в гости, — я продолжил тараторить уже машинально.

Храповицкий наморщил лоб и почесал затылок. Потом перевел взгляд на бутылку, налил себе треть граненого стакана и залпом выпил. Последовала благородная отрыжка, после чего заведующий кафедрой истории подцепил трехзубой вилкой тонкий овал колбасы, понюхал и тут же отправил в рот.

Тишину кабинета нарушал только храп Подбельского и шумная работа челюстей его коллеги. Третий профессор в то же время сидел за столом, едва не касаясь носом своей тарелки. Мне казалось, что он тоже задремал.

— Надо же! — только-только прожевав, воскликнул Роберт Осипович. — Еще один племянник. У Гриши такая большая семья, я ему даже завидую, — он положил вилку и снова посмотрел на меня. — Что же вы, садитесь, садитесь же! — профессор указал на пару стульев.

Я ждал этого приглашения с нетерпением, потому что запах мясной нарезки сводил с ума. Но мне хватило такта первым делом усадить Анну, и только потом сесть самому.

— Угощайтесь, молодые люди, я вижу, что вы давно не ели…

Что он говорил дальше, я уже не слушал. Схватил протянутые мне столовые приборы и белоснежную тарелку, я тут же принялся заполнять ее едой. От бутылки с водкой на травах я благоразумно отказался. Не время и не место. Пить с преподавателями в университете! Императорском!

Я в своем мире и не мечтал оказаться в таких условиях. Громоподобный храп Подбельского сотрясал посуду, но пока я жевал прекрасную соленую колбасу, меня вообще мало что беспокоило.

Храповицкий извлек из кармана небольшие часы, хмуро глянул на циферблат, потом на Подбельского.

— Извините, — он поднялся и тихонько подошел к лежащему Григорию Авдеевичу, наклонился над ним и заорал почти в самое ухо: — Лекция началась, студенты вас ждут, а вы все еще спите?!!

— Наверно, не стоило так переживать из-за его удивления, — промямлил я, едва не уронив тарелку от этого крика.

— Я тоже не знала, что наши профессоры таким балуются, — принцесса сидела, полуиспуганная-полуудивленная. — А что будет, если он скажет о тебе другое?

— Спишем на то, что они все пьяные в ноль, — прошептал я, потому что Подбельский, как ужаленный, подскочил на диване.

Третий профессор всхрапнул, стул под ним скрипнул, но остался стоять:

— А? Лекция? — прохрипел он.

Я впервые обратил на него внимание — ему было лет девяносто, не меньше! Тем временем Григорий Авдеевич быстро принял сидячее положение и уставился на своего начальника.

— Нельзя же так! — притворно обиженно ответил он, собрался встать, но тут его взгляд упал на меня.

Вид меня, уплетающего его нарезку в компании других профессоров наверняка поверг бы его в не меньший шок, чем первая наша встреча в коридоре. И только аромат трав под носом оставил его в сознании.

— Максим? — спросил он. — Что ты здесь делаешь.

— Вас ищу, — тут же среагировал я, чтобы не допустить ненужных комментариев со стороны Храповицкого. — Мне очень жаль, что все получилось так неожиданно, но я не успел вас предупредить.

— Предупредить о чем? — старик отмахнулся от стопки, предложенной Храповицким, и принялся искать свалившиеся во время сна очки.

— О своем приезде. Моя матушка, ваша сестра, должна была сообщить, но не успела отправить сообщение, к сожалению…

Оказалось, что стиль общения быстро прилипает и я мог свободно говорить по имперской моде, которая мало чем отличалась от вычурных фраз в старых пьесах Островского.

— Моя сестра? — не понимая, о чем идет речь, переспросил Подбельский, нашел, наконец-то, свои очки и пристально посмотрел на меня, а потом на Анну.

— Да, — с нажимом произнес я, — она должна была сообщить, что приедет ваш племянник.

— Ах, племянник. Точно. Да. Я же ваш дядя, — помотав головой, профессор поднялся. — Откуда же вы успели познакомиться с Анной?

— Анной? — подхватил Храповицкий. — Батюшки, Анна Алексеевна! Простите, не узнал вас!

Он тут же выпрямился, прикрыл собой бутылку с водкой и стопкой, от которой отказался Подбельский, снова поправил сползающее пенсне.

— Да что вы, перестаньте, — мягко рассмеялась девушка. В ее смехе мне послышалась какая-то нервозность. — Мы ведь зашли просто к Григорию Авдеевичу.

— Проводить его домой, — подхватил я, сверля глазами профессора. Тот нехотя кивнул, заметно изменившись в лице:

— Пожалуй, что мне и правда пора, друзья мои. Мы непременно продолжим на следующей неделе… м-м-м… продолжим нашу дискуссию, конечно же, — он мелко рассмеялся, что было на него совершенно непохоже.

Потом он потряс руку Храповицкому, который, как статуя, стоял перед столиком с бутылкой, комично закрывая «запретное». Махнул рукой на дряхлого коллегу, что уткнулся в тарелку и вяло ковырял ее содержимое, не обращая на нас никакого внимания.

— Ты идешь, племянничек? — строго спросил Григорий Авдеевич у двери кабинета.

— Иду, дядюшка, — фыркнул я и мы с Анной, распрощавшись с представителями научного сообщества, отправились за Подбельским.

Глава 20. Еще больше отличий

— Трамваи уже не ходят, — посетовал профессор, выйдя в коридор. И тут же наградил меня очередным гневным взглядом: — А как вы вообще сюда попали?

— Профессор, давайте доберемся до дома, а потом поговорим. Ситуация очень непростая.

— Да? — воскликнул он, трезвея на глазах. — А мне кажется, что вы попали сюда для того, чтобы… что ж… веление сердца, я понимаю, — смягчился он, хотя мне показалось, что высказаться он хотел гораздо грубее. — Но чего я не понимаю, Анна, так это что вы в нем нашли!

Старик покачал головой, еще раз посмотрел на нас, потом вздохнул.

— О чем вы, Григорий Авдеевич?

— Аннушка, не прикидывайтесь, я же все видел, все знаю. Видел даже больше, чем того позволяют приличия! Я бы понял, будь на вашем месте любая другая девушка Империи, но…

Я принялся активно махать руками, но профессор не видел моих жестов и потому продолжал, пока Анна, онемевшая от изумления, слушала его, раскрыв рот:

— Но ведь есть же еще честь! Правила приличия!

— Григорий Авдеич, я вас искренне не понимаю. Объясните, пожалуйста, в чем дело!

— Боже, не заставляйте меня говорить такое! — не дождавшись запрета, он понизил тон и прошептал: — вы же оставили свое исподнее на его постели! Случись такое здесь, был бы скандал!

— Профессор, — я не удержался и положил руку ему на плечо. — Ситуация сложнее, чем вы думаете! Правда, сложнее, — дополнил я, обращаясь уже к Анне. — Надеюсь, я смогу тебе все объяснить тоже, пока наш профессор не наговорил лишнего.

— Что? Лишнего? — он недоуменно смотрел по очереди на нас. — Как лишнего? Я что-то не так понял?

— Совершенно все не так поняли, Григорий Авдеевич. А нам сейчас надо бы где-то укрыться на время.

— Едем ко мне на квартиру, раз так, — медленно ответил он. — Но вы должны мне все объяснить!

— Я объясню все, как только мы попадем к вам домой.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо замахал руками старик, вырвавшись. — Поищем экипаж!

— Экипаж? — переспросил я у Анны, когда Подбельский отдалился от нас на несколько шагов.

— Конный. Ночью обесточивают трамвайные линии, чтобы не возникало неприятных ситуаций. И потому из транспорта остаются только извозчики. Хорошо, если крытые, сейчас прохладно.

Я не поверил ее словам, но августовские ночи и в самом деле оказались не слишком теплыми. То ли климат здесь был другим, то ли что-то еще сказывалось.

Но небо покрывали звезды, которые складывались во вполне знакомые созвездия Кассиопеи и Большой Медведицы. Это утешало — будь в небе что-то иное, тогда стоило ожидать катаклизмов и странностей с погодой.

И все же прохлада пробирала. Поэтому, когда Подбельский замахал рукой и к нам, цокая копытами приблизилась пара лошадей, я с облегчением выдохнул.

Извозчик перевесил фонарь поближе к себе. Закутанный в стеганую куртку с большими карманами и украшенный широкой окладистой бородой, он был похож скорее на полярника, чем за возницу августовским вечером.

Профессор забрался внутрь крытой повозки, через окошко сунул несколько монет извозчику, и, когда мы тоже уселись, скомандовал:

— Верхнеклязменская, сорок два.

Снаружи щелкнули хлыстом и пара лошадей потянула повозку. Я вжался в сиденье, чувствуя себя неловкой до крайности. Не мог я здесь расслабиться. Я привык к четырем колесам и урчащему двигателю.

А здесь лошади. Фыркающие. Сопящие. Классическая повозка, от которого отказались едва ли не сто лет тому назад.

— Неужели нет чего-то более современного? — спросил я. — Это же так… старомодно! Здесь что, нет автомобилей? Совсем?

— Есть, — пробурчал профессор в полудреме. — Но их очень и очень мало. Кому же понравятся чадящие повозки?

— Чадящие? Дизельные, что ли?

— А вам еще бензиновые подавай! — Подбельский оживился. — Как сгорела пара промышленников в своих изобретениях, так и перестали их выпускать. Уж не один десяток лет прошел с тех пор.

Мы с принцессой переглянулись и я понял, что здесь мне предстоит привыкнуть ко многим вещам.

— Нам далеко ехать? — спросил я, чтобы поддержать разговор.

— Не очень, минут пятнадцать, не больше.

Смирившись с тем, что ему не дадут подремать в повозке, Григорий Авдеевич сел прямо.

— Сейчас объясню. Мост через Клязьму знаете? Ага, — продолжил он, заметив мой кивок. — Дальше двигаетесь на север. Боровок, была раньше небольшая деревушка, много лет назад вошла в состав города. Вот от нее чуть в стороне было два училища, одно из них женское. Когда столицу перенесли во Владимир, там и отстроили наш университет. Понимаете примерно, где мы находимся?

— Вроде бы, — проговорил я, пытаясь сопоставить новые магистрали и заасфальтированные улицы позади исторического центра с новой реальностью.

— А едем мы сейчас на запад. Как я говорил, наш Владимир сильно отличается от вашего. Мне повезло жить почти в самом центре. Вехнеклязменская улица — это очень живописное место…

И он начал рассказывать. О том, как строили дамбу на востоке города, чтобы снабдить его электроэнергией, о том, сколько всяческих работ здесь проводилось. Я так понял, что историком он стал неспроста. Надо было куда-то девать его вербальную энергию и словоохотливость.

С его слов я понял, что улица тянется вдоль массивного водохранилища, которое поглотило первоначальные изгибы реки и вливающиеся в нее речушки.

— Представьте только, на пятнадцать метров поднялся уровень реки в том месте! — восклицал Подбельский, обнаружив во мне почти что благодарного слушателя.

Тут закрались кое-какие сомнения.

— А как же Покрова на Нерли? — спросил я, решив, что памятник безжалостно уничтожили.

— Как? Изучили, проверили, подняли и подсыпали! — с гордостью завершил рассказ Подбельский. — Каково, а?

— Неужели он вам так же лекции читает? — вполголоса спросил я у Анны.

— Да. И это чудесно. Остальные профессоры такие нудные, а этот рассказывает просто превосходно.

Она действительно им восторгалась, а у меня уже уши вяли от фактов. Поэтому лишь вежливо улыбнулся и продолжил слушать, не слишком-то вникая в его рассказы. Повозка мерно покачивалась, а ритмичное цоканье подков по булыжной мостовой действовало усыпляюще. Не прошло и пары минут, как я задремал.

Глава 21. Профессорские комнаты

— Максим, — принцесса потрясла меня за плечо. — Просыпайся. Вставай, мы приехали.

— Уже? — я сонно щурил глаза.

Профессор уже выбрался наружу, а через открытую дверь повозки внутрь задувало прохладный воздух. Нехотя я вылез и подал руку Анне, но та покачала головой и выбралась сама. Ну, ладно. Значит, без рыцарства.

Дом по Верхнеклязменской под номером сорок два имел всего пять этажей в высоту, но казался довольно высоким. При свете фонарей краска смотрелась чуть выцветшей, но я был уверен — днем красный цвет профессорского дома делает его заметным.

Классическое, без особых изысков, исполнение все же имело свои украшения в виде лепнины вокруг окон и диковинных водосточных труб по углам дома.

— Нам на самый верх, — профессор вошел в подъезд, хотя мне хотелось назвать его по-питерски парадной, настолько просторным было помещение в сравнении с узкими клетками пятиэтажек шестидесятых.

Квартира оказалась не хуже. Большие комнаты, удобное расположение, вид на реку — наверняка не просто так ему дали такое жилье. Обставил он ее тоже неплохо, со вкусом. Стильно. Как если бы у нас пытались воспроизвести быт семидесятилетней давности.

Подбельский налил воды из стеклянного графина, выпил залпом целый стакан и сел в кресло. Мы скромно опустились на диван напротив.

— Красиво тут у вас, — кашлянул я, потому что молчание затянулось слишком надолго. — И вы тут один живете?

— Семья за городом, — коротко и строго ответил Подбельский. Как только разговор зашел о личном, он сразу же изменился из профессора превратился в сурового старичка. — Так что я должен понять, а вы мне, соответственно, должны объяснить? Как вы сюда попали, вероятно, а самое главное, зачем вы вообще сюда решили добраться.

— М-м-м… — промычал я, собираясь с мыслями. — Видите ли… Вы же помните Анну?

— Разумеется, я ее помню! — всплеснул руками профессор. — Еще бы мне ее не помнить. Разве что вот я не видел ее целую неделю. Собственно, с того самого момента, как мы вернулись сюда.

— Момент! — я поднял руку, чтобы Подбельский остановился. — Так вы с ней вдвоем сюда перенеслись или нет?

— Перенеслись, конечно же. Спрашиваете тоже. Перенеслись, я тут же отправился к себе на кафедру, а девушку я посадил на трамвай в сторону Суздальского района и… с тех пор больше не видел… — он подозрительно покосился на Анну. — А вы, случаем, не возжелали ли повторить свою попытку?

— Какую попытку? — Анна даже привстала, настолько она была возмущена. — В чем вы меня обвиняете?

— Я.. хм.. я только лишь, — профессор начал запинаться, но я пришел к нему на помощь:

— Главное, что сейчас надо знать, Григорий Авдеич, что это не та Анна, которая была с нами неделю назад.

Подбельский, который только что взял стакан в руку, разжал пальцы и тот бухнулся на ковер, разлив по густому ворсу остатки воды. Неуклюже наклонившись, он подобрал емкость и дрожащими пальцами поставил на столик рядом.

— Надеюсь, вы шутите. Это просто глупая и неуместная шутка! — вскричал он наконец.

— Нет, профессор, это не шутка. Анну, что сейчас сидит перед вами, я вызволил из лап двух головорезов. Она провела с ними восемь дней…

— Девять, — поправила меня принцесса.

— Девять дней, — тут же подхватил я. — И она явно никак не могла быть той же самой девушкой, которая вместе с вами отправилась сюда. Поэтому я посчитал нужным прояснить ситуацию и первым делом отыскать вас.

Подбельский наклонил голову и принялся массировать виски, что-то урча при этом.

— Головорезов? — шепнула мне Анна. — Шутишь?

— Ну, тюремщиков. Как будто тебе с ними хорошо было!

— Нет, не хорошо, но ты склонен преувеличивать!

— Всего лишь чуть-чуть, — сердито ответил я, а Подбельский как раз решился продолжить разговор.

— Так получается, что я привел с собой в Империю фальшивую принцессу?

— Получается, что так, — ответил я. — Но ведь вы думали, что она настоящая, значит, она была достаточно хорошо обучена.

— Да, — задумчиво произнес Григорий Авдеевич. — Но что, если эта — ненастоящая?

— А если я скажу, что некий сознательный гражданин позволил нам обоим перенестись сюда, когда задал девушке кое-какие вопросы?

— Сознательный гражданин?

— Профессор, я думаю, что вы понимаете, о сознательности какого рода идет речь.

— Ах да, — тут же уловил мысль профессор. — Вы про ту самую сознательность, что обычно скрыта?

— Именно.

— Тогда прошу прощения, у меня нет к вам никаких вопросов, Анна, — Подбельский наклонил голову без намека на подобострастие. — Но я всего лишь хотел убедиться… понимаете ли, не каждый день случается подобное, когда узнаешь… хм… о наличии двойников у средней дочери императора.

— Все в порядке, — улыбнулась Анна. — Так и вы не сердитесь на нас за такое неожиданное появление.

— Да как я могу! — профессор буквально расцвел. — Никоим образом, что вы! Располагайтесь. Пока семья отдыхает рядом с Исихрой, вы можете расположиться в моих комнатах. Таким гостям я всегда рад! Прошу, прошу!

Он неуклюже поднялся и попросил принцессу занять соседнюю комнату, что принадлежала его дочери. Когда та вышла, повернулся ко мне.

— Я даже не знаю, что и сказать, — развел он руками.

— Я сам не понимаю, что сейчас происходит.

— Нет-нет, я исключительно про Анну. Ведь я думал, что вы с ней… а оказалось, что раз та девушка не принцесса, то ничего не было и мне не стоит сердиться на вас! — и в довершение профессор дружески похлопал меня по плечу. — Что, племянничек? Что вы намерены делать дальше?

