Воплоэны. Одно сердце для двоих

Андрей Буторин, 2023

Прямо из гримерки родного театра меня утащили в другой мир, чтобы сделать кандидаткой в невесты… даже не короля, а всего лишь того, кто мечтает им стать. Что ж, сыграю эту роль, устрою такой спектакль, что всем тошно сделается! Правда, жених уж больно хорош, как бы и впрямь не влюбиться. Ох, а тут еще этот, на белом коне!.. Злющий, у меня аж колени трясутся. Или они от иного трясутся? Вот тебе и спектакль – «Третий лишний». Как бы только узнать, кто же именно?

Глава 2

После банно-прачечных мероприятий снова встал вопрос: как же мне выбраться из оврага? И желательно, не перепачкавшись в глине по-новой. Но тут я вспомнила, что я же теперь вроде как фея, пусть и не совсем настоящая (даже если не принимать во внимание, что все это в принципе бред), потому сказала:

— Хочу выбраться из ямы и не запачкаться!

Агаша помахала у меня на груди зелеными крылышками, и — бздыньк! — ко мне наклонилось росшее на краю оврага деревце. Я повязала на голову ниточку жемчуга, которую на время купания держала феечка, положила в платье снова белую юбку, тщательно вымытые туфли, трусики с бюстиком; аккуратно свернув, связала рукавами; взяла получившийся узелок в левую руку… Мокрая одежда оказалась тяжелой. Это как я, удерживая ее, буду с помощью свободной руки цепляться за деревце? Сорвусь ведь!

Фейона будто услышала мои мысли.

— Чего ты одежду-то держишь? Кидай ее!

— Кидать?.. Ты мне предлагаешь нудисткой заделаться? Хренушки!

— Не навсегда кидать, наверх.

— Мне не докинуть, тяжело, мокрое же все.

— Уже сухое. Кидай!

И правда, узелок в моей руке стал значительно легче! Потому что платье действительно было сухим. Размахнувшись, я бросила одежду, и узелок скрылся за краем оврага. Сама же взялась обеими руками за верхушку деревца, и оно быстро, но плавно, стало выпрямляться, пока ноги мои не поднялись до уровня земли. Я ступила на шелковистую травку и сказала:

— Спасибо.

— Пожалуйста, — ответила феечка.

— Я не тебе, я дереву.

— Ну и ладно. В следующий раз пусть тебе деревья и помо…

— Э! Стоп! — прервала я обиженное выступление Агаши. — Это что, бунт? А кто говорил, что ты теперь моя навеки, что любое желание моего сердца будет исполняться влет, словно это я фея? Если ты всего лишь зеленое трепло, то как я уже говорила — лети искать другое копыто. И очень быстро лети, пока я тебе эту способность не поотрывала!

— Прости, — испуганно залепетала фейона. — Прости-прости! Случайно вырвалось… Я больше не буду!

— Где-то я уже подобное слышала. Совсем недавно. Добавь еще, что просто ты ко мне не привыкла.

— Просто я еще к тебе… — послушно начала Ага, но я взяла ее двумя пальцами за крылышко и очень серьезно сказала:

— Давай договоримся так. Или ты со мной, пусть не навеки, но пока обе не решим расстаться, или расстаемся прямо сейчас. Поверье, не поверье — мне похрен. Я снимаю с тебя все обязательства. Лети!

— Нет-нет-нет! — затрепыхала свободным крылышком фейона. — Я с тобой, с тобой, с тобой! Прости меня! — И она горько заплакала. Навзрыд, не притворно — уж я-то насчет фальшивых слез специалист.

— Хорош реветь! — сказала я строго. — Это мое повеление. — И когда Агаша успокоилась, я все тем же строгим тоном подбила итоги: — Если ты со мной, то чтобы больше никаких митингов протеста. Я не шучу: еще раз — и полетишь в буквальном смысле, даже крылья не пригодятся.

— Оторвешь? — дрогнувшим голоском шепнула фея.

— Да не буду я ничего отрывать! — разозлилась я. — Что я тебе, садистка? Тогда я просто так, со зла ляпнула. Просто дам хорошего пенд… щелбана — вот и полетишь мечте навстречу.

— Ты моя мечта, — прошептала Агаша.

— Ой-ёй-ёшеньки! — усмехнулась я. — Сейчас разрыдаюсь. Короче, хватит лирики. Надеюсь, этот вопрос прояснили? — Феечка закивала, и я продолжила: — А теперь надо решить…

Тут я спохватилась, что до сих пор торчу у всех на виду голяком, и завертела головой. Поле, справа лес, слева кустистые холмы — зрителей вроде как нет. И тем не менее! Я, согнувшись, подбежала к узелку с одеждой, развязала его и почесала в затылке. Ладно нижнее белье, но как я буду выглядеть в таком жеваном платье? Впрочем, что это я? Я же теперь все могу. Ну, почти. Уж погладить без утюга юбку с платьем — нате, держите, княжна Амели! Или здесь княжон не бывает? Узнать бы еще, что такое это «здесь»… Ну да, это просто галлюцинация, помню! А вдруг нет?

Стало смеркаться. Я уже была одетой и обутой, но куда идти, да еще в темноте?

— Агаша, — сказала я. — Что делать будем? Вечереет уже, вон и луна взошла. Погоди… А почему она такая большая и зеленая?..

Все, сомнений больше не осталось: это всего лишь мой бред. Изрядно затянувшийся, но все же. Потому что на темнеющее небо медленно взбирался огромный — с три наших Луны — зеленый в крапинку шар. Самой же Луны нигде не было. Правда, звезды имелись — загорались одна за одной.

— Какая луна? — спросила фейона. — Что за луна?

— Луна — это спутник Земли, — ответила я, хотя смысла в разговорах и всем прочем больше не видела. А жаль. Я уже немного начинала верить, что все это по правде. Вот ведь дура — волшебницей быть захотелось!

Однако в мой бред настырно продолжала лезть фея.

— Я ничего не поняла, — сказала она. — Какие у земли могут быть спутники? Червяки разве что. А лу-на, — произнесла она задумчиво, по слогам, — это вообще бессмыслица. Нет такого слова.

— А это что? — ткнула я пальцем на зеленое недоразумение в небе.

— Это Ирона.

— Которую нельзя положить на Курону? — вспомнилось мне.

— Ну да, нельзя. Ирона очень большая. Огромная просто. Это отсюда кажется маленькой, потому что очень далеко. И вот да — Ирона как раз спутник Куроны.

— А где тогда Курона? — тихо спросила я, уже догадываясь, каким будем ответ.

— Вот она, — показала мне под ноги феечка.

— Все, стоп! — замахала я руками, чувствуя, что сама уже становлюсь кукуроной. — Если это и бред, все равно нужно срочно искать ночлег. Потому что даже в бреду я не собираюсь бродить во тьме, спотыкаясь о кочки.

— Ты не в бреду, — взлетела к моему лицу и заглянула в глаза Агаша. — Я тебя уверяю.

— Допустим, — решила и впрямь сделать я такое допущение хотя бы на время. — Но место ночлега…

— Желаешь настоящий дом или достаточно шалаша? — деловито поинтересовалась фейона.

— В шалаше было бы здорово, — обрадовалась я. — Обожаю спать на свежем воздухе! Но тут рядом лес, а вдруг там…

— О! Там полно всякой нечисти! — тоже будто обрадовалась Агаша.

— Нечисти?..

— Ну, не только. Есть просто звери. Волки, медведи, лисы, рыси, зайцы, белки…

— Всех перечислять не надо, — прервала я феечку. — Хватит первых двух. И нечисти. Давай все же сделаем дом.

— Но ты ведь желаешь шалаш.

— А еще больше я желаю утром проснуться. Желательно в той же комплектации, что засыпала.

— Если желаешь — проснешься. Навести защиту — пара пустяков.

— Точно? И от зверей, и от нечисти?

— Давай договоримся так, — повторяя мои недавние слова и тон, сказала фейона. — Если я говорю, что могу что-то сделать, значит, я действительно могу это сделать. А если ты мне не веришь — что ж, я улечу… Мне будет обидно и горько, но я…

— Стоп! — подняла я руки. — Я все поняла. И в свою очередь приношу извинения. Где шалаш?

— Вот, — показала вперед Агаша. В ее руке появился яркий шарик, осветивший стоявший неподалеку очень уютный с виду шалаш.

Внутри он оказался еще более уютным. Там даже имелись матрас, одеяло и подушка. Они были мягкими, но слегка шероховатыми, будто сотканными из тончайшей травы и ею же были набиты. Да они и пахли свежевысохшим сеном — просто обалденно! Вот уж я высплюсь так высплюсь! Даже если уже сплю.

Я разделась. Хотела снять и бюстик — очень уж в нем спать неудобно, — но все же оставила, почему-то постеснялась Агашу. Ничего, потерплю. Я юркнула под одеяло. Какое блаженство! Умереть не встать! Не, умирать еще рано. А вот порасспрашивать фейону — в самый раз. Но первой, со смущением в голосе, начала феечка.

— Анель, можно я что-то у тебя попрошу?

— Что-то-о? — зевнула я. — Можно.

— Понимаешь… Я ведь говорила, что нас мало, но не говорила еще, почему…

— Ой, давай не сейчас, — попросила я.

— Да нет, я не рассказывать собираюсь, а только сказать, что на людях мне появляться опасно. Нет, люди, конечно, разные, но я боюсь рисковать. И хочу попросить: можно, когда мы будем на людях, я стану превращаться в брошку? В виде зеленой бабочки, например. Красиво же?

— Красиво, — сказала я. — Но ты ведь все равно будешь меня слышать и выполнять веления моего сердца? Ну и мои собственные, — уточнила я на всякий случай.

— Конечно. Можешь даже не сомневаться! Всегда и везде.

— Ага-аша, — опять зевнула я. — А расскажи-ка, кстати, где мы сейчас?

— В шалаше, — удивилась та.

— А шалаш где?

— На Куроне. Я же говорила.

— Не, с этим понятно. Хотя тоже не очень, но ладно. Меня больше интересует, что тут вокруг? Что это за мир, что за место? Почему тут водятся феи и прочая нечисть?

— Феи не нечисть! — воскликнула Агаша столь возмущенно, что сама испугалась: уж не митинг ли это протеста?..

— Прости, — поспешно сказала я. — Не то ляпнула. Имела в виду необычные… ну… магические, что ли, существа.

— Фейоны — хорошие магические существа, — слегка еще сердитым голоском сказала Агаша. — А нечисть — плохие.

— Я уже поняла. Давай про мир.

— Мир как мир, — начала, все еще дуясь, фееечка. Но надолго ее сердитости не хватило. Фею словно прорвало!

Оказалось, что здесь, где сейчас мы, не какое-нибудь вшивое графство, не заштатная губерния, а самое настоящее королевство. Заромар — красиво и звучно. Правит им король Ставален. Но есть еще гилений — такая часть королевства, которая собирается в будущем стать отдельным королевством!.. Оказывается, здесь такое разрешено законом и возможно мирным путем. Агаша стала это объяснять, но подробности я пока попросила опустить. В общем, в этом самом гилении под названием Вилонар мы сейчас и находились. И главным тут после короля был его подвеличество гилен Вилеон…

Это было последним, что я успела услышать перед тем как уснула. Крепко-крепко! И сладко-сладко.

Приснился мне тот самый выпендрежный грубиян в синей шляпе. Только он был теперь без коня. И без плаща. И без… В общем, он был только в шляпе. Что его нисколько не смущало. Зато сильно взволновало меня. Так сильно, что я зачем-то тоже поспешно разделась. Грубиян подошел ко мне и нежно поцеловал в плечо.

От этого поцелуя я и проснулась. Мне было так хорошо, что не хотелось открывать глаза. Пусть бы длился и длился этот сказочный сон! Признаться, я даже забыла, что совсем недавно думала об этом мужчине наяву. Какая разница, что было наяву! Мне бы снова заснуть и посмотреть мой сон дальше.

А дальше был явно не сон. Тем не менее он будто бы продолжался. Я до сих пор чувствовала на плече тепло поцелуя. А потом чья-то рука стала медленно, едва касаясь, подниматься по бедру. Я отстранилась, так и не открыв еще глаз. Не потому, что было страшно, а потому, что было… странно. Продолжение сна наяву… Такое бывает?.. А если я все-таки до сих пор в бреду, может, в коме, то что тогда сон, что не сон? То есть имеет ли смысл прерывать происходящее, если это не правда, но очень нравится? И тут с меня потянули одеяло. Шершавая травяная ткань приятно заскользила по коже. И стало прохладней. Нет, это все же не сон…

Я открыла глаза. Рядом со мной сидел мужчина в красном камзоле. В расстегнутом красном камзоле! И это был вовсе не тот, кто мне снился. Увидев, что я смотрю на него, он широко, по-идиотски некрасиво улыбнулся и продолжил стягивать с меня одеяло.

Я вцепилась в ткань и заорала:

— Что вы тут делаете?!

— Хочу с тобой позабавиться, — вновь идиотски улыбнулся мужчина. — Ты ведь тоже этого хочешь?

Он навалился на меня, прижал к земле. Ладонь снова заскользила вверх по бедру, уже уверенно, без лишних нежностей. Сама не знаю, как мне удалось вывернуться и, встав на колени, начать пятиться к выходу из шалаша. А мужчина все с той же идиотской, предвкушающей «забаву» улыбкой тоже на коленях двинулся следом за мной.

Я уже чувствовала приближение паники, как вспомнила вдруг о фейоне. Но ведь та просила не «светить» ее на людях! Хотя слышать меня и выполнять желания она все равно обещала!..

— Ага! — крикнула я, надеясь, что фея поймет это как надо, а насильник примет просто за возглас. Но где, кстати, Агаша? Я ведь легла спать без платья, а на бюстике брошки, конечно же, не было…

— Ага! — позвала я еще громче.

— Ага? — осклабился незнакомец. — Так значит, согласна позабавиться? Зачем же тогда убегаешь?

Он снова меня схватил и стал прижимать к земле.

— Ага! Пусть он провалится! — завизжала я, но ровным счетом ничего не изменилось.

Нет, изменилось. Я снова была под мужиком в красном камзоле, который одной рукой уже стягивал кожаные штаны.

И тут я подумала вдруг: какого хрена? Кого ты зовешь на помощь? Говорящую бабочку? Анька, очнись! Вспомни детдом! Вспомни, кто ты какая! Чтобы какой-то вонючий дрыщ заставил тебя визжать от страха?.. А пусть-ка он сам повизжит!

И я, извернувшись, так двинула ему коленом в нужное место, что насильник сначала хрюкнул, а потом не завизжал, но завыл — тонко и жалобно:

— У-ю-ю-ю-уй! Больно-то как! У-ю-ю-ю-уй!

Он повалился на спину, схватившись за то, чему было больно. Теперь над ним нависла я:

— Позабавимся еще или хватит?

Насильник молчал. Не просто не ответил мне, но и выть прекратил. С чего бы это? И куда он смотрит?..

Моей грубой ошибкой было то, что я оставила без внимания вход. Именно за спину мне и смотрел ушибленный. Я стала поворачиваться, но опоздала — кто-то схватил меня сзади за ногу и резко дернул. Я едва не уткнулась носом в то самое место первого негодяя, где до этого побывало мое колено. Меня поволокли к выходу. Я стала брыкаться свободной ногой, но недолго — схватили и ее. Первый насильник очухался, прижал к земле мои руки, пытаясь при этом поцеловать меня в губы, но я так мотнула головой, что едва не свернула ему лбом нос. Зато руки второго, пока не видимого мной, с щиколоток переместились уже на колени, потом на бедра, потом… А вот не надо столь опрометчиво отпускать мои колени! Я изо всех сил подбросила их кверху — на, получи! Мне не было видно, куда я попала, но сдается, туда же, куда и первому гаду. Во всяком случае второй завыл точно так же:

— У-ю-ю-ю-уй!

Первый, видимо от растерянности, ослабил нажим на руки, и я сумела их выдернуть. Быстро перевернулась на живот, поднялась на колени… Первый от моего взгляда попятился вглубь шалаша. На втором оказался желтый камзол. Цыпленочек, чтоб тебя! Он лежал, скрючившись, и громко стонал.

Эти стоны привлекли внимание кого-то еще.

— Э! Мне-то оставьте! — послышалось снаружи, а потом в шалаш протиснулся третий — в зеленом камзоле.

«Светофорные маньяки», — мелькнуло у меня в голове, но было уже не до шуток. Третий маньяк выглядел настоящим шкафом.

— Ах, красавица! — протянул он ко мне огромные руки. Но тут заметил в непонятных позах своих товарищей и хмыкнул с явной завистью: — Эк вас перекорежило! Такая горячая штучка? Я тоже хочу!

— Хочешь — получишь, — буркнула я очень тихо, но шкаф услышал.

— Жду с нетерпением! — и опять протянул ко мне руки.

Я бы увернулась, но сзади меня схватил краснокамзольный. За талию, гад, схватил, к себе, как родную прижал. Я ему, конечно, локтями-то двинула, но наугад же, не знаю, куда попала. А третий, зеленый, меня уже спереди лапать начал. Попыталась его пнуть — не тут-то было: очухался «цыпленок» и как был, лежа, обхватил мои ноги.

— А почему так нервничаешь, красавица? — усмехнулся шкаф, тиская мои груди. — От радости, что так много вокруг настоящих мужчин?

Коне-ечно! Особенно желтый — «вокруг». Лежа на земле. А настоящие — точно все. Паразиты маньячные! Плесень светофорная! Ух, вот я сейчас по-настоящему разозлюсь…

Первый, краснокамзольный, продолжая обвивать мою талию, приложился поцелуем к шее. Шкаф полез толстыми пальцами под чашки лифчика. Желтый цыпленок встал на колени и пополз липкими от вожделения ладонями все выше, и выше, и выше… До трусиков осталось совсем ничего.

А вот этого я уже терпеть ну никак не собиралась! Тут еще и шкаф потянулся мокрыми губищами к моим губам. Первый же пиявкой присосался к шее. Я выдохнула, собираясь с силами. Кто-то из троих понял это по-своему и горячо зашептал:

— Ага, расслабься и получай удовольствие.

Пальцы всех троих обнаглели до крайности: у толстяка вовсю гуляли под чашками бюстика, у краснокамзольного гладили мой голый животик, а у гадкого цыпленка добрались наконец до трусиков.

И тогда я, рванувшись, взревела:

— Ага?! Ага! А ну, катитесь все в ж…!

Громыхнуло так, что шалаш подпрыгнул. «Светофорных маньяков» бросило на одну из стен, они пробили в ее ветках мощную дыру и закувыркались вдаль по полю. Я вышла наружу проводить их взглядом, а заодно отчитать мою волшебную помощницу за разгильдяйство, но наткнулась на четвертого страдальца. Этот выбивался из цветовой гаммы — был одет в черный плащ. Увидев меня, он всплеснул руками:

— Как хорошо, что я успел вовремя!

— В смысле, свою очередь не проспал? — сжала я кулаки, решив, что с этим разберусь без волшебства.

— В смысле, спас вас от насилия! Негодяи почуяли меня, испугались и… разбежались, — дернул он с напускной важностью подбородком.

Лишь тогда я его узнала. Это был сумасшедший Калиостро из театра, подсунувший мне липовый договор.

— Та-ак! — сказала я, не разжимая кулаков. — Ты и в самом деле вовремя. У меня как раз настроение подходящее.

— Для чего?

— Скорее для кого, — стала я медленно поднимать правый кулак.

И тут — бздыньк! — расстегнулся бюстик — последствие игрищ толстяка… Я успела подхватить чашки, не подарив гадскому психу бесплатной радости. Но драться с ним по причине занятости рук я пока не могла. Да и не пристало даме драться в неглиже — этот хоть и чокнутый, но выглядит поблагородней «светофорной» гопоты.

— Жди здесь! — сказала ему я. — Сейчас переоденусь — и продолжим.

— Непременно подожду, — кивнул Калиостро.

— Только отойди на сто шагов и отвернись.

Я как чувствовала, когда его подальше отправляла, — занырнула в продырявленный шалаш, а там… нарезала в воздухе круги Агаша.

— Ага, — подбоченилась я, забыв про лифчик, который сразу упал, но мне было пофиг.

— Ага… ша… — сглотнула та, зависнув в воздухе на манер колибри.

— Ты не Агаша, — злобно шипя, проговорила я. — Ты моль протухшая!

— Почему протухшая? — пытаясь показаться обиженной, заморгала та.

— Потому что зеленая! И потому что у моего доверия к тебе закончился срок годности. Лети отсюда, чтобы духу твоего не было!

— Но я… Но почему?.. Но как?.. — беспорядочно заметалась в воздухе фейона.

— Почему?.. — чуть было не заорала я, но вспомнила о психе снаружи и сбавила тон. — Почему? Ты еще набралась наглости спрашивать?.. Потому что ты бросила меня, когда больше всего была нужна! Ты оставила меня на растерзание насильникам! Я, можно сказать, едва чести не лишилась!

— Можно сказать, или…

— Тебе точно можно не говорить! Ничего! Потому что у тебя нет ни чести, ни совести! Вот куда ты уперлась?

— Я… — завертелась юлой подлая феечка. — Я летала на цветочки пить нектар. Мне же нужно насыщаться.

— Насытилась? Что-то долго ты насыщалась! Сколько в тебя этого нектара влезает-то? Наперстка и то много.

— Я увлеклась… Он такой вкусный! И чем больше пьешь, тем больше хочется…

— Вот и лети, насыщайся дальше, алкашиха нектарная!

— Ну прости, прости меня, пожалуйста! — взмолилась фейона. — Я больше никогда так не буду делать! В смысле, пить буду, но…

— Курить я буду, но пить не брошу, — буркнула я.

— Я не буду курить, — приложила к груди маленькие ручки Агаша. — Честное слово! Фейонам вообще нельзя курить, замучают газики. А если я не буду пить нектар, то просто умру. Но если ты этого хочешь…

— Ах ты поганка мелкая! — подняв бюстик, замахнулась я на фею. — Ишь как вывернулась! Теперь уже я — садюга и сволочь. Но это не так. Я понимаю, что у тебя могут быть свои нужды: попить или попи… Короче, любые могут быть. Но ты ведь могла меня предупредить? Зачем мне такая помощница, на которую нельзя положиться?

— Но ты же спала…

— Это отговорки! Тебе что, прямо вот ночью приспичило хлопнуть стопарик нектарчику? Или ты правда нектарозависимая? Тогда тебе лечиться надо.

— Не но-очью, — всхлипнула Агаша. — Уже со-олнышко вста-ало!.. Не прогоняй меня, Анелюшка, пожа-алуйста!

— Меня на жалость не купишь, — проворчала я, надевая и застегивая лифчик. Но вообще-то мне ее уже стало жалко — как-то быстро привыкла к этой зеленой мелочи. — Я тебя вообще не звала, ты сама ко мне прицепилась и клялась быть моей навеки. Обещала меня защищать и… Кстати!.. — шагнула я к фее и вытянув руку, схватила ее. — Ты меня не просто бросила, а еще и обманула!

— Когда?! — затрепыхалась та в кулаке, пока еще не очень крепко сжатом.

— Ты сказала, что поставишь вокруг шалаша защиту!

— Я ее поставила! — пискнула маленькая вруша.

— А как же тогда в него попали аж целых три урода?!

— Но это же люди!

— И что?

— А ты велела поставить защиту от зверей и от нечисти!

— Это я так просила?

— Да! Честно-честно!

— Тьфу на тебя, — разжала я кулак. — У тебя не только стыда и совести, но еще и ума нету.

— А если я сделаю тебя… — едва слышно начала фея, но тут же замолкла.

— Что ты сделаешь? — насторожилась я. — А ну, договаривай!

— Это нельзя… — залопотала Агаша. — Это большое нарушение! Просто огромное.

— В царстве фей? — спросила как бы между прочим я.

— Да, у нашего народа.

— Но ты же одна! — воскликнула я. — Где твой народ? Сама же говорила, что царства фей больше нет! Так что не надо мне вешать лапшу, говори, что хотела! Иначе все, разговор окончен навсегда! На этот раз я не шучу. Улетай и не возвращайся!

— Хорошо… — поникла фейона. — Я нарушу… Только ты… Только пообещай, что не прогонишь меня! Пожалуйста, очень прошу, для меня это так важно!

— Ничего себе. Предлагает мне кота в мешке, а я должна…

— Это не кот, — очень серьезно сказала Агаша. Настолько серьезной она и правда еще не была. Говоря откровенно, я как-то сразу прониклась и приготовилась слушать. И вот что услышала: — Чтобы ты была в безопасности и в мое отсутствие, я могу передать тебе магическую силу фейонов. Не всю, но какую-то часть.

— Мне?.. — опустилась я на матрас, потому что затряслись вдруг колени. — Ты можешь сделать меня настоящей волшебницей?

— Не совсем… Я не могу… не потому что не хочу, а потому что это невозможно, впустить магическую силу в человека. Но я могу напитать этой силой предмет.

— К-какой предмет? — стала вдруг я заикаться. — Волшебную палочку?

— Можно и палочку, но это неудобно, тебе ведь придется всегда держать ее при себе. Лучше что-то из предметов одежды… Нет, тоже плохо, ты ведь не можешь носить одно и то же, не снимая.

— А если… — я нашарила в углу шалаша, где было сложено платье, нить жемчуга и протянула фейоне. — Если это?

— Годится. Только учти, ты не станешь совсем всемогущей. Не сможешь совершать крупные превращения, надолго замедлять время, много чего еще не сможешь. Так что я тебе все равно буду нужна.

— А что могу? — спросила я, хоть у меня и закралось подозрение, что Агаша хитрит, не хочет отдавать мне сразу все козыри, чтобы не оказаться бесполезной. Но я опасалась торговаться — даже в урезанном виде подарок мог оказаться слишком дорогим, не хотелось по глупости его упустить.

— Сможешь поставить защиту — как от людей, так и от нечисти, сможешь замедлить время, чтобы успеть увернуться от удара, вызвать и потушить огонь, призвать к себе воду и высушить влагу, сделать твердое мягким… Много чего еще, потом сама попробуешь. Только пообещай мне две вещи… Нет, три!

— Какие же? — едва выдавила я, так пересохло во рту.

— Ты никому и никогда не расскажешь, что это сделала я…

— Обещаю.

— Ты никогда не используешь эту силу против фейонов.

— Клянусь!

— И ты не прогонишь меня.

— Вот зараза!.. Обещаю, горюшко мое зеленое.