Чужаки

Андрей Арсланович Мансуров, 2021

Невероятное событие всё же произошло: спустя семь (!) веков после выхода в космос, и даже создания колоний на отдалённых планетах с пригодными для жизни условиями, человечество впервые встретило реально – инопланетный звездолёт! И какой! Поистине поражающий чудовищными размерами и массой! Однако эта гигантская конструкция никак не реагирует на выполненные согласно Правилам и Уставам попытки вступить в контакт. И вот смелые космопроходчики отправляются в разведку. Чтоб выяснить, что произошло на чужом корабле. И попытаться понять, почему корабль выглядит замурованным снаружи и покинутым своими же бывшими хозяевами… Разумеется, впереди – леденящие кровь и неожиданные приключения и нападения! И не все они останутся без последствий… Содержит нецензурную брань.

2. Тамбур

— То есть — идти так и так придётся мне. — Лара подула на упрямую прядку волос, всегда лезшую ей на карие глаза, — Поскольку я тут — биолог. Плюс врач.

— Археолог из меня, конечно, аховый. — Джереми пожал плечами, — поскольку я — простой любитель. Закончивший курс общей истории заочно. Хоть и в Йеле.

— Зато ты — единственный из нас, кто хоть что-то понимает в этом деле. Мои представления об археологии ограничиваются тем, что там нужно просеивать груды мусора и песка через сита из стальной сетки. — Хоффер продолжал смотреть на передаваемое изображение, — Будь оно всё неладно! Или я — японец, или других входных люков нет!

— Не может этого быть. Всегда есть запасные. На случай экстренной эвакуации. Или погрузки товаров и продуктов. Ну, или просто — для технического обслуживания.

— Ты, конечно, молодец, Памелла. Но вот они: изображения! Хотя… Матильда!

— Оцифровывание и обработка изображений с зонда показали всё предельно чётко. Имеется не менее двенадцати других люков, в том числе и явно — для выхода челнока или челноков из ангара. Но они закрыты и запечатаны наглухо. Снаружи.

— В-смысле — «запечатаны наглухо»?!

— Их крышки тщательно и герметично приварены к корпусу. Снаружи.

— Что за… Хм. А что там — с движками?

— Их нет. Консоли, которыми могли бы крепиться двигатели к корпусу в кормовой части — перерезаны. И трубопроводы, по которым подавалось горючее — тоже заварены.

— А знаешь, Хоффер, мне это начинает не нравиться! — в тоне Лары присутствовал если не открытый страх, то неприкрытое опасение, — Потому что уж слишком похоже, что кто-то хотел лишить тех, кто внутри, возможности наружного обзора. И выхода! Не говоря уж — о подать сигнал «СОС».

— Думаю, резон в твоих предположениях есть. Потому что консоли антенн, видеокамер и даже пушек тоже — того. Явно перерезаны. Чем-то вроде автогена. То есть — маломощным и ручным! Уж больно неровные срезы! — Хоффер вернул, покрутив рычажком настройки, изображение назад. Стало заметно, что консоли чего-то крупного, вроде основного носового наружного радара, перерезаны именно так, как он и сказал, — И вот ещё что, — его палец продолжал крутить запись назад, — Вот! Пусть люк в носу и не заварен, зато рычаг, ну, вернее — штурвал, который явно нужен для аварийного ручного открывания этого люка вручную, заблокирован. Вон той здоровущей штангой!

Всем действительно стало видно, что блокирует от поворотов примерно метровый в диаметре штурвал толстенная стальная труба, концами упирающаяся в углы кубообразного тамбура, в котором почему-то отсутствовала наружная створка.

— Не нужно быть гением от аналитики, чтоб вычислить. Что натворили делов обитатели этой посудины. Там, внутри. А затем пытались спастись, и спасти остальных соплеменников-сопланетников, запустив корабль подальше в космос, и забаррикадировав и заварив выходы. Чтоб зар-раза, которую они там понасоздавали, не вылезла!

— А почему ты, Лара, думаешь, что они там чего-то «понасоздавали»? И это именно — «зараза»?

— А потому, что я, если вспомнишь — биолог. А эта посудина уж больно похожа на лабораторию. Военную. Секретную. Отлично изолированную от внешних факторов. (Вспомни многослойную защиту от всех видов излучений!) Бронированную. И тот факт, что её даже не пытались простерилизовать, или «зачистить», говорит о том, что в данном случае огромными бабками, которые она могла стоить, решили просто — пренебречь! Как допустимыми потерями! В связи с огромной опасностью того, что развелось… ну, или вырвалось на свободу! Там, внутри.

Ну как? Ещё не пропало храброе желание попробовать залезть?

— Н-нет… Потому что наверняка оно там, внутри, давно посдыхало! Вот: кстати! Матильда! Сколько лет посудине?

— Зонд только что отобрал пробу металла. Минуту, включу его масс-спектрометр… И анализатор. Готово. Около восьми тысяч. Плюс-минус пятьсот лет.

— Ну вот! Видишь, пессимистка ты наша?! За восемь тысяч лет наверняка сдох их реактор, ну, или что там питало их бортовые цепи. И внутри — полная темнота. И минус любимых двести семьдесят три по Кельвину. И, скорее всего — космический вакуум! Потому что даже самые лучшие прокладки за такое время сгнивают! И воздух — того!

— Воздух-то оттуда мог, конечно, и правда — «того»! Даже за счёт простой диффузии. Но! Не могу не напомнить, что споры, например, сибирской язвы, сохраняются даже в вакууме и при абсолютном нуле жизнеспособными — до тысячи лет!

— Ну а здесь — прошло восемь! — Хоффер начинал сердиться.

Лара не сдавалась:

— А ты — вот лично ты! — можешь дать гарантию, что местные умники в белых халатах не создали чего-нибудь более живучего и смертельно опасного?!

— Нет, конечно… — Хоффер, надув губы, чуть сбавил тон, — Но шансов на то, что оно, чем бы оно ни было, сможет отравить, заразить, или даже сожрать организмы с совершенно чуждым строением и генетической основой — нулевые!

— С чего это ты так в этом уверен? А, может, тут притаился кто-то навроде того «универсального» монстра, что описан в книге и показан с старинном фильме «Чужой»?!

— Эк вас всех впечатлило это старьё… — Хоффер трижды сплюнул через левое плечо, — Бред это всё. Бред сивой кобылы! Не бывает — «универсальных» хищников! Ты же у нас — биолог. И лучше нас всех должна понимать, что шансов на то, чтоб общие принципы устройства генотипа тех, кто тут работал, совпали с нашими — ноль целых хрен десятых! И чего бы тут не ждало, оно не сможет сожрать… ну, или заразить нас — не сдохнув само! От заворота кишок! Ну, или сожранное нашими антителами. Или заражённое — нашими микробами! И бациллами.

Зря, что ли, нам все эти прививки делают?

— Так то оно — так… Да только всё равно — страшно. Да и глупо рисковать лично, когда можно подстраховаться! Так что, любимый, лучше пошли аватаров!

— Какая ты у меня мнительная… А аватары, между прочим — денег стоят!

— Зато аватары — восполнимы! А вот мы — нет!

— Так — что? Мы сможем всё наблюдать только через их видеокамеры?! И даже не сможем ничего там пощупать? — Памелла разочарованно покачала головой, — Скучища! А так было бы интересно побродить по чужому кораблю! Поискать каких артефактов, прикоснуться к разным странным предметам и приборам. Ощутить атмосферу древней тайны! Может, там найдутся какие картины или фотки — увидели бы этих воочию!..

— А что? Хорошая мысль. Давай тогда — иди вместе с аватарами!

Джереми треснули по затылку ещё раз. На этот раз ладошкой:

— Скотина бесстыжая! Боишься сам меня пришибить, как грозился, вот и хочешь послать на верную погибель?!

— Ну и что такого?! Одной рыжей больше, одной меньше — фигня по сравнению с Мировой Революцией! Зато мне тогда за тебя выдадут твою страховку — как контрактному мужу. Бывшему.

— Не дождёшься, дебилоид похотливый!

— Отставить бить первого помощника по голове! — Хоффер грозным тоном предотвратил ещё один удар по затылку, на этот раз — кулаком, — Это и без того его слабое место. А кроме того ты, Памелла, не пойдёшь в любом случае. Ни в живую, ни на борту аватара. Как я уже сказал, пойдут специалисты. У которых есть хоть крохотный шанс. Разобраться.

То есть — Джереми и Лара. Ну и я. Я всё-таки — морпех. Хоть и бывший. Прикрою как-нибудь. Если там всё же не бациллы-вирусы, а кто-то нормальных размеров. Хищник.

— Так в том-то и заковыка, капитан. Не сможешь ты там ни в кого пострелять, даже если на нас действительно — нападут!

— Это почему ещё?

— Потому что если пустим аватаров — они же не люди! То есть — даже если им кто-то будет угрожать, пусть и смертью — это не угроза нашим жизням! А защищать «оборудование» корабля — отстреливаясь — незаконно!

Хоффер криво усмехнулся:

— Матильда, солнце моё. Будь добра: воспроизведи ещё раз, что там сказано в законе! Насчёт «адекватного ответа».

— «Если в отношении земного корабля будут производиться опасные или агрессивные действия, разрешается применять оружие для адекватного ответа!»

— Спасибо, ласточка наша! Видишь, дубина? Нигде не сказано про наши «жизни», или, там, целость аватаров. И поскольку аватары — часть оборудования корабля, агрессию в отношении их можно автоматически считать агрессией и против нас всех! И корабля!

То есть — постреляю! И — с большим удовольствием! А то скучновато у нас на борту. Даже подраться от души не с кем… Ну, если не считать Памеллы, конечно! Но она — исключительно в твоём личном распоряжении!

Лара взяла том карт, который Памелла отложила. От души приложилась к спине Хоффера:

— А правильно Джереми говорит: свинья ты редкостная! Так ты действительно собрался со мной — драться?! А то смотри: я тебе устрою «скучновато»! Повыдергаю твои жиденькие волосёнки на лысине!

— Ну и дела творятся на борту «Королевы Монако». Полное падение дисциплины, и попрание авторитета капитана. Его любимой походной женой. Если так пойдёт и дальше, придётся увольняться в запас и отсюда… — Хоффер покачал головой, но вдруг убрал кривую ухмылку с лица, — А теперь — довольно!

Пошутили и хватит. Мы — хоть и не официально, но представляем здесь — Землю! И выглядеть идиотами не должны даже перед самими собой! Поэтому.

Приказываю: остающимся на борту — заступить на вахту. Отправляющимся — проследовать в операторскую. И приступить к загрузке в аватары. И — в челнок. И — вперёд!

Возразить никто и не подумал. Поскольку когда капитан переходил на серьёзный тон, шутки и попытки возразить были уже неуместны. Железобетонный нрав и отличные мускулы Хоффера знали и уважали все. Кроме, разве что, Памеллы. Но и она чуяла настрой капитана — пересаживаясь в кресло первого помощника, помалкивала.

В операторской аватаров на полу имелся даже небольшой слой пыли.

— Матильда! Почему на борту — беспорядок? Где эти чёртовы робопылесосы?

— Я их сюда не впускала в соответствии с вашим личным распоряжением, капитан!

— Напомни-ка.

— Вы сказали, — включилась запись, и голос Хоффера сказал: «Пока не пользуемся — пусть никто сюда не суётся! Матильда! Запри помещение! И никого не пускай без моего разрешения!»

— Хм. Было. Отпираться бессмысленно. Ладно: теперь пусть всё же приберутся. Но! Только после того, как мы закончим нашу миссию! И покинем операторскую.

— Есть, капитан.

Хоффер прошёл к среднему, самому большому, подвесу, и влез на ступеньку перед тремя стальными кругами, образующими капсулу «глобальной подвижности». Если честно, он уж и забыл, когда они в последний раз пользовались аватарами. А, да! Пользовалась очередная женщина Джереми — когда четыре года назад ремонтировала первый контур реактора: иначе им всем не поздоровилось бы!

Аватара тогда, понятное дело, пришлось выбросить, прямо в космос: иначе он заразил бы весь корабль жуткой остаточной дозой… «Королева Монако» отделалась лёгким испугом, а все они — просто вкололи средства от лучевой болезни… А Хоффер уже даже с трудом вспомнил, как эту женщину звали. Кажется, Ханна. Или Ганна? Э-э, не суть. Главное — специалистка она оказалась действительно неплохая, и реактор починить сумела. На совесть. Вон: до сих пор гудит!

— Чур, я на левом! — Джереми действительно влез в левый подвес, и принялся спешно застёгивать ремни, и защёлкивать защёлки — словно и правда думал, что Лара на работавший мягче и быстрее аппарат целится, и сейчас его из этого обвеса попрёт.

Женщина, деланно подкатив глаза к подволку, вздохнула:

— Не претендую. Тем более, он рассчитан на более крупную фигуру, чем моя — божественно стройная и миниатюрная!

— Это кто тут — миниатюрная?! Миниатюрная была моя… э-э… Шестая! Или — седьмая? Короче: Ниночка! А вот ты — за эти годы очень даже поправилась! Талия подзаплыла, да и филей… Если б не боялся, что Хоффер мне накостыляет, сказал бы, что — ого-го! Видать, питание от нашего автоповара тебе — впрок!

— На себя посмотри, скотина разожравшаяся! — Лара фыркнула, — Это ты прибавил: за последние пять лет стал весить добрый центнер — не меньше!

— Ну так это — не жир. А сплошные мышцы! Потому что всё время провожу полезные и укрепляющие организм физические процедуры!

Хоффер не вмешивался в перепалку — знал, что шуточки и приколы, скорее, традиционны, чем действительно справедливы. Понимал и то, что его напарники, как и он, просто нервничают. Поскольку тоже давно не влезали в «средства крайней необходимости».

Последнее оружие. Фронтир. Механизмы, готовые принять на себя первый удар. Или воздействие агрессивной среды. Или… Смерть!

Он тоже закончил застёгивание и прилаживание, и взялся наконец за шлем, представлявший собой невероятно сложное и дорогое устройство — фактически вдвое более дорогое, чем сам аватар.

Аватар. Механоидное воспроизведение человеческого тела, с повышенными физическими характеристиками. Без индивидуальных черт на стандартном равнодушном пластиковом лице. Без половых органов. Без вредных привычек. Без страхов и сомнений. Они свойственны только его оператору.

Шлем, оказавшись на голове, замигал разноцветными — преимущественно красными и жёлтыми! — огоньками светодиодных индикаторов. Когда Хоффер застегнул наконец подподбородочный ремень, и зазор исчез, все они сменились зелёным.

Зашипело. Это из вспомогательной зоны шлема полезли фиксаторы. И вот уже его голова и череп охвачены плотно и мягко. Тоненько запикал индикатор: нанотрубки полезли! Скальп закололо. Но это ощущение быстро исчезло. Вдруг пропало зрение и наступила темнота — словно мозг отключился на секунду! Чувство собственного веса, импульсы от конечностей и тела — тоже пропали!..

Но вот — вспышка света! И басовитое мощное «Бум-м!»

Зрение и слух вернулись! И руки и ноги он снова — чувствует!

И он — в капсуле! Впереди — дверь со смотровым иллюминатором, вокруг — поддерживающие штанги и кронштейны!

Незабываемые, конечно, ощущения… Он невольно пошевелил пальцами рук и ног: каждый раз — как впервые!.. Но предаваться ностальгии некогда. Надо работать.

Он потянулся правой рукой к рукоятке двери. И распахнул её.

Поёрзал телом — слез с кронштейнов и подвеса. Осмотрелся. В тесной кабине, куда выходят двери капсул аватаров, пока больше никого. Он развернулся лицом к ряду дверей. Интересно. Из каких отсеков вылезут его напарники. Впрочем, Матильда предсказуема. Если он вылез из первой, остальные соответственно выйдут — из второй и третьей. А всего на борту осталось семь запасных «расходуемых приборов».

Первой выбралась наружу Лара. О чем и сказал ему наушничек, встроенный в ушную раковину аватара и самого Хоффера:

— Хватит пялиться. Нет у этой штуки божественно упругой и пикантной груди. И того, что ты так любишь.

— Вот наверное именно из-за того, что при пользовании первыми моделями происходили всякие мерзости, и разврат, из бедных аватаров и убрали эти… Излишества! — откровенно прикалывающийся Джереми распахнул дверь своего отсека рывком, и Хоффер вынужден был чуть отклониться в сторону, чтоб его не задело.

— Ну, коллеги, как ощущения? Всё в порядке?

— Нет. Меня тошнит.

— Хватит прикалываться, первый помощник. Это вам откосить от миссии не поможет!

— Да знаю я, знаю… Ладно. Всё в порядке. Вроде. Но у меня и правда — чешется и свербит в носу! Может, это от пыли?..

— Ничего. В вакууме это пройдёт. Выдвигаемся.

В ангаре было всё как всегда: режущий глаза ослепительно холодный свет ультрафиолетовых ламп, предназначенных для дезинфекции помещения и людей в скафандрах. Ну и аватаров. Которые в скафандрах не нуждались, поскольку были рассчитаны на работу и в вакууме, при абсолютном нуле, и даже под водой — на глубине до километра.

Челнок мирно стоял на своих направляющих, посверкивая хромированными частями кормы, и чернея обгоревшими кромками переднего обтекателя и крыльев. Хоффер подошёл к контрольной панели в стене.

— Так. Спасибо, Матильда. Вижу, что заправка полная. И кислород, и горючее. И аккумуляторы. Превосходно. Диагностика?

— Проведена. Все системы в порядке.

— Внимание, команда остающихся. Мы грузимся. И отбываем!

— Вас поняла, капитан, — голос Наташи не спутаешь с Памелловским — он и басовитей, и серьёзней. Но сейчас чуть подрагивает: нервничает, похоже, жена Карла. А вот сам Карл помалкивает. Но можно дать зуб — сидит перед приборной панелью не просто так: а проверяя все приборы, и данные, идущие с «расходуемых приборов»! — Изображение поступает со всех трёх аватаров. Картинка устойчивая. Механизмы в норме.

— Хорошо. Приступаем к выходу и отстыковке.

Забрались внутрь быстро — а чего тянуть теперь-то?! Расселись по креслам в пилотской кабине. Челнок у них маленький — тонн на пятьдесят. И человек на десять. Но столько на их посудине никогда не было. А челнок Хоффер прикупил на аукционе списанной военной техники. После чего они его почти год чинили и оснащали. Зато теперь можно смело садиться на атмосферные планеты! А не висеть в космосе, ожидая своей очереди на разгрузку в орбитальном терминале общего пользования…

Хоффер пощёлкал переключателями над головой. Заморгал, а затем устойчиво загорелся зелёный.

— Внимание, экипаж челнока. Начинаю выход в тамбур.

Махина дрогнула, и ангар пополз назад — включились транспортёры. И вот уже за ними закрываются створки внутреннего люка. Хоффер щёлкнул очередным тумблером. Засопело, засвистело — пошла откачка воздуха из тамбура корабля. Через минуту загорелся очередной зелёный индикатор на панели перед ним. Хоффер щёлкнул клавишей:

— Открываю наружный. Выезжаем.

Рельсы-направляющие вывезли челнок из корпуса «Королевы Монако». Но вот он и полетел дальше без ощущения подвеса: рельсы автоматически отщёлкнули замки, и уплыли назад — в тамбур, предоставив их маленькому судёнышку двигаться прочь по инерции. Хоффер взял от себя штурвал. Включились на малый ход маршевые движки. Скорость уползания назад корпуса корабля увеличилась. И вот он разворачивает челнок носом к чужаку. До которого две мили — дистанция, признанная Уставом безопасной…

Но она быстро сокращается — Хоффер перевёл на полный. И через минуту пришлось начать торможение: громада чёрной сигары быстро приближалась! Теперь, когда видно её было не через оптические преобразователи кабины корабля, а непосредственно, освещённую прожекторами их судёнышка, она казалась куда неряшливей и страшней, чем издали. Из безопасной рубки.

— Чёрт. Здоровый какой. — Лара поцокала зубом.

— Да уж. Прямо — линкор Флота!

— Да нет. — Хоффер усмехнулся, понимая не без раздражения, что почему-то, несмотря на аватара, всё равно нервничает, — Наши линкоры никогда таких размеров и водоизмещения не достигали. Самый большой, «Рональд Рейган» — всего километр! И миллион тонн. Ну, плюс, конечно, шесть тысяч человек экипажа…

— Как думаете, капитан, — это влезла снова Наташа, — Сколько человек могло разместиться на… Таком?

— Не думаю, что очень много. Если Лара права насчёт того, что здесь создавали оружие, или био-оружие, контингент может быть очень даже… Ограничен. Ну, научный. Тысячи две? Три? Ну а экипаж… Не знаю. Человек пятьсот. Наверняка тут всё механизировано и автоматизировано до предела. Чтоб в случае чего — минимизировать потери!

— Но почему — так мало?!

— Ну, это же — не боевой корабль. Тут и вооружения почти не было. Это у нас боевые корабли увешаны оружием, словно дурацкие рождественские ёлочки. И к каждой пушке положена — своя команда! Для независимой стрельбы.

— А почему крышка с переднего тамбура сорвана?

— Не знаю, Лара. — они как раз подлетели к проёму, и Хоффер, погасив скорость, выпустил магнитные захваты. Те ткнулись в металлический корпус, челнок дёрнуло, — Может, как раз для того, чтоб кто бы ни встретил в космосе эту посудину, сразу догадался, что что-то нечисто с ней! И её внутренностями!

— Но ведь без наружной створки мы не сможем проникнуть внутрь?

— Сможем. Матильда, ты сделала то, о чём мы договаривались?

— Да, капитан. Сваренный кусок брони размером под наружный люк чужака — в грузовом отсеке челнока.

— Ну вот и славно. Теперь выберемся наружу, и попробуем войти. Разумеется, приваривать наш люк к наружной стороне тамбура чужака мы не будем. Он и сам встанет — на магнитных держаках. А если что — их нетрудно отключить, и спешно эвакуироваться!

— Звучит оптимистично. Но если бы не была в аватаре — точно обделалась бы со страху! Уж больно грозно выглядит эта дрянь! Страшно! Словно… Словно — призрак!

— Да нет же! Нормально она выглядит. Посудина как посудина.

Большая только.

— Ну, значит, это я у нас такая мнительная. Ну, или «сенситивная». И улавливаю ментальные сигналы, идущие оттуда! — Лара кивнула на корпус, — И мне страшно!

— Довольно, Лара. Не нужно нас лишний раз пугать или предостерегать. Мы и так — в аватарах. И насторожены до дрожи! А сейчас — ну-ка, на выход!

В тамбуре челнока всё равно пришлось подождать, пока его насосы не откачают воздух из крошечного, не более шести кубических метров, пространства.

Но вот они и снаружи!

— Включить чёртовы магнитные подошвы!

Люди уверенно опустились на чёрный корпус чужого корабля. Джереми буркнул:

— «Всего один маленький шаг для человека!..»

— Хватит бородатых приколов! — Хоффер не любил изъезженных историй о «первых космонавтах», которые «летали на Луну», не вылезая из студии на Земле.

Поскольку челнок Хоффер «во избежание» «припарковал» за десять метров от люка, пришлось пройти, преодолевая сопротивление щёлкающих подошв, эти самые десять шагов. Джереми добрался до отверстия первым:

— Чтоб мне провалиться! А тамбур-то — ого-го!

— Ну правильно. Пока мы были на «Королеве», нам просто не с чем было сравнить!

Теперь стало хорошо видно, что глубина тамбура — не менее пяти метров, при ширине и высоте в три. И что колесо аварийного люка имеет в диаметре не метр, а все полтора. А штанга, удерживающая его — приварена к стенкам.

— Ну хорошо. — постояв и поглядев вниз, под ноги, Хоффер подвёл итог, — Мы осмотрели. Теперь забираем из багажного отделения наш люк, и устанавливаем! А заняться открыванием придётся только после герметизации!