— Выспаться, — зевнул я. — Завтра ведь выходной?

— Да, разумеется. Отдыхайте, а завтра решим, что вам делать. Ваша комната — гостевая, вон там. Доброй ночи.

У старика был талант резко и внезапно завершать разговор. С другой стороны, я и сам вряд ли бы смог сегодня что-то решить. Поэтому я вышел из зала и через коридор направился к гостевой комнате.

Скрипнула, слегка приоткрывшись, дверь:

— Максим! — громким шепотом позвала меня Анна.

— Что такое? — я встал на расстоянии, чтобы не напрягать девушку лишний раз.

— Я хотела сказать спасибо за то, что вы вернули меня… не домой, но хотя бы в мой мир. И еще извиниться за тот случай у тебя на кухне.

Она выразительно смотрела на меня, а я, очутившись в профессорских комнатах с типично высокими потолками и старомодной (исключительно на мой взгляд) обстановкой, словно попал в позапрошлый век. И потому не знал, как мне лучше отреагировать в этом безумном коктейле эпох.

— Все нормально, — ощущая какую-то неловкость, отозвался я. — Понимаю, что ты оказалась в непростой ситуации, но… — тут я посмотрел в ее глаза и понял, что теряю нить. — но здорово, что ты можешь постоять за себя.

Девушка хихикнула и покраснела, но дверь не закрыла.

— Доброй ночи, — пожелал я ей и, вспомнив, как это делали в кино, шаркнул ногой, отвесив поклон.

— Фу, как пошло, — рассмеялась она и я ушел к себе.

Из-за двери я слышал, как в коридор вышел Подбельский, вероятно, проверяя, не оказался ли я случайно не в той комнате. Посопев и потоптавшись, он отправился к себе. Ситуация была забавной, но мне настолько хотелось спать, что, едва добравшись до ближайшей горизонтальной поверхности, я тут же провалился в сон.

Глава 22. Утренний город

С трудом вытащив из-под головы затекшую руку, я свесил ее с дивана и осмотрелся. Гостевая комната у профессора Подбельского явно была тесновата, а в свободное от гостей время он использовал ее, как личный кабинет.

И если в гостиной основное пространство занимали всяческие изысканные украшательства вроде ковров, картин и мебели, то кабинет смотрелся более аскетично: стол, кресло, диван и пара шкафов с книгами.

Меня подмывало посмотреть на то, что же пишут в этом мире и как развивается их литература, но шум из-за окна заставил меня встать. Тикающие часы, которых я от усталости не заметил вчера вечером, показывали девять утра.

Неплохо для субботы. Разминая руку, я приблизился к окну, выглянул наружу и увидел просторный внутренний двор. Шум издавали дети, которые играли в мяч на небольшой площадке, обтянутой веревочной сеткой.

По другую сторону двора расположилось несколько столиков, очевидно, для игр в шахматы — чем как раз и занимались старики, сосредоточенно взиравшие на доску. Еще один угол был совершенно пустой, но вытоптанный, без единой травинки. Я предположил, что его используют для стоянки транспорта.

В дальней стороне двора женщина в платке и строгой, белой с черным униформе, развешивала белье. У нас такого не увидишь. Только автомобили в три ряда и снующие между ними подростки с телефонами.

Затем я посмотрел вдаль. Дом с закрытым двором и парой проездов опускался к реке — профессорская сторона была самой высокой, а раз жил он на последнем этаже, то и вид ему открывался соответствующий.

Однажды я ездил в Нижний Новгород и с удовольствием смотрел на Волгу. Так вот здесь примерно такой же ширины была Клязьма. Поднявшаяся, разлившаяся и полноводная настолько, что я даже смог рассмотреть плывущий по ней пароход, который только что дал гудок.

Каждая деталь, каждая мелочь отличала мой мир от империи, что просуществовала всего-то на сто лет больше привычного. А уж пароход, плывущий по Клязьме, никак нельзя назвать мелочью.

Город не заканчивался за рекой. Вдали виднелись еще постройки, причем в основном это было жилье. Высокие дома, но ни в одном я не мог предположить больше пяти или шести этажей. При всей широте застройки у меня не укладывалось в голове, что с таким размахом во Владимире может поселиться несколько миллионов человек.

Высовываясь из-за домов, торчали чадящие трубы. Редкие стержни промышленности выбрасывали в воздух черный дым. Но мне показалось, что их маловато для крупного города, и я решил при первом удобном случае переговорить с профессором Подбельским.

В дверь постучали и сразу же открыли, едва я успел повернуться. Вошла рыжая девушка с заплетенными в косу волосами. Цвет казался настоящим костром на фоне темно-коричневой отделки кабинета.

— Доброе утро, — поздоровался я и машинально пригладил волосы. Торчали они будь здоров.

— Здравствуйте, — ровно ответила она. — Григорий Авдеевич попросил для вас завтрак сделать.

Поднос, что она держала в руках, тут же оказался на столе. Пока я соображал, что к чему, рыжая пожелала мне приятного аппетита и быстро и беззвучно вышла из кабинета.

— Ух ты, — только и вырвалось у меня.

На всякий случай если вдруг завтрак сделали только мне, я вышел и постучал в дверь к Анне. В глубине квартиры было довольно тихо. Я постучал еще раз и, не услышав ни звука, повернул ручку.

В меня тут же прилетела подушка, метко брошенная в узкий проем:

— Если я не открываю, это не повод заходить в мою комнату! — громко крикнула Анна и я, покраснев, пнул подушку в комнату и захлопнул дверь, просипев что-то вроде «извини».

В ответ из комнаты донесся не менее громкий смех. На шум в коридор выскочил профессор, все еще в спальном халате, но уже не слишком сонный.

— Что здесь происходит? Я не позволю в моем доме…

Обнаружив, что дверь в комнату принцессы закрыта, а я стою в коридоре совершенно одетый, Подбельский замолчал, выпрямился и успокоился.

— Похоже, что все в порядке, — пробормотал он себе под нос, а я, стоя под дверью комнаты Анны, слушал, как она заливается смехом. Ну, хоть кому-то весело.

Профессор уже собрался вернуться к себе, но я остановил его:

— Не хотите составить мне компанию за завтраком? — предложил я.

— Почему бы и нет, — встрепенулся Григорий Авдеевич. — Только переоденусь. И, знаете, прежде чем вы займетесь делами, вас бы тоже надо приодеть. Надеюсь, вы это понимаете.

— Да-да, — кивнул я, уже прикидывая, откуда взять денег.

Подбельский на радостях, что я спас принцессу в нашем мире, оставил немало своего золота в виде червонцев. То, что их вес исчислялся сотнями граммов, я определил сразу же, а потому от части отказался — это была несоизмеримая награда.

Потеря нескольких монет, которые вытащил Демьян — не проблема. Большей проблемой было то, что остальные средства остались лежать у меня в подвале, а потому воспользоваться ими я никак не мог.

Можно было попросить денег у профессора. Хотя бы в долг. Но если он не даст, ситуация окажется неприятной. Совершенно неприятной.

И чтобы немного сгладить эту неприятность, я отправился в его кабинет, чтобы изучить содержимое подноса. Хлеб, колбаса и сыр, тонко нарезанные, но не так, как вчера у них на кафедре. Кофейник, полный ароматного напитка, блестящий и начищенный. Такая же емкость со сливками и набор посуды.

Профессор явно очень любит гостей. В ожидании момента, когда он составит мне компанию, я налил кофе и отошел обратно к окну. Вид из него казался мне просто потрясающим. Никогда бы не подумал, что мне понравится утренний Владимир.

Глава 23. Радушие и бестолковость

Я позволил владельцу квартиры занять кресло за его же рабочим местом. Профессор оценивающе посмотрел на еду на подносе, потом схватил кусок хлеба и принялся собирать себе бутерброд с видом, точно он еще не завтракал. И я не удержался:

— Вы что, еще не ели?

— Ел! — ответил Подбельский с набитым ртом. Стоило мне на него посмотреть укоризненно, как он тут же нахмурился: — Что?? Я ваш дядя, имею право вести себя, как хочу.

Наверно, еще немного и от удивления я бы выронил блестящую чашку, но Григорий Авдеевич, сделав громаднейшее усилие и проглотив половину бутерброда разом, произнес:

— Извините. Это все нервы. И вчерашние посиделки тоже, но больше нервное. Обычно я себе такого не позволяю. Совсем.

— Что вы, профессор, — отмахнулся я, принимая его извинения. Да и правда, с кем не бывает? — Вы еще неплохо держитесь, уверяю. Многие на вашем месте сошли бы с ума, раздумывая над происходящим. Или думая о том, к чему все это может привести!

— Ой… — Подбельский тут же поперхнулся и закашлялся.

Я подскочил к нему со спины и постучал. Он обернулся, раскрасневшийся, с глазами, полными ужаса:

— А ведь об этом я не подумал. Ведь у вас тоже может быть какой-нибудь Григорий Авдеевич… с другим образом мысли, но точно такой же, как и я!

— Это вряд ли, профессор. Я имел в виду столкновение культур, цивилизаций. Что-то похожее на завоевании Америки европейцами.

— Погодите, почему это «вряд ли»?? — возмущенный профессор даже отложил в сторону еду, чтобы еще раз не подавиться.

— Но ведь вы же читали книгу по истории, которую я вам подарил?

— Читал, но остановился на временах Ивана Грозного. И до него, знаете ли, очень много нестыковок получается. Но к чему вы?

— У вас ведь интеллигентная семья, профессор?

— Мой дедушка был ученым и преподавал в Санкт-Петербурге! — с гордостью заявил Подбельский. — А его дедушка — выходец из Польши.

— Вашего дедушку скорее всего расстреляли бы. Или выслали из страны во время революции, — произнес я, вспоминая школьный курс. — Поэтому вы сейчас жили бы… м-м-м… где-то по ту сторону границы.

— Какой кошмар! — воскликнул Подбельский и вернулся к бутерброду.

На некоторое время я тоже притих, увлекшись едой. Принцесса либо не собиралась вставать, либо одевалась крайне медленно.

— Спасибо, что приютили нас.

— Да что вы! Я рад гостям. Просто вы так неожиданно свалились мне на голову, что вчера я не смог как следует принять вас.

— Я понимаю вчерашнее ваше состояние, — улыбнулся я, подразумевая его посиделки с коллегами. — Но я думаю, что мне придется вас немного побеспокоить.

— Внимательнейше вас слушаю!

Крепкий черный кофе взбодрил профессора, и он буквально на глазах превратился в того самого, собранного и внимательного старика. И все же мои просьбы вряд ли пришлись ему по вкусу.

— Во-первых, я не знаю, с чего начать. Я не могу привести Анну и сказать — вот вам принцесса! Меня сочтут сумасшедшим, а девушку… наверно тоже. Если не казнят на месте. У вас ведь еще есть смертная казнь?? — на всякий случай уточнил я.

— Есть. И список прегрешений, чтобы попасть в ряды смертников, довольно длинный, — предупредил меня Подбельский.

— Поэтому мне надо подготовиться. Влиться в ряды граждан, чтобы была какая-то история. Понимаете?

— Нет.

— Документы, одежда. Может быть, какое-то свидетельство о работе. Не разовое, не текущее, потому что это сразу же вызовет подозрения. А с историей.

— Честное слово, я вас не понимаю! — удивился Григорий Авдеевич.

— Что ж, логично, — вздохнул я. — Вам же не потребовались новые документы для тех четырех дней, что вы у меня провели.

— Нет, я и не думал, что они могут понадобиться, если честно. Но, хорошо, с паспортом я вас понимаю. Это документ, который подтвердит вашу личность. Но зачем все остальное?!

— Как бы вам объяснить… — побарабанил пальцами по столу, встал и подошел к окну. — Вот, смотрите.

— Куда? — держа в руке свою чашку, подскочил профессор.

— Да хотя бы во двор. Вы ведь знаете своих соседей?

— Я живу здесь уже двадцать лет и знаю всех, кто собирается во дворе!

— Вот и прекрасно. Расскажите вот про тех двоих, что играют в шахматы.

— Минуту, одну минуту! — Подбельский засуетился, подошел к столу и взял очки, потом, нацепив их на нос, долго всматривался в играющих. — Одного знаю. Это Матвей Валерьевич Обжигов, живет в левом крыле. Не работает, возраст не позволяет. А пока мог, управлял линией на лесопилке. Но к чему все это?

— Если бы я решил проверить все, что вы мне сейчас сказали, как я мог бы узнать, правда ли это?

— Сложный вопрос, я никогда этим не интересовался, я же не полицейский, — развел руками профессор. — Но я помню, что вы были очень хорошо осведомлены…

— Вам просто показалось, Григорий Авдеич. Но все же. Паспорт необходим, надеюсь, что это вы понимаете. Без него я даже не гражданин. Меня могут принять за шпиона.

— Понимаю, конечно, — пробормотал Подбельский, но его вид говорил о том, что он все равно не понимает, что я говорю.

— А вот прочие бумаги — это моя история. Чтобы про меня вы могли сказать так же, как и про вашего Обжигова. Словно вы знаете меня не неделю, а долгие годы.

— Я… — старик совсем замялся и даже отставил недопитый кофе. — Молодой человек, я понимаю ваше желание помочь принцессе, может быть, даже понимаю, зачем вам требуется набор бумаг для вашей персоны, но поверьте, здесь я ничем не могу вам помочь.

— Так я не прошу о помощи именно вас. Может быть, у вас есть полезные знакомства. Ведь Павел Трубецкой все же оказался полезным.

— Ох, не упоминайте этого монстра при мне! А ведь я еще учил его!

— Это его работа. И он правда оказался полезным. Для меня, во всяком случае.

— Ваше право, ваше право! — затараторил Подбельский, — но для меня он человек. Последний. Конченый! Убийца же.

Я скрипнул зубами, едва сдержав ответ. В таком случае, и я недалеко ушел от него, но тут Григорий Авдеевич, похоже, вспомнив о произошедшем в день его отбытия из нашего мира, добавил:

— Не думайте, что я считаю и вас плохим человеком. Вы не пыточник, к тому же вы защищались сами и хотели спасти нас. А его мотивы мне пока неясны. И уж избавляться от человека, закапывая в мешках его отдельные части… фу!

— Да-да, я тоже не оправдываю его излишнюю жесткость, но мы говорили о полезных людях, — попытался я вернуть профессора к теме нашего разговора.

— Полезные люди, хм.

— Знаете, что было бы идеально? — мне в голову внезапно пришла интересная мысль. — Вы сами навели меня на эту идею, когда заговорили про второго себя.

— Так, и в чем же ваша идея заключается? — живо поинтересовался Подбельский.

— А что, если моя копия тоже есть здесь? Например, дворянин. Или, что еще лучше, работник сыска, оперативник. Хотя нет, по возрасту вряд ли подойдет.

— Мечты, юноша, имеют свойство сбываться, — улыбнулся старик. — Но будьте осторожны. Порой они настолько извращаются, что становятся зеркальным отражением себя.

— Вы что, знаете кого-то, кто похож здесь на меня? — я прищурился, ожидая ответа.

— Нет, к счастью. Или к сожалению, — профессор вернулся за свой стол. — В любом случае, я думаю, что, если и есть здесь ваша копия, для безопасности стоит держаться от нее подальше.

— А что же насчет документов?

— Документы, — прокряхтел совсем уж по-стариковски профессор. — Надеюсь, что мы что-нибудь придумаем.

Он придвинул к себе телефон и принялся крутить диск.

Глава 24. Цена вопроса

То, что профессор университета, пусть даже Императорского, сможет раздобыть мне документы без лишних вопросов, я сомневался с самого начала. К моменту, когда он звонил уже третьему человеку, сомнения превратились в уверенность, что план провалится.

Или же мне просто придется рисковать, перемещаясь по городу без документов. Да если я появлюсь в джинсах и футболке на улице, чтобы просто дойти до ближайшего магазина одежды — это уже лишнее внимание, сплетни, слухи. И риск для Анны в том числе.

Поэтому для себя я твердо решил, что пока профессор или кто-то другой не смогут найти для меня документы, из дома я ни ногой. Можно предположить, что и вчера был риск, но все-таки вечером, когда большая часть людей сидит по домам, он куда ниже.

Профессор взял перерыв после того, как уже пятый его собеседник отказал в просьбе. Он грустнел на глазах. Почему желающих не было, я понимал. Просьба слишком деликатная, а Подбельский, насколько я понял, даже при хорошем заработке оставался простым и честным работником университета.

Как раз в момент этой паузы в кабинет без стука вошла Анна. Собранные назад волосы подчеркивали овал лица, а карие глаза внимательно взирали на нас, словно девушка поймала преступников прямо на месте злодеяния.

— Доброго утра, — поприветствовал я ее с улыбкой.

Я тут же обнаружил, что действительно рад ее видеть. Хотя та, прежняя Анна, явно была бы лучше, да и ночь, несмотря на мою усталость, мы могли провести куда лучше.

— Здравствуйте, — ответила она, обращаясь к нам обоим. — Не поверите, как приятно быть дома. Никогда бы не подумала!

— Ты ни разу не выезжала за пределы страны? — спросил я, предположив, что попадание в наш мир сравнимо с поездкой за границу.

— Я считаю, что там нечего делать.

— Папа рассказывал?

— Не только он. Многие, — девушка встала рядом со мной и потянулась к подносу с едой. — Никто не против?

— Мы только за, — ответил Подбельский и в очередной раз положил трубку. — Ничего не могу предложить вам, извините.

— О чем речь? — Анна посмотрела на кофейник, затем вопросительно глянула на профессора и вздохнула.

Последовала немая сцена додумок. Я запомнил, что эта версия Анны пьет чай. Напроситься сходить на кухню и пропустить беседу я не хотел. Профессор наверняка думал о том, чтобы отправить меня, судя по тому, как он смотрел на меня. Но при этом он решал вопрос с документами для меня и, если бы вдруг ему кто-то перезвонил в мое отсутствие, разговор слишком затянулся.

Анна, как гость, тоже не могла требовать от Подбельского чая или просить меня, как второго гостя. Словом, либо я переборщил с додумками, либо местная этика действительно была сложной штукой.

— Я схожу за чаем. Кухня…

— В конце коридора, — Григорий Авдеевич густо покраснел и сложил руки на столе. — Как-то неудобно получилось, — прошептал он негромко, когда девушка вышла. — Я уж думал, что мне стоит сходить и налить ей чаю.

— Так вы же говорили, что все равные и это замечательно оттого, что так просто, — прищурился я.

— Да, говорил. Равенство — это хорошо, но с точки зрения этики порой возникает двойственность. Можно ли требовать от человека уступить место старику в трамвае, не зная, способен ли пассажир простоять маршрут? Таких двойственностей очень много и иногда это… угнетает.

— Муки выбора? — усмехнулся я.

Ответить Подбельский не успел, потому что как раз вернулась Анна. Молчать она не собиралась, а потому повторила свой последний вопрос.

— Мне нужно получить документы, чтобы не выделяться среди местных. Потом заняться внешним видом и только после этого мы сможем решать твою проблему.

Анна уставилась в потолок, прикидывая что-то, отпила из чашки и кивнула:

— В университете с тебя бы никто не спросил документов, даже если бы ты приходил на лекции вольным слушателем. Но, если я верно понимаю и вторая девушка в моей семье находится уже не первый день, то ситуацию надо представить правильно.

— О чем ты говоришь?

— О том, что тебе надо приблизиться к моей семье. Сблизиться с кем угодно.

— А кто сейчас есть в вашей семье?? — я приготовился слушать. — Ведь не к императору же я пойду!

— Старшая сестра и ее муж, но это, думаю, так себе вариант. Они слишком правильные, — Анна поморщилась. — Тетушки… нет, не подойдет. Вообще не подойдет. Одна в баварских землях, другая… — еще один оценивающий взгляд. — Нет, мне тебя жалко.

— Может, есть кто-то мужского пола? Дядя?

— Про них мне мало что рассказывали. Говорили, что Сергей в августе обычно выезжает на отдых за город. Дядя Сережа, так мы его называем. Или Сергей Николаевич для тебя, если ты с ним встретишься.

— Хорошо, по имени-отчеству, но я ведь до него так и не доберусь! — я начинал сердиться, потому что главного я получить не мог.

— Погоди, а почему бы тебе не сделать гостевой документ? — вдруг спросила девушка.

— Какой? Как туристическая виза?

— Наверно. Не знаю, впервые слышу о таком, но…

— Точно, — подхватил профессор. — Это здравая мысль! Вот если бы лет тридцать назад такие бумаги захотели, пришлось бы туго, а с Алексеем Николаевичем, вы уж простите, Анна, стало все куда проще.

У меня возникло ощущение, что меня пытаются втиснуть в какие неприемлемые для меня условия. Ходить и тыкать гостевым документом, изъясняясь при этом на чистом русском языке?

— Их проще оформить. Как беженцу, например, — продолжал набрасывать вариант Подбельский.

— А может, мне все-таки проще поддельный паспорт получить? К беженцу все равно будет много вопросов. Особенно к тому, кто будет везде совать свой нос.

— Как же все сложно, — покачал головой профессор, — не понимаю, зачем все это.

— Боюсь, вам и не понять. Но я не хочу попасть на место жертвы Третьего отделения, знаете ли.

— Бросьте вы! — тут же нахмурился профессор. Так что, их даже упоминать при принцессе нельзя?

— Если у вас не получается мне помочь, извините, конечно, но я тогда попытаюсь сделать все сам! — я развернулся и пошел к двери. — Я не собираюсь никого подставлять и держать зла тоже. Я знаю, профессор, вы сделали все, что могли. На тебя я вообще не могу обижаться, — произнес я, обращаясь к Анне. — Вопрос твоего спасения не очень сложный, но есть риски. И мне не хочется, чтобы цена этого вопроса была слишком высокой.

Глава 25. Особенности монетарной политики

— Погодите! Постойте! — вырвался следом за мной в коридор профессор. — Я могу вам немного помочь. По крайней мере, вы не будете привлекать столько внимания вашей одеждой!

— Боюсь, ваш размер мне не подойдет, — незлобно подшутил я над профессором, но он и вовсе не придал шутке никакого значения.

— Мой младший сын примерно вашего возраста и телосложения. Я думаю, кое-что из его одежды может подойти и вам. Он редко заходит ко мне и я полагаю, что не обидится, а может, и вовсе не заметит пропажу.

Мне бы радоваться тому, что решается часть проблем, но в голове был единственный вопрос:

— Сколько вам лет, Григорий Авдеич?

Я не мог поверить, что человек, который внешне выглядит не меньше, чем на семьдесят, мог быть моим отцом.

— Мне шестьдесят шесть. Всего лишь! И если вы закончили со странными вопросами…

Со странными вопросами мы действительно закончили. Профессор проводил меня обратно в гостиную и распахнул шкаф.

— Так, в чем же он был в прошлый раз… — бормотал он себе под нос. — Я же не могу дать вам то, что не пользуется спросом у молодежи. Так. Так… Нет, не то. А, вот! Идеально.

Старик вытащил на вешалке брюки свинцового цвета, жилет им в тон и белую рубашку с длинным рукавом.

— У вас что, все носят серое? — нахмурился я, глядя на Подбельского поверх одежды.

— Яркость для праздника, это одно из общепринятых правил. Негласных, правда, но многие социологи с этим соглашаются.

— А мне нравится, — заметила Анна, бесшумно вошедшая в гостиную. — Темно-зеленый, вероятно, смотрелся бы лучше. Чуть более внушительно. Но для начала такое тоже неплохо. У вашего сына хороший вкус, профессор.

— Если бы он еще заходил почаще, — с грустью заметил старик.

— Почему он стал редким гостем? — я взял вешалку у Подбельского из рук и занялся поисками места, где можно переодеться. Новой Анны я почему-то стеснялся.

— Он много работает. Какая-то государственная организация. Арсентий не вдается в подробности своей службы, когда приходит ко мне.

— Так хотя бы денег не просил в долг, — я спрятался за диваном и начал переодеваться. Анна и не думала выходить.

— Не просит. Говорит, ему всего хватает, но он отдалился. Отцы и дети, все, как у Тургенева, — горестно воскликнул профессор, но тут же переключился на меня: — сейчас подтяну жилет. Не туго?

— Дышать могу, — хмыкнул я и на всякий случай набрал в грудь побольше воздуха. — И как?

— От местного жителя не отличить, — принцесса приложила палец к изящному подбородку, — похож помощника в пекарне. Или официанта.

— Аня! — рассердился я, а в ответ услышал лишь звонкий смех.

— Вам стоит вести себя подобающе, Анна-Мария, — строго отчитал ее профессор. — Поскольку сейчас только этот юноша может и намеревается вам помочь.

— Я же просто пошутила! — покраснела девушка.

— Ладно. Я пошел, — оставаться с этой юмористкой мне не хотелось. Ей помогают, а она шутит. Официант, видите ли!

— Пешком? — поднял брови Подбельский. — Или вы в один момент запомните маршруты трамвая?

— Я уж лучше на метро. Если оно здесь есть.

— Есть, но стоит денег. В отличие от трамвая, — профессор подошел к столику и выдвинул ящик. — вы как знали, когда в прошлый раз отказались от части моего подарка, — он протянул несколько банкнот. — Вот вам ассигнации. Они по номиналу соответствуют серебру. Золото к серебру сейчас соотносится как один к ста и усердно поддерживается, хотя, — с жалостью заметил Подбельский, — давно пора увеличивать.

Признаться честно, я не очень понимал, о чем он говорит. Когда из оборота выпали копейки и остались одни рубли, жизнь явно стала проще. А теперь оказывается, что есть ассигнации, бумажные деньги, серебро и золото.

— А можно поточнее? Здесь более сложная денежная система.

— Ничего сложного. Вот когда курс был нестабильным, тогда да, не спорю. Попробуйте разменять золотой рубль при соотношении восемьдесят семь с половиной. Каково тогда было счетоводам?

— Значит, сейчас за один рубль бумагой?..

— Дадут один рубль серебром, а за сто бумажных — один золотой. Серебряный или ассигнацию можно разменять на копейки. С ними все проще — они все медные, разве что полтинник тоже серебряный.

— Совсем непросто, знаете ли!

— Молодой человек, если вы намерены разочаровать меня или ту особу, что отчаянно нуждается в вашей помощи…

— Понял, понял, — я пересчитал деньги. Всего профессор мне дал около десяти рублей. — Этого хватит?

— Для начала хватит. Если вас вдруг занесет в злачные районы, где могут ограбить, то лучше уж иметь при себе немного денег. А потом, когда вы разберетесь с документами, то поговорим про сумму.

— Злачные районы??? — я еле дождался окончания фразы, чтобы переспросить.

— Ну да. Это вполне нормально. Гости Владимира вообще стараются обходить их стороной.

— И много таких??

— Не очень, — профессор рассказывал об этом, как о само собой разумеющемся. — Портовая часть, разумеется — одна из них. Про нее все знают. Иногда еще случаются неприятности возле Восточной ярмарки. И, если вы вдруг решите отправиться в южные районы через Клязьму, помните, что надо держаться подальше от карьеров.

— Вы меня сейчас так напугать хотите? — недоверчиво переспросил я.

Сколько я жил во Владимире, припомнить злачных районов никак не мог. Не очень хорошими считались улицы неподалеку от вокзала, иногда случался криминал в жилых массивах на востоке и юго-западе. И ни у кого не поворачивался язык назвать эти районы злачными.

Поэтому, когда профессор перечислил эти места, я решил, что надо отправляться в ближайший:

— Как мне пройти до порта? — поинтересовался я совершенно обыденным тоном.

Вид профессора, который все же нашел в себе силы объяснить дорогу, говорил мне о многом. Еще больше мне сказало то, что прощались со мной так, словно я уходил на фронт.

И все же отказываться от своей задумки я не собирался.

Глава 26. Взгляд в прошлое

Профессорский дом я покинул готовый к любым приключениям. И только оказавшись на улице понял, что я действительно попал. Попал в другой город. Другой мир или другую вселенную. Может быть даже другое время, если смотреть на происходящее с другой точки зрения.

Верхнеклязменская улица — которая писалась именно через букву Е, на что указывала прикрученная к углу дома табличка — состояла из широкой проезжей части и относительно узких тротуаров. Настолько узких, что не везде люди могли разойтись по трое.

Это приводило к тому, что многие пешеходы то и дело спускались на проезжую часть. Тут и ждало меня главное удивление в плане транспорта.

Помимо трамваев, которые своим обликом заслуживают отдельного описания, передвигались и конные экипажи, наподобие того, что вчера вечером отвез нас в дом профессора. Попалась мне и парочка автомобилей.

Легковые, урчащие злобно и решительно, они были вынуждены тащиться позади повозок, пока не удавалось найти более широкое место для обгона. Но и там не слишком показывали свою прыть. Вряд ли им удавалось передвигаться больше тридцати километров в час.

Но внешность транспорта была фантастической. Только за те пару минут, что я простоял у входа в дом, мимо прокатился широченный седан и компактный кабриолет. Естественно, что у публики второй вариант вызывал больше интереса. Хотя находились и те, кто явно злился:

— Выезжали бы за город и воняли там! — пробубнила сгорбленная бабка, шедшая с металлическим бидоном за молоком к небольшой площадке рядом с продуктовой лавкой.

Судя по аромату, то были дизельные образцы. Не самый приятный аромат для города, тут спору не было. Но звук! А вид!

Напоминали оба экземпляра знакомые автомобили годов шестидесятых-семидесятых. Седан был угловат, с прямоугольными фарами, длинными штампованными полосами вдоль корпуса. На капоте я заметил букву Б, тогда как сзади, на наклонной крышке багажника шли три стилизованных под разрывы от когтей косых полосы.

Кабриолет полнился изгибами. Плавные округлости колесных арок перетекали в пороги. Сзади висела запаска — вероятно, дань традициям, от которых у нас давно предпочли отказаться.

Значок молнии на капоте, невысокое лобовое стекло с полукруглым изгибом. Колеса со спицами. А еще цвет. Настоящая владимирская вишня. Я фыркнул себе под нос из-за странной ассоциации, но яркость автомобиля привлекала к себе внимание.

Дождавшись, когда они оба проедут и скроются за поворотом, я направился по улице на запад. Порт отстроили подальше от центра, чтобы люди, которым хватало средств на жилье поближе к императору, не страдали от лишнего шума.

Если бы у меня только было побольше времени, чтобы рассмотреть все вокруг как следует. Это же целый музей! Кто еще из нашего мира видел отстроенные вдоль Клязьмы роскошные дома. Я вспомнил, что раньше их называли доходными. Это же подтвердила она табличка у входа в соседний дом.

Здесь за сто лет мало что изменилось. Люди, которых я встречал на улице, выглядели старомодно, на мой взгляд. Мужчины в костюмах и женщины в платьях. Рабочие в униформах — дворники, разносчики, извозчики и прочие. Различить праздно шатающегося бродягу и занятого человека тоже несложно.

Кто-то спешил, кто-то нет, но никто не толкался, не было слышно окриков кроме тех, которыми извозчики погоняли своих лошадей. При таком столпотворении на улице я только и удивлялся, как поток людей сам движется, не мешая никому из участников, не перекрывая проезжей части и не бросаясь под колеса трамвая.

И все же я решил, что пешком идти пару километров в сторону порта — то еще испытание. Прозвенел трамвайный звонок, сигнал, что транспорт трогается от остановки, а я сорвался с места и влез на заднюю площадку, толкнув при этом кого-то из пассажиров.

— Извините, — я быстро оглянулся через плечо.

— Поаккуратнее можно! — обиженно потер спину пассажир.

— Я не нарочно!

— Да будет тебе уже, — бросил старичок, готовясь на ходу спрыгнуть с неспешно катящегося трамвая. — Меру надо знать.

Он соскочил на булыжную мостовую и зашагал прочь от трамвайных путей. Я озирался по сторонам, но пассажир, которого я довольно сильно толкнул локтем, ничем себя не выдал, и я решил, что инцидент полностью исчерпан.

— До порта доеду? — спросил я у мужчины рядом.

— Угу, — кивнул тот.

Я успокоился и, сунув руку в карман, где лежали деньги, принялся смотреть по сторонам. Похоже, что вся улица состояла из доходных домов. Отличались они отделкой, этажностью, высотой и внешним видом.

Обшарпанных до безобразия не было вовсе. Некоторые были с трещинами на штукатурке, но большинство за последние лет пять красили. Пару строений обставили лесами, по которым сновали рабочие.

Улица выглядела разнообразно и на всем протяжении она была многолюдной. Булочные и салоны — именно так назывались, судя по всему, парикмахерские — магазины с продуктами и различными потребительскими товарами.

Кое-где, особенно если оставалось немного пространства между близко построенными домами, располагались веранды летних кафе, таверн, кофеен и ресторанов. Реклама заведений порой встречалась задолго до них самих, но это делало столицу Империи ближе к моему родному городу.

Была даже оружейная лавка — для наших краев и вовсе диковинная вещь, в которой самой убойной вещью была двустволка. Или перцовый баллончик, если ты приходил туда без пачки документов.

Одним словом, зрелище завораживало. Пока мы катились по рельсам вдоль Верхнеклязменской улицы, я временами замечал, как вниз, к реке, спускались неширокие улочки.

Людей на них было гораздо меньше, чем здесь, но временами мне удавалось заметить, что ближе к реке дома выглядят не хуже. Но от обилия украшательств в сравнении с простыми и привычными многоэтажками, стало рябить в глазах.

Трамвай обогнул круглую площадь немалых размеров. Это явно добавило разнообразия моей поездке. В площадь, посередине которой стояла гранитная колонна, вливались еще шесть улиц.

Навстречу с одной из них съехала пара грузовиков, тоже дизельных, но не чадящих. Хотя шума от них было достаточно. И вообще, судя по тому, что грохота стало гораздо больше, я понял, что приближается портовый район.

Постепенно людей стало меньше. Выходная одежда сменилась темно-синей рабочей формой. Некоторые были одеты в черное, у кого-то я заметил на руках нашивки. Улица близ порта стала шире.

Жилые дома сменились складами и магазинами в два-три этажа. Запахло непонятной смесью ароматов. То тянуло рыбой, как и полагается в порту, то примешивался резкий запах масла или дизеля.

При очередной остановке трамвая я слез. Дорога заняла по меньшей мере полчаса. Это делало мой расчетный путь почти вдвое дальше. Но я добрался до порта. Теперь предстояло найти в злачном месте злачных людей, чтобы решить вопрос с документами.

Интересно, что поездка по городу была своеобразным взглядом в прошлое. Общение с типами, если я их найду, тоже будет сродни этому приключению? Не очень-то надеясь на исполнение загаданного, я заметил фахверковых двухэтажный домик.

— «Дохлый удильщик»? Серьезно? — вырвалось у меня, и я сразу же направился именно туда. Пожалуй, это действительно злачное место!

Глава 27. Живые и дохлые

Каким образом немецкая стилизация добралась до этого места — понять трудно. Проще спросить. Дом был старым и явно существовал не один десяток лет, но построили его уже после революции.

— Ах, фон Кляйстер! — кто-то рявкнул в глубине зала, стоило мне войти. — Старый жулик! — тут же раздался грохот перевернутой мебели.

Я собрался было выйти на улицу, но ко мне уже подскочил официант. Лицо его перекосила улыбка, которая попутно должна была изобразить извинение за шум. Он выжидательно уставился на меня.

— Перекусить бы, — наконец-то выдал я, закончив с тщательным подбором слов.

Просить здесь столик мне показалось неуместным, а «присесть» могло вызвать неоднозначную реакцию. Все же, местный централ наверняка сказывается и в наше время.

Официант, поправив засаленное полотенце на руке, чуть сгорбился и провел меня в дальний угол, отодвинул простенький деревянный табурет и усадил меня за выскобленный стол. Через минуту принес меню, и я попросил его оставить меня на время.

Ситуация складывалась сомнительная. Меня занесло в порт, криминальный район города, одно из странных местных заведений, где меня сразу же обдали иностранным колоритом. Не таким, когда киргизы изображают японских поваров-сушистов — а, как мне показалось, вполне себе настоящим.

С места, где я расположился, фон Кляйстера было видно очень даже неплохо. Солидный, сухопарый, лет сорока пяти, невозмутимый, он сидел на таком же табурете, что и я. А вот уже рядом валялся опрокинутый стол, где в грязи ворочались два амбала, отвешивая друг другу увесистые оплеухи.

Сидящие поблизости предпочли сдвинуться к краю импровизированной арены. Поскольку сражение завязло на уровне возни и тычков, я быстро потерял к нему интерес и уставился в меню.

Заведение с не самым привлекательным названием предлагало классическую еду в виде картофеля, мяса и овощей в различных комбинациях, а также несколько сортов пива. Я решил, что с алкоголем у меня пока все в полном порядке, поэтому выбрал относительно недорогое сочетание куриных ножек с жареным картофелем. Цена ему была что-то около рубля.

Официант принял заказ и, полностью игнорируя дерущихся на полу здоровяков, отправился на кухню. За пару минут ситуация почти не изменилась. Немец сидел невозмутимо, разве что несколько гостей заведения решили его покинуть, спешно звеня монетами.

— Хватит уже, шайсе! — рявкнул он и вскочил с табурета, схватив при этом трость и шляпу, что лежали у него на коленях.

Дерущихся это не остановило. Более того, расположившийся сверху парень в рубашке с закатанными рукавами, навешал лежащему еще пару раз, оглушив его как минимум.

Тот же официант, что обслуживал меня, как раз смахивающий на дохлого «удильщика», зашел сбоку:

— Я попрошу вас покинуть заведение!

Поскольку до этого момента ни звука он не издал, его писклявый голос меня покоробил. Парня в темно-красной рубашке это тем более не остановило. Он попросту отшвырнул тощего в сторону:

— Будьте прокляты вы все и ваше дерьмовое заведение тоже! — проорал он вслед улетающему официанту.

— Заткните эту пьянь! — раздалось из соседнего зала, где люди чувствовали себя в большей безопасности. — И дайте поесть спокойно!

Официантик приземлился недалеко от моего стола. Я встал и помог ему подняться:

— И часто у вас такое? — спросил я и, не дожидаясь ответа, решил вмешаться, пока бузотер не лишил меня возможности пообедать. — Эй ты! — свистнул я, привлекая его внимание. — Может, протрезвеешь и придешь поговорить нормально?

— Ты кто вообще такой? Еще один телохранитель этого ублюдка? — он прищурил чуть раскосые глаза и стал похож на быка из-за приплющенного носа.

— Нет, — я спокойно шагнул вперед. — Я здесь сам по себе. Поесть пришел. А ты мешаешь.

— Я мешаю? — проревел парень. — Вот я закончу дело и жри, сколько влезет!

Он замахнулся правой, целясь в фон Кляйстера. Я инстинктивно схватил его за запястье, едва он шевельнулся в сторону немца. Сдерживать его ручищу было непросто, но я справлялся.

Работало то, что я здесь был один, действительно сам по себе. И плюс еще он был похож чем-то на одного из двух братьев, которые удерживали Анну. Это даже прибавляло сил.

— Ты-ы! — взвыл парень.

Мне показалось, что у него сейчас глаза лопнут, настолько он налился кровью. Я расслабил руку, дождался, когда он развернется и саданул его по ребрам настолько быстро, насколько мог.

Бить левой мне не с руки, но, когда выбора нет, лучше так, чем искать подходящую позицию. Последний удар пришелся ему под лопатку. Он так и не смог развернуться в мою сторону, поэтому я пнул его под колено. Парень почти упал, но оперся на правую руку, и я тут же присел рядом, блокируя конечность.

Схватив за подбородок, я развернул его к себе лицом. Глаза и правда были раскосыми, а несло от него самой натуральной водкой. Причем разящий запах заставлял слезиться глаза.

— А теперь встал и вышел отсюда, — медленно, чтобы до него дошло каждое слово, произнес я. — Иначе тебя вынесут вперед ногами. Понял меня?

Его ноздри раздувались от злости, но парень все равно кивнул. Я встал и отошел чуть назад, поправив жилетку. Пьяный тоже поднялся, но полностью выпрямиться не смог и стоял, покосившись, как старый сарай.

Он пыхтел, глядя на меня, потом заметил, как шевелится его прежний противник на полу:

— Пожалеешь! — бросил он напоследок и, толкая оставшихся в зале немногочисленных посетителей, поплелся к выходу.

Послышались аплодисменты, редкие и не очень громкие, но я не для того это все устраивал.

— Спасибо! — с легким акцентом произнес немец и протянул мне жилистую ладонь. — Давайте поможем Карлу, ему надо сесть, я думаю.

И ловким движением он поставил свой стул поближе, подхватил своего телохранителя под одну руку, я под другую и вдвоем мы усадили его. Фон Кляйстер пощелкал пальцами перед его носом.

— Оклемается. Я бы пригласил вас за мой столик, но видите, — он обвел руками бардак, что учинил пьяный.

— Пройдемте за мой, — предложил я. — Мне все равно было скучно обедать, а тут живые люди. Кхм, в «Дохлом удильщике».

Немец фыркнул и сел напротив меня. Официант уже принес еду и занялся уборкой. К моменту, как я коснулся куриной ножки, в зале не осталось почти никого.

— Дитер фон Кляйстер, — представился немец, подманил пальцем официанта, быстро нашептал ему на ухо и тот, кивнув, резво убежал на кухню. — И это — мое заведение.

Глава 28. Немецкая классика

Кусок курицы едва не застрял у меня в горле, но немец зашелся смехом, положил шляпу на стол, а трость прислонил к его краю:

— Не переживайте. Даже если бы я не оценил вашего чувства юмора, вы спасли меня от побития и не допустили некоторых слухов, которые нанесли бы весьма ощутимый ущерб моей репутации. А это позволяет вам высказываться не слишком лестно о моей таверне.

— Что вы, — я с опаской посмотрел на покрытую пятнами салфетку на столе и вытер об нее пальцы с чувством, что они стали от этого только еще грязнее. — Это лишь игра слов. Не в моих правилах судить беспричинно.

— Тогда вы лучше, чем минимум половина жителей этого города, безымянный герой.

— Максим.

— Достойное имя для достойного человека, — прикрыл глаза Дитер фон Кляйстер. — Но обычно достойные люди обходят это место стороной.

— У него такая дурная слава?

— У меня дурная слава.

— Так значит, я нашел нужного мне человека. Вероятно, — поспешно добавил я.

— Я — ростовщик.

— Это же не повод плохо думать о человеке.

— Не все так считают, Максим. Поэтому я вынужден держать при себе Карла. Несмотря на имя, он довольно хорошо справляется. Справлялся, хм, — он бросил быстрый взгляд на телохранителя, который, покачиваясь, сидел на табурете.

— Оклемается, просто получил пару раз по голове, — я отложил на край тарелки начисто обглоданную косточку.

— Да, ему не впервой, — сухо заметил Дитер.

В зал вошел официант с огромным подносом и поставил его на стол.

— Что это? — спросил я.

— Моя благодарность, — он взял с подноса одну из массивных кружек. Пена потекла по стеклу. — Часть была растоптана там, поэтому по большей части это компенсация моего обеда. Но вы можете присоединиться.

— Меня больше беспокоит, что будет, если я откажусь.

— Ваше право, — немец сделал затяжной глоток. — Я не буду настаивать. Я не из тех людей, которые считают непьющих людей последними сволочами. Но все же, если вы откажетесь от немецкой классики, которую в этом городе варю только я…. Это вызовет кое-какие вопросы, — растянул он тонкие губы в улыбке.

Помешкав немного, я взял кружку тоже, чтобы не обижать ростовщика.

— Вкусно, — не замедлил я поделиться мнением.

— Я же говорил. Так что привело вас сюда? Моя интуиция меня никогда не подводит. И сейчас она говорит мне, что вы явно шли сюда не с целью попробовать эту куриную ножку.

— Не подвела, — я закончил с обедом и отодвинул тарелку в сторону. — Я новый человек в городе. В стране тоже. Несмотря на то, что русский — мой родной язык, здесь я чувствую себя чужим.

Я сделал небольшую паузу, чтобы убедиться, что немец слушает меня и понимает мысль, которую я хочу до него донести.

— Какая щекотливая ситуация, — ответил он наконец.

— Еще какая!

— Вы — шпион? Признайтесь честно. Сепаратист?

— Что вы! — я чуть было не подавился его немецкой классикой. — Нет!

— Допустим, я вам верю. Но человек, который раздает деньги, не может держать близ себя людей, в которых он не уверен.

— Я и не планировал быть рядом с вами, Дитер, — едва не запнувшись на редком для меня имени, выговорил я. — У меня в городе масса других дел и единственное, чего я от вас хотел — это небольшой ответной услуги.

— Если вы нашли меня случайно, вы не шпион, не нуждаетесь в деньгах и не намерены работать со мной — тогда я не могу понять, что вам может от меня потребоваться?

— Ситуация и правда щекотливая, — я сделал еще глоток, пока пиво не нагрелось, — но сложилась такая ситуация, что мне нужны документы.

— Документы… — протянул немец, облокотившись на стол и потирая пальцем висок. — Я так понимаю, речь о паспорте?

— Угу.

Фон Кляйстер запрокинул голову, потом сунул руку в карман брюк и вытащил оттуда сперва небольшой металлический портсигар, а затем и зажигалку. Щелкнул ей, прикурив тонкую сигариллу, а потом пустил в потолок облачко дыма.

— Нет, на шпиона вы непохожи. Их учат, натаскивают. И это сразу чувствуется в поведении. В том, как они смотрят на тебя. Поверьте, я видел некоторых в своей жизни.

Я промолчал. Сейчас лучше не издавать ни звука, решил я, чем сделать что-то лишнее, ненужное. Сказать то, о чем потом пожалею.

— Да и сепаратистом вы тоже не выглядите. Они фанатики. Кричат на каждом углу о конфедерации. Свободе. Но обычно сюда они не забираются, — Дитер пустил еще дыма, — их место — дальше от центра.

Прикрывшись уже полупустой пивной кружкой, я смотрел на ростовщика. Долго он еще гадать будет?

— Вполне возможно, что вы из сыска. И просьба о документах — отвлечение моего внимания. Но все это не стыкуется. Никак. Единственное, что я вижу — вы действительно говорите мне правду. Во всяком случае, так говорит мне моя интуиция. Где вы научились боксировать?

— Я… — теперь предстояло придумать подходящую легенду и для этого!

— Не оправдывайтесь, прежде всего. У вас хорошо поставлен удар. В юности я тоже занимался, но бросил из-за травмы плеча. Так кто вас учил?

— Артем Полищук, — назвал я своего тренера.

— Никогда о таком не слышал, — немец поджал тонкие губы. — Похоже, что у него есть свой стиль. И с вашей напористостью… Хм. Вы действительно очень необычный молодой человек. Который пришел неизвестно куда, но нашел то, что хотел найти. Вашему везению можно позавидовать. Не то что тот, — Дитер кивнул в сторону выхода, куда ушел парень в рубахе.

— Тот, что называл вас жуликом?

— Он взял две недели назад в долг сорок рублей ассигнациями. Оставил документ — расписку в получении. И — что бы вы думали? — ушел в запой. Вышел из него буквально вчера. Точнее говоря, Карл его вывел. Пришел к нему домой, доходчиво объяснил все его жене и забрал долг. Пятьдесят рублей моих и пять сверху себе, за услуги.

— Дороговато у вас брать получается.

— Харитон берет двойную ставку, и то не раздает всем подряд. Впрочем, вы его не знаете, но из него тот еще ростовщик. Дает много. Кое-какие дворяне у него в долгу.

— Конкурент?

— Нет, у нас разные сферы интересов, если так можно выразиться, — Дитер стряхнул пепел на поднос. — Каждый выживает, как может.

— Один мой знакомый профессор говорил, что здесь почти что рай. В основном из-за того, что люди на схожих должностях получают одинаково.

— Но он забыл упомянуть, что людям всегда хочется большего. Как вы думаете, для чего у меня берут деньги? Я иногда интересуюсь, когда речь заходит о приличных суммах.

— При таких процентах если только на какие-нибудь авантюры.

— Наивный юнге, — рассмеялся Дитер. — Нет! Иногда берут пять или десять рублей, если вдруг не хватает до зарплаты или же начальник задерживает выплаты. Но крупные суммы идут на то, чтобы пустить пыль в глаза.

— Иногда это может сработать, чтобы получить больше денег, — сказал я, закончив с пивом.

— Вы правда так думаете?

— Человек, у которого нет ничего, берет у вас деньги в долг, на них покупает себе образ приличного человека, попадает в общество действительно приличных людей, заводит знакомства и реализует свой проект. Например, находит больших спонсоров для своей идеи.

— Прожект, прожект… — немец искоса посмотрел на меня. — Да, однозначно вы не шпион и не сыскарь. Последние и вовсе хватаются за оружие по поводу и без. Идемте, — он резко встал. — Думаю, нам надо оставить эту таверну на время и немного пройтись. Карл присмотрит, чтобы все было в порядке?

Телохранитель вяло козырнул и чуть не свалился со стула.

— Думаю, он справится, — Дитер надел шляпу, но раздраженно скинул ее обратно на стол. — Мне срочно требуется новая федора. Но это потом. Сперва — дела! Идемте, Максим.

Глава 29. Полезные знакомства

Один короткий разговор дал мне массу информации. Прежде всего, в Империи все не так гладко, как рассказывал профессор Подбельский. Хотя о чем я — он мне практически ничего и не рассказал.

Тем не менее, наличие известного движения расчленителей стран намекало на то, что как раз они-то и могут нести ответственность за похищение принцессы и вовлечение меня в эту историю. Дитеру про это знать необязательно.

Статный немец, которого назвали старым жуликом, на самом деле выглядел не старше своих лет, обладал живым взглядом и какой-то внутренней энергией, отчего ему хотелось верить.

— Откуда такое название? — спросил я, когда мы молча прошли несколько кварталов. — У вашего заведения? И, кстати, спасибо за обед, — спохватился я, вспомнив, что официант не взял с меня ни рубля.

— Всегда пожалуйста. А название — такое имя носило небольшое рыболовное судно. Мой дед плавал на нем в Северном море, а я решил таким образом увековечить его память. Ничего особенного в этой истории нет. А какова ваша история?

— Моя?

— Ваша. Вы боксер и везунчик. Вы молоды, но имеете четкую цель. Посмотрите вокруг. Какая по-вашему цель у большинства здесь?

— Выжить? — наугад бросил я, даже не глядя на снующих рабочих.

По улице протарахтел грузовик, разогнав работяг в разные стороны. Похоже, что они все шли с обеденного перерыва. Я выискивал парня в бордовой рубашке, на случай если тот решит меня дождаться. Но нигде не видел его. Повсюду только рабочие формы.

— Фактически да. Для меня было бы большой радостью, если бы люди становились умнее.

— Разве они не получают образования?

— Базовое образование есть у всех. Даже у тех, кто подметает дворы. Но природа берет свое. Вы можете сказать человеку: эй, у тебя же есть все, что тебе нужно! Небольшая квартирка, стабильный доход. Ты не замерзаешь зимой, всегда имеешь ужин и можешь заводить детей. Но нет, стоит только кому-то бросить идею для бездельников, так они сразу же за нее хватаются.

Фон Кляйстер набрал в грудь воздуха побольше и крикнул тем работягам, что на скамье сидели с бутылкой и рыбой:

— Работать пора, бездельники!

В ответ те погрозили ему кулаком, не решившись связываться с парой прилично одетых мужчин.

— Им лень даже встать, — фыркнул немец. — Так вот о чем я? Сейчас умы захватила идея, что вот таким кто-то что-то всегда должен. Обычно — денег. Просто за то, что они есть. Цивилизация, якобы, шагнет на следующую ступень развития, если можно будет не работать, но иметь деньги.

— По-моему, это глупо.

— Человеку всегда мало. Знаете, что будет дальше? — продолжил философствовать Дитер. — Потом, раз эти деньги человек получит все равно, есть ли разница, платить ему постепенно или сразу, например, за год вперед? Захочется большего, но вырастут и траты. А когда денег не останется, у человека есть только недовольство. Чувство обмана.

— Вижу к чему вы клоните, — отозвался я. — У нас…

И тут я осекся, чуть было не упомянув другую страну.

— Что «у вас»? — спросил фон Кляйстер.

— У нас в семье все работают. Родители. Старший брат. Никто не думает, что им должны давать что-то за просто так.

Незаметно для немца я выдохнул. Надо же, чуть не спалился. Было бы вопросов… и какое тогда доверие?

И вообще, он был прав. Я везунчик. Если я с первого же раза попал в случайную забегаловку, где нашел этого ростовщика, то мне точно стоит сыграть в рулетку.

— По вам заметно воспитание. Не дворянское, нет. Но правильное.

— Даже не знаю, благодарят ли за такое.

— Просто примите к сведению, это несложно. Мы уже почти пришли. Здесь как раз живут люди, которые тыкают своим происхождением нормальным людям под нос при каждом удобном случае. Но я знаю их секрет.

— Какой же?

— Они занимают у меня деньги, и мы как раз идем, чтобы забрать нам положенное. Надеюсь, что ваши нервы в порядке?

— Не жалуюсь.

— Вот и отлично.

Когда мы покинули портовый район, Дитер свернул в сторону от реки и, пройдя еще несколько сот метров, остановился около массивной двустворчатой двери с кольцами. Схватил одно из них и постучал, громко и гулко.

— Нас всегда заставляют ждать, — сказал он по прошествии пары минут. — Это постоянно. Показуха. До жути раздражает, правда?

Дверь открыл невысокий старичок с пышными усами, которые плавно переходили в бакенбарды. Густые, белоснежные, они делали его голову похожей на львиную, если бы только в мире существовали белоснежные львы.

— Снова вы, — буркнул дворецкий, хмуро глядя на нас.

— Опять, майн либе, опять! — и Дитер бодро перешагнул порог, специально громко выстукивая тростью по паркету. — Как вы находите это жилище, Максим? — спросил он, когда дворецкий прикрыл дверь за нашими спинами.

Широкая лестница на второй этаж, проходы в левое и правое крыло дома, не меньше десяти комнат только по подсчитанным дверям и аркам. Обилие картин на немыслимой высоте от пола, золоченые канделябры при наличии электричества и бессчетное множество всяческих мелочей на бесконечных полках.

— Бестолково, — ответил я. — Уверен, что половина всего этого — барахло, самое настоящее.

Я сделал шаг в сторону, чтобы повнимательнее рассмотреть бюст, расположенный сбоку от лестницы. Какой-то небольшой ангелок с крыльями.

— Конечно же, это барахло, — фон Кляйстер подошел ко мне и без стеснения ткнул пальцем ангелу в промежность, а потом растер белую крошку: — видите? Это краска. А если залезть поглубже…

— Мой дорогой Дитер! — сверху раздался голос человека властного. Но настолько слащавый, что мне едва не стало плохо. — Вы и так уже залезли так глубоко, что скоро свет для вас померкнет.

— Не раньше, чем для вас, князь! — громко ответил Дитер, и не подумав обернуться в сторону великосветской особы. — Это Михаил Эсперович Белосельский. Пустобрех и совершеннейший болван, в отличие от своего деда, Сергея Константиновича.

— Я все слышал, хитрый вы фуггер!

— К счастью для меня, я не имею к ним никакого отношения.

— Что за фуггер? — спросил я, слишком громко, к несчастью.

— То были банкиры, но они прогорели в своем деле… — бросил Дитер, но князь его перебил:

— О, ваши помощники с каждым разом становятся все менее грамотными?? — дородный мужчина, больше похожий на средневекового монаха, спускался по лестнице.

— Когда-нибудь и о вас не вспомнят тоже, — не раздумывая ответил я и князь как вкопанный, встал на лестнице.

Его округлое, пухлое лицо порозовело, а в глазах застыл немой вопрос. Наверняка он поразился наглости, но тут же разразился хохотом.

— Но в сообразительности ему не откажешь! — Белосельский спустился вниз и размашисто ударил по протянутой ладони фон Кляйстера. — Идемте в гостиную, там и поговорим, пока моя жена отправилась за покупками.

Глава 30. Большие долги больших людей

Он ковылял к гостиной, а мы с немцем шли чуть сзади. Я все порывался задать ему вопрос, но не было подходящего случая.

Князь в халате и домашних тапочках больше походил на обычного деда. В нем не было ни стати, ни уважения, что к себе, что к гостям. Я бы предпочел видеть хозяина дома в пристойной одежде. Причем независимо от его титула и звания.

Белосельскому же на все это было плевать. Он провел на до гостиной, которая была больше, чем у Подбельского раза в четыре минимум. Аляпистые и несовпадающие предметы мебели били по глазам, хоть я себя и не считал поборником хорошего вкуса.

Рухнув на диван с тканевой обивкой в цветочек, князь тут же потянулся к графину с коричневой жидкостью, обильно плеснул себе в стакан и опрокинул в рот.

— Не могу я на трезвую голову о деньгах говорить, Дитер, не могу, — выдохнул он и прокашлялся.

— Хорошо, что я могу, — сдержанно ответил немец. — Давайте ближе к делу. Мой друг очень спешит. Он остер на язык, как вы уже заметили, и у него еще масса других талантов.

— Каких, например? — Белосельский побледнел и принялся хватать ладонью воздух в сантиметрах от графина.

— О, знаете, друг мой, о таком не распространяются. Но разве привел бы я к вам тупого вышибалу? Нет, нет, Миша, не надейтесь. При его знакомствах я удивлен, поистине удивлен, что его не взял и в Третье отделение охранять самого императора. Тогда бы мы избавились в один момент от всех пустых и ненужных нам людей.

— Послушайте, я…

— Мы тут как раз обсуждали людскую наглость, — я повернулся к князю той стороной лица, на которой оставался синяк, и указал на него пальцем. — И ее последствия. Знаете, они печальны.

— Что же вы, я совсем… — его пальцы стали быстрее хватать воздух и, заметив это, Белосельский повернул голову, схватил графин и плеснул себе еще. — Совсем не понимаю, к чему это.

Я глянул на Дитера и тот едва заметно кивнул. Во что же я ввязываюсь… Но атмосфера всей это авантюры помноженная на высокосветское общество и место — столицу всей Империи — заставляла меня действовать дальше. И совсем не так, как я мог бы повести себя дома.

Костяшки пальцев хрустнули оглушительно громко и я, упиваясь видом вздрогнувшего и побледневшего князя, подошел к нему со спины. Он испуганно обернулся.

— Если он не прекратит, я крикну полицию! — воскликнул князь жалобно и слишком тихо для крика.

— Попробуйте, — вкрадчиво произнес я. — Попытайтесь. Знаете, сколько людей старалось это сделать? Остановить меня?

На всякий случай я еще раз посмотрел на фон Кляйстера. Тот с довольной ухмылкой сидел напротив князя.

— Думаете, что можно только простого работягу или матроса вышвырнуть, забрав его деньги? Хотя о чем я? ЕГО, — я ткнул пальцем в Дитера, — деньги. Сколько вы должны?

— Я… — Белосельский принялся хлопать губами, выпучив глаза.

— Двадцать тысяч на сегодняшний день составляет его долг, — резюмировал немец, раскрыв небольшой блокнотик в кожаном переплете.

— Нет, я… — князь метался на диване, не зная, с какой стороны меньшая угроза. — У меня столько нет сейчас…

— Сколько есть? — я перегнулся через спинку. — Сколько?

— Десять! — пискнул он, переплюнув по тональности даже официанта из «Дохлого Удильщика».

— Что ж, десять сейчас и тогда остальное…

— Через месяц… Пять недель! — выпалил светлейший.

— Через месяц это будет уже одиннадцать тысяч, — медленно проговорил Дитер, который на фоне князя смотрелся куда статуснее.

— Одиннадцать тысяч? — отвесил челюсть Белосельский. — Позвольте, я буду жаловаться!

— Кому? — спросил я. — Был тут один жалобщик. Хвалился, что служил в гвардии. Так я ему и поверил, как же. Тоже был должен, но что-то совсем немного в сравнении с вами. Тысячи две или три?

— Никак не больше, — настороженно подтвердил мой компаньон.

— Он своими усами тряс, знаете…. — я вспомнил лицо гвардейца, меня передернуло, — Нет, лучше не стоит. Отвратный тип был.

Я замолчал и отвернулся, взяв перерыв, чтобы додумать историю, пока не запутался в россказнях окончательно.

— Так и что же? — дрожащим голосом спросил князь, влив в себя еще алкоголя.

— Что-что, — рассердился я. — Больше не трясет, вот что.

И недовольно посмотрел на Михаила Эсперовича. Время тут теряю в этой возне с долгами, а должен уже с документами мчать к императорской семье, чтобы разузнать, что за фигня происходит с двумя принцессами.

То ли он прочувствовался моей историей, то ли второй бокал оказался для него лишним, но князь встал на дрожащие ноги, проковылял через гостиную до картины. Снял ее, осторожно поставил на пол, обнажив стальную дверь сейфа.

Потом он долго крутил замок. Прижался к стали и медленно вращал ладонью, щелкая механизмом. Мне даже показалось, что я слышу всхлипывания, когда он открыл сейф.

Потом он вытащил две пачки и протянул их сперва мне, но я лишь покачал головой, кивнув в сторону немца. Обе пачки как по волшебству исчезли во внутренних карманах фон Кляйстера.

Где-то в глубине шевельнулось чувство жалости к князю, словно мы его обворовывали. Но с совестью всегда проще договориться, чем с правоохранительными органами.

Так что стоило ростовщику встать, как я сразу же последовал за ним. У выхода мы распрощались с дворецким, слушая громкие стенания князя, от которых дрожали стены.

Пора было заканчивать с этими путешествиями ради выбивания чужих долгов. Немец это словно чувствовал. Мы прошли еще чуть дальше по улице на север и свернули в узкий проезд.

— Вы отличный лгун, Максим, — немец остановился и убедился, что деньги в его жилете надежно спрятаны по карманам, пройдясь ладонями по всем выпуклостям. — Но соврав князю, вы соврали и мне, — в его ладони появился компактный револьвер, больше похожий на игрушку. — Поэтому сейчас вы расскажете мне все, что знаете о Тарасе.

Глава 31. То, чего не следует знать

— О каком еще Тарасе? — я не делал резких движений, но и пугаться немца тоже не стал. Я ему выбил денег, а он что?

— Бывший гвардеец, усатый. Мало таких людей.

— А я думал, что гвардейцы все усатые.

— Максим, — Дитер быстро посмотрел по сторонам. — Важно не то, что вы думаете, а что думаю я. А думаю я, что нам обоим не нужны проблемы.

— Я тоже так считаю. Уберите оружие, и мы поговорим, — в серо-стальных глазах ростовщика было трудно увидеть сомнение или решительность, поэтому я напомнил: — Мне все еще нужны документы, и я надеюсь, что могу рассчитывать на вашу помощь.

— Оружие убирать еще рано, но я не против небольшой беседы, чтобы прояснить ситуацию. Когда ты видел его?

— Неделю назад, — быстро ответил я.

— Не может быть! — воскликнул немец и тут же схватился свободной рукой за шляпу, которую едва не сдуло порывом ветра.

При этом его трость слетела с локтя, он громко выругался на родном языке, посмотрел на меня, на револьвер, потом снова на меня и поставил оружие на предохранитель.

— Хорошо! — он поднял трость и оперся на нее. — Говори, а я постараюсь поверить.

— Сперва скажите, кем он вам приходился и откуда вы его знаете? Потому что, хоть он и бывший гвардеец, как мне говорили, но самый настоящий мерзавец.

— Тут ты прав, Максим, — Дитер слегка смягчился. — Он действительно мерзавец, но он работал со мной. Что тебя так удивляет?

— Неожиданно… — я едва совладал с собой.

Везение — это одно. А когда ты находишь не человека, но связь — тут уже кажется, что сама Вселенная дает тебе карты в руки. Бери и делай. Но нет, все оказалось не так просто.

— Он слишком внезапно пропал. Слишком даже для него. Я слышал о том, что он смог собрать банду, искал для нее людей. Таких же негодяев, как и он сам.

— Раз он такой плохой, зачем вам с ним работать?

— Вышибалы у меня долго не задерживаются. Одного недавно зарезали. Проработал всего ничего. Потом я взял Карла. До них и был Тарас. Дольше всех работал. У него имелась харизма, понимаешь? Люди его боялись.

— Чего же тут непонятного, — вспомнил я все наши с ним встречи. — С его-то навыками устрашения. И когда он пропал?

— Месяца два тому назад, может, два с половиной. Один момент, вспомню точно, — фон Кляйстер вытащил блокнот, отлистал несколько страниц, хмуря брови, а потом выпалил: — месяц и три с половиной недели.

Это гораздо больше, чем я думал. Вероятно, если немец не врет, то взявшись за дело с принцессой, гвардеец уже на него не работал.

— Так ты его видел две недели назад? — переспросил ростовщик.

— Неделю.

— Ага, точно, — удовлетворенно отметил он. — Ты так и сказал. И что он? Где и как?

— А вы уверены, что хотите это знать?

— Как же! Он мой лучший работник, между прочим. За три года, что он собирал для меня деньги, накопил большой опыт, так сказать.

— Может, капитал? — фыркнул я.

— Может, может, — загадочно отозвался Дитер и закурил.

— Господа, добрый день, — в проем вошел полицейский.

Бежевая форма, с мундиром на пуговицах, золотистый плетеный шнур на кепке. Все легкое, но внушительные габариты полицейского придавали массивности всему, что было на нем надето.

Он приблизился к нам, минуя густое облако дыма, внимательно рассмотрел обоих и, вдруг узнав немца, расплылся в улыбке.

— Господин фон Кляйстер, — полицейский слегка наклонил голову. — Простите, не узнал. Богатым будете.

— Будешь тут богатым, — процедил сквозь зубы ростовщик. — Что ни квартал, то нового работника ищу.

— Так это ваш? — патрульный присмотрелся повнимательнее. — Смахивает на умного парня. Не то что Карл. Кстати, а с ним-то что?

— Пьяный рабочий побил, заявление позже напишу, — быстро ответил Дитер.

— Ничего серьезного?

— Нет, ничего, — уже не скрывая раздражения, произнес немец.

Наконец-то полицейский понял намек, шагнул назад и поправил кепку. На поясе у него я заметил небольшую деревянную дубинку, лакированную, с узкой ручкой.

— Простите, что помешал, — патрульный раскланялся, — не смею более…

И не закончив фразы, он отправился восвояси. Дождавшись, когда массивная фигура скроется на улице, я спросил:

— Ваш знакомый?

— Я ему помогаю, скажем так.

— А кто, кроме полиции, носит такие дубинки?

— Да все, кому не лень. Но обычно короче делают. Чтобы прятать было проще. А что?

— У Тараса такая была.

— Он много, чем владеет. И попутно еще… — ростовщик изменился в лице и замолчал.

— Так он вас обокрал?

— Тебе не следует этого знать. Что с ним случилось? Ты сказал, что он больше «не трясет своими усами». Как это понимать?

— Буквально, Дитер. Буквально, — вздохнул я.

— Ты что… — немец подошел ближе и пристально, словно отыскивая правду, всмотрелся в мое лицо, — убил его?

— Вам не следует этого знать. У вас знакомые в полиции. Вдруг я скажу лишнего, сдадите. Я же пришел к вам решать проблемы, а не получать новые.

— Будем считать, — медленно проговорил Дитер, — что мы поняли друг друга. Жаль. Хоть он и мерзавец. Но он знал кое-что об одном деле. Ладно. Но тебе это знать необязательно. Идем, догоним этого дикке.

— Кого? — спросил я, но немец уже умчал вперед, выстукивая тростью по брусчатке со скоростью пулемета.

Едва не споткнувшись о выступающий булыжник, я почти бегом бросился за ним, влившись в толпу. К счастью, костюм немца было видно хорошо. И он стремительно догонял патрульного.

Перекинувшись с ним парой слов, Дитер отыскал меня в толпе и подхватил за локоть.

— Идемте, идемте, — бодро сказал он. — Сделаем документы.

— Где? Как? — я растерянно сыпал вопросами, а немец перетащил меня через дорогу и устремился вглубь городских кварталов, удаляясь от реки.

— В участке оформим.

Я поспешно вырвал руку и остановился. Фон Кляйстер удивленно посмотрел на меня:

— Ты думаешь, что я тебя сдавать веду? Дурная шутка. Идем. Тут рядом.

Все еще недоверчиво поглядывая на немца, я прикидывал, чем я рискую, отправляясь следом за ним. Не слишком ли я доверяюсь, по сути, первому встречному? Что я могу потерять здесь?

— Боже, ты без труда отметелил пьяницу, мило побеседовал с князем, а теперь боишься служивых? Что с тобой?

— Слишком большой кредит доверия, — сострил я, чтобы успокоиться.

— Хорошо сказано. Но без документов его тебе смогу оказать лишь я.

Переборов все сомнения, я рискнул отправиться к полицейским, хотя еще утром планировал держаться подальше от всех служителей закона.

Глава 32. Документ с историей

Пишущие машинки, скрипучие ручки и шуршащие карандаши. Полицейский участок портового района предстал передо мной именно в таком скучном виде. Должен признаться, я ожидал чего-то лихого, вроде как из американских фильмов про копов.

Вот здесь — вереница проституток, накрашенных, напомаженных так, что Пеннивайз в ужасе смывается в канализацию. А тут — перекачанный полисмен ломает челюсть задержанному, который хотел сбежать из участка. И комната для допроса, откуда доносятся крики и стуки.

Но всего этого не было. Небольшое помещение занимало человека четыре. Когда мы вошли, ни один не поднял головы. Все так и остались сидеть за столами, занимаясь каждый своим делом.

Двое шуршали желтоватой бумагой. Еще один ел, а последний как будто бы дремал. Не работал, по моему ощущению, никто. Но хотя бы было чисто.

Небольшое помещение выглядело, как зал: по двум стенам расположились двери. Решетка в правом дальнем углу была как будто сварена из толстенных металлических труб и висела на массивных петлях. Выглядела она мрачно.

Зато через большие окна в помещение лилось достаточно света, чтобы днем работа велась без включенных ламп. Я так и не разобрался, разочарован я был увиденным или же наоборот, меня это успокоило и придало уверенности.

Дитер уверенно прошел мимо работников прямиком к двери начальника отделения. Дернул на себя дверь и вошел, поманив меня за собой.

— А-а, это ты! Я тебя не ждал, — низкий, грудной голос принадлежал мужчине чуть старше Дитера.

Начальник полиции имел широкое, скуластое лицо, массивный нос и подбородок, чуть выпяченный вперед. Волосы он зачесывал набок, но не зализывал, что, как я успел заметить, было в этом городе модно среди мужчин среднего возраста.

В отличие от патрульного на нем не было мундира — только белоснежная рубашка. На левом запястье сверкали наручные часы. Тяжелый взгляд мне не понравился сразу.

— Значит, ты ждал кого-то другого, — ответил немец и без приглашения сел на стул с мягкой спинкой. Я последовал его примеру.

— Как догадался? — выражение лица не менялось и понять эмоции начальника полицейского участка было очень сложно.

— За километр сверкаешь бритым подбородком. Либо кого-то ждешь, либо собираешься на свидание. Катерина, разумеется, не в курсе?

— Да что ж ты при свидетелях-то! — полицейский стукнул кулаком по столу. — Что ж ты себе позволяешь!

— Брось, Модест Никодимыч, тут все свои.

— Свои, хм? — нахмурился глава участка. — Не знаю такого. Первый раз вижу.

— Но не последний же, — смягчился немец и его голос тут же стал слащавым. — Видишь ли, дело у нас к тебе есть. Знакомься, это мой новый, но очень хороший друг Максим. Максим…?

— Абрамов, — тут же подсказал я.

— Ага, — подхватил фон Кляйстер. — Всего ничего знакомы, а помощи оказать успел столько, сколько некоторые ваши за год делают.

— Не надо набрасывать… — пожевал губу Модест Никодимыч.

— Да никто и не собирался. Все работают в меру возможности. Кто-то ест. Кто-то читает газеты. Кто-то баб трахает вечерком. Как и всегда. Но ты не сердись, дружище. Я по-доброму. Неужели в наше время кто есть чист, аки ангел?

Немец почти что пел, а я только слушал и удивлялся, как он умудряется при своем акценте иногда говорить едва ли не как мужик из деревни. Точно уловив мою мысль, Дитер исправился.

— Так давай к делу. За мной не станет, ты же знаешь. Документы надо оформить.

— Документы, говоришь? Ему, что ли? — и снова полицейский уставился на меня так грозно, будто я, причина его сегодняшнего отрыва от отдыха, от его взгляда провалюсь сквозь землю. — Давай, оформим, коль ты в нем уверен.

— Уверен, уверен. Почти как в самом себе.

— Ты и в Тарасе был уверен, так он, гад, пропал, надув тебя на двести тысяч золотом.

— Так и ты говоришь, что не нашел ничего.

Дружеская перепалка продолжилась. Я же принялся лихорадочно высчитывать и прикидывать, какие тут крутятся деньги. Если с князя мы только что стрясли двадцать тысяч в бумаге, что по курсу равно серебряным рублям, то это всего лишь двести рублей в золоте. И Дитер утверждал, что это немалая сумма. Да и князь плакался — значит, действительно много.

А тут — двести тысяч. Это же сотне князей надо раздать денег в долг и потом собрать обратно. Приличная сумма. Астрономическая. И по весу не один десяток килограммов будет. С другой стороны, Подбельский же мне тоже в золоте не рубль оставил, пока гостил.

— Эй! Парень! Добрый молодец! — Модест Никодимыч щелкнул пальцами у меня перед лицом. — Гляди-ка, отозвался. Богатырь, мать его так! Давай оформляться. Диктуй имя, возраст, где живешь… все говори.

Я вопросительно уставился на немца. Тот закивал:

— Я все устрою.

Полицейский заерзал в кресле, уронил с него свой мундир. Наклонился, поднял и, отряхнув от пыли, повесил обратно на спинку. Затем выдвинул ящик стола и, пока он кряхтел, я прочитал его фамилию: Коняев — вышитую на пластинке с левой стороны мундира.

Он бухнул на стол целую стопку корочек. Бордово-красных, как наши привычные паспорта, только на лицевой стороне изображался двуглавый орел с распростертыми крыльями поверх контуров Империи.

Затем Модест Никодимыч подвинул к себе пишущую машинку, безжалостно воткнул в нее документ и принялся печатать мои данные под диктовку.

— Адрес проживания, — затребовал он и, когда я назвал Верхнеклязменскую, оба уставились на меня. — Что такого?

— Небедный там район, — покачал головой немец. — У кого остановились?

— Разве это обязательно вносить в документ? Я предпочел бы не афишировать.

— Как скажете, — ответ ему не понравился явно, но виду он не подал.

— Куда его на работу устроим? — обратился теперь Коняев к ростовщику.

— Ко мне, разумеется! Если у молодого амбициозного человека нет других желаний.

— Губернаторский кабинет? — пошутил я.

Взрыв хохота раздался с обоих сторон. Настолько громкий, что с берез во дворе с карканьем взлетели несколько ворон.

— Ох, умора, — вытирал глаза Коняев. — Уж не в кресло ли самого губернатора собрался?

— А ведь он может, — прищурился немец. — У него много талантов. Лет так через десять может и станет. Знакомства уже полезные завел. Все, как надо делает.

— Меня и нынешний губернатор устраивает, — закончил смеяться полицейский. — А до этого молодчика в его кресле еще дожить надо.

Он оставил в документе росчерк, взял круглую печать, шумно дыхнул на нее и ударил по странице. Стол он, к счастью, не пробил, как и сам паспорт.

— Только знаешь, Дитер, случай такой, что надо бы в паре реестров страницы переписать. Денег стоит.

— Мы с тобой сочтемся, Модест Никодимыч, сочтемся попозже. Не хочу тебя нагружать перед встречей с твоей… кто у тебя сегодня? Любушка? Варя?

— Все-то тебе знать надо, черт германский, — по-доброму пропыхтел Коняев. — Возьми, — протянул он мне паспорт. — И больше не теряй! — громко добавил он, потому что раскрылась дверь и в кабинет вошел один из работников. — Хлопотно это, документы оформлять. Да не забудьте фотокарточку вставить! Дверь напротив!

Глава 33. Следующий шаг

Я оставил этих личностей обсуждать свои дела. Скорее всего, именно моя фигура была для них наиглавнейшим предметом обсуждения. Пусть болтают.

В кабинете напротив дремал лысенький маленький человечек. Завидев меня, да еще и без сопровождения, он встрепенулся, но потом, когда я объяснил ему ситуацию и продемонстрировал свежий документ за подписью Коняева, успокоился.

— Садитесь, я пока настрою все, — зевая во весь рот проговорил он.

Что поделать, процедура, похоже, не меняется совершенно. Я сел на жесткий табурет, сильно отличавшийся от мебели в кабинете Модеста Никодимыча. Неловко поерзал, пытаясь найти положение более удобное, но его не существовало.

Лысенький мужичок настраивал небольшой фотоаппарат. Я почему-то представлял его старинным и громоздким, но устройство больше походило на наш пленочный Зенит размерами. Но не видом.

К тому же аппарат стоял на треноге, а на полке — еще какое-то устройство. Туда отправилась пластина, после чего мужичок дал команду и нажал на кнопку.

Фотоаппарат щелкнул, после чего устройство долго жужжало и выдало контрастную и четкую, но слегка желтоватую карточку нужного для паспорта размера. Довольный результатом мужичок выхватил у меня паспорт, капнул клеем и прижал фотографию за уголки.

— Две минуты, подсохнет — и забирайте, — произнес он временами с любопытством на меня поглядывая.

Но от вопросов он удержался, чему я был очень признателен. Клей высох и паспорт я мог безопасно забрать с собой. Мужичок кивнул и, снова зевнув, забрался в свой угол, явно намереваясь подремать еще.

У двери меня поймал немец, расплывшийся в улыбке:

— Все, получил? — спросил он, посмотрев на паспорт, который я сразу же сунул в карман.

— Спасибо. Мне теперь предстоит работать на вас? — ответил я с нажимом на слово «работать».

— Работать — сильно сказано, — Дитер отвел взгляд в сторону. — Работа — это для Карла. Я думаю, что мы с тобой будем сотрудничать редко, но плодотворно. Одного прошу, фройнде: не лезьте в неприятности. Я всем нутром чувствую, что вас тянет к ним.

— Я постараюсь.

— Славно! — ростовщик дернул рукой, словно хотел похлопать меня по плечу, но остановился. — Я сам тебя найду. Адрес помню. Счастливо!

Мы покинули участок и разделились. Дитер отправился назад, в «Дохлого Удильщика», а я ловил трамвай до профессорского дома. Долго ждать не пришлось — здесь они ходили с завидной регулярностью.

Пока мы занимались «делами», если их можно так назвать, давно минул полдень. Людей на улице меньше не стало, но вот трамваи стали более свободными. Даже катились они как будто бы легче.

Мне даже повезло сесть. На всякий случай я проверил содержимое карманов. Деньги и паспорт были на месте. Теперь предстояло подумать насчет следующего шага. С документами и историей можно двигаться дальше.

Только я думал, что репутация немца известна хорошо — не будет ли препятствием его организация в моем документе? Менять что-либо уже поздно и я, всматриваясь в дома, терпеливо ждал свою остановку.

Подбельский встретил меня с улыбкой, явно ожидая хорошего и интересного рассказа о том, как я нахожу его Владимир. Но вместо этого я продемонстрировал ему паспорт. Профессор моментально помрачнел.

— И где же вы его достали? А, вижу, Коняев. Далеко же вас унесло! И что, как вы его заполучили?

— Просто уговорил, — улыбнулся я, но по виду Григория Авдеевича стало понятно, что верить он мне не собирается.

В коридор вышла Анна:

— Вам… Тебе все удалось?

— Да, все получилось, но только…

— Получилось! Как же! — профессор принялся размахивать руками. — В банк его взяли! Ха! — он развернул мой паспорт и громко прочитал: — «Банковский дом фон Кляйстера». С немцами связались!

— Что в этом такого? — я отобрал документ обратно, пока профессор его случайно не повредил. — Нормальное место.

— Любой банк — зло, — он ткнул мне пальцем в лицо. — Проценты, кредиты — грабеж!

— Послушайте, я же не собираюсь буквально работать в банке.

— Это же немыслимо… что? — вдруг осекся старик. — Как это, не будете работать?

— Я устроился туда… фрилансером.

— Кем? — кустистые брови профессора сошлись в одну линию. Девушка же терпеливо молчала.

— Вольнонаемным, — с трудом подобрал я адекватный ситуации перевод.

— Вольнонаемным, значит… У нас что, крепостное право? Сейчас все такие, вольнонаемные.

— На полставки, значит. Не знаю я, как объяснить. Когда вызовут, тогда и пойду. А если справлюсь со всем быстро, то и работать там не придется.

— В мафию попал… — простонал профессор и истерично икнул.

— Неси воды, — попросил я Анну и подхватил сползающего по стене Подбельского. — Григорий Авдеич, все нормально. Никакая это не мафия.

На самом-то деле профессор еще как был прав, только вот я не собирался с ним соглашаться. И вообще, может быть частное ростовщичество здесь было законным делом, так почему же мне считать, что это мафия?

Принцесса вернулась с полным стаканом воды и силой сунула профессору в руку. Тот выпил и некоторое время стоял молча.

— Идемте, профессор, вам надо прилечь, — ласково произнесла девушка и старик послушно отправился за ней в свой кабинет. — А ты иди в гостиную, — добавила она, но строгости в голосе я не услышал.

Одному в пустой гостиной мне было неуютно. Слишком пусто и просторно. Или, быть может, я просто к такому не привык. Анна вернулась быстро.

— Профессор спит. Просто переволновался. Ему нельзя, — сообщила она, а потом задала вопрос: — Что дальше?

— То есть, ты не собираешься обвинять меня в порочащих честь связях?

— Если бы это касалось меня, тогда любой дворник увидел бы в этом проблему. Ты можешь делать все, что угодно. Но раз я тебе доверилась, я хочу видеть результат.

— Ты говорила про дядю, — напомнил я. — Теперь я могу к нему отправиться. Сергей Николаевич, так ты его называла?

— Да. Он обычно уезжает к югу от города, бродит по Мещере, по болотам.

— С размерами этого города Мещера не так уж и далеко. Не хочешь со мной?

— Зачем?

— Порадуешь дядю своим появлением, выяснишь, что происходит. Лично, сама. Представишь банковского служащего Абрамова.

— И как ты это себе представляешь?

— Придумаем что-нибудь. Ты же студентка. Я тоже. Собирайся — заодно профессор от нас отдохнет. А то его действительно удар хватит.

Глава 34. Тяжело быть принцессой

Идея была глупой. Откровенно глупой, потому что я совершенно забыл — принцессу никому нельзя показывать. Но воодушевленный первой и, что самое главное, легкой победой над бюрократией, я решил, что море по колено.

Посоветовавшись с девушкой, мы решили, что лучше будет взять экипаж. Отчасти, я ради удобства. Мещерские дебри неблизко, и вряд ли туда удобно добираться с пересадками. Отчасти ради безопасности — вдвоем проще сесть сразу же у самых дверей и отправиться к месту назначения.

Вопрос оказалось уладить довольно легко. Девушка убедила меня, что у дяди всегда бывают гости, поэтому нам не понадобятся средства на еду, а потому стоимость поездки в десять рублей — половину того, что у меня было в карманах — прозвучала не так жутко.

Принцессе оказалась на редкость деятельной. Сперва она позвонила в усадьбу и уточнила, действительно ли ее дядя гостит там. Получив от прислуги утвердительный ответ, она ничего не сказала о собственном имени и стоит ли ее записывать в лист ожидаемых гостей.

Затем девушка нашла в каталоге номер телефона и оформила заказ на экипаж. Потому, закончив с делами, села на диван и в нетерпении закусила ноготь.

— Не могу ждать, — сказала она, глядя в пустоту. — Чем больше я думаю о происходящем, тем более непонятным мне все кажется!

— Ты почти ничего не рассказывала о том, как все началось. Расскажи сейчас. Заодно пальцы останутся целыми.

Принцесса сунула ладонь под бедро, а взгляд тут же приобрел осмысленность. Пара карих глаз пристально уставилась на меня:

— Чего ты хочешь знать?

— Как все началось, — повторил я, вздрогнув от вида принцессы. Сейчас она казалась ненормальной. Помешанной.

И хотя ее каштановые локоны все так же спадали на изящные плечи, а одежда, пусть из нашего мира, оставалась опрятной, что-то делало ее похожей на психа.

— Я почти ничего не помню, — ответила Анна.

— Где ты была, когда тебя схватили?

— Я даже не помню, чтобы меня хватали. Просто очнулась в темноте. Какая-то комната, очень маленькая. Мне дали одежду — наподобие этой. Прежнюю сменили перед тем, как увезти к тем братьям.

— И ты не слышала никаких имен, никаких мест? — продолжил я допрос, стараясь уловить что-нибудь необычное.

— Нет, при мне всегда молчали. Братья молчали. Тот, с кем я была — тоже. Он пару раз заходил в комнату, но всегда держал лицо скрытым от меня.

— Значит, ничего не знаешь.

— Прости, — она опустила голову.

Времени до прибытия экипажа оставалось немного. Мы проведали профессора и коротко поведали ему о своем плане. Сил сопротивляться у него не было, и он лишь покивал нам вслед. Просить у него еще денег на всякий случай я не стал.

Экипаж с пристойным кучером средних лет, в кепке и пиджаке без пуговиц, ждал нас у подъезда. Поскольку Анна в джинсах и мешковатом бесформенном свитере выглядела скорее как парень, мы раздобыли среди вещей Арсентия летнюю кепку. Под нее спрятали локоны и, если не присматриваться, то издалека принцесса стала совсем на себя непохожа.

В таком виде мы забрались в повозку, и я объяснил, попутно слушая такие же объяснения от Анны, куда нам ехать. Звонко щелкнув вожжами, кучер медленно покатил экипаж по улицам.

Я прикрыл занавесками небольшие окна, оставив при этом стекла приспущенными, чтобы не мучиться от жары.

— Послушай, а ведь странно получается, — снова завел я разговор о необычных моментах с обеими девушками. — Зачем тогда похищали ненастоящую девушку?

— Не знаю, — покачала головой принцесса. — Может быть, ее вовсе и не похищали? Ты не думал об этом?

— Но ведь… — и я решил рассказать все, что произошло в заброшенном доме от начала до конца, изменив лишь некоторые детали, чтобы в рассказе не фигурировал Павел.

— А меня ты увидел где? — спросила Анна, когда я закончил.

— В клубе. В компании… — и тут до меня дошло, что если бы она не попросила о помощи, то со стороны многих она показалась бы лишь миловидной девушкой на отдыхе. — Но на что ты намекаешь? Ее заковали, то есть… привязали к батарее! И были следы на руках от веревки.

— Тебя просто попытались обмануть. И обманули, — мягко произнесла девушка. — Я вижу эту ситуацию именно так.

— А вдруг меня обманываешь именно ты? — ответил я с улыбкой, чтобы фраза не звучала, как обвинение.

— О да, я еду к собственному дяде.

— Это лишь твой хитрый план, — продолжил я все так же игриво, на что Анна лишь закатила глаза.

— Хватит с меня хитрых планов, — она устало откинулась на спинку сиденья. — Я устала. Что бы про нас ни говорили, все равно слишком тяжело быть принцессой. Хочется свободы. Убрать все эти условности и рамки, ненужное внимание.

— Стоп! — я услышал знакомый настрой и нотки в голосе. — Другая девушка говорила все то же самое. Может, чуть иными словами.

— И что? Моя старшая сестра за день до своего замужества признавалась мне ровно в том же.

— Нет-нет-нет, ты не понимаешь, — я наклонился к девушке поближе и сказал почти шепотом: — Если ты вспомнишь, когда и с кем ты это обсуждала, мы узнаем, кто смог устроить твою пропажу. И зачем.

— Да ну? Ты что, гений сыска? — вдруг скептически спросила девушка.

— Нет, но… Не перебивай, пожалуйста, — добавил я, когда Анна уже открыла рот, чтобы явно продолжить спор со мной. — Это слишком скандально звучит. Профессор рассказывал мне о том, что сейчас императорская семья старается быть ближе к народу, но при этом тщательно следит за образом людей правильных. Иначе откуда эти истории про то, что императорских дочерей называют принцессами, а не княжнами?

— Но ведь в целом титул остался, — ухватилась она за последнюю мысль.

— Это неважно. Вернее, не это важно, — поправился я, думая параллельно, что ведь девушка права — Белосельский же князь, да и немец называл его князем. Может, разве что на старый манер? Важно, что ты явно не высказывала эту мысль про усталость и прочее прилюдно.

— Конечно, нет!

— Значит, это был приватный разговор или кто-то подслушал. Последнее все очень усложняет, но если ты кому-то говорила это напрямую, можно начать с…

— Я говорила это всего лишь один раз. В университете. Обсуждала с подругой, когда она хотела на мое место.

— Если подруга жива и не пропала, то это безнадежный вариант, — вздохнул я.

— Куда она денется, — улыбнулась Анна. — Родители ей не позволят. Богатые промышленники. Впрочем, это ведь тоже неважно?

— Совершенно, — устало заметил я. — Но проверить бы это не мешало.

Глава 35. Дядя Сережа

Извозчик ехал медленно, как нарочно. Быть может, он никуда и не спешил, но я злился от того, что он не может ехать быстрее, а предлагать ему больше денег я не собирался. И то лишь потому, что рубля ему будет мало, а оставаться с парой бумажек в кармане я позволить себе не мог.

Поэтому мы неспешно катились по неширокой, но хорошо укатанной дороге. Мощение кончилось сразу по выезду из города. Затем, пока шли своеобразные предместья, которые включали в себя и застройку, и редкие поля либо пастбища, широкая дорога была отлита из бетона и страшно пылила.

Но то были мелочи, потому что по-настоящему пылить начали нетронутые грунтовые дороги — по которым нам надо было проехать не меньше тридцати километров. Учитывая, что скорость повозки редко когда превышала десять километров в час, глотать пыль нам пришлось долго.

Окна я закрыл — к моменту, когда мы выбрались с оживленных улиц, солнце палило не так сильно, поэтому духота нам не угрожала.

— Непривычно. Все это очень непривычно, — мы молчали уже целый час, и я не мог больше держать рот закрытым.

— Что непривычно? У вас разве не так? — приподняла брови девушка.

— Все медленно. Неспешно.

— И это правильно. Почему тебя это удивляет?

— А как же стремление экономить время?

— А зачем спешить? — переспросила девушка. — Куда? Если бы мы ехали на отдых, я бы сидела и читала книгу. Булгакова или Толстого. Может быть Беляева. Что-о? — протянула она, завидев, что я смеюсь.

— Ты читаешь фантастику?

— Да, и ничего такого в этом не вижу. Но если ты скажешь, что это неожиданно или тебя это опять удивляет, честно, я заставлю тебя забыть оба этих слова навеки.

В ответ я расхохотался, потому что комичнее ситуации еще не бывало. И даже то, что девушка легко уложила меня тогда, в кухне, меня не пугало.

— Я нахожу это очень интересным, — стараясь сохранить серьезное лицо, ответил я. — Такой ответ тебя устроит?

— Устроит, — хитро прищурилась Анна. — А что ты делаешь в долгой дороге?

— Обычно я за рулем.

— Ах, автомобили, — она презрительно дернула верхней губой. — Не люблю их. А твои пассажиры чем заняты?

— Чаще всего ничем.

— У нас нет таких проблем. Можно провести время в приятной беседе. Читать. Решать кроссворды и шарады. Лучше всего, разумеется, первый вариант. Один раз мы с папой отправились на поезде до Нижнего Новгорода.

Я тут же навострил уши, желая услышать побольше о том, как проходят семейные поездки в императорской семье.

— С нами ехали двое, мужчина и женщина. Он работал на судостроительном сварщиком, а женщина подметала цеха.

В ожидании продолжения, я даже затаил дыхание, но ответ меня просто убил на месте:

— Весьма приятные люди. Мы ехали чуть больше полутора часов, но они рассказывали очень интересные вещи.

— Жаловались наверняка? — предположил я, ошарашенный тем, что она говорила.

— Нет, зачем? Я помню, что у них двое детей, один в школе, а другой уже работает.

Я подумал о тех, кто заканчивал училища у нас. В мои детские годы приходящие слесари, водопроводчики и прочие выглядели не лучшим образом. В последнее время ситуация улучшалась, но стереотип уже было не разрушить.

А здесь люди, расположенные по разные стороны классовой пирамиды, спокойно нашли общий язык. И более того, никто не боялся так ездить. Правда, я прекрасно помнил про Третье отделение и тут же на меня напал некий скепсис: вдруг это было подставное лицо? Говорить об этом Анне я не стал.

— Это… — я хотел сказал «необычно», но тут же прикусил язык. Девушка погрозила мне пальцем. — Ладно, расскажи про своего дядю.

— Дядя Сережа… похож на моего брата. Ему двадцать лет. Но у него хорошие гены. Он похож на дедушку Александра Александровича.

Мне понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, о каком именно императоре идет речь. Но его внешность я все равно никак не мог определить. В моей памяти с уроков истории плавал только Первый.

— Внушительно выглядит, силач, да еще какой. Но при этом обожает армию, стрельбы, охоту и шахматы.

— О, шахматы! — тут же выпалил я.

— Ты умеешь играть?

— Немного. Думаю, смогу составить ему компанию, если он не откажется с нами поговорить.

— Он большой любитель, да и племяннице своей никак не откажет, — искорка блеснула в ее глазах, а я снова рассмеялся:

— Мне кажется, что в других условиях мы с тобой могли бы подружиться по-настоящему.

— Не забывай, что в других условиях мы вовсе могли не встретиться.

Вдруг извозчик резко остановил повозку. Мимо нее пронеслась лошадь, с храпом и грохотом копыт.

— Сиди здесь, — бросил я и тут же приоткрыл занавеску, собираясь выйти наружу.

— Кто такие? — громовой голос на ближайшие полсотни шагов распугал всю живность. — Кто такие, я спрашиваю?

Я вылез наружу, пока кучер пытался что-то промямлить. Вылез и заметил рослого всадника на крупной лошади. Он тут же спешился.

— А вот и пассажир! — он обошел наших лошадей, не глядя на бормочущего какие-то извинения кучера.

— Почему остановили? — громко спросил я, в сумерках вглядываясь в чисто выбритое лицо. — Мы по делам едем.

— По делам? — снова загремел гигант. — Это моя дорога! Какие у вас могут быть дела на моей дороге?

— Так, слушай, — не вытерпел я, — давай уже, убирай свою лошадь с дороги и дай нам проехать!

Кучер промямлил что-то похожее на слово «плата». Мы вдвоем повернулись к нему, а потом я вскрикнул:

— Какая плата? — и тут же заехал остановившему нас по лицу.

От неожиданности тот покачнулся, но тут же сделал ответный выпад. Я уклонился и быстро обработал его по корпусу — жилетка не стесняла движений, поэтому я успел сделать не меньше пяти ударов.

Противник после этого попытался закрыться. Бить выше я не смог — рост у него был действительно гигантским. Поэтому я сместился чуть ниже, целясь в ребра.

У меня складывалось впечатление, что нас пытались ограбить. И кучер был заодно с этим громилой. Я увернулся еще от одного размашистого удара, который мог бы легко свалить несколько человек за раз, потом попытался зайти сбоку.

И наткнулся на его руку в самом начале замаха. Силищи в нем было немеряно — он буквально поднял меня в воздух, когда я повис на его предплечье, пытаясь сдержать удар. С ревом он попытался меня стряхнуть, но тут в воздухе металлом зазвенел женский голос:

— Дядя Сережа!

Глава 36. Родственники

После этого стало тихо. Даже гигант остановился, а лошади перестали фыркать. Могучая рука опустила меня на землю и негромко выдохнул, чтобы успокоиться.

— Аня? — недоверчиво пробасил Сергей Николаевич и, оттолкнув меня в сторону, подошел к повозке. — Аня! — уже радостно повторил он, подхватил племянницу и со смехом вытащил ее наружу. — Что ты здесь делаешь? И что это за боксирующий франт?

— Это мой друг Максим. Мы решили тебя навестить, — девушка незаметно мне подмигнула, и я решил приблизиться к брату императора.

— Навестить, да? — тот сурово посмотрел на племянницу. — А ты ничего не путаешь?

— Нет, дядюшка.

— Когда ты меня так называешь, я чувствую, что мне лет тридцать, не меньше! — снова заревел парень, которого у меня не поворачивался язык называть ни дядей, ни принцем, ни князем.

— Хорошо, — рассмеялась девушка, когда она поставил ее на землю. — Поговорим тогда в поместье!

И парень тут же успокоился, козырнул Ане, прошелся мимо меня, насупившись, а потом вскочил на лошадь и заорал извозчику:

— Если отстанешь от меня хоть на минуту, выпорю лично!

Мы мигом забрались обратно в экипаж и принцесса тут же, схватив меня за руку, спросила:

— Ты что, правда побил моего дядю?

— Я не нарочно, я думал, что нас хотят ограбить! — громко прошептал я. — И еще кучер этот: «плата-плата». Я и подумал, что этому заплатить надо.

— Только не вздумай никому сказать, — хихикнула девушка. — Мой дядя славится тем, что никто во всей императорской армии не мог его побить.

— Если честно, не останови ты его, он бы меня раскатал по дороге, как нечего делать, — смущенно признался я. — Он больше меня минимум в два раза.

— Выискался честный, — вдруг фыркнула принцесса и отпустила мою руку, а потом снисходительно улыбнулась. — Будь уверен, припомнит он тебе это уже за сегодняшним ужином.

— Мне стоит его опасаться? — отчего-то мне стало жутко, что в своем поместье он непременно меня подкараулит и отомстит.

— Нет, ничуть. Вот если бы ты устроил то же самое исподтишка, тогда мало бы тебе не показалось. А так — можешь даже порадоваться. Только про себя.

Я сдвинул в сторону занавесь с окна и опустил стекло насколько это было можно. Повозка катилась по грунтовке, изредка подпрыгивая на ухабах. Вдоль дороги, почти в упор к ней, росли высокие сосны, а в глубина леса отлично просматривалась даже в сумерках.

Светлее стало, когда мы въехали на подъездную дорогу к поместью. Снова появился булыжник, исчезли ямы, а вдоль проезжей части появилось освещение. Стоило нам проехать, как освещение тут же погасло.

— Что за экономия? — удивился я, подавая руку Анне. Но девушка вновь выбралась сама:

— Наоборот, это для гостей. Чтобы осветить им путь. Постоянно фонари не горят.

Я сунул извозчику десятку и тот покатил назад. На обратном пути ему уже ничего не светило.

— Хм, и правда.

— Что удивляет твоего друга? — Сергей Николаевич подошел сзади почти незаметно, а в его спокойном голосе чувствовалась даже какая-то мелодичность. — У нас здесь цивилизации нет и это замечательно. По весне пригнал я сюда пехотный полк, — не дожидаясь ответа, он начал рассказ. — Поставили лагерь в чистом поле. И что бы вы думали? — он покрутил головой между нами: — половина кое-как выдержала неделю и побежала жаловаться командиру. Слабаки! — рявкнул он. — Почаще их сюда гонять надо.

Потом он подтолкнул племянницу, чтобы та шла чуть быстрее, а сам положил мне на плечо тяжелую руку, и мы подотстали от девушки:

— А вы, дружище, откуда такой будете?

— Из столицы, — быстро сориентировался я. — Учимся мы вместе.

— Институтский, значит, — он похлопал меня широченной ладонью. — А удар хорош, хорош. Если бы вы были свободны, взял бы к себе, бойцов учить.

Вот так. Едва прибыл — и уже нарасхват. Тут — долги выбивают, а на досуге бы солдат учил. Так и представляю эту картину. Аж смех разобрал.

— Не отказался бы, но других дел достаточно, — уклончиво отказался я от наверняка выгодного предложения.

— Жаль, — ответил Сергей Николаевич, не скрывая разочарования. — Так бы боеспособность подняли. Но что-то мы совсем медленно двигаемся. Остальные, должно быть, уже в доме.

— Остальные?

— Я взял с собой из города пару человек. Своих, армейских. Вот на охоте были, а потом сказали, что экипаж едет, вот я и решил проверить, кто тут в гости ко мне собрался. А Леша говорил, что болеет она, — вдруг с сомнением произнес он. — Кому тут верить? Разве что глазам своим!

Он расхохотался, радуясь собственной шутке, а я видел перед собой обычного солдафона. Хотя, быть может, он еще просто не раскрыл передо мной все свои таланты.

— Любите оружие? — вдруг продолжил он, когда мы проходили мимо всевозможных зеленых насаждений, которые лабиринтом опутывали обширное поместье. — У меня есть чудесная коллекция и, если ужин еще не готов, с удовольствием вам ее продемонстрирую.

— А есть ли с чем попрактиковаться? — спросил я, сгорая от нетерпения заполучить в руки что-нибудь солидное, с чем можно убедительнее доказывать свою правоту.

— О-о! Сразу к делу? Но это только завтра, сейчас уже темно, опасно.

— Можно и потерпеть, если есть, ради чего, — попытался я подзадорить хозяина поместья. И не прогадал.

— Вот он, азарт! Ахаха! — разразился он вновь громоподобным смехом, так что даже Аня обернулась. Я махнул ей рукой, что все в порядке. — Кстати, а вы пьете или из новомодного общества трезвенников?

— Модного? Ни разу о таком не слышал.

— Вот наш человек, наш! Надеюсь, что вы к нам надолго?

— Это надо у Анны Алексеевны спрашивать, она меня позвала.

— Тогда подобные разговоры отложим до завтра.

Всем своим видом «дядя Сережа», который был мне ровесником, показывал, что он здесь хозяин. Но вел себя при этом мягко, хотя и порывисто. И все же после его выходки на дороге я держался настороже. Мало ли, что он еще решит выкинуть.

С Аней мне не удалось поговорить до самого дома. Мне не терпелось побыстрее все прояснить и разобраться, но ситуация складывалась таким образом, что лучше не форсировать события. Иначе не избежать ненужного внимания.

К тому же, раз у Сергея Николаевича гости, придется быть вдвойне внимательным. Единственное, к чему я изменил свое отношение, было решением взять с собой Аню. Без нее мне вряд ли бы удалось подобраться к ее дяде так близко, да еще и произвести своеобразное впечатление.

Задумавшись о ней, я впервые не вспомнил ту девушку, что была раньше. И настолько погрузился в раздумья, что через активную жестикуляцию Сергея Николаевича не только хорошо видел фигуру девушки, но и без труда вытащил из памяти то ощущение, когда она взяла меня за руку в экипаже.

Глава 37. В гостях

У меня при слове «поместье» обычно вырисовывался огромный дом, особняк метров на тысячу, в два или три этажа. Минимум. Здесь все сделали хитрее, на мой взгляд.

Центральный дом, главное здание, где размещался хозяин, компактно расположилось посреди небольшой лужайки. Два этажа, метров двенадцать в длину и ширину — не более.

То, что я изначально принял за хозяйский дом, на самом деле оказалось высокой аркой с воротами наподобие кремлевской башни, разве что сложенной из массивных бревен. Когда мы проходили под ней, поверху медленно двигались две тени.

— Всегда держу при себе несколько солдат, — гордо заметил младший Романов. — Лучшая охрана и компания. Даже лучше, чем некоторые из моих гостей, — со вздохом заметил он.

Я хмыкнул и обратил внимание на то, что к дому спешат еще люди.

— О, ужин несут! — произнес Сергей Николаевич, не дав мне этим практически никаких объяснений относительно происходящего.

В результате я решил, что большая часть помещений для готовки, а также для гостей находится за пределами основного здания. Это подтвердилось, когда на первом этаже я обнаружил лишь большую залу с лестницей.

— А вот и я! — громко заявил о себе гигант, заставив всех вздрогнуть, — и не один! Смотрите-ка, кто здесь!

И он стиснул за плечи племянницу, прижав к себе. Я же держался чуть сзади, внимательно рассматривая тех, кто находился в доме. Несколько человек прислуги, двое официального вида, в костюмах, еще один в облегающем наряде. Я решил, что это одежда для охоты.

Среди них выделялся еще и военный: парадная форма, зеленая, цвета мятой травы, несколько наград на груди, многочисленные ленты и прочие украшательства. Звание его я определить не смог, но человек выглядел очень старым.

Однако важнее всего были их лица. Принцесса Анна, милая и скромная девушка явно должна была вызвать улыбки на их лицах. И все же не каждый мог изобразить на своем лице улыбку. Кто-то был удивлен, кто-то в явном недоумении. Широко улыбался лишь старый вояка в парадной форме.

Затем представили меня. Из-за внешнего вида, подпорченного медленно сходящим с лица синяком, на меня обратили больше внимания, чем на принцессу. Подходили, жали руку. Я старался запомнить лица, потому что мне показалась странной и необычной реакция на Анну.

К Сергею Николаевичу подскочил парень в униформе, шепнул на ухо и убежал.

— Прошу всех к столу через пятнадцать минут! — прогремел он, — а я пока побеседую с племянницей.

И ухватив до кучи еще и меня, поднялся по угловой лестнице на второй этаж, толкнул плечом массивную дверь и вошел вместе с нами в кабинет. Потом убедился, что гости заняты своим делом и отошел к столу.

— Что происходит? — спросил он, сверля нас взглядом.

— Мы приехали сюда с этим же вопросом, — сказал я, но Сергей Николаевич, насупившись, поднял вверх ладонь, и я замолчал.

— Аня, — обратился он к племяннице. — Я не сразу вспомнил, но сейчас ясно вспоминаю слова моего брата, когда искал тебя перед отъездом сюда. Он же отправил тебя к тетушке на целый месяц в Мюнхен. Почему ты здесь, зачем уехала?

— Ситуация сложнее, чем кажется, — не сдержался я, но в этот раз Сергей Николаевич не стал меня останавливать.

— В чем же дело? — он обратился в слух.

Мы с Аней переглянулись, она кивнула, и я начал рассказывать. О том, что ее похитили, что ее удалось спасти и вернуть домой.

— Так, а что сложного? — посуровел Сергей Николаевич. — Найти, расстрелять на месте ответственных за это!

— Проблема в двойнике. У Ани есть полная ее копия. Ее я встретил раньше

— Та-ак. Минуточку. Копия? Двойник? Близнец?

— Так не клон ведь, — ответил я.

— Клон? Глупости.

На секунду я подумал, что провалился — откуда я мог знать, что слово употребимо и здесь? Ведь я считал, что это что-то из технологий двадцатого века нашего мира. Кстати, про него я решил не упоминать, чтобы не нагружать дядю еще больше.

— Значит, была подмена, — рассудил он. — Или… Что ты любила делать мне по утрам, пока я не ушел в армию?

Я почему-то покраснел, но потом вспомнил, что они родственники. Потом подумал еще и покраснел еще больше. Аня же, нисколько не сомневаясь, ответила:

— Брить.

— А лосьон?

— «Заря».

— А если бритва, то?

— Опасная.

— Старое средство самое верное? — выдал я фразу из Флеминга, которая крутилась на языке, пока дядя с племянницей предавались воспоминаниям.

— Именно, — рявкнул Сергей Николаевич. — Пуля — дура!

— Значит, мы убедились, что с нами настоящая Аня?

— Еще бы. Никаких сомнений. Я думаю, надо сейчас же ехать в столицу!

— Я думаю, не стоит, — воспротивился я. — Никто из нас не знает, где сейчас находится другая девушка. Мы не знаем, кто за этим стоит. И если Аню похитили однажды, невзирая на… — мне пришлось снова остановить фразу на полуслове, чтобы не припоминать Третье отделение, — словом, ее могут похитить снова. Или сделать кое-что похуже.

— Ты сказала, он учится с тобой вместе? — ткнув в меня пальцем, Сергей Николаевич обратился к Ане.

— Я сказала, что это — мой друг.

— А я сказал, что я с ней учусь, — напомнил я, пытаясь не запутаться в собственной лжи.

— Ага… Значит, не едем. Что же тогда?

— Мы остаемся здесь до утра, выясняем происходящее. Мне показалось, что не все гости одинаково хорошо отреагировали на появление Ани здесь.

— У нас мужская компания и мужские разговоры, что ты! Не все терпят в таком обществе женскую компанию.

— Но я бы все равно побеседовал с некоторыми.

— Так ты из сыска? — вскинул брови Сергей Николаевич, а Аня, не стесняясь, фыркнула.

— Если бы, — улыбнулся я. — Но действовать нам предстоит аналогичным образом, по-другому не получится. Вести себя стоит так, словно ничего не произошло. Просто племянница нанесла неожиданный визит. Это же объяснимо? Как и то, что мы приехали вечером?

— Да, должно быть разумное объяснение для гостей.

— И? — уточнил я. — Я бы не хотел говорить другого, чтобы не вызывать подозрений.

— Хм… — дядя погрузился в раздумья, а я посмотрел на девушку в надежде на то, что она сообразит быстрее.

— Я настолько хотел посмотреть вашу коллекцию оружия, что решил непременно сегодня приехать…

— А чтобы не возникло проблем, я его сопровождала, — закончила мысль Аня.

— Так достаточно правдоподобно?

— Однозначно! — воскликнул Сергей Николаевич, обрадованный тем, что мозговую деятельность можно прекратить. — Значит для правдоподобия после ужина отправимся смотреть мою коллекцию!

Глава 38. Ужин

— Думаю, тебе стоит держаться рядом, — шепнул я Ане, пока мы еще не покинули кабинет ее дяди. — Я не ожидал увидеть в доме посторонних и не знаю, кому можно доверять. Поэтому не отходи далеко, пожалуйста.

— Будешь моим телохранителем? — лукаво спросила девушка, но потом посерьезнела. — Если ты правда уверен, что мне грозит опасность даже здесь, в доме моего дяди… то я буду осторожна.

— Человеку с таким ударом можешь доверять, — Сергей Николаевич бодро побоксировал в воздухе, потрясая кулаками, а потом шлепнул меня по плечу, едва не свалив с ног.

Аня только вздохнула, покачав головой в ответ на поведение своего дяди. Мне он начинал нравиться. И все же еще предстоял ужин. Пережить его надо было с толком.

Изначально я опасался внешнего вида девушки — в джинсах и белой футболке она смотрелась слишком непривычно. Как турист в музее или каком-нибудь этноцентре.

Но на нее смотрели без особого интереса. Скорее, просто с неодобрением. Что было бы, ходи она здесь одна — другой разговор. В компании со мной ей явно не грозило ничего.

Зал с большим столом занимал весь первый этаж. Не было ни одной перегородки — только колонны из деревянного бруса с грубоватой резьбой.

Однако на столе еда выглядела более чем современно. Нарезка и бутерброды, свежие фрукты и овощи, разложенные по отдельным тарелкам, кувшины с напитками, в том числе и алкогольными. В центре стола разместили свежезажаренную дичь.

Обилие приборов и небольших тарелок для гостей говорило о том, что это скорее фуршет. Некоторые уже активно наполняли их.

— Ой, Сергей Николаевич, мы же вас заждались! — некоторые сразу же подошли к нему, а мы с Аней, пользуясь моментом обошли гостей и направились к столу.

— Чем обычно занимаются на таких… мероприятиях? Или как это правильно называется?

— Раз Сережа позвал гостей, то званый ужин, — пояснила девушка и принялась высматривать, что можно положить себе на тарелку. — Если бы была музыка с танцами — тогда бал, но помещение должно быть больше. Летом, в конце июня их проводят даже на открытом воздухе.

— Постараюсь запомнить.

— Зачем? Ты что, планируешь у нас задержаться? — вдруг спросила она, втягивая меня в сложный разговор.

— Я пока не думал, чего мне больше хочется, вернуться назад или остаться… здесь, — я чуть было не сказал «с тобой», но пока еще не растерял самообладания.

— Разве тебе не хочется домой?

— У меня смешанные чувства, — я отрезал кусочек мяса с дичи. — Но постепенно мое желание вернуться назад тает. Хочется делать что-то полезное.

— Но ты же работал! — воскликнула Аня. — Как можно считать работу бесполезной?

— Зависит от работы, — улыбнулся я. — Втюхивать людям товары, чтобы они их покупали, разве же это польза?

— А что тогда польза?

— Это… — я задумался и понял, что не могу дать четкого ответа. — Черт, не знаю. Может, моя работа и полезна, но сейчас ты заставляешь меня лезть во всякую философию.

— Почему же? — никак не унималась Аня.

— Потому что все это слишком многогранно. Многие люди готовы хвататься за низкооплачиваемую работу, другие своей работой вредят. Никогда не думаешь, что твоя польза может аукнуться кому-то злом. Вот ты как думаешь, можно ли считать такое пользой?

— Молодежь! — поприветствовал нас франт в костюме и пиджаке с длинными полами. Тонкие черные усики и впалые щеки выдавали в нем аристократа не знаю в каком поколении.

— Здрасьте, — кивнул я, — нас представляли, но я забыл ваше имя.

Лишний раз убедился, что стоит читать исторические романы, Дюма, Акунина, Толстого и прочих. Сразу же всплывают в голове классические сцены и словосочетания моментально рвутся наружу.

— Куфин моя фамилия. А зовут, — тут он картинно вздохнул, — Захаром.

— Что, имя не нравится? — спросил я и тут же попробовал дичь.

Аня отвлеклась на содержимое тарелки, чтобы не мешать, как она выразилась «мужскому разговору».

— Родители не думали, что из меня выйдет толк, а вот, посмотрите, — он развел руки в стороны.

Ему было едва ли за тридцать, аккуратный в одежде и прическе. Мне и в голову не могло прийти, что с ним может быть что-то не так.

— С чего же они решили так?

— Были всякие проступки. В детские годы, разумеется.

Подобная откровенность меня не напугала — мало ли кто чем хвастается. Бывает, что и откровенный криминал гордость вызывает, а тут «детские шалости».

— Но потом в кадеты, — бодро продолжил он, — а там меня заприметили, да вот с полгода как в офицеры произвели! Спасибо Сергею, — последовал кивок в сторону хозяина дома. — А вы тут какими судьбами?

— Оружием, знаете ли, увлекаюсь…

Далее последовал разговор настолько же бесполезный и бестолковый, насколько неполными были мои знания о местном оружии. Я только лишь кивал и поддакивал, надеюсь, когда следовало это делать.

Куфин ни разу не посмотрел в сторону Анны, совершенно не заинтересованный ее персоной. Даже джинсами, в которых она смотрелась очень даже соблазнительно. При этом человек не выказал никакого волнения, а только лишь болтал не меньше получаса о разнице между винтовками тульскими и ковровскими.

Я перевел дух, когда он отошел побеседовать с другими, и отыскал девушку по другую сторону комнаты.

— Это ужасно, — я положил на стол тарелку.

— Ты просто не привык, здесь все так общаются.

— Я хочу сказать, что такими темпами мне и до полуночи не управиться, — я еще раз осмотрел зал.

Гости бродили, ели и пили, изредка выходя на улицу покурить. Пересчитав еще раз присутствующих вместе с прислугой, я включил в свой список еще шестерых. Похоже, что народу прибавилось, пока мы разговаривали наверху.

Имело ли смысл говорить с прислугой или охраной? Я решил, что нет. Список и без того большой, а некоторые уже прилично выпили.

Похоже, мне предстоял непростой вечер.

Глава 39. Утро добрым не бывает

Бесконечные беседы не прошли даром. Из плюсов было только то, что люди сами подходили. Вероятно, друг друга они уже неплохо знали, а я для них — свежая кровь. Или просто вел себя иначе, не так, как эти люди.

Старый военный оказался аж полковником, правда, в отставке. Франтоватый Куфин бесконечно толкался около Сергея Николаевича, чтобы выказать внимание хозяину поместья. Двое молодых людей, за счет бакенбард выглядящих раза в полтора старше, чем они были на самом деле, бесконечно болтали о девушках и, не скрывая этого, пялились на Анну.

Одному я прямым текстом пригрозил, что скручу его длинный нос, если он не перестанет вертеться во время разговора. Ему это показалось забавным, и я хрустнул шеей так, что у него в глазах проявился животный ужас.

Пришлось его успокоить стаканом местной можжевеловой водки. Он перестал смотреть на Анну, а после второго вроде бы даже перестал заикаться. К слову, парень не имел никакого отношения к военным, а был просто сыном одного из помещиков неподалеку.

Но ни он, ни кто-либо еще из гостей, включая престарелого полковника в отставке, не смогли дать мне нужной информации. Все разговаривали со мной подчеркнуто вежливо, иногда попроще — особенно те, что по возрасту были ровней мне и Сергею.

С ним я тоже поговорил отдельно, после чего избавился от необходимости называть его по имени отчеству. Я и представить себе не мог, что вхождение в императорскую семью будет простым.

После полуночи хозяин торжественно объявил о завершении и попросил гостей отправиться по комнатам, сам открыл им дверь и указал на небольшой домик в отдалении. В отличие от хозяйского, он выглядел попроще, но с хорошим освещением и довольно просторный.

Я обессиленный опустился на стул. Во время бесед пришлось продегустировать несколько напитков, но в целом я держался хорошо. Только энергии не было вовсе. Ко мне подошли Романовы.

Аня не пила совсем, а ее дядя, опустошив с десяток стаканов, выглядел, как огурец. То сказывался его могучий организм, не иначе.

— Как успехи? — поинтересовалась девушка, присаживаясь рядом.

— Никак, — раздраженно ответил я и уперся подбородком в кулак. — Ничего интересного. Женщины, лошади, машины. Идеальные лица, настолько, что как с манекеном разговаривал.

— Откуда твой друг и почему ему это все так ново? — поинтересовался Сергей.

— Я всего лишь за честность и открытость. Пусть шпионы и дипломаты делают лица кирпичом.

— Разочаровываться нормально, — мягко произнесла Аня и положила ладонь мне на запястье. От ее прикосновения сразу же стало легче.

— Завтра утром мы отправимся в город и все вместе разберемся, — ее дядя сел по другую сторону. — И чтобы ты не переживал — я ценю честных людей. Мы все ценим. А если Империи и нашей семье что-то угрожает — а я уверен, что угрожает — непременно примем меры.

— Можно еще и отцу позвонить было, — сказала Аня.

— Не стоит, — ответили мы с Сергеем в один голос, и я позволил ему высказаться первым, потому что мой язык уже едва ворочался. — Не стоит, потому что разговор могут подслушать. Трубку возьмут не те люди, сославшись на то, что Алексей спит. Ты же понимаешь, Анют, что те, кто тебя тогда похитили, очень хорошо знают нашу семью.

— Но у вас ведь и так все на виду, — почти засыпая, произнес я.

— Не все, далеко не все, — голос дяди стал серьезным. — Ситуация в последние годы очень изменилась и нам пришлось принять меры, чтобы внешне все осталось, как прежде, а на деле сложные системы безопасности, постоянные изменения маршрутов и многое другое.

— Ого, — сон как рукой сняло. — Профессор Подбельский же мне рассказывал…

— Профессор Подбельский говорит то, что видит. А видит он не больше остальных. Мы останемся на ночь здесь, — он вдруг сменил тему. — Выезжать будем рано утром, на рассвете.

Он поднялся наверх, и мы остались наедине. Сергей Николаевич своей догадкой подтвердил мои опасения. Если свои думают, что все устроено кем-то из ближних, то мне не стоит искать врагов внешних.

Сперва потребуется только выяснить, кто поделился информацией, как прошло похищение — и дальше предоставить все Третьему отделению для выяснения подробностей. Аню я верну в семью, а дальше…

— Спасибо, — внезапно произнесла девушка, вырвав меня из раздумий.

— За что? Я еще пока ничего не сделал.

— Сделал, — кивнула она, — привез меня сюда. Вернул домой. Почти домой, — девушка тепло улыбнулась. — И даже повеселил тем, что…

— Я же сказал, что это вышло случайно, — воскликнул я и рассмеялся.

— И все равно спасибо, — он сжала пальцы, а я положил сверху вторую руку, но не нашел, чего ответить и просто улыбнулся.

Ее рука была теплой и мягкой. Я смотрел в карие глаза и решил, что, в принципе, здесь не так уж и плохо — можно не подниматься наверх, но ее дядя спустился и, привлекая внимание, громко прокашлялся:

— Раз уж такая ситуация, я сам расстелил матрац в моей комнате. Анюта останется в комнате со мной. Сам понимаешь.

Я активно закивал и почувствовал, как ее пальцы плавно выскальзывают из-под моей руки. Девушка встала и поднялась по лестнице в кабинет.

Конец ознакомительного фрагмента.