Осада рая

Андрей Буторин, 2011

«Метро 2033» Дмитрия Глуховского – культовый фантастический роман, самая обсуждаемая российская книга последних лет. Тираж – полмиллиона, переводы на десятки языков плюс грандиозная компьютерная игра! Эта постапокалиптическая история вдохновила целую плеяду современных писателей, и теперь они вместе создают «Вселенную Метро 2033», серию книг по мотивам знаменитого романа. Герои этих новых историй наконец-то выйдут за пределы Московского метро. Их приключения на поверхности Земли, почти уничтоженной ядерной войной, превосходят все ожидания. Теперь борьба за выживание человечества будет вестись повсюду! Встречайте продолжение самого необычного романа серии – «Севера» Андрея Буторина! Пройдя через небывалые испытания, неоднократно рискуя жизнью, саам-изгнанник Нанас все же выполнил просьбу «небесного духа», летчика Семена Будина, и доставил его дочь Надю в город Полярные Зори. Но и этому чудесному «раю», последнему очагу цивилизации на разрушенном во время Катастрофы Крайнем Севере, грозит ужасная опасность, справиться с которой не под силу никому из живущих…

Глава 7

«Крестины»

Машина Парсыкина остановилась возле невысокого, всего в три этажа, светло-серого с красивыми коричневыми вставками здания, возле которого уже стояло несколько похожих автомобилей. Вокруг него располагалось еще несколько серых домов, тоже невысоких, но выглядящих массивно из-за своих квадратных форм и особенно необычно из-за огромных, почти сплошных окон. С другой же стороны поднимались, наоборот, три очень высоких здания, Нанас насчитал в них по девять этажей. А на пустом пространстве в центре между всеми этими разновеликими домами, прямо посередине, двумя квадратами — поменьше и побольше — росли елки и сосны. Снова возникла мысль: неужели эти деревья кто-то тут посадил? Или же просто здания и дороги строили очень аккуратно, оставив для чего-то эти куски леса? Может, для красоты? Смешно. Но думать, что жители города собирались в этом «лесу» охотиться, — еще смешнее.

Надя, выйдя из автомобиля, тоже стала крутить головой. Хоть она тут уже была, но, видимо, ночью толком ничего не смогла рассмотреть. Однако и сейчас Костя не дал им как следует налюбоваться окрестностями. Подняв к глазам запястье, на котором что-то блеснуло, он вдруг замахал руками:

— Идемте, идемте! Времени уже скоро четыре! Мы почти полчаса добирались! Будет мне сейчас на орехи…

Про орехи Нанас что-то слышал — возможно, когда-то рассказывала мама — и помнил, что это нечто съедобное и очень вкусное. Поэтому за Костей он пошел охотно, в надежде, что орехов достанется и им с Надей. Впрочем, судя по недовольному лицу любимой, она его настроения не разделяла.

— Почему ты сердишься? — спросил он.

— Я не сержусь. Просто мне очень не хочется снова встречаться… с этими…

— Да ладно, не переживай. Я ведь теперь с тобой.

— Только это меня и успокаивает, — улыбнулась Надя.

К ним обернулся ставший отчего-то нервным Парсыкин:

— Ну, чего вы застряли? Давайте скорей! Поднимайтесь за мной!

— Боишься, что орехов не хватит? — не удержался Нанас. — А с нами поделишься?

— Вот только острить не надо, — нахмурился Костя. — Посмотрим еще, кто с кем делиться будет. Я ведь вас покрывать не стану, скажу, что это вы тормозили.

Нанас и Надя больше не стали нервировать водителя и вслед за ним поднялись к белой, с большими стеклами, двери по четырем широким, сделанным из черного камня ступенькам.

Сразу за дверью оказалась еще одна, а уже за ней начинался широкий длинный коридор с множеством дверей по обе стороны. Перед вошедшими тут же возник хмурый широкоплечий мужчина, одетый во все черное, — даже на голове его была черная приплюснутая шапочка, показавшаяся Нанасу очень смешной. Но едва он увидел за спиной мужчины автомат, смеяться тут же расхотелось.

— К Ярчуку с Сафоновым, — сказал встречавшему Костя. — От Сошина…

— Проходите, — махнул мужчина вглубь коридора, — вас ждут в кабинете Олега Борисовича.

Первое, что бросилось в глаза Нанасу, когда он вошел в этот кабинет, был длинный стол со множеством стульев подле него и огромное количество экранов возле одной из стен. Почти все они показывали белую снежную пустоту, иногда разбавленную редкими деревьями вдалеке. Лишь на некоторых из них были какие-то здания, однако явно не жилые дома.

У дальней стены кабинета поперек длинного стола примостился еще один, на котором тоже стоял большой экран, повернутый к сидящему за столом человеку в привычной уже пятнистой форме. Лицо его было худое, морщинистое, с впавшими щеками, а большой лоб казался огромным из-за глубоких залысин, вдававшихся в короткие, больше похожие на щетину, седые волосы. Наверняка это и был хозяин кабинета Ярчук.

Еще один мужчина сидел чуть сбоку, вполоборота к Олегу Борисовичу, и выглядел полной его противоположностью благодаря круглому лоснящемуся лицу с румяными отвислыми щеками. На недостаток волос, в отличие от первого, этот человек явно не жаловался, а из-за того, что они были чрезвычайно растрепаны, казалось даже, что их чересчур много. Он был одет в темно-серые брюки и в такого же цвета куртку, похожую по форме на бушлат, — «пиджак», объяснила Надя. Под ним белела рубаха, на которую с шеи свисала синяя полоска ткани. До этого Нанасу не приходилось видеть галстуков, и он недоумевал, не в силах придумать, какое предназначение могло быть у этой полоски. Тело мужчины, как и лицо, было круглым, а ростом он показался Нанасу не выше его самого — то есть довольно маленьким, по сравнению с тем же Парсыкиным.

При виде вошедших толстяк тут же вскочил со стула.

— О! Наконец-то! — воскликнул он. — Мы вас уже, так сказать, заждались! А вас, Наденька, я очень-очень рад видеть снова.

Надя буркнула в ответ нечто не вполне разборчивое и уж точно не очень приветливое. Костя Парсыкин глянул на нее с откровенным испугом, но долго пугаться ему не пришлось, потому что из-за стола поднялся хозяин кабинета и процедил, смерив его надменным взглядом:

— Водитель свободен.

Парсыкин, развернувшись на месте, скрылся за дверью и плотно закрыл ее за собой.

— А как же… мы?.. — не удержавшись, брякнул Нанас.

Рядом с Костей он чувствовал себя в этом кабинете определенно уверенней. Теперь же во рту стало почему-то сухо, а между лопаток пробежал влажный холодок.

— А с вами будем беседовать, — сухо ответил мужчина, который и сам выглядел сухим, словно вяленая рыба, и махнул ладонью на ряд стульев возле стола: — Раздевайтесь, присаживайтесь. — Сам он тоже вновь опустился на место.

— Да-да, устраивайтесь поудобней, — суетливо подскочил к стульям невысокий толстячок и, выдвинув один из них, поклонился Наде и забрал у нее снятую шинель: — Прошу. — Затем он взял куртку у Нанаса и отнес их одежду на дальние стулья. А когда девушка с парнем уселись возле стола, он обратился к хозяину кабинета: — Олег, угости ребят чаем! Да и я бы тоже выпил.

— Вообще-то мы бы не отказались и от чего-нибудь посущественней, — холодно сказала Надя. — Мы целый день ничего не ели.

— Ты будешь? — посмотрел худощавый на толстяка.

— Нет, мне только чай! — замахал тот руками.

Ярчук склонился над столом и проскрежетал куда-то прямо в него:

— Бабиков, четыре чая! И отправь кого-нибудь на кухню, пусть доставят сюда два обеда.

В кабинете воцарилось молчание. Казалось, каждый с нетерпением ожидал чая, считая все остальное менее важным и интересным. Впрочем, Нанасу действительно хотелось чаю — он вспомнил, как им угощала его на подводной лодке Надя и как он ему тогда понравился. Да и вообще очень хотелось пить. И есть. Но с едой вроде бы все тоже образуется…

Молчание прервал румяный толстяк.

— Может, пока познакомимся? — с улыбкой обернулся он к Нанасу. Меня зовут Виктор Петрович Сафонов, я, так сказать, — мэр этого города.

— Нанас, — пригладив рыжую челку, ответил саам, и, вспомнив, как при знакомстве жал ему руку Костя Парсыкин, протянул в сторону мэра ладонь. Однако по ней, заставляя опустить, тут же хлопнула Надя и сделала недовольное лицо.

— Нанас, — кивнул тогда он и хозяину кабинета, на что тот процедил:

— Я знаю, кто ты. Равно как и ты знаешь, кто такой я.

— Олег! — всплеснул руками Сафонов. — А как же приличия? Мы и так поступили с молодым человеком не очень-то, как говорится, красиво.

— Да уж!.. — подала голос Надя, и видно было, как она приготовилась сказать что-то еще, и вряд ли очень ласковое, но тут раскрылась дверь и в кабинет вошел мужчина — в такой же черной одежде, что и охранник у входа в коридор, — неся в каждой руке по два стакана в красивых металлических подстаканниках.

Чай оказался очень горячим. Ярчук коснулся его губами, поморщился и, увидев, что Нанас тоже не пьет, а усиленно дует поверх стакана, сказал:

— Не будем терять время, его у нас и так нет. Давайте совмещать. Мы хотим знать подробности твоей встречи с человеком из Кандалакши. Мой первый вопрос: что именно он тебе сказал?

Нанас отставил стакан с неподдавшимся чаем и, пожав плечами, ответил:

— Он сказал, что на Кандалакшу напали варвары. Что всех там убили, и он остался один. И что тогда он поехал в Полярные Зори предупредить вас… Потому что варвары тоже собираются сюда. Еще он сказал, что этих варваров много, что их полчище, тьма.

— Не сотни, не тысячи, а именно тьма? — уточнил начальник гарнизона.

— Да, «тысячи» он тоже сказал, — закивал Нанас, постеснявшись признаться, что не знает смысла этого слова, — но и о том что «тьма», говорил. Потом Надя у него спросила, близко ли варвары, и человек сказал, что еще нет, потому что его ранили еще там, а после этого он успел много проехать. И сказал, что они идут пешком. А потом он умер.

— И что, больше он ничего не сказал? — вступил в беседу Сафонов, который единственный из всех все-таки помаленьку прихлебывал чай.

— Сказал еще, чтобы мы спешили. Ну, предупредить вас.

— И вы поспешили? — прищурился Ярчук и тоже немного отпил из стакана.

— Да, мы поехали сразу.

— Как далеко отсюда вы его нашли?

— Тринадцать с половиной километров от центрального поста, — сказала Надя. — Если совсем точно — тринадцать четыреста шестьдесят.

— Откуда такая точность? — еще больше сузил глаза начальник охраны.

— Я люблю точность, — дерзко глянула на него девушка. — А у снегохода есть кое-какие приборы.

— А ты? — вновь перевел взгляд на саама Ярчук. — Ты любишь точность? Ничего не перепутал, не забыл?

— Он ничего не перепу… — вскинулась было Надя, однако Нанас, остановил ее, тронув за плечо и твердым голосом ответил:

— Я тоже люблю точность. И я ничего не забыл и не перепутал. У меня очень хорошая память. Наверное, от действия минералов. Я помню вообще все, что когда-то видел и слышал.

— От минералов? — удивленно поднял брови толстячок-мэр.

— Да, там, где я жил, есть залежи минералов, которые защищают от радиации. Но, наверное, и память укрепляют тоже. Легохонько.

— Так-так-так-та-аак!.. — заинтересовался Сафонов. — А ну-ка, скажи, сколько ступенек у крыльца этого здания?

— Четыре.

— А что изображено на его фасаде вверху? — проявил интерес и начальник охраны.

— Красная полоса, — провел рукой по воздуху юноша, — потом синяя, потом белая… А посередине большой синий прямоугольник. В нем сверху много желтых палок, ниже три белых горы, а в самом низу — желтые петли вокруг кружочка.

— Ну надо же!.. — всплеснул пухлыми короткими ручками мэр, оборачиваясь к Ярчуку. — Какая наблюдательность! Бери его, Олег, в разведчики!

— Возьму, — коротко кивнул начальник гарнизона и пристально уставился на ошарашенного таким поворотом событий парня: — А что это обозначает, знаешь?

— Откуда ему это знать? — вступилась за любимого Надя. — Я сама знаю только, что красно-сине-белый — это российский флаг, а что на переднем фоне — нет. Какой-то символ? Вымпел?..

— Герб города Полярные Зори! — с гордостью произнес мэр Сафонов. — Полярное сияние, сопки и мирный, так сказать, атом.

Однако Нанасу было мало дела до каких-то там картинок на стене. Его чрезвычайно взволновали слова Ярчука о том, что он согласен взять его в какие-то разведчики. И даже не столь важно, куда именно, главное — что его вообще куда-то берут, а не прогоняют прочь. Разволновавшись, он даже не заметил, как залпом выпил остывший уже чай, а потом, не выдержав, спросил:

— Вы меня берете? Правда?..

— Правда, правда, — буркнул, слегка поморщившись, начальник гарнизона, а мэр тут же добавил:

— Ты уж прости нас, дружок, что сразу тебя не приняли. У нас, понимаешь ли, не благотворительная коммуна. Каждый должен приносить пользу обществу, отрабатывать, так сказать, свой хлеб. А насчет тебя имелись большие сомнения… Но ты себя проявил, показал, как говорится, молодцом, и прогнать тебя сейчас было бы совсем некрасиво. Тем более, видишь, оказалось, что и ты можешь приносить пользу.

— И… куда мне?

— Поступишь в распоряжение Сергея Викторовича Сошина, — ответил Ярчук. — Вы уже друг друга знаете, не придется тратить время на объяснения. О твоей наблюдательности я ему сообщу — надеюсь, он найдет ей применение. Так что быстро ешь и отправляйся нести службу.

В кабинет как раз вкатывали небольшой столик с исходящими паром и расточающими умопомрачительный запах тарелками. Все тот же человек в черном поставил их перед парнем с девушкой и быстро удалился.

Изголодавшийся Нанас тут же набросился на еду. Надя же, хоть и была голодна не меньше его, обвела взглядом городских начальников:

— А мне что делать?

— Кушать, — улыбнулся мэр.

— Потом что делать? — не приняла такой ответ девушка. — В чье распоряжение поступать и чем заниматься на благо обществу? — слегка скривила она губы.

— Ты ж, по-моему, куда-то и так собиралась? — усмехнулся Ярчук, но Сафонов тут же с укоризной на него посмотрел:

— Не надо, Олег! Мы сами, как говорится, в этом виноваты. — Потом он снова обернулся к Наде, которая, не устояв перед зовом желудка, уже вовсю работала ложкой, и сказал: — Тобой, Наденька, займусь я лично. Вот покушаешь — и поговорим, порешаем, чем тебе лучше всего заняться. Но для начала, друзья мои, я вас лично внесу в список жителей нашего славного города и выдам пока, так сказать, справочки, временные удостоверения личности. А уж когда все чуток устаканится, получите по ним паспорта.

— Может, потом со справочками? — снова поморщился начальник гарнизона. — Времени нет, варвары вот-вот подойдут к южному периметру.

— Ну что ты, Олег? — всплеснул руками Сафонов. — Порядок должен быть всегда и во всем, невзирая, как говорится, на обстоятельства. — При этих словах Нанас невольно вздрогнул. — К тому же, в данных обстоятельствах документы ребятам тем более необходимы! А ну как патруль или просто сознательные граждане заподозрят в них вражеских лазутчиков? Лица-то незнакомые… Нет-нет, все должно быть по правилам!

— Ну так давай, выписывай свои справочки, не теряй время зря!

— Открой программу учета жителей… — придвинулся к Ярчуку вместе со стулом мэр. — Ага!.. Добавляй запись… Будина Надежда Семеновна. Место рождения — поселок Видяево Мурманской области. Дата рождения… Наденька, вы когда родились?..

Надя с набитым ртом ответила что-то нечленораздельное, но Ярчук, к удивлению, ее понял, и быстро защелкал чем-то на столе.

— Та-ак!.. — удовлетворенно потер ладони Сафонов, глядя в стоявший к ребятам задней крышкой экран. — Теперь распечатывай временное удостоверение…

Негромко загудел стоявший сбоку от стола светло-серый ящик, и сверху его выполз белый лист бумаги. Ярчук передал его Сафонову, и мэр сначала размашисто расписался на нем, а потом достал из кармана какой-то кругляшок, отвинтил с него крышку, зачем-то подышал на него и прижал к листу бумаги.

— Во-оот!.. — широко улыбнулся он, разглядывая листок. А потом кивнул доедавшему котлету Нанасу: — Теперь вы, молодой человек!.. Фамилия, имя, отчество?..

— Че… чего?.. — едва не подавился парень.

— Как тебя зовут? — брезгливо дернул губой начальник гарнизона. — Полностью.

— Полностью? — заморгал саам, проглотив наконец последний кусок. — Нанас…

— Это имя или фамилия? — перестал улыбаться мэр.

— Имя…

— А фамилия у тебя какая? — перешел почему-то на «ты» Сафонов.

— У меня нет фамилии… — совсем растерялся Нанас.

— Ну откуда у него фамилия, — вступилась за любимого Надя, — если он жил в дик… в первобытном, можно сказать, племени?

— Но фамилия необходима… — будто извиняясь, развел короткими ручками мэр. — Как же без фамилии?..

— Ну, придумай ему фамилию, — сказал Ярчук. — Что ты как маленький?

— Придумать?

— Ну да. Как беспризорникам разным давали фамилии? Найденов там, я не знаю, Приблудышев, Никакошкин…

— Не надо Никакошкин!.. — испугался Нанас. — Давайте я тогда буду Саамов.

— Саамов — как-то не звучит… — поморщился мэр. — Похоже на Саахов, как в том старом фильме…

— Ну тогда — Лопарев, — сказал начальник гарнизона, которому, судя по недовольному выражению лица, начинала надоедать вся эта канитель. — Раньше саамов, по-моему, лопарями называли, так?

— О! Лопарев хорошо! — обрадовался Сафонов и с опаской глянул на Нанаса. Тот пожал плечами — мол, Лопарев так Лопарев. — А отчество у тебя какое? Папу твоего как звали?..

Нанас не помнил своего отца, тот погиб на охоте, когда он был совсем еще маленьким. Зато мама часто о нем вспоминала, рассказывала сыну о его отце, называя его при этом вовсе не саамским именем Лёша.

— Его звали Лёша, — сказал Нанас.

— Вот как? — удивился мэр и вновь перешел почему-то на «вы»: — Стало быть, вы — Нанас Алексеевич?.. Но, это уж, знаете ли, совсем как-то… неудобоваримо, вы не находите? — несколько раз пробежался он взглядом по сидящим за столами, но не дождавшись от них никакой реакции, снова уставился на смутившегося саама. — Вы не будете возражать, если мы, так сказать, несколько… э-э… трансформируем ваше имя? Подберем ему, если можно так выразиться, русскоязычный синоним?..

Нанас вспомнил, что совсем недавно с его именем нечто подобное проделывал уже Костя Парсыкин, и сказал:

— Можно звать меня Колькой. Нормально?

— Более чем! — возликовал Сафонов и опять придвинулся к Ярчуку: — Пиши: Лопарев Николай Алексеевич. Место рождения… Где ты родился?.. — опять «затыкал» мэр.

— Там, где наш сыйт, нет никакого города или села. Но ближе всего — Ловозеро. И мои родители оттуда.

— Пишем: поселок Ловозеро Мурманской области. Теперь дата рождения… Э-э… А когда ты родился, знаешь? — спросил он новоиспеченного Николая Лопарева.

— Знаю, — кивнул Николай-Нанас. — Летом.

— А какой это был год, месяц, какое число?

— Мы не отмечаем дни числами. Какой был год, я не помню, — говорят, очень холодный. А что такое месяц, я не знаю…

— Ему столько же лет, сколько мне, — вновь поспешила вмешаться Надя. — А родилась я тоже летом, вот и напишите ему ту же дату рождения, что и у меня… Будем отмечать день рождения вместе, — шепнула она любимому, легонько толкнув его в бок локтем.

Мэр города проделал с листом Нанаса то же самое, что и с Надиным, а затем протянул оба парню и девушке:

— Держите. Теперь вы законные жители города Полярные Зори, с чем мы вас искренне поздравляем!

Сафонов несколько раз ударил в ладоши, но никто его не поддержал, и хлопать мэр перестал.

Надя, свернув полученный листок и спрятав его в карман бушлата, спросила вдруг:

— А где мы будем жить? Я надеюсь, вы дадите нам квартиру?

— Вы собираетесь жить… э-э… вместе?.. — растерянно заморгал Сафонов, но Ярчук вдруг перебил его, рубанув воздух ладонью:

— Никаких «вместе»! Не допущу бардака! Служащие гарнизона обязаны проживать в казар… в гарнизонных общежитиях. Исключения допускаются только для семейных! Вы женаты? — пробуравил он поочередно взглядом парня и девушку. — Предъявите документы!

Растерянный Нанас протянул начальнику гарнизона только что полученный листок. Надя, фыркнув, отвернулась. Ярчук, словно не он сам только что вбивал в удостоверение данные, внимательно стал рассматривать «справочку» Нанаса. А потом швырнул ее назад по столу:

— Не вижу здесь никакой отметки о семейном положении! Так что вопрос о совместном проживании данных граждан считаю недопустимым.

— Я бы сказал: преждевременным, — мягко заметил Сафонов и добавил, повернувшись к ребятам: — Вот устаканится все, прогоним варваров — вы получите постоянные паспорта и распишетесь. Тогда мы вам и выделим квартирку — вполне, как говорится, законно. А пока потерпите уж. Наденьке мы тоже предоставим, конечно, место в общежитии…

— Варваров нужно не прогнать, а уничтожить, — вновь перебил мэра начальник гарнизона.

И как раз в этот миг раздался звонок телефона.

Ярчук снял трубку и, слушая говорившего, стремительно помрачнел. Затем опустил телефон, резко поднялся, повернулся к экранам у стены и сухо произнес:

— Докладывали с третьего поста южного сектора. Дозорные заметили на трассе вражеский авангард